"Укрощенное сердце" - читать интересную книгу автора (Уэй Маргарет)

Маргарет Уэй Укрощенное сердце


Корине снился уже ставший привычным сон. Он повторялся снова и снова почти каждую ночь вот уже полгода. Снился отец, высокий, широкоплечий, красивый и полный жизни. Она отчетливо видела его глаза. Удивительно синие, они лукаво искрились на любимом, загорелом лице. Он радостно смеялся, рассказывая ей о своей новой «игрушке», двухмоторном самолете «Сессна»:

— Мы помчимся на нем, любовь моя, как на гоночном автомобиле!

На этом месте сон всегда обрывался, и Корина просыпалась в слезах.

Широкие окна ее спальни выходили в сад, полный цветущих роз. Было время, когда один вид божественных цветов вносил покой в ее душу. Но все изменилось после гибели отца, который сгорел заживо в своей новой «игрушке». Спокойствие покинуло этот дом навсегда. Корина на мгновенье прикрыла глаза, страстно желая очутиться снова в том времени, когда она была так счастлива и беззаботна. Нет, это невозможно. Медленные слезы текли у нее по щекам и скатывались на подушку. Проснувшись окончательно и поняв, что она снова поддалась чувству жалости к себе, Корина откинула одеяло и, подойдя к окну, отдернула белую кружевную занавеску.

Золотые лучи солнца, проходя сквозь прямые складки штор, оживляли легким узором уют этой комнаты. Отвернувшись от окна, Корина обвела ее привычным взглядом. Стены, некогда такие любимые, теперь, казалось, смыкались вокруг нее, давили, не давали дышать. Быстрыми шагами Корина прошла по пушистому белому ковру снова к постели и села на край, ощущая всем существом тяжелую тишину дома. Снова разболелась голова, усиливая ее тоску и одиночество.

Анжела была права! Ей не следует дольше оставаться в этом пустом доме. Как ни дорог был он ей, но с ним, единственным теперь звеном, связывающим с памятью об отце, надо будет расстаться. Дом был очень велик, требовал слишком много ухода и весь был полон призраками и одиночеством. Тщетно пыталась она сдержать слезы. В горле стоял комок. Ну и пусть. Отца больше нет. С его уходом погасла часть души, ее жизнь. Ушли его любовь, забота, уверенность в том, что он всегда подскажет, что ей делать и как жить. Остались только воспоминания. Бурные рыдания сотрясли ее тело. Корина поникла головой, обхватила руками колени, стараясь подавить слезы, хотя кто мог услышать ее плач в этом опустевшем доме? «Моя мудрая пташка!» — она резко подняла голову, ее трясло. Голос отца звучал в ушах. Он любил называть ее так. Это прозвище было предметом ее особой гордости: ведь блестящий, уверенный в себе Десмонд Брайант всегда считался с суждениями своей дочери, ценил их. Корину душила печаль. Сердце будто резало ножом. Умом она понимала, что надо заставить себя привыкнуть к потере, накопить сил для дальнейшей жизни, но сердце не подчинялось, в нем тупой иглой сидела невыносимая боль. Какое-то время она сидела неподвижно, крепко сцепив пальцы. Снова слезы обожгли заплаканные глаза, и она строго приказала себе: «Хватит! Ты наплакалась до конца жизни, пора понять, что прошлого не вернуть. Твоя идеальная жизнь поломалась, постарайся принять этот факт спокойно. Боли не избежать, но ее надо терпеть, отец не выносил истерик».

Вытерев слезы, она встала и подошла к столику в георгианском стиле, инкрустированному золотом. Корина очень любила его: отец купил ей этот столик в подарок к восемнадцатилетию. На нем стояла фотография, она взяла ее в руки и полными слез глазами в который раз стала вглядываться в до боли дорогое лицо, смеющиеся глаза великодушного, жизнерадостного человека.

Внезапно ее охватило непреодолимое желание поговорить с ним. «Не бойся, папа, — тихо произнесла она и тряхнула головой, отгоняя мучительные воспоминания, — твоя раненая пташка выживет… как-нибудь».

Когда она подняла голову, глаза ее были сухи, лицо спокойно. Корина взяла себя в руки и приготовилась встретить грядущий день с новыми силами.

Ли Баллантайн скучным взглядом обвела зал ресторана в изысканном отеле «Шаратон». Одно можно было сказать с уверенностью, ее приятельница Роз Эндерсон ни чуточки не менялась. Она оставалась все такой же бойкой, остроумной и несколько… утомительной. Ли была рада, что Роз, извинившись, скоро убежала на деловую встречу. После общения с ней хотелось покоя.

Она мельком глянула в сторону и заметила, как официант провожает к уединенному столику тоненькую темноволосую девушку. Ли помахала рукой и громко позвала:

— Рина! Рина Брайант!

Девушка остановилась и обернулась. В первую секунду Ли решила, что обозналась. У Корины Брайант большие черные бархатные глаза всегда сверкали весельем, а прелестные пухлые губы улыбались. У стоявшей перед ней девушки было совсем другое лицо. Все те же черные глаза, но под ними залегли темные тени, взгляд потух, а рот сурово сжат. Но узнав школьную подругу, печальные глаза засияли по-прежнему, и Ли вздохнула с облегчением.

Корина всегда была невероятно популярна. Красивая и умная, она притягивала к себе людей как магнит. К тому же ее отцом был блестящий Десмонд Брайант, Их привыкли видеть повсюду вместе. Корина никогда не скрывала, что обожает своего отца.

Ли обняла подружку.

— Рина, дорогая, как замечательно увидеть тебя снова! Пожалуйста, посиди со мной. Как замечательно, что мы встретились! — Она быстро подхватила Корину под руку и повела к своему столику. Официант почтительно сопровождал их. Ему хорошо известна была мисс Корина Брайант, дочь покойного судьи Верховного суда, да и другая молодая леди была не менее знаменита — мисс Ли Баллантайн происходила из семьи первопоселенцев юго-западного Квинсленда.

Ли подождала, пока Корина закажет легкий завтрак, и попросила принести себе еще кофе. Она с сожалением разглядывала побледневшее лицо подруги. По-видимому, у той были какие-то тяжелые переживания: ее лицо напоминало безжизненную маску, большие глаза с пушистыми ресницами погасли. Скрасить впечатление не могли даже ярко накрашенные губы.

Ли тепло улыбнулась.

— Ты очаровательна, как всегда, Рина. Правда, слегка похудела. Ты это сделала специально? Как жилось тебе эти четыре года? Здоров ли твой потрясающий отец?

Корина наклонила голову и сплела пальцы рук.

— Отец разбился на самолете, Ли. Он упал в горах шесть месяцев одну неделю и три дня назад. После его смерти я долго болела. Все это произошло так быстро, так ужасно. Говорят, что это был несчастный случай. Ли, я так тоскую по нему! — Она говорила спокойно и негромко, только на виске пульсировала голубая жилка.

Ли детским движением прижала руку к губам.

— О, Рина. Мне так жаль. Я не знала. Пожалуйста, прости меня. Мы в нашем поместье Бал Бала оторваны от всего мира, — голос ее нерешительно дрогнул. — Но я тебя прекрасно понимаю. Я тоже потеряла отца, которого очень любила. Правда, у меня есть Кайал. Ты знаешь моего энергичного сводного брата?

Корина отрицательно покачала головой. Лицо ее было бледно, и она изо всех сил старалась не показать вида, что разговор ей неприятен. Ли печально вздохнула.

— Просто не знаю, как мы могли пропустить известие о гибели твоего отца. Он всегда был на виду у прессы… — Ли замолчала. Наконец она поняла, что этот разговор Корине не нужен.

Корина нарушила неловкую паузу.

— Наверное, Бал Бала — это особый мир, Ли? Я вспоминаю твои захватывающие полуночные рассказы. — Улыбка тронула ее губы.

Чуткое лицо Ли прояснилось.

— Послушай, Рина. У меня родилась грандиозная идея. Мама решила заняться историей нашего Юго-Запада, написать о всех первопоселенцах: Кайалах, Баллантайнах, Кингах и Уэстерманах, об их жизни рядом с аборигенами. Ну, ты представляешь себе такие книги. Собственно, я здесь именно в связи с этим: мне надо найти для нее секретаря. — Она оборвала себя и окинула внимательным взглядом элегантно одетую подругу. — Глядя на тебя, конечно, не скажешь, что ты нуждаешься в работе.

Корина улыбнулась.

— Ли, ты ничуть не изменилась — судишь о людях по их внешнему виду. Возможно, мне сейчас необходима именно работа. Знаешь, я часто подменяла секретаршу отца, когда у нее болела мать. Но у тебя, наверное, много претенденток на это место?

Ли вздохнула и отрицательно покачала головой.

— Как это ни странно — нет. Нынешняя секретарь мисс Дженет Стэттон Логан скоро загонит маму на стенку своей неуемной работоспособностью. Она когда-то служила у губернатора, любит вспоминать эти славные деньки. А бедной мамочке иногда нужно расслабиться и отдохнуть. Мисс Логан же не допускает увиливания от работы. Я думаю, Рина, что это место создано для тебя. Наша встреча — это просто подарок небес. Это было предопределено судьбой! Ну, что скажешь?

Корина только улыбалась, слушая восторженную речь подруги. Она всегда любила привлекательную и общительную болтушку Ли Баллантайн. Та была такой искренней и доброй. Так что жизнь, в принципе, в Бал Бала должна быть терпимой. Она так устала от печальных мыслей, бесполезных переживаний, чувства потери и бесконечного одиночества. Ведь ей всего двадцать два, но временами кажется, что беспечная молодость уже прошла.

Ли, откинувшись на стуле, ждала ответа Корины. Ее, как всегда, завораживало красивое лицо подруги. Блестящие темные волосы Корины были расчесаны на прямой пробор и доходили до плеч. Закусив нижнюю губку, девушка глубоко задумалась. Видимо, приняв окончательное решение, Корина тряхнула своими роскошными волосами и сказала:

— Дорогая, если ты считаешь, что эта задача мне по плечу, я буду рада попробовать. Я помню твою маму. В школе на концертах она всегда вручала призы и казалась такой милой. Я уверена, что нам будет приятно работать вместе. По крайней мере можешь не сомневаться, что я приложу все силы.

Ясное, покрытое золотистым загаром лицо Ли озарилось счастливой улыбкой. Ей очень хотелось помочь бедняжке Корине вновь обрести себя. В голове Ли тут же зародилось множество заманчивых планов на будущее. Она добьется, правда, пока не знает как, но обязательно добьется, чтобы в милых глазах подруги снова появился прежний радостный блеск. И Бал Бала как раз подходящее для этого превращения место!

Корине казалось, что с того момента, как она пообещала приехать к Баллантайнам в Бал Бала, началась бесконечная суета. Ее как будто подхватило западным ветром, закружило и понесло, как осенний листок. Надо было переделать кучу дел. Во-первых, продать дом и обстановку, за исключением немногих дорогих сердцу вещей, расстаться с которыми было бы просто немыслимо. Надо купить новую одежду, подходящую к жизни в Квинсленде на Дальнем Рубеже. Она сама не ожидала, сколько всего надо переделать и решить, прежде чем пуститься в это тысячемильное путешествие.

Дни проходили в лихорадочной спешке и были настолько переполнены делами и суетой, что Корина не сразу с удивлением заметила, что вечером падает в постель и засыпает без снов, и не будят ее больше кошмары.

Сумасшедшая беготня не прекращалась до самого отъезда, накануне которого она отправилась поужинать и проститься со своей теткой.

Анжела Брайант прожила всю жизнь в тени своего красивого и знаменитого брата, он был для нее опора и защита. В отличие от него, она была маленького роста и не очень красива, но умела непринужденно общаться с людьми и имела острый природный ум.

Тетка заботливо разглядывала племянницу своими голубыми глазами. Она отметила осунувшееся лицо, резкие провалы под скулами, бледность. И глаза у Корины были слишком большими и отчаявшимися, потухшими и печальными.

— Я считаю твое решение о смене обстановки просто прекрасным, Рина, — сказала Анжела.

Корина отреагировала вяло.

— Да, пожалуй.

Она смотрела на тетку без всякого выражения, ее раздражал взгляд сочувствующих глаз. Анжела пригладила рукой свои пышные темные волосы и потянулась за чашкой кофе.

— Тебе ведь надо что-то делать, Рина, чем-то заниматься. Ты сама это прекрасно понимаешь. Посмотри на себя — ты стала просто как тень. Вы с отцом были очень близки, казалось, что существуете только друг для друга. Я думаю, — что он до последнего часа винил себя в смерти твоей матери. Но только один Бог мог остановить Мойру, когда она решилась выйти в море на лодке, раз ей этого захотелось. Она была очень упрямой, но такой славной, что мы ей все всегда прощали.

Чашечка жалобно звякнула, когда тетка решительно поставила ее на блюдце. В тихой комнате этот звук показался чересчур громким. Анжела внимательно посмотрела на племянницу.

— О чем ты задумалась, Рина?

Корина подняла глаза, радуясь, что можно оборвать нить мыслей, уводящих в прошлое.

— Я думала о миссис Пэджет. Ты ведь знаешь, эта женщина приходит убираться у меня два раза в неделю. Сегодня утром она, видя мое печальное состояние, заявила, что у меня есть все, о чем только может мечтать девушка: внешность, деньги, положение в обществе. И что нет смысла убивать себя мыслями о прошлом. Все, — повторила Корина нежным безжизненным голосом, — за исключением того, что действительно имеет значение в этой жизни…

— Ладно, ладно, хватит, — твердо прервала ее Анжела. — Позволь сказать тебе, дорогая моя, что твой отец был поначалу раздавлен, сломан, когда потерял твою мать. И тогда он полностью посвятил себя двум целям: воспитанию любимого ребенка и продвижению по службе. Он занимался этими делами, я бы сказала, самозабвенно. Пойми, дорогая, я тоже тяжело переживаю его смерть. Десмонд у всех пробуждал чувство глубокой любви и преданности. Но мы, Брайанты, не должны поддаваться бедам. Они всегда подстерегают нас в этой жизни, маленькие или большие, но помни — нельзя давать им победить себя.

Корина наклонила голову, глаза ее наполнились слезами. Анжела отвела глаза в сторону, они тоже затуманились. Смерть Десмонда лишила ее жизнь смысла, ей нечем было заполнить пустоту в своей душе. Эти женщины, осознав происшедшую трагедию, испытывали мертвящую тоску и одиночество. Их жизни потеряли цель и казались им бессмысленными.

Наконец Анжела решительно положила руку на плечо племянницы, возвращая ее к проблемам настоящего.

— Корина, ты так молода, тебе не надо бесцельно ждать, пока в твоей жизни что-нибудь произойдет. От одиночества, дорогая, есть только одно лекарство — надо занять себя делом. Мне кажется, что ты сейчас стоишь на грани эмоционального срыва. Бал Бала — это ответ на все твои вопросы. Там, вдалеке, тебе будет некогда предаваться унынию. — Корина слушала тетку молча, опустив глаза. Анжела говорила резким и нетерпеливым тоном. — Знаешь, Рина, я думаю, что Десмонд чересчур нянчился с тобой. Твоя мать не одобрила бы такого воспитания.

Корина вскинула подбородок, но когда она заговорила, голос звучал, по-прежнему, тускло и невыразительно.

— Наверное, ты права. Скорее всего я действительно выгляжу как символ вечной грусти. Я согласна, последние месяцы моего одиночества не должны перечеркнуть целую жизнь, полную любви и заботы.

Неожиданно Корина широко улыбнулась.

— Все! Решено! Ехать, так ехать! Надеюсь, я не попаду там в какую-нибудь переделку.

Ее тетка ободряюще кивнула в ответ. Все что угодно, лишь бы снова увидеть Корину прежней. С особым теплом в голосе она мягко заметила:

— Знаешь, родная, я чувствую, что ты не пожалеешь об этом решении. Интуиция мне подсказывает.

Это замечание было настолько типично для Анжелы, что обе женщины понимающе переглянулись. Интуиция Анжелы Брайант всегда оказывалась замечательно точной, несмотря на полное отсутствие логики. Корина нежно пожала руку тетки.

— По крайней мере встряску это мне обеспечит.

В последующие месяцы ей не раз пришлось припомнить свои слова.

Ах, этот изумительный свет Дальнего Рубежа! Никогда в жизни не стояла Корина под таким безжалостным солнцем. Оно ослепляло и раскаляло все вокруг, горизонт расплывался в дрожащем от зноя воздухе.

Корина надела темные очки и огляделась. Самолет из Бал Бала должен был вот-вот появиться, это ей сообщили в маленькой конторе аэродрома.

На просторах Дальнего Рубежа владельцам больших скотоводческих и овцеводческих хозяйств нельзя было обходиться без собственных легких самолетов. Часто самолет был единственным средством для быстрой доставки людей и грузов на этих необъятных пространствах.

Корина тронула волосы, уложенные на затылке в пучок. Заглянув в зеркальце, она убедилась, что косметика и брючный костюм безупречны. Это придало ей уверенности в себе. Дорогая косметика и стильная одежда, подумала она, слегка скривив губы, это оружие женщины. Но против кого здесь вооружаться? Когда-то такая поездка была бы замечательным приключением, волнующим переживанием, но смерть отца выбила у нее почву из-под ног.

Высоко в небе над ее головой раздался знакомый звук приближающегося самолета. Девушка инстинктивно посмотрела вверх, увидела отблеск солнца на фюзеляже, серебряный размах крыльев с красной, светло-коричневой и золотой полосами. На мгновенье ей показалось, что это тот самый самолет… Ее обдало жаркой волной, в висках застучало. Анжела была права, она на грани нервного срыва. Истеричка. Расправив хрупкие плечи, Корина постаралась взять себя в руки.

Шестиместному «Пайпер Чероки» потребовалось всего несколько минут, чтобы приземлиться. Самолет плавно спустился и, несмотря на встречный ветер, с великолепной точностью коснулся земли. Снова Корину затопили воспоминания, вызывающие боль. Она усилием воли взяла себя в руки и попыталась вернуть самообладание. Девушка пошла навстречу пилоту, который легко спрыгнул на землю и тоже направлялся в ее сторону. Пожалуй, надо снять очки, подумала она и тонкими, слегка дрожащими пальцами сняла их, открыв ранимое с синими тенями под глазами лицо. Солнце сразу ослепило ее, и, подняв глаза, она увидела только высокий стройный силуэт идущего к ней человека.

Мир дрогнул. Это было невероятно, сверхъестественно: к ней подходил призрак человека, горячо любимого, знакомого… На секунду Корина почти потеряла сознание, понимая, что это только игра ее воображения. Боль застучала в висках. Трепещущая, она замерла в испуге. Это все нервы, нервы, она измучена долгими переживаниями, говорила себе Корина.

Крепкие руки подхватили ее и заставили выпрямиться.

— Бога ради, возьмите себя в руки. Вы сейчас в обморок упадете. — Незнакомый голос звучал жестко и требовательно. — В чем дело? Вам плохо? Откройте, пожалуйста, глаза! Да посмотрите же на меня!

