"Ночь судьбы" - читать интересную книгу автора (Казаков Дмитрий)Глава 9Море всегда волновало Истарха, будило нечто в душе, вызывало трепет. Вроде ничего особенного – волны до самого горизонта. Но зрелище это никогда не надоедало ему, и даже сейчас, перед самым, быть может, важным днем в жизни, он пришел на берег, чтобы посмотреть на бескрайний водный простор. Волны вокруг острова Звезды, обиталища магов, были точно такие же, как и в других, обычных, местах. Сине-стальные водяные холмы катились мощно, один за другим, с глухим шипением расшибаясь о берег. Свежий ветер забирался под плащ, пытался ловкими пальцами добраться до тела. Истарх вздохнул. Так и стоял бы до восхода, а то и до вечера, но маги не будут ждать. Не для любования утренним морем призвали они лучших мореходов всего архипелага, всех Зеленых островов. Ни один из островных тиранов не вздумал отказаться. Пусть даже маги никогда не вмешиваются в войны, что вечно раздирают острова. Все знают, какую силу представляет собой остров Звезды, и что ссориться с его насельниками себе дороже. Отбросив размышления, Истарх побежал от берега, спеша в храм. В роще, которую он миновал в несколько шагов, шептались о чем-то деревья. Храм выступил из зелени огромный, страшный. Колонны придавали ему вид гигантской зубастой пасти. В зал, в котором уже собрались маги и все вызванные мореходы, числом двадцать, Истарх вошел последним. Вошел – и едва не схватился за уши, так там оказалось тихо. Верховный маг, Феоклимен, кивнул, узрев вошедшего. Сделал знак помощникам и воздел руки. Тишина сгустилась еще сильнее. Младшие маги застыли статуями. Даже мореходы, шумные пасынки буйной морской стихии, не двигались и почти не дышали, боясь помешать. Напряжение нарастало, и в тот миг, когда Истарх готов был закричать, лишь бы вырваться из вязкого безмолвия, Феоклимен опустил руки и прошептал так, что его услышали все: «Несите жребий». Крайний справа маг исчез, словно смытый волной. Колыхнулись тяжелые синие занавеси, и он вернулся, неся небольшой мешочек. Феоклимен принял его с величайшей осторожностью, погрузил руку в глубины неожиданно замерцавшей ткани. Рука зажила бурной, не совсем понятной жизнью. В мешочке что-то шевелилось, зеленая ткань яростно колыхалась. Слитный вздох пронесся по залу, словно ветер с моря на миг заглянул в него. Худые, костистые пальцы вынырнули на свет, сжимая извилистое змеиное тельце. Истарх вздрогнул, поняв, что выпал его тотем – Уж. Сверкающие, словно листья после дождя глаза Феоклимена быстро отыскали его, выдернули из толпы. Голос мага обрел почти осязаемую мощь. – Подойди ко мне, Истарх, – сказал он ласково, словно отец сыну. – Ты избран для Пути. Пытаясь отвести взгляд, Истарх пошел вперед, к возвышению, на котором стояли маги. Тело ему более не подчинялось. Говорить было трудно, словно язык заменили куском камня: – Я пришел! – Вижу, – лицо Феоклимена осветилось довольством. – Тот, кто может говорить под силой моего взора, способен на многое. Я верю, что ты выполнишь поручение, доставишь мага туда, куда нужно. Корабль ваш готов. Можете отплывать. Плотин! – Я здесь, учитель! – молодой маг с редкими даже для жителя архипелага светло-зелеными волосами, выступил из рядов. – Да будет с вами помощь Творца. С тобой, Плотин, и с тобой, Истарх. Идите. Верховный маг сделал повелительный жест, и Истарх ощутил, как кланяется, разворачивается, и как ноги несут его к выходу. Мелькали лица мореходов, облегчение на них странным образом мешалось с завистью. Выйдя из храма, Плотин махнул рукой, приглашая следовать за собой. Они свернули налево, выйдя к той части берега, на которой Истарх не успел побывать. Редкие деревья все же скрывали берег, а когда вышли к морю, Истарх не мог сдержать вздох восхищения. Корабль, представший его глазам, был прекрасен. Небольшой, соразмерно составленный, он казался созданным для того, чтобы летать над волнами, обгоняя альбатросов и чаек. Лодка с двумя дюжими матросами взяла на борт пассажиров, и вода застонала под ударами весел. Маг