"Солдат, не спрашивай (Soldier, Ask Not)" - читать интересную книгу автора (Диксон Гордон Руперт, Dickson Gordon Rupert)

26

От Нового Сан-Маркоса до Блаувейна было 1400 километров. Обычно в хорошую погоду такая поездка заняла бы у меня часов шесть, но поскольку было уже темно и опустился туман, до посольства Ладны я добрался лишь через четырнадцать часов.

Я позвонил и, когда привратник открыл дверь, поинтересовался, здесь ли преподобный отец Ладна.

– Мистер Олин? – поинтересовался охранник. – Преподобный отец давно ожидает вас.

Привратник улыбнулся, но я не обратил на его слова никакого внимания. Я был слишком рад, что Ладна не успел еще уехать.

Мужчина, который открыл мне дверь, провел меня через коридор внутрь дома, и я предстал перед молодым симпатичным парнем, уроженцем Экзотики, который представился личным секретарем Ладны. Он встал из-за стола и вновь повел меня куда-то вглубь дома. Перед какими-то дверьми юноша остановился и, сказав, что эта дверь – вход в личный кабинет его шефа, удалился. Я открыл дверь и переступил через порог. Но оказался не в кабинете, а в другом каком-то коротком коридоре. И тут я увидел что-то невероятное. Ко мне приближался Кейси Грим. Но к моему удивлению он только бегло взглянул на меня, кивнул и прошел мимо. Тогда я понял, кто это был. Конечно же, это был не Кейси. Передо мной только что прошел его брат-близнец – Ян Грим – командующий гарнизоном войск Экзотики в Блаувейне. Я никак не мог предполагать, что братья так похожи, хотя неоднократно слышал, что они близнецы. Ведь Джекол не раз говорил мне об их диаметральной противоположности. Если Кейси, когда военные дела на занимали его, был подобен лучу солнца, то Ян, его физический близнец, скорее напоминал Одина, был подобен тени. Казалось, древняя дорсайская легенда возвратилась к жизни. Передо мной только что прошел мрачный человек с железным сердцем и темной одинокой душой. В могучей крепости своего тела он был как отшельник в хижине среди гор. Это был неистовый и одинокий Горец из древней сказки, вновь возвращенной к жизни. Если верить слухам, то чернота, которую излучал Ян, иногда рассеивалась в присутствии Кейси. Но несмотря на столь удивительное различие, в военном смысле оба брата были великолепными образцами дорсайских офицеров.

Все эти мысли невольно вылетели у меня из головы, когда я, пройдя через маленький коридор, толкнул дверь и оказался в помещении лицом к лицу с Ладной.

– Входите, мистер Олин, – сказал священник, вставая, – и идите за мной.

Он повернулся и вышел. Я последовал за ним и оказался на открытой площадке у припаркованного аэромобиля. Ладна сел за пульт управления и жестом пригласил меня садиться на заднее сиденье.

– Куда это мы направляемся? – подозрительно поинтересовался я.

Священник, коснувшись кнопки автопилота, поднял аппарат в воздух. Затем, повернувшись ко мне вместе с креслом, он произнес:

– В полевой штаб командующего Грима! Его глаза были все того же коричневого цвета, но они испускали какой-то лучистый свет, который не позволял мне изучить выражение его лица.

– Понятно… – протянул я, – но надобно вам знать, преподобный отец, что мой статус ньюсмена защищает меня не только от Френдлиза, но и от Экзотики. Произвол с ньюсменом даже на такой планете, как Экзотика, не может пройти даром. Учтите это, святой отец.

Ладна сидел лицом ко мне. Его руки были сцеплены вместе. Бледные руки на фоне голубизны одежды гипнотизировали меня.

– Вы находитесь здесь в соответствии с моим решением, а не с приказом Кейси Грима.

– Я хотел бы знать почему? – спросил я с нажимом.

– Потому что вы очень опасны!

Он выпрямился в кресле, не отрывая от меня взгляда. Я ждал, что он будет продолжать, но Ладна молчал.

– Опасен? – удивился я. – Опасен для кого?

– Для нашего будущего. Вы, ньюсмен, опасны для всех нас. Будущее человечества…

– К черту его! – воскликнул я.

Священник покачал головой. Его глаза неотрывно следили за мной.