Корина послушалась и увидела удивленные глаза цвета нефрита, цвета моря. Боже, как она могла подумать, что этот человек похож на ее отца? Выражение его глаз было раздраженным, и держал он ее слишком крепко. В нем не было ни капли сочувствия, только вежливость. Она невзлюбила его с первого взгляда, хотя ей было бы трудно объяснить свою неприязнь.

Он почти донес девушку до тени, отбрасываемой крылом самолета. Оглядел ее всю таким взглядом, что Корина почувствовала себя бабочкой на булавке.

— Вам лучше? — Он заметил, что краски возвращаются на ее лицо. Корина действительно пришла в себя, и ей стало неловко перед незнакомым человеком. Она попыталась непринужденно рассмеяться, но из этого ничего не вышло. Глаза ее снова начали таинственно мерцать, и она огляделась вокруг. Справа от них невысокие акации, с листьями нежного кружевного рисунка, заколыхались под внезапным порывом ветра и снова застыли на фоне голого бесконечного простора. Высоко в небе в бескрайней синеве сокол чертил круги в поисках добычи.

Голова у нее снова закружилась, и она почувствовала новый приступ дурноты. Незнакомец опять подхватил ее.

— Вам опять нехорошо? — участливо спросил он и посадил Корину на землю. Сильная рука придерживала ее за затылок, пока девушка жадно хватала открытым ртом горячий воздух. Она делала глубокие долгие вдохи, пока головокружение не прошло. Наконец ей стало легче.

— Нет никакой необходимости беспокоиться. Со мной все в порядке. Это просто невыносимые солнце и жара. Я к ним не привыкла.

Он коротко и грубовато рассмеялся.

— Придумайте что-нибудь другое, дорогая. У вас был такой вид, будто вы увидели привидение. — От прикосновения к ее волосам в ней что-то пробудилось, но Корина откинула голову назад и постаралась придать себе неприступный вид. Бессмысленно было пытаться отвечать резкостью этому высокому беззаботному незнакомцу.

Взгляды их мимолетно встретились, и она с неприязнью отметила пляшущих в его глазах озорных чертиков.

— Со мной все в порядке, — упорно повторила она и попыталась подняться на ноги.

— Молчите и не двигайтесь! — Он не сводил с нее взгляда. Этот жесткий тон сначала заставил ее послушаться. Но через мгновение Корина решительно поднялась на ноги.

— Разве нам не надо лететь? — Ее голос прозвучал вызывающе. Нервное напряжение придало ей такую же надменность, с которой незнакомец разговаривал с ней. — Вы ведь прилетели за мной?

Пожав плечами, он утвердительно кивнул.

— Вы не очень-то похожи на робкую секретаршу. Не пойму, почему у вас такой потерянный и испуганный взгляд?

— Это вас не касается, — сверкнула в ответ глазами Корина.

По глазам цвета зеленого нефрита было видно, что его забавляет эта пикировка.

— Вы ошибаетесь. На Бал Бала меня касается все. Разрешите представиться, мисс Брент, Кайал Баллантайн к вашим услугам.

В первое мгновение Корина удивленно уставилась на него и с минуту не могла прийти в себя. Так вон каков братец Ли Баллантайн! Жесткий, с худощавым загорелым лицом, обаятельный. Она почувствовала себя неуютно под его холодным взглядом и напряглась.

— Вы могли бы сразу представиться, — холодно произнесла она слегка охрипшим голосом, не пытаясь поправить неправильно произнесенную фамилию.

Его лицо помрачнело, и он сказал как отрезал.

— Давайте договоримся сразу, мисс Брент, держите себя в руках. Я такого тона не потерплю ни от кого, тем более от какого-то разъяренного котенка, так что попытайтесь сдержать ваш темперамент.

Корине его слова не понравились.

— Мне кажется, мистер Баллантайн, что вы явно не джентльмен!

Он рассмеялся, не скрывая, как его забавляет этот разговор.

— Открою вам страшную тайну, мисс Брент. Я не джентльмен. Не сомневайтесь в этом и запомните на будущее. Я оставляю за собой право вести себя так, как захочу. Хотя, думаю, и вам будет достаточно сложно вести себя как даме из высшего общества. — Он с интересом наблюдал, как вспыхнули ее глаза. — Для женщины, ищущей работу, у вас слишком горячий нрав, но один день я готов не обращать на это внимания.

Чувство беспомощности охватило Корину. Она не отрываясь смотрела на Кайала, и у нее было такое ощущение, что он подавляет ее как гора мышь. В нем чувствовалась большая физическая сила и мужское упрямство, даже некоторая жестокость. Перед ним она чувствовала себя безоружной.

— Вы ведь не простая секретарша? Так ведь? — Он глядел на нее, прищурясь. — Мне кажется, что вы больше похожи на одну из светских подружек Ли, наверное, чья-то балованная любимица, решившая прокатиться в неизведанные края, разве не так?

Глаза цвета нефрита изучали ее скорее с оскорбительной дерзостью, чем с восхищением. Он как будто не замечал ее овальное лицо с кожей цвета магнолии, блестящие волосы, красиво .сшитую одежду.

— Вы очень проницательны. — Корина произнесла это достаточно иронично. Чувствуя неловкость, она и не могла заставить себя поднять глаза выше глубоко расстегнутого ворота его рубашки.

Он нахмурился.

— Пожалуйста, закончим наш спор и не будем тратить зря время. Ваши чары на меня не действуют. Мне знакомы уловки городских красавиц. Прошу вас, садитесь в самолет.

Ее нежный чувственный рот насмешливо дрогнул.

— Вашему безразличию можно только позавидовать, мистер Баллантайн.

Он свел темные брови, подхватил ее за тонкую талию и подсадил в люк так легко, как будто она была ребенком. Усаживаясь поудобнее, Корина вдруг почувствовала доверие к этому человеку и успокоилась, глядя на его напряженное лицо. Она как будто получила новый толчок энергии, желание действовать. Корина призналась себе, что получает удовольствие, выводя Кайала из себя, но это было совершенно не в ее характере…

Запустив мотор, Кайал повернулся и посмотрел ей прямо в глаза. Она уже привыкла к этой его манере.

— Вы не боитесь высоты? — язвительно поинтересовался он. — Надеюсь, вы не робкого десятка? Там, куда вы направляетесь, робость сослужила бы вам плохую службу.

Корина почувствовала его неприязнь и на мгновенье ей захотелось убежать, спрятаться, заплакать. Наконец, ударить этого неприятного человека. Самолет резко набирал высоту.

— Я пережила не очень приятные минуты при встрече с вами. Сейчас все прошло и давайте не будем об этом.

После этих слов наступила напряженная пауза. Корина раздраженно покусывала нижнюю губку. Она была зла на себя, на свое неумение сдержать раздражение при постороннем. Корина почувствовала, что краснеет. Интересно, до чего так можно договориться? Почему так притягивает и одновременно отталкивает этот мужчина? Похоже, что эти противоречивые ощущения становятся реальностью ее новой жизни.

— А я думал, что злючки не умеют краснеть, — чуть растягивая слова, насмешливо произнес Кайал, нарушив долгую паузу. Корина залилась румянцем еще гуще и от этого необыкновенно похорошела. — Давайте мириться. Бал Бала место отдаленное. Там вам бежать будет некуда.

— А почему, собственно, вы решили, что я захочу убежать, мистер Баллантайн?

Он загадочно улыбнулся.

— У вас будет время разобраться во всем. — И Корина решила, что он похож на довольного кота, загнавшего несчастную мышку в угол и перед тем, как слопать ее, наблюдавшего за попытками бегства. Усталость и переживания вконец обессилили девушку.

— Не хочу больше продолжать этот бесполезный разговор, мистер Баллантайн, — утомленно проговорила она безразличным голосом.

Он бросил быстрый взгляд на ее лицо и явно не внял ее просьбе замолчать.

— А вы сами-то знаете, чего хотите на самом деле? — Он смотрел прямо перед собой, и вопрос прозвучал почти равнодушно. Корина снова разозлилась — что ему нужно от нее, почему он не оставит ее в покое? Она демонстративно отвернулась.

— Знаете, вы становитесь очень милой, когда злитесь, а ваши черные глаза блестят, как агаты. — Замечание было произнесено деланно-равнодушным тоном. — Вы как заколдованная принцесса, если вспомнить старые волшебные сказки…

Корина прервала его.

— Представить себе не могу, что было время, когда вы их читали.

— Случалось и со мной такое. Снежная Принцесса, или лучше Принцесса-Лебедь, а еще правильней, наверное, Беспощадная Красавица. — В глазах его светилась насмешка.

— А мне все равно! Считайте, как хотите. — Корина сама удивилась, что разговаривает с ним таким тоном.

Его зубы сверкнули в улыбке, и он вдруг показался ей обаятельным малым.

— Да, у меня есть собственное мнение. И я стараюсь не менять его, по возможности, конечно. Жизнь — такая штука, сплошные зигзаги и драматические повороты. Случай управляет нашим будущим. А вы как думаете? — Увидев, что она не желает продолжать разговор, Кайал предложил: — Откиньтесь на кресло и по возможности расслабьтесь. Все будет отлично. Постарайтесь успокоиться.

Это предложение ясно показало, что он считает ее неуравновешенной и нервной особой. Корина подчинилась и безвольно откинулась в кресле. Рядом с Кайалом Баллантайном невозможно было испытывать страх. Он был сильным, властным, по — мужски жестким и небрежным! Это подавляло и притягивало ее.

Под ними, насколько можно было окинуть взглядом, простиралась древняя земля, старая Австралия, гигантская пустынная головоломка, сложенная как бы из желтых, коричневых и рыжих пятен. Горизонт растаял в бесконечности. Где-то на юго-западе лежала Бал Бала, имперское владение властного Кайала Баллантайна. Корина скорее почувствовала, чем поняла, что она или полюбит или возненавидит эту землю. К этому человеку и его земле нельзя было оставаться равнодушным!

Две курчавые темные головки маленьких мальчиков-аборигенов вынырнули из-за громадных бревенчатых ворот, ведущих в усадьбу Бал Бала. Мальчики сверкнули белозубыми улыбками в ответ на небрежный взмах руки Кайала Баллантайна, когда пикап проезжал через ворота, и проводили их веселым «Доброе утро, босс! Доброе утро, мисси!»

Корина с улыбкой обернулась посмотреть, как ребятишки закрывают за ними ворота.

— Это въезд в усадьбу? — спросила она, впервые с момента встречи нормальным тоном.

Кайал приветливо отозвался.

— Да, мисс Брент. Добро пожаловать в Бал Бала.

Она наклонила в ответ темноволосую головку и опять не решилась поправить неправильно произнесенную фамилию. Из недолгого опыта знакомства с этим энергичным ярким человеком она вынесла убеждение, что он не любит ошибаться. Машина ехала по аллее из гигантских эвкалиптов, смыкающихся вверху ветвями в зеленый свод, почти совсем закрывающий свет солнца.

Под этой тенистой зеленой сенью воздух был прохладным и ароматным, а струящийся свет создавал ощущение движения под водой. Казалось, они едут бесконечно долго, хотя от ворот до усадьбы было всего три мили. Кайал вел большую машину так же умело и легко, как самолет.

Она смотрела на его сильные руки, лежащие на руле, и чувствовала, что, несмотря на все свои старания, желает, чтобы они коснулись ее. Эти мысли пугали Корину.

Кайал на большой скорости прошел крутой поворот и, замедлив ход, остановился у обочины, заросшей травой. И тут Корина впервые увидела Бал Бала. Ничего подобного она не ожидала. Это не было похоже на прелестные колониальные поместья, фотографии которых часто украшают иллюстрированные журналы. Бал Бала поразила ее так же, как сам Кайал Баллантайн. Громадное, горизонтальное, сверкающее современное здание, удивительно гармонирующее с широким зеленым поясом зелени, цветущими деревьями и кустарниками. Поместье было просто восхитительно. Солнечный свет омывал стены, сложенные из красного кедра, отражался от оконных стекол и проливался золотистым потоком на крышу, нависшую над верандой.

Корина окинула взглядом живописный парк вокруг дома, цветущие деревья и кусты, которые постоянно орошались фонтанчиками артезианской воды. Необыкновенно яркие разноцветные декоративные цветущие травы трепетали под ветром колышащимся ковром, придавая окружающему пейзажу особую прелесть.

Ее внимание привлекла громадная цветочная стоика в дальнем углу веранды. Это было какое-то необыкновенное разноцветное собрание, удивительная выставка изящных висячих корзинок и горшков с фуксиями, бегониями, пурпурными бугенвилиями и каскадом роз. Корина с удовольствием вдыхала их аромат. Кайал внимательно наблюдал за ее лицом.

— Так, значит, вам понравился мой дом, мисс Брент? — спросил Кайал, выключив зажигание. Она вздрогнула, приходя в себя, и утвердительно кивнула.

— Очень, мистер Баллантайн. Он просто чудо. И удивительно сливается с пейзажем… Как будто он его неотъемлемая часть. — Сидя в машине, она залюбовалась серебристым деревом — восьмидесятифутовым гигантом с белой корой и темно-зелеными листьями. Вокруг него цвели розы, акации и нежные голубые незабудки с песчаных холмов.

— Оазис в стране Мечты, — промолвила Корина, плененная всей этой красотой. — Знаете, я бесконечно вам завидую, мистер Баллантайн. Бал Бала — это удивительный покой и почти церковная умиротворенность.

Улыбка тронула его губы.

— Совершенно с вами согласен. Кстати, вам лучше звать меня Кайал, потому что мне надоело называть вас официально «мисс Брент», Корина.

Она почувствовала радость от ласковой интонации, с какой он произнес ее имя, от его ясного взгляда.

— Если вам так больше нравится… — произнесла она, решив для себя, что, наверное, долго будет называть его «человек из Бал Бала».

— А не будет ли это трудно для вас? — с подчеркнутой вежливостью поинтересовался Кайал, подсмеиваясь над ней. Наступила довольно долгая пауза, во время которой Корина с раздражением прикусила алую губку, стараясь сдержаться и не рассердить его ответом.

— Говоря честно… да, — наконец сказала она. Кайал весело рассмеялся.

— Ну, теперь вы задели меня за живое. Неужели я кажусь вам таким холодным и бесчувственным? Может быть, вы измените свое мнение? — повернулся он к ней, и слова его прозвучали как-то двусмысленно. Под его насмешливым взглядом она опять вспыхнула, мысли смешались и закружились беспорядочным вихрем.

— Прошу прощения, мистер Баллантайн, если создалось такое впечатление, будто я могу так подумать о вас. Просто, наверное, у нас с вами мало общего.

Он ответил резко, пальцы забарабанили по рулевому колесу.

— Да будет вам, Корина. Бросьте свои детские фантазии. Я чувствую, что у вас куча личных проблем? — Он смотрел на нее вопросительно и ждал ответа.

Корина молчала. Черные глаза глядели на него с вызовом.

— Почему вы так смотрите на меня, мистер Баллантайн?

Легкая улыбка тронула его жесткие губы.

— Да будет вам, наверняка вы к этому привыкли. У вас такое красивое лицо, от которого мужчины с ума сходят.

Она опустила голову, сжала руки.

— Это звучит не очень-то приятно, мистер Баллантайн.

— Разве? — ухмыльнулся он. — Что ж, наверное, я неправильно выразился. Вы еще долго будете царапаться, колючка вы этакая?

Она хотела резко возразить, но он уже отвернулся и Корина решила промолчать. Кайал снова включил зажигание и подвел машину к парадному входу.

В тот же момент кедровые резные двери отворились и на пороге появились две женщины, одна молодая, другая — средних лет. Они были одеты в платья голубого цвета, обе приветливо улыбались. Кайал помог Корине выйти из машины и подвел к ним.

— Вот и мы, Конни! Ваша маленькая секретарша доставлена в целости и сохранности. Миссис Баллантайн, — мисс Брент, — представил он Корину, и его пальцы крепко обхватили ее запястье. — Это на случай, если вы решите убежать. — В голосе Кайала звучала насмешка.

Конни Баллантайн рассмеялась. Это была женщина маленького роста с мягкими белокурыми волосами, золотившимися в ярком свете дня. Волосы были убраны волнами назад, открывая гладкий широкий лоб. В синих глазах светились доброта и обаяние. Корина почувствовала теплоту и расположенность к этой женщине.

— Добро пожаловать в Бал Бала, Корина, — ласково улыбнулась Конни Баллантайн. — Здесь мы не придерживаемся особых церемоний. Очень рады видеть вас у себя, дорогая. Надеюсь, Кайал пошутил насчет вашего бегства, не так ли? — обратилась она к Кайалу.

— Конечно, — ответила с улыбкой Корина и пожала протянутую руку, глянув из-под ресниц на шутника. — Мне кажется, мистер Баллантайн любит дразнить людей…

— Я тоже рада, что вы приехали! — Молодая девушка быстро шагнула вперед и, схватив Корину за руку, предупреждающе сжала ее.-Привет! Меня зовут Ли. Мы с мамой очень довольны, что вы наконец добрались. В этой глуши появление такой чудесной женщины — праздник. Здесь царят мужчины, Корина. Надеюсь, вы разрешите мне вас так называть? — Ли тараторила очень быстро и посылала своими синими глазами сигналы Корине, чтобы та тоже не узнавала ее. Было ясно, что Ли это для чего-то нужно. О старой дружбе не было сказано ни слова.

— Заходите в дом, дорогая. — Конни Баллантайн повернулась и с достоинством сделала приглашающий жест. — Ли сейчас покажет вашу комнату. Она находится в западном крыле и совершенно изолирована от остальных комнат дома. Полагаю, что вам захочется время от времени побыть одной. Разумеется, если вы соскучитесь, мы будем рады вашей компании.

Она снова улыбнулась, правда, несколько растерянно, так как не поняла, понравилось ее предложение Корине или нет.

— Ну, успокойте же Конни, черноглазая! — Кайал нагнулся и поднял два тяжелых чемодана Корины с такой легкостью, как будто это были маленькие сумочки. — Прошу в дом. У вас будет масса времени, чтобы получше познакомиться и узнать друг друга.

Корина повернулась к миссис Балантайн, и улыбка озарила ее прелестное лицо.

— Я уверена, что комнаты для гостей мне идеально подойдут. Спасибо, вы так добры ко мне, Лицо женщины сразу просветлело.

— Мне это приятно слышать, дорогая. Я хочу, чтобы вам здесь понравилось. А теперь простите меня, мне надо пойти и распорядиться насчет обеда. Мы еще побеседуем, когда Кайал нас покинет. — Она сделала легкую гримаску, любовно поглядев на пасынка, и быстро ушла. Девушки вошли в дом.

Корине все сразу понравилось. Было очень красиво и уютно. Ли повернулась к ней.

— После обеда, Рина, я покажу, тебе весь дом. Ты полюбуешься сокровищами Кайала и…

— Какое интересное сокращение. Скажи-ка мне как тебе удалось так быстро его придумать? — Кайал поставил наземь чемоданы и повернулся к сестре.

— Что ты спросил? — сделала вид, что не поняла, Ли.

