"Основатель" - читать интересную книгу автора (Пехов Алексей Юрьевич, Бычкова Елена...)

Глава 15 Дом у дороги…

10 марта

— Какое убожество!!

Эти произнесенные с отвращением слова были первыми за последний час. Все остальное время Миклош лишь скрежетал зубами от лютой ярости.

Он не нашел в себе сил не посмотреть на обновленную «Лунную крепость». Проявив должную осторожность, тхорнисх пришел со стороны леса, вплотную подступающего к западной части замка, и, вооружившись мощным биноклем, кусая в кровь губы, смотрел на свет, горящий в окнах его дома.

Лживая, мерзкая сестрица наводила свои порядки. Там, где раньше располагался его любимый английский парк, — виднелась темная раскуроченная проплешина. Одна из четырех готических башен, та самая, что была отведена под обсерваторию, оказалась разрушена. Чем она не понравилась Хранье — оставалось только догадываться. Возможно, «Лунная крепость» лишилась своего украшения после той ночи, когда Миклош был прикован к стальному трону.

По новым оконным рамам и свежей краске на стенах было видно, что солдаты Нахтцеррет дорого продали свою жизнь агрессорам. Возле вертолетной площадки пылал огромный костер. Новые хозяева сжигали старую мебель. С учетом того, что здание было огромно, это занятие продолжалось не одну ночь.

— Надеюсь, она не настолько дура, чтобы сжечь мою библиотеку, — с горечью пробормотал Миклош, потирая озябшие пальцы.

Он поднес бинокль к глазам, пристально следя за тем, как какие-то неизвестные ему зеленые новички бросают в пламя диван эпохи Наполеона.

— Сколь уныло общество, сжигающее память прошлых веков. У вас нет будущего, глупцы. И сами вы сгорите точно так же, как и моя мебель. Клянусь в этом дьяволом, Основателем и любимой болонкой Фелиции!

Впрочем, все напускное спокойствие Миклоша закончилось, когда двое потащили на сожжение очередной предмет.

— Мой стол! Мой письменный стол! — взревел господин Бальза, отшвыривая бинокль в сторону. — Убью!!!

Потеряв над собой контроль, он бросился к забору, до которого от его наблюдательного пункта было метров двести. Пробежав пятьдесят, тхорнисх одумался, остановился, сгорбился и, глухо ворча, пошел в обратном направлении. На его счастье, никто не смотрел в сторону леса.

Еще не время…

Не тогда, когда он не успел восстановить форму, а Хранья настолько сильна, что является ровней ему. И не тогда, когда ее окружают верные приспешники.

Этих безумных слепней следует уничтожать исключительно поодиночке. И Миклош собирался заняться этим в самое ближайшее время.

В лесу было темно и тихо. Сугробы, рыхлые и глубокие, делали трудным каждый шаг. Пыхтя от недовольства, проваливаясь едва ли не по пояс, за полчаса Бальза добрался до хорошо утоптанной лыжни, идущей от ближайшего коттеджного поселка.

Направившись к шоссе, нахтготер намеревался забрать оставленную машину. Мысль о том, что он сделает с Храньей и ее компанией, грела его в эту морозную ночь.

Основательно раздраженный, Миклош вышел к дороге и чертыхнулся. Он умудрился пропустить развилку и выбрался совсем не там, где рассчитывал. Теперь следовало или возвращаться в лес, или идти вдоль поселка.

Лезть обратно в логово проклятых вриколакосов господин Бальза не больно-то хотел, поэтому выбрал второй вариант. Окруженные высоченными заборами, скрытые за соснами и елями, особняки спали. До тех, кто в них живет, Миклошу не было никакого дела ни раньше, ни сейчас. Пусть прячутся и закрываются от всего мира. Он-то прекрасно знал, что, если у него возникнет желание попасть внутрь — его не остановят никакие заборы.

