"Трон" - читать интересную книгу автора (Димов Максим)

ЧАСТЬ 3

Ланс шел по коридору и, вспоминая свое поспешное бегство отсюда, невольно улыбался. С тех пор минуло полгода, но ему казалось, что это случилось совсем недавно. Особенно яркие воспоминания захлестнули принца, едва он приоткрыл дверь кабинета.

Перевернутое кресло в углу, разбросанные по полу бумаги, глубокие царапины на паркете, оставленные металлическим сейфом, который они с Паулем тогда, в спешке, открывали с помощью кувалды. Нарядные изразцы засоренного камина покрывал слой сажи.

В комнату вошел Пауль и, не сдержавшись, охнул.

— Что, старина, непорядок?

Слуга обескуражено развел руками.

— Как же здесь жить, Ваша Светлость?

— Хороший вопрос, — протянул принц. — Признаться, и я не ожидал увидеть такое. Все ведь вроде было в порядке?

Ланс вопросительно посмотрел на слугу, и тот виновато пожал плечами.

— Но мы очень спешили, Ваша Светлость.

Ланс подошел к окну.

— Сделаем так, — наконец решил он. — Пока ты будешь приводить дом в порядок, я поживу во Дворце. Распорядись, чтоб мои вещи доставили туда.

Слуга поклонился.

— И, надеюсь, ремонт не займет много времени.

— Когда Ваша Светлость желает въехать в дом?

— Как можно раньше. Поспеши с этим.

— Слушаюсь.

Пауль ушел, а Ланс поднял кресло и уселся лицом к окну.

...Всю ночь они обсуждали дела семейные и государственные, и сейчас, вспоминая все это, Ланс с некоторым удивлением отметил, что до открытой ссоры не дошло. Вот только сам он запутался в своих чувствах.

После охоты ненависть улетучилась, и он не знал, радоваться этому или грустить. Боль, овладевавшая им каждый раз при воспоминании об Иль, тоже притупилась. Он корил себя за бессердечие и цинизм, и уже в следующую секунду пытался забыться, выкинуть из головы ее образ. Чаще всего, к сожалению, успешно.

Леонард же, этот новый Леонард... Как-то незаметно брат превратился в человека, к которому хотелось обратиться за советом, которому хотелось верить. Вот только сознавать это было неприятно. Винсент — даже Винсент! — готов был отказать ему в поддержке, а Филипп, хитроумный и злоязычный, не выказал особого неудовольствия, выслушивая наставления близнеца. Когда принц думал о Леоне, в нем просыпались мелкая зависть, злоба, подлость, и от этих чувств он был противен себе. И тогда Ланс научился не думать о близнеце.

Они решили, что Леонард с Дианой останутся на востоке и примут командование армией. Эдвин взял на себя подготовку к войне. Филиппу подыскали занятие, достойное его изворотливости и авантюризма — он должен был следить за Виктором и Фредериком. Ланс полагал, что эта парочка ни в чем не уступит двоюродному брату, но все сомнения держал при себе, надеясь, что задание займет того и отвлечет от иных, более опасных мыслей.

Меньше всех был рад своей доле Винсент, который подозревал, что с прибытием в столицу вряд ли сможет оказать Ланселоту достаточную поддержку. И подозрения его беспочвенными не были.

...Дворец принц покинул только поздним вечером. Было холодно и сыро, и промозглый ветер заставил его зябко поежиться. Запахнувшись плотнее, он пересек Дворцовую площадь и вышел через Головные Ворота. Несколько минут принц в раздумье постоял, рассматривая расстелившуюся у подножия Королевского Холма столицу, и решительно зашагал вниз. Не доходя до крайних пригородных строений, он свернул с дороги, пересек небольшую рощицу и оказался перед двухэтажным зданием казарм Королевской Гвардии. Из караульной будки вышел дежурный офицер и, узнав принца, вытянулся и отдал честь. Подхватив под локоть, Ланс вывел его из освещенного льющимся из караулки светом пятачка и что-то недолго говорил, после чего офицер быстрым шагом скрылся в казарме. Небрежно прислонившись к стене, Ланс остался ждать. Очень скоро из казармы выбежали две закутанные с головы до ног в черное фигуры. Следом показался и офицер, но остановленный жестом, отдал честь и вернулся к себе в караулку.

Он поздоровался первым:

— Добрый вечер, господа.

...И выслушал негромкие ответные приветствия. Все это было для них не внове.

— Рад видеть вас живыми и здоровыми, парни, — доверительно заговорил он и направился прочь от казармы. — Рассчитываю сегодня на вашу службу.

— Рады служить Вашей. Светлости, — простужено прохрипел один из попутчиков.

Оба солдата были одного роста, сложения, и даже голосами напоминали друг друга, но Ланс без труда определил говорящего. Его звали Рон, и он был кавалерийским сержантом гвардии, а до того наемником в более чем десятке армий. Этот неоднократно проверенный в деле человек был исполнителен, много знал и умел, и потому часто привлекался принцем к выполнению щекотливых поручений.

Второго звали Фолком. Ланс приметил его около пяти лет назад, во время одной из карательных экспедиций на юг. Интересно, что привлек его тот своей исключительной внешней схожестью с Роном. Ланс организовал его перевод в свою личную гвардию и определил в подразделение Рона рядовым. В армии Фолк имел чин сержанта. Сделал все это принц из чистого озорства, желая понаблюдать, как его любимец примет новичка. Поначалу его ожидания оправдывались — между этой парой наметились серьезные трения, и он каждый день ожидал сообщения о фатальной развязке. Для себя Ланс решил, что не будет вмешиваться в этот, им же спровоцированный конфликт, чем бы тот ни закончился. И не наказывать победителя...

Но время шло, а ожидаемый финал не наступал. Тогда-то ему и пришла впервые в голову мысль использовать их в паре. Он стал внимательнее присматриваться к солдату и вскоре понял, что ему необычайно повезло. Как оказалось, Фолк, с виду неотесанный и грубый солдафон, владел множеством языков и тьмой диалектов, выучив их во время своих странствий по свету. Ланс был немало удивлен, узнав, что солдат, которого он считал уроженцем нижних кварталов столицы, родился далеко на севере, в стране, о которой сам он знал только понаслышке.

...Они шли, избегая центральных улиц и богатых купеческих кварталов, кишащих патрулями и многочисленной частной охраной. Их окружали трущобы и грязь. Мало кто здесь даже ночью мог позволить себе отдых, и из многих домов, сквозь грязные оконца, наружу пробивался свет. Для столь позднего времени на улицах было довольно многолюдно. Косяки дверей едва ли не каждого второго дома подпирали неряшливо одетые женщины.

Из ближайшей подворотни на них выскочил с трудом держащийся на ногах детина и столкнулся с Фолком. Прежде чем солдат успел отвесить ему затрещину, ночной гуляка отлетел в сторону и повалился в грязь. Весь следующий квартал их преследовала его методичная беззлобная ругань. Фолк брезгливо вытер рукав и что-то пробормотал себе под нос.

К тому времени, когда Ланс уловил солоноватый запах моря, его спутники окончательно запутались.

— Закройте лица, — шепотом приказал он.

Свежий ветер с побережья принес мириады мельчайших брызг. Откуда-то доносились пьяное пение и смех. Откуда-то — женский визг.

— Порт, — расслышал Ланс шепот Рона.

И в этот момент рядом залаяла собака. Ланс вздрогнул, солдаты отпрянули назад. В руках сверкнула сталь. Оглушительно лая и скрежеща цепью, в нескольких метрах от них, за забором, бесновалась крупная вислоухая дворняга. Глаза принца сверкнули в темноте и вперились в животное. Оглушенный пес замолчал и, повизгивая, отполз вглубь двора. Наступившая тишина показалась пронзительней собачьего лая. Дав знак солдатам, он двинулся дальше. Во тьме скрипнула дверь.

— Кто здесь? — донесся пугливый шепот. — Зверь, ко мне!

Загремела цепь. Они свернули за угол, и вновь стало тихо.

— Пришли, — наконец, негромко сказал Ланс спутникам, и все трое остановились.

Возвышающийся перед ними особняк принц видел с этой стороны всего однажды, и к тому же ночью, и, тем не менее, он без труда узнал его. Он отыскал знакомое окно на третьем этаже и улыбнулся, вспомнив их прыжки в цветочную клумбу.

После гибели генерала дом был выставлен на продажу, но покупатель до сих пор не нашелся, и сейчас здание пустовало. Это здорово облегчало их задачу.

— Вот этот дом, — прошептал Ланс. — Будьте осторожны, тут кругом колючие кусты.

Они пробрались сквозь заросли к заднему входу. Замок и двери были опечатаны широкой полосой гербовой бумаги с надписью: «Владение Гильдии. Вход без позволения карается смертью».

Рон сорвал ее, внимательно осмотрел дверь и вытащил из-под плаща матерчатый сверток. Оставшийся на месте Фолк облизывал окровавленный палец.

— Я ведь предупреждал. Не наследи здесь, — досадливо поморщился Ланс.

Солдат виновато кивнул. Тем временем Рон извлек из свертка необходимые инструменты и занялся дверью. Чтоб справиться с замком, ему не потребовалось и минуты. Они проскользнули внутрь и настороженно замерли на пороге, но внутри было темно и тихо, как в склепе. Лансу это не мешало, но солдаты, он понял, не смогут ориентироваться в полной темноте.

Он приказал зажечь факел и молча повел их наверх. За исключением некоторых мелочей, ничего в доме не изменилось, но все же чувствовалось, что сейчас здесь никто не живет.

— Вы знаете, где мы находимся?

— В доме генерала Туура, покойного полицмейстера портовой части города.

— Верно. Сейчас я собираюсь осмотреть место его убийства. Окна спальни и кабинета генерала выходят на фасад и могут быть неплотно зашторены, поэтому, пока я не позову, оставайтесь в коридоре.

Но его опасения оказались напрасными — занавеси были задернуты. Все следы разгрома исчезли, и ничто не напоминало о разыгравшейся тут несколько месяцев назад трагедии. Впрочем, впереди у него была вся ночь, и он позволил себе несколько минут спокойно постоять, обдумывая дальнейшие действия.

...Спустя три часа ничто в спальне уже не напоминало о проведенном ремонте. Вся мебель была передвинута и беспорядочной кучей загромождала один из углов. Паркет был снят, обнажая толстые деревянные перекрытия. Снята со стен была и драпировавшая их ткань. Именно в одной из стен они обнаружили тайник, оказавшийся, к сожалению, пустым. И все же, повинуясь какому-то безотчетному импульсу, принц решил продолжать поиски. И был вознагражден за настойчивость.

Еще один тайник нашел, собственно, не он, а Фолк. Солдат долго возился, просунув руку по плечо в расположенное под потолком вентиляционное отверстие, пока случайно не зацепил скрытый потайной рычажок. Один из кирпичей кладки поддался легкому нажатию, и вскоре солдат извлек туго скрученный бумажный сверток. И Лансу осталось только подосадовать на собственную недогадливость. Но стоило ему просмотреть содержимое пакета, как досада улетучилась.

Держа перед собой прямоугольник бумаги, он снова и снова перечитывал написанный красным текст:

«Этот Договор заключен между Герцогом Кардиганом и Советом Мастеров клана в день, когда Влага Полнокровия не заглушила Жажды Избавления. Сыны Смерти — Дже-ту, обязуются омывать руки Герцога кровью врагов Его, доколе будет воля Его, в обмен на дары, переданные Герцогом Совету Мастеров. Пока бьются сердца подписавших этот Договор, ничто не остановит Посланников Смерти — Дже-ту. Да будет порукой тому Честь клана».

Вместо подписи завершал документ символ — змей, заглатывающий собственный хвост.

Он застал брата в его апартаментах.

— Можно, Ваше Величество?

Винсент обернулся:

— О, Ланселот, а я как раз собирался послать за тобой. Сегодня ты мне понадобишься, так что будь добр, не исчезай.

— Посмотрим.

— Никаких «посмотрим»! Думаешь, мне приятно отдуваться тут за вас всех?

— Ах ты, бедняга. На, прочти, может это поднимет тебе настроение.

С этими словами Ланс протянул Винсенту найденный свиток.

...И с интересом понаблюдал, как меняется лицо брата. Дочитав, Винс принялся медленно сворачивать лист бумаги в трубочку.

— Оставьте нас, — негромко приказал старший брат слугам.

Те поспешно удалились.

— Жаль, что мы не знали этого раньше, — со вздохом произнес Винсент.

— Да, вот ведь старый ублюдок, — прочувственно отозвался Ланс. — Столько времени водить нас за нос!

— Не всех, мой мальчик, не всех. Вспомни-ка Эдвина.

— Верно, — Ланс слегка оживился. — Думаешь, он знал об этом?

— Что-то конкретное вряд ли — умственными способностями Эд никогда не выделялся. Скорее, он просто интуитивно не доверял старику.

— Похоже на то.

Винсент снова развернул лист, еще раз перечитал и сокрушенно покачал головой:

— Ты уверен, что это не «липа»?

Ланс коротко описал свои ночные похождения.

— Что ж, ты действовал здраво, — признал брат. — Объявляю тебе свое высочайшее расположение. Позднее, возможно, и награжу.

— Неплохо бы.

Внезапно лицо старшего брата сделалось задумчивым, и он отрешенно уставился куда-то в угол.

— Помнится, ты жаловался на чрезмерную загруженность, — решился напомнить о себе Ланселот.

— Что? ...Ах, да... подай-ка мне камзол.

Ланс покорно исполнил просьбу брата, и тот отвернулся к зеркалу. Затем спросил:

— Как я понимаю, у тебя есть соображения на этот счет?

— Кое-что не мешало бы проверить.

— Например?

— Я бы хотел побеседовать со слугой, разносящим напитки в тот вечер, когда погиб Лоун. Потом... герцог в день своей смерти что-то намекал мне насчет Моранта...

— Припоминаю, ты рассказывал об этом.

— Вот-вот. Так же хотелось бы встретиться с хозяином «Трех дроздов».

— Значит, мне придется и сегодня обойтись без твоей неоценимой помощи, — заключил старший брат.

— Ты собираешься поставить в известность остальных? — поинтересовался Ланс.

— Конечно.

— Кое-кто может не поверить.

— Это меня не касается. Я сообщу им, и пусть думают, что хотят.

Винсент внимательно осмотрел себя в зеркале.

— Ты очень импозантен. Очень, — заметил Ланс. — Не каждому, знаешь ли, дано так носить платье.

Брат подозрительно покосился на него.

— Ладно, ладно. Насчет слуги я распоряжусь, а вот в «Три дрозда» придется тебе идти самому.

— Договорились. От Леонарда вести есть?

— Пока ничего.

— Ясно.

Винсент направился к двери.

— Извини, Ланс, но мне пора. Обо всем, что узнаешь, сразу сообщай, а я буду наводить справки по своим каналам.

Ланс держал в руках широкую пеструю ленту, увешанную множеством орденов.

— Ты ничего не забыл, Винс?

Брат обернулся и крякнул от досады.

— Где ты его нашел?

Ланс ухмыльнулся.

— Если Его Величество соизволит подойти, я помогу ему облачиться.

С раннего детства библиотека была для Ланса особым местом во Дворце. Когда-то, давным-давно, она заворожила маленького принца, и стряхнуть сети ее притягательной магии он уже не смог. Гигантские, уходящие под потолок, книжные шкафы причудливо разбивали зал, превратив его в своеобразный лабиринт. В противоположную от входа стену были встроены несколько каминов, возле каждого из которых были в беспорядке расставлены множество удобных кресел и невысоких столиков. Специфический запах сотен тысяч томов вносил последний штришок в неповторимую атмосферу очарования этого места. Здесь всегда можно было уединиться, и никто не мог тебя потревожить. Нередко Ланс, рассчитывая лишь на минутку заглянуть сюда, задерживался на долгие часы, но ему никогда и в голову не приходило сожалеть о бесцельно потраченном времени.

По-разному относились к библиотеке его родные. Больше Ланса читал, наверное, только Филипп — главным образом приключенческие романы и заметки путешественников. Леонард, Винсент и Эдвин в детстве отдавали предпочтение военным приключениям. С возрастом Леон увлекся Магией и, соответственно, сменился репертуар выбираемых им книг. Винс и Эдвин сохранили свои детские увлечения и со временем значительно пополнили библиотеку профессиональными работами по военной проблематике. Чем интересовались Диана и Эмилия, Ланс не мог сказать, поскольку Эми всегда брала книги в свою комнату, а Диана стала проявлять склонность к чтению в более зрелом возрасте, когда переняла у Леонарда его увлеченность Искусством. Эмилия навсегда сохранила привычку читать у себя, и Ланс, возвращаясь с затянувшихся вечеринок, частенько видел свет в окнах ее спальни. Что интересовало детей герцога, Виктора и Фредерика, он также не знал.

Залы, выделенные под хранение книг, были давно переполнены, и последние лет двести библиотека расширялась за счет комнат Архивов, занимающих огромные подвальные помещения. Вытесняемые книгами, документы год за годом переносились в новые подземелья. Туда же уходила и вся переписка. Хотя многие бумаги регулярно, за давностью лет, уничтожались, либо растаскивались учеными, Архив рос, как на дрожжах. Еще в детстве Ланс неоднократно слышал от отца, раздраженного утерей какой-то нужной бумаги, грозные обещания наконец-то навести там порядок, но король, как и его многочисленные предшественники, так и не сумел здесь что-либо изменить. Любопытно, что Филипп даже выдвинул целую теорию, согласно которой неразбериха в Архивах и библиотеке не подлежит искоренению в принципе, так как наряду с нежилыми покоями, слухами о привидениях и ленивыми слугами уже давно стала одной из отличительных черт жизни Дворца. Никто ему особенно не возражал.

Вообще-то, говоря о неразберихе, в основном подразумевали именно библиотеку, в самом же Архиве редко случались пропажи. И никто не оспаривал, что основная заслуга в этом принадлежит Главному Архивариусу Королевства — Седрику Бергену. Неповторимой и единственной в своем роде личности.

Берген, работающий в Архиве еще с той поры, когда на троне сидел король Диор, их дед и отец Дарвина, кажется, мог без труда отыскать самую никчемную бумажку. При всем этом, по собственному желанию он прочитал только одну книгу, чем страшно и гордился. Проведя почти всю свою долгую жизнь среди океана книг, Берген умудрился едва достичь начальной стадии грамотности. Читал он с трудом, по несколько раз повторяя каждое слово, болезненно морщась и шевеля толстыми губами; еще хуже считал, но зато имел великолепную память. Самое заковыристое слово, попавшее в его нехитро устроенный, но добротный череп, навсегда оставалось внутри, и по первому требованию могло быть предъявлено вкупе с порядковым номером (зачастую семи- или восьмизначным), обычно соседствующим с этим словом на титульном листе документа. Архивариус к тому же был очень надежным человеком, так как никогда не утруждался вниканием в смысл прочитанного. Этот человек жил в мире значков, называемых буквами, и значков, называемых цифрами, сидел на месте, идеально ему подходящем, чем и был целиком доволен.

Вне своих профессиональных обязанностей архивариус был обычным стариком, с положенной мерой чудаковатости, граничащей с маразмом, но вполне безвредной и, наверное, нормальной для человека его лет. Он боялся сквозняков, колдунов, духов, почему-то кроликов и был большим охотником выпить. Последним он занимался не только на досуге. От него всегда несло дрянным дешевым вином, которое он предпочитал любым другим сортам.

Добывал это, специально для него покупаемое пойло, старый Берген очень своеобразно. Каждую ночь он, крадучись, пробирался в винный погреб. Там, горбясь за бочками, наполнял свой кувшин и с такими же предосторожностями крался назад, к себе в архив. Этим он до колик в животе веселил стражу, уже давно имевшую приказ беспрепятственно пропускать старика и позволять ему брать все, что угодно.

...Ланс пересек пустующий головной зал библиотеки и остановился перед деревянной дверью, сразу за которой находился узкий ход, уводящий вниз, в Архивы. Принц оказался в некотором затруднении. Если библиотека принадлежала исключительно королевской семье, то Архив уже был государственной собственностью, и там могли находиться посторонние люди. Он же не желал никаких встреч. С другой стороны, идти в Архив через центральный вход почти наверняка означало кого-нибудь встретить, а потому принц все же распахнул дверь.

По длинному и узкому коридору он вышел в один из подземных залов. Обежав глазами плотно заполненные документами полки, Ланс сразу же оставил намерение самостоятельно отыскать то, что ему нужно, и направился к приткнувшейся в углу в дальней части зала каморке Главного Архивариуса.

В ответ на его стук за дверью что-то с треском упало на пол, и он услышал сварливый окрик:

— Кого там еще демоны принесли?

— Берген, открой!

Ответа не последовало, и дверь приоткрылась совсем не скоро. В нос ударила вонь давно немытого тела и застарелый запах кислого вина. Вышедший на порог хозяин был сутул, невысок и одет в какие-то невообразимые лохмотья. Комната за его спиной была погружена во тьму, и лишь маленькая свечка на столе освещала небольшое пространство вокруг себя. Ланс старался даже не думать о том, что можно увидеть, осветив помещение нормально.

— Извини, что побеспокоил, старина, но мне крайне необходима твоя помощь.

— Помощь? — испуганно переспросил Берген.

Он казался застигнутым неожиданным визитом врасплох, и сейчас, беспокойно ерзая, пытался отжать нежданного гостя в коридор, одновременно другой рукой стараясь закрыть дверь. Принц, и без этого старавшийся не подходить слишком близко к старику, с готовностью отступил.

Оказавшись в коридоре, архивариус заметно расслабился.

— Мне нужно просмотреть кое-какие бумаги.

— Какие бумаги? — блуждая глазами по сторонам, спросил Берген.

Чтоб совсем успокоить его, Ланс повернулся спиной к двери и медленно пошел прочь.

— Меня интересуют события пятилетней давности. Сто второй год.

— Сто второй, сто второй, — нагоняя его, зашамкал старик и вдруг улыбнулся, обнажив ряд гнилых пеньков. — Это Второй Родосский поход.

Он выглядел по-настоящему счастливым.

— Я знаю, где это, я все покажу моему маленькому принцу. Родосский поход, с номера 163850 по номер 173851.

Ланс, задержав дыхание, посторонился, пропуская повелителя архивов вперед.

— Берген, — позвал он, — здесь есть еще кто-нибудь?

— Господин Первый Министр, — не оборачиваясь, ответил старик. — Он в двадцать седьмом зале.

— Я бы не хотел ни с кем встречаться.

Старик хихикнул.

— Конечно, конечно, Берген все понимает. Старый король тоже любил быть один.

— Отец часто бывал здесь?

— Да, старый Диор перед смертью много читал, — архивариус, казалось, совсем забыл о принце. — Он много, очень много сидел здесь в одиночестве и копался в старых бумагах. А потом он умер, и королем стал маленький Дарвин.

Несмотря на солидный возраст, Берген, бойко постукивая клюкой, быстро вел Ланса вперед. На спине его кафтана из большой прорехи торчал пук то ли ваты, то ли соломы. Архивариус каждые три месяца получал комплекты свежего белья и одежды, но никогда их не носил, и никто не знал, куда он все это девает. Равно как и свое огромное жалованье.

Ланс шел, прислушиваясь к стариковскому бормотанию.