— Краткое имя — «Рина». Не притворяйся, пожалуйста!

Ли покраснела, но не сдалась.

— Я надеюсь, Корина, вы на меня не обиделись? — проговорила она извиняющимся голоском. — Мне вдруг пришло в голову это имя, и оно вам, кажется, очень подходит.

Кайал усмехнулся.

— «О, как приходится петлять…» — Цитата была произнесена нараспев и с издевкой.

— По правде говоря, Ли, — пришла на выручку подруге Корина, — мне понравилось, как вы назвали меня. Если хотите — можете называть меня так.

— О, Корина! — произнес Кайал и повел их сквозь раздвижные стеклянные двери к находившейся в середине сада, затененной резной беседке красного дерева, бросавшей узорную тень на каменные плиты пола. Около бассейна располагались шезлонги, столики и приспособления для приготовления пищи на открытом воздухе.

Корина вскрикнула: «Это чудесно!», и, полуобернувшись, улыбнулась Ли, которая понимающе кивнула. Дверь в комнату для гостей уже была открыта, и Кайал прошел внутрь и поставил чемоданы Корины в спальню, в которую надо было проходить через гостиную.

— А теперь я оставлю вас наедине, чтобы вы договорились, как лучше дурить нас, — сказал он и пошел к двери. ; — О чем это ты? — крикнула ему вслед Ли. Сводный брат пальцем поднял ее округлый подбородок.

— В следующий раз, мышка, когда захочешь соврать, постарайся это сделать лучше. «Рина», — повторил он с насмешливой интонацией.

— Не обращай на него внимания, — вмешалась Ли, переводя с одного на другого предостерегающий взгляд, — Кайал, оставь нас, пожалуйста, в покое. Тот рассмеялся и сказал, закрывая дверь: — К ночи у вас все должно быть обговорено.

— Ну и история! — Ли мелодраматично вздохнула. — Он меня поймал. Кто бы мог подумать? — Было видно, что ей и смешно, и неловко одновременно. — Прости меня, Рина, пожалуйста. Не знаю, что ты обо мне подумаешь. Сумасбродство какое-то. Видишь ли, Кайал был первым, кого я встретила, вернувшись домой, и я как-то не решилась сразу рассказать ему о тебе, ну, о том, что мы старые подруги, понимаешь? Не знаю, почему я так поступила. Наверное, потому, что Кайал считает, что работу должен получать тот, кто это заслужил.

Корина расхохоталась.

— И ты считаешь, что у меня не хватит способностей?

Ли покачала головой.

— Ну что ты! — с чувством произнесла она. — Теперь, когда ты здесь, я все устрою как следует. Маме ты понравилась, а Кайал любит, чтобы ей было хорошо. Он ведь замечательный, ты его еще не знаешь. — Она проговорила это с большим чувством.

Под напором подруги Корина была вынуждена согласиться с этим определением. Хотя где-то в глубине души она допускала, что это может быть и так, но этот мужчина привлекал и отталкивал ее одновременно. Перед ее мысленным взором встало его лицо, рот… жесткие, красиво вылепленные губы. Интересно, как он целуется? Она встряхнула головой, отгоняя глупые мысли. Что за человек? Жизнь неожиданно связала их друг с другом.

Ли внимательно смотрела на задумавшуюся подругу. Она даже присела на бледно-желтое покрывало, лежащее на постели, и терпеливо ждала, когда Корина очнется. Та наконец заговорила.

— Давай пока не будем обсуждать твоего брата, Ли. Я предпочла бы на некоторое время оставить все как есть, забыть, кто я, и заняться делом. Корина Брент — чудесное имя. Сойдет для секретарши: приятно звучит и не привлекает внимания.

Ли поглядела на нее.

— Ну что ты, Рина, в самом деле? Какая, в сущности, разница, как тебя называть? «Как розу ты ни назови, она все роза…», — процитировала она весело.

Корина улыбнулась и провела рукой по обивке бледно-желтого кресла.

— У твоей матери безупречный вкус, Ли, — сказала она, оглядывая комнату.

Ли пояснила.

— Видишь ли, Кайал строил этот дом, покупал для него мебель. Мы с мамой обсуждали цветовые решения. Но главным экспертом был Кайал. Свои комнаты он обставлял сам без нашей помощи. — Она улыбнулась своим воспоминаниям.

Корина направилась к двери и выглянула в залитый солнцем дворик. «Интересно, есть ли предел его возможностям? Кайал Баллантайн — собрание разнообразных талантов, суперчеловек». Ли подошла и встала рядом с Кориной.

— Здесь замечательно загорать, особенно когда рядом нет мужчин. Надеюсь, ты привезла бикини?

Корина улыбнулась.

— Я, моя дорогая, приехала сюда работать. Если ты не помнишь об этом, ручаюсь, твой брат мне не забудет напомнить.

Но Ли ничуть не смутилась.

— Не беспокойся, пожалуйста! У тебя будет гибкий распорядок дня. Времени на все хватит. Кроме того, я решила, что ты у меня как следует отдохнешь и развлечешься. — Она смотрела на подругу ясным взглядом. — Я же помню, как легко тебе все давалось в школе. Уверена, что ты легко сумеешь навести порядок в маминых бумагах. Правда, у нее их целые сундуки… письма, документы, дневники. Страшно сказать — все это надо систематизировать и сделать опись! Но не падай духом, дорогая. Из мамы плохой начальник. У тебя будет достаточно времени, чтобы изучить Бал Бала и отдохнуть. Я знаю, ты оценишь эти места!

Корина была тронута искренней заботой, звучавшей в голосе подруги. Охваченная внезапным приливом нежности, она посмотрела на Ли. Возможно, в толпе Ли осталась бы незамеченной, но глаз ценителя вряд ли мог пропустить нежное округлое личико с прозрачной кожей, сияющие глаза и чувственный рот. Пожалуй, изюминкой были блестящие, волнистые мягкие волосы необычайно красивого светлого оттенка. Ли оказалась настоящим другом, и в этот момент Корина, как никогда, нуждалась в дружбе. На полгода Бал Бала станет ее жилищем. Станет ли он для нее настоящим домом? Корина понимала, что многое будет зависеть от нее, и решила, что приложит все силы, чтобы всем здесь было хорошо. Что ж, она даже готова померяться силами с Кайалом Баллантайном, хотя сомневалась в скорой победе.

Ли позвала ее из спальни, и Корина пошла к ней, откинув тяжелые шелковые занавеси. Она раздвинула стеклянные двери и с упоением вдохнула теплый пряный запах незнакомой земли. Девушки замерли у окна, глядя на сияющие песчаные холмы с плоскими верхушками, дрожащие серебряные озера миража.

— Земля Золотой Радуги, — прошептала Корина, даже не пытаясь сдержать восторг.

Ли повернулась к ней, на ее лице отражалось такое же восхищение.

— Проживи я хоть тысячу лет, не устану любоваться Великой страной. Я счастлива, что ты здесь со мной, Рина, и сама можешь все увидеть.

— Спасибо тебе! — признательно отозвалась Корина. Синий свод небес оглашали крики неисчислимых птиц. Звук их крыльев, казалось, задевал какие-то новые струны ее души, неизвестные ранее ей самой. В этом было что-то завораживающее и что-то восхитительное, как и их полет. Какие — то глубинные силы рвались наружу и заставляли биться сердце. Она чувствовала свежие порывы ветра, который играл ее волосами.

Ли не сводила синих глаз с нежного лица Корины.

— Знаешь, — убежденно сказала она, — по-моему, Бал Бала тебя уже покорила.

В ее голосе звучала искренняя неподдельная гордость.

Корина улыбнулась и наконец повернулась к чемоданам.

— Ты ничуть не преувеличила насчет Бал Бала, Ли. Это волшебное место.

Ли вспыхнула от удовольствия и бросилась помогать подруге разбирать вещи. Когда за это взялись двое, работа пошла легко и быстро.

Первый день в Бал Бала навсегда останется в памяти Корины. Теплое чувство надежды, доброта, с которой приветствовали ее Ли и миссис Баллантайн, пробудили в ее душе первые ростки любви к Бал Бала. Ощущение счастья и полноты жизни не могло уменьшить даже то, что Кайал Баллантайн не спускал с нее пристальных глаз, как будто разглядывал редкую зверюшку.

Корина тоже с интересом поглядывала на него украдкой из-под опущенных ресниц. Этот человек был ей интересен. Она отмечала его властные жесты, манеру разговаривать, улыбку. В его большом гибком теле чувствовалась мужская сила и упорство.

Один раз их взгляды встретились. Он ответил ей таким же намеренно пристальным взглядом, невольно любуясь темными глазами и вспыхнувшими щеками. Когда он заговорил с ней, Корина от смущения не смогла сразу ему ответить. Ли, почувствовав притяжение между подругой и сводным братом, пришла ей на помощь, и Корина овладела собой.

Обед был великолепным, и Корина прониклась уважением перед талантом экономки, миссис Коннор. Грэйс Коннор была женой главного скотовода. Она сразу понравилась Корине — высокая сухопарая женщина, немного замкнутая, но готовая отдать все силы для мистера Кайала и его семьи.

Изысканный аромат винного соуса, витавший над золотисто-коричневой жареной птицей, сменился роскошным шоколадным тортом с розово-золотой розой наверху. К тому времени, когда была выпита последняя чашечка кофе, Корина полностью прониклась атмосферой доброжелательного покоя, царившего в этом доме и обещавшего успокоение ее душе. У всех трех женщин оказались одинаковые вкусы, пристрастия, мнения. Было видно, что не только Ли, но и ее мать наслаждается обществом Корины.

Кайал сразу после обеда извинился, что покидает их. Мужчины собирались заняться ночным осмотром скота, потому что полная луна заливала серебристым светом песчаные холмы на много миль кругом, а насекомые не тревожили животных. Корина с интересом наблюдала, как он, прощаясь, поцеловал в макушку Конни Баллантайн, ласково пожал плечо Ли, а затем обратился к ней.

— Я полагаю, что к ночи Корина приобретет энциклопедический запас сведений о семье Баллантайн, но сильно сомневаюсь, что кому-либо из вас удастся проникнуть сквозь стену ее замкнутости.

Можно подумать, что ты сам открыт всем ветрам, подумала Корина, заинтересованная неожиданным блеском его глаз.

— Не волнуйся, мы все-все обсудим, — поторопилась смягчить его слова сестра.

— Даю вам слово, мистер Баллантайн, я абсолютно безвредна, — произнесла Корина невинным тоном и опустила ресницы.

— Неужели? Верится с трудом, но, может быть, это и так. Чего не бывает на белом свете!

— Дружок, ты дразнишь Корину, — с притворной суровостью заметила мачеха. — Эта девочка не заслуживает такого обращения.

— Ты права и в том и в другом, — ответил он и направился к двери. — Не дожидайтесь меня, Кон. Я, наверное, буду занят почти до рассвета.

Мачеха подняла на него ласковые глаза и улыбнулась.

— Хорошо, дорогой. Береги себя.

Было удивительно приятно наблюдать ее трепетное отношение к пасынку. Кайал рассмеялся в ответ на ее привычное пожелание и вышел в холл, небрежно закуривая на ходу.

Выражение любви на лицах обеих женщин больно кольнуло сердце Корины. Она опять почувствовала одиночество и тоску по прошлому. Но эта боль быстро прошла, потому что Ли и ее мать, заметив тоску на лице Корины, быстро возобновили приятный женский разговор обо всем и ни о чем, и она повеселела.

Было около одиннадцати, когда они отправились спать. Усталая Корина быстро заснула, крепко и без сновидений. Но спокойный сон продолжался недолго. Она начала метаться во сне, горе и беспомощность постепенно затопляли дремлющую душу, Корина закричала… Вдруг вспыхнул свет, и она, ничего не понимая, села в постели.

Обхватив руками голову, девушка растерянно смотрела на Кайала, удивленно застывшего на пороге.

— Ради всего святого, что с вами творится? Женщины не кричат так без всякой причины. Кровь застыла у меня в жилах, когда я услышал ваш крик. — Ее глаза наполнились слезами. — Вы же плачете! — Он растерялся. — Почему?

Осипшим, прерывающимся голосом она проговорила:

— Потому что не могу не плакать. Почему же еще?

На мгновение он оторопел. Но только на мгновение.

— Да, похоже, что вы умеете себя взвинтить. А ведь вы еще так молоды. В ваши годы раны затягиваются быстро. Не надо только снова и снова терзать себя. Наверное, ни один мужчина не стоит этого.

Она по-детски ладошкой вытерла слезы, но дрожь, сотрясавшую ее, унять не смогла. Конечно, он не знал, что горевала она по своему отцу. Голос его звучал резко и сурово. Он взял со спинки кровати кремовый шелковый пеньюар и протянул ей.

— Наденьте это и пойдемте в гостиную. Вам надо что-нибудь выпить и успокоить нервы.

Она откинулась на подушки и непонимающе смотрела на пеньюар в его руках. Он взял ее за руки, потянул и посадил на постели.

— Вы успешно стараетесь вывести меня из себя. Делайте то, что я говорю, и не спорьте.

Ее локон коснулся его руки, и Кайал, обвив его вокруг пальца, заставил Корину поднять глаза.

— Эти громадные, полные слез глаза, дрожащее тело должно, очевидно, вызвать мое сострадание. Лучше делайте то, что я говорю.

— Я сожалею, сожалею… — еще плохо понимая, бормотала Корина. Он смотрел на нее сверху вниз, понимая, какой она, в сущности, ребенок.

2* 35 Я тоже. Но все же собирайтесь. Капля спиртного вам не повредит.

Когда она стала надевать пеньюар на изящную, шифоновую с кружевом, ночную рубашку, он отвернулся. Все еще продолжая дрожать, Корина последовала за ним в гостиную и послушно подчинилась, когда он властным жестом указал ей на кресло.

— Садитесь, дитя, а то у вас такой вид, что вы сейчас упадете. Я сейчас вернусь. — Он пересек дворик и исчез.

Корина откинула голову на спинку кресла. Он, наверное, считает ее неуравновешенной истеричкой. Может быть, он даже решил ее уволить. Она не слышала, когда Кайал вернулся: он двигался бесшумно, как кошка.

— Выпейте! — Загорелое лицо с загадочным блеском глаз смотрело на нее бесстрастно. (Гудя по его взгляду, он решил, что она пустышка. Мысль об этом заставила ее взять себя в руки и выпрямиться. Она приняла из его рук стакан и постаралась непринужденно улыбнуться.

— Не жалейте меня, мистер Баллантайн. Я уже представляю себя с табличкой на шее «уволить».

Неожиданно он широко улыбнулся и сразу стал очень симпатичным.

— Не пытайтесь изображать из себя Бог знает что. Все равно вам со мной не тягаться. — Он окинул ее оценивающим взглядом. — По крайней мере пока вы в таком состоянии.

Корина только теперь почувствовала прозрачность своего ночного одеяния. Она нервно затеребила шелковую складку пеньюара. Наступила пауза, которую он прервал словами:

— Пейте, пожалуйста!

Она все еще колебалась, тогда он крепко сжал ей запястье и поднес стакан к ее губам.

— Это коллекционное вино! — Кайал внимательно следил за тем, как она допила свой стакан. — Вот молодец, — коротко сказал он.

Через минуту выпитое начало действовать, приятным теплом снимая напряжение. Корина расслабилась.

— Вам лучше? — спросил он. — Слава Богу, у вас пропало трагическое выражение лица. Оно совсем не красит вас, — он прищурился. — Знаете, мисс Брент, вы для меня загадка, а я привык знать все о людях, которые на меня работают.

Корина поставила стакан и холодно заметила:

— В моей биографии нет ничего особенного, мистер Баллантайн.

— Неужели? — В его голосе слышалось явное недоверие.

На мгновенье они снова встретились глазами, и ей показалось, что он прочитал ее мысли. В его глазах сверкнула усмешка. По-видимому, она забавляла его.

— Мистер Баллантайн, я не люблю играть в гляделки. Что означает ваша недоверчивая ухмылка?

— Мне интересно наблюдать за вами, — тихо сказал он с легкой улыбкой.

— Ну и что интересного вы обнаружили? — Голос Корины зазвенел. — Боже, да вы, оказывается, любопытны! А у меня нет охоты откровенничать с вами.

— Не слишком вы любезны с начальством… — протянул он. — Не боитесь, что я вас уволю?

— За что? За разговор? Я действительно уволена?

Он рассмеялся.

— Пока нет, но это не исключается. Все будет зависеть от вашего поведения. — Он обернулся к ней и продолжил: — Мне кажется, что наши отношения будут складываться непросто. А вы что думаете на этот счет?

В ее темных глазах промелькнула целая гамма чувств. Она глубоко вздохнула.

— Хотела бы я, мистер Баллантайн, научиться вашему искусству играть словами. Вы производите впечатление нескучного человека.

Кайал поднял брови.

— Да вы злючка, мисс Брент, вас не так-то легко усмирить. Легко и беззаботно летите к опасности. Смотрите, не обожгите крылышки. Ну, хорошо. Пора в постель, Вы успокоились, вам лучше? Не похоже, что вы хотите спать — у вас такой вид, будто вы рветесь в бой, но предупреждаю — это будет неравная битва. Мой вам совет — не поддавайтесь отчаянию, берегите нервы и не злитесь. Это продлит вашу жизнь.

Этот совет не понравился Корине, она растерялась и не нашла ничего лучшего, чем прошипеть:

— Я кое-что скажу вам прямо сейчас, мистер Баллантайн. — Вы… — Она на секунду замолчала, подыскивая слова.

— Ну, ну… Кто я? «Грубиян», подойдет?

— Для начала подойдет. — Она смотрела на него, прищурив глаза.

Он залюбовался ее гневным прелестным лицом со сверкающими миндалевидными глазами.

— Теперь я вижу, что вы окончательно пришли в себя, очаровательная подруга моей сестры. Пройдет немного времени, и вы станете совсем ручной.

— Как вы все-таки неделикатны, мистер Баллантайн. — Корина надула губы.

— Кайал, — поправил он. — Прошу называть меня Кайал. Вам это не трудно? Ну все — спать, ^ь! Надеюсь, у вас больше не будет кошмаров.

Ее охватило желание схватить со стола изящную китайскую шкатулку и запустить в него. Усилием воли она заставила себя сдержаться и молча смотрела, как он вышел из комнаты и захлопнул за собой дверь. Корина пыталась понять, разобраться в их отношениях, но усталость взяла свое. Она вернулась к себе и легла в постель. Голова ее утонула в мягких подушках, и она не заметила, как заснула.

На другое утро Корина проснулась отдохнувшей и посвежевшей. Она потянулась, закинув руки за голову, и попыталась припомнить события прошлой ночи. В дверь постучали, и она быстро соскочила с кровати.

За дверью стояла Ли.

— Вставай, ленивица. Уже семь часов. Корина засмеялась. Ее сегодня все радовало.

— Семь часов? Вот это да! Я никогда не вставала так рано.

— Ты отлично выглядишь, — сказала Ли, внимательно оглядев подругу. Корина широко улыбалась, не в силах сдержать переполнявшую ее радость.