– Хорошо, – согласился я. – Объясните мне тогда, почему это я опасен?

– Потому что вы хотите уничтожить жизнеспособную часть человеческой расы. И вы знаете как!

Наступило короткое молчание. Аэромобиль беззвучно скользил над полями.

– Что это за странные инсинуации, сэр? – спросил я спокойно. – Хотелось бы знать, почему они у вас возникли? На основании чего?

– Из наших онтогенетических вычислений, – произнес Ладна таким же спокойным тоном. – И это не выдумки, Там, а обоснованные вычисления.

– Опять эти ваши ученые, святой отец, стоят на моем пути, – рассмеялся я через силу. – Чего вы конкретно сейчас хотите от меня?

– Я предлагаю вам, ньюсмен, выслушать меня.

– Выслушать? Ну конечно! Ведь это моя обязанность – выслушивать людей. Рассказывайте.

Ладна поправил что-то на пульте, потом опять повернулся ко мне.

– Человеческая раса раскололась эволюционным взрывом, когда межзвездная колонизация стала практически решенным делом. Это произошло из-за расового инстинкта, от которого в полной мере мы не избавились до сих пор.

Я достал блокнот.

– Мне надо кое-что записать.

– Если желаете, – беззаботно согласился Ладна. – После этого взрыва начали развиваться человеческие культуры, основанные на отдельных качествах человеческой личности. Борющейся, сражающейся ветвью человечества стал Дорсай. Ветвью, которая наделила индивидуума верой и кое-чем другим, стал Френдлиз. Философская и культурная ветвь – это Экзотика, к которой принадлежу и я. Мы называем такие миры «осколочными культурами».

– Мне об этом известно, – кивнул я.

– Вы знаете о них, Там, но вы совсем не знаете их!

– Что? Почему это?

– Потому что вы, как и все наши предки – с Земли! Вы представляете ствол, который включает все ветви человечества. «Осколочные» люди эволюционно изменились по отношению к вам.

Я почувствовал легкую боль, пронзившую мое тело. Эти слова пробудили во мне эхо голоса Матиаса.

– О? Боюсь, что я не замечаю этого.

– Потому что вы не хотите замечать этого. Если бы вы допустили, что они отличаются от вас, то должны были бы судить их уже по другим нормам.

– Отличаются от меня? Но в чем?

– Они отличаются от вас, людей Старой Земли, чувством, общим для всех индивидуумов «осколочных» миров – понимать и совершать поступки инстинктивно, в то время как вы экстраполируете свое воображение. Поймите, Там, отличие заключается в том, что вместо всех сторон его умственных и физических способностей представитель «осколочной» культуры имеет одну, в крайнем случае, несколько необыкновенных способностей, остальные же игнорируются и атрофируются. Эти способности развиваются вместо атрофированных настолько сильно, что создается новая личность, и в этом случае мы имеем не больного, неполноценного человека, а здоровую, духовно богатую личность, сильно отличающуюся от нас.

– Здоровую? – удивился я, мысленно увидев френдлизского фельдфебеля, убивающего Дэйва у меня на глазах.

– Да! Мы можем получить здоровых людей. Здоровых, как культуру, а не как единичных представителей этой культуры.

– Извините, – покачал я головой. – Но этому я не верю.

– Вы верите, Там, – мягко проговорил Ладна. – Хоть неосознанно, но вы этому верите. Поэтому-то вы и намерены воспользоваться слабостью этой культуры, чтобы уничтожить ее.

– Что еще за слабость?

– Обычная слабость, в которую превращается любая сила. Должен вам заметить, Там, что «осколочные» культуры из-за своей узкой духовной специализации нежизнеспособны.

Я постарался выглядеть ошарашенным. Буквально ошарашенным этими словами.

– Нежизнеспособны? Вы хотите сказать, что они не могут жить сами по себе?

– Думаю, что вы, ньюсмен, об этом уже сами догадались, – холодно заметил Ладна. – В связи с распространением в космосе человеческая раса изменяется под воздействием окружающей среды, пытаясь адаптироваться к ней. Эти изменения затрагивают все элементы личности. Теперь, в наше время, эти элементы – «осколочные» культуры – выжили и приспособились. И вскоре должно наступить время для взаимослияния ветвей, взаимопроникновения культур с целью создания более совершенного, всесторонне развитого человека.