— Молодой король поначалу сам никогда не навещал Бергена, все норовил послать за себя слуг, но потом, как и Диор, переменился. Ему тоже не нравилось, когда он встречал здесь посторонних. Берген знает, что и маленький Ланс не любит этого. И остальные дети молодого короля всегда просят Бергена, чтоб он провел их незаметно. Берген свое дело знает и...

— Остальные дети? — насторожился принц. — Когда они были здесь?

Старик, словно очнувшись, дернулся и обернулся:

— Кто здесь был?

— Кто из детей моло... тьфу, короля Дарвина был здесь? — терпеливо спросил Ланс.

— Из детей Дарвина? — взгляд архивариуса сделался пугливым. — Почему принц думает, что здесь были дети Дарвина?

Он пошел еще быстрее. Ланс без труда держался рядом.

— Берген, ты должен рассказать мне всю правду.

Старик промычал что-то нечленораздельное.

— Берген, я по глазам вижу, что ты что-то скрываешь, — обратился Ланс к спине архивариуса.

— По глазам? — переспросил тот и опасливо покосился назад.

Ланс тут же вспомнил про боязнь старика всего, что связано с колдовством.

— Мы, колдуны, способны видеть очень многое, — многозначительно добавил он.

Архивариус захлопал ртом и затравленно посмотрел на Ланса.

— Расскажи, кто и зачем приходил сюда, — мягко попросил тот.

— Но, Ваша Светлость, — захныкал архивариус, — я не должен этого делать, мне строго-настрого велено молчать.

— Но ведь ты не можешь отказать мне? — вкрадчиво поинтересовался принц.

Берген опустил глаза.

— Никто ничего не узнает... Кто здесь был после смерти Лоуна?

И старик сдался.

— В день похорон меня навестила принцесса Эмилия. Примерно через неделю после нее сюда пришел старый герцог Кардиган, а на следующий день появились его дети — Фредерик и Виктор. Потом долго никого не было, может быть, целый месяц, пока не появился принц Леонард со своей сестрой, маленькой злючкой Дианой, — старик хихикнул. — Когда эти двое уходили, то едва не столкнулись с принцем Эдвином. Но старый Берген знает свое дело. И... и все.

Ланс уловил его неуверенность:

— Тебя что-то смущает?

— Я... я не знаю, маленький принц.

— Кто-то еще приходил? Может быть, Филипп?

Берген выглядел растерянным.

— Я вправду не знаю. Филипп, сын Харлы, не обращался ко мне, но...

— Но ты видел его здесь, — подсказал Ланс.

— Наверное, видел, — покорно согласился архивариус.

— Ты сомневаешься? Я не понимаю тебя.

— Я не знаю, я думал, что это он, но когда пришел, там уже никого не было.

— Получается, тебе показалось, — не отставал Ланс.

— Нет, не показалось! — неожиданно запальчиво воскликнул старик. — Он перепутал все бумаги, и мне пришлось там долго все убирать.

Ланс задумался.

— А ты не помнишь, чем именно интересовался каждый из них?

— Почему не помню? — оскорбился старик. — Берген свое дело знает.

Ланс шумно вздохнул.

— Ну и чем же?

— Принцесса Эмилия справлялась о втором Родосском походе. Герцог Кардиган, — он запнулся и посмотрел на Ланса, — тоже. И Виктор... и Эдвин. — Берген совсем растерялся. — Честное слово, Ваша Светлость, я не лгу!

— Верю, верю, — успокоил его Ланс. — А Фредерик?

— Фредерик?

— Фредерик тоже... нет, вру. Фредерик хотел узнать что-то насчет религии.

— Религии? — удивился Ланс. — Какой религии?

— Не помню, Ваша Светлость, — Берген виновато развел руками.

— Ну а Филипп, он-то зачем приходил?

— Откуда я знаю. — Берген внезапно вновь стал раздражительным. — Он мне весь зал перевернул вверх дном.

— Надо думать, ты нигде не отметил их визиты?

— Как я мог? — с ужасом выдохнул архивариус. — Мне ведь запретили.

— Конечно, — Ланс кивнул, — ты правильно сделал.

Свеча в руках Бергена почти догорела, и им пришлось задержаться, зажигая новую.

— Нам сюда, — сказал, наконец, архивариус.

На взгляд принца, этот зал ничем не отличался от множества виденных им ранее — те же бесконечные ряды полок вдоль стен, те же груды бумаг на них, тот же тяжелый воздух. И лежащая на всем печать ветхости.

— Зал, номер шестнадцать, — не без торжественности объявил Берген.

— Второй Родосский поход, — подсказал Ланс.

— Да, да, конечно, — засуетился старик и подвел его к стене, с пола до потолка закрытой плотными пачками документов. — Это здесь.

— Здесь? — растерянно переспросил Ланс.

Ему вдруг представился Филипп, пытающийся самостоятельно разобраться в этих кипах. «Интересно, удалось ему отыскать то, что нужно? Как-нибудь обязательно спрошу», — пообещал себе принц.

— Знаешь, Берген, кажется, без твоей помощи мне ни за что не обойтись.

Старик польщенно заулыбался.

— Всегда готов помочь моему маленькому принцу. Берген свое дело знает.

— Но учти, это надолго. Ты уверен, что не потребуешься где-нибудь в другом месте?

— Мой маленький принц может не беспокоиться, мои слуги иногда способны обходиться и без старого Бергена. Говорите, что нужно, и я найду вам это.

И с ним все действительно оказалось просто.

...Ланс устало откинулся на жесткую спинку и потер воспаленные глаза. Весь стол и пол вокруг него были завалены документами, большая, вправленная в плафон свеча оплыла почти до основания, и толстая корка застывшего парафина покрывала стол и ближайшие листы. Он был в комнате один, но, судя по слабым звукам, издаваемым стеклянной посудой, неясным шорохам и установившемуся повсюду густому винному духу, повелитель Архивов находился где-то поблизости.

Поиски не оказались напрасными, хотя принц и не был уверен, что их результаты оправдывают затраченные усилия. Несмотря на отсутствие немалого числа бумаг, Ланс обнаружил несколько документов, показавшихся ему достойными особого изучения. Один из них отыскался в тощем личном деле Рубина. Это было словесное описание внешности виночерпия, и одна деталь в нем просто ошеломила принца. Оказывается на груди старика, с левой стороны, находилась татуировка, изображающая змея, вцепившегося в собственный хвост. Рубин был воином клана Дже-ту! Следующим его шагом стала лихорадочная попытка отыскать любую информацию о клане убийц, но здесь его ждало самое сильное разочарование. Кто-то уже успел здесь тщательно покопаться и изъять почти все данные о Дже-ту. Ланс не стал попусту тормошить архивариуса и занялся дальнейшими поисками, но ничего более интересного так и не нашел. Его внимание привлек лишь список трофеев, взятых одним из полков Виктора, в котором он среди прочих вещей обнаружил ящик вина «Принцесса Изиль». Подумав, он оставил список у себя. И это было все.

Вертя в руках несколько пожелтевших листков, принц устало размышлял о своем невезении, как вдруг его посетила интересная мысль. Он еще раз, более внимательно изучил описание внешности Рубина и вскочил из-за стола.

— Берген!

За стеной завозились, и на пороге возник архивариус. Старику было совсем худо, он обессилено вцепился в косяк двери и безуспешно пытался сфокусировать взгляд. С его появлением винный дух настолько сгустился, что принцу показалось, будто он чудесным образом перенесся в кабак. Что-либо втолковать архивариусу сейчас было невозможно. Усмехаясь, Ланс подошел к старику, ухватил того за шиворот и, едва ли не по воздуху перенес и усадил за стол. Оказавшись в сидячем положении, Берген что-то пробубнил, обессилено ткнулся головой в ворох бумаг и тут же захрапел. Заменив ему свечу, Ланс покинул комнату.

Еще спустя два часа, уже в полной темноте, в наглухо зашторенной черной карете он проезжал мимо ветхих пригородных лачуг. На скамье напротив устроился полусонный Рон. Правой рукой солдат придерживал прислоненный к стенке, погромыхивающий на ухабах объемистый мешок. Правил каретой Фолк. Выехав за город, солдат уверенно подвел черный экипаж к высокому, увитому плющом забору, и осадил лошадей. Рон приоткрыл дверцу и, высунув наружу голову, прохрипел в темноту:

— Что там, приехали?

— Где-то здесь. Не мешай, — донесся недовольный ответ приятеля, и карета вновь тронулась. Следующие полчаса они медленно тянулись вдоль мрачного забора, пока, наконец, окончательно не остановились. Принц и Рон вылезли наружу. Ланс осмотрелся. Тянущийся вдоль забора тракт был пустынен в обоих направлениях. Захлопнув дверцу, Рон устроил на плече мешок и подошел к принцу.

— Чего он там возится? — недовольно буркнул солдат.

— Имей терпение, — осадил его Ланс, и в этот момент затрещали кусты у забора.

— Нашел, — раздался в темноте громкий шепот Фолка, и из кустов показалась его голова. — Сюда, Ваша Светлость.

Сквозь заросли они продрались к узкому лазу, и по одному протиснулись на ту сторону. Рон молча вытащил из мешка факел и умело запалил его.

— Ты уверен, что никто не прибежит на огонек? — поинтересовался Ланс.

Солдат криво усмехнулся.

— Этой ночью сторожа будут смотреть в другую сторону, а остальные не должны беспокоить Его Светлость. Честные люди в этот час по таким местам на шатаются, а с нечестными мы управимся.

Проухал филин, и они молча послушали его.

— Ты выяснил, где искать? — спросил Ланс.

— Так точно, Ваша Светлость, участок «одиннадцать — тридцать три», безымянное захоронение номер сто сорок шесть. Это должно быть недалеко.

На нужную могилу они вышли легко. Небольшой запущенный холмик почти сливался с землей, и только ржавая табличка указывала на то, что здесь покоятся человеческие останки.

Рон опустил мешок на землю и принялся его развязывать, а Фолк выдернул из земли указатель. На лунный диск наползла тяжелая туча, и тьма вокруг сгустилась. Ланс отобрал у Рона факел и воткнул его сбоку в землю.

— У нас не слишком много времени. Начинайте, — приказал он.

— Сделаем, Ваша Светлость, не впервой, — оскалился Фолк.

Совсем рядом, где-то у одной из ближайших могил, взвыл пес. Солдаты вздрогнули от бьющего по нервам воя, Фолк выпустил из рук лопату и, выругавшись, запустил крупный ком земли, ориентируясь по звуку. Вой перешел в короткий визг, после чего они услышали удаляющийся треск кустов.

— Отличный бросок, — похвалил Рон.

— Время, парни, время, — подстегнул Ланс и уселся на ближайший могильный холмик.

...Извлеченный из земли, наспех сколоченный из плохо подогнанных досок гроб лежал перед ними.

— Открой, — коротко приказал Ланс Фолку.

Тот вогнал лопату под крышку и, не особо налегая, нажал. С треском крышка вместе с куском вырванной из гроба трухлявой древесины сползла в сторону. В ноздри ударил сильный запах разложения.

Прежде чем захоронить, с трупа сняли всю добротную, хотя и значительно поврежденную одежду и обрядили его в рваные обноски. От красивых восточных черт лица ничего не осталось; череп был наполовину оголен, другую половину покрывали тысячи мелких слизняков. Они же покрывали босые ноги и открытые кисти рук.

— Убери с груди это тряпье, — приказал Ланселот.

Просунув за воротник острие мотыги, Фолк резко дернул вниз. Тело на мгновение привстало и с глухим стуком опрокинулось назад. Откуда-то из-под него выскользнула небольшая тень и, перемахнув через стенку гроба, юркнула в кусты.

— Крысы, — прошептал Фолк. — Бедный парень. Не хотелось бы оказаться на его месте, а, Рон?

В ответ приятель лишь мрачно сверкнул на него глазами.

Ткань разорвалась легко, обнажив довольно сносно сохранившиеся под ней грудь и торс. Страшный рубленый разрез зашили кривым широким швом, из которого торчали черные лохмотья кожи и мяса. А вся правая часть груди была настолько обезображена, что увидеть на ней следы татуировки было невозможно. Ланс поднес факел ближе и понял, что сделано это специально. Кто-то побывал здесь намного раньше его — раскапывая могилу, солдаты ничего не заметили.

— Опоздали, — вслух заметил принц. — Что ж, зарывайте.

Фолк, поддев носком сапога крышку, вернул ее на место и затем пинком ноги столкнул гроб обратно в могилу. Тот упал дном вверх.

— Не знаю, кем этот парень был, но воняет от него гадостно, — заметил Рон, бросая в яму первую лопату земли.

Пока солдаты забрасывали могилу, Ланс усиленно размышлял. Досада от того, что его снова опередили, улетучилась. То, как топорно кто-то все здесь проделал, не хуже любых прямых доказательств указывало на связь погребенного человека с Дже-ту. Непонятно было одно: почему этот, по-видимому, нанятый герцогом, убийца, там, в Храме, метнул нож в Виктора? Верить в то, что дядя хотел убить собственного сына, Лансу не хотелось и, в конце концов, он решил пока отложить разгадку этой тайны. В целом же, картина начала проясняться, и ему не терпелось обговорить все с Винсентом. Но они управились довольно быстро, и оставалось время для нанесения еще одного визита. После недолгой внутренней борьбы Ланс принял решение.

— Быстрее, парни, — поторопил он солдат, расхаживая взад-вперед от возбуждения, — у нас с вами есть еще одно небольшое дельце.

Лопаты замелькали быстрей.

Еще через полчаса черная карета въехала в Нижний город. У одного из крайних домов, прислонившись к стене, за ее приближением наблюдал человек. Поравнявшись с ним, карета остановилась, и на брусчатку выпрыгнули трое закутанных в черные плащи мужчин. Двое из них отошли в сторону, в то время как третий и ожидавший человек обменялись короткими фразами. Из рук в руки перешли деньги, и вскоре троица растворилась в городских переулках, а карета, управляемая новым возницей, отправилась в противоположную сторону.

Они прошли несколько кварталов, прежде чем Ланс встревожился. Понять причину тревоги не составило труда — за ними кто-то наблюдал.

— Что это за человек, у которого вы взяли карету? — негромко поинтересовался он у Рона.

— Его зовут Бене. Брат Бене, что-то вроде короля в этих кварталах.

— Ему можно доверять?

Оба солдата одновременно улыбнулись.

— В этих местах никому нельзя доверять, Ваша Светлость, — ответил Рон, — но мы нередко пользовались его услугами и неплохо платили. С его стороны было бы неразумно терять таких клиентов.

— Что ж, — философски заметил Ланс, — значит, за нами следят не его бандиты ...Не дергайтесь, — быстро добавил он, заметив обеспокоенность спутников. — Они могут напасть на нас? Сколько у него всего людей?

Голос Рона был ровным и спокойным:

— У него в банде около трех десятков подонков. В основном, приблудный сброд. Нам нечего опасаться, Ваша Светлость.

— Значит, ты думаешь, они могут напасть.

— Наверное, раз следят, — солдат пожал плечами. — Нас всего трое, поэтому их будет не больше десятка. Люди в этом районе беспрекословно подчиняются Бене, он привык к этому и вряд ли рассчитывает на серьезное сопротивление.

Ланс уже собрался было вызвать Древо, как вдруг резко передумал. Принца охватило странное неодолимое желание схватиться с кем-нибудь, желательно даже с несколькими противниками. Пустынные ли улочки, ночь и верные спутники спровоцировали его, либо бесконечные загадки, свалившиеся на его голову в последнее время и превратившие его жизнь в однообразное, заполненное борьбой за жизнь существование, он не мог сказать. Зато сейчас он почти желал, чтоб крадущиеся позади неизвестные напали. Чувство опасности пьянило, в отличие от беспросветных тревог последнего времени. Он мгновенно сосредоточился, ладонь его рефлекторно дернулась и в тот же миг ощутила ребристую рукоять Тераль — Клинка Гнева.

Секрет этого фокуса, являющегося одной из величайших тайн их семьи, он, как и его братья и сестры, постиг в день совершеннолетия. Он не понимал природы Тераль, но чувствовал в клинке Силу, родственную Силе Древа, хоть и лишенную могущества и изощренности последней. Это знание он мог передать своему наследнику, как могли это сделать и остальные обладатели Клинков в их семье, но он не мог объяснить его или открыть кому-либо постороннему, в ком не течет кровь его отца, его деда и многих поколений предков, вплоть до основоположника Династии, воинственного легендарного короля Зора.

На ощупь Тераль, казалось, был выполнен из металла, но мог менять форму по желанию своего обладателя. Согласно семейным преданиям, Клинок может существовать лишь до тех пор, пока жив носящий его. И еще не было случая, чтоб был поврежден Истинный Клинок. Люди рождались и умирали, сменялись поколения, и вместе с ними приходили и уходили Клинки. Откуда приходили и куда уходили, никто не знал. Каждый раз, ухватив эту рукоять, Ланс чувствовал, как его ладонь полностью сливается с оружием и последнее становится продолжением его самого, а частичка его души вселяется в Тераль. И наоборот, токи энергии, то слабые, то заставляющие вздрагивать все тело подсказывали, что этот процесс взаимный. Принц был исключительно сильным фехтовальщиком, владел самым разнообразным оружием, и все же, некоторые вещи он мог делать только с Истинным Клинком в руке.

Тераль — смертоносная и богоподобная; Тераль — Клинок Гнева. Он не знал, почему отец так назвал ее, но знал, что судьба любого обладателя подобного меча тесно и необъяснимо переплетена с оружием, и это взаимное влияние неодолимо и накладывает на владельца отпечаток на всю жизнь. Принц не считал себя человеком, склонным к самосозерцанию, и не часто, как ему казалось, задумывался над этим, но эта неизведанная сторона его сущности интриговала, манила, пугала.

Ланс рассмеялся под удивленными взглядами спутников.

— Говоришь, их не более десятка? — весело спросил он. — И когда это может произойти?

Солдаты завороженно смотрели на невесть откуда появившееся в его руке оружие, и ответ прозвучал лишь после значительней паузы.

— Наверное, уже скоро, — предположил Фолк, — если это имеет какое-то значение для Вашей Светлости.

В голосе солдата звучали почтение и легкий испуг. Помолчав немного, Фолк добавил:

— Если они нападут, я бы просил Вашего разрешения поговорить с крысой Бене, прежде чем прирежу его.

— Делай с ним что хочешь.

В полном молчании они прошли несколько улочек, и вскоре до Ланса донесся шум моря. Он свернул направо и повел спутников вдоль набережной. Теперь плеск волн и крики чаек стали их постоянными спутниками. Зарево со стороны порта слегка осветило небо. В одном месте дома, точнее лачуги, теснившиеся справа от них плотными рядами, расступились, и они увидели море и растянувшуюся вдоль побережья часть порта. Порт был залит желто-красным светом многочисленных костров. Сотни красных и зеленых огней на бортах судов делали картину еще более колоритной. Корабли стояли плотными шеренгами вдоль причалов, вознося в ночное небо густые переплетения мачт. До них доносились неясные крики людей. Потом пустырь между домами закончился, и серый ряд трущоб скрыл ночное видение. Ланс свернул к центру города. Боковым зрением он уловил несколько промелькнувших позади теней.

Преследователи держались всего в нескольких десятках метров позади них, и принцу подумалось, что прозвище «крысы» как нельзя лучше им подходит. Руки Фолка и Рона лежали на рукоятях мечей — в ситуации солдаты ориентировались не хуже его.

Впереди мелькнули еще несколько темных фигур, и Ланс остановился.

— Ну, наконец-то они решились, — заметил он и насмешливо отсалютовал клинком. — Что ж, посмотрим, насколько они страшны!

Принц отошел к ближайшему дому, оставив его за спиной, как прикрытие, а солдаты, спина к спине, замерли посреди улочки. И в этот момент, поняв, что засада обнаружена, их преследователи напали.

Как и предсказывал Рон, их оказалось всего десятеро. Десять ожесточенных, вооруженных разнообразно, но весьма солидно, оборванцев быстро одолели часть улицы, отделявшую их от мнимых жертв, и беззвучно напали. Они явно не собирались вступать ни в какие переговоры, они привыкли только убивать, оставляя после себя ограбленные, раздетые донага мертвые тела. В спящем переулке зазвенела сталь, хрипло закричал первый зарезанный.

— Бене возьмите живым! — крикнул Ланс и убил второго бандита.

Эти люди, как оказалось, кроме непохвального энтузиазма не отличались ни дисциплиной, ни особыми навыками владения оружием. Навалившись всем скопом, они скорее мешали друг другу, чем помогали, и из четверки напавших на него Ланс без труда уложил несколькими, не особо быстрыми, выпадами троих. Последний бандит, ослепленный яростью и не заметивший гибели товарищей, продолжал наскакивать на принца, со свистом размахивая здоровенной саблей и громко пыхтя. Уворачиваясь и отбивая нечастые точные удары, Ланс осмотрелся.

Из шестерки бандитов, напавшей на солдат, на ногах осталось только двое. Наемники отступили друг от друга и, вяло фехтуя, теснили своих врагов. Улучив момент, Фолк отбил очередной неумелый удар и наполовину всадил меч в живот своего врага. Ланс отметил на его лице легкое удивление. Почти одновременно с товарищем убил, своего противника и Рон.

Последнего бандита Ланс решил взять живьем, и отбив очередной удар, коротко ткнул клинком в его сторону в надежде, что тот начнет пятиться. Он проделал все, как ему показалось, достаточно медленно, но и этого хватило, чтоб достать врага. Тот не сумел отклониться, и меч вошел в горло.

Бандит всхлипнул, глаза его выкатились. По камням мостовой запрыгала оброненная сабля. Принц обескуражено уставился на свой меч.

— Будь я проклят, если понимаю, на что эти парни рассчитывали, — подходя, выругался Рон. — С Вами все в порядке, Ваша Светлость?

— Конечно, у меня все в порядке, — раздраженно отозвался Ланс. — Вы всех убили?

Рон и подошедший Фолк беспокойно замялись.

— Вы ведь приказали оставить в живых только Бене.

Ланс с досадой вспомнил, что совсем упустил это из вида и кивнул на лежащие трупы:

— Посмотрите, он есть среди них?

Фолк отошел и, присев на корточки, осмотрел тела.

— Его нет здесь, — сообщил он облегченно.

— Когда вы сможете навестить его? — спросил Ланс.

— Как только освободимся, Ваша Светлость. Чего тянуть-то? — рассудительно ответил солдат.

— Я хочу знать, зачем он это сделал.

— Будет исполнено, Ваша Светлость.

Принц озабоченно оглядел небо на востоке.

— Вот и хорошо, будем считать случившееся небольшим недоразумением. А теперь поспешим.

...Он остановился перед темным особняком и повернулся к спутникам:

— Вы знаете, что это за место?

— «Три дрозда», кто ж его не знает, — ухмыльнулся Рон.

— И знакомы с хозяином?

— Со старым Ларсеном? — переспросил солдат. — Знакомы, Ваша Светлость, еще как знакомы.

Он неприятно осклабился.

— Это плохо, — заключил принц. — Я не хочу, чтоб он вас узнал. Закройте лица и держитесь позади. И будьте готовы ко всему.