молчал, а Истарх не мог отвести взора от своего, да, теперь уже от своего, корабля. И не имеет значения, что на этом красавце придется отправиться в далекие южные моря, откуда почти нет шансов вернуться. Море в конце зимы бурно и непредсказуемо, драконы Остроухих быстры и беспощадны, но для чего живет мужчина Зеленых островов, как не ради опасности на воде? Море кормит, дает жизнь, но иногда убивает. С этим можно только смириться. И пело сердце Истарха весенней пташкой, забывая о грядущих печалях. – Интересно, охраняется тут граница или нет? – размышлял Хорт, продираясь через густые заросли бузины, что изрядно затрудняли путь. – Не слабее, чем на севере, – предположил Родомист, поправляя сползший мешок. – Новгородское княжество опаснее для Эрина, чем наше. Разведывать обстановку пришлось Хорту. Оставил он спутников надолго, а вернулся недовольный, словно собака, у которой из-под носа стащили кость. – Ну, что скажешь? – накинулся на охотника Леслав. – Тут, конечно болот таких нет, как на севере, но засеки и дозоры встречаются. Придется петлять. – А как с той стороны границы нас встретят, ты думал? – спросил Ратан. Хорт со скрежетом почесал грудь, в глазах его проступило изумление: – Нет, не думал, – сказал он, покачивая головой. – А надо было! – Думать можно что угодно, – проворчал Родомист. – Все равно, пока туда не доберемся, ничего не узнаем. Хватит лясы точить. – Придем-то, оно, конечно, придем. И узнаем, – сказал Хорт несколько туманно. – Но не будет ли тогда слишком поздно? – Может – будет, – отозвался Родомист. – Но идти все равно надо. Или у тебя есть предложения лучше? Предложений не обнаружилось, и Хорт первым скользнул в черно-белую паутину стволов. Почти сразу заставил свернуть в овраг, по которому пришлось идти пригнувшись. Прошли полверсты, пока стены оврага не ушли далеко вверх. Снег лежал тут очень глубокий, и Родомист с ужасом представил, что было бы, окажись путники без снегоступов. Несколько раз Хорт поднимался по левому склону, выглядывал осторожно. Но вокруг все оставалось тихо. Когда овраг свернул на юг, дно вновь начало подниматься. Но тут Хорт велел покинуть ложбину. Лезть по склону на снегоступах – дело нелегкое, Родомист устал и запыхался. Мешали кусты, что тыкались холодными ломкими пальцами со всех сторон. Когда пробирались через наиболее густые заросли, треск стоял такой, что Хорт недовольно морщился, всякий раз оглядываясь и свирепо цыкая на спутников. Лишь Ратан почти не вызывал у него нареканий, а Родомист с учеником шли, по выражению охотника, словно лоси во время весеннего гона. Мучения закончились, когда выбрались из оврага. Встретил путников на людской земле темный еловый лес. Небольшой, но густой, настоящая темно-зеленая пещера. Тут Хорт оставил отряд вновь, отправившись на разведку. Хорт возник из чащи мгновенно. Только что его не было, а вот стоит, улыбается. – Какова дорога? – спросил Родомист. – Все чисто, можно идти, – охотник кинул в рот сухарь и принялся с аппетитом жевать. Шли, тем не менее, осторожно, без торопливости. Если рядом люди, то кому-нибудь из них может захотеться пройтись по лесу. Лишние трупы ни к чему. Особенно если это трупы людей. Пересекли очередной овраг, когда Леславу неожиданно сдавило болью виски, в глазах потемнело. Когда он вновь обрел способность видеть, то первое, что бросилось в глаза – учитель, с мучительным стоном оседающий на землю. Ратан подхватил его, но не смог удержать неожиданно потяжелевшее тело. – Что с ним? – спросил Хорт с тревогой. – Не знаю, – лязгая зубами, ответил юноша. О магических ловушках учитель почти ничего не рассказывал, а уж о том, как с ними бороться, и подавно. Не успел Леслав как следует испугаться, как маг зашевелился, слабо застонал. Когда открыл глаза, то в них плескалась такая боль, что Леслав чуть не задохнулся от жалости. – Что случилось, учитель? – Ах я дурак, – Родомист говорил тихо, приходилось напрягаться, чтобы разобрать слова. – Как я мог забыть? Ведь границы Новгородского княжества ограждает магическая стена. Маг