"Основатель" - читать интересную книгу автора (Пехов Алексей Юрьевич, Бычкова Елена...)

Глава 13 Tempo curant

9 марта

Сквозь сон Миклош слышал тиканье старинных швейцарских часов. Их умиротворенное звучание наполняло большой дом спокойствием. Господин Бальза проснулся, когда пробило одиннадцать вечера. Сел на постели, зажег ночник с зеленым плафоном и задумчиво постучал указательным пальцем по губам.

— Превосходно. Tempo curant.[4]

Он чувствовал, что его переполняет сила. Давно пора. Нахттотер уже устал ждать, когда пройдут все последствия «Поцелуя». Что ни говори, а Соломея еще та штучка, раз ей пришло в голову придумать такое.

— Ненавижу детей, — поморщился Миклош, сообщив это откровение в пространство.

Пространство, как водится, не посчитало нужным отвечать.

Прошла половина недели с тех пор, как он покинул убежище у Кристофа. Бальзе не понадобилось изворачиваться, чтобы подыскать себе подходящее логово. У него, как и у большинства старших кровных братьев, было предусмотрительно подготовлено несколько тайных жилищ, о которых никто ничего не знал. Тхорнисх был уверен в их полной безопасности.

Он остановился в доме, который располагался на берегу реки, напротив центральной парковой зоны отдыха, очень популярной среди горожан. Конечно, слишком близко от центра, к тому же немного шумно, но зато рядом приличная еда и прекрасный вид. Маленький престижный район частных домов сейчас как нельзя лучше подходил для нужд Миклоша.

Двухэтажный дом, уютный и аккуратный, словно только что принесенный из сказочной страны доброй феей, стал временным пристанищем до той поры, пока Хранья не получит пинок под зад и не улетит из «Лунной крепости» прямиком на солнце. Но пока Бальза не желал, чтобы даже во сне сестре являлись мысли, будто он может оказаться жив. Нахттотер рассчитывал подготовить для нее чудесный семейный сюрприз.

Он изнывал от любопытства, желая узнать, что происходит в «Крепости». Впрочем, все, творящееся в Столице, его теперь интересовало. По своему опыту он мог предугадать, что после смерти Миклоша Бальзы все пошло наперекосяк.

— Особенно если помнить о появлении Иноканоана и Соломен, — размышлял вслух нахттотер. — Из-за детей Лигамента все могло измениться в одно мгновение. Мало ли что еще успели учудить эти малолетние отморозки! Возможно, Амир уже недосчитался головы, а Фелиция…

Впрочем, он решил, что если подохнет мормоликая — плакать не станет.

Миклош слегка сожалел, что бетайлас не был настроен на нормальную беседу, и бессмысленно было расспрашивать его о последних событиях.

— Право, жаль, что никто из блаутзаугеров не додумался издавать новостную газету, — пробормотал тхорнисх, усмехаясь.

Взяв коммуникатор Йохана, он, как был в пижаме, сел за стол. Пароль ученика нахттотер знал и теперь просматривал список дел, а также номера счетов клана. Ему не понадобилось много времени, чтобы проверить их. Как он и думал — коды доступа уже были изменены. Сестрица успела наложить жадную лапу на его состояние и подгрести под себя денежки. Вот и доверяй после этого банкам Вьесчи.

— Надежность и стабильность?! — глумливо произнес тхорнисх. — Как бы не так, черт их побери! Чтобы в аду тебе гореть, Рамон! С радостью бы вручил твоей корпорации иск, но тебе придется дождаться своей очереди!

Потерять состояние — это, конечно, обидно. Но деньги — всего лишь деньги. Достать новые — не проблема. Было бы желание. Впрочем, пока господин Бальза в них не нуждался. Он давно создал себе несколько тайных резервных счетов.

Вспомнив бумажник колдуна, Миклош мимолетно подумал, что начал бы презирать себя, если бы взял у кадаверциана его копейки.

— У того, поди, их не больше, чем у вечно нищих фэриартос, — хмыкнул он.

А вот финансов, которыми по-прежнему обладал сам тхорнисх, по людским меркам должно было хватить на пару поколений беспробудной гульбы. Так что он не стал тянуть с тем, чтобы немного разбогатеть.