В дом они проникли через расположенное на уровне земли, выходящее на грязные задворки подвальное оконце. Они поднялись на второй этаж и прошли по коридору мимо задних комнат. В этот предрассветный час в заведении стояла полная тишина, посетители и ночная смена разошлись по домам, и только несколько сонных охранников и моющих полы старух встретились им на пути. Но к кабинету хозяина они добрались незамеченными.

Ланс толкнул дверь и первым быстро вошел внутрь. Хозяин сидел за большим письменным столом и при свечах изучал какие-то бумаги. Окна кабинета были наглухо зашторены.

— Какого — взвился, было, он и осекся.

Рон и Фолк замерли у входа, а Ланс приблизился к столу.

— Доброе утро, Ларсен, — поздоровался принц.

Тот встал и поклонился.

— Доброе утро, Ваша Светлость. Простите, не ожидал Вашего появления.

Ланс успокаивающе кивнул и сел.

— У меня есть к вам несколько вопросов... Да вы садитесь.

Хозяин кабинета молча повиновался.

— Рад служить Его Светлости.

— Тогда наша беседа не займет много времени.

Хозяин промолчал, настороженно ожидая.

— Если вы помните, как-то весной я и принц Винсент посетили вас.

Ларсен кивнул.

— Позже к нам присоединился виконт Морант.

Ланс сделал паузу и вынудил хозяина еще раз кивнуть.

— Это было в ту ночь, когда убили генерала Туура, — как ни в чем ни бывало, продолжил принц и получил в ответ очередной кивок.

— И виконта Моранта, — добавил он тогда.

— Я помню Ваш приход, Ваша Светлость, — наконец заговорил Ларсен.

Все это время принц внимательно следил за собеседником, но лицо последнего сохраняло полную бесстрастность. Кажется, разговорить его будет куда труднее, чем он ожидал.

— Тем более что в тот день много чего случилось.

Хозяин «Трех дроздов» даже слегка подался вперед.

— И мне известно, что некоторые события той ночи не прошли мимо вашего внимания.

— Ваша Светлость, если б я что-то знал о гибели этих господ, я бы тут же сообщил властям. Это мой долг.

Ланс улыбнулся.

— Забавен ход ваших мыслей. Ведь пока никто не утверждал, что вам известно что-то об этом.

Маска невозмутимости на лице бывшего капитана впервые дала трещину — он нервно облизнул губы.

— Но ведь это вытекало из контекста беседы, Ваша Светлость.

— Допустим, тем более я, и в самом деле, хотел потолковать об этом.

— Поверьте, Ваша Светлость... — начал Ларсен, но Ланс жестом остановил его.

— Знаю, знаю, вы ничто не видели... Но только вот что, Ларсен: прежде чем продолжить, я бы хотел, чтоб вы хорошо обдумали положение и, уверяю, вы здорово выиграете в моих глазах, если сами, без понуканий, все расскажете.

Легкое замешательство собеседника было таким же коротким, как и его ответ:

— Поверьте, Ваша Светлость, я ничего не знаю.

— Незадолго до своей смерти, — без вступления начал Ланс, — герцог Кардиган сообщил мне ряд фактов, узнать которые мог только от вас.

— Его Высочество действительно были здесь в тот день, когда нашли труп виконта... и генерала, но мне нечего было ему рассказать, кроме того, что накануне вы втроем ужинали у меня.

Ланс подался вперед и поймал взгляд собеседника.

— Но почему, Ларсен, почему вы лжете? Ведь герцог давно мертв, и вам нечего бояться. Мне все равно, что вы ему наговорили, но эти сведения могут послужить ниточкой, потянув за которую, мы сможем распутать трагический клубок куда более важных событий.

— Мне нечего добавить, Ваша Светлость. Простите, что ничем не могу помочь.

«Можешь, еще как можешь» — зло подумал Ланс и буквально выкрикнул в лицо собеседнику:

— Что вам известно об обстоятельствах убийства Моранта?

Тот вздрогнул.

— Отвечайте же! — продолжал давить Ланс. — Вы видели убийцу? Кто он?

Лицо Ларсена покрылось легкой испариной, но еще до того, как он начал говорить, принц понял, что собеседник соврет.

— Не сметь лгать! — рявкнул он. — Кто убил виконта? КТО? ОТВЕЧАЙ!

На хозяина было жалко смотреть. Он неловко сидел на самом краешке кресла, хватая ртом воздух и, казалось, был готов залезть под стол. Ланс щелкнул пальцами, подзывая солдат.

— Ко мне... Ларсен, кого ты видел? Убийцу?

— Нет... да, — выдавил хозяин.

— Кто он? Кто?

Бывший капитан с ужасом следил за приближающимися к нему плечистыми фигурами в черном.

— Кто?

— Принц... Винсент... Ваш брат.

Старик безвольно уронил голову. Ланс знаком велел солдатам отойти, налил из глиняного графина вина, и поставил бокал перед стариком.

— Пейте.

Тот послушно осушил его.

— Вы убьете меня?

— С чего вы взяли?

Ларсен несмело поднял глаза.

— Но ведь я знаю... — он запнулся.

Ланс тяжело вздохнул.

— Со стороны, конечно, выглядит не очень здорово, когда член королевской семьи по ночам убивает своих подданных, но, поверьте, брат сделал это не ради удовольствия. Вам, разумеется, ничего с нашей стороны не угрожает, но я хотел бы попросить вас сохранить все это в тайне. Хотя, повторяю, вы вольны поступить, как считаете нужным.

Затравленное выражение на лице Ларсена сменилось изумлением и надеждой.

— Ваша Светлость, я никогда ни за что не выдам Вас!

Принц мягко улыбнулся:

— Верю и очень вам благодарен за это. Герцог угрожал вам смертью?

Ларсен истово закивал:

— Да, да, Ваша Светлость, и даже хуже чем смертью.

— Теперь он мертв, и бояться нечего.

— Но остались его дети, — в глазах хозяина снова промелькнул испуг.

— То, что вам известно, не имеет никакого отношения к убийству герцога, — заверил Ланселот. — Вас насторожила кровь на рукаве?

Хозяин молча кивнул. «Наблюдательный, сукин сын!» — выругался принц про себя.

— Вы шпионите за всеми, кто к вам приходит, или этой чести удостаиваются лишь избранные?

Ларсен вновь сделался темнее ночи.

— Почему вы следили за нами?

— Мне... мне показалось необычным... все, — пробубнил старик и потупился.

— Ох, Ларсен, — вздохнул принц и осуждающе покачал головой, — когда-нибудь ваше любопытство будет стоить вам жизни, и, похоже, случится это скоро. Ну, зачем вам нужно было это делать? У вас отличное доходное место, мы закрываем глаза на некоторые излишества с вашей стороны и даже поручаем вам задания, которые не поручаем другим, что говорит об определенном доверии. И что же в ответ? Вы шпионите, доносите, двурушничаете.

— Но, что мне остается делать, если меня со всех сторон... — пискнул Ларсен, но Ланс не дал ему договорить:

— Зачем вы влезаете в игры, правил которых не понимаете? Ведь должно же у вас быть хоть какое-то чувство самосохранения!

Хозяин «Трех дроздов» подавленно молчал.

— Вам известно, что герцог хотел предпринять?

— Нет, Ваша Светлость, он только приказал держать язык за зубами и докладывать ему обо всем, что узнаю и в дальнейшем.

— Он приходил один?

— Один, Ваша Светлость.

— Как давно вы на него работаете?

— Уже более двух лет.

— То есть, начали еще при жизни короля? — удивился Ланс. — Вы хоть понимаете, чем это могло закончиться для вас? Что вас заставляло делать это?

— Он угрожал, — мрачно проговорил Ларсен, — но даже не это пугало меня. Он пообещал, что убьет мою Ронду, мою внучку.

«Что ж, выходит, дядя сэкономил на подкупе. Впрочем, он всегда был прижимист».

— Допустим. Герцог не объяснял, почему именно к тебе пришел справляться о нас?

— Нет, Ваша Светлость, он просто заявил, что знает о вашем посещении. Я не смог ему соврать.

— А заодно выложил и остальное.

Ларсен вскинул испуганные глаза:

— Я думал скрыть это, но он был настоящим демоном, Ваша Светлость. От него ничего нельзя было утаить. Он только смотрел на меня своими страшными глазами, и я уже не мог себя сдерживать.

Старику опять стало страшно, он мелко затрясся, но теперь принц не стал его успокаивать и просто ждал.

— Хорошо, Ларсен, никто не узнает о твоем предательстве, но за это ты должен кое-что для меня сделать. Я не собираюсь заставлять тебя исполнить что-то невозможное, или угрожать, но ты должен понять, что мне совсем не хочется, чтоб ты продолжал обделывать свои делишки за моей спиной.

— Но ведь я же не по своей воле, Ваша Светлость, меня вынудили, — вставил Ларсен.

— Пусть так, но кто может гарантировать, что история не повторится?

Они помолчали, потом Ланс снова заговорил:

— Ты должен понимать, что после всего случившегося уже никогда не сможешь отойти в сторону и, рано или поздно, но тебя непременно поставят перед выбором: либо служба, либо смерть.

Собеседник обреченно кивнул.

— Я делаю это прямо сейчас, но при этом, учти, о смерти вообще нет речи. Мне не нужен раб, мне нужен просто верный человек. В обмен тебе предлагается хорошее отношение и покровительство на самом высоком уровне. Можешь отказаться, и я тотчас уйду, но следом придут другие и другими будут их условия. Вряд ли лучшими.

— Я понимаю, я готов служить, Ваша Светлость, — одними губами прошептал хозяин «Трех дроздов».

Спустя несколько минут троица нежданных гостей покинула ресторан, и Ларсен остался один в своем кабинете. Он сидел, в полном отчаянии обхватив руками голову, и даже не замечал оставленный на столе кошель, набитый золотыми монетами. Далеко, за морем показался край солнечного диска, но соседние дома все еще закрывали его. Впрочем, окна кабинета оставались плотно зашторенными.

В огромном неосвещенном Зале они были одни. Сквозь оконные витражи можно было видеть лоскуты затянутого низкими тучами ночного неба. Далеко-далеко над морем бесновалась гроза, но раскаты грома до них не доходили, и только огненные сполохи молний на короткий миг освещали неживым светом Зал и братьев, чтоб тут же вновь погрузить его во тьму.

Впрочем, ни Винсент, ни Ланс не нуждались в каком-либо освещении. Ланс в расслабленной позе полулежал на Троне, а его брат устроился в придвинутом вплотную к подножию кресле. Они беседовали уже несколько часов, до этого у обоих за плечами был насыщенный событиями день, и будь в помещении сторонний наблюдатель, он бы без труда отметил следы усталости на их лицах. Не ускользнуло бы от его внимания и то, что расположившемуся на жестком пьедестале Лансу неудобно, и время от времени он ерзает и меняет позу. И он совсем бы не удивился тому, что это заметил и старший принц.

— Интересно, сколько ты сможешь высидеть в этом чертовом кресле? — глядя на брата снизу вверх, не без ехидства обронил Винсент.

— Сколько угодно. Кровь — великое дело!

— О-о.

— А ты неплохо осведомлен о недостатках этого сидения, — Ланс постучал по резному подлокотнику. — Признавайся, наверняка уже и сам не раз примеривался?

— У меня, во всяком случае, хватило стыда на то, чтоб делать это в полном одиночестве.

— Хо-хо, ну и каков результат?

Винсент задумчиво посмотрел на брата.

— Отец когда-то давным-давно рассказывал, что этот Трон вырезал один полусумасшедший колдун более пятисот лет назад.

— Ничего не слышал об этом.

Старший брат пожал плечами:

— Не знаю. Я тогда был ребенком и, может быть, чего-то не понял.

Вспышка молнии на мгновение окрасила Тронный Зал в мертвенно-голубой цвет. Лицо брата показалось Лансу голым, туго обтянутым кожей, и он от неожиданности вздрогнул. Винсент заметил это и ухмыльнулся:

— Ты чего глазами сверкаешь?

— Все в порядке, — смущенно буркнул Ланс.

— Это ж надо, какие нервные все стали, — нейтральным тоном заметил старший брат.

— Хорошо хоть ты держишься.

— Сам удивляюсь, как мне это удается, особенно после всех этих ужасов, которыми ты взял за правило пугать меня по ночам в последнее время.

— Ага, — удовлетворенно проговорил Ланс, — все-таки и тебя проняло.

— Да разве тут устоишь?

— Надеюсь, способность рассуждать ты все же не утратил.

— С этим полный порядок.

Снаружи, на фоне черного смутного силуэта внешней стены, вспыхнул огонек и медленно двинулся вправо. «Вечерний обход» — догадался Ланселот и присмотрелся. Начальник караула и двое патрулей, пряча лица в воротники, медленно шли по стене. Бешеные порывы ветра играли с пламенем факела, плащи солдат рвало с плеч. Все трое были похожи на ползущих по стене и беспорядочно размахивающих крыльями огромных ночных бабочек.

— Осень, братец. Это все осень, — негромко произнес Винсент.

— Отец умер осенью. Иногда мне кажется, что в тот момент время остановилось. Второй год подряд все та же осень, будь она проклята!

— Надо перетерпеть, брат. Все проходит, даже сезон дождей.

Ланс вздохнул:

— Наверное, ты прав. Боюсь только, как бы он не прошел вместе с нами.

Винсент слабо пошевелился.

— Это вряд ли. Мы на редкость живучее племя. Неужели ты этого еще не понял?

— Начинаю догадываться. Вот только даже толстокожесть не всегда спасает. Когда-нибудь она сыграет с нами злую шутку.

— Ты отнюдь не толстокож, насколько я тебя знаю. Да и я, смею надеяться, тоже.

— Может и так, но ведь мы не одни.

— Нет, нет, брат, ты не прав. Мы часто ведем себя как дикие звери, но все же... Просто таково наше время. И место.

— Ты сам-то веришь в это?

— Я это знаю. Ведь и мы с тобой только тем и занимаемся в последнее время, что лжем и убиваем. Да что там «в последнее время»! Мы делаем это едва ли не с детства. А за эти дни, что я провел во Дворце, я так изоврался, что уже сам себе опротивел.

— Вполне обычное дело для нас, — вставил Ланс.

— Но ведь ты не гордишься этим.

— Да какая уж тут гордость, — досадливо поморщился младший принц. — Хотя, по правде говоря, с каждым годом меня это трогает все меньше.

— Это ничего не меняет. Муки совести могут терзать и святых и подлецов. Тут все дело в умении бороться с ними.

— И ты надеешься, что то же самое происходит и с остальными?

— Не надеюсь, а знаю. По-другому и быть не может, ведь у нас в жилах течет одна кровь. А значит, и у них случаются такие бесконечные осенние вечера.

— Ночи, — подсказал Ланс.

Они посмотрели друг другу в глаза и одновременно улыбнулись.

— Ночи, — согласился Винсент, — которые всегда проходят, но никогда не проходят бесследно.

— Есть, брат, такая старая поговорка — в семье не без урода, — вздохнув, заметил Ланс.

— В нашей-то, точно, теперь это совершенно ясно. Но разве не его мы ищем?

Очередная вспышка молнии разорвала низкие облака, и следом прогремел гром. Чуть слышно где-то звякнуло стекло, и в тот же миг по окнам часто забарабанил дождь.

— Добралась и сюда, — прокомментировал Винсент.

— Винс, я давно уже хотел спросить тебя...

— Да?

— Помнишь, ты и Эдвин сумели связаться со мной во сне?

— Конечно.

— Но ведь это совсем не простое дело, а ни ты, ни Эдвин никогда не были особо сильны в магии.

— Никто и не говорил, что это было легко сделать, и потом, что значит «не особо»? Основы этого дела мы все изучали.

— А как вы это сделали?

— Эдвин где-то вычитал рецепт и предложил мне поучаствовать. Что именно входило в снадобье, я точно не помню. Если тебе интересно, я могу спросить у него.

— Я и сам могу, не в этом дело. Меня просто удивляет, что у вас это получились.

— Почему? Мы все делали строго по канонам и выполнили основное условие — нас было двое. В конце концов, и Виктор с Фредериком смогли достать тебя таким же образом.

— И все же. Участие как минимум двух человек, конечно, важное условие, но далеко не определяющее. Даже то, что ты был в паре с единокровным братом, еще не гарантировало успех. Ты должен быть связан со своим напарником более тесно, чем просто кровным родством. Между вами должна быть высокая степень доверия. Семья герцога всегда была более дружна, чем мы, и они всегда держались немного особняком. Но я не верю, что ты в тот момент доверял Эду, даже более чем просто доверял.

— Да нет, — Винсент усмехнулся, — какое там доверие. Просто мы оба очень хотели отыскать тебя, и у нас все получилось. Причины Эда видеть тебя мне кажутся достаточно убедительными.

— Решил навербовать себе союзников, когда почувствовал, что ветер переменился.

— Это весомая причина, — кивнул Винсент.

— Не знаю, Винс, не знаю. До сих пор считалось, что управляют такими процессами положительные эмоции, взаимное расположение, если хочешь. Пусть даже и между двумя негодяями. У вас же этого не было и в помине, интерес ваш друг к другу был чисто практический. Ты, чтоб найти меня, использовал Эда, он — тебя. Но у вас получилось.

— Ланс, мне это совершенно все равно. Наверное, потому, что я просто не понимаю парадоксальности того, что мы сделали. Выглядит это как новое знание и, естественно, я не собираюсь распространяться на эту тему. Пользуйся им, мальчик мой.

— Мир рушится, а тебе наплевать? — с пафосом вопросил Ланс.

— Твой мир. И не рушится, а меняется, — возразил Винсент. — И делает он это с момента своего сотворения.

— Железная позиция, — усмехнулся Ланс. — Вот только... впрочем, ладно.

Брат погрозил ему.

— Наверняка какую-нибудь гадость замыслил сказать.

— Ведь не сказал же.

— И не надо... Кстати, я намереваюсь в ближайшем послании сообщить остальным о твоих находках.

— Обо всех?

— Да, Ланс, думаю, это будет правильно.

— Ты твердо решил?

Винсент несколько секунд помолчал.

— Если это может стать между нами, то я не стану. Но, пойми, брат, мы не должны действовать, как прежде. Тот, кто устроил все это, рассчитывает на нашу разобщенность. Вспомни, к чему привели интриги тебя, меня, чуть не привели Эдвина. Или ты рассчитываешь сам как-то использовать это?

— Нет, — вынужден был признать Ланселот, — что со всем этим делать, я не знаю. Просто мной руководит не разум, а... рефлекс, если хочешь. А я привык доверять своим рефлексам.

— То, что знают все, невозможно скрыть, — заметил Винсент. — В какой-то мере это обезопасит и нас. И потом, так мы еще не действовали и, возможно, это поднимет наши шансы на успех.

— Даже если об этом узнает убийца?

Винсент убежденно кивнул.

— Ну, хорошо, хорошо, поступай, как считаешь нужным.

— К тому же, я подозреваю, далеко, не всему наши удивятся, — туманно добавил Винс.

— Например, связи старого раба Рубина с Дже-ту? — насмешливо спросил Ланс.

Винсент как-то странно посмотрел на него:

— И Рубина, и не Рубина, — неопределенно проговорил он.

— Не понимаю тебя.

Глаза старшего брата блеснули.

— Кто знает, что было на тех, выкраденных из Архива страницах?

— Ты о герцоге? — недоверчиво спросил Ланс. — Не думаю, чтоб там был серьезный компромат на него. Какой смысл молчать в этом случае?

— Вот это-то я и имел в виду, когда говорил о нашей манере вести дела. Каждый интригует сам по себе... И совсем не обязательно, что речь идет именно о покойном дядюшке. Возможно даже, о нем там нет ни слова, зато есть нити к кому-то другому.

— Винсент, это твои догадки или ты действительно что-то знаешь? — воскликнул Ланс.

Но брат уже успокоился, и, казалось, пребывал в легкой задумчивости.

— Да нет, ничего такого я не знаю, просто мне пришло в голову, что в последние пару месяцев все наши стали удивительно неплохо ладить друг с другом. Вспомни хотя бы историю с Портой.

— Ну, это чепуха, Винс! Тот, кто узнал о чьей-то связи с Дже-ту, не мог не сопоставить это с убийством Лоуна, другими покушениями, с явной связью убийцы или убийц с Империей. При таких обстоятельствах никто не стал бы молчать, хотя бы из чувства самосохранения. Тут уже не до интриг, брат — речь идет о нашем выживании.

— Да я понимаю, и ни на чем не настаиваю! — воскликнул Винсент. — Вариантов может быть тьма. Просто, я высказал то, что мне кажется странным.

— А в целом, твоя идея неплоха, — добавил Ланс. — Вполне может быть, что прямо сейчас кто-то из наших в одиночку пытается вычислить компаньонов герцога.

— Слушай, будешь писать, попроси, чтоб все поделились с нами своими подозрениями на этот счет.

— Угу. Похоже, ты уверен, что мы имеем дело с группой?

— Одиночке в таком деле ничего не светит.

— Тогда круг подозреваемых предельно сжимается.

— Да, вероятнее всего, мы имеем дело с герцоговыми отродьями, — жестко сказал Ланс.

— Я бы не спешил с выводами.

Ланс взорвался:

— Ну и не спеши, а я хочу отомстить!

Брат спокойно оглядел его и словно не заметил вспышки гнева:

— Черным убийцей мог быть и Фредерик, и Виктор.

— Да хоть сам герцог! — запальчиво вскричал Ланс.

Винсент подумал и рассудительно не согласился:

— Вряд ли. Кардиган, конечно, оказался изрядной свиньей, но тогда не он напал на тебя и Эдвина. Дядя, понимаешь ли, был стариком.

Ланс мгновенно остыл:

— Ладно, ладно.

— Черный ведь очень мастерски действовал, верно? — неожиданно поинтересовался Винсент.

— Да, вполне.

— Не хуже тебя?

— Да где уж!

— Тебе это не показалось странным?

— Что ж тут странного? Я никогда не считал себя непобедимым. Конечно, приятно, что ты столь высокого мнения обо мне, но...

— Дело не в этом, — перебил брат. — Ты сам по себе уникален; таких как ты у нас в семье больше нет. Да и во всем мире не так уж и много. Ты — оборотень, у тебя врожденная предрасположенность к изменению облика. Ты двулик по своей природе, и границы твоих возможностей много шире, чем у простых смертных. Я старше и помню, как отец носился с идеями насчет твоего будущего. Говорят, у них с мамой были серьезные разногласия.

— Ну и что?

— А то, что в измененном облике ни один из нас не может конкурировать с тобой. Мы прежде всего люди, люди всегда и везде, люди в любом обличье, и как бы долго не тренировались, все равно не можем быть тебе ровней. И при всем этом, Черный едва не одолел тебя. А ведь будь он одним из наших, куда естественней и надежней для него было бы действовать, находясь в естественной человеческой личине.

— Я оборотень, и меня почти невозможно убить обычным оружием, — напомнил Ланс. — Для этого ему пришлось бы применить Силу либо Истинный Клинок, а это значит, что я тут же узнал бы его. И ведь он не сразу воспользовался Изменением Лика, а сначала опробовал вполне банальный арбалет.

Винсент потер подбородок:

— Да, умеешь разбивать доводы, ты — тертый софист.