приподнялся, с помощью Ратана встал на ноги. – Так, и что? – спросил Хорт, и голос его дрожал натянутой тетивой. – А то, что стена эта не пропускает враждебную правителям Новгорода магию на землю княжества. Определяет и не пропускает. – А ты здесь причем? – в голосе Ратана звучало удивление. – Стена также не пропускает любых существ, имеющих возможность управлять Силой или этой Силой живущих. То есть для магов и драконов она труднопроходима. Я – более сильный маг, чем Леслав, по мне и удар пришелся сильнее. – Похоже, нам надо убираться отсюда очень быстро, – охотник перевел разговор в область практики. – Именно так, – кивнул Родомист. – Через день-два тут начнется охота, дичью в которой будем мы. – Но ведь у новгородских магов нет драконов? – спросил Леслав, хлопая глазами. – Нет, и они не могут перемещаться столь быстро, как Остроухие, – маг задумчиво огладил бороду. – Но от Новгорода до нас не более трехсот верст, и гонец, подгоняемый заклинаниями, доберется за сутки. – Что будем делать? – Леслав совсем по детски закусил губу. – Пойдем на восток, в глубь княжества. И лишь потом на юг, к степи. Тебе, Хорт, придется задержаться с нами на недельку. – Что поделать? – развел руками охотник. – Не бросать же вас, остолопов. Межамир как раз подписывал последнее распоряжение, предвкушая отдых, когда в голове зазвонил маленький, но требовательный звоночек. Маг выругался, отшвырнул перо и с прытью, которую трудно ожидать от столь пожилого человека, выскочил из-за стола. Ступеньки винтовой лестницы противно скрипели, напоминая о том, что их давно не чинили. Межамир никак не мог вспомнить, кто из магов сегодня дежурит. Это злило, и, поднимаясь, он сбил дыхание. Задыхаясь, ворвался в Сторожевой Покой. У светящегося голубым большого стола стоял Снегирь, опытный старый маг. Межамир облегченно вздохнул. – Где? – выпалил он, едва переступив порог. – Южный участок рубежа с Эрином, чуть южнее Светлой реки. Огромная, сажень на сажень, живая карта Новгородского княжества, шедевр магов и лично Межамира, выглядела, как обычно. Лишь в голубой стене, окружавшей княжество, которая и испускала свет, обнаружилась небольшая прореха. – Что там, как думаешь? Заклинание или дракон? – спросил Межамир, восстанавливая дыхание. Дырочка постепенно затягивалась, но более ничего на карте не двигалось. Заклинание отобразилось бы на ней темным облачком, дракон – собственным уменьшенным изображением. – Не знаю, – ответил напряженно Снегирь, и по его тону Межамир понял, что старый маг удивлен. – Придется применять дальновидение. – Без сомнений, – решительно кивнул Межамир и закрыл глаза. Тьма сомкнулась вокруг него. Маг привычно сосредоточился на позвоночнике, а когда почувствовал в его основании жжение, вздернул себя вверх, подобно герою сказок Длинноруких, Мюнх-Гаузену, что вытащил себя из болота за волосы. Возникло ощущение полета, Межамир почувствовал себя перышком, несомым могучим ураганом. Мелькнули внизу дома и башни Новгорода, затем понесся лес, изредка пятнаемый шрамами дорог и лишаями деревень. Лучший дальновидящий среди магов княжества, Межамир легко скользил на потоках Силы, направляя полет к тому месту, где заметил прорыв. Вот граница, река сверкает небрежно брошенной лентой белой ткани. Место прорыва маг ощутил всем телом. Но вокруг очень густые леса, даже сейчас, зимой, сложно что-либо разглядеть в чаще. Долго метался он над землей, ощупывая, словно насекомое усиками, потоки Силы, пытался определить, что же произошло, кто или что прорвало стену? Обнаружить, к собственному удивлению, не смог ничего. Вывод один – через границу прошел маг, умеющий скрыть свое присутствие, свернуть собственную Силу в тугой кокон. Возвращение прошло очень тяжело. Слишком долго Межамир пробыл вдали от тела, истощил и себя, и Снегиря, который во время сеанса играл роль источника дополнительной Силы. Тьма вновь сомкнулась над верховным магом Новгорода, и вот он уже в своем теле. Головная боль ударила подобно копью, остро и безжалостно. Рядом, вцепившись в стол, стоял