— А знаешь, я действительно чувствую себя великолепно! — Корина распахнула окно, и в комнату ворвалось утро. Мягкий нежный ветерок разметал ее волосы, наполнил грудь чудесным воздухом, напоенным цветами.

— Какие планы на сегодня?

— Сегодня никакой работы, это уж точно, — обрадовала Ли. — Я хочу показать тебе Бал Бала. Конечно, не все четыре тысячи квадратных миль, но хотя бы то, что лежит в пределах песчаных холмов.

— Но ведь… — неуверенно начала Корина.

— Никаких но. — Ли была настроена по-боевому. — Я только что отнесла маме чай и это ее предложение. Было бы нехорошо заставлять тебя работать в первый же день после твоего приезда. Так что собирайся. Мы выедем после завтрака. До встречи через десять минут. Бекон и яичница для двоих?

Корина кивнула и улыбнулась, радуясь предстоящей прогулке. Яичница с беконом будет приятной переменой после чашки черного кофе, которым она заменяла завтрак последние несколько месяцев.

Быстро одевшись, она направилась в столовую и тут же столкнулась к Кайалом.

— Я вижу, что бессонная ночь на вас никак не отразилась. — Его взгляд скользнул по Корине, отметив ее прелестный вид. Она покраснела от этого взгляда.

— Боже мой, вы покраснели? Так вы скромница? — произнес Кайал, выходя из комнаты.

Внезапно он остановился и сказал:

— Попрошу одной из дома не отлучаться. Корина задорно улыбнулась.

— Я нахожу вашу заботу о моем благополучии очень трогательной, мистер Баллантайн.

Он сделал вид, что не заметил насмешки, и продолжил:

— Я прошу вас принять во внимание мое предостережение. Я действительно беспокоюсь о вас… — Он не договорил, но все было понятно и так.

Такая опека Корине не понравилась, но она проявила женскую хитрость и улыбнулась ему очаровательной улыбкой, которую можно было понимать как угодно.

Но на Кайала Баллантайна улыбки было тратить бесполезно.

— Не пытайтесь шалить, я говорю совершенно серьезно.

Она изящно передернула плечиком.

— Я все поняла с первого раза. Своим упорством вы похожи на здешние гранитные утесы. — Глаза ее смеялись.

Он непроизвольно сжал руку в кулак.

— Знаете, — сказал он твердо, — вы сильно рискуете, приехав сюда, малышка.

— Ох, оставьте ваши нравоученья, — возразила Корина, стараясь не смотреть ему в лицо.

Внезапно он широко улыбнулся.

— Пока что вам можно плескаться только у бережка и не заплывать на глубину, мисс Брент.

Появившаяся в комнате Ли почувствовала грозовую напряженность в воздухе.

— О чем это вы беседуете? — Она с беспокойством переводила взгляд с одного на другого.

— Я просто прошу Корину не гулять одной, — ответил Кайал.

— Можешь не беспокоиться, — обрадовалась Ли. — Я за ней присмотрю.

— Будь добра, — попросил сводный брат и вышел из дома.

После завтрака девушки верхом отправились на прогулку по юго-западной дороге, идущей среди цитрусовых плантаций. Вся земля вокруг была засажена деревьями с лакированными зелеными листьями. Они превращали в райский сад безжизненную ранее пустыню.

Как и вчера, утро было необыкновенно свежим, а солнечный свет и бодрящий воздух создавали у Корины необыкновенное ощущение простора и свободы. Запах прогретой солнцем земли и травы наполнял ее восторгом. Ветер шевелил листву, гнал легкие облака. Внезапно Корину охватила детская жажда приключений. Бал Бала была идеальным местом для осуществления этого желанья.

Утренняя дымка быстро исчезала под жарким солнцем, каждое дерево, каждая травинка с необычайной резкостью выделялась в ярком свете дня. Синие глаза Ли восторженно сверкали.

— Погляди, какой простор, — гордо произнесла она, взмахнув рукой. — Жестокий, необычный, прекрасный!

Услышав эту характеристику, Корина словно увидела перед собой Кайала Баллантайна. К нему необыкновенно подходили эти слова Ли «жестокий, необычный, прекрасный».

Увидев, что Корина задумалась, Ли неожиданно спросила:

— А что ты скажешь о Кайале?

Корина отвела взгляд от ясных глаз подруги, не в силах дать прямой ответ.

— Мне кажется, это человек, которого надо бояться… — произнесла она. — Не очень любезный… возможно, слишком суровый.

Ли ударила каблучками сапог в атласные бока своей кобылы.

— Вот так определение! Если бы только Кайал мог тебя услышать! Мне показалось, или действительно в твоем голосе звучит некоторая неприязнь? Похоже, вы друг из друга высекаете искры. Кайал не привык к женщинам с сильным характером. Обычно дамы утешают его, рассказывая, что он — центр Вселенной.

Корина опустила пушистые ресницы.

— Ты просто не дослушала меня до конца. Я хотела добавить, что он производит впечатление настоящего мужчины. — Лошадь под ней беспокойно переступала копытами, и Корина натянула поводья. Ли поправила шляпку.

— Тут ты права. Он мужчина. Видишь ли, он держит в своих руках целую скотоводческую империю. Для этого надо быть сильным. В пустыне много одиноких могил тех, кто проиграл эту битву… битву с этой беспощадной землей. Но Кайалу эта задача по плечу. Он зарабатывает деньги для нас всех. Я очень признательна ему.

Корина была смущена, но изменить своего мнения не захотела.

— Я понимаю, что ты привязана к нему, Ли. Прости, если обидела тебя, я этого не хотела.

Ли примиряюще рассмеялась.

— Не обидела ты меня, глупышка. С чего ты это взяла? Кроме того, я знаю, что скоро ты будешь относиться к Кайалу так же, как я. — Глаза их встретились, они разом расхохотались.

— Что ж, обожать его не обещаю, но послушной быть постараюсь. На большее не рассчитывай, — сухо заметила Корина.

Они двинулись дальше. Лошади осторожно выбирали дорогу между красными песчаными холмами, поросшими спинифексом и пустынным дубом. Синие и фиолетовые древние горы спали в вечном покое. Девушки медленно ехали, наслаждаясь чудесными видами песчаных холмов.

Ли придержала лошадь и показала рукой на серебристую ветряную мельницу, близ которой столпилось стадо, пригнанное на водопой. Корина знала, что по всей гигантской территории поместья пробурены артезианские скважины. Она уже видела пар от почти кипящей воды, выходящей под собственным давлением с глубины семь тысяч футов.

Ли проследила заинтересованный взгляд Корины.

— В старые времена, когда надо было бурить водяную скважину, звали искателей воды. А теперь это делают геологи и инженеры. Наши последние точки выбрал Горный департамент. Из скважины, снабжающей сады вокруг дома, вода льется непрерывно уже сорок лет. На всех скважинах есть предохранительные клапаны и краны давления. Кайал считает разорительным, чтобы вода свободно лилась все время. На Бал Бала ничего нигде не, тратится зря.

— Откуда берется эта вода? — задумчиво спросила Корина. — Наверное, из подземной реки?

— Вода наполняет подземные слои, стекая с восточных склонов Великой Разделяющей Гряды уже миллионы лет, она медленно течет на запад к центру континента. Большинство наших скотоводческих владений лежат над гигантским артезианским бассейном, который, пожалуй, можно назвать самым большим в мире подземным водосодержащим каменным слоем. Знаю, Кайал сказал бы, что я все чересчур упростила, если хочешь, сегодня вечером мы попросим его объяснить нам все получше. Он в наших краях самый большой знаток.

Корине нравилось, что Ли постоянно хвалит брата.

— Пока твоих объяснений мне вполне достаточно.

Из зарослей акации раздался скрипучий крик желтого какаду, напуганный их приближением, он взмыл в синюю вышину. Да, это утро запомнится мне навсегда, подумала Корина, наслаждаясь окружающей природой.

С вершины высокого дерева расхохотались две кукабурры.

— Я всегда удивляюсь их голосам. — Ли подняла голову вверх, стараясь рассмотреть симпатичных птиц. Она пустила лошадь в галоп. Корина последовала за ней. Через десять минут раскрасневшиеся, но довольные они подъехали к стаду отличных «хертфоширок», стоявших у отмели небольшого ручья почти по брюхо в сочной траве. Небольшая часть коров млела на солнце, другие же прятались в тени под большими деревьями. Их белые морды резко контрастировали с красными шкурами. Девушки направили лошадей вверх по течению туда, где в серебристых запрудах плавали дикие утки. На другой стороне ручья пастухи сгоняли скот. Корина с любопытством разглядывала этих мужчин Окраины: худощавых, загорелых до бронзового цвета, в синих джинсах и шляпах с широкими закрученными полями.

Ли подъехала и представила им Корину. Мужчины, казалось, несколько стеснялись незнакомки, но вежливо постарались, чтобы она правильно расслышала их имена. Один из них заарканил недельного теленочка и придержал его, чтобы Корина смогла погладить его шелковистую шкурку и мягкие ушки.

— Если вы поедете дальше, мэм, то увидите, как босс отлавливает диких лошадей. — Один из пастухов показал узловатым пальцем вдаль, где на расстоянии примерно четверти мили стояло облако пыли.

— Как вам кажется, есть там подходящие для нас? — Ли повернулась, чтобы снова сесть на лошадь.

— Да, табунок неплохой, и есть несколько настоящих красоток, — заулыбался пастух, держащий теленка. Он отпустил его, и тот сразу рванулся прочь к матери.

Ли подождала, пока Корина не очень ловко села на лошадь, и крикнула ей.

— Эгей! Давай поторопимся! Если нам повезет, Ли.

то мы увидим, как Кайал справляется с этим заданием. На это стоит поглядеть. Лучше него здесь никто не умеет управляться с лошадьми.

Корина сгорала от любопытства увидеть табун диких лошадей.

Сама не очень хорошая наездница, она никогда не упускала возможности полюбоваться профессиональными наездниками. Ее нисколько не удивило, что Кайал Баллантайн считается лучшим из них. Он, наверное, во всем превосходит других, подумала девушка с каким-то раздражением. Они остановились и с интересом стали смотреть за происходящим. Несколько аборигенов-погонщиков сгоняли лошадей в табун, особенно стараясь загнать в него жеребят и молодых коней. Дважды лошади вырывались на открытую равнину. Но неутомимое преследование наконец измотало их.

Подруги подъехали достаточно близко к мечущимся лошадям, и Корина увидела, как Кайал отцепил от седла веревку и свернул ее широкой свободной петлей в лассо. При этом он пустил своего громадного гнедого жеребца в галоп, и табун начал разбегаться. Она сразу угадала, что он хочет заарканить черного жеребца, такого гладкого, что солнечный свет отражался голубыми бликами от его блестящей спины. Он прядал ушами, выкатывал глаза и мотал гривой, пытаясь увернуться от лассо Канала.

Но удача сопутствовала лихому наезднику — петля аркана, опустившись на шею жеребца, крепко затянулась. Корина почувствовала, как рывок пленника отдался в ее теле. Конь попятился, рванулся, вскидывая смертоносные копыта, но Кайал крепко держал лассо.

Победные крики пастухов-погонщиков прокатились по песчаным холмам и эхом вернулись обратно. Корина восхитилась ловкостью Кайала. Табун тревожно замер, застыл, как будто не было бешеной гонки, пота, криков и свиста лассо. Кони дрожали от возбуждения и тревоги, бока их вздымались и опадали. Вожак, великолепный вороной жеребец, сделал еще несколько неудачных попыток вырваться. Он не смог победить человека и теперь сверкал глазами, демонстрируя свою силу, ярость и мужество.

— Изумительное зрелище! — Ли подъехала поближе к Корине, глаза ее возбужденно сияли, а щеки пылали.

— Конь или мужчина? — сухо поинтересовалась Корина.

— Оба, девочка Рина. Это ведь работа не только напряженная, но и страшно опасная. Но посмотри, как легко он справился с этим делом! Полюбуйся-ка на него! — Она указала рукой на брата, еле сдерживая восторг, который слышался в ее голосе. — Не знаю, как у него это получается, но каждый раз это как колдовство какое-то…

Кайал ласково водил рукой по атласной спине жеребца и что-то нашептывал ему тихим голосом, который приберегал для своих лошадей.

Корина скинула шляпу так, что она повисла на завязках у нее за спиной. Солнце освещало ее точеную фигурку, легкий ветер играл волосами, развевая их, как пиратское черное знамя.

Один из погонщиков показал рукой в сторону девушек. Кайал повернулся и увидел их. Корина с замиранием сердца следила, как он подходил к ним легкими шагами. Она вдруг поняла, что их встреча оставит в ее душе след на всю жизнь.

Он остановился и взял Ли за руку.

— Вам здесь не место, дорогие подружки. У нас могут возникнуть серьезные проблемы с этим табуном. Ты же знаешь, как это бывает, Ли. Ли привстала в седле.

— Кайал, ну пожалуйста. Я уверена, что все будет хорошо. Пастух у ручья сказал, что вы отлавливаете лошадей, — она старалась говорить небрежно, — мы просто решили посмотреть…

Он коротко рассмеялся.

— Надо мне будет сказать несколько ласковых слов этому пастуху. — Он бросил молниеносный взгляд в сторону Корины. От этого взгляда ее как будто обожгло огнем. — Я не против, чтобы вы катались к востоку от реки, но если собираетесь на Великую Равнину, то только в сопровождении. Когда я освобожусь, то сам поеду с Кориной и покажу все, что ей будет интересно.

Корина заставила себя непринужденно поглядеть ему в глаза.

— Я вам очень признательна, мистер Баллантайн, — кротко промолвила она, глядя на его загорелое лицо. Ветер играл ее волосами, забрасывал на шею, на лицо, на губы. В его глазах мелькнула улыбка.

— Да-а, сейчас вы совсем не похожи на Снежную принцессу, мисс Брент. Скорее вас можно принять за атаманшу разбойников.

Корина прищурилась.

— Несмотря на то, что вы меня все время дразните, я нахожу вас очень привлекательным… — Она оборвала фразу, потому что глаза Кайала стали совсем зелеными, из них исчезла вся голубизна. Ли смотрела на нее круглыми глазами и открыла было рот, чтобы разрядить обстановку, но в последний момент передумала. По всему видно, что ее подруга и сводный брат совершенно не переносят друг друга. Хотя как можно не любить Кайала, она не понимала. По сравнению с братом все мужчины казались ей, скучным, а Корина почему-то совершенно не поддается его обаянию. Ли натянула поводья и услышала, как Кайал сказал:

— Почему бы тебе не показать Корине пещерные рисунки? Это и безопасно, и необыкновенно интересно.

— Прекрасная мысль!

Он повернулся к Корине с лукавой улыбкой на губах.

— Интересуетесь ли вы историей, мисс Брент? Корина не смогла удержаться, чтобы не позлить его.

— Очень, мистер Баллантайн. А ваши рекомендации для меня особенно ценны. — Ее хрипловатый голос просто сочился медом.

Он внимательно поглядел на нее.

— Я рад, что своим предложением попал в точку, Корина.

Она ничего не ответила, смотря на него своими бархатными глазами. Чувствуя, что опять назревает перепалка, вмешалась Ли.

— Давай поспешим, дорогая, а то не успеем вернуться до обеда.

— Счастливого пути! — небрежно кивнул Кайал, повернулся и тут же явно забыл о них. Для одной — любящий брат. Для другой — загадка.

В ярком сверкании солнца недели в Бал Бала пролетали одна за другой. Повседневный ритм, нарушенный приездом Корины, восстановился. Дом принял ее, и жизнь потекла дальше. Она старалась избегать встреч с Кайалом Баллантайном, но это было трудно, так как казалось, что все кругом носило отпечаток его личности, как клеймо Баллантайнов, двойное Б, впечатанное в тело каждого животного, находящегося в поместье. Все живущие и работающие в Бал Бала, будь то мужчина, женщина или ребенок, относились к Кайалу одновременно с робостью и восхищением. Но эти чувства Корина с первого же дня твердо решила не разделять. И все-таки, в те редкие встречи, когда ей приходилось разговаривать с ним, оказывалось, что все ее попытки вести себя не так, как остальные, исчезают без следа. С горечью она наконец осознала, что Кайал Баллантайн не тот человек, которого можно не замечать. Она-то считала, что выбор за ней. Но это оказалось не совсем так.

Работа захватила ее. Ли была права, когда говорила, что ее подруга очень подходит для этого дела. У Корины были все данные: ясный ум, воображение и память.

Правда, все оказалось более трудоемким, чем она предполагала. У Конни Баллантайн скопились огромные сундуки, набитые документами, дневниками и письмами. Но Корина, засучив рукава, продумала всю систему сортировки и хранения материалов — к каждой папке делала краткую аннотацию, которую приклеивала сверху.

Работа успокаивала ее и давала смысл жизни. Выросшая в условиях комфорта, который может дать город, Корина только сейчас осознала, как мало знает она об Окраине, героической жизни австралийских первопроходцев. Их письма и дневники стали для нее откровением. Со все возрастающим интересом она изучала их отчеты о местных племенах аборигенов, священных ритуалах и легендах, о продвижении поселенцев в глубь страны. Из книг она знала о путешественниках, о географах-исследователях, дневники же говорили о пионерах, которые со своими стадами прокладывали путь в глушь, чтобы создать там хозяйства. Они делали порой непосильную работу, обживали эту дикую местность. Своей книгой Конни Баллантайн хотела отдать долг хотя бы некоторым из скотоводческих семейств. Ее собственный дед пятьдесят лет своей жизни провел в странствиях по Окраине в поисках новых земель для выращивания скота.

Увлекшись одним из его писем к жене, Корина не заметила, как дверь кабинета открылась и на пороге возник Кайал Баллантайн. Какое-то время Кайал подождал, надеясь, что она поднимет голову и посмотрит на него своим серьезным вопросительным взглядом, к которому он уже привык. Выражение полной поглощенности на юном лице так позабавило его, что он не смог удержаться от легкого смешка.

Корина вздрогнула от неожиданности и подняла глаза.

— Простите, я была за сотню миль отсюда… вернее лет!

Он прошел в комнату и сел в уютное кресло.

— Конни рассказала мне, что у вас оказался настоящий талант к этой работе.

— Надеюсь, — улыбнулась Корина. — Должна сказать, что мне это занятие по душе. Я всегда любила читать, но это все настолько настоящее, живое, понятное… я бесконечно восхищаюсь миссис Баллантайн, тем, что она предприняла. Вся эта борьба за выживание, и особенно ее победа, просто требует общего признания.

— Вы говорите об этом с таким азартом, с такой горячностью, чувствуется, что увлечены книгой по — настоящему.

— Да, это верно, — согласилась Корина, опустив ресницы.

Он посмотрел в открытое окно, потом снова перевел взгляд на ее лицо.

— Надо пошире распахнуть створки окна. В комнате тогда будет больше воздуха.

— А что, я выгляжу совсем поникшей? — поинтересовалась она.