— Кровь — великое дело. Но я не собираюсь зацикливаться на Вике и Фреде и готов принять любой другой пристойный довод.

— Пока ничего не могу предложить. Между прочим, незнакомец, кажется, использовал кошачью форму?

Ланс хмыкнул:

— Если ты считаешь кошкой тварь размером с тигра и полуметровыми клыками, то можно сказать и так. А что?

— Ничего, просто он ко всему прочему и изрядный наглец. — Винс покачал головой. — Это ж надо, выбрать облик, в котором ты наиболее силен.

— Ты забыл о его метровых клыках.

— А может, ему жить надоело?

— Я не знаток душевных болезней. Кстати, при соответствующих внешних данных Изменяющего Облик с такими, как я можно вполне сладить. Например, ты много крупнее в любом виде, и я б не сказал, что чувствую по отношению к тебе какое-то превосходство.

— Но он-то не был крупнее.

— Ты забыл о клыках. И потом, он был быстрее.

— Вот-вот. Может ли калека на костылях быть быстрее нормального человека?

— Ну, это уж ты хватил! У тебя какие-то дикие представления обо мне. Это что, тайная зависть? Если хочешь, покажу тебе несколько своих тайных приемов.

— Ты сам предложил.

— Всегда к твоим услугам.

— Благодарю. И раз уж речь зашла об убийствах и покушениях, то хотелось бы выслушать твои мысли по поводу гибели нашего незадачливого родственника из Порты.

— О-о, хитрая штука, — задумчиво протянул Ланс. — Не уверен насчет степени его родства, но убили беднягу весьма и весьма кстати. Неудивительно, что Империя ввернула переговоры. Есть вести с границы?

— Целая гора донесений, плюс интимные послания от Эдвина, Леонарда и Филиппа.

Ланс заинтересованно посмотрел на брата:

— Вот как? Могу себе представить эту адскую смесь из взаимных доносов, обвинений и обид.

— Ну-ну, не так грубо. Времена меняются, братец. Никаких резких фраз, но результат налицо — мне известно, кто чем занимался едва ли не по часам.

— И чем же?

— Я не собираюсь разносить чужие сплетни, возьми и прочти все сам.

— А какие вести из Порты?

— Трудно сказать что-то определенное. Серьезных перемещений их войск пока не замечено, но это ничего не значит. Лично я думаю, если они не нападут в ближайшие два-три месяца, то вообще не нападут. Все зависит от того, сумеет ли Сарах убедить Императора не развязывать войну.

— Что за новости? — удивился Ланс. — Судя по реакции Сараха, тот скорее согласится лично возглавить поход.

— Тогда, в приграничье, он среагировал так, как и должен был среагировать, но не надо путать его придворные рефлексы с его деловыми качествами.

— Не понимаю, как победа над нами может принизить его деловые качества.

— Старая история. В последнее время в Порте, вместе с разжиганием патриотических страстей, все больше проявляется почти хрестоматийное противостояние между любителями помахать оружием и теми, кого такая перспектива не прельщает. Лорд Сарах, по нашим данным, один из лидеров последних.

— Этим вашим данным можно доверять?

Винсент задумался и вдруг вскричал:

— Проклятье, вопрос не в том, можно или не можно! Мы просто должны хоть чему-то доверять. Все чему-то доверяют, даже самые недоверчивые!

— Веский довод, — ехидно заметил Ланс.

— Известно, что Сарах за последние пять-шесть лет отговорил Императора от развязывания доброй дюжины конфликтов. Не знаю, движет им страх или благоразумие, но я предпочитаю ставить на него.

Ланс с сомнением покачал головой:

— Я неплохо знаком с этим человеком и думаю, что страх здесь ни при чем.

— Что именно им движет, не так уж и важно, главное его поступки. Не забывай, что с Солнечного Трона все видится в несколько ином свете, чем из нашей столицы. Мы выиграли все стычки с Портой и, в конце концов, у них мог развиться комплекс неполноценности.

— Скорее у нас разовьется мания величия, — буркнул Ланс.

Брат улыбнулся:

— Нам это не грозит. Мы все родились с ней.

— А ты ничего не пытался узнать об убийцах посла?

— А что я могу узнать, сидя здесь? Леонард обещал заняться этим.

— Леонард, — медленно повторил Ланс, — наш вездесущий всезнающий Леонард.

Винсент быстро и настороженно посмотрел на него.

— Все в порядке, — успокоил Ланс брата.

— Точно в порядке?

— Отстань.

— Хорошо, но могу я...

— Не надо, Винс, никаких вопросов.

— Ты говорил со слугой, разносившим напитки в день убийства Лоуна?

— Нет, его не смогли найти.

— Что это значит?

— Он попросту пропал. Это случилось около трех месяцев назад.

— Еще одного нет, — мрачно констатировал Ланс. — И никто ничего не видел?

— Что ж тут видеть? Как-то утром ушел человек и не вернулся.

— Жаль.

— Но зато есть и одна интересная деталь. Оказывается, пропал весь ящик «Принцессы Изиль».

— Когда? — быстро спросил Ланс.

— Это случилось... — Винсент внезапно замолчал и с изумлением посмотрел на брата. — В день убийства герцога.

— О, Свет! Ты понимаешь что-нибудь?

— Нет. Мне только сейчас пришло в голову сопоставить даты.

— Но в тот день я видел тот ящик. Я даже взял одну бутылку.

— Выпил? — поинтересовался Винсент, и Ланс утвердительно кивнул.

— Когда ты узнал о пропаже вина?

— Вчера, — Винсент раздосадованно воскликнул: — Как же я раньше не обратил на это внимания!

— Будет тебе, все равно из этого ничего не выкроешь... Интересно, зачем понадобилось красть вино?

— Не знаю, брат, но теперь придется ждать, пока оно вновь где-нибудь всплывет.

Ланселот сокрушенно помотал головой:

— Похоже, мы совсем запутались... Вот послушай, как я все это себе представляю, — Ланс дождался кивка брата и продолжил. — Думаю, все затеял старый герцог, задумавший посадить на Трон кого-то из своего семейства. Справедливости ради надо сказать, что и все остальные, кроме нас с тобой, занимались тем же, потому строго судить старика не будем. Какое-то время всю эту деятельность удается небезуспешно скрывать, но в одно прекрасное утро нарыв прорывается — кто-то убивает Лоуна, используя яд, похищенный у убитого чуть ранее мелкого жулика Латиниуса, причем делает это в самой вызывающей форме, явно желая спровоцировать нас на резкие шаги.

Семья окончательно раскалывается. Следуют покушения на меня и Эдвина, а в день похорон Лоуна убийца из клана Дже-ту едва не приканчивает Виктора. Выглядит все это таким образом, будто подослал его родной отец Вика, герцог Кардиган, у которого с Дже-ту какие-то темные делишки.

Следующим убивают генерала де Туура, в доме которого, позднее, я нахожу бумаги, которые частично проливают свет на происходящее. Далее ситуация становится еще бредовее — убивают самого герцога, удачно свалив всю вину на меня. Первый же осмотр места убийства позволяет Эдвину раскрыть подлинного виновника — Фредерика. Но он молчит, и остальные открывают на меня охотничий сезон, который, впрочем, и заканчивается, как только появляюсь я сам со своими честными, но малодоказательными объяснениями. В итоге я сижу здесь и пытаюсь разоблачить Фреда, всем известного убийцу, который сейчас спокойно охотится на оленей в своих владениях.

Все это выглядит полным абсурдом! Зачем Кардиган покушался на собственного сына? Только ли шантажом ограничивается роль в этом деле де Туура? Какие дела были у герцога с Дже-ту? Почему убили Лоуна — самого безвредного из нас? Почему поверили мне? Случайно ли из Долины Идола я попал прямо в Приграничье? Где Эмилия? И еще много «почему... почему... почему».

Винсент беззвучно зевнул и с хрустом потянулся.

— Ты изложил все на редкость сумбурно, но слушать это было забавно. По-моему, кое-какие выводы мы можем сделать уже сейчас. Прежде всего, очевидно, что в убийстве брата замешено несколько человек. С большой долей уверенности мы можем говорить и о том, что эта группа пользуется поддержкой извне, скорее всего Порты. Зная опыт Империи в делах такого рода, я почти уверен, что Порта одновременно интригует с каждым из группы наших заговорщиков втайне от других. Возможно, об этом что-то стало известно остальным, и их альянс распался. Это, кстати, неплохо объясняет смерть герцога и покушение на Виктора.

— И на меня, — вставил Ланс, улыбнувшись.

— И исчезновение Эм, — спокойно закончил брат.

У Ланса тут же пропало желание веселиться.

— Если сестра еще жива, то, возможно... — он замолчал.

— Да, она может быть одной из них, а может, и нет. По-твоему, насколько стоит доверять этой истории с арбалетом и прочим?

— Все кажется вполне убедительным, но напрашивающиеся однозначные выводы меня настораживают.

— Меня тоже.

— Филипп должен быть очень осторожным.

— Он справится, — уверенно сказал Винсент.

Грозовой фронт прошел над городом и сейчас рокотал где-то вдали. Дождь прекратился, и за окнами заметно посветлело.

— Ого, мы с тобой проговорили целую ночь, — удивился Ланс.

— Да, светает.

— Пара часов на сон у тебя еще есть.

— Ну, это вряд ли.

— Как знаешь... Кстати, как дела в Королевстве?

— В целом, неплохо.

— И никаких проблем с Гильдией?

— Ну, не то, чтоб совсем никаких. Особенно сейчас... Наше купечество очень любит торговать оружием, но вот что касается его применения... гм...

— Не обращай внимания. Лично я еще не встречал ни одного торговца оружием, которому повредила бы война.

— Я так и делаю. Кстати, ты очень мудро поступил, прижав старого Ларсена. Могу я воспользоваться его услугами?

— Услугами?

— В преддверии возможных событий мудрому правителю бывает полезно узнать мнение своих подданных, причем различных сословий. А в «Трех дроздах» собирается весьма пестрая публика.

— Ах, вот ты о чем. Конечно, узнавай, только, Винс, смотри, не перегни палку. Морской волк изрядно натерпелся в последнее время, и если мы его сломаем, замену найти будет непросто.

— Я буду нежен. — Винсент встал. — Закругляемся?

— Да, и не забудь мне прислать свою переписку с нашими.

— Не забуду, — старший брат широко зевнул. — Пожалуй, я все-таки посплю часок-другой.

Ветер трепал подернутые желтизной кроны деревьев, гонял вдоль домов мелкий сор и листву, полоскал плащи редких прохожих и развевающийся над ближайшими крышами Штандарт Королевской Гвардии, чьи городские казармы находились несколькими кварталами выше. Низкие грозовые тучи медленно ползли по небу, прижимая к земле стремительных ласточек. Изредка среди туч мелькал крупный силуэт альбатроса, невесть как оказавшегося над городом.

Постояв несколько минут у окна, Ланс задернул тяжелые черные гардины и задумчиво осмотрелся. И без того не блиставшая чистотой и меблировкой комната сейчас, после устроенного им кавардака, и вовсе не выглядела жилой. Облезлый ковер был закатан под стену, обнажая пыльные, неровно подогнанные плашки дешевого паркета. Стол и все стулья он беспорядочно свалил на широкую продавленную кровать у стены.

Взгляд принца скользнул по своему темному отражению в зеркале, которое ответило ему взглядом полыхнувших алым пламенем угольков-глаз, по начертанному над входом знаку «?» — графической составляющей Заклинания Поглощения Звука. Он прошел к двери, до упора провернул несколько раз ключ и задвинул массивный железный засов. Теперь все было готово к проведению ритуала. Ланс в последний раз настороженно прислушался, но на этаже стояла полная тишина. Видимо, хозяевам приходилось частенько затягивать пояса, прежде чем находился желающий снять номер в этом клоповнике. Но именно невзрачность и отсутствие постояльцев и привлекло принца.

Меловой круг с тщательно выписанными по ободу древними рунами, значение многих из которых он и сам не знал, опоясывал большую часть освободившегося пространства комнаты. В центре еще одного небольшого круга в углу помещения Ланс установил металлическую треногу жаровни и чайный столик, на котором в строгом порядке он разложил ритуальные инструменты. Как и многие другие стороны манипулирования Силой, предстоящая процедура не радовала принца. Ритуальная магия, требовавшая дополнительного инструментария, отнимала, к тому же, немалую толику душевных сил, всегда требуя от мага предельной сосредоточенности и далеко не всегда принося результат. Ланс вспомнил слова брата о своей необычной природе, и ему стало интересно, что испытывают при подобных действах нормальные люди... Тут принц поймал себя на том, что бессознательно оттягивает начало церемонии, и решительным усилием воли прогнал посторонние мысли.

Он постарался расслабиться, и тут же накатила волна усталости. Он почувствовал резь в воспаленных от постоянного недосыпания глазах, мелкую дрожь в напряженных мускулах, вяжущую скованность в теле. Гулкие удары сердца сотрясали его, а от шума тока крови казалось, будто он попал в центр водопада. Но принц упорно продолжал концентрировать внимание на некоей воображаемой точке перед собой, старательно подавляя при этом позывы обратиться к Магии Древа. И, как это всегда и бывало, неприятные ощущения отступили. Он почувствовал восхитительную расслабленность, превратившую его тело в перышко. Стараясь не поддаваться эйфории, он прошел в центр малого круга и тотчас ощутил мощь пульсации скрытых потоков Силы. Отыскав нужный канал, он осторожно «припал» к нему и сразу же оценил всевозрастающую мощь этой жилы. Позволив потоку достичь необходимой величины, принц резко «отстранился». Хмельная сила разлилась по телу, пьяня и провоцируя, и он понял, что время для Ритуала пришло. Уголья в жаровне вспыхнули, рука принца обхватила черную рукоять ножа. Быстро деревенеющие губы пропели первую строку заклятья...

...Он сидел в центре большого круга, спиной к Лансу, и нервно озирался. Он был огромен и страшен, и его рога лишь чудом не задевали закопченные перекрытия потолка. Он был покрыт густой рыжей шерстью, и только толстый длинный хвост был совершенно голым, как у крысы. Существо медленно обернулось, шаря невидящими глазами по комнате. Скользнув взглядом по Лансу, оно вновь отвернулось, толстый подвижный хвост раздраженно забил по полу.

— Не вижу! — проревело существо. — Кто? Где?

Руны, опоясывающие защитный круг по периметру, панически вспыхнули ярким, режущим глаза, светом. Ланс усмехнулся и привычно сосредоточился. Одновременно с тем, как он почувствовал контакт с Древом, демон с поразительной быстротой, странной для такой гигантской туши, обернулся. Словно прислушиваясь, огромная рогатая голова запрокинулась, затрепетало широкое уродливое рыло. Ланс продолжал усиливать нажим до тех пор, пока взгляд демона не уперся прямо ему в переносицу.

— Принц, — прогудело существо таким низким голосом, что завибрировали стекла в окне. — Я вижу тебя.

— Да, — согласился Ланс и остановил призыв.

— Опять ты потревожил меня, человек, — разглядывая Ланса сверху вниз, заговорил великан. — Когда-нибудь один из нас пожрет твою грязную никчемную душонку.

Ланс видел, что Тогай взбешен. Его глаза казались разверстые огненными жерлами, из пасти вырывались языки пламени. Но принц бесстрашно встретил взгляд демона.

— Я сожалею, Тогай, и прошу прощения.

Но в его голосе не было и намека на сожаление, и создание Тьмы слышал это.

— Ты дерзок, человек! — прорычал демон.

— Я не хотел тебя задеть, — искренне сказал Ланс.

— И это я вижу. Чего ты хочешь?

— Совета.

Существо запрокинуло голову и беззвучно затряслось в приступе смеха. Красные блики отраженного пламени глаз чудовища запрыгали на потолке.

— Ну, конечно, ты хочешь совета, человек, — наконец, смог пророкотать гигант, — вы, люди, всегда ищите советов, но никогда не следуете им.

— Это задевает твое самолюбие?

Великан брезгливо оглядел принца.

— У меня нет самолюбия, человек. У меня нет совести, нет жалости и во мне нет подлости. Я только плоть, идеальная плоть, питающаяся чувствами. Это вы, люди — одухотворенная падаль, наделенная всем этим. Но когда-нибудь все изменится.

— И, тем не менее, я никогда не избегал общения с тобой. Возможно, ты несправедлив к себе.

Демон взревел, хрустнул смятый впившимися когтями паркет.

— Граница между нами неодолима и ты можешь безнаказанно говорить все, что хочешь.

— Я пришел не говорить, я пришел спрашивать.

— Тогда спрашивай, — равнодушно ответило существо из нижних пределов, внимательно изучая руны на полу.

— Где мне найти убийцу моего брата, Лоуна? — спросил тогда Ланс.

— Ты даже не спросишь, кто это сделал?

— А ты ответишь?

— Нет, каждый должен сам решать свои проблемы. На этом стоит мир.

— До сих пор ни ты, ни тебе подобные не отказывали нам.

— В той же мере, в какой мы помогаем вам, мы помогаем и себе. И ты должен знать, что мы не даем прямых ответов.

Ланс поморщился:

— Прямых, непрямых — какая разница? Вы их даете, и это главное.

— Но, выбор всегда остается за вами, людьми. То, как вы толкуете наши слова, нас не касается. И вы, люди, и мы, высшие создания, только играем по навязанным нам правилам.

— Кем навязанным? — тут же спросил Ланс.

Продолжая сидеть, Тогай поерзал и негромко фыркнул:

— Хотел бы я знать это. Я лишь вижу, как меняются эти правила, а с ними меняемся и мы.

— Но что доминирует в этом процессе? — заинтересовался принц.

Демон только покачал головой:

— Меняют ли нас эти правила или меняемся мы и меняем их вслед за собой, я не знаю. Я вижу только сам процесс. Особенно заметно это в твоем мире. Возможно потому, что вам, людям, отпущен короткий срок.

— Разве так было не всегда?

— «Всегда» — понятие относительное. То, что для тебя «всегда», для меня только миг. Свой срок мы меряем вашими жизнями, люди.

— Значит, не такие уж мы ничтожества, — насмешливо заключил Ланс.

И вновь гигант затрясся в беззвучном припадке смеха.

— Ты стал еще большим циником, чем был, при нашей последней встрече, Ланс, — в голосе демона звучало удовлетворение. — Это хорошо. Все циники, рано или поздно, попадают ко мне.

В этот момент Лансу представился погибший младший брат, и он помрачнел. Чутко уловив перемену в его настроении, успокоился и демон.

— Я чувствую твою боль. Последний раз мы виделись с тобой после смерти твоего отца, короля Дарвина, и тогда в тебе не было этой боли. Ты повзрослел, принц.

— Это совсем другое, — тихо произнес Ланс. — Отец прожил долгую жизнь.

Создание Тьмы, казалось, не слышал его слов:

— Вы, люди, взрослеете лишь тогда, когда начинаете осознавать смерти, окружающие вас.

Демон вздрогнул, словно очнулся, и вновь посмотрел на человека.

— Тебя беспокоит уход из твоей реальности сущности, что звалась твоим братом.

— Да, — коротко ответил Ланс.

Других слов он просто не смог найти.

— Я ощутил его проход, — медленно заговорил Тогай, — но я его не видел. Он был молод, очень молод, и не успел пасть настолько низко, чтоб оказаться в наших пределах.

За эти слова Ланс готов был простить демону все. На миг он почувствовал благодарность к нависшему над ним великану.

— Я должен отомстить убийце, — твердо сказал он.

— Ненависть — это то, что питает меня, — удовлетворенно пророкотал Тогай.

— Найди мне убийцу, и я добавлю к ней смерть.

— Это не просто, принц, ты знаешь правила. Я не могу дать прямой ответ, а любой другой ты должен заслужить.

— Мне нет дела до каких-либо правил, ублюдок. Проси, что хочешь, и говори!

Против ожидания, Тогай не разозлился. На его лице появилась странная двусмысленная улыбка, и только глаза глядели холодно и оценивающе.

— Ты не собираешься торговаться, принц? Так не годится. Я могу получить лишь то, что ты мне дашь через «не могу».

От ярости у Ланса потемнело в глазах, но он сдержался.

— Чего ты хочешь? — сдавленно спросил он.

Демон смотрел на него все замечающими глазами и на вопрос Ланса только кивнул, словно получил подтверждение каким-то своим мыслям. Принц же поднял руку и разглядывал бессознательно вызванную им Тераль. Когда он вновь перевел взгляд на демона, то обнаружил, что и тот неотрывно глядит на отполированную сталь клинка.

— Я совсем забыл о нем, Ланселот. Говорят, что такие клинки даже после смерти хозяев... — демон спохватился и замолчал.

— Так чего ты хочешь? — повторил вопрос принц.

Великан повозился, устраиваясь удобнее и стараясь при этом держаться подальше от границ защитного круга.

— Ну, хорошо, — Тогай вздохнул, что в его исполнении скорее напоминало тигриный рык, — я согласен помочь, я даже хочу помочь, но так просто не могу этого сделать, принц. Ты должен заслужить это знание, я же должен заслужить право советовать такому как ты.

— Что за глупости? — воскликнул Ланс. — Раньше ты не был таким щепетильным.

— Мы с тобой разыграем наши права! — проигнорировав Ланса, заявил гигант таким тоном, словно эта мысль только что осенила его. В огромной когтистой лапе откуда-то возникла колода карт. — При твоем выигрыше ты получишь мой совет и заплатишь установленную мной разумную цену. При моем выигрыше ты, разумеется, также получишь совет, но заплатишь вдвое.

Принц рассмеялся.

— Ты блефуешь, отродье! Мы оба знаем, что раз ты здесь, то не можешь молчать, но я согласен на твои условия.

— Вы все всегда согласны на любые условия.

Гигантские кисти двигались с неуловимой быстротой, тасуя колоду. Перемешав карты, Тогай, подчеркнуто не глядя, снял верхнюю и над самым полом, крапом вверх, метнул ее. Карта скользнула к Лансу, но вдруг на самом краю защитного круга остановилась. Руны, прикрытые ею, засветились еще ярче, от них в разные стороны посыпались искры, и, отталкиваемая ими, карта зависла над полом. На короткий миг она повернулась лицевой стороной к принцу. Нелепый профиль в шутовском колпаке с бубенчиками, широких цветастых штанах, куртке и больших, не по размеру, башмаках с загнутыми кверху носами повернулась и подмигнула принцу бесовским зеленым глазом. Потом ухмылка шута сошла, лицо исказилась от боли, рот раскрылся в крике, обнажив густой ряд клыков. Карта задымила, отскочила назад, в круг, и со шлепком врезалась в волосатое бедро демона. Проревев проклятие, Тогай отбросил ее и зачесал задымившую шкуру. По комнате разнесся запах паленой шерсти.

— Похоже, ты играешь мечеными картами, — ухмыльнулся принц.

В ответном взгляде демона не было и намека на веселье.

— Так что будем делать? — Ланс окончательно развеселился. — Вообще-то, Тогай, ты сбросил мне джокера, поэтому игра должна быть моей.

Он ждал возражений, но вместо этого глаза гиганта на несколько секунд остекленели... и снова прояснились:

— Да, так все и было, — подтвердил Тогай. — Что ж, играй.

Ланс слегка растерялся.

— Ты шутишь? А как же остальные формальности?

