"Форс-мажор" - читать интересную книгу автора (Новоселов Дмитрий)12.Мой ангел-хранитель скорее походил на монстра, чем на птицу небесную. У него были выпуклые глаза, как у хамелеона, с точками посредине, лицо, обезображенное глубокими складками, горб, из которого росли покрытые чешуей крылья и опухшие руки с неровными ногтями. Он держал посох с огромной раковиной вместо наболдажника. Он очень старался, бил крыльями так, что чешуя разлеталась в разные стороны, размахивал посохом, так, что раковина гудела при каждом взмахе, кричал и вращал глазами. Он делал все, что мог. Наконец, ему что-то удалось, и я увидел свет. Вначале просто свет, потом размытый силуэт, который постепенно приобретал форму и резкость. Я открыл глаза. Надо мной склонился Никита Прокопьевич, врач из реанимации. «Если его опять разбудили среди ночи, то он вполне может подмешать мне в стакан какую-нибудь гадость», – подумал я и опять провалился во тьму. В следующий раз я очнулся на боку. Передо мной на табуретке сидела мать, увидев, что я открыл глаза, она вскочила, наклонилась ко мне и что-то радостно сказала сквозь слезы. В ногах на кровати сидела Галя, она тоже встала и, обняв мою мать за плечи, склонилась, задев мой лоб волосами. За моей спиной кто-то совершал непонятные процедуры с моей задницей, потом меня повернули на спину, мне стало больно, и я опять отключился. Как следует слышать и соображать я начал только на четвертый раз. Перед этим была ночь, а когда наступил день, я увидел Серегину небритую рожу. Он сидел около тумбочки, но, увидев, что я открыл глаза, лихо подрулил ко мне на инвалидной коляске. – Ты меня слышишь? – спросил он. Я хотел сказать, да, но не смог, рот не открывался. – У тебя челюсть в трех местах сломана, – сказал Серега. – Просто кивни головой. Я кивнул. – Ты чуть не сдох, они на тебе ни одного живого места не оставили – с оптимизмом сказал он. – Очень всех напугал. Меня как раз переводили в отделение, когда тебя привезли. Я попросил, чтобы оставили с тобой. Сгоняю к Прокопенко, скажу, что ты начал соображать. Он уехал, и сразу вошла Галя. – Привет, – сказала она. Я кивнул. – А я познакомилась с твоей мамой, она сейчас у тебя дома, варит бульон, но скоро приедет. Ты пока кушать не сможешь, только бульоны да жидкие каши, – она неловко улыбнулась. – Твоя мама – очень хорошая женщина. Галя взяла меня за руку. Я от счастья захлюпал носом, как последний придурок. Влетел Серега, он что-то крикнул с порога, но, увидев наше настроение, уехал в свой угол. Мы сидели, взявшись за руки, потом я уснул. В следующий раз, когда я проснулся, в комнате никого не было. Я очень долго лежал счастливый и наслаждался светом, пока не вошел полковник. Следом за ним въехал Серый. Полковник был в белом халате, из-под которого выглядывала форма. Он скромно сел напротив и нежно посмотрел на меня. – Как ты? – спросил он. – У него челюсть в четырех местах сломана, – хвастливо заявил Серега. – Он говорить пока не может. – Я сам участвовал в задержании, – сказал полковник. – Эти скоты валялись у меня в ногах, умоляя, чтобы их не били. Поверь, им было больно. Я благодарно кивнул. – А как вы узнали? – спросил Серега у полковника. – Нам ребята из наружки сообщили. – Из какой наружки? – продолжал любопытствовать Серый. – За Чебоксаровым было организовано наружное наблюдение, сразу, как только он вышел из милиции, – почему-то официальным тоном ответил Спарыкин. – Вы что пустили за ним соглядатаев? Зачем? – удивился Сергей. – Вначале он был на подозрении, а потом, когда его алиби было доказано, появилась версия, что убийца – кто-то из близкого окружения Игоря, и мы пустили в его кругах парашу, что Чебоксаров видел и может опознать убийцу. На похоронах наши люди довели эту информацию до всех присутствующих. Мысль у нас была такая, что убийцы, узнав о наличие свидетеля, выйдут на Чебоксарова с целью его устранения. Время показало, что наши выводы были правильные, и эта схема сработала, – полковник улыбнулся. – Правда, мы их чуть-чуть не проворонили. – Все это время вы за ним следили? – поразился Серега. – Охраняли, что ли? – Ну да, – согласился Спарыкин. – За ним шли все время до подъезда, оставляли только на ночь, когда он заходил в квартиру, а потом, в шесть утра начинали снова. Если бы мы не делали перерыва ночью, то мы бы, скорее всего, поймали их раньше, по крайней мере, на том эпизоде, когда Ефимов, разбивал его машину. Я слушал с большим интересом, как-то не верилось, что все это говорится обо мне. – То есть вы вели его до подъезда? – спросил Сергей. – Да. – А если бы его убили в подъезде? – Мы бы все равно взяли их на выходе, – пояснил Спарыкин. «А как же я»? – мелькнула у меня мысль. То же самое подумал Серый. Он присвистнул, но промолчал. – Если вы не заходили в квартиру и дом, то как ваши люди узнали, что там происходит избиение? – полюбопытствовал мой друг. Полковник усмехнулся. – С этим вообще интересная ситуация. В первую ночь, когда Коля ночевал за городом, один наш любопытный сотрудник решил посмотреть, все ли там в порядке. Инструкции такой у него не было, но и вести себя таким образом ему не возбранялось, – Спарыкин еще раз загадочно улыбнулся. – Так вот он подошел к дому и в одном из окон увидел этих ребят, занимающихся любовью. Я был благодарен полковнику за мягкость, он как будто бы почуял, что мне было бы неприятно, если