— Да вроде нет, но в комнате душно. — Он прошел к окну и распахнул створки. Корина смущенно пригладила двумя руками волосы. Из-за жары она зачесала их назад со лба, подняв греческим узлом на затылке. Этот суровый стиль подходил к тонким чертам ее прекрасного лица.

— Немногие женщины могут позволить себе такую прическу, — заметил он, невольно любуясь ею.

— Вы, наверное, находите ее чересчур строгой. — Она невольно покраснела.

— Вот уж нет. Вы ведь очень сексуальны, Корина, надеюсь, вы знаете об этом?

— Да? А где же тогда моя куча поклонников? — улыбаясь, спросила она.

— Ну, не притворяйтесь, пожалуйста! Что же, за вами в городе никто не ухаживал?

— Зачем вам это знать? — прервала она его с плохо скрываемым раздражением.

— А вот мне интересно! — просто ответил он. — Если сказать честно, то вы выглядите так, как будто вас ни разу не целовали… по-настоящему.

— Уверяю вас, это не так! — не сдержалась она. Его взгляд скользнул по ее чувственным, четко очерченным губам.

— И это был какой-нибудь почтительный молодой человек с перспективной работой и домом в предместье? — продолжил Кайал шутливым тоном, но смотрел серьезно и внимательно.

Корина вздохнула.

— А эго так плохо?

— Вовсе нет. Но мне кажется, такая перспектива не для вас, Корина. Вся ваша невозмутимая холодность — всего лишь поза. Вы глубокая и страстная женщина.

Она захлопала ресницами, как беспокойный упрямый ребенок.

— Я терпеть не могу, когда меня дразнят, мистер Баллантайн.

— Вы сами меня дразните, — мягко заметил он, в глазах его светилась улыбка.

Корина почувствовала, как внутри у нее что-то дрогнуло, голова слегка закружилась.

— Ваши шутки для меня чересчур изощренны, мистер Баллантайн. — Щеки ее вспыхнули огнем.

— Мы договорились, что вы будете называть меня Кайал, не забыли? И берегитесь, Корина. Для меня вы становитесь опасной.

Корина, замирая, пыталась понять всю важность его слов.

— Вы себе не представляете, насколько осторожней я могу быть, — возразила она холодно и отрешенно.

— Вы меня предупреждаете или пытаетесь заинтересовать?

Корина выпрямилась и сделала вид, что углубилась в бумаги. Покусывая кончик ручки, она услышала его насмешливый голос.

— Не старайтесь казаться строже, чем на самом деле, Снежная Принцесса. — Он щелкнул пальцами и рассмеялся.

Корина не рискнула ответить, как хотела. Глаза ее не отрывались от документов, лицо пылало.

— Право, не стоит так стараться. Такой упорный труд дурно скажется на вашей красоте.

— Полагаю, у вас есть какая-то причина все время смеяться надо мной? — Она вызывающе посмотрела на него.

— А вы попробуйте догадаться сами! — Он глядел на нее и улыбался. — Эта задачка вам по зубам?

Она ответила сердитым взглядом. Что надо этому человеку? Почему он не желает оставить ее в покое?

— Я не желаю разгадывать ваши загадки. Извините, мистер Баллайтайн, у меня много дел.

— Меня тревожит ваше присутствие в моем доме. — Он рассматривал ее в упор, пытаясь поймать взгляд Корины.

— В таком случае я постараюсь не попадаться вам на глаза.

— Я вижу, вы девушка, которая знает, как разыграть свою партию.

Корина прикусила губки. Ну что за человек! Обязательно выведет ее из себя. При взгляде на него сердце ее замирало и она ждала подвоха.

После чая Конни Баллантайн вошла в кабинет с пачкой бумаг в руках. Она выглядела прелестно, бирюзовое прямое платье чудесно оттеняло ее золотые волосы и нежное лицо.

— Честное слово, дорогая, вы так энергично взялись за дело! Чем вы сейчас заняты?

Корина с улыбкой подняла голову.

— Эдвард Маршалл из Оверлэнд Телеграф. Конни Баллайтайн положила бумаги на стол и улыбнулась.

— О, он был очень храбрым человеком. Настоящий мужчина, суровый искатель приключений, ни от кого не зависящий… Он выжил и все это записал.

Корина заметила:

— Человек Окраины кажется каким-то особенным. Может быть, так на людей влияют огромные просторы? Представляю себе жизнь на скотоводческой ферме в те времена, когда единственная защита от врагов — это каменный дом. Полностью в изоляции посреди враждебных племен, передернула плечиком девушка. — Я бы сошла с ума от страха!

— И все-таки знаете, дорогая моя, эти люди не желали возвращаться в города. Окраина входила в их плоть и кровь. Да вы скоро и сами это поймете. Мужчины, конечно, более приспособлены к этой полной опасности жизни. А мы, женщины, следуем за ними, и так распространяется цивилизация. Знаете ли вы, что этот самый Эдвард Маршалл пережил нападение целого отряда воинов, а помощники его были все убиты? Вы еще не смотрели документы, в которых говорилось об этом?

— Нет, но я прочитала письмо одного золотоискателя, в котором говорилось, как он вытаскивал копье из бока своего напарника. Помню его точные слова: «Хотя боль была очень велика, Джордж переносил ее мужественно».

— Этот самый Джордж основал скотоводческую империю. Это Джордж Баллантайн, моя дорогая. Один из первых скотоводов, появившихся в этих краях. В этих бумагах, вообще, будет много материалов о Баллантайнах. Я собираюсь использовать необыкновенно захватывающие дневники Лоры Баллантайн. Боже мой, что только пришлось пережить этой замечательной женщине и с чем ей пришлось столкнуться, просто уму непостижимо. Я не могу представить себя на ее месте. Ее первенец родился в повозке, которая стояла на берегу разлившейся от паводка реки Диамантины, через которую невозможно было перебраться. Если бы вы смогли увидеть разлившуюся Диамантину, вы бы поняли, какое это устрашающее зрелище. — Она помолчала. Одна посреди незнакомой местности, муж далеко, и рядом только верная девочка-аборигенка, помогавшая ей в родах. Она была совсем молоденькой девушкой, когда вышла замуж за Джорджа Баллантайна, который увез ее в эти края. Семья ее была очень обеспечена и жила в Мельбурне. Там Джордж Баллантайн повстречал Лору и женился на ней в течение трех недель. Для него это была любовь с первого взгляда, но с ее стороны все было сложнее. От ее дневников невозможно оторваться. Конни Баллантайн подошла к старинному бюро из кедрового дерева, стоящего в глубине комнаты, открыла его и через плечо посмотрела на Корину. — Хотите посмотреть мои камни? Я несколько дней все собираюсь показать их вам. Вот это опалы. Самые прелестные из драгоценных камней, вы не находите? Если внимательно посмотреть, то около Бал Бала можно заметить много вкраплений опаловой жильной породы. Мать Кайала унаследовала потрясающий по красоте гарнитур: ожерелье, серьги и только из опалов с бриллиантами, камни для него подбирали более тридцати лет. Кайала можно попросить показать это чудо нам. Этот гарнитур хранится для его будущей жены.

Она развернула длинный кусок темно-синей кожи, подбитый белым бархатом, и на его фоне брызнула разноцветная радуга отшлифованных, отполированных опалов различной формы. Чистая переливчатая красота оранжевого, красного, сине-зеленого и фиолетового.

Корина склонилась над ними.

— Какая прелесть! Какое удивительное смешение цвета и света.

— Ах, дорогая, эти камни не представляют собой ничего особенного. Здесь только то, что я сама собирала. Лучшая в мире коллекция опалов находится в Элис Спринге. Это частная коллекция жены одного из известных ювелиров. Вы увидите ее, если Кайал устроит экскурсию в Центральный район. — Она повернулась к Корине. — Вы были когда — нибудь в Центре? Видели Айерс Рок и Ольги?

— Нет, к сожалению, никогда. Я всю жизнь прожила на побережье Австралии. Центр всегда казался мне таким далеким. Но я помню все трагические истории о первых его исследователях…

— Да, я понимаю, — спокойно заметила Конни Баллантайн. — Еще не так уж много лет назад о поездке в Элис можно было долго рассказывать, развлекая гостей за обедом. А теперь это центр процветающего туризма. Вид с воздуха — просто чудо. В двадцати милях от Айерс Рок находятся Ольги, или как называют их аборигены, Катажута. Это удивительный памятник старины, оставшийся неизменным на протяжении тысячелетий. По-моему, Эрнест Джеймс, один из ранних путешественников, описал его лучше всего: «…округлые башни, гигантские купола и чудовищные своды». Это незабываемое впечатление. Пустыня обладает способностью завораживать странным притяжением. Не знаю никого, в том числе тех, кто много путешествовал и многое повидал, кто остался бы равнодушным к ней. Это вечное молчание! Чувствуешь себя карликом. Посмотрим, что скажет Кайал об этой поездке.

Она посмотрела на блестящую черную головку Корины.

— Ваше присутствие здесь, дорогая, просто утешение для меня. Нам так хорошо работается вместе, и вы с полуслова понимаете, что я хочу. Вся ваша подготовительная работа оказывает мне неоценимую помощь, ведь эту книгу с перерывами я пишу уже много лет. Теперь с вашей помощью я ее наконец закончу. — Она посмотрела на стенные часы. — Давайте через часок займемся сегодняшней почтой, а сейчас выпьем по чашечке чая. Ли присоединится к нам через минуту. Для нее ваше общество — такая радость! Кстати, к нам скоро приедет погостить моя племянница Джилл. У нее, бедняжки, сейчас трудное время. — Корина увидела, как по лицу Конни промелькнуло печальное выражение. — Джилл — очень хорошенькая. Единственный ребенок моей сестры. К сожалению, она неудачно вышла замуж. Ее муж очень плохо к ней относится. Из писем Джилл я поняла, что он просто негодяй. Она подала на развод с ним. — Она печально вздохнула. — И подумать только, на свадьбе он показался мне таким приятным молодым человеком! Говорят ведь, нельзя полагаться на первое впечатление. — Она посмотрела на сочувственное лицо Корины. — Надеюсь, вы с Ли поможете ей пережить трудное время. Она так молода, и еще встретит со временем достойного человека.

В дверь постучали, и Ли просунула в комнату кудрявую светлую головку.

— Можно подавать чай, леди? Мать улыбнулась ее шутке.

— Да, дорогая, спасибо. Завези сюда столик. Я сейчас рассказывала Корине о Джилл.

За спиной матери Ли скорчила рожицу. Корина удивилась, но не подала вида. Ее подруга явно не разделяла любви матери к бедной маленькой Джилл. Интересно, будет Ли добра к ней? — подумала Корина. Развод — это так неприятно, такое несчастье для женщины, что невольно приходится симпатизировать ее двоюродной сестре.

Запах ароматного чая и горячих пряных кексов наполнил комнату, когда Ли вкатила в нее сервировочный столик. Конни Баллантайн разлила чай, и женщины принялись непринужденно болтать.

В конце недели Корина первый раз увидела, как формируется гигантский караван для перегонки скота — громадные грузовые машины с пятью прицепами общей длиной сто пятьдесят футов. Целый поезд. Наблюдая, как, рыча, они выезжают из ворот усадьбы, Корина поняла, что имела в виду Конни Баллантайн, когда говорила, что встреча с таким поездом на дороге, особенно ночью, производит ошеломляющее впечатление — человек просто теряется. Эти ревущие чудовища безраздельно царили на главных путях от Дарвина и Брисбэна до Аделаиды, перевозя скот.

Работа по сортировке животных была закончена. Лучший скот отобран, телята заклеймены, остальная скотина отправлена на откорм.

Корина и Ли отправились к загонам посмотреть, как животных грузят в фургоны.

Ли объясняла происходящее Корине, так как та не совсем разбиралась в происходящем. Глаза ее были прищурены от едкой красной пыли.

— Самый большой плюс этих караванов в том, что они доставляют скот к покупателю в наилучшей форме. Если животных гонят своим ходом — они сильно теряют в весе. Иногда, правда, когда выпадает много дождей и вдоль дороги растет хорошая трава, Кайал разрешает гнать скот своим ходом, это дешевле. Но для заморского рынка лучше перевозить скот на машинах. Там любят телятину, а у молодняка не хватает сил пройти семьсот километров, и он сильно теряет в весе. Мы поставляем около семидесяти тысяч юлов в год, но Кайал утверждает, что эту цифру можно поднять до двухсот тысяч, если использовать только караваны грузови ков. Он очень знающий и рачительный хозяин. Корина посмотрела на Кайала. Есть на свете хоть что-нибудь, в чем ты не разбираешься? — недовольно подумала она, и тут же ее сердце екнуло и провалилось куда-то вниз, потому что он обернулся и в упор поглядел на нее. Какая у него властная посадка головы! И сколько в нем уверенной силы человека, привыкшего, чтобы ему немедленно подчинялись.

Через два часа после отправки караванов Кайал Баллантайн улетел на своем самолете из поместья. Он постоянно продавал и покупал скот и еще участвовал в матчах по игре в поло, организуемых в разных местах, часто отдаленных друг от друга на сотни миль. Как объяснила Ли, поло и разновидность этой игры поло-кросс, были единственной его разрядкой. Она показала Корине полку в кабинете, сверкающую серебром от его трофеев. Кабинет был похож на своего хозяина: не содержал ничего лишнего и поражал воображение.

Прошла целая неделя, прежде чем Корина снова увидела Кайала. Он вошел в кабинет, где она работала, присущим ему бесшумным шагом.

— Вы очень прилежны, мисс Брент. Корина подняла на него глаза и неосознанно кокетливым движением поправила прядь волос. Она молчала, не зная, что ему ответить.

— Вы не соскучились по мне, Рина? — Он вкрадчиво произнес ее имя.

— Мистер Баллантайн, вы человек или дьявол? — спросила девушка. Что-то заставляло ее противоречить, бросать ему вызов.

— О, маленькая птичка показывает коготки! — мягко проговорил он. — Мне хорошо известно, что женщины в некоторых случаях гораздо опаснее мужчин.

Она растерянно заморгала, стараясь взять себя в руки и не поддаваться чарам Кайала Баллантайна. Корина взяла со стола несколько машинописных страниц и притворилась, что просматривает текст. Но заткнуть уши она не могла, и поэтому слышала его непривычно серьезный голос.

— За короткое время Конни очень вас полюбила. Наверное, вы и на нее напустили свои волшебные чары?

Блестящими от возмущения глазами она посмотрела в его глаза. В них таилась чертовщинка. Корина отступила, не поддаваясь на провокацию, и торжественно произнесла:

— Я очень рада, что нравлюсь миссис Баллантайн, потому что очень ценю ее дружбу. Ее и Ли.

— А между нами такие взаимоотношения невозможны? — поинтересовался он.

— Это зависит от многих обстоятельств, мистер Баллантайн. — Корина посмотрела на него так же пристально, как и он.

— Кайал, — мягко поправил он.

— Кайал, — повторила она за ним, потому что услышала нотку недовольства в его голосе.

— Так-то лучше, — заметил он, — а иначе вы бы завтра остались дома.

Она с интересом глянула на него и открыла было рот, чтобы задать вопрос, но он рассмеялся.

— Если вы сможете придержать свой бойкий язычок до завтра, то я возьму вас с собой после полудня на верховую прогулку по песчаным холмам.

— На прогулку? — Она положила на стол листки бумаги. — Правда, Кайал, я действительно очень признательна вам за предложение, но у меня много работы…

Он улыбался.

— Если вы действительно так трудолюбивы, Корина, я, возможно, влюблюсь в вас.

— Неужели? — Она растерянно улыбнулась ему в ответ.

— Я всего лишь впечатлительный мужчина, а вы так прекрасны. — Глаза его замерли на красивом изгибе ее губ.

Корина не вспыхнула, не вспылила, как он ожидал, а сохранила безмятежный вид.

— Пожалуйста, приходите завтра в половине третьего к конюшне. Возможно, мне не удастся увидеть вас до этого времени, так что не забудьте. Осмотр скота занимает почти все мое время.

Корина молча кивнула и, не отрывая глаз, смотрела, как он удалился, высокий, сильный мужчина, уверенный в себе. Прошло минут десять, пока она смогла снова сосредоточиться на своей работе.

Кайал Баллантайн становился опасным или ей это только показалось?

Едва утренний свет проник в комнату, как Корина проснулась, но еще долго лежала, слушая бесконечное щебетанье птиц. Никогда в жизни ей не приходилось слышать такого разнообразия птичьих голосов. Теперь девушка поняла, почему так славится Окраина своими изумительными птицами. Наконец она встала и распахнула окно.

Среди цветущих пионов мелькали суетливые ласточки, стряхивая на землю бесчисленные розово — лиловые лепестки. Их неутомимый щебет доставлял ей несказанное удовольствие и наполнял душу тихим счастьем.

От излучины реки донесся пронзительный голос какойто птицы «пан-пан-пан-лел-ле», ему откликнулась другая птичка, потом пересмешник. Корина слушала их перекличку и наслаждалась этим утром, чувствуя, как ее наполняет умиротворение. Она радовалась, что утро для нее больше не было началом мучений. Первозданный покой очертил ее магическим кругом, и великая боль отступила. Она не сомневалась, что отец был бы рад за нее. Казалось, тяжкий груз свалился с ее плеч, и она встречала наступающий день с радостным ожиданием, как маленькая девочка.

Ли в маленькой столовой готовила тосты.

— Привет, Смоляной шарик! Я тебя жду. Корина улыбнулась.

— Меня никогда раньше не называли Смоляным шариком.

Ли отвернулась, чтобы положить на тарелки омлет.

— А теперь будут! У всех красивых девушек должны быть смешные прозвища. Это не дает им зазнаваться. — Ли явно развлекалась.

— А как ты называешь свою двоюродную сестру? — лукаво поинтересовалась Корина, поглядывая на нее поверх стакана апельсинового сока.

Ли расхохоталась.

— Какая ты все-таки вредная девчонка!

— Неужели ты мне не скажешь? — настаивала Корина.

— Дело не в этом, — смущенно пробормотала Ли. — Я просто не хочу, чтобы у тебя заранее создалось предубеждение против нее. Вообще-то, — добавила она, противореча сама себе, — я могла бы назвать ее настоящей маленькой леди, ласковым и милым ребенком, золотой нежной феей с железной волей и таким же характером.

— Господи ты Боже мой! — Корина подняла на нее глаза. — Что за странная фантазия?

— Ты просто ее не знаешь. — Ли села за стол и начала завтракать. В голосе ее звучали шутливые нотки. — Полагаю, что тебе надо заранее знать, с кем ты столкнешься. Джилл, скажем так, теперь не вполне соответствует розовому маминому представлению о ней, как о крестнице, которую мама любит с тех пор, как та была маленьким прелестным ребенком. Между той девочкой и сегодняшней Джилл огромная пропасть. — Ли говорила сухо и довольно резко. — Ты ей не понравишься, Рина.

— Но почему? У меня очень мирный характер, я доброжелательна и всегда готова уступить… — улыбнулась Корина.