— Наверное, сегодня мне не судьба получить вдвойне, — без особого сожаления промолвил Тогай. — Что ж, возьму обычную плату.

— Твоя обычная плата обычно ничего мне не стоит.

— Это твоя плата, и она совсем не мала. Когда-нибудь ты поймешь это и пожалеешь обо всем.

— Может и так, но я слушаю.

Демон задумался.

— Только я бы хотел предупредить...

— Своевременное предупреждение многого стоит.

— Не прерывай, — рыкнул великан. — Ты должен знать, что смерть того, кого ты ищешь, может нарушить издревле установившееся равновесие.

— Что это значит?

— Ни ты, ни я не искушены в вопросах смерти.

— Я не понимаю.

— Тот, кто убил твоего брата, находится в центре клубка различных, пытающихся использовать его Сил. Он знает это, но он очень самоуверен и все равно старается вести свою игру... Я вижу его гибель, я вижу его избранность, я вижу его Повелевающим Всем. В нем бесконечное Зло и бесконечное Добро. Сейчас он — спящий вулкан, смерть же его может стать подобной извержению, что потрясет целый мир.

— Я не должен трогать его?

— Ты? — переспросил Тогай и вдруг рассмеялся. — Ты бессилен перед ним, ведь он избран двумя сторонами.

— Двумя сторонами? Что это значит?

— Его жизнь принесет много бед, его смерть изменит мир.

— Да кто он такой, в конце концов? — вскричал Ланс.

— Убийца твоего брата.

Ланс скрипнул зубами.

— Хорошо, где мне найти его?

— Его не нужно искать. Просто иди.

— Куда?

— Это не важно. Все пути ведут к нему.

— Тебе есть еще, что сказать?

— Будь осторожен со смертями, принц. Равновесие миров нарушено, и любая смерть может перетянуть чашу весов в ту или иную сторону, и это будет равносильно гибели всего.

— Я не верю своим ушам — ты отговариваешь меня! Разве Зло и Смерть — это не то, что дает жизнь твоему народу?

— Смерть, сама по себе, не есть зло. Наши миры тесно связаны, человек, и все, что происходит у вас, не может не отразиться и на нашей грани. Будь осторожен в поступках своих.

— Не вижу причин для беспокойства.

Ланс мог бы поклясться, что Тогай смотрит на него с сожалением.

— Ты зол, человек. Прошу тебя, не позволяй злобе править собой.

— О, Свет! — воскликнул Ланс. — И это говоришь мне ты!

— Да ты ничего не понимаешь! — взревел демон. — Мой народ существует на темной стороне реальности, за гранью вашего мира. Мы поглощаем отрицательную энергию и этим живем. Но именно вы, люди, творите ее, и горе будет, если зла окажется больше, чем мы в состоянии поглотить. Великое равновесие будет нарушено.

— Не убежден, что смерть одного негодяя может его нарушить, а если это и случится, значит, не такое уж оно и великое.

— Этот негодяй избран, не забывай.

Раздражение, терзавшее душу принца во время всей их беседы, внезапно выплеснулось сгустком злобы:

— Я поступлю так, как посчитаю нужным, а потом разберусь с последствиями, — сквозь зубы процедил он.

Тогай слегка подался назад.

— Вы, люди, очень опасны в ненависти. Вы наделены хлипкими, неменяющимися, за редким исключением, телами, но ваши эмоциональные пики ужасны. Мой народ на это не способен, — демон горько улыбнулся. — Я вижу вопиющую несправедливость в том, что именно вас Творец наделил столь могучей силой Воли. Сталкиваясь с ее проявлениями, многие из нас испытывают то, что вы, люди, называете страхом.

— Никогда не забывай этого чувства, — уставив палец на демона, проговорил Ланс.

— Я вообще не думаю об этом. В конце концов, даже страх не мешает мне время от времени наказывать самых зарвавшихся из вас.

Ланс рассмеялся:

— Неплохо, неплохо... Прощай, демон, дай знать, когда пожелаешь получить плату.

— Мы в расчете, человек.

Прежде чем Ланс успел ответить, чудовище, словно факел, вспыхнуло. Принц зажмурился и отступил. Вспышка была столь яркой, что даже сквозь смеженные веки глаза не выдерживали, и ему пришлось закрыть лицо руками. Спустя несколько долгих секунд все прошло, и он осторожно осмотрелся. Пред глазами плавали огненные круги, и он прежде почувствовал, чем увидел, что находится в комнате один. Чтобы восстановить зрение, ему пришлось вызвать Древо, и только после этого боль отступила. Он подошел к окну и раздвинул шторы.

Снаружи было темно, и лишь тусклый фонарь у дома напротив высвечивал отрезок пустынной улочки. Он отвернулся и присел на подоконник. Оба магических круга и руны вокруг них были размазаны до того, что уже не могли выполнять свои функции. Столик и жаровня перевернулись, и горстка угольков слабо дымила на полу. Внимание принца привлек какой-то предмет в центре большого круга. Он нехотя оторвался от подоконника и поднял его. Карта сильно обгорела по краям, но рисунок сохранился. Джокер, по-прежнему стоял в профиль, но вместо шутовского наряда на нем были свободные черные одежды. Голова его была непокрыта, и длинные вьющиеся волосы теперь были заплетены в свободно болтающуюся за спиной косицу. Лицо у шута было серьезное и задумчивое.

Ланс покинул номер и спустился в полумрак первого этажа. Дым из дурно выложенного очага висел под потолком, а большинство столиков пустовали. Между ними крутилась со шваброй неряшливая и немолодая женщина. Самого хозяина за стойкой не было, но из-за неплотно прикрытой, ведущей на кухню, двери слышался его раздраженный фальцет.

Заметив спускающегося гостя, хозяйка с видимым усилием разогнулась и оперлась о швабру:

— Господин куда-то уходит?

Лансу было неприятно слышать ее приторный, фальшивый голос.

— Да, — сухо ответил он, направляясь к стойке.

— Когда ждать господина? Желаете, чтобы к вашему приходу приготовили ужин?

— Нет, — не глядя на нее, ответил он, роясь в кармане, — я не вернусь.

— Не вернетесь? — переспросила хозяйка, и в ее голосе появились злые нотки, что неприятно контрастировало с льстивым выражением лица. — Как это не вернетесь, у нас здесь не проходной двор. Вы пожелали остаться на ночь и оплатить свой постой.

У стойки, словно из-под земли, вырос сам хозяин — низкорослый, худой типчик, и тут же залепетал:

— Что такое, он не желает платить? Вызови полицию, быстрее.

Ланс не выдержал и усмехнулся:

— Я плачу, плачу.

Он кинул хозяину серебряный полтинник, но тот, бестолково взмахнув рукой, не сумел его поймать и, вслед за монетой, канул под стойку. Принц молча направился к выходу, и уже закрывая за собой дверь, услышал зловещий шепот:

— Сколько он заплатил? Быстро беги наверх, посмотри, не пропало ли чего.

Улица встретила его промозглой сыростью и туманом, и принц поежился. Он прошел несколько кварталов, прежде чем встретил свободный экипаж, уныло влекомый заморенной клячей. Сообщив равнодушному вознице адрес, Ланс залез внутрь и устроился на сравнительно чистой доске сиденья. Возница взмахнул кнутом и, подпрыгивая на каждом камне, экипаж со скоростью пешехода поплелся вперед.

Ему уже начало казаться, что конца этой поездке не будет, как экипаж остановился. Расплатившись, принц с облегчением выскочил на улицу. Несмотря на успевший сгуститься туман, он без труда отыскал нужное заведение благодаря двум вывешенным над входом шарам-фонарям и доносившимся изнутри звукам музыки и приглушенному гулу, издаваемому сотнями глоток. Спустившись по ступенькам к расположенному на подвальном уровне входу, принц толкнул дверь. И мигом потерялся в звоне посуды, невообразимом гаме, разноцветных огнях, запахах жаркого и сотен потных разгоряченных тел. Он на секунду остолбенел, пока кто-то, входящий следом, пинком в спину не втолкнул его внутрь. Ланс быстро обернулся, но бесцеремонный хам уже затерялся в толпе. Что ж, все было в точности так, как ему описал Фолк.

Он еще стоял, задумчиво озираясь по сторонам, а навстречу уже вынырнул толстенный усач с доброй дюжиной полных кружек в руках.

— Пиво, сударь, — прогудел усач.

— Нет, благодарю, — рассеянно бросил Ланс и собрался проследовать дальше, но усач ловко загородил ему дорогу.

— У нас так не полагается, сударь, — ласково пояснил он.

— А-а, понял.

Ланс выбрал кружку темного пива и замешкался, не зная, как передать усачу деньги. Тот опустил глаза, указывая на оттопыренный на груди карман:

— Кидай сюда, дружище.

Ланс проводил взглядом квадратную спину толстяка и двинулся дальше.

Круглая широкая яма, глубиной в человеческий рост, была огорожена металлическими перилами, лишь с трудом удерживающими навал доброй сотни любителей острых зрелищ. Внизу, в яме, друг против друга стояли два человека. Оба тяжело дышали и лоснились от пота, лица обоих были сильно разбиты и представляли собой сплошные сизые подтеки, причудливо орнаментированные размазанной кровью. Впрочем, короткая передышка, скорее всего, была вызвана обычной усталостью, хотя оба парня и отличались настолько мощным сложением, что казались со стороны большими надутыми куклами. Толпа вокруг бешено ревела и свистела, призывая бойцов продолжить поединок. Осмотревшись, принц отыскал черную доску, на которой указывались имена сражающихся и котировки ставок. Дрались Малыш Крон и Пожиратель Кадона. Малыш оценивался значительно выше и был на полголовы выше соперника. Его колено украшала кровоточащая ссадина.

Передохнув, противники сошлись в центре арены, и первым же ударом Пожиратель сбил Малыша с ног. Толпа взревела, отчасти радостно, отчасти недовольно. По ребрам Ланса заработали локти возбужденных соседей. Малыш резво вскочил, как раз вовремя, чтоб уклониться от пинка ногой по почкам и последовавшего за ним удара в живот. Почти тут же, из неудобного положения, он ударил, скорее ткнул, противника кулаком в лицо. Это вышло настолько неудачно, что Пожиратель успел перехватить его руку, и только резким рывком назад Малыш сумел освободиться, но при этом не удержался на ногах и снова упал. К реву толпы примешался возмущенный свист. Невидимый маленький оркестрик, пытавшийся выдуть какую-то мелодию, окончательно потерялся в адском гаме. Пока Малыш поднимался, Пожиратель успел обежать половину арены, приветствуя поклонников и изводя соперника неприличными жестами. Такой ход событий пришелся Лансу не по душе. Встав, Малыш занял боевую стойку и надвинулся на противника. Следующую минуту соперники кружили, осыпая друг друга ударами, и такая тактика принесла некоторое преимущество более длиннорукому Малышу — он успел в очередной раз пустить Пожирателю кровь из носа. Это взбесило соперника и тот, набычившись, безрассудно бросился головой вперед. И пропустил жесточайший удар коленом в лицо. В тот же миг Малыш Крон сплел руки в замок и изо всей силы опустил их на загривок Пожирателя Кадона. Тот растянулся на грязном полу.

— Малыш! Малыш! — исступленно принялась скандировать часть зала, перекрикивая оппонентов.

Малыш Крон наклонился над бестолково барахтающимся противником и, ухватив того за волосы, поднял на ноги, задирая вверх исказившееся от боли лицо. И тут же, сильным и неожиданным ударом в челюсть из невероятного положения, Пожиратель в очередной раз сбил его с ног. Выражение страдания на лице Пожирателя мгновенно испарилось, и на Малыша сквозь узкие щелки заблестели злые ненасытные глазки. Казалось чудом, что они оба вообще в состоянии что-то видеть из-за сильно расплывшихся синяков, но оба держались отменно, чем вызвали у Ланса снисходительное одобрение.

Под неумолкаемые крики Малыш поднялся на ноги. Казалось, упал он скорее от неожиданности, чем от удара. Он тут же пошел на соперника, и они обменялись парой-тройкой чувствительных оплеух. Оба почти уже не двигались и не прикрывались, а только осыпали друг друга тяжелыми ударами, каждый из которых сопровождался дружным ревом толпы. Так продолжалось до тех пор, пока Пожиратель Кадона вдруг не выдержал и, неожиданно для всех, не упал. Он тут же попытался встать, но Малыш не позволил ему сделать это и вновь уложил ударом по голове. Но и после этого Пожиратель, точно заведенный, мотая обритым черепом, встал на четвереньки. Под негодующие крики и радостные вопли Малыш Крон очередным ударом опрокинул его на спину. И даже тогда Пожиратель не сдался и, неловко загребая руками и ногами, попытался подняться. Малыш дождался, пока он встанет на подкашивающиеся ноги, после чего сильным и одновременно каким-то мягким, даже нежным, ударом отправил его на пол. Взрыв аплодисментов и криков потряс помещение, на арену выскочили четверо слуг и, ухватив Пожирателя за руки и ноги, вынесли того вон. Следом выкатился толстяк-усач и, схватив за руку шатающегося, сверкающего белками глаз и потным телом Малыша, задрал ее вверх, чем заработал очередную порцию восторженных воплей.

В следующие полчаса в зале установился форменный бедлам. Часть посетителей праздновала победу своего любимца, часть, наоборот, заливала вином горечь поражения, большая группа выстроилась у конторки в надежде получить свой выигрыш. Все еще невидимый, оркестрик выдувал и выбивал какую-то мелодию, которую Ланс никак не мог уловить.

Принц несколько раз пересек зал, выпил еще один бокал пива, едва не оказался вовлечен в потасовку, пока случайно не вышел к столу ставок. На большом щите рядом со столом мальчик-слуга уже стер имена предыдущих бойцов и теперь выводил новые. Писал он очень медленно, старательно вырисовывая кривые печатные буквы, и Ланс понял, что парнишка неграмотен. Наконец, отмучившись, тот отвернулся от доски. «Железный человек против Человека-Кулака» — прочитал Ланс.

— Когда начнется бой? — поинтересовался он. Прежде чем ответить, слуга довольно долго смотрел на часы.

— Через семнадцать минут, сударь. Большая стрелка на двенадцать, а маленькая на одиннадцать.

— Понятно, — серьезно ответил принц.

К столику подошел давешний усач.

— Могу я сделать ставку? — поинтересовался Ланс.

— Обязательно, сударь, — толстяк широко улыбнулся. — Но лучше я сам приму ее у вас.

— Как угодно. Я хотел бы поставить один золотой.

Это было невозможно, но толстяк все-таки умудрился улыбнуться еще шире.

— Один золотой — это здорово. Сразу видно — вы игрок! На кого, позвольте спросить?

— На Железного человека, — ответил Ланс, внимательно глядя на усача и пытаясь понять его реакцию.

Не понял, зато за спиной, над самым ухом, услышал знакомый голос:

— А я бы не ставил на него.

Он обернулся и кивнул Фолку:

— Ты давно здесь?

Тот широко улыбнулся:

— Подозреваю, что куда дольше вас.

В подобных случаях ему было приказано обходиться без титулов, и солдат не стеснялся пользоваться этой привилегией.

— Так вы ставите, или как? — вмешался усач.

— Ставим, ставим, не пыли, Марч, — проворчал Фолк.

— Он, кажется, недоволен, — веселым голосом сообщил усатый Марч Лансу, тыча пальцем в солдата. — Он приходит сюда каждый вечер, срывает банк, калечит моих клиентов и еще позволяет себе ворчать. Так значит, ставите на Железного человека?.. Тоже выбор, бывает и хуже... А ты, ворчун?.. На Человека-Кулака. Отлично, получите купоны.

Тараторя, Марч быстро что-то писал, рвал какие-то бумажные ленты, перекидывался шутками с окружающими, следил за мальчишкой-слугой и, наконец, вручил им по желтой бумажке.

— Желаю удачи, парни, — лучезарно улыбаясь, напутствовал он их.

— Твоими заботами, — буркнул Фолк.

— Какое интересное место, — почти крича, сообщил принц солдату, пока они проталкивались через толпу. — Давно оно работает?

— Около полугода. С тех пор как старина Марч ушел на покой.

— На покой?

— Толстяк всю жизнь был гладиатором где-то на юге, — пояснил Фолк и, заметив удивленный взгляд собеседника, добавил:

— Не самым лучшим, конечно, но вполне смог скопить деньжат на собственное дело.

— Оно явно идет в гору. Ничего похожего у нас еще не было.

— Этот хлеб не так уж и легок. Приходится много делиться.

— Все-то тебе известно, — усмехнулся Ланс. — Ты здесь, я вижу, свой человек. Подумываешь о чем-нибудь похожем?

— У меня есть свое дело в столице, — внушительно ответил солдат. — Я не авантюрист какой-то.

— Что, и никакого личного интереса? — усомнился Ланс.

— Ну-у, — немного растерялся Фолк, — личного интереса нет только у птичек в Королевском Саду. Я помогаю Марчу улаживать споры с местными начальниками и конкурентами.

Публика в зале потянулась к арене.

— Если пожелаете, здесь есть отдельные помещения для особо почетных гостей. Там и поговорить можно, — предложил Фолк.

— Веди.

Они сидели в приличных креслах и смотрели через широкое окно в зал. Комната располагалась под потолком, почти над самой ареной, и оказалась идеальным местом для наблюдения. Они видели прилегающую к арене, забитую людьми часть зала и саму арену, на которой сейчас топтался Марч с парой новых бойцов. Толстяк что-то говорил, но его слова тонули в общем шуме. Шум проникал даже сюда, но все же тут было не в пример тише, чем внизу. Они говорили почти не повышая голоса.

— Ваш Железный человек справа — тот с повязкой на голове, — пояснил Фолк, — но Вы напрасно поставили на него.

— Думаешь?

— Я видел его месяц назад; он много слабее даже Пожирателя Кадона.

— Пожиратель был неплох.

— Неплох, но Железный человек сегодня не выиграет.

Ланс внимательно посмотрел на собеседника:

— Не выиграет или не захочет выиграть? — уточнил он.

— Ну-у, — протянул неуверенно Фолк, — никто из знающих людей, Ваша Светлость, на него сегодня не ставил. Я не сильно в этом разбираюсь, Вам лучше поговорить с Роном.

— Вот как? С Роном?

— Железный человек — его боец.

Ланс покачал головой:

— Смотрите, парни, плачет по вам каторга за такие вещи.

— Мы надеемся, Его Светлость не оставит нас в тяжелую минуту, — смиренно проговорил солдат.

— Да ты наглец!

Крики в зале усилились. Хозяин покинул площадку, и на ней остались только участники боя.

— Началось, — азартно сказал Фолк.

Бойцы внизу сошлись.

— Настоящий бой начнется чуть позже, а пока, если не возражаешь, давай поговорим.

Фолк с явным неудовольствием оторвался от зрелища под ними.

— Я служу Вашей Светлости.

— Давай-ка, обойдемся без Его Светлости. Ты что-то узнал?

— О Бене? Да, мы ходили к нему. Дело совсем плохо. Бене мертв. Его нашли повешенным в собственной конуре, а все его люди пропали.

Ланс настолько привык к подобным вещам, что даже не удивился. Он даже не испытал досады.

— Есть подробности?

— Да, но очень мало. Люди в тех местах привыкли держать языки за зубами и разговорить их постороннему человеку практически невозможно. Хотя любые вести и слухи там разносятся с удивительной быстротой.

— Но, если Бене мертв, им нечего больше бояться.

— Они смотрят на это иначе. Кому-то оказалось по силам разделаться с Бене и его шайкой, а значит у них появился еще более страшный человек. А если и не появился, то появится. Уж такая там жизнь.

— Выходит, тебе нечего сообщить?

— Если позволите, у меня есть догадки, и, я думаю, верные.

— Говори.

— Тот, кто убил Бене, не принадлежал к его миру. Смерть в тех районах дело обычное, но там людей не вешают. Там их просто режут. И почти всегда о том, что это произойдет, известно заранее. Тамошний народ внимательно следит за своими хозяевами, в этом искусство их жизни. Все случилось неожиданно, и это настораживает. Незадолго до своей смерти, Бене и его шайка несколько дней гуляли на широкую ногу, а на какие деньги, никто толком не знает, что совсем уж неслыханно. В кварталах ходили слухи, что это был аванс за выполнение некоей работы. Судя по всему, аванс не маленький.

— Вы ищете его людей?

— Да, и днем и ночью.

— И вне города?

— Насколько позволяют наши возможности.

Снизу донеслись вопли и они отвлеклись. Железный человек растянулся на полу, а Человек-Кулак воинственно стоял над ним.

— Я ведь говорил, что он не выиграет, — заметил Фолк.

— Посмотрим, ведь бывают же чудеса.

Солдат не ответил, но его взгляд говорил яснее ясного: «Только не здесь».

Железный человек встал и бросился на противника.

— Если позволите, у меня есть предположение, — неуверенно предложил Фолк.

— Давай.

— Не берусь утверждать, но мне кажется, к этому причастен один из Высоких Домов Королевства.

— Почему ты так думаешь?

— Мне доводилось сталкиваться с Большой Вендеттой раньше, а все это очень на нее похоже.

Ланс хохотнул:

— Уж мне-то не надо рассказывать... Так, по-твоему, кто-то осмелился пойти против Королевской Семьи? Это не слишком?

— Но я ведь не утверждаю, Ваше... милорд. Я просто так думаю.

— Ладно, все в порядке. Благодарю за идею, и ищите бандитов. Не могут же они провалиться сквозь землю.

— За то, что сделали, вполне могут, — мрачно пошутил солдат.

Ланс рассмеялся:

— Ладно, что еще случилось в городе, достойного нашего внимания?

Прежде чем солдат ответил, внизу случился очередной взрыв эмоций. Цепляясь скрюченными пальцами за неровную поверхность, Железный человек по стенке сползал на пол. Зрители бесновались. Его противник в знакомой героической позе наблюдал за поверженным врагом. К этому времени Железный человек успел изрядно попортить ему физиономию, отчего, впрочем, Человек-Кулак только выиграл.

— Что-то он резво начал, — разглядывая своего ставленника, заметил принц. — При таком азарте его ненадолго хватит.

— Сегодня не его день, — с философским спокойствием произнес Фолк.

— Сегодня не мой день, — поправил принц. — А твой.

Фолк неуверенно повел плечом:

— Особенно на этом я не заработаю. Уж очень много народу в этом деле, — он кивнул на толпу. — Если б не эти чудаки-энтузиасты, мы б все давно вылетели в трубу.

— Сочувствую.

Ланс посмотрел на собеседника. Тот верно истолковал его взгляд.

— Не знаю, заслуживает ли это Вашего внимания, но сегодня продали дом генерала де Туура.

Лансу это не показалось важным.

— К тому все и шло, — ответил он. — Кстати, после своего посещения мы оставили его в некотором беспорядке...

— Никаких слухов, они удачно все замяли, — Фолк ухмыльнулся. — О доме и так идет не слишком хорошая молва.

— Известно, во что он обошелся новым владельцам?

Услышав ответ, Ланс не удержался и присвистнул:

— Ничего себе! Хотел бы я продать свой хотя бы за половину этой суммы!

— Но, дом и вправду хорош, Ва... милорд.

— Не сильно ли для дома с плохой репутацией? Впрочем, это не мое дело.