— Йохан!! А… ч-черт! — зло прошипел нахттотер. Он вновь забылся.

Отложив коммуникатор в сторону, Бальза пошел одеваться. Все приходилось делать самому, это порядком раздражало, но сорвать свое раздражение было не на ком. Он заправил кровать, стянул с себя пижаму, аккуратно сложил ее и направился к большому шкафу, сверху донизу забитому свеженькими рубашками.

Неспешно одеваясь, Миклош в который раз с сожалением размышлял, насколько сильно ему не хватает ученика. Подумать только — сотни лет были потрачены, чтобы создать идеального помощника, и все пошло прахом. Тьма знает, где теперь искать подходящую кандидатуру на должность Чумного. Да и толку искать ее — немного. Конечно, можно обратить кого-нибудь прямо сейчас, на это ума не требуется, но прока от такого птенца — с крысиный нос. Любой из прихлебателей Храньи размажет новичка по стене и даже не заметит этого. Чтобы воспитать настоящего бойца, нужно много времени и труда.

Бальза надел пиджак из хорошей английской шерсти и смахнул с лацкана несуществующую пылинку:

— Нужно найти выживших. Если, конечно, их до сих пор не обнаружила Хранья.

Ему стоило в который раз проклясть Основателя за то, что тот лишил Нахтцеррет — единственный из всех кланов — возможности ощущать своих учеников, где бы те ни находились. Насколько все стало бы проще, обладай он этой способностью!

— Теперь придется потрудиться, чтобы их отыскать, — выразил он свое недовольство отражению.

Будь жив Йохан, и Бальза был бы уверен, в каком направлении следует «копать». У Чумного имелось несколько излюбленных местечек, и Миклошу, который знал своего ученика, как облупленного, не составило бы труда обнаружить ландскнехта.

С остальными труднее. Столица огромна, и того, кто спрятался и не желает показываться на глаза, можно искать месяцами.

Спустившись в холл, нахттотер отпер дверь. Пробурчав о погоде что-то нелестное, рыцарь ночи поднял воротник и не спеша направился к реке. Узкая, вычищенная от снега, ярко освещенная улица шла под горку, туда, где огнями сиял городской парк и огромным обручальным кольцом горело медленно вращающееся колесо обозрения. Был субботний вечер, до полуночи оставалось еще два часа.

Добравшись до моста, ведущего на противоположной берег, Миклош зашагал по набережной.

Господин Бальза не собирался охотиться рядом с домом. Это чревато массой неприятностей, к тому же шляться по центру — себе дороже. Обязательно, по всем законам подлости, столкнешься нос к носу с каким-нибудь блаутзаугером. Последнее сейчас было крайне нежелательно, и поэтому охотничьи угодья нахттотер решил расположить на окраине Столицы, подальше от возможных встреч с кровными родственниками.

Он взмахнул рукой, и почти сразу же рядом остановилось канареечное такси. Нахттотер назвал адрес и, стараясь ни к чему не прикасаться в отвратительно-грязном салоне, заглушил до поры до времени голод. Он видел макушку водителя над спинкой вонючего сиденья. Очень хотелось отвесить этому типу подзатыльник, чтобы в следующий раз убирал в своей машине. Впрочем, скорее всего, следующего раза уже бы не было — Бальза нередко забывался, а оттого слишком перебарщивал с использованием силы в общении с овцами, и невинный щелбан вполне мог закончиться для провинившегося человека утратой головы.

Нахттотер терпел грязь и дурацкое радио минут двадцать — все то время, что машина колесила по проспектам, отдаляясь от центра города. Наконец, не выдержав, он приказал остановиться. Презрительно сунул банкноту и, не дожидаясь сдачи, выбрался из салона.

Кляня почем свет тупого водителя и его мусоровозку, тхорнисх раздраженно топтался по снежной каше, выбираясь на обочину.

— Подумать только, до чего все докатилось! — ругался он. — Еще месяц назад я бы на милю не подошел к такому убожеству!

Мыслями он вновь вернулся к Хранье, создавшей ему столько проблем. Оставалось лишь удивляться, почему она до сих пор не сдохла от икоты.