По пустой дороге гулял ветер, отчего было холоднее, чем возле деревьев, и господин Бальза вспомнил свое давнее путешествие в Исландию, в тот год, когда был подписан «Старый договор».[5] Дурацкое было время. И земля дурацкая — холодная, угрюмая, темная и вонючая. Пожалуй, стоило отправить Хранью туда, а не в теплый Котор. Авось бы и сдохла во время очередного извержения «Ворот в ад».[6] Несмотря на теплую одежду и уже неделю как начавшуюся весну, Миклош поежился и натянул на лицо шарф — в этом году с погодой творилось черт знает что. Как и со всем миром.

Вернувшись домой из своей нерадостной поездки, нахтготер продолжал изнывать от отсутствия информации. Ему, как воздух, требовались свежие новости, и он начинал подумывать о том, что следует поймать какого-нибудь крысиного выкормыша и задать ему парочку вопросов. Но, не желая сразу приступать к столь радикальным мерам и не будучи уверен, что первый попавшийся птенец знает что-нибудь ценное, господин Бальза вспомнил еще об одном варианте.

Он не слишком уважал современную технику, хотя и признавал, что она удобна. И компьютером, в отличие от своих помощников, пользоваться не любил. Предпочитал доверять мысли исключительно бумаге. Велика радость — в один из дней потерять ценные документы из-за примитивной электрической машинки. Но сейчас Миклош решил, что ноутбук может стать для него пускай и не слишком реальной, но вероятной возможностью понять, какова обстановка в Столице.

Пару раз он заставал Рэйлен за тем, как она теряет драгоценное время, пропадая во всемирной паутине. Воспитаннице Йохана доставляло удовольствие трепаться на форуме с кем-то из молодняка, и Бальза крепко отчитал ее за это дурацкое занятие. Но, поскольку у него была отличная память, буквы и цифры, забитые в адресную строку он помнил до сих пор.

Поэтому, съездив в один из многих магазинов, работающих двадцать четыре часа в сутки, он купил себе ноутбук.

Нахттотер с удобством расположился в кабинете и, укрыв ноги теплым пледом, залез в интернет. Господин Бальза не питал теплых чувств к этому изобретению человечества, а также ко всем тем, кто просиживает штаны за компьютером днями и ночами. Миклош искренне считал таких людей безвольными дураками, не годными даже для того, чтобы использовать их в пищу.

Но адрес оказался верным. Попрыгав по ссылкам, отправлявшим его с сервера на сервер, нахттотер наконец достиг желаемого — желто-серой, неприметной страницы, где бледными буквами было написано — «Ночная Столица».

Чтобы войти, потребовалась регистрация, заставившая господина Бальзу презрительно рассмеяться. Какой-то умник решил устроить проверку и допускать лишь тех, кто в курсе ночных делишек мерзкого городка.

Миклошу пришлось проявить терпение и ответить на несколько десятков вопросов, посвященных кровным братьям, их повадкам, прозвищам, альянсам, истории, главам и составам кланов. Причем все было придумано таким образом, что нечаянно забредший сюда посторонний никогда в жизни не поймет, о чем идет речь.

Вопрос «Что кушал за обедом Крокодил?» поставил тхорнисха в тупик. Он догадался, на кого намекают, исключительно по вариантам ответов. Хохотнул, выбрал из десятка вариантов — «блондинок». Но, когда проверка закончилась, господина Бальзу выкинуло прочь, закрыв страницу браузера.

На секунду Миклошем овладело недоумение, быстро сменившееся раздражением и злостью. Он едва не уничтожил ни в чем не повинный компьютер. Но затем догадался, что, скорее всего, эта интернет-затея — идея даханавар. Следовательно, ничего удивительного, что с ним произошел казус — на исторические вопросы нахттотер отвечал так, как было на самом деле, а не как гласила пропаганда Фелиции и примкнувших к ней слюнявых идиотов.

Решив попробовать еще раз, Бальза ответил по учебнику «Истории киндрэт» и получил право указать свое полное имя и клан. Выбрав «Асиман» и «Амир ар Рахал», нахттотер оказался на площадке для тусовки зеленого молодняка.