Внизу продолжался бой. Человек-Кулак зажал Железного человека в углу и беспрепятственно методично избивал.

— Нет, это выше моих сил! Это какая-то клоунада! Когда-нибудь, парни, вам здорово влетит.

Ланс встал и опустил руку на плечо попытавшегося последовать за ним солдата.

— Ты сиди. Тебе еще предстоит получить выигрыш.

Во Дворец он возвращался пешком. Район был благополучный, поэтому хорошо освещался, был чистым и ухоженным. Шагая, принц размышлял о событиях, случившихся в последние сутки. Польза от общения с потусторонним миром, на взгляд принца, была минимальна, и, большей частью, умозрительна. Как понимать слова Тогая об избранности того, кого он ищет, и возможных последствиях его гибели, Ланс не знал. Нежить имела отличные от людских взгляды на жизнь и склад ума, и потому нередко пророчества ее воспринимались как попытки что-то утаить, либо не воспринимались вовсе. К тому же, существа, подобные Тогаю, принадлежали иному миру, и зачастую их оценки были неприменимы к миру людей. Хотя, нередко было и наоборот. Практически, можно было считать, что Тогай лишь подтвердил неизбежность его встречи с убийцей, что, конечно, настраивало на определенный лад, но в чем он и без этого почти не сомневался.

Гораздо более полезными казались сведения и догадки Фолка. Его идея о причастности ко всему какого-то Высокого Дома напугала Ланса. Ему сразу представился герцог Минард — высокий, костлявый старик с волевым лицом и еще более волевым характером. Говорили, что в молодые годы герцог выделялся гигантской физической силой и личной храбростью. Его род по древности происхождения не уступал королевскому, и в том, что Минарды никогда не претендовали на более высокое положение, была большая заслуга их Глав. Преемственность во внутренней иерархии этого Дома была строгой, и любой прямой наследник пользовался всеми благами живого Символа. Виконту Моранту, чисто по-человечески, было далековато до Символа, но он был единственным внуком герцога, а значит и безусловным будущим Главой Рода. И его убийство ставило власть Династии под серьезную угрозу. Положение усугублялось тем, что из-за боязни выдать брата Ланс не мог рассказать обо всем остальным и тем самым заручиться поддержкой собственной Семьи. Даже в более спокойные времена, когда над ними не довлела угроза предательства, Ланс вряд ли решился б раскрыть кому-либо этот сильнейший козырь в вероятной игре против Винсента.

...Ему очень повезло, что стояла туманная непогожая ночь. И если фонари отчасти компенсировали темноту, то туман уж точно помешал стрелку сделать смертельный выстрел.

Стрела вошла в ткань плаща над плечом, с треском разорвала ее и упала где-то за спиной на мостовую. Ланс бросился в сторону, где угадывалась темная щель между домами. Его рывок занял считанные секунды, но все же тот, кто устроил на него охоту, успел еще раз выстрелить. Вторая стрела, как ему показалось в первое мгновение, прошла впритирку с бедром, но уже через секунду, укрывшись в спасительной темноте, он понял, что его все-таки зацепило. Он осмотрел рану и немного успокоился — на этот раз всего лишь оцарапало кожу.

Прямо перед ним возвышался темный дом, от которого его отделял влажно блестевший отрезок мостовой. Стрелок находился где-то слева, на крыше одного из домов противоположной стороны улицы. И только сейчас, осмотрев свое укрытие, принц понял, что сам загнал себя в ловушку. Он стоял в проеме между домами, с трех сторон окруженный каменными стенами. В эдаком каменном мешке, единственный выход из которого вел прямо на простреливаемую улицу. Ланс был уверен, что первые два выстрела были сделаны из одного лука, но вряд ли стрелявший пришел один. Он попал в очень толково устроенную засаду, и знал, что сейчас один из стрелков держит под прицелом выход на улицу, а другой (или другие) меняет позицию. Как только он расположится прямо перед ним, Ланс будет обречен. Он не сможет уклоняться от стрел в месте, где стоял, едва не задевая плечами стены.

Их план был великолепен, и не имел изъянов, кроме единственного, — план был рассчитан на жертву-человека. А жертва оказалась оборотнем, и это меняло все. Лансу теперь оставалось только одно — успеть закончить Изменение Облика до того, как убийцы выйдут на позицию, удобную для стрельбы. И если он успеет, охотники сами станут дичью.

Короткий миг концентрации, и перед его внутренним взором возникло Древо. Рожденный многоликим, он не нуждался в его магии для трансформации и использовал его Силу лишь для ускорения процесса. Перераспределение клеток, как и всегда, началось незаметно, но бурно. Он слегка замешкался и спохватился только тогда, когда одежда впилась в стремительно меняющуюся плоть. Он «вытянул» из сияющей кроны нужную «ветвь» и, изменив структуру ткани, поглотил ее. Стоящее перед глазами красное марево по мере завершения трансформации отступало, и когда подушечки лап коснулись холодных камней мостовой, взгляд его прояснился. Он встряхнулся и удовлетворенно рыкнул. Не обращая внимания на хлынувший в мозг поток новых запахов и образов, он припал к земле, внимательно всматриваясь в темноту.

Движение на крыше дома напротив он уловил сразу же. Кто-то прятался там, за дымовой трубой, кто-то, желающий его смерти и, одновременно, равнодушный. Кроме того, он расслышал шаги еще одного человека, крадущегося за углом слева. Бесконечно долгие секунды он вслушивался и всматривался в ночь, но больше ничего не услышал. Убийц всего двое, а значит, одного можно не жалеть. Ланс сразу же решил, что убьет нижнего, а затем поднимется на крышу и возьмет второго — того, кто в него стрелял. Он знал, что если в него попадут, будет больно, но после возвращения в человеческую личину не останется даже шрамов. Боль его не пугала и не могла остановить.

...Жертва упредила охотников — стрелок на крыше замешкался и теперь с опозданием пытался взять на прицел стремительно несущийся зигзагами внизу по улице силуэт. Его товарищ, прятавшийся в подворотне неподалеку, также оказался не готов к тому, что вместо человека на него бросится огромный быстрый хищник. Выпущенная им стрела прошла мимо цели, а сам он буквально напоролся на дикий взгляд горящих звериных глаз. От ужаса он не мог двинуть ни рукой, ни ногой, хотя имел достаточно времени на повторный выстрел. Убийца на крыше оказался более хладнокровен, он быстро опомнился и стал постепенно приноравливаться к движениям оборотня.

Он мысленно поблагодарил их нанимателя, посоветовавшего использовать стрелы с серебряными наконечниками. Все это заняло считанные секунды, но их «клиент» все же успел приблизиться на расстояние шести-семи прыжков от стрелка в подворотне, которого компаньон на крыше уже не принимал в расчет. Оборотень настолько осмелел, что совсем перестал уклоняться и понесся прямо на человека. И в этот момент убийца на крыше выпустил третью стрелу.

Ланс ожидал, что атака будет начата по какому-то сигналу, и потому выпрыгнул на улицу, едва услышал короткий тихий свист. Он сразу же бросился влево, и на миг между ним и убийцей на крыше оказалась печная труба, помешавшая последнему своевременно выстрелить. Все внимание Ланс переключил на поиск второго нападавшего и заметил его как раз в момент, когда тот спустил тетиву своего лука. Ланс-зверь взвыл и рефлекторно попытался отпрыгнуть в сторону, хотя Ланс-человек и успел сообразить, что от летящей стрелы ему не уклониться, но смертоносная гадина просвистела настолько близко, что у него вздыбилась шерсть на загривке. Помня о стрелке над головой, Ланс старался двигаться зигзагами, в рваном ритме, и то, что сверху не стреляли, говорило о действенности избранной им тактики. На третьем прыжке ему невероятно повезло — он сумел поймать взгляд убийцы в подворотне, и как только это произошло, тот стал живым покойником.

Чем ближе подбирался Ланс, тем явственней чувствовал его ужас, и тем труднее ему становилось сдерживать себя. Он уже почти растворил в себе этого человека, поглотил его душонку, сжавшуюся от страха в комочек, вытравил его Я, и выпущенный зверь изо всех сил рвался все закончить — убить. И питаемый злобой, опьяненный злобой, зверь взял верх над человеком. Запах страха раздразнил, свел с ума и, окончательно забыв об осторожности, он прыгнул прямо вперед...

Стрела настигла его в воздухе. Он знал, что будет больно, но он даже не мог предположить, что будет так больно. Стрела попала в заднюю лапу, не задев кость, но Лансу показалось, будто на него обрушилась многотонная балка. Задняя часть тела тут же отнялась, а застрявшая в ноге стрела превратилась в раскаленный прут, сжигающий вокруг себя плоть. Принц-оборотень извернулся в воздухе и упал. Всплеск боли был ужасен! Он совсем обезумел от нее, он был готов нестись, куда попало, но слушались его лишь передние лапы, и он отчаянными рывками принялся выталкивать свое неповинующееся тело прочь с этой улицы.

Ланс совсем забыл о стрелках и уже не видел, как убийца на крыше полез в колчан за новой стрелой, как вышел из ступора его товарищ и теперь лихорадочно пытался зарядить дрожащими руками свой лук. Вокруг него уже было рассыпано около полудюжины стрел.

Несмотря на все выше поднимающееся онемение и страшную боль, спасительный инстинкт гнал принца прочь. Он двигался с невероятной быстротой и скоро достиг перекрестка.

...В этот момент верхний убийца сделал очередной выстрел. Он видел, что попал — оборотень обессиленно распластался на мостовой. Стрелок хмуро улыбнулся. И тут оборотень одним рывком выбросил свое тело за угол. Стрелок на крыше выругался от изумления и побежал к чердачному окну. Его приятель, наконец, сумел совладать с нервами и наложить стрелу, но когда он повел глазами вокруг, улица оказалась пустой. Он выскочил из подъезда, добежал до перекрестка и осмотрелся. Оборотня нигде не было.

Он так и стоял растерянно, пока к нему не присоединился напарник.

— Где он? — тяжело дыша, спросил подбежавший.

— Не знаю, должен быть здесь.

— Должен быть... Ты почему не стрелял?

— Я не мог. Он что-то сделал со мной, — в голосе убийцы звучали оправдательные нотки.

— Что-то сделал! — его партнер был взбешен. — Кто ж смотрит в глаза оборотню? Разиня!

— Хватит! — вскипел провинившийся. — Надо что-то делать. Он не мог далеко уйти... Можно попробовать пойти по его следам.

Собеседник посмотрел на напарника, как на идиота:

— Оборотни не оставляют следов, — процедил он, едва сдерживаясь.

— Да, верно, но как он смог уйти? Ты всадил в него две заговоренные стрелы, он должен был сдохнуть на месте.

— Не сейчас! — гаркнул второй и ткнул пальцем вперед. — Он уполз в ту сторону. Ты пойдешь по правой стороне улицы, я — по левой. Обыскивай любую щель, в какую он мог бы пролезть. Если мы не предъявим его голову, ни видать нам платы. Вперед.

Они разбежались.

...Спасительный угол был совсем близко, когда в него попали во второй раз. Стрела угодила в уже отмершую часть ноги, поэтому новый спазм боли был не так уж и силен и вызвал только негромкий взвизг, но тело вдруг встало неподъемно тяжелым. Он застыл, не в силах двинуться с места, и только теперь осознал, что у него перед глазами уже довольно долго прыгает Древо Силы. И потянул за первую попавшуюся Ветвь. В голове прояснилось, вернулась боль, но усилилось желание выжить, и он резким толчком вытолкнул себя на поперечную улицу. А дальше... дальше была безумная гонка со смертью.

Из последних сил, ничего не видя и не слыша, он полз по ночным улицам, сворачивал в какие-то переулки и на какие-то улицы и снова и снова упорно полз вперед. А потом, чувствуя, что силы уходят, скользнул в первое попавшееся подвальное оконце. Боли от ранивших его осколков стекла он не почувствовал, и только одна мысль сверлила его мозг: «Стань человеком. Стань человеком. Стань...». Уже в полуобморочном состоянии он принялся за Изменение.

...Совершенно беззащитный, отчаянно борясь за жизнь, Ланс пролежал в подвале около трех часов и, в конце концов, смерть отступила. Обессиленный и опустошенный, он почти не чувствовал своего тела, а временами ему казалось, что у него вообще нет ног. Тогда он бессознательно ощупывал себя, и на какое-то время это приносило облегчение. Иногда его взгляд падал на валяющиеся на полу стрелы, и острые коготки страха сжимали сердце принца. В такие минуты он был готов истово верить в Единого Творца, что, быть может, направлял его в часы безысходности и заставил начать изменение облика с верхней части тела, «вырастить» руки и вырвать из тела эти смертельный игрушки. Опоздай он еще хоть на минуту, и было бы поздно.

В том, что серебро так и не начало пожирать его, Ланс видел великое чудо, но даже это сейчас ему было безразлично. Он просто был счастлив, что выжил. Несколько раз он порывался поднять стрелы, желая рассмотреть их лучше, но так и не смог заставить себя прикоснуться к ним. Впрочем, сейчас и это было не главное. Пересиливая слабость и головокружение, принц сел и закатал штанину. Внутренне он побаивался того, что может увидеть, но раны оказались не такими уж и страшными. Это была его нога, правда, казавшаяся черной от целиком покрывавших ее синяков и сочащихся кровью порезов. Куда опасней было то, что он почти не чувствовал ее. Вздохнув, он в очередной раз вызвал Древо.

...Еще через час он готов был покинуть свое убежище. Омертвение прошло, и принц почувствовал ту самую боль, о которой еще так недавно мечтал. Зато он мог передвигаться без посторонней помощи, хотя и заметно хромая. Боль же была вполне терпимой.

...Они встретились на перекрестке. Каждый из них обежал по несколько кварталов и не нашел никаких следов оборотня. Бесплодность поисков они прочитали в глазах друг друга. Они отошли в тень и выбросили оставшиеся стрелы и все оружие в первый попавшийся закоулок.

— Что делать будем? — спросил один другого.

— А что мы можем теперь? — вопросом на вопрос ответил приятель.

— Жаль упускать такие деньги, — вздохнул первый.

— Видно, не судьба... Не забывай, задаток был совсем не мал.

— И то верно. Не представляю только, как мы появимся у хозяина.

Напарник ухватил его за рукав и пристально посмотрел в лицо:

— А зачем нам у него появляться? Ты ж видишь, какое дело он поручил нам. Промахнись я, и как знать, чем бы все обернулось. Деньги здесь явно даром не дают.

Они смотрели друг на друга, и мысли их были одинаковы. Второй молча кивнул и, не сговариваясь, парочка быстро направилась в сторону порта.

Только ухватившись рукой за железные прутья забора, отделяющего небольшой садик перед домом, Ланс осознал, куда он пришел и несказанно удивился, так как этот, купленный несколько лет назад, особняк на набережной никогда не ассоциировался у него с Домом. У него было множество имений вне столицы; как принц, он являлся формальным и фактическим повелителем обширных провинций, составляющих значительную часть Королевства, но только Дворец, благодаря детским воспоминаниям, он отождествлял с родным домом, да и то, с изрядной долей иронии. Но сейчас он был настолько измучен, что идти во Дворец уже не мог. Ланс не знал, успел ли Пауль навести порядок, но постепенно идея провести тут остаток ночи стала нравиться ему все больше. Он вгляделся за ограду, но строение было скрыто деревьями и специально подобранными прежними хозяевами кустами.

Он проковылял вдоль забора к высоким воротам, от которых вглубь сада вела обсаженная зеленью дорожка, и только тут вспомнил, что не имеет ключей. Ланс прислушался и, почему-то воровато, оглянулся. Улица в этот час казалась вымершей, туман и не собирался рассеиваться, и он отбросил все сомнения. Принц покрепче взялся за прутья и одним движением перебросил тело на ту сторону. Несколько долгих минут он приходил в себя от неистовой боли, охватившей все тело, и только перетерпев ее, продрался сквозь заросли к аллее и побрел к дому.

К его удивлению, задернутое белой занавесью крайнее левое окно на первом этаже было освещено. Сначала Ланс решил, что кто-то из строителей либо ночует здесь, либо работает круглосуточно, но в этот момент находящийся внутри подошел ближе, и в освещенном прямоугольнике обрисовалась его тень. И, по широкому развороту плеч, по уверенным и одновременно небрежным движениям, Ланс понял, что его гость вовсе не строитель. Он настороженно прошел к двери и, пошарив в неглубокой нише над косяком, достал связку ключей.

Стараясь не шуметь, он по темным коридорам двинулся к комнате с таинственным незнакомцем, и уже разглядев темный, с пробивающимися по краям полосками света, прямоугольник нужной двери, замешкался. Незнакомец вполне мог иметь враждебные намерения, а Ланс был безоружен. Вызов же Тераль мог оповестить незнакомца об его присутствии. При условии, конечно, что тот владеет Искусством. Впрочем — какого дьявола! — ведь он в своем доме!

Клинок вспыхнул в темноте и тотчас из-за двери раздался голос:

— Ланс, это ты? Прекращай свои маневры и заходи.

Он вздрогнул, и оттого, что голос был хорошо знаком, и оттого, что обладатель его должен был находиться совсем в другом месте. Он открыл дверь и остановился на пороге, щурясь при свете большого канделябра, принесенного сюда из верхних покоев. В центре комнаты стоял, сияя приветливой улыбкой, Филипп.

Двоюродный брат был облачен в яркие, красно-зеленые одежды. Кроме того, за время скитаний по провинции он успел отпустить бородку, что ему очень шло. Его правая рука была аккуратно перебинтована и прижата к туловищу.

— Входи же, Ланселот. — Филипп шагнул навстречу. — Рад видеть тебя.

— И я рад.

Они обнялись, и Филипп вздрогнул, когда Ланс нечаянно сдавил его поврежденную руку.

— О, осторожней, прошу тебя.

Принц отступил.

— Извини. Где это тебя?

— Расскажу, все расскажу, только давай присядем.

— Конечно, прошу, — спохватился принц.

Они уселись.

— Ты хромаешь, Ланс. Что у тебя с ногой? — поинтересовался Филипп.

— Развлекался, как, вижу, и ты... Но, рассказывай же, рассказывай! Когда приехал, кого видел, и что, прах тебя побери, ты делаешь здесь?.. Только не вздумай обижаться, — поспешно добавил Ланс.

— А я и не думаю, — заявил кузен и в подтверждение своих слов рассмеялся.

— В городе я с самого утра. Представь себе, мы разминулись буквально на несколько минут, Винс сразу же послал вернуть тебя, да разве это возможно? Ты всегда был самым неуловимым из нас.

— Так уж и самым, — усмехнулся он.

— Почти весь день я провел с Винсентом и, подозреваю, расстроил его планы. Несколько раз мы посылали за тобой во все, даже самые невероятные места. Но все напрасно. К вечеру, памятуя о твоей страсти к ночным похождениям, Винс уже отчаялся увидеть тебя. А я рискнул зайти сюда и, как видишь, не прогадал. Между прочим...

Филипп принялся рыться в карманах, пока не нашел и швырнул Лансу связку ключей.

— У тебя ключи от этого дома? — удивился тот.

— Одолжил у Пауля.

— Хорошо. Ты в курсе наших последних событий?

Двоюродный брат кивнул.

— Да, Винсент мне все рассказал. Знаешь, он произвел на меня очень хорошее впечатление.

— Что ты говоришь?

Филипп прыснул.

— Нет, в самом деле. По-моему, Винс единственный, кому не передалась наша семейная стервозность.

— Знаю. Так что у тебя с рукой?

Брат нахмурился.

— Из-за этого-то я и вернулся.

— Из-за этого?

— Ведь нет нужды напоминать тебе мое задание?

— Ни малейшей. Лично я тебе тогда очень не позавидовал.

— А я себе не завидую сейчас.

Филипп осторожно погладил раненую руку.

— Можно ли сказать, что твоя миссия провалилась? — осторожно поинтересовался Ланс.

— И да, и нет, — задумчиво ответил кузен. — Сам факт моего ранения доказывает правильность наших рассуждений, но то, что меня нашли и вынудили уйти, затруднит наши поиски.

— Что ты имел в виду, когда сказал «меня нашли»?

Филипп смутился:

— Ну, видишь ли, Ланс, ведь я не принц, и, наверное, замыкаю список наследников престола. Да и лицо мое не так известно, как, скажем, твое...

— Короче, ты решил действовать инкогнито.

— Можно сказать и так.

— Филипп, ты ненормальный. Будем надеяться, что об этом не узнают в Свете, иначе нас всех поднимут на смех.

— Ты сам недавно проделал то же самое, — огрызнулся Филипп.

— Я был в безвыходном положении... Ну, хорошо, как это выглядело?

— Я, со своим полком, остановился в деревеньке, граничащей с землями Виктора...

— Хорошо, хоть не привел туда армию.

— Прекрати, будь добр. Сейчас по всей стране происходят перегруппировки войск, и это не должно было вызвать подозрений. Полком командовал человек, умеющий держать язык за зубами, а я был осторожен. Даже солдаты, если и видели меня, то разве что мельком.

— И все равно, они до тебя добрались.

— Не драматизируй, еще не известно, кто до кого добрался! — запальчиво воскликнул Филипп.

— Не буду, продолжай.

— В какой-то момент ситуация потребовала моего личного присутствия в землях Виктора... чтоб лично проверить донесение моего человека.

— Тут-то вас и подстерегли.

— Тут-то на нас и напали. И не воображай, я был не один! Мы перебили почти всех негодяев, и тот, из-за кого я пошел на риск, погиб одним из первых, сражаясь на нашей стороне.

— Так ты не веришь, что имело место предательство?

— Я не знаю. Будь так, я бы оттуда не ушел.

— А сколько их было?

— Сотни полторы.

— А вас?

— Со мной пошло почти столько же.

— Ну, ты и наглец! — воскликнул Ланс. — Может быть, это тебя и спасло. Они могли просто не рассчитывать на такое количество людей с тобой.

— Может и так, — легко согласился двоюродный брат.

— Ну, да ладно. Молодец, что вырвался. Как я понимаю, ничего особенного ты не обнаружил?

— Пока нет. Фред все это время изводил оленей, а Виктор почти не высовывал носа из замка.

— Тебе это не показалось странным?

— Показалось. Потому я и сунулся туда.

— После отъезда с границы ты не встречался ни с кем из наших? — неожиданно поинтересовался Ланс.

— Нет, а что?

— Да так. И никто не знал о твоем плане?

— Конечно, никто.

— И все же тебя нашли, — заключил Ланс.

— Ничего страшного. В конце концов, какая разница, где именно я буду находиться? Там полно моих шпионов.

— Решил остаться в столице?

— Посмотрю по обстановке.

— Как знаешь, это твоя игра. В случае чего, можешь рассчитывать на мою помощь.

— Благодарю... Тихо! Слушай!

Ничего не понимая, Ланс замолчал. И тут же понял, что они в доме не одни. Кто-то шел по коридору, даже не пытаясь заглушить свои тяжелые уверенные шаги. И, судя по оставляемому им шуму, шел в их сторону. Они озадаченно переглянулись.

У самой двери шаги стихли, ручка плавно повернулась.

— Привет, полуночники, — поздоровался с порога Винсент. — Ланс, не смотри на меня такими чистыми детскими глазами.