Закончив упражняться в сквернословии, Бальза огляделся, приметил высоченную стелу мемориального комплекса, посвященного павшим воинам, и свернул с проспекта на тихую улицу. Скользнув взглядом по вывеске ресторана, оказавшегося прямо у него перед носом, нахттотер в задумчивости остановился. Крыльцо было чистым, у входа стояли античные вазы, а декоративные ионические колонны и портик украшали вход.

С некоторым сомнением Миклош сделал шаг к ступеням. Ресторанчик оказался уютным, теплым и чистым. Из-за ведущих в зал дверей доносились звуки певучей кифары. Ей подпевали сиринкс и двойной авлос. Девушка-администратор подняла голову от журнала, улыбнулась дежурно и несколько устало:

— Я могу вам помочь?

Она чем-то напомнила Миклошу Фелицию.

— О да! — довольно прищурился тхорнисх.

В лунном свете улица сияла, словно обсыпанная золотой пыльцой. Холодные дома, укрытые снегом деревья, редкие машины, проносящиеся по проспекту, и ночные фонари — все сверкало червонным золотом. В жилах Миклоша бежала горячая лава, и он кипел от жажды деятельности и желания свернуть горы. Настроение было превосходным.

Промокнув губы носовым платком, тхорнисх убедился, что на них не осталось следов крови, и, мурлыча, направился в ту сторону, где заметил стоянку такси.

Решив немного удлинить путь, он покосился на возвышающиеся скелеты небоскребов строящегося торгового международного центра «Федерация». Высотные краны работали даже сейчас — Рамон позаботился о том, чтобы стройка не прекращалась ни днем ни ночью. Недовольно бурча, что вновь идиоты портят облик его города, нахттотер свернул в маленький сквер.

Здесь было пусто, фонари, окруженные старыми липами, горели приглушенно. Снег не чистили уже несколько дней, пешеходная дорожка трансформировалась в труднопроходимую тропку. Рыхлый сугроб, летом превращающийся в цветочную клумбу, перегородил путь, и Бальзе пришлось обходить его.

В этой части Столицы — вечно сонной, тихой и всегда спокойной, люди давно уже спали. Миклош вспомнил недавнего водителя и салон его машины и передумал насчет такси. В глубокой задумчивости он свернул к кварталу, за которым начиналось старое кладбище. Однако дойти до него не удалось, так как дверь ближайшего подъезда распахнулась, и оттуда вывалился хохочущий шумный молодняк асиман, едва не сбив нахттотера с ног.

Они увидели друг друга одновременно, и неизвестно, кто удивился сильнее.

— Миклош Тхорнисх??! — успел оторопело воскликнуть первый из них, прежде чем на него упала «Волна Танатоса».

В господина Бальзу полетели «Пламенные копья». Рыцарь ночи отбил их, хотел прикончить оставшуюся троицу, но огнепоклонники успели забежать в подъезд и захлопнули за собой дверь.

Вспомнив старую галльскую историю про трех свиней и волка, Миклош глухо зарычал. Он швырнул в металлическую преграду заклинание, превратившее ее в ржавчину, шагнул в парадную… И зарычал повторно, теперь уже с досадой — подъезд оказался сквозным.

Тхорнисх бросился вперед, выскочил на улицу, но никого не увидел, а через мгновение лишь услышал визг шин из-за угла.

Эти умники его обманули! Поняли, что он продолжит преследование, оббежали дом и сели в машину.

Миклош взвыл от разочарования и обиды, кинулся обратно в подъезд, в два удара сердца пролетел его насквозь, заметил габаритные огни уезжающей машины, и в следующий миг она скрылась за старой панельной пятиэтажкой, лишив нахттотера возможности швырнуть убийственное заклинание.

Но господин Бальза был не из тех, кто сдается столь быстро. Он прекрасно понимал, что поставлено на карту, и бросился в преследование, на бегу сорвав с себя шапку, шарф и пальто.

Миклош очень удачно выскочил на дорогу: он не надеялся, что в такое позднее время столь быстро достанет автомобиль. Судьба к нему явно благоволила — нахттотер угодил прямо под колеса одинокой, несущейся на предельной скорости легковушки.

Он только успел зажмуриться от яркого света, услышать короткий взвизг и удар. Его отбросило на несколько метров, сильно приложило о землю. Правого ботинка на ноге больше не было. Миклош мгновенно регенерировал, вскочил и, прежде чем водитель пришел в себя от шока, распахнул дверь, выбросил того на улицу и сел за руль, не обращая внимания на боль, оставшуюся после переломанных костей, помятый капот и разбитую фару.