— Не обольщайся, дорогая, а лучше поверь мне на слово. Я знаю Джилл как облупленную, она далеко не простушка. Но, может, к счастью, она приедет ненадолго. Полагаю, что мама уже рассказала тебе, какой у нее ужасный муж? По словам Джилл, так просто чудовище. Возможно, конечно, так и есть. Но на свадьбе он выглядел великолепно и произвел прекрасное впечатление. Он тогда был безумно влюблен в нее.

— Никто точно не может знать, что происходит в семье, — заметила Корина. — Это ведь все такое личное, скрытое от чужих глаз. Не исключено, что он действительно устроил ей ужасную жизнь. Может быть, твоя двоюродная сестра изменилась с тех пор, как ты ее видела в последний раз, повзрослела. Знаешь, это бывает.

Ли любовно посмотрела на Корину.

— Ты трезво смотришь на вещи, милая. И мне хочется верить, что ты права. Но Джилл обладает поразительной способностью обращать любую ситуацию себе на пользу. — Она лукаво глянула на Корину. — Короче, подружка, у нас с тобой будет время в этом разобраться.

Корина замолчала и налила себе в чашечку кофе.

— Почему бы тебе не послать Джилл доброе, хорошее письмо?

Ли искренне засмеялась.

— Корина верна себе: всегда предложит что-нибудь миротворческое в любой ситуации. Ты мне не поверила, да? — Она положила локти на стол. — Знаешь, что я тебе скажу? Только чтобы доставить тебе удовольствие, я пошлю ей самое доброе, самое ласковое и милое письмо, какое ты когда-нибудь читала.

Корина подняла бровь, продолжая мазать маслом гренки.

— Я поверю, когда увижу сама, — беспечно ответила она.

Ли огорченно посмотрела на нее.

— Ты что думаешь, я тебя обманываю? Я сегодня же напишу письмо, пока не передумала. А теперь прошу тебя, давай поговорим о чем-то более приятном.

Девушки стали вспоминать школьные годы, и завтрак продолжался среди шуток и взрывов смеха.

После полудня Корина отправилась с Каналом на прогулку. Ей казалось, что все это происходит во сне. Было очень душно, воздух был неподвижен, даже птицы замолчали. Они ехали рядом. Он легко сидел в седле, и на загорелом лице его ясно было видно, как он доволен.

— О чем думаете? — прервала молчание Корина, чувствуя непривычное ощущение согласия, возникшего между ними.

— Я просто наслаждаюсь вашим обществом и нашим перемирием, мисс Брент.

— Вы считаете, что мы заключили договор о мире? — серьезно спросила она с милой улыбкой.

— Теперь мне кажется, что да. Правда, я до конца не уверен. Как я уже говорил, в вас, Корина, есть какая-то загадка.

— Женщина должна быть загадкой. Прочитанная книга — это всегда скучно.

— Вы так думаете? — Он с любопытством посмотрел на нее.

— А вы что, думаете иначе? Кайал решил сменить тему.

— Вам нравится здешняя природа? — Он показал на склоны, заросшие цветами. — Сейчас мы едем к холмам, на границу пустыни. Вообще-то это не настоящая пустыня. После дождя эта местность покрывается необъятным морем великолепных цветов и тянется более чем на сорок миль. Вон с тех холмов открывается изумительный вид. На север от нас лежит каменистая равнина. Она просто засыпана валунами. — Он слегка улыбнулся, увидев выражение прилежной ученицы на ее лице. — О, эта земля хранит много тайн. Она загадочна, могуча, от нее веет стариной. Мальчишкой, бегая по этим холмам, я находил здесь доисторические окаменелости, остатки жизни великого внутреннего моря. Здесь у каждого камня своя история, только как нам узнать о ней? Здесь, где мы сейчас находимся, раньше росли непроходимые леса, они покрывали равнину и окаймляли внутреннее море. Когда Стерт в 1845 году отправился из Аделаиды в свою экспедицию, он знал о море в центре материка. Он даже тащил с собой лодку. Каково же было разочарование путешественника, обнаружившего только пустынную равнину, которая по мере его продвижения становилась все более странной и загадочной. Джон Эйр, сын викария из Йоркшира, был первым, кто своими глазами увидел съеденные временем останки того, что было океаном, — озеро Эйр, с мерцающей гладью ненужной соленой воды.

Впереди голубая дымка в мареве дня сгустилась в мираж. Перед ними заблестела ровная поверхность воды. Сейчас при их приближении вода растает в воздухе. Корина смотрела зачарованными глазами, но мираж не рассеивался.

— Завораживает, правда? — спросил он. — Гигантские озера чистой воды, манящие неосторожного спутника. А теперь запомните — никогда никуда не отправляйтесь без воды, все равно, близко или далеко вы едете. Постарайтесь не уезжать из дома одна. Вы не знаете местность, а эта природа обманчива. Как раз в тот момент, когда вы решите, что она мирно спит, беда хватает вас за горло. Солнце и сильная жара убивают человека в течение — сорока восьми часов. И всегда помните, Корина, это суровая страна, но убийца не она, а невежество. Тут много родников, и вы должны знать, где и как их найти. Вы никогда не услышите об аборигенах, умерших от жажды. Но этого нельзя сказать о белых, и доказательством этому служит множество смертей.

Корина не отрываясь смотрела на его строгий профиль.

— Я запомню.

Пологими склонами они поднялись выше в горы. Далеко с правой стороны по дороге шло стадо с пастухом во главе. Время от времени одна из коров останавливалась ухватить кустик травы, и тогда пастух ударами палки быстро загонял ее в стадо. Большая ящерица перебежала им дорогу, спасаясь в лончаковом кустарнике. Она была чудо как хороша, необыкновенно яркая и пестрая.

Неожиданно гнедая кобыла Кайала испугалась и с резким фырканьем поднялась на дыбы. Всадник легко усмирил ее. Несмотря на свой непокорный нрав, кобыла сразу подчинилась его властной руке. Лошадь под Кориной тоже забеспокоилась, и она с трудом сдержала ее, завидуя ловкости Кайала. Корина заметила, что поддается его обаянию все больше и больше. Этот человек стал занимать в ее жизни не последнее место.

Обернувшись к Корине, Кайал насмешливо сказал:

— Порывистая и непредсказуемая, как все женщины.

Кобыла махнула своим серебристым хвостом и с пофыркиванием возобновила свой пружинистый бег. Из-под копыт лошадей отлетали кусочки камней, горящие на солнце бутылочно-зеленым блеском. Корина попыталась рассмотреть их.

— Какие красивые камешки. Что это, Кайал?

— Обсидиан, стекловидная лава. Его много у подножия холмов. Еще там встречаются опаловые жилы. Если вас интересуют камни, хотя, разумеется, интересуют, как и всякую женщину, я покажу вам несколько очень красивых опалов. Они принадлежали моей матери. — Он скользнул взглядом по ее матово-белой коже. — У нее был такой же цвет лица, как и у вас. К вам бы тоже подошли опалы… — Казалось, его мысли на какое-то время улетели далеко-далеко.

— Вы очень любили свою мать. — Корина сказала это очень просто, как утверждение, а не как вопрос.

Кайал замолчал. Она почувствовала его напряжение и решила, что сказала что-то не то. Он повернулся к ней, и ее в который раз поразил необыкновенный взгляд его сине-зеленых глаз.

— Вы правы, Корина. Она была такой же красивой, как и вы. Но эта земля уничтожила ее красоту и силу. Борьба была жестокой и долгой. Она умерла, когда мне исполнилось двенадцать лет.

Корина почувствовала, что ее глаза наполняются слезами. Ее собственное горе было слишком свежим, и она приняла сказанное Каналом близко к сердцу. Неожиданно для нее он протянул руку и, приподняв ей подбородок, заглянул в мерцающие от слез глаза.

— Нежные цветы не выживают в Великой стране, Корина. Чтобы это понять, мне пришлось многое пережить.

Она проглотила слезы.

— Я вас не понимаю. Ваша мачеха и Ли счастливы, что живут здесь. Они считают это место Раем. Мне тоже здесь понравилось, и я не понимаю, почему вы все время меня пугаете. Наверное, вы просто не хотите, чтобы я оставалась в Бал Бала.

Он прервал ее.

— Конни и Ли правильно рассчитывают свои силы. Они проводят время поблизости от дома и не ищут приключений. Я обеспечиваю им безбедное житье. Они имеют гораздо больше, чем другие. Когда им становится скучно, они едут развлекаться в столицу. А вот некоторым женщинам требуется, чтобы им все объясняли и запрещали. Вы одна из них. Моей матери тоже нужны были советы, но, к сожалению, ей их никто не мог дать. Она шла за отцом, несмотря на трудности. Это убило ее: борьба за выживание. Упрямство и невежество погубило и отца, смелого и решительного человека.

— Вы остались сиротой? — тихо спросила она.

— Як двенадцати годам стал мужчиной, малышка. Жизнь взяла меня крепко в оборот. Приходилось рассчитывать только на себя. У нас суровая земля, но если ты сумел понять ее, то награда высока. После смерти матери отец встретил Конни. Эта женщина оказалась для него подарком судьбы, но жизнь распорядилась иначе. Он пренебрег простой царапиной и умер от заражения крови. Конни потеряла мужа, Ли — отца. Я остался единственным мужчиной в доме.

Корина протянула к нему руку.

— Я… Мне очень жаль, Кайал!

— Не расстраивайтесь понапрасну. Это дела давно минувших дней. Давайте остановимся здесь.

Дул ласковый ветер. Кайал привязал коней к кусту акации и дал ей руку. Корина легко спрыгнула на землю, а он поддержал ее, чтобы она не упала.

— Вы неплохая наездница, мисс Брент.

— Вы шутите? — Она удивленно подняла на него глаза.

— Но вас учили модной езде, — продолжил он. — Это входило в программу вашей городской жизни?

Под его насмешливым взглядом Корина вспыхнула, но решила ничего не отвечать. Не дождавшись ответа, Кайал повернулся и погладил рукой поверхность скалы.

— Окаменелые волны. Не надо много воображения, чтобы представить огромное доисторическое внутреннее море, правда? — Он указал вниз на идущие вдаль холмы и склоны, покрытые зеленой, колышащейся под ветром травой, похожей на морские волны.

Корина подошла и встала рядом.

— Боже, какая красота, — легко вздохнула она. — Такое впечатление, что находишься в волшебной стране.

В тот момент, когда они стояли и глядели на равнину, оттуда поднялась стая птиц и с криком полетела выше, выше, выше, как зеленый смерч. Солнечный свет отразился зеленым и золотым блеском от их крыльев и спин.

— Эта красота обманчива. Когда наступает засуха — жизнь круто меняется. Засуха — это смерть, а смерть — последний ответ природы на все вопросы. Австралия не дает шанса на ошибку. За все ошибки — смерть. Вот сейчас Бал Бала сочится молоком и медом, однако в одну ночь все может измениться. И все же — эта земля моя судьба, моя жизнь и я навсегда останусь тут. — Он произнес это так убедительно, что Корина сразу ему поверила.

Вдали через равнину, следуя изгибам реки, двигалась часть большого стада. Взмахом руки Кайал показал на дальние плоскогорья, где мирно паслись крупные кенгуру.

С широкой улыбкой Кайал обернулся к Корине.

— Видите этих зверюшек? Брату Конни принадлежит большая овцеводческая станция, находящаяся на северо-востоке отсюда, так ему приходится держать профессиональных стрелков, чтобы уменьшить их поголовье.

— Зачем он это делает? Они такие милые! — возмутилась Корина.

— Я вижу, что вы не знакомы с этой проблемой, — ответил он. — Кенгуру поедают лучшую траву на пастбищах и с ними приходится бороться. Здесь водятся крупные кенгуру. Длина их тела может достигать 3 метров , а вес 80 килограмм , в лесах живут лесные, а на равнинах — рыжие кенгуру. Их убивают ради мяса и шкуры. Охотятся на этих зверей на машинах. Кенгуру не могут бежать с большой скоростью и скоро падают от изнеможения. Для охоты туземцы используют динго, а мы своры собак. Большинство профессионалов презирают мощные ружья. Они губят шкуру. Мелкокалиберной винтовки достаточно, чтобы свалить самого крупного кенгуру.

— Полагаю, что вы необыкновенно меткий стрелок, — процедила сквозь зубы Корина.

Он прищурился.

— Для каждого дела необходима сноровка. Но не стоит бояться. Кенгуру не грозит опасность полного истребления, их здесь тысячи. Давайте сделаем привал, отдохнем, полюбуемся всем этим великолепием. Здесь недалеко есть ключ с холодной водой. Вы подождите меня, я найду это место и быстро вернусь. Мне кажется, что вы немного устали. Или это не так? — Он быстро двинулся прочь, время от времени щелкая хлыстом, чтобы создать вокруг побольше шума.

Корина осталась одна. Прошло пять минут. Высоко в небе в воздушных потоках парил мощный орел. Корина подобрала несколько камешков и стала бросать их в ветку акации. Потревоженный хамелеон высунул из листьев свою головку и возмущенно посмотрел на нее. Она невольно отступила от маленького уродца. Он сидел неподвижно и глядел на нее большими и печальными глазами.

Внезапно налетевший ветерок зашуршал листвой, и Корина вдруг почувствовала себя одинокой и брошенной. Она оглянулась в поисках Кайала. Его не было видно, и она решила взобраться на холм, за которым он скрылся. Она ловко, словно кошка, добралась до плоского уступа и стала громко звать его. В ответ — тишина. Ну вот, подумала она. Бросил ее здесь, а сам скрылся неизвестно куда. Начиная беспокоиться и не зная, куда дальше идти, Корина сняла шляпу и стала поправлять волосы.

Вдруг рядом, около ее ног, раздалось шипение и характерное шуршание травы.

Сердце у нее дрогнуло и остановилось. Руки и ноги мгновенно стали ватными. Леденящий душу звук привел ее в состояние шока. От страха отнялись ноги, она поняла, что не может двинуться с места. Корина стала звать Кайала так громко, что не слышала сама себя. Внезапно из-за деревьев показался Кайал, увидев его, Корина закричала так, что он бросился к ней бегом.

— Боже Правый! — Голос его едва доходил до ее сознания. — Не двигайтесь. Стойте и не шевелитесь.

Теряя сознание, Корина упала на траву и тут же почувствовала удар в руку.

Как сквозь туман, она услышала выстрелы, и крепкие руки Кайала подхватили и подняли ее. Открыв глаза, Корина увидела змею, все еще дергающуюся в предсмертных судорогах.

Она прижалась к его телу и понемногу стала успокаиваться. В этих мужских руках было ее спасение, теперь она ничего не боялась. Внезапно Корина почувствовала пульсирующую боль в руке. У нее закружилась голова и потемнело в глазах. Кайал увидел, что она побледнела, а лоб покрылся капельками пота.

— Господи! Она вас укусила! Он рванул тонкий шелк ее блузки, открывая беззащитную белизну ее тела. На внутренней стороне предплечья четко выделялась легкая покрасневшая припухлость, два укола, две капельки крови. Борясь с дурнотой, Корина с ужасом смотрела на свою руку, не до конца осознавая происшедшее. Сколько раз за последние месяцы она думала, что жизнь ей больше не нужна. Как она ошибалась! В эту минуту, как никогда, ей страстно захотелось жить. Ее пылающие черным глаза молили о спасении.

— Кайал, пожалуйста, не дайте страшному случиться со мной! Мне плохо, плохо! Скажите, скажите мне — я умираю?

Он подхватил ее и понес в тень.

— Успокойтесь. Ничего страшного не случилось. Тихо, тихо, сейчас я помогу вам. — Придерживая Корину одной рукой, он другой сорвал ленту, которая поддерживала ее волосы, и они рассыпались по плечам. Ловко и умело он перетянул руку Корины выше укуса. Кайал нашел ее пульс и с облегчением отметил, что он почти нормальный.

— Это была гадюка. Не хочу вас огорчать, но мне придется сделать одну неприятную вещь. Не надо бояться. Мне приходилось делать это не раз, и все кончалось хорошо. Ну, не надо так дрожать. Лучше-ка отверните голову и не смотрите. Потерпите, потерпите! Ну вот, умница, — Корина почувствовала резкую боль — Кайал надрезал место укуса. От пережитого страха все плыло у нее перед глазами. Корину мутило. Губы Кайала приникли к ране, высасывая яд. Когда он отвернулся, сплевывая его на землю, вид у него был очень решительный. Сердце Корины билось с перебоями, она боялась снова упасть в обморок. Через несколько минут он снял повязку, чтобы почти сразу снова ее затянуть. Его беспокойный взгляд скользил по ее бледному лицу, рот был сурово сжат. Он поднял девушку на руки и стал спускаться на равнину.

Когда Корина открыла глаза, то увидела два взволнованных лица, склонившихся над ней.

— Слава Богу, дорогая. Вы очнулись! — Конни 74 Баллантайн погладила Корину по щеке. Рука ее дрожала.

— Как это все случилось, Корина? — Голос Ли звучал напряженно. — Мы чуть с ума не сошли. Я никогда в жизни не видела Кайала в таком состоянии. Ведь чуть не случилась беда. Он, конечно, во всем винит себя.

— О, нет, нет! Мистер Баллантайн совсем не виноват!

Корина попыталась сесть, но Конни мягко придавила ее плечи к подушке. Все тело девушки наполняла неизвестная ранее легкость, покалывало в руке и болела голова. Она чувствовала себя тряпичной куклой. — Во всем виновата я сама, — решительно настаивала она. — Мистер Баллантайн велел мне оставаться на месте, а я не послушалась. Он первым увидел змею и приказал мне не двигаться, а я растерялась. Я раньше никогда не видела змеи, и от страха мне стало плохо.

— Все позади, дорогая моя. — Голос Конни звучал успокаивающе. — Это ужасное испытание и горько, что оно досталось именно на вашу долю. Кайал связался с базой Летучего Доктора, и вам ввели противозмеиную сыворотку. Теперь все будет хорошо. Слава Богу, Кайал был рядом и действовал так умело. Я содрогаюсь от мысли… — Она не закончила и замолчала.

— Может быть, съешь что-нибудь, Рина? — Ли участливо склонилась к Корине.

— Благодарю Ли, нет.

— Ну, может быть, чай или ломтик поджаренного хлеба? — настаивала Ли, поглаживая ее руку.

— Ну, хорошо. — Корина попыталась улыбнуться, но губы еще не слушались ее. Неожиданно она почувствовала страшную усталость, и веки ее опустились сами собой.

— Вам надо больше спать, — ласково проговорила Конни. — Мы скоро снова заглянем к вам. Поспите, станет легче.

Оставшись одна, Корина задремала. Из сэда доносились чудесные тихие трели какой-то ночной птицы. От них на душе становилось спокойно и тихо. Она проснулась внезапно от золотого света настольной лампы. Кайал поправлял на лампе абажур.

— Как вы? — Вопрос прозвучал неожиданно мягко.

— Я в порядке. — Корина говорила почти шепотом. Он подошел к постели и внимательно посмотрел ей в глаза. Руки его были глубоко засунуты в карманы узких джинсов. Корина благодарно посмотрела на него и прошептала:

— Я хочу сказать спасибо за все то, что вы сделали для меня, — начала она хрипловатым голосом. — И еще хочу попросить прощения за доставленное беспокойство. Я постараюсь никогда больше так не делать.