— Я и не смотрю... Если вы решили меня удивить, считайте, что у вас получилось. Надеюсь, это все на сегодня, а то я уже слегка утомился.

— Я тут ни при чем, — заявил Филипп, — но, думаю, могу сказать, что случилось.

— Ну-ка, излагай, — заинтересовался Винсент.

— Изволь, у меня две версии, и согласно первой, ты выставил наблюдение у этого дома и ждал, пока кто-то объявится.

— Это лишний раз доказывает, что и у меня бывают озарения!

— Согласно второй версии, ты следил за мной, — в голосе Филиппа легко улавливались обвинительные нотки.

— Нет, брат, поверь, этого не было. Я действительно оставил у этого дома пост и, идя сюда, ожидал увидеть не тебя, а хозяина.

— У тебя какое-то личное дело к Лансу? Мне уйти?

— Ни в коем случае, это даже хорошо, что я застал тебя.

— Всегда приятно, когда тебе рады.

Винсент едва заметно улыбнулся.

— Так, что там приключилось? — поинтересовался двоюродный брат.

— Пару часов назад пришло письмо от Леонарда. Из Империи идут слухи, будто это Виктор убил своего, отца.

— А-а, слышал, — отмахнулся Филипп. — Я уехал с востока позже вас, и застал эти сплетни.

— Ты не веришь в это? — спросил Винсент.

— Раз они так говорят, значит им это выгодно и, соответственно, невыгодно нам. Ведь серьезных доказательств тому нет?

— Одни слухи.

— Тогда ничего нового ты не узнал. Вик в последнее время ведет себя тихо.

— Есть еще кое-что. Сегодня был продан дом генерала де Туура.

— Знаю, за девяносто тысяч, золотом, — щегольнул осведомленностью Ланс.

— Сколько, сколько? — Филипп даже подался вперед.

Ланс повторил. Винсент посмотрел на младшего брата:

— И?

— Что? — не понял тот.

— Тебе не пришло в голову задать напрашивающийся вопрос?

Старший брат казался искренне удивленным, а Филипп внезапно захохотал:

— Да, — воскликнул он, — вот что бывает, когда правители теряют связь с народом! Ланс, девяносто тысяч, это очень большие деньги. На них можно купить очень много всего. Потому-то Винса и заинтересовало, откуда у генерала взялись средства на содержание такого дома.

— Туур был далеко не нищим, — задетый издевательским тоном кузена, огрызнулся Ланс.

Теперь даже старший брат не выдержал и покачал головой:

— Это очень большие деньги, — сказал он и добавил, словно разговаривая с ребенком:

— Даже высокопоставленный чиновник не может позволить себе иметь такой дом.

— О, Свет! — воскликнул Филипп. — Да в Королевстве не наберется и сотни Семей, способных на такие покупки. Извини, конечно, Ланс, но не понимать таких простых вещей...

— Я и не утверждал, что это маленькая сумма.

— Дело в том, что ты не понимаешь, насколько она велика, — сказал Филипп. — Впрочем, ты наследный принц и в твоем распоряжении изрядный ломоть королевской казны, а вот я, простой герцог, очень подумаю, прежде чем раскошелиться на такой домик.

Ланс не на шутку разозлился:

— Я никогда ничего себе не покупал за государственный счет.

— Еще бы! Твои владения, по территории, сами по себе не уступают вполне приличному государству.

— Мои владения — часть Королевства!

— Нет, с тобой невозможно разговаривать! — воскликнул Филипп.

— Вы будете слушать или пререкаться? — вмешался Винсент.

— Не я начал этот разговор, — сердито огрызнулся Ланс. — Ну, хорошо, я... мы слушаем тебя.

— Мы тоже, — добавил Филипп.

— Я постарался выяснить, откуда у него появились такие деньги. Возможность злоупотреблений я отмел сразу. Я имел приватную беседу с его банкиром, но и он ничего не знает. В свое время он очень удивился, когда ему поручили совершить эту покупку.

— А когда ему поручили совершить ее? — быстро спросил Ланс.

— Этой весной, ровно за две недели до убийства Лоуна.

Ланса кольнуло нехорошее предчувствие.

— Так ты выяснил, откуда он взял деньги? — спросил он.

— В месячный промежуток времени, до похорон Лоуна, было совершено несколько крупных сделок лицами, напрямую причастными к нашему делу.

— Кем?

Этот вопрос Филипп и Ланс задали одновременно, но никому и в голову не пришло улыбнуться.

Винсент на секунду прикрыл глаза и быстро ответил:

— Доверенным лицом герцога Кардигана был продан принадлежавший дяде остров в северной части моря и закрыты счета герцога в четырех банках.

В комнате повисла мертвая тишина.

— Ты сам говорил с этим человеком? — спросил, наконец, Филипп.

— Нет, он умер, ему было много за семьдесят. Но моим сведениям можно верить.

— Вот так дела, — вздохнул Филипп. — Похоже, что все-таки шантаж.

— Похоже, — согласился Ланс.

— Да, — заговорил Винсент, — он как-то сумел заполучить соглашение дяди с Дже-ту и попытался уладить с помощью герцога свои финансовые проблемы. Чем это закончилось, мы знаем.

Ланс вскочил и прошел по комнате:

— Сумасшедший дурак! Почему он не пошел к кому-либо из нас?

— К кому? — полюбопытствовал Филипп. — Все знали, что он был человеком герцога. Любой из нас тут же заподозрил бы козни дядюшки.

— Понятно, понятно, это я так.

Ланс вернулся на свое место.

— Во всяком случае, дело понемногу проясняется. Возможно, тут есть связь с гибелью самого герцога.

— Должна быть, — заявил Филипп. — Это очень важное событие, но и оно лишь кирпичик в кладке дядюшкиного склепа. К сожалению, мы до сих пор не знаем точно, кто был с ним в группе, а главное, что там между ними происходило.

— Верно, но должны же быть какие-то зацепки! — задумчиво сказал Ланс.

— Возможно, одной из них будет объяснение твоей новоприобретенной хромоты, — предположил Винсент. — Надеюсь, ничего серьезного?

— Нет, уже нет.

Ланс коротко передал разговор с демоном и рассказал о нападении. Его слушали очень внимательно, и даже Филипп в течение всего повествования не вставил ни единого слова.

— Считай, что ты сегодня заново родился, — подытожил рассказ двоюродный брат.

Потом довольно долго братья молча обдумывали услышанное.

— Почему ты решил обратиться к потусторонним силам? — нарушил молчание Винсент.

— Просто не смог придумать ничего лучшего.

— Мне кажется, твою попытку нельзя считать бесполезной, — заметил Филипп. — Теперь уже вполне очевидно, что безобразия носят всеобщий характер, и любые намеки на то, что все это заварили мы из-за Короны, звучат просто глупо.

— Но, мы тоже неплохо постарались, — признал Ланс.

— И, что теперь, терзаться и посыпать голову пеплом? — насмешливо спросил Филипп.

— Просто быть осмотрительней. Да, Винс, Леонард ничего не писал о делах в Порте? Меня интересуют их военные приготовления.

— Замечены перемещения их войск, и активизировались военные поставки.

— Все по наши души?

— Отчасти. У Империи появились заботы и на других направлениях.

Ланс вгляделся в лицо брата, готовый ответить на его ожидаемую улыбку, но Винсент был по-прежнему серьезен.

— Эти проблемы как-то связаны с нашими действиями, — подсказал он.

Старший брат неуверенно пожал плечами.

— Не скрою, я все последнее время уделял тому, чтоб попортить Порте кровь, но для конкретных результатов, по-моему, еще не пришло время. Леон начал действовать раньше и, может быть, это плоды его усилий. В его послании на этот счет ничего не сказано, но, кажется, кое-какие намеки я уловил.

— Дашь почитать? — попросил Филипп.

— Когда угодно.

— Интересное заваривается варево, — заметил Ланселот. — Как думаешь, что они предпримут?

— Поживем — увидим, но, если мы сумеем стравить Империю с другими соседями, то, быть может, и сумеем избежать войны.

— Очень много неопределенного, — ответил Ланс. — Каждый из нас действует сам по себе и толком не знает, что творится вокруг. Пора вновь собрать Королевский Совет.

— Поддерживаю, — кивнул Винсент, — я уже написал Леонарду.

— Нам даже не обязательно съезжаться в одно место, — развил свою идею Ланс, — мы можем связаться друг с другом, используя Силу Древа. Это сэкономит уйму времени.

— Нет, — энергично возразил Филипп. — Я предлагал это, но Леонард и Диана были решительно против. По-моему, они опасаются, что так нас можно подслушать.

— Мне это кажется невозможным, но я в этом не силен, — дипломатично произнес Винсент.

Хотел возразить и Ланс, но промолчал, поняв, что рассеять эти опасения ему нечем.

— Что ж, — подытожил Филипп, — если никто не против, я займусь организацией.

Никто не возражал.

— Да, вот еще что! — спохватился старший брат. — Все никак не удосуживался спросить, как там прошли похороны их несостоявшегося Посла?

Глаза кузена весело блеснули:

— Там был Эдвин, и, если верить тому, что он писал, все прошло по высшему разряду. Много слез, много цветов, музыки, провожающих. Все, как и положено.

— Не думал, что они пригласят кого-то из нас.

— Они и не приглашали, но и не могли не пустить Эда на похороны «родственника». Их бы не поняли даже ближайшие союзники.

Все трое дружно расхохотались.

— Да, — сквозь смех проговорил Ланс, — в этой истории они выставили себя полными дураками. Представляю, каково им пришлось терпеть присутствие братца.

— Вкупе с его характером, — добавил Винсент, и комнату потряс новый приступ смеха.

— Если верить донесениям, — давясь от смеха, заговорил Филипп, — Эдвин выжал максимум из ситуации. Для начала он им толкнул почти двухчасовую речь, которую все должны были выслушивать со скорбными минами, а затем на телеге выкатили венок от Королевства, весом в полтонны.

Вся троица готова была лопнуть от смеха.

— Ну и намучились мы с этим произведением, — через силу выдавил Филипп. — На его изготовление ушла целая неделя, да и то, потому только, что Леон лично ежедневно подгонял мастеров.

Он затрясся в очередном припадке смеха, а у Ланса словно ком стал поперек горла. Он настолько растерялся, что не мог подобрать слов и сформулировать свой вопрос. За него это сделал Винсент.

— А разве его хоронили не на третий день после гибели?

И от веселости двоюродного брата не осталось и следа. Его взгляд заметался между братьями, хотя было видно, что ему ни столько страшно, сколько любопытно.

— Да, его похоронили на третий день.

— А венок начали собирать уже за неделю? — уточнил Ланс.

— Точно, ровно за неделю.

Ланс посмотрел на Винсента:

— Вот ведь, как бывает в жизни, — сообщил он старшему брату.

— Жизнь — странная штука, — ответствовал тот, и они оба уставились на Филиппа.

— Это было личное предвидение Леонарда, или плод коллективного разума? — спросил Ланс.

— Это был плод.

— Тогда, поздравляю всех вас. А вот себя с Винсом не могу, ведь за глупость не поздравляют.

— Я мог бы все объяснить.

— Если тебя не затруднит.

— Мы узнали о его приезде еще до того, как Порта прислала нам официальное представление. Идея убить его родилась почти сразу. Подал ее Эдвин, что совсем не странно. Диана предложила сделать это так, чтоб подозрение не пало на нас, ну а детали, в основном, легли на плечи вашего покорного слуги.

Не вставая, Филипп преувеличенно галантно поклонился.

— Дальше, — потребовал Винсент.

По застывшим чертам его лица Ланс понял, что брат очень и очень сердит.

— Это казалось лучшим выходом. Подобный шаг прозрачно намекал на нашу силу и решимость ни перед чем не останавливаться, и, в то же время, не давал никаких улик, свидетельствующих о нашей причастности к убийству. К тому же...

— Не надо разжевывать, мы не младенцы.

Филипп покосился на Винса и продолжил:

— Это была основная причина того, что мы настояли перенести переговоры ближе к границе и, как вы, наверное, уже поняли, ради этого и устраивалась охота в честь их Посланника.

— Но, когда? — недоуменно воскликнул Ланс. — Вы все время были на виду! Кто именно сделал это?

— Это сделал небольшой отряд, во главе с Леонардом и мной, — заметив порыв Ланса, он поднял руку. — Погоди!.. Да, ты видел Леона и меня, но уже после того, как дело было сделано.

— Но, я слышал...

И тут Ланс все понял.

— Верно, — угадав его мысли, подтвердил Филипп. — В лесу был оставлен двойник Леонарда, и именно его горн ты мог слышать, а чуть позже видел и его самого, растерзанного волком. Появись ты раньше, посмотрел бы и на мою копию.

— И рану, которую ты обрабатывал, когда я пришел, Леон получил вовсе не на охоте.

— Правильно. — Филипп усмехнулся. — Волк тут совершенно ни при чем. Разорвав Леонова двойника, бедная животина, обалдевшая от всей этой суматохи, готова была хоть сквозь землю провалиться, лишь бы улизнуть из обезумевшего леса, но она могла прекрасно оправдать ранение брата, и я не дал ей уйти.

— Вот дерьмо! — просто так, для разрядки, выругался Ланс.

— Почему вы не посвятили в этот план меня? Кто вообще знал об этом? — хмуро спросил Винсент.

— Кроме тебя и Ланса о нем знали все. То есть, конечно, не считая Эмилии, Виктора и Фредерика. Пойми, Винс, ты слишком близок к Ланселоту, а он, сам знаешь, в каком положении находился. Мы не могли рисковать.

— Допустим, но ведь после появления брата, ему удалось убедить всех в своей невиновности.

— Нет, не всех, — тихо возразил Филипп, нервно покусывая губу. — Леон и Ди воспылали к Лансу нежностью, чего я не понимал, так как причины их поведения мне не показались убедительными. Что ж, их мотивы, это их личное дело, а я настоял на том, чтоб не посвящать вас в это дело. Леонард больше всего боялся нового раскола и был вынужден уступить.

— А что означали твои намеки, тогда на охоте? — поинтересовался Ланс.

— Как сказать. Неизвестно чем все это могло закончиться, и я хотел оставить вам какую-нибудь ниточку.

— Не понимаю, что мне дала твоя болтовня.

— Не знаю, Ланс, может, мной руководило чувство вины, может еще что-то.

— А что тобой руководит сейчас? — сухо спросил Винсент.

— А ничего, — расслабленно ответил Филипп. — Просто пришло время все рассказать.

Доступ на пирс номер шесть был перекрыт сотней вооруженных матросов из абордажной команды, под началом хмурого боцмана. Это был человек гигантского роста и богатырского сложения, с наголо обритой головой и твердым, покрытым шрамами и следами перенесенной оспы, лицом. Он мрачно вышагивал вдоль шеренги матросов и небольшой колокольчик, болтающийся вместо серьги у него в ухе, тоненько дзинькал в такт с шагами его, обутых в тяжелые сапоги, ног. Матросы явно побаивались и старались ничем не привлекать к себе внимание гиганта, хотя уже довольно долго стояли, вытянувшись под солнечными лучами. Чуть дальше, на берегу, нестройно вытянулась неспешенная сотня легкой кавалерии, сопровождавшая карету с Адмиралтейскими гербами на дверцах, одиноко стоящую сейчас на безлюдном пирсе.

Ланс откинул занавеску и выглянул наружу.

— Не слишком ли долго его нет? — спросил он своего спутника, сидящего напротив.

— Скоро должен быть, Ваша Светлость. «Отчаянный» пришел около шести часов назад, и по сообщению его капитана, «Экватор» благополучно шел сюда четырехузловым ходом. Его отставание от «Отчаянного» не должно превышать четырех, максимум шести часов.

Но, все же, адмирал был явно обеспокоен. «Отчаянный» был тем самым щеголеватым корветом, что сейчас стоял у причала, через два пирса от них. Небольшой стройный корабль с изящными обводами и слегка отклоненными назад мачтами, был одним из немногих судов, находящихся сейчас в Военной гавани.

Несмотря на то, что он только пришел из плавания, «Отчаянный» приятно поражал отменным внешним видом. Ланс видел многочисленные суетящиеся вокруг него фигурки людей, повозки и косяки лодок мелких торговцев. Четыре надраенные медные катапульты, распластавшиеся на его палубе вдоль бортов, отливали в солнечных лучах золотом, и напоминали отдыхающих сказочных драконов. Как бы не выглядели те драконы на самом деле.

— Будем надеяться, что с ним ничего не случилось в пути.

Адмирал с сомнением покачал головой.

— Во время рандеву с «Отчаянным», кораблю ничто не угрожало. Там великолепный капитан, и я ему доверяю, как себе.

— А повторно напасть на него не могли? — поинтересовался принц, больше для того, чтоб поддержать разговор.

Собеседник даже позволил себе улыбнуться:

— Это совершенно исключено, Ваша Светлость. Его должны сопровождать три корабля эскадры контр-адмирала Корга. Да и потом, никто бы не решился напасть на наш корабль в такой близости от берега. Особенно сейчас, когда в море вышел почти весь флот. Это наше море, Ваша Светлость.

— Что не помешало кому-то едва не утопить «Экватор».

Лицо адмирала потемнело:

— Мы найдем того, кто стоит за этим. Найдем и накажем.

— Конечно, — поддержал Ланс. — Корона считает это дерзкое нападение прямым вызовом, и вы получите любую необходимую помощь.

Моряк благодарно посмотрел на принца:

— Мне отрадно это слышать, Ваша Светлость.

— Насколько я знаю, неизвестные корабли утопили два наших торговых судна?

— Да, караван шел с юга в сопровождении «Экватора», когда был атакован тремя боевыми кораблями без опознавательных флагов.

— Боевыми, а не просто вооруженными? — уточнил Ланс.

— В докладе капитана сказано, боевыми, Ваша Светлость.

— Тогда непохоже, что речь идет о пиратах.

Ланс вопросительно посмотрел на собеседника.

— Это чистой воды каперство, — безапелляционно заявил тот. — И вряд ли мне стоит говорить Вашей Светлости, какая держава за этим стоит.

— Разве Порта имеет сколько-нибудь значительный флот в этом море? — удивился Ланс.

— У них здесь не более десятка боевых кораблей, базирующихся, в основном, в западных портах. Этого обычно хватало для прикрытия имперских торговцев.

— Но, как бы там ни было, теперь у них на два корабля меньше, — улыбнулся Ланс. — Вам удалось взять пленных?

— К сожалению, нет, Ваша Светлость. Судя по докладу капитана «Экватора», к тому времени, когда двое из напавших пошли ко дну, оба наших торговца уже затонули, и часть команды была занята спасанием их экипажей. К тому же, было довольно свежо.

— Жаль, — вздохнул Ланс, — имея пленных, мы бы могли по-другому говорить с Империей. Конечно, если это она стоит за всем.

Ланс поймал недоуменный взгляд собеседника и пояснил:

— Мы можем подозревать кого угодно, но, не имея реальных улик, мы мало что можем сделать.

— Конечно, Ваша Светлость целиком правы, просто я не силен в дипломатии.

Его апломб позабавил принца.

— Кому принадлежали потопленные суда? — спросил он.

— Хозяин одного мне не известен, но я знаю, что он плыл под флагом Гильдии. Второе принадлежало Дому Минардов. Моему Дому.

Ланс надеялся, что сумел скрыть радость. Встревоженный словами Фолка о возможной причастности одной из Семей к покушениям на него, принц сразу же решил проверить наиболее вероятных заговорщиков — род Минардов. Узнав о нападении на королевский караван неизвестных кораблей, Ланс тут же воспользовался этой информацией для того, чтоб выйти на одного из патриархов этого Дома, Адмирала Флота Королевства, графа Сиама. Он рассчитывал на долгую беседу, в ходе которой ему удастся незаметно перевести обсуждение перипетий героического, но малозначащего боя линкора «Экватор» на гибель виконта Моранта, и выяснить позицию их Семьи в этом вопросе. И он совсем не ожидал, что беседа так легко перейдет в нужное ему русло.

— О, вероятно, Дом понес немалые убытки, — сочувственно промолвил он. — Но Династия помнит и ценит заслуги Вашего Рода перед Королевством, и готова оказать любую помощь.

Адмирал невозмутимо выслушал его:

— Благодарю, Ваша Светлость, но, в столь тяжелый для страны период, мой Дом не вправе принимать такие щедрые подарки. Нам вполне по силам покрыть любые потери.

Принцу показалось, будто ему влепили пощечину.

— Я не имел в виду денежные подачки.

Он постарался сдержать гнев, но, видимо, не сумел и адмирал посмотрел на него с плохо скрытым беспокойством.

— О, конечно, милорд, я так Вас и понял. Я вовсе не думал дерзить, или оскорблять Королевский Дом... Простите за невольную бестактность.

— Я это знаю, адмирал, простите и Вы меня за резкость. Нервы разболтались страшно. В последнее время приходится заниматься множеством дел, многие из которых лучше бы и не знать вовсе.

— Понимаю, Ваша Светлость. Вы полагаете, что войны, все же, не избежать?

— Мы делаем все, чтоб предотвратить ее, граф, но... Могу вам лишь посоветовать прекратить на время торговлю с югом и держаться защищенных караванных маршрутов. Я удивлен, что вы вообще ведете дела с дикарями.

Адмирал поморщился, и в его ответе послышалась застарелая обида:

— Что делать, Ваша Светлость, доходы с земель не удовлетворяют никаких запросов, вот и приходится пускаться в коммерцию. Но хорошей прибыли в торговле с цивилизованными странами тоже не получишь, так как тут все захвачено купцами Гильдии.

Ланс мудро кивнул:

— Нас очень беспокоит подобное положение и, как только все утрясется, мы попробуем урегулировать этот вопрос.

Собеседник заметно приободрился и благодарно ответил:

— Это было бы весьма полезно, Ваша Светлость.

— Что ж, Дому, чьи лучшие представители посвящают себя военному и морскому делу, нелегко конкурировать с потомственными коммерсантами, — сочувствующе проговорил принц.

— Такие уж времена настали, Ваша Светлость. Считать барыши от сделок с тухлой рыбой становится куда притягательней для молодых людей, чем служение Отечеству.

— Зачем же так сурово, граф? В вашей Семье немало достойных молодых людей, избравших путь служения — виконт Моэн, граф Эйлин, граф Дэлон, ваш сын, Роквелл, виконт Морант... Ох, простите, клянусь, я не хотел бередить этой раны.

Ланс замолчал, ожидая реплик собеседника.

— Нам всем тяжело смириться с потерей этого малыша, — грустно сказал адмирал.

— Виконт ведь выбрал флотскую карьеру... Жаль, что мы лишились такого человека.

— Да, парень много времени проводил в море, — подтвердил адмирал, но в его голосе слышались грустные нотки. — Только, к сожалению, его больше интересовала морская торговля, чем карьера флотского офицера.

Ланс смутился от подобного признания, адмирал же, кажется, полностью ушел в себя:

— Он был неплохим моряком, но, думаю, настоящего морского офицера из него бы не вышло. Слишком часто племянник ввязывался в какие-то авантюры. Я всегда говорил, что любые дела с Гильдией не с лучшей стороны характеризуют молодого дворянина, но кто сейчас слушает старших?.. Как жаль, что мальчика больше нет, — несколько неожиданно закончил свой грустный монолог старый моряк.