Быстро скользя взглядом по разделам, он все больше и больше убеждался, что эту лавочку следует прикрыть, а умнику, создавшему подобную гадость, — оторвать руки. Проще было бы сразу написать аршинными буквами о своем существовании на стене Кремля. Или пойти и выступить в каком-нибудь дурацком TV-шоу. Ведь рано или поздно найдется придурок, способный обойти все эти смешные защиты и сунуть нос куда не следует.

Создателем форума был записан какой-то «Арчи», и Миклош запомнил это прозвище на будущее.

На страницах обсуждали всякую дурь, вроде очередной выставки фэриартос, вкусов крови, уютных баров и прочей пустозвонной ерунды. Темы вроде «Загадочность Кадаверциан», «Кланы и знаки зодиака» и «Стань такой же красивой, как фэри» вызвали у рыцаря ночи презрительную улыбку.

В новостях было всякое старье, вроде роспуска Совета, смерти ревенанта и смены власти у Нахтцеррет. В последнюю тему Миклош залез лишь для того, чтобы через минуту выскочить с красным от ярости лицом — почти все были рады, что он умер.

— Мерзкие тупоголовые сопляки! — гневно процедил ученик Луция.

Поняв, что ничего хорошего и интересного здесь не найдет, нахттотер уже собирался закрыть страницу, но одна из тем в разделе «Объявления» привлекла его внимание.

«Цыпленок, Речная выдра и Арлекин спешат сообщить о скором открытии кофейни! Приглашаем!»

Господин Бальза, кажется, знал одного такого Цыпленка и, чувствуя, что напал на след, еще раз прочел сообщение. Открыл ссылку. Но ничего важного не нашел.

Затем он внимательно посмотрел на картинку пользователя и присвистнул, едва разжав губы. Изображение иероглифа… Текст был записан с помощью манъёганы,[7] на почти забытом диалекте одного из народов северных островов.

Господин Бальза достаточно неплохо разбирался в мертвых языках и смог понять написанное:

Такое поймет только ценитель, а в мире их не так уж и много. Миклош слишком хорошо знал ту, что любила этого поэта и помнила старый язык Страны восходящего солнца.

Бальза осторожно коснулся экрана, затем в задумчивости выключил компьютер. Несколько секунд оценивал полученную информацию. Встал, заложил руки за спину, подошел к зеркалу, придирчиво изучил свою прическу и небритое лицо. Он дал себе зарок, что не станет бриться, пока Хранья занимает его трон, и поэтому уже успел обрасти светлой щетиной.

— Значит, Рэйлен и Норико живы. Отлично. Нет! Превосходно!

Его не смущало, что это может быть ловушкой. Хранье никогда и в голову не придет так мудрить. Ключ, придуманный Норико, был прост, и Миклошу ничего не стоило его расшифровать. «Проводник лунного света» — так Норико называла желудь, который подобрала однажды в глухом германском парке, когда прогуливалась вместе с нахттотером, обсуждая основы китайской государственности. Желудь обменял Кельн на Столицу и из него давным-давно вырос могучий дуб.

Господин Бальза помнил то место, где японка посадила дерево. Это был большой парковый заповедник на северо-восточных окраинах мегаполиса.

Ночь едва перевалила за середину, и поэтому Бальза не стал откладывать дела. Быстро оделся и отправился в маленькое путешествие.

Пришлось основательно побарахтаться в сугробах, чтобы добраться до цели. Чувствуя, как снег забивается в ботинки, нахттотер думал, что бы было, если бы его сейчас видели вриколакосы? Наверное, смеялись так, что с них блохи посыпались.

Оказавшись рядом с деревом, он коснулся шероховатого ствола, посмотрел на нетронутый следами снег. Если сюда кто-то и приходил, то очень давно. Поискав глазами подсказку и не найдя ее возле дуба, нахттотер стал смотреть по сторонам и заметил едва видимые за деревьями огни какого-то коттеджного поселка. Подчиняясь интуиции, он направился в ту сторону, ворча о том, что следует на будущее приказать Норико не заигрываться в шпионов.

