"Фарфоровая голова" - читать интересную книгу автора (Сергиенко Константин Константинович)

Голосование

Да, профессор Драгосмыслов и его драгоценные сотрудники были далеко. Собственно, они были всё там же, за дверью с табличкой: «Отдел кукаретных гущ».

Здесь были все. И крошечный Дулис, и толстушка Творожная, и высоченный Стократьев, носивший ботинки шестьдесят седьмого размера. Был и ещё один человек, в котором покупатели Птичьего рынка не без удивления узнали бы красноносого Дуньку. Только теперь это был не Дунька, а Евдоким Пистонович Даровых.

Неведомая сила устроила Дуньку в отдел кукаретных гущ на должность ответственного за никелировку. Сказать по правде, должности такой не было, но профессор Драгосмыслов давно поговаривал, что не всё в отделе блестит как надо. Теперь красноносый Дунька, он же Евдоким Пистонович Даровых, расхаживал с мягкой тряпочкой и протирал всё, от дверных ручек до никелированных краников и ободков пупырыша.

Новый сотрудник так полюбился профессору Драгосмыслову, что он пригласил его на важнейшее совещание, которое начал торжественной речью:

— Мы приближаемся к круглой куте… то есть, как её, дате. Чем отметим её? Будем, как прежде, ждать милостей от природы или дерзнём? Кто возьмёт на себя? Прошу высказать мнения по этой куте… то есть, как её, теме!

Крошечный Дулис залез на стул и, держась за спинку, сказал:

— Я не беру на себя, всё равно не дадут. Поэтому пусть берёт Звонарёв. — Дулис слез со стула, вытащил платок и вытер разгорячённый лоб. Поднялась толстушка Творожная:

— Товарищи! Если у нас отнимут белый флажок, я повешусь! Звонарёв, как вам не стыдно мучить людей? Что вы вцепились в эти несчастные полквартона? — Творожная зарыдала.

— Спокойно, друзья, спокойно, — благодушно сказал Драгосмыслов. — Какие ещё имеются мнения?

Стократьев не стал вставать, его голова и так едва не упиралась в потолок, он только пристукнул шестьдесят седьмого размера башмаками и громко сказал:

— Звонарёв должен взять на себя!

— И не подумаю! — в отчаянии выкрикнул Звонарёв. — Вы не хуже меня знаете, что не втянет гужок!

— А круглая кутя? — Стократьев угрожающе приподнялся.

— А круглики? — взвизгнула толстушка Творожная.

— Спокойно, друзья, спокойно. — Милостивый взор Драгосмыслова обратился в сторону Дуньки. — Какие ещё имеются кути… э… то есть мнения?

Неведомая сила подняла Дуньку с места и заставила проговорить:

— Чего там болтать, голосовать надо!

Воцарилось молчание.

— Кто, мол, за то, чтобы Звонарёв взял на себя? И все разговоры.

— Прекрасная мысль! — воскликнул профессор.

— Дело! — сказал Стократьев.

— Я требую голосования! — закричала Творожная.

Не успел Звонарёв возразить, как голосование состоялось.

Результаты его были яснее ясного. Четыре сотрудника подняли руки за то, чтобы «Звонарёв взял на себя». Профессор Драгосмыслов осмотрительно воздержался, но мягко подвёл итог:

— Не трепыхайся, Илья. Риск — благородное дело. Гужёвку начнём в двадцать четыре ноль-ноль перед круглой кутей.