Неподдельная боль собеседника тронула принца, и он не смог заставить себя продолжать этот разговор.

Трель боцманской дудки и выкрики команд прервали неловкую паузу. Вдоль пирса рассыпались солдаты причальной команды, а над сигнальной башней у входа в гавань заклубились пары зеленого дыма.

— Это «Экватор», — бегло взглянув на часы, сообщил адмирал и открыл дверцу кареты. Едва они вступили на пирс, как из-за мыса показался корабль. Адмирал молниеносно выхватил подзорную трубу и несколько долгих минут следил за входящим в гавань судном. Затем не выдержал и горестно поцокал языком. Принц с любопытством посмотрел на него:

— Вы позволите взглянуть, адмирал?

— Да, конечно, — спохватился тот. — Прошу, Ваша Светлость.

Трехдечный корабль «Экватор» выглядел очень скверно, и, по мере его приближения к берегу, открывались все новые ужасающие последствия выдержанного им сражения. Корабль шел с сильным креном на правый борт, что позволяло видеть всю его верхнюю палубу. Нижний ярус портов находился целиком под водой. Борта почти по всей длине средней палубы и фальшборта верхней были выломаны. Ланс догадался, что сделано это было для того, чтоб освободить эту сторону от нескольких десятков тяжелых катапульт и, тем самым, не дать судну перевернуться оверкиль. Но это лишь отчасти помогло удержать корабль на плаву. Тонны непрерывно откачиваемой из трюмов воды с громким шумом обрушивались за борт через шпигат высоко задранного левого борта. Ланс отнял трубу от глаз и вернул хозяину:

— По-моему, оставлять людей на борту корабля, находящегося в таком состоянии, просто безумство, — заметил он. — Чудо, что «Экватор» вообще доплыл.

Его собеседник хмуро следил за приближающимся кораблем.

— Согласно докладу, с «Экватора» были сняты все раненые и гражданские с затопленных судов. Я не предполагал, что все настолько плохо, и сам не понимаю, почему команда не покинула судно. Думаю, предстоит серьезный разговор с капитаном.

— Могло произойти что-то непредвиденное уже после рандеву с нашей эскадрой. Не будем делать поспешных выводов, — рассудительно ответил Ланс, вновь переключая внимание на корабль.

Особенно сильными казались повреждения рангоута. Бизань-мачта отсутствовала, то ли потерянная непосредственно в бою, то ли срубленная из-за сильных повреждений позже. Намного короче была и грот-мачта, потерявшая почти все надстроечное дерево. Ее оконечностью теперь служил салинг, заваленный тлеющими остатками парусов и огромными клубками спутанного такелажа. И только передняя мачта осталась неповрежденной и, потеряв несколько верхних рей, сохранила почти всю парусную оснастку.

Полузатопленный корабль тяжело, почти не покачиваясь на ощутимой волне, вошел в гавань. На берегу, за цепочкой матросов, собралась небольшая толпа, по большей части, гражданских.

— Адмирал, особо не затягивайте с официальными процедурами, — попросил Ланс графа и кивнул на встречающих.

— Понимаю, Ваша Светлость, — ответил тот, лишь на мгновение отвлекаясь от разглядывания израненного линкора.

Принц в некоторой растерянности постоял рядом. Он почти не сомневался в том, что граф Сиам, а значит и весь его Дом, не имеет каких-либо оснований связывать убийство виконта Моранта с Королевским Домом, и не видел причин для дальнейшего своего присутствия здесь. Но и уйти он не мог. После того интереса, что он выказал к этому делу, уход выглядел бы довольно странно, и даже графа, сейчас целиком озабоченного встречей корабля, позднее мог натолкнуть на нежелательные размышления. Поняв, что стал заложником положения, Ланс мысленно ругнулся и попытался найти или выдумать хоть одну причину, удовлетворительно объясняющую его отбытие. Он рассеянно оглядел встречающих и, уже отведя взгляд, насторожился. В нескольких шагах от основной группы, скрестив руки на груди, стояла одинокая фигура, облаченная в такое запоминающееся и такое неуместное здесь серое домино.

Филипп поежился:

— Скверная сегодня погода.

— Другая теперь будет не скоро, — отозвался Ланс, плотнее запахивая плащ. — Осень.

Море было неспокойно. Белые барашки пенились на гребнях волн, лодку сильно раскачивало. Черная вода за бортом шипела, сворачиваясь в водовороты, и гребцам приходилось изо всех сил наваливаться на весла. Тем не менее, Филипп счел нужным поторопить их:

— Быстрее парни. Долго мы будем здесь болтаться?

Гребцы-матросы никак не отреагировали, но помогавшие им на веслах Рон и Фолк выглядели очень недовольными. Последний даже что-то сердито буркнул, но кузен уже отвернулся и полез в карман за флягой.

— Если все это окажется напрасным, клянусь, я... я сам не знаю, что сделаю, — заявил он Лансу, отпив приличный глоток.

— Ты сам напросился на эту поездку, — усмехнувшись, ответил тот.

Лодка подпрыгнула на высокой волне и им пришлось вцепиться в сиденья, чтобы не оказаться за бортом. Ответ брата потонул в шуме воды.

Ровный свет маяка впереди нисколько, как казалось им, не приблизился с момента отплытия, и потому, когда во мраке среди волн показалась темная полоса пирса, соединяющего маяк с берегом, все были слегка удивлены. Но, чтобы достичь ее и укрыться за толстыми стенами башни маяка, им понадобился еще час.

Низенький, по нездоровому пухлый смотритель держал пылающий факел, пока остальные отдыхали от, оставшихся за стенами, грохота волн, промозглого ветра и ледяной воды. Плащи у прибывших вымокли до нитки. Филипп, подышал на покрасневшие от холода руки.

— Любезный, мы были бы весьма признательны, если б вы угостили нас чем-нибудь горячим, — обратился кузен к смотрителю маяка.

— Да, да, конечно. Вот только... все наверху.

— Наверху! — возопил Филипп. — Ланс, ты слышал?

— Я сейчас же сбегаю, а пока позвольте предложить вам сухие плащи.

Филипп посмотрел на него, потом на Ланса:

— Нам что, опять предстоит прогулка наружу?

Ланс поймал взгляд Рона, и тот повернулся к Филиппу:

— Ваше Высочество, все трупы, для лучшей сохранности, решено было оставить снаружи.

— Несите плащи, — тем временем приказал Ланс смотрителю.

— Так точно, Ваша Светлость, два плаща. Извольте подождать.

— Вы что, не умеете считать? — резко спросил принц. — Нас здесь четверо.

— Да, конечно, четыре плаща, — испуганно залепетал толстяк и поспешно убежал.

— Может быть, ты хоть сейчас будешь любезен и объяснишь мне, что мы здесь потеряли? — спросил Филипп.

— Изволь. Недалеко от, этого маяка, около двенадцати часов назад, обнаружили девять трупов. У меня есть подозрение, что они, до своего последнего заплыва, принадлежали к банде, несколько ранее устроившей на меня нападение.

— Только не говори, что мы притащились сюда лишь затем, чтоб удовлетворить твое чувство мести. Это как-то связано с... известными событиями?

— Это мы должны установить, в том числе.

— Что конкретно ты ожидаешь обнаружить?

— Не знаю, Фил. Предлагаю не заниматься догадками, а искать любые зацепки. Смотри на лица, одежду, обувь, и ищи, ищи, ищи.

— Как долго они пробыли в воде?

— Покушение на меня произошло четверо суток назад. Еще спустя сутки они пропали.

— Трое суток в ледяной воде. Должно быть неплохо сохранились.

— Но, перед тем как утопить, их, скорее всего, обчистили.

Ланс повернулся к вернувшемуся с охапкой одежды смотрителю и взял себе верхний плащ.

— Если только они не утонули случайно.

— Предварительно обвязавшись друг с другом, и привязав к ногам каменные плиты.

— Ты что, совсем перестал понимать шутки?

— Почему, понимаю, когда заранее предупрежден, что это именно они.

— Буду знать... Так мы идем?

Ланс посмотрел на солдат:

— Ведите.

Снаружи погода окончательно испортилась. Огромные волны перехлестывали через пирс, шквалы ветра рвали языки факелов, лишь чудом не гася их, а их новые плащи насквозь промокли почти сразу же. Вой ветра и грохот моря стояли настолько оглушительные, что объясняться можно было только жестами. Идти, к счастью, было недалеко, всего несколько десятков метров. Рон привел их к низкой выемке в каменной ленте пирса, сделанной для причаливания малых судов и лодок. На ней, в разных позах, были буквально разбросаны с десяток трупов. Между телами в беспорядке вились какие-то канаты. Один из канатов уходил в море. Площадка постоянно заливалась водой, и трупы слабо шевелились, что выглядело жутковато.

Рон что-то прокричал и, сунув Фолку свой факел, спрыгнул на площадку. Оскальзываясь и балансируя руками, он пробрался к уходящему в воду канату и, нагнувшись, стал выбирать его. Среди волн мелькнула черная тень, но Ланс и без того уже понял, что на том конце. Он пересчитал оставшиеся на пирсе тела. Их было восемь. Тем временем, Рон сумел подтянуть утопленника. Ланс ждал, что солдат вытянет его на пирс, но внезапно широкая спина Рона дернулась, и он буквально отскочил от кромки воды. Несколько секунд солдат растерянно оглядывался, а затем вернулся к ним. Ланс вопросительно посмотрел на него.

— Ваша Светлость! — прокричал Рон. — Я думаю, его не стоит вытаскивать, — и заметив удивленный взгляд принца, поспешно добавил:

— Его долго било о причал. Поверьте, сейчас его и мать родная не узнает.

Ланс понял, но сейчас его занимала другая проблема. Она же волновала и Филиппа:

— Ланс, как ты собрался их осматривать?

— Придется втащить их на маяк, — крикнул он в ответ.

— Слушай, это и в самом деле так важно?

— Не знаю, и именно поэтому не стоит с этим тянуть.

Брат внимательно посмотрел на него и согласно кивнул.

На переноску тел им потребовался еще час, и теперь они молча стояли над лежащими в луже телами разбойников. Двое матросов-гребцов и смотритель теснились в одном из углов башни.

— Что теперь? — поинтересовался Филипп.

Принц пожал плечами.

— Кому-нибудь из вас знакомы эти люди? — спросил он после паузы.

Фолк прочистил горло и переглянулся с товарищем.

— Если позволите, Ваша Светлость... — нерешительно начал он.

— Давай.

Вместе с Роном они поднесли факелы поближе и стали по очереди обходить тела. «Никакого оружия... — время от времени комментировал кто-то из солдат — в карманах пусто, с этого даже сняли обувь... колец, перстней, тоже нет».

Осмотр длился долго, и братья понемногу начали терять терпение, когда Фолк встал и пнул ботинком один из трупов:

— Это Луар, брат Бене.

— Точно? — спросил Ланс.

— Точно, Ваша Светлость. Эту жирную морду тяжело не узнать, — пояснил Рон.

Филипп подошел к телу и несколько секунд рассматривал его.

— Жирную морду? — с сомнением переспросил он. — Жирную?

Солдаты одновременно осклабились.

— Теперь-то, понятно, не жирную, Ваше Высочество. Этот парень в последние пару суток изрядно пропотел, — отозвался Рон, и, поддавшись собственной остроте, захохотал.

Филипп холодно оглядел его и повернулся к брату:

— Что теперь?

— Теперь? Оставим здесь, а как только распогодится, их свезут на берег и захоронят.

— И все?

— А что? — не понял Ланс.

— Да так, ничего.

Филипп раздраженно отвернулся.

Они завтракали вдвоем в дворцовой столовой покоев Винсента и двое слуг — молчаливых стариков с остекленевшими взглядами — прислуживали им.

— Ты очень бледен, Ланс, — заметил Винсент, внимательно посмотрев на брата.

— Ночные морские прогулки мне явно противопоказаны, — отшутился тот.

— И все же обратись к лекарю. Если ты свалишься с простудой, я останусь один.

— С тобой останется Филипп.

— Филипп будет рядом, но не со мной, — нравоучительно парировал Винсент. — Кстати, как тебе удалось избавиться от него?

Ланс хмыкнул:

— Хорошенького же ты мнения о братце... Я вовсе не избавлялся от него, скорее, это он считает, что избавился от меня.

— Он обнаружил что-нибудь, что пропустил ты?

— Если и да, то вида не подал. Все было, как и всегда, а причина, по которой он сейчас не с нами, вполне обыденна.

— Тем лучше. Давай, рассказывай, чем у вас там все закончилось?

— Как я и ожидал, это оказались бандиты из шайки Бене, но практически, это ничего нам не дает. Перед тем как утопить, их всех со знанием дела обобрали.

— Если только у Фила нет мыслей на этот счет. Как их умертвили?

— О, единственная забавная деталь — их всех отравили. Во всяком случае, я не верю, что они объелись ядовитых грибов.

— Я тоже. Значит, и эта ниточка полностью обрублена?

— Боюсь, что да. Но, я нащупал кое-что еще.

— Да?

— Если ты помнишь, в этом деле уже несколько раз всплывал некий культ, прославляющий своего Идола, которого они зовут Единым Творцом.

Ланс посмотрел на брата, но тот молча ждал, никак не отреагировав на его полувопросительные интонации.

— Совсем недавно, во время встречи «Экватора», мне пришло в голову, что столь частое пересечение с этой сектой уже нельзя расценивать как просто ряд случайных совпадений. Если позволишь, я попробую восстановить в хронологическом порядке все свои контакты с ней?

Винсент согласно кивнул.

— Итак, впервые я узнал о них после того, как был ранен во время нашего бегства из столицы. Признаю, что обязан им жизнью, и после той встречи у меня об них осталось самое благоприятнее впечатление. Второй раз название этой секты, или церкви, как они называют себя сами, было произнесено при моем посещении Торикс. Намеки бессмертной принцессы заинтриговали меня, но, в общем, не изменили первоначального мнения. К тому же, в тот раз я первый упомянул о секте, чем и спровоцировал реплики Торикс. Третья встреча состоялась лишь мельком, на восточной границе. Тогда я случайно заметил кого-то из членов паствы отца Мора в карете лорда Сараха.

Винсент даже присвистнул от удивления:

— Ты никогда не рассказывал об этом.

— Просто забыл, что вполне понятно, принимая во внимание известный тебе дальнейший ход событий. И только сегодня ночью, обдумывая все, я вспомнил этот эпизод. Кстати, среди бумаг отца Мора были и бумаги из Порты.

— Да, помню, ты говорил об этом, — подтвердил Винсент.

— Отлично. Последние два случая настолько тесно касаются наших внутренних дел, что признаться, вызывают у меня более чем просто подозрения.

— Позволь, я угадаю, — вмешался Винсент. — Ты имеешь в виду увлечение Фредерика какой-то религией?

— Не какой-то, а именно Церковью Единого Творца. Идя к тебе, буквально час назад, я заглянул в Архив и еще раз переговорил с Бергеном. Стоило мне произнести это название, как он тут же подтвердил мою догадку. Косвенным доказательством может служить и то, что в Архиве я не нашел ни одной бумаги с упоминанием этой Церкви. Подозреваю, что они входят в число пропавших документов.

— Пожалуй, здесь я соглашусь с тобой. Чему-чему, а памяти Бергена можно доверять.

— И о последней встрече с человеком в серой сутане в порту я тебе уже рассказывал.

— Угу. У меня тоже есть кое-что.

— Рассказывай.

— Тебе известно, кто купил дом покойного Туура?

— Минарды.

— Верно. Так вот, вчера вечером этот дом был безвозмездно передан... угадай кому?

Ответ пришел к Лансу сразу же, но это было настолько невероятно, что он просто отказывался в него поверить, и лишь в замешательстве разглядывал старшего брата, словно желая, чтоб тот опроверг его догадку. Но увидел только легкий подтверждающий кивок.

— Не может быть, — прошептал он.

— Может. Новый хозяин дома — открывающаяся в столице Миссия Церкви Единого Творца.

— И ты так спокойно об этом говоришь! — вскричал Ланс.

— Я уже успел отпереживать свое.

— Проклятье! — выругался Ланс. — И ты позволил им!

— А что я мог сделать? — рассудительно поинтересовался старший брат. — Ведь у нас, кроме подозрений, ничего нет. Мой запрет все посчитали бы обыкновенным самодурством. А это чревато конфликтом с Домами... и не только с Домами.

— У них много сторонников в городе?

— Пока, как мне доложили, они собирают не более двухсот человек за раз.

— Кого именно? — тут же спросил Ланс.

— Их паства охватывает все слои общества.

— Ты веришь этим сведениям?

— Вера сторонников этой церкви не позволяет им лгать. К тому же, в данном случае, я не посчитал достаточным основываться только на показаниях агентов, и лично посетил несколько богослужений.

— Тебя могли опознать, — нахмурился Ланс.

— Не могли. Поверь, я тщательно следил за этим.

— Это ни о чем не говорит. У них какая-то своя особая магия.

— Как я понял, их отношение к жизни значительно отличается от нашего.

Ланс подозрительно посмотрел на брата:

— Ты их защищаешь?

Винсент отвел взгляд.

— Я не знаю, как мы можем остановить их экспансию. В последнее время они распространяются особенно быстро, и твое сообщения о Сарахе — лишнее подтверждение тому.

— О Сарахе, — задумчиво пробормотал Ланс и внезапно вскинул голову:

— Знаешь, это не такая уж и пустая информация. В иерархической лестнице Империи есть место только для одного Идола — Императора, и известие о появлении конкурента вряд ли придется последнему по вкусу.

Винсент поморщился:

— Не думаю, что их позиции в Порте настолько сильны. Он просто не обратит внимания на это.

— Как сказать. Если люди вроде Сараха позволяют себе возить вместо императорских образов личных душеспасителей, это о чем-то, да говорит.

— Но, это неплохо, Ланс. Эта религия отрицает войны и потому играет нам на руку.

— Да плевать мне на их религию! — вскричал Ланс и ударил кулаком по столу. — Неужели ты не видишь, что это отличная возможность расколоть Империю. Узнав о тайном культе, да еще в близких к себе кругах, Император почти наверняка предпримет какие-то действия по его искоренению, что обязательно, рано или поздно, приведет к смуте. А это значит, не будет войны. Мы победим, Винс, победим без кровопролития!

— Ну-у, об этом я как-то не подумал, — признался старший брат.

— Ты не подумал об этом, потому что поверил им, — зло сказал Ланс. — Они купили тебя со всеми потрохами!

— Оставь, — отмахнулся брат, но сделал это как-то нерешительно.

Глядя на него, Ланс только горько покачал головой:

— Пойми, сейчас мы не можем дать увлечь себя чему-то постороннему. Мы слабы, мы защищаемся, и потому любое наше несиловое решение будет воспринято как слабость. Проигрывающий не должен говорить о мире, это равносильно капитуляции! Это и есть капитуляция, будь я проклят! Только когда наши враги будут поставлены на колени, мы сможем заняться филантропией, уже на наших условиях. Но не раньше!

Брат молча повертел в пальцах столовый нож.

— Наверное, ты прав, — наконец, признал он.

Ланс смягчился:

— Я понимаю тебя, мне и самому они симпатичны. И я понимаю людей, тянущихся к ним, но во всем этом есть и обратная сторона.

— О чем ты?

— К ним идут, как люди потерявшиеся, слабые, желающие покоя, так и люди, вряд ли способные стать частью бессловесной паствы. Что там ищут Минарды, Фредерик и, вероятно, множество других, великих мира сего? Действительно ли всем заправляют отцы моры, или они только ширма, за которой прячутся лорды сарахи?

— Ты предлагаешь мне попробовать донести до Императора информацию об этом культе?

Ланс нехорошо улыбнулся:

— Не просто о культе, мальчик мой. О тайном культе среди его ближайших соратников. О культе, отрицающем его божественное предназначение. О культе, ставящем под сомнение его право безраздельно властвовать над себе подобными. О культе, как чума расползающемся по Империи.

— Но, что делать с нашими собственными сторонниками этой Церкви?

— Пока мы ничего не можем тут поделать. Сначала мы должны разобраться с Портой.

— Ладно, — невесело произнес Винсент, — я сделаю это.

— И пусть тебе поможет Леонард, — посоветовал Ланс.

— Почему только он? Я сообщу всем.

— Нет, думаю, не стоит. Будет подозрительно, если мы в одночасье обрушим все это на голову Императора. Ты просто сообщи им, если считаешь нужным, но реально действуйте только вы двое.

— Если считаешь нужным, — повторил его слова Винсент, неприязненно глядя. — Желаешь остаться в стороне?

Ланс опешил.

— Я не хотел навязывать тебе свое мнение. Ты что, Винс?

Долгие секунды они молча разглядывали друг друга. Первым напряжения не выдержал Ланс.

— Хорошо, я сам все сделаю. Забудь обо всем.

— Нет, я не прав. Прости, брат. Просто, мне очень не хочется делать этого.

— Я понимаю, — тихо ответил Ланс. — Поэтому давай я сам...

— Нет, я сказал, — резко оборвал его старший брат. — Это моя работа.

Они оба чувствовали неловкость, но как развеять ее, никто из братьев не знал. Ланс винил себя за то, что склонил брата к поступку, совершить который тот не был готов. Он жалел, что не взял все на себя, что, вообще, завел этот разговор и больше всего хотел только одного — избавить Винсента от тяжелой для того обязанности. Но и отговаривать старшего брата он опасался, поскольку считал, что тот воспримет это как проявление недоверия, или, что хуже, жалости. Винсент же корил себя за чистоплюйство и эгоизм, выказанные им перед младшим братом. Он был на несколько лет старше, знал, что всю жизнь тот бессознательно старается подражать ему, а главное, он любил Ланса, в чем не стеснялся себе признаваться. Впрочем, сейчас он ни о чем подобном не задумывался и хотел только прервать затянувшуюся тяжелую паузу.

— Ладно, Ланс, не вешай нос, — улыбнулся он. — Все не так уж и плохо.

Ланс не смог удержать ответной улыбки и, как-то по-детски, наивно спросил:

— Правда?

— Правда-правда, — подтвердил Винсент, как когда-то давным-давно.

— Винс, а как идет расследование убийств Лоуна и герцога?

— Ты толкуешь об официальном расследовании? Что ж, при всем том, что известно дознавателям, было бы глупо ожидать результатов.

— Но ты следишь за этим?

— Первое время следил, потом бросил. Когда появятся новые детали, мне тут же доложат.

— А что им известно?

— Очень мало, у них нет ничего, что выводило бы на наши внутрисемейные дела.

— В таком случае, им никогда не раскрыть этих убийств.

— Ты что, брат? Ведь мы не можем предать гласности все, что у нас тут творилось. Это изначально наше внутреннее дело, и решать его только нам. Неужели ты серьезно надеялся на работу полиции?

— Нет, конечно, просто хотелось знать, что им известно.

— Им ничего не известно. И не будет известно. Повторяю, это наше дело, и только нам его решать. Кстати, о делах. Что ты-то собрался... гм... делать?

— Я уезжаю.

— Далеко?

— На восток.

— Могу я спросить, зачем?

— Помнишь, я рассказывал тебе о переписке отца Мора? По-моему, пришло время и мне почитать ее.