Господин Бальза терпеть не мог водить машину и всегда поручал это кому-нибудь из своих приближенных. Но в новых жизненных обстоятельствах он не собирался терять свой шанс и в любое мгновение готов был действовать сам. Тхорнисх несся вперед, как сумасшедший, распугивая одинокие автомобили, провожавшие его раздраженными, запоздалыми гудками.

— Возможно, Кристоф был прав — следовало оставить Столицу, — сказал сам себе нахттотер, прижимаясь к рулю.

Миновав мост через реку, он свернул к Садовому и тут увидел знакомую машину. Господин Бальза не разбирался в марках. Для него все автомобили делились на лимузины, грузовики и «другие». Эта была как раз из последних.

Несколько минут его преследования не замечали, но затем несмышленыши Амира обнаружили погоню и резко свернули вправо. Миклош крутанул руль, не сбавляя скорости, и самоубийственно влетел в проем между домами. Асиман петляли, как зайцы, попытались затеряться в заводской зоне у реки, но тхорнисх не отставал, и тогда в него полетели заклинания.

Раз. Другой. Третий.

Первые два прошли мимо цели, последнее он принял на «Бледный тлен». И швырнул ответ в тот самый момент, когда в двигатель его автомобиля угодила «Комета».

Вмиг перестав слушаться, машина полетела ко всем чертям и врезалась в столб. Сокрушительный удар заставил Бальзу на несколько мгновений потерять сознание…

Когда он пришел в себя, то первое, что увидел — смятый гармошкой, обугленный, все еще дымящийся капот своей машины. Лобовое стекло оказалось разбито, лицо расцарапано брызнувшими в салон осколками. Двигатель сместился, сломав ему ноги, а рулевое колесо, даже не снабженное подушкой безопасности, врезалось господину Бальзе в грудь, раздробив ребра.

Миклош, взявшись за руль, надавил на него, и тот сложился, словно был сделан из воска. Оттолкнул от себя покореженный двигатель и регенерировал второй раз за ночь.

Двери оказались заклинены, но нахттотер вышиб их, толкнув плечом. Упал в снег, пополз, затем встал. Одежда оказалась безнадежно испорчена, лицо саднило от заживающих ран.

Шипя и хромая, господин Бальза поспешил туда, где, в пятидесяти метрах от него, находилась груда искореженного железа — все, что осталось от машины огнепоклонников. Водитель был мертв, поднявшийся и влетевший в салон капот отрубил ему голову. Сидевший на пассажирском кресле еще дышал. Ему здорово досталось, но ничтожный шанс выкарабкаться у асимана был — до тех пор, пока Миклош не добил его. Заклинание разложения лишило третьего прихлебателя Амира обеих ног и большей части левой руки, растворило одежду и часть кожи на лице.

— Пощадите, — проскулил тот, когда нахттотер склонился над ним.

— Кому вы успели рассказать обо мне?

— Никому… честно… мы… не подумали…

— Это хорошо. Это просто замечательно, мой друг, — облегченно сказал брат Храньи, поняв, что асиман не лжет.

Он положил на лоб раненого руку и пристально посмотрел в погасшие глаза. Затем быстро, меньше чем за минуту, избавился от тел и поспешил прочь. Район, конечно, был пустынный, заводской, но свидетели всегда найдутся. Придется от них избавляться, затем припрется полиция, и эта история затянется до утра.

Он здорово наследил, несмотря на то, что тел нет. Никто из блаутзаугеров не перепутает магию нахтцеррет ни с чем другим. Утешает лишь то, что вряд ли Амир начнет копать слишком глубоко из-за исчезновения молодняка. Но даже если он что-то и обнаружит — отдуваться придется Хранье.

— Ну что же, дорогая сестричка. Самое время, — пробормотал он. — Впрочем, впредь стоит быть осторожнее… Покинуть Столицу, друг Кристоф? Ха! Я слишком сильно ненавижу этот проклятый город, чтобы уйти столь просто!

Сказав это, он посмотрел на небо. Следовало попасть в убежище до рассвета.