Аэромобиль начал снижаться. Мы прибывали к цели нашего назначения.

– Если же вы разрушите одну из «осколочных» культур, – продолжал Ладна, – то в итоге не получится Человек, впитавший в себя все осколочные ветви. А это будет означать смерть для человечества. Потому что его целое, один ценный элемент его «души», будет безвозвратно утерян.

– А может быть, это не будет потерей?

– Это будет жизненной потерей, – покачал головой Ладна. – И я могу доказать это. Вы представитель «столбовой» культуры, имеете в себе все элементы «осколочных» культур. Когда вы убьете часть себя, как вы будете выглядеть?

Аппарат коснулся земли. Дверь открылась. Я выглянул и увидел поджидающего нас Кейси. Он стоял, рослый и жизнерадостный, почти на две головы выше Ладны и выше меня тоже. Когда мы встретились с ним взглядом, на его лицо проступило неудовольствие.

– Я – ньюсмен, – с вызовом глядя на него, произнес я, выпрыгивая из машины. – Не забывайте этого, генерал. Я делаю то, что хочу делать!

Кейси передернул плечами, но ничего не сказал.

Ладна поздоровался с Гримом за руку и пошел внутрь здания. Мы с Кейси последовали за ним. Среди офицеров, выстроившихся в штабе, очевидно, был и Джекол, но я его не заметил.

На столе Грима лежало что-то, что он поднял и передал мне.

Это была мнемозапись от Элдера Брайта к командующему обороной Х.Центра на Гармонии. Она была двухмесячной давности. Меня удивило это, так как общеизвестно, что мнемозапись невозможно перехватить и расшифровать.

«Во имя Господа нашего!

Да будет вам известно, генерал, что с тех пор, как наши войска на Святой Марии не добились мгновенного успеха, не следует больше оказывать им никакой помощи. Мы будем продолжать боевые действия на этой планете без расширения нашего вмешательства. И если случится, что исполняя ЕГО волю, мы не добьемся успеха, тогда было бы верхом безбожия продолжать попытки нарушить это святое желание. Наши братья на Св. Марии должны знать, что помощи им ждать неоткуда, что им придется продолжить борьбу своими силами, с верой в Господа и Непобедимость Святой Церкви. Внемлите этому приказу во имя Господа нашего!

По приказу того, кого зовут Старейшим среди избранных Элдер Брайт.»

Я оторвался от мнемо. Грим и Ладна следили за мной.

– Как вы достали это? – изумился я. – Впрочем, нет, все равно вы не скажете правды. Еще я хотел бы спросить вас, господа. То, что здесь написано, уже давно известно. Так вот, почему вы позаботились познакомить меня с этим документом?

– Думаю, что это могло бы помочь вам переменить свой взгляд на кое-какие вещи. Думаю… – медленно говорил Ладна.

Но я перебил его.

– Каким образом?

– Если бы вы внимательно прочли это донесение и действительно поняли бы, о чем упоминает Брайт, то вы смогли бы понять и отдельно каждого из френдлизцев. Вы могли бы изменить свое предубеждение против них.

– А я так не думаю!

– Позвольте мне сделать еще кое-что, – сказал Ладна. – Возьмите мнемо с собой.

Я застыл на мгновение.

– Хорошо. Я возьму его с собой на квартиру и подумаю. Поблизости есть автомобиль? – я посмотрел на Кейси.

– Метрах в двухстах отсюда, – ответил он. – Но я вам не советую пользоваться им. Френдлиз уже маневрирует у наших позиций.

– Возьмите мой аэромобиль, – предложил Ладна. – Флаг посольства поможет вам пересечь линию фронта.

– Спасибо.

Мы направились к аэромобилю. Сев за пульт управления, я поинтересовался у священника:

– А как мне вернуть вам машину?

– Вы можете послать мобиль назад автопилотом, Там, – предложил Ладна,

– когда он вам уже не понадобится.

Я согласно кивнул.

Закрыв дверцу, я взлетел.

В полете я вытащил мнемо из кармана. Моя рука дрожала. Это был рычаг. Архимедов рычаг, с помощью которого я смогу сокрушить Френдлиз!