Парк находился на пригорке, поселок был чуть ниже, пришлось вновь зарываться в снег. Затем, выбравшись на шоссе, Миклош отвел глаза охранникам возле шлагбаума и направился вдоль домов, гадая о том, какой из них тот, что у дороги. Его заинтересовал особняк, где на воротах обнаружилась фигурка кованой японской водяной выдры.

— Кажется, мне сюда, — пробормотал он, набросив на голову тяжелый капюшон зимней куртки и быстро проверяя присутствие магии тления.

Никаких следов. Казалось, здесь никто и никогда не пользовался заклинаниями.

На калитке висел кодовый замок. Миклош поколебался еще несколько мгновений, затем положил ладонь на панель, сжигая электронику. Но створки не распахнулись. Пришлось влить в них еще силы, а затем порвать металл. Для господина Бальзы это оказалось не сложнее, чем разорвать целлофановый пакет.

Он подождал с минуту, ожидая хоть какой-то реакции от хозяев особняка, но те словно умерли. В невозмутимой тишине нахттотер прошествовал по расчищенной от снега дорожке к дому.

Она была выложена терракотовой плиткой, темной, словно запекшаяся человеческая кровь. Кованые фонари, выдержанные в утонченном готическом стиле, висели на нижних ветвях заснеженных кленов темными и неприветливыми пятнами. Дорожка начала забираться на горку, миновала небольшой садик — заснеженную беседку, два десятка молоденьких вишен, маленький прудик с неработающим фонтаном — и вывела к трехэтажному дому — черному, обшитому деревом, с большими панорамными окнами на первом этаже и серой черепицей на крыше.

Света не было, а вот чужого присутствия — сколько угодно. Нахтцеррет. Миклош прекрасно чувствовал кровь родственников. Он быстро воссоздал защиту и целый сонм парализующих заклинаний. Ему не хотелось никого убивать.

Нахттотер стал медленно обходить дом по кругу, пока не оказался возле распахнутого настежь гаража. Здесь стоял черный «кадиллак» с тонированными стеклами, синий спортбайк «Хонда»…

И в этот момент господина Бальзу атаковали.

С балкона второго этажа, из тьмы гаража и из-за кустов жимолости в «Бледный тлен» врезалось сразу три заклинания. Щит выгнулся, пошел волнами, затрещал и беззвучно лопнул. Миклош клацнул зубами, но на ногах устоял и швырнул ответные подарки. Два достигли цели, один оказался отражен, но дальнейшего нападения не последовало.

На балконе показалась бледная, растрепанная Норико. Тонкие руки напряжены, побелевшие пальцы вцепились в поручни. Господин Бальза впервые видел ее без маски вечной невозмутимости на лице.

— Здравствуй, Норико.

— Господин! Я знала! Я чувствовала!

— Приятно осознавать, что хоть кто-то рад видеть меня живым, — усмехнулся тхорнисх и неспешно направился к кустам.

Он с удивлением поднял брови — на снегу лежал оглушенный телохранитель Норико, испанец.

— Тупой Альгерт, у тебя явные проблемы с математикой, раз ты не можешь отличить трех Золотых Ос от двух, — с презрением произнес Миклош.

Еще один опытный маг — это просто замечательно. Он и не рассчитывал на такую удачу.

Он посмотрел на Норико:

— Собирайся.

Из тьмы гаража послышался тихий стон. Господин Бальза направился туда и увидел Рэйлен, сидящую на бетонном полу. Она держалась руками за голову, пытаясь справиться с головокружением.

— Нахттотер, это вы или моя галлюцинация? — простонала бывшая ученица Йохана.

— За галлюцинациями отправляйся к Лигаментиа. Тебе не кажется, Цыпленок, что вначале следует рассмотреть врага, а затем уже бросаться на него? Моя куртка безнадежно испорчена. Скажи на милость, куда это годится? Никакого почтения к старшим. Чему тебя только учил Чумной?

В его голосе проскальзывали довольные гортанные нотки, которые сторонний и неопытный наблюдатель мог бы сравнить с кошачьим мурчанием. Разумеется, этот самый сторонний наблюдатель ошибся бы непоправимо — господин Бальза не имел такой идиотской привычки — мурчать.