— Вы просто как ребенок.

— Спасибо за утешение. — Корину слегка трясло.

Он ничего не ответил, а продолжал разглядывать ее, как редкую бабочку под увеличительным стеклом.

— Вы безжалостный человек, да, мистер Баллантайн? — Корина с трудом выговаривала слова. Этот вопрос ему не понравился, она увидела, как окаменело его лицо.

— Что вы имеете в виду? Да, я не слабак и не трус. Что в этом плохого, Корина? Эта земля не для слабых женщин. Вам надо вернуться домой, ведь вы совсем дитя. Опасность будет подстерегать вас на каждом шагу.

Она осторожно выговаривала слова, пытаясь остаться спокойной.

— Почему вы не любите меня, мистер Баллантайн?

Он удивленно поднял брови.

— А почему вы решили, что именно я должен любить вас?

— Может быть, вы вообще не любите женщин? — Она сама не ожидала этого вопроса.

Он улыбнулся уголком рта.

— Ну отчего же. Женщины — это красота, а я люблю все красивое. — И он окинул взглядом ее лицо и голые плечи. Корина почувствовала смущение и крепко прикусила губу, взволнованная его выражением лица. — Однако без женщин обойтись можно.

Корина посмотрела на Кайала и поняла, что он забавляется.

— Самый замечательный, самый разумный человек, которого я знала, не говорил таких пошлостей! — отчаянно вырвалось у нее, она вспомнила отца.

— Так почему тогда вы здесь, а не с ним? Вам разонравилось, чтобы с вами обращались как с принцессой?

Корина возмущенно поднялась на локте. Алые пятна загорелись на скулах, глаза в свете лампы болезненно сверкали.

— Вы мне совсем не нравитесь, Кайал Баллантайн, — тихо произнесла она. — Ничуть. В вас есть что-то ужасно неприятное. С того момента, как я увидела вас, я не знаю покоя, вы беспокоите меня. Разве я вам нужна? Оставьте меня, пожалуйста!

— Ах, вот как вы заговорили? Тут, мне кажется, вы ошибаетесь. Я бы сказал, что в некоторых вещах мы очень гармонируем друг с другом. — Он приблизился к краю постели. Задыхаясь от гнева, Корина отвернулась от него и зарылась лицом в прохладные подушки. Сердце молотом застучало в ее груди, когда она почувствовала на волосах его руку. Он слегка, но властно, погладил ее по голове и жестким тоном произнес:

— Не надо бояться меня, я не опасен. А ненавидеть меня — это уже очень плохо. — В голосе его звучала насмешка. — Успокойтесь, я ухожу. Мы выясним наши отношения, когда вы будете здоровы. Сейчас не время и не место для подобных разговоров.

Щелкнула захлопнувшаяся дверь, и Корина поняла, что осталась одна. Она перевернулась на спину и уставилась в потолок. Противоречивые чувства обуревали ее. Она чувствовала, что к ее стыду и горю ей безумно хочется, чтобы Кайал Баллантайн поцеловал ее. Она страстно желала почувствовать его губы на своих губах, его руки на своем теле. Корина очнулась от грез и поняла, что с сегодняшнего дня Кайал Баллантайн овладел всеми ее чувствами. Она могла думать только о нем, мечтать о нем, ей хотелось постоянно видеть его. Боже, к чему все это приведет. Не станет ли она послушной игрушкой в его руках? Может ли этот человек сломать ей жизнь, оставив ей только боль и разочарование? Он совсем не был похож на ее мужской идеал, но Корину безудержно влекло к нему. Он царил в ее разуме и крови.

Пять дней спустя приехала Джилл Маркхэм. За обедом Корина внимательно рассмотрела ее и решила, что Ли была права, когда описывала Джилл как «золотую фею». Это была миниатюрная женщина, изящная, как дрезденская статуэтка, с тонкими хрупкими щиколотками и запястьями. Белокурые локоны цвета меда обрамляли личико с бледно-голубыми глазами, слегка приподнятыми к вискам. Она выглядела хрупкой и беспомощной, но при более внимательном рассмотрении становилось ясно: Джилл Маркхэм безусловно была взрослой женщиной и совсем не такой наивной, какой казалась.

Войдя с дороги в комнату, она осыпала градом поцелуев свою тетю, тепло поприветствовала Ли и наградила Корину милой улыбкой и быстрым оценивающим взглядом. Но основное свое внимание она обратила на Кайала. Ее глаза почти все время следили только за ним. Вечером за чаем он, сидя во главе стола, казался необыкновенно раскованным и открытым. Корина просто не узнавала его. Она решила, что такое поведение связано с присутствием Джилл. Казалось, эти двое понимали друг друга с полуслова, что, в общем было неудивительно. Они, подумала про себя Корина, наверное, знают друг друга добрый десяток лет. Действительно, как она узнала, разница в их возрасте составляла всего пять лет, что сразу раскрывало возраст Джилл: где-то под тридцать.

Склонив в его сторону белокурую головку, она с очаровательной улыбкой промурлыкала:

— Кайал, я надеюсь, что не нарушила ваш покой своим приездом? — Густые золотые ресницы притушили ее взгляд.

Кайал улыбнулся, белые зубы сверкнули на загорелом лице.

— Ни один мужчина, если он в здравом уме, не будет возражать против общества хорошенькой женщины. — При этом он посмотрел на Корину, но она отвела глаза. С удивлением девушка увидела, что Джилл внимательно изучает ее, словно оценивая. Ее глаза напомнили Корине немигающий взгляд сиамских котят.

Конни Баллантайн наклонилась вперед и похлопала свою племянницу по руке.

— Нам очень приятно, что ты здесь, дорогая. Я уверена, что вы, девочки, не будете скучать. Может быть, Кайал сможет отвезти вас в Элис, ведь Корина никогда не видела Красный Центр. Я помню, что ты там была, дорогая, но разве тебе не хотелось бы побывать там еще раз?

Джилл посмотрела на Кайала, и ее изящное личико выразило полный восторг.

— О, это было бы замечательно!

— В таком случае я к вашим услугам! — Он беспечно улыбался. Скорее всего, отметила Корина, ему нравятся, наверное, вот такие беспомощные на вид женщины.

Конни, улыбаясь, радовалась обществу Джилл.

— После обеда нам, женщинам, о многом надо поговорить. — Ее синие глаза с любовью смотрели на племянницу.

— Непременно, — сухо проговорила Ли, подмигивая Корине. Джилл странным немигающим взглядом посмотрела на свою кузину, и от этого взгляда Корина почувствовала, что у нее мурашки пробежали по коже. Внезапно Джилл улыбнулась, и напряжение растаяло. Подруги молча сидели за столом, предоставив Джилл блистать безраздельно.

После кофе Кайал извинился, что должен привести в порядок бумаги, и ушел к себе, а женщины уютно устроились в гостиной, решив послушать новые пластинки, которые привезла Джилл.

Случайно подняв глаза, Корина увидела, что Джилл опять пристально ее разглядывает. Почему — то выражение этих прозрачных глаз показалось ей неприятным.

Джилл задумчиво протянула:

— А вы красивая девушка, Корина. Я совершенно уверена, что видела вас где-то раньше…

Корина пригладила бантик на своем шелковом платье кофейного цвета.

— Я уверена, что не забыла бы вас, Джилл.

— Возможно! — улыбнулась та. — Но меня действительно интересует, что вас привело сюда, в эту глушь. Вы ведь такая молодая. В городе у вас, наверное, осталось много поклонников, и, разумеется, хорошая семья.

Корина побледнела, и Ли быстро сменила тему разговора.

— Мы хотим послушать о твоей жизни, Джилл. Я так давно тебя не видела.

В мягком свете лампы лицо Джилл напряглось.

— Это слишком болезненная тема для меня, Ли. Возможно, позднее с тетей Кон… — Она протянула к тетке свою тонкую руку, и та любовно погладила ее.

— Дорогая моя, почему бы тебе не рассказать нам о твоих занятиях живописью?

Джилл просияла.

— Да, тетя Кон, действительно я думаю, что моя жизнь была бы просто невыносимой без какого-нибудь творческого выхода. Я чувствую, что у меня есть талант.

— Что ж, я думаю, что наша природа вдохновит тебя для создания прелестных картин, — сказала Ли, — Ты так считаешь? — Джилл улыбнулась, но от этой улыбки всех пробрал холодок.

Ли опять сменила тему разговора.

— Чем бы ты хотела заняться в ближайшие дни?

Джилл все с той же улыбкой повернулась к Корине, но глаза у нее остались холодными.

— Мне хотелось бы, чтобы мы организовали встречу с друзьями, что-то вроде приема. Наверное, многие прилетят, если мы пригласим их заранее. А еще мне бы хотелось, чтобы Кайал повез нас в Элис, это очень заманчиво. — Она мельком посмотрела на Корину и внезапно спросила: — А вам нравится Кайал, Корина?

— И да, и нет, — уклончиво ответила та, еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться. Ей не хотелось обсуждать этот вопрос. И тем более с Джилл.

— Корина и мой дорогой сводный брат не очень-то дружат, — коротко объяснила Ли. — При встрече они высекают друг из друга искры.

— Неужели? — Тонкие брови Джилл взметнулись вверх.

— Ли как всегда преувеличивает, дорогая, — улыбнулась Конни. — По правде сказать, не представляю себе, что бы я делала без Корины. Она неоценимая помощница в моей работе.

Джилл заметно оживилась.

— О, расскажите мне о своей книге, тетя Кон. Может быть, я тоже смогу быть полезной. Например, сделать иллюстрации или чем-то еще.

Конни выпрямилась и поглядела на Корину.

— Что вы думаете об этом предложении, дорогая?

Корина ответила не раздумывая.

— По-моему, это прекрасная идея, миссис Баллантайн. Можно сделать небольшие рисунки в конце каждой главы.

Джилл начала немедленно строить планы о своей работе с книгой, а Ли пошла за прохладительными напитками. Все четыре женщины еще долго сидели в затененной голубыми занавесками комнате, слушали музыку и разговаривали.

Корине показалось, что со дня приезда Джилл жизнь в Бал Бала изменилась. В одном Джилл оказалась несомненно права. Рисовать она действительно любила. Каждый день эта хрупкая женщина проводила много часов за своим альбомом. Если она не делала наброски, то вела долгие неторопливые беседы со своей тетей или сидела около пруда, затенив лицо шляпой с широкими полями и выставив на солнце ножки.

Женщины почти не видели Кайала, за исключением вечернего чая, когда он, отдыхая, шутил со своими гостьями и рассказывал им разные истории.

Но к концу второй недели Джилл завела привычку наведываться в кабинет тети и листать бумаги, знакомясь с материалами книги, все это к большому неудовольствию Корины. Своим поведением Джилл как бы давала понять, что она любимая родственница, талантливая молодая художница, а Корина всего-навсего наемная служащая и должна знать свое место.

Однажды утром Корина трудилась над расшифровкой написанных мелких почерком заметок миссис Баллантайн. Вдруг она почувствовала на себе чей-то взгляд. Она подняла голову и, увидев Джилл, решила положить конец ее подглядыванию.

— Что-нибудь не так, миссис Маркхэм?

Голубые глаза смотрели на нее совершенно бесстрастно.

— А что может быть не так, дорогая? Тетя Кон так трогательно верит вам. Хотя, если сказать честно, мне кажется очень странным допускать неопытную девушку ко всем этим бесценным дневникам и документам.

Брови Корины сошлись над переносицей.

— Для тревоги, миссис Маркхэм, нет никакого повода. Я вполне компетентна и на деле доказала это.

Голос Джилл звучал мягко и тихо.

— Конечно, конечно. Но мне кажется, что вы так молоды, знающий руководитель вам бы не помешал.

Корине захотелось спросить — не себя ли та считает этим самым знающим руководителем, но вместо этого она сухо проговорила:

— Мне понятно ваше беспокойство, Джилл. Но повторяю, причины для тревоги нет.

Джилл изящно кивнула, соглашаясь, затем подвинула поближе стул и села. Корина приготовилась к допросу, судя по всему Джилл была намерена провести с ней «разговор по душам». Что этой женщине от меня нужно, думала Корина, пытаясь понять намерения Джилл. Может быть, в ней говорит простая женская ревность, которую та умело скрывает?

— Давайте немножко поговорим, — начала Джилл сладким голоском. — Не считайте меня чересчур любопытной, но я хотела бы знать ваши планы на будущее. Мне ужасно интересно, чем может привлекать такую девушку, как вы, этот край? Честно говоря, мне это кажется просто странным. Здесь же вы лишены возможности встречаться с людьми.

— Вы хотите сказать, с мужчинами, — сухо уточнила Корина.

— Да, и с ними. Разве это противоестественно? — Джилл обвела взглядом комнату и снова стала смотреть в упор на Корину. Кажется, она не уловила иронии.

— Я сейчас не думаю ни о мужчинах, ни о романах, — спокойно сказала Корина. — Я приехала сюда, чтобы работать, и этот труд захватил меня целиком. Мало того, я просто влюбилась в Бал Бала.

— Влюбилась? Признайтесь, как и у каждой девицы, вашей конечной целью является удачное замужество? — настаивала Джилл, не отводя от Корины свои голубые глаза.

— Это зависит от того, что вы называете удачным. Вы, наверное, понимаете под этим понятием крупный выигрыш, как на бирже ценных бумаг. Я же склонна употребить выражение «счастливое замужество». Оно звучит более привлекательно.

Джилл рассмеялась.

— Каждый понимает счастье по-своему. Не говорите только, что деньги вас не интересуют.

— Может быть, вам это покажется странным, но не интересуют, — сухо возразила Корина.

— Придумайте что-нибудь получше! — было что-то неприятное в интонации Джилл. — Девушка, которая зарабатывает себе на жизнь, не хочет разбогатеть! Признайтесь, все заработанное вы тратите на одежду? Вы действительно очень хорошо одеваетесь. — Глаза ее сузились. — Но ведь это может быть очень выгодным капиталовложением, не так ли? Возможно, вы пытаетесь поймать на удочку Канала? Сразу скажу — это глупая затея.

— Мне кажется, я лучше продолжу печатать на машинке, — перебила ее Корина, пытаясь прервать эту беседу-допрос.

Кайал Баллантайн вам не пара, согласитесь. До сих пор он не был готов к браку. Кайал из тех людей, которые сначала строят свою жизнь, устраивают свое будущее, и лишь потом предлагают любимой женщине разделить его с ним.

— Хочу сказать, что у меня и в мыслях не было выходить за мистера Баллантайна! — не выдержала Корина.

— Я не верю. Такой мужчина должен будить в каждой девушке самые пылкие мечты.

— Это ваши фантазии, Джилл. Вы же сами только что объяснили мне, кто я есть, — я наемная служащая, живущая в его доме. Он человек исключительно строгих принципов. С моей стороны просто неразумно было бы строить какие-то планы…

Джилл закинула руки за свою белокурую головку и лениво потянулась.

— Все дороги к счастью, как правило, тернисты. Не вы первая не вы последняя. К тому же приобретенный опыт позволяет избегать лишних ошибок.

— Должна ли я из этого заключить, что ваш прошлый опыт не отвратил вас от мысли попытать счастья снова?

Джилл выпрямилась.

— Вы правильно меня поняли.

— О, это было совсем не трудно. Вы так чудесно все объясняете. Ваш опыт просто неоценим для молоденьких девушек.

— Я, кажется, ошиблась — вы достойный противник… — Джилл снова расслабилась, голос звучал невозмутимо.

— Давайте закончим этот бесцельный разговор. Пусть каждый останется при своем мнении. Простите, Джилл, если я была резка с вами.

— Не обольщайтесь, дорогая. Жизнь не так проста, как вам сейчас кажется. Все ваши хитрости написаны у вас на лице. Кайал Баллантайн привлекает вас как огонь бабочку.

— По-моему, я эту фразу уже где-то слышала. — В дверях стояла улыбающаяся Ли.

— Подслушиваешь, дорогая? — Джилл не смогла сдержать раздражения.

— А что еще остается делать, если вы секретничаете? — весело поинтересовалась Ли, не обращая внимания на недовольный тон. Джилл легко покачала головой и грациозно поднялась со стула.

— Ты всегда так предана своим друзьям, Ли? Это чудесное качество. — Джилл выплыла из комнаты, помахав рукой на прощанье.

— Ну, что, киска показала зубки? — спросила Ли. Вместо ответа Корина весело рассмеялась.

— Непростая штучка твоя кузина. По-моему, она убеждена, что я пытаюсь использовать свое положение здесь с выгодой для себя.

Ли ухмыльнулась со знающим видом.

— По мнению Джилл, любая женщина в жизни ищет только выгоду, а если она еще столь очаровательна, как ты, Рина, то быстро переходит в разряд ее врагов. Но послушай, я ведь пришла не за тем. Меня прислал Кайал. Он просил передать, что подобрал для тебя более подходящую лошадь. Пойдем, мне велено показать ее тебе.

Корина колебалась только одну минуту. Лошадь оказалась великолепной. Звали ее Рамма.

Однажды утром Корина открыла глаза и улыбнулась. Всю ночь она проспала глубоким сном без кошмаров и мучительных сновидений. Протянув руку, она повернула к себе часы. Было чуть больше шести. Чтобы такое чудесное утро не пропало даром, она решила совершить прогулку на Рамме. А утро действительно было великолепное. Еще неяркое солнце золотило листья деревьев, по-утреннему прохладный ветерок стал играть с платьем Корины. В доме было еще тихо, но около конюшен мальчики-аборигены белили новый забор. Пара других мальчишек чистила и полировала сбрую. Корина дружелюбно улыбнулась им и пожелала доброго утра. Один из подростков подошел к ней, показывая в широкой улыбке удивительно красивые и ровные белые зубы. Корина указала на Рамму. Конюх ласково заговорил с лошадью и вывел ее из стойла.

— Эта красавица не доставит вам хлопот, мисс. Она необыкновенно умная. — И он погладил ее по морде.

Ее черная шкура была похожа на атлас. Рамма вскидывала свою точеную голову, втягивая трепещущими ноздрями привычные запахи утра. Корина проследила за тем, как конюх подтянул подпругу, затем взяла в руку поводья и легко вспрыгнула в седло. Лошадь попыталась встать на дыбы, но она мягко заговорила с ней, успокоила и направила к воротам. Ветер бил Корине в лицо — она мчалась к реке.

Отбор скота закончился, и жизнь вернулась в свое русло. Корина думала о том, как изменилась ее жизнь после приезда в Бал Бала. Птицы наполняли утренний воздух своим певучим взволнованным щебетаньем. Легкий ветерок сначала прошептал в листьях деревьев, потом зашелестел травой и запутался в волосах Корины.

Корина отпустила поводья и полетела по равнине, наслаждаясь свободой.