Снегирь. Лицо его было бело, словно снег. Затем мир закружился безумным круговоротом, и пол со всего размаху ударил Межамира в лицо. Очнулся он оттого, что по лицу текла вода. Помотал головой, осторожно открыл глаза. Вода перестал течь, а над собой верховный маг увидел озабоченное лицо Весемира: – Все в порядке? – спросил он. – Да, я уже в сознании, – Межамир приподнялся, сел, обнаружив, что лежал на лавке. Голова болела не так остро, но достаточно сильно. И хотелось спать. – Что удалось увидеть? – спросил Весемир, отставляя кувшин. – Судя по всему, маг. Придется тебе ехать самому. Возьмешь человек сто из моего полка. Неси бумагу, я подпишу приказ. Зрение мутилось, рука дрожала, но Межамир заставил себя нацарапать нужные слова, подписался криво. Приложил перстень. На бумаге остался герб княжества – алый щит, украшенный турьими рогами. Весемир принял приказ почтительно, крикнул что-то в сторону. Заботливые руки тотчас поддержали падающего Межамира. Последнее, что он слышал, было: «Отведите в покои. разденьте и уложите в кровать!» Не успели пройти и полверсты с места обморока Родомиста, как маг вновь забеспокоился. Чем-то ему не понравилось небо. Замер, как вкопанный, и смотрит – на восток. Крик хлестнул по ушам подобно хлысту. – В укрытие! Ратан недоуменно осмотрелся. Маг уже не стоял, а несся туда, где деревья выглядели наиболее густыми. Ничего не оставалось, как припустить следом. Маг заставил всех забиться в самый густой кустарник, так, чтобы и с двух сажен не было видно. Потом еще велел прикопаться снегом. А когда Леслав спросил, в чем дело, ответил длинной речью: – Маги, именуемые дальновидящими, способны создавать своего двойника из чистой Силы и отправлять его на далекие расстояния, дабы обозревать, что там происходит. Дальновидящих не так много, я, например, обладаю этой способностью в малой мере. Но над нами сейчас, невидимый для обычного зрения, кружит двойник Силы одного из магов Новгорода, пытаясь обнаружить нарушителей границы. – И что делать? – встревожился Леслав. – Лежать и не рыпаться, – ответил маг строго. – Есть шанс, что он нас не заметит. Лежать в кустах пришлось до самого вечера. Снег таял, вода протекала в рукава и валенки. Намокли так, словно купались в одежде. Когда оранжевое яблоко солнца толстым боком коснулось вершин деревьев, маг позволил подняться. Но далеко путники не ушли. Едва тьма пала на лес, остановились и начали собирать хворост, много хвороста. Предстояла тяжелая ночь: ночь сушки промокшей одежды. Море открылось неожиданно, огромное, могучее. Терик вздрогнул, осознав, что чуть холмистая, уходящая за горизонт серая равнина – и есть море. Стихия не бушевала, но, словно играючи, демонстрировала свою мощь жалким обитателям суши. Сине-серые волны, высотой в несколько сажен, обрушивались на берег, заставляя землю трястись в ужасе, а затем с удовлетворенным рычанием отползали. Немалый путь пришлось преодолеть, дабы увидеть эту впечатляющую картину. Позади остались нападения грифонов, что налетали, кровожадные и безжалостные, с северных гор, тяготы дороги по руслам рек. Более тысячи верст следов от саней оставили путники менее чем за пятнадцать дней. Члены отряда похудели, измучились, как и кони, которым довелось тащить тяжелые сани. Большая часть отряда, а также все кони пустятся в обратный путь, в Нордбург, а Терику и еще двенадцати отважным йотунам предстоит отправиться на юг, водным путем. Вывел предводителя из задумчивости Гуннлауг, старший шкипер. Дабы привлечь внимание Терика, он невежливо дернул того за рукав. Сын конунга и не вздумал обижаться – в дороге все равны. Кивнув Гуннлаугу, Терик последовал за ним. Наступило время спустить на воду корабль, специально построенный для этого путешествия. Стройный корпус, задранные нос и корма – типичный драккар. На таких йотуны уже сотни лет бороздят воды, только размеры немного меньше обычного, всего пять сажен в длину, полторы – в ширину. Устье Порубежной реки, как и море, оказалось свободно ото льда. Сани подтащили насколько можно ближе к воде, затем распрягли коней. Копыта облегченно цокали по скользкой поверхности, когда кони отходили в сторону. Застучали топоры – сани, сделанные из прочнейшей железной сосны, теперь придется уничтожить. Подрубать сани следует осторожно, а, учитывая прочность дерева, которое с риском для жизни добывают только на Грифоновом хребте, сделать это совсем не просто. Сменилась не одна четверка рубщиков, на топорах появились зазубрины и вмятины. Затем треск огласил реку, и драккар с гулом осел на лед, подмяв обломки саней. Лед треснул, пошел сеточкой морщин, но выдержал. Навалились всем отрядом. Тяга немалая, но руки сильны, а лед – скользок. Деревянная глыба драккара сначала медленно, а потом быстрее и быстрее заскользила вниз по течению. Когда лед стал крошиться под ногами, йотуны остановились, тяжело дыша и утирая вспотевшие лбы. Корабль же, словно невиданный зверь, скользнул в темную воду, подняв фонтан брызг. Закрепленным заранее канатом корабль подтянули к берегу, веревка змеей обмоталась вокруг стройной сосны, дабы не дать деревянному красавцу сбежать. Дело сделано – можно и за трапезу. Воины с хохотом откупоривали бочки с пивом. Запылали костры, и по притихшему лесу потек аромат жареного мяса. Когда Терик смотрел на веселящихся спутников, что пили за конунга, за Нордбург, за успех похода, то сердце его наполнялось силой и уверенностью. «Да я за этих парней даже в глотку к дракону полезу», – думал он, делая объемистый глоток из кружки. Пиво улучшало настроение и согревало. Веселье все крепло, и вскоре первая песня огласила берега, заставив волны на миг замереть в изумлении. Утро поднималось над лесом холодное и унылое. Серая безжизненная заря нехотя высунулась из-за деревьев, затем раздумала, спряталась, выставив вместо себя тусклый, бледный день. Когда Хорт проснулся, то с удивлением обнаружил, что еще раньше встал Родомист. Охотник только протирал глаза, а костер уже полыхал, и котлы, повешенные по всем правилам, исправно булькали, распространяя запахи каши и травяного отвара. – Ты чего вскочил, почтенный? – спросил Хорт, зевая. – Не спалось, – просто ответил маг. Выглядел он плохо, чуть ли не хуже, чем когда воздерживался от сна несколько ночей. – Опять в неспящую красавицу вздумал превратиться? – вылезая из мешка, вспомнил охотник известную сказку. Маг невесело улыбнулся и промолчал. Когда Хорт вернулся после краткой прогулки по лесу, проснулись и остальные. Леслав выглядел хмуро, лишь Ратан бодрился и смотрелся не столь сурово, как обычно. Завтракали в молчании, лишь стук ложек и чавканье нарушали лесную тишину. В путь вышли, как обычно, но двигались на удивление медленно. Хорт никак не мог понять, почему. Препятствий особых нет, а версты уползают назад с величайшей неохотой, словно трупоеды от падали. Промучившись до полудня, охотник не вытерпел, спросил: – Что нас за ноги держит? Почему мы так медленно идем? – Ты забыл, Хорт, – со странной миной ответил маг. – Сегодня двадцать восьмой день месяца, день Ворона, когда любое дело идет тяжело, как ни старайся. Хорошей ходки сегодня все равно не сделаешь. – Ах, вот как, – вздохнул охотник, и дальше шел молча. После полудня лес преобразился, появились признаки того, что совсем недалеко живут люди. Сначала путники наткнулись на вырубку, совсем свежую. Деревья здесь стояли еще прошлым летом. Прогалины, образованные руками человека, приходилось обходить. Затем Хорт учуял запах дыма. Спешно повел маленький отряд южнее. Крюк сделали порядочный, версты в четыре, прежде чем охотник успокоился. Миновали узкую, но наезженную, несмотря на зимнее время, дорогу. Прошли небольшой ельник, и тут Ратан вырвался немного вперед. Вступил на подозрительно ровную, белую поверхность и провалился по пояс. Раздался чавкающий звук. – Болото! – воскликнул Леслав. – Как ты догадлив, – буркнул охотник и, крикнув Ра-тану: «Не двигайся!», метнулся к ближайшему дереву. Он рубил быстро, длинный тонкий ствол трясся, белые щепки отскакивали одна за другой. С протяжным треском дерево умерло, и Хорт бросился обратно. Ратан погрузился уже по подмышки. – Лови, – сказал Хорт, и конец очищенного от веток ствола подполз к Ратану. Навалились втроем, дернули. Хорт ощутил, как слезает кожа с ладоней, но вечно голодное болото не спешило отпускать жертву. Потянули еще раз. С громким хлопком вылетел воин из болота, как лягушка из воды, а спасатели, оглашая воздух руганью, повалились на землю. На Хорта свалился Родомист, и было это не очень приятно. Долго хохотали, определяя, кто кому чего отдавил. Но хуже всех пришлось Ратану. Вымазанный по шею темно-коричневой жижей, он постепенно просох, и грязь начала отваливаться, подобно корочке на перепеченном хлебе. – Да, – сказал маг, посмотрев на это безобразие. – Стоять тебе нельзя, надо идти. С вечера у Брана сильно болела голова, с завтрака он вышел раздраженный и злой. Но государственные дела не станут ждать, когда у правителя будет все в порядке со здоровьем. Подбежавший служитель сообщил о том, что просит принять верховный маг. – Проводите его в Зеленый кабинет, – дернув щекой, сказал Бран. Зеленый кабинет назвали так потому, что стены его до самого потолка покрыты зеленеющими круглый год растениями. Горшочки спрятаны искусно, и их не видно. Водопады листвы струятся по стенам, сверкая разными оттенками зелени. Углы помещения украшены небольшими деревцами, пол покрыт ковром растений. Посреди живого великолепия оставлен островок, где стоят два кресла и небольшой столик. Здесь государь Эрина принимает посетителей, если необходима секретность встречи, или же сам Бран чувствует себя не лучшим образом. Бран раскинулся в кресле, закрыв глаза. Запах листвы щекотал ноздри, принося спокойствие, заставляя напряженные мышцы расслабляться, а дурные мысли – выветриваться из головы. Журчащий в углу, под кроной карликового дуба, фонтанчик навевал дремоту. Шагов Бран не услышал, лишь ощутил, что рядом кто-то есть. Почти сразу легкий, бесплотный голос достиг ушей: – Финтан, Носитель Булавы из клана Бегущих с Волками, приветствует повелителя! Бран открыл глаза, ответил, согласно ритуалу: – Бран, Носящий Венок, принимает приветствия Носящего Булаву, – правитель зевнул и заговорил по-обыденному. – Садись, что там у тебя? – Благодарю, государь, – зашелестела одежда. Стул под легковесным магом даже не скрипнул. – Странные вещи творятся на юге. – Где? И что случилось? – голос Брана отдавал равнодушием. – Повелителю несомненно известно, что границы Новгородского княжества прикрывает магическая стена, что отражает всякую Силу, правителям княжества враждебную, – маг кашлянул. – Вчера вечером, немного южнее реки Светлой, кто-то прорвал магическую преграду. – Кто то из наших ослушался? – спросил Бран. От безразличия его не осталось и следа. – То-то и странно, что нет. Никто из магов великого Эрина не направлял в сторону Новгорода никаких заклинаний. – Тогда кто же? С нашей территории! – Мы сами пока не можем понять. На прорыв в Новгороде отреагировали мгновенно. Верховный маг княжества – хороший дальновидящий, и он тут же дальновидел то место, где произошел прорыв. Попытался обнаружить виновников. И, судя по реакции, не смог. Верховный маг – и не сумел! – А на нашей территории, в последние дни, не было никаких всплесков Силы? – правитель Эрина закусил губу, что делал всегда в моменты наибольшего напряжения ума. – Нет, все спокойно, – ответил Финтан. Бран встал с кресла. Два шага туда – два обратно, вот и все пространство для прогулки. – Маги Новгорода не полные идиоты. И обнаружить заклинание для них – проще простого. Оно, пробив защиту, тупо полетело бы далее и было бы хорошо заметно. Кроме того, ты чувствуешь все заклинания, созданные на территории Эрина. Следовательно, через границу прошел маг, который, идя по нашей территории, а теперь, перейдя в Новгородское княжество, скрывает свое присутствие, свою Силу. Такое может быть? – Да, вероятно. Силу можно скрыть, если ей не пользоваться. Не колдовать, проще говоря. Но кто может от нас проникнуть во владения князя Ярослава? – Финтан недоуменно затряс головой. Глаза были изумленные. – Красноглазые? – Бран остановился, посмотрел в потолок – единственное место в комнате, лишенное растений. – Маловероятно. Зачем идти через нашу территорию? Да и с Ярославом у них мир. Маг дернул себя за волосы, словно этим надеясь пробудить задремавшие мысли. Но ничего не выходило, и Финтан со вздохом пожал плечами: – Не знаю, что и предположить, повелитель. – А я знаю, – Бран улыбнулся, но улыбка не была веселой. – Ты забыл об одном очень сильном маге, которого мы не можем обнаружить почти месяц, хотя тратим на поиски значительные силы. – Родомист? Но откуда он на юге? – маг вскочил, руки нервно тискали дубовую булаву – символ власти верховного мага. – А где, по-твоему, Храм Судьбы? На Ледяном острове? Этот Волосатый обманул нас. Пока мы переворачивали каждый камешек в землях севера и востока, он спокойно прошел на юг по нашей территории. Почти четыреста верст одолел и при этом магией не пользовался. Финтан изумленно покачал головой. – В Новгородской земле ему нелегко придется. Его там не особо любят. – Это мягко сказано, – лицо Брана затвердело, словно гончарная глина после просушки. – Но я думаю, тамошние маги ему не помешают. А остановить Родомиста сможем только мы. – Как? – маг огладил подбородок. – Драконы? – Несомненно, – кивнул Бран. – Но он может идти по степи ночами. – Естественно, да и перекрыть степь, даже с помощью драконов сложно. Но попробовать стоит, – Бран покачался на носках, пошевелил кожей на лбу. – Трех ящеров должно хватить. – Трое магов к полудню будут в вашем распоряжении, государь, – маг встал, поклонился. Бран небрежно кивнул, и Финтан вышел, столь же бесшумно, как и вошел. Разбудили Айлиля непочтительным для столь родовитого альва образом – попросту потрясли за плечо. Айлиль развернулся к будящему, намереваясь высказать все, что думает по этому поводу, но лицо сотника было настолько встревоженным, что ругательства пришлось проглотить: – Что такое? На нас напали? – Нет, прилетели драконы. Вставайте скорее. – Какие драконы? – Айлиль стрелой вылетел из-под одеяла. Одежда не желала застегиваться, обувь – налезать да ноги, но командующий почти не обращал на это внимания. Одевался быстро, торопливо. Прилет драконов в расположение армии может означать многое, но большей частью неприятное, в том числе начало войны или же отставку самого Айлиля. Выскочил из дома, едва пригладив волосы. Не замечая мороза, пошел быстрым шагом за сотником, что направился к поляне за околицей, которая была достаточно велика для посадки огнедышащих исполинов. Три громадных ящера, синих, словно вечернее небо, заняли большую часть поляны. Лежали, словно бревна, если можно представить бревна, обросшие чешуей. Дыхания не слышно, хотя сопеть такие громадины должны громко. Но сегодня его интересовали не драконы, а драконьи наездники. Шестеро: трое с мечами – явно воины и трое без всякого оружия, у каждого в руке небольшая живая веточка – сейчас, посреди зимы! Маги. Один из них, судя по всему, старший, развернулся к Айлилю, вынул из сумки грамоту. Звучный, могучий голос прокатился над поляной: – Гобар из клана Кружащихся в Листопаде приветствует Айлиля из клана Играющих с Солнцем. – Айлиль из клана Играющих с Солнцем принимает приветствия Гобара из клана Кружащихся в Листопаде, – вежливо ответствовал Айлиль, но сердце его дрожало – что там, в грамоте? – Приказ от Брана, государя Эрина, – Гобар с поклоном передал свиток Айлилю. Шершавая бумага показалась тому горячей, словно пламя. Не торопясь, развернул. Буквы прыгали перед глазами Айлиля, словно он хорошенько набрался. Смысл написанного дошел не сразу, а когда дошел, то породил в груди командующего мощный вздох облегчения. «Разместить, оказывать содействие... выражаем удовлетворение» – все обычно, хоть и не совсем понятно. Чего магам делать в войсках, если не намечается войны? – Проходите, почтенные, – повел Айлиль рукой в сторону поселка. – Проходите пока ко мне. Позже вам подберут жилье. А... гм... зверей своих можете оставить здесь. |
||
|