бы он назвал наше занятие грубым словом. – Он позвал напарника, и они довольно долго любовались вашими выкрутасами, – посмотрел он на меня. «А это – уже извращение», – подумал я. – Мало того, они рассказали эту историю в самых ярких красках своим сменщикам, и те тоже решили проявить любопытство. Они выждали немного, а затем пошли к дому, благо, что на заднем дворе забора не было и в помине. – Ну? – проявил нетерпение Сергей. – И все увидели. Вначале не поняли, какой-то мужик, бегал по залу с оголенными гениталиями, думали – групповик или извращение какое, а потом, когда врубились, сами брать побоялись, вызвали подкрепление. – Лихо, – только и смог произнести Серега. Я не знал, что и думать. Своим спасением от пары сумасшедших, я, оказывается, был обязан, двум извращенцам. – А зачем Ефимову все это было нужно? – подивился мой напарник. – Он через этого своего долбанутого братца заключил на севере контракт с нефтяниками на поставку сухого пайка, в который входили тушенка, сгущенка, зеленый горошек и еще какие-то консервы, ровно на миллион. Денег своих у него не было, оказывается, у него дела давно уже шли неважно, и он занял у Игоря, все объяснил, показал договор. Говорит, что пообещал процент. Игорь решил помочь и заодно положить в карман пару тройку копеек. Тот купил товар, привез на севера заказ, а там продукты не прошли сертификацию, кроме сгущенки, все забраковали. Горошек – подмороженный, жрать можно, но сертификат не дают, тушенка – левая, рыба – тухловатая. В Москве его киданули, одним словом. Нефтяники контракт разорвали, – полковник задумался. – От жадности это все. Покупал самое дешевое, а это – не всегда правильно. Повез фуру обратно в Москву, а фирмочки той уже и след простыл. Вернулся. Стал в черную продавать через свои магазины да распихивать по фирмам себе в убыток. Тут подошел срок расплаты. Все просто. Зная, что Игорь никому не скажет, и что он никогда ничего не записывает, опасаясь проверок, решили его убрать. Про смартфон как-то не подумали. Да еще надеялись, что Нелька его, Ефимова, попросит фирмой руководить. Думали, если и остались какие следы, то смогут подчистить. Просчитались. Видимо, Игорь сердцем где-то что-то чуял. А этот его брат Толик вообще дебил, контуженый на стрельбах десантник. Дальше вы знаете. Мы молчали. Вошла Галя, положила на стол лекарства и снова вышла. – Все три ефимовских магазина отошли ко мне, – сказал полковник. – Я дал команду переделать учредительные документы, включить совладельцами тебя и Нелю. Прибыль будем делить на троих. Магазины хорошие, в хороших местах. Надеюсь, ты не против? Я был не против. – А как же я? – весело спросил Серега. – Это уж вы сами решайте, – отмахнулся от него Спарыкин. – И еще одно интересное известие, – обратился он ко мне. – Иволга допрыгалась. Пошла налево, а муж ее вычислил, застал на месте, сломал нос, ребра, короче основательно испортил внешность, теперь она лежит в соседней палате. Удивительное совпадение. – А кто такая Иволга? – спросил Сергей – Не важно. Спарыкин встал. – Не дожидаясь разборок начальник сегодня подал рапорт об увольнении. Догадываешься, кого назначат на его место? Я кивнул. – Пойду, – сказал полковник. – А доллары, которые у тебя изъяли, я твоей матери отдал. Говорю: «Ваши»? А она, не моргнув глазом: «Мои». После его ухода Серега долго возмущался недостойным поведением ментов. Потом сказал: – Теперь в наших киосках командует Света. Я смогу работать только через месяц, а ты – через два. Светка сюда приходила, предложила свои услуги, я выписал им доверенность на «москвич», мой тесть, пенсионер за рулем, а она – как экспедитор. Успела подружиться с твоей Галей. Надеюсь, ты не против? Я покачал головой. – Наверное, так и сделаем, – предположил Серега. – Светка и тесть пускай занимаются киосками и павильоном. Светка, она умница, она потянет. А нам с тобой придется ставить на ноги магазины. Там работы невпроворот, – он присвистнул. – Вот счастье то привалило! Купим по джипу. Он еще долго балагурил, развивая эту тему, я его не слушал. Каждая частица моего тела болела, но я был счастлив. Все так неожиданно. Я обрел мать, встретил девушку, нашел друга в лице начальника одной из сильнейших силовых служб и стал крупным бизнесменом. Ничего особенного не случилось, просто убили человека, который так много делал для меня при жизни и еще больше – после смерти. Мне стало невыносимо жаль Игоря и я заплакал. – Что еще за слезы? – спросил Серега. – Немедленно прекрати. Хочешь, я тебя развеселю? Я кивнул. – Пока валяюсь в больнице, решил написать книгу, основанную на собственном жизненном опыте, – он сделал паузу. – Знаешь, как будет называться? Я пожал плечами. – «Сто пятьдесят видов женских оргазмов, и способы их достижения», – он хмыкнул. – Тебе смешно, дружище? Мне было смешно. Я кивнул. – Если бы у тебя не была сломана челюсть в пяти местах, то ты сейчас ржал бы, как сумасшедший. Да? Я кивнул. – А девчонка твоя – ничего! Красивая. Я пожал плечами. – Слушай, уступи ее мне. Он ухмыльнулся, давая понять, что говорит не серьезно, что это всего лишь очередная идиотская шутка. – Ты все равно не сможешь ее до конца оценить. – Почему? – сквозь зубы, превозмогая боль, кое-как спросил я. – У нее глаза голубые. Я усмехнулся и посмотрел в окно, в верхний правый угол, туда, где за деревьями сияло ослепительно-синее небо. |
||
|