У самой кромки реки трава была высокой и сочной, а по чистой прохладной воде с достоинством плавали дикие утки. Корина ехала шагом вдоль берега, любуясь яркой зеленью жасмина и его нежными цветами. На песчаных обрывах пышно росла акация, запах которой по ночам разносился на многие мили вокруг.

Солнечный свет, проходя сквозь кружево листвы, золотил гладь воды, на которой то тут, то там появлялись и исчезали спиральные круги, свидетельствующие о богатой подводной жизни. От одного полнолуния до другого река переполнялась рыбой. Тысяча мальков стайками носилась в прозрачной воде, становясь пищей более крупных рыб и птиц. Золотые и серебряные окуни с плеском прыгали в воде, по которой еще долго расходились круги. Внезапно в воздухе прошумела стая пестрых попугаев. Корина подняла голову и залюбовалась мельканьем разноцветных перьев.

Корина направила Рамму по краю тропы, протоптанной скотом и ведущей вверх по холмам. На вершине ветер снова налетел на нее, поднимая высоко в воздух пыль и сухую траву. Корина огляделась. В излучине реки переходило вброд небольшое стадо, их белые с черными кончиками рога блестели на солнце.

Она заметила Кайала Баллантайна, разговаривающего с одним из своих пастухов, и, натянув поводья, свернула в густую тень, не желая быть им замеченной.

Рамма, постукивая копытами по камушкам, спустилась по бегущей вниз тропе к оврагам и пещерам на западном берегу реки. Здесь Корина привязала ее к кусту и оставила щипать сладкую траву. В лощине было тихо, пахло мятой и мокрой землей. Корина медленно пробиралась между трав, отводя рукой высокие цветы и рассматривая слоистое строение песчаника на стенках оврага. Эти слои, извивавшиеся лентами, за тысячелетия приобрели замысловатый рисунок фантастической красоты. Шорох позади заставил ее обернуться. На огромном валуне приготовилась к бою пара кружевных ящериц. Они угрожающе кружили вокруг друг друга, тяжело поводя боками и раздувая шеи. Их тонкие язычки угрожающе мелькали, глаза посверкивали, как капельки на солнце. Корина хлопнула в ладоши, и они мгновенно скрылись в камнях.

Слабое попискивание заставило ее снова остановиться. Присев на корточки, девушка разглядела в густом кустарнике небольшую пещерку, из которой, не мигая, на нее смотрели круглые глаза. Протянув руку, Карина потрогала острые ушки; сырой холодный носик ткнулся ей в ладонь. К ее ногам выполз небольшой щенок и, обнюхав ей руки, вразвалку направился на солнышко.

Зачарованная, Корина пошла за ним. Щенок доверчиво опрокинулся на спину и замахал в воздухе короткими лапками. Корина погладила его мягкий животик и хвостик с белым кончиком. Щенок лизнул ей руку, и глаза его на солнце сверкнули яркой зеленью.

— Славный, маленький, — приговаривала Корина, играя с пушистым щенком. От этого занятия ее отвлекли чьи-то шаги. Кто-то подходил к ней по тропинке. Корина подняла голову, пытаясь разглядеть лицо приближающегося к ней человека.

— Доброе утро, — сухо произнес Кайал и внимательно посмотрел на щенка. Корина поднялась на ноги, продолжая прижимать к себе теплое существо, и, ни слова не говоря, посмотрела на Кайала.

— Полагаю, вам известно, что в руках вы держите щенка динго? — после минутной паузы спросил он.

— Я догадываюсь, что это дикая зверюшка. Я не настолько глупая.

— Ваши поступки говорят о другом. Положите его немедленно на землю, ради Господа Бога!

— Но почему? — запротестовала Корина. — Посмотрите, он совсем ручной. — Кайал сделал шаг в ее сторону, но вдруг резко повернулся, встревоженный чем-то. И вовремя.

На девушку метнулась огненно-бронзовая собака динго. Ее уши были прижаты, в открытой пасти сверкали зубы. В считанные секунды Кайал оказался рядом и прикрыл ее собой. От неожиданности Корина упала. Дикая собака тяжело приземлилась на другой стороне тропинки и повернулась, чтобы прыгнуть снова.

В руках Кайала оказался тяжелый сук. Удар — и собака свалилась наземь, глаза ее закатились.

Кайал стал отряхиваться от сухих листьев, поглядывая на валяющуюся без сознания динго. Глаза его были напряженно прищурены, было видно, что он зол. Корина не знала, что сказать. Полными слез глазами она смотрела на неподвижную собаку и на зарывшегося ей в бок щенка.

— Неужели необходимо убивать ее? — срывающимся голосом проговорила девушка, прижимая к трясущимся губам руку.

Не говоря ни слова, Кайал шагнул к ней и сильно сжал ей запястья. Корина попыталась выдернуть руки, но он, притянув ее к себе, неожиданно впился в губы. Его поцелуй был яростен и страстен. Почти теряя сознание, Корина почувствовала жаркие руки, неутоленно ласкающие ее тело. Кровь застучала у нее в ушах, она слышала стук его сердца, и нежная истома разлилась в ее груди, погасив стыд и требуя ласк еще и еще.

Неожиданно он отпустил ее. Его руки в последней ласке скользнули по обнаженным плечам, отодвигая от себя. Корина открыла глаза, ее качало. Ошеломленная от ранее неведомого наслаждения, она попыталась привести себя в чувство.

Сильно прикусив нижнюю губу, она пыталась сдержать дрожь, поправляя платье.

— Для вас это было неожиданностью? Я схожу от вас с ума, Корина! — Его глаза горели на бронзовом от загара лице. Корина не знала, что отвечать, и чувствовала слабость. Услышав шорох, они увидели, что собака динго зашевелилась.

— Нам лучше уйти. — Он, поддерживая ее твердой рукой за талию, повел вверх по склону. Рамма и Риджел, громадный жеребец Кайала, подняли головы, когда их хозяева приблизились. Корина ускорила шаг и вывернулась из объятий Кайала — Корина!

Она не могла смотреть в его глаза. Повернув к себе девушку, Кайал пригладил ее растрепанные волосы и нежно поцеловал в шею.

Я не хотел быть грубым, прошу прощения.

Его рука легонько коснулась груди Корины. — Ты еще почти ребенок и многое не понимаешь, но, черт возьми, я привык, чтобы мне повиновались.

Кончиком языка она облизала сухие губы и хотела ответить, но он приложил палец к ее вспухшему рту.

Не надо никаких слов, маленькая ведьмочка. Разговорами я сыт по горло.

Ее голос прозвучал тише дуновенья ветра.

^ О, мистер Баллантайн, вы пугаете меня! Пожалуйста, пожалуйста, не трогайте меня больше!

— Вы требуете, чтобы я держался от вас подальше? — Голос Кайала был почти незнаком.

— Да, я прошу вас, умоляю, вернемся домой.

Над верхушками деревьев дрожало марево летнего зноя. Кайал, глядя на нее обожающим взглядом, хрипло произнес:

— Ладно, малышка! Твое тело так же прекрасно, как и твои глаза, я не могу отказать тебе. Но на прощанье прошу — никогда не трогай щенков динго. Это не игрушка, и твои забавы могут кончиться бедой, так как их мать всегда где-то поблизости. К счастью для твоей прелестной шейки, я заметил, что ты направилась в лощину. — Говоря это, он подсадил ее в седло, а затем сам вскочил на жеребца. — Возвращайся домой, дитя. — Внезапно тон его опять стал официальным. — И если желаете гулять одна, держитесь к востоку от реки. Я уже говорил вам об этом раньше. Может быть, мне приказать присматривать за вами?

Внезапно в ней вспыхнула ярость.

— Если вы это сделаете, я тотчас же упакую свои чемоданы и навсегда уеду из Бал Бала! — Она гневно смотрела на него черными сверкающими глазами.

— Блажен, кто верует! — Голос его прозвучал резко. Он похлопал рукой по атласному крупу Раммы, и лошадь со всадницей помчалась к дому.

Легкий ветер трепал волосы Корины, охлаждал пылающие щеки, но ничто не могло успокоить взолнованный стук ее сердца. Ты влюблена, ты влюблена, твердила она про себя как бы в забытьи, что же теперь будет? Как ей смотреть в глаза миссис Баллантайн и Ли? Как вести себя с Каналом? Боже Правый! Помоги мне, шептала Корина, научи меня, как жить дальше. На сердце у нее было тревожно, будущее пугало ее.

Так как подборка материалов для книги была в основном закончена, Конни Баллантайн взялась за рукопись всерьез. Теперь Корине приходилось кроме своей прежней работы по систематизации и просмотру архива ежедневно перепечатывать на машинке мелко исписанные страницы. Но она не чувствовала тяжести дополнительной работы, наоборот, бралась все за новые дела и обязанности, лишь бы быть занятой с утра и до самого вечера. Рукопись «Колышек в пустыне» на ее глазах становилась настоящей книгой, ей нравилась работа над ней, она с интересом разбирала архивные материалы. В книге шла речь о первопоселенцах, которые поставили своей целью проникнуть в великие неизвестные земли, где не ступала нога белых людей. Они отправлялись туда, прихватив свой скудный скарб, не зная, найдут ли приют и спокойную жизнь. Это были обычные мужчины и женщины, правда, обладающие необыкновенной целеустремленностью и тягой к новой жизни.

Вслед за ними появились молодые бесшабашные искатели приключений. В их числе были люди, состоящие в родстве с самыми знатными семействами Британии: молодые люди, посвятившие свою жизнь дальним путешествиям. Они доставляли скот на новые территории сквозь ветер и дождь, зачастую ночуя на голой земле. Эти-то молодые люди и создавали скотоводческие сельские империи. Джордж Баллантайн был одним из них — англичанин, смелый путешественник, успешный старатель, разбогатевший в Кангурли и Кулгарди. Его краткие описания позволяли представить себе неутомимого изобретательного мужчину, обладающего яркой индивидуальностью.

Этот человек, чья власть простиралась на тысячи квадратных миль и чье имя осталось навсегда неразрывно связанным с его «королевством», захватил воображение Корины. Рассказы о нем походили на греческие мифы о богах и героях.

Джордж Баллантайн заложил начало Бал Бала в 1880 году. Был он человеком, предвидящим будущее, и притом человеком гуманным. Это сказалось на его отношении к племенам аборигенов, населяющим эту землю на огромном пространстве, которое Британия признала его собственностью. Корина еще раз перечитала его слова: «Охота на домашний скот Бал Бала стала вскоре чуть ли не главным занятием майаллов. Но могло ли быть иначе? Ведь домашний скот по сути вытеснил диких животных, на которых они привыкли охотиться. Как мне добиться их доверия и искреннего сотрудничества, я пока не могу сообразить. Ведь этих людей мгновенно перенесли из каменного века на порог новейшей истории. Единственное решение, которое приходит мне в голову, это дать им образование и научить жить по-новому. На этом первобытном континенте появился властелин, которого им не победить камнями и копьями. Я сочувствую их грядущей участи, но прошлое стало сном, который никогда больше не повторится».

Корина откинулась на стуле, ее мысли переключились с прошлого на настоящее. Кайалу Баллантайну уже незнакома охота аборигенов с копьями на домашний скот, майаллы стали умелыми скотоводами, а дети их привыкли к новому образу жизни. С прошлым же связывала необыкновенная особенность понимать природу и пользоваться ее дарами.

В коридоре послышались шаги, и Корина выжидающе подняла глаза от рукописи. В открытых дверях появилась Конни в розовом стеганом халате.

— Господи Боже, дитя! Вы слишком щедро дарите мне свое время. Еще только семь часов утра!

— Я трачу свое время потому, что эта работа меня увлекает, — улыбнулась Корина.

— Действительно, увлекает? — Конни Баллантайн даже покраснела от удовольствия. — Хотя, конечно, это видно и невооруженным глазом. Над чем вы сейчас работаете?

— История Джорджа Баллантайна. Это был человек!

— Да, безусловно. По-моему, немалую роль в его характере сыграли и обстановка, и тогдашний образ жизни. Когда человек сам себе судья и начальник — развивается необычайная сила характера или, наоборот, полная безжалостность. К счастью, последнего не произошло. — Она задумчиво продолжала размышлять. — Интересная особенность Окраины или, как мы ее называем, Дальнего Рубежа, в том, что такая обособленная жизнь формирует крайний индивидуализм. Настоящие мужчины не приемлют другого образа жизни. Кайал, например. Он человек, которому нужен простор, он не любит толкаться!

— Что ж, чего-чего, а простора ему здесь хватает, — сухо согласилась Корина, подумав, что Бал Бала удовлетворит всякого любителя одинокой жизни.

Конни Баллантайн внимательно изучала нежное лицо сидящей перед ней девушки.

— Знаете, дорогая, мне все время кажется, что вы чем-то очень похожи на Мэрион. Типом лица… такие же темные волосы, грустные глаза. Она была именно такой.

— Кто такая Мэрион? — Корина заинтересованно подняла голову.

— Мать Кайала. Мэрион Баллантайн или Мэрион Кайал-Литтон, это ее девичья фамилия. Мы ведь в родстве — Мэрион и я. Так я и познакомилась с Гартом. В семейном кругу.

— Я не знала, — тихо сказала Корина. — Кайал не рассказывал мне о своей матери. Он ведь любил ее? Он, кажется… — Девушка нерешительно замолчала.

— Винит отца за преждевременную смерть матери, — закончила за нее Конни. — В каком-то смысле он, возможно, прав. У Мэрион была навязчивая идея родить Гарту много сыновей. Она хотела жить, окруженная любящими детьми, чтобы те несли традиции и передавали их следующим поколениям. У нее случилось два выкидыша, а третий уже на пятом месяце убил бедняжку. Гарт сходил с ума от горя. Он ведь обожал ее. Я поверить не могла, когда он предложил мне выйти за него замуж. Если сказать честно, я осознала свое замужество, только когда родилась Ли. Вы не можете себе представить, каким он был красивым, сильным, обаятельным. — Она, улыбнувшись, замолчала. — Кайал похож на него как две капли воды. Только глаза у него, точь-в-точь как у Мэрион. Я надеюсь, что сделала Гарта счастливым. Мне хочется в это верить, хотя я всегда ощущаю зыбкое присутствие души Мэрион. Конечно, Гарт любил нашу маленькую дочурку. Мэрион была права — он создан быть отцом большого семейства. — Ее красивые синие глаза наполнились слезами.

— Пожалуйста, не расстраивайтесь, миссис Баллантайн! — Корина, наклонившись вперед, положила руку на ладонь Конни и ласково погладила.

— Вы славная девочка, Корина. И мне неприятно, когда я вижу у Кайала некоторую неприязнь к вам. Вы же чувствуете это? Мне кажется, вы напоминаете ему о матери, в вашей внешности так много схожего. Он снова вспоминает, какие хрупкие создания женщины. Слава Создателю, Окраина теперь совсем другая. У нас есть Летучий Доктор. Раньше, если заболеешь, ты или выздоравливал или умирал. А теперь медицинская помощь тут как тут, только вызови по радио. Это дает удивительное ощущение безопасности. Между прочим, хочу вам сказать, что Кайал очень встревожился, когда вас укусила змея. Я его давно не видела в таком беспокойстве. Этот парень бывает очень грозным, но он замечательный человек и никогда не кривит душой. Я не могла бы любить его больше, если бы он был моим сыном. По правде говоря, я и смотрю на него как на сына, а он старается заботиться обо мне как о родной матери.

На какое-то мгновение у Корины возникло желание рассказать Конни о своей трагической утрате, а заодно и путанице с фамилией, но, наверное, время говорить об отце еще не пришло. Рана была слишком свежа, и слезы стояли близко у горла. Конни сменила тему и стала делиться с Кориной своими творческими планами. Они проработали вместе почти все утро, в доме было тихо, их никто не тревожил. По совету матери, Ли повезла Джилл на этюды к подножью песчаных холмов.

— Вам не кажется странным, что портреты взрослых аборигенов Джилл почти не удаются, — немного виновато пробормотала Конни, перебирая рисунки, — а вот детские мордашки получаются замечательно… Пожалуй, дело в выражении глаз. Ей не удается передать тоску и неизбывную национальную боль людей этого племени. А вы знаете, почему Австралию так долго не могли открыть? Мореплаватели искали только добычу и хорошую торговлю. А здесь не было богатой цивилизации: ни храмов, ни золота, ни драгоценностей, ни пряностей. Только дикая природа и воинственные народы, населяющие эти земли. О богатствах земли тогда никто и не подозревал. Если когда-нибудь на Бал Бала исчезнет весь скот, на землях Кайала хватит железной руды, чтобы, не моргнув глазом, закупить его снова. Баллантайны всегда имели что-нибудь на черный день.

Корина поглядела на нее и засмеялась.

— Это же очень хорошо!

Она передала Конни наброски зверей и цветов. Конни перебрала их и выбрала один.

— Удивляюсь, как Джилл удалось зарисовать это. Этого зверя почти невозможно увидеть. — Она показала Корине рисунок взрослой собаки динго, с высунутым языком и настороженными острыми ушами. Внизу был нарисован еще один зверь, сидящий с задранной мордой и как бы испускающий леденящий душу вой.

Корина с полуулыбкой разглядывала его.

— У меня самой была встреча с динго, на западном берегу реки, где много оврагов и пещерок. К счастью, я встретила Кайала. Около норы я нашла щенка динго и стала его ласкать, а его мамаша приготовилась мне отомстить. Мне не хотелось бы пережить еще раз такое приключение!

Конни Баллантайн удивленно подняла брови.

— Вы мне ничего не говорили!

— Мне стыдно, что я такая неопытная и вечно попадаю в какие-нибудь истории. Я ведь горожанка и не знаю, как вести себя, например, с динго…

Конни рассмеялась.

— Я думаю, что, загруженная людьми и машинами, городская улица тоже таит в себе немало опасностей. В нашей жизни только ходи и оглядывайся кругом. Я помню много лет назад, когда еще был жив Гарт, ехал он как-то после сильного дождя через поросшее кустарником плоскогорье. Видит — все кустики чертополоха окружены змеиными следами. Их было столько, что Гарт испугался за стада на другой стороне солончаков. Ему пришлось выжечь эту местность огнем, а потом выкапывать змей из нор и убивать их. Это была непростая работа. Никогда не забуду, как один из наших призовых быков умер мгновенно от укуса черной гадюки. Обычно скот может сам о себе позаботиться, но только когда не в стаде.

— Вы много ездили верхом, миссис Баллантайн? — поинтересовалась Корина.

— Не очень, дорогая. Гарт и юный Кайал были очень заботливы и этого не допускали. Смерть Мэрион сделала их такими. Я помню, как мы ночевали в лагере, это еще тогда, когда я была девочкой. Я ведь родилась и выросла в буше, но, как прежде, жуткие завывания динго бросают меня в дрожь. Мой дед часто говаривал, что когда он станет старым, за ним придет Белый Динго… Я это, как сейчас, помню. Белый Динго — это по туземным поверьям вестник смерти. Вообще в мифах аборигенов динго встречается очень часто, как божество, и как друг и спутник охотника. Я посвятила этому целую главу. — Она остановилась и убрала со лба влажные локоны. — Господи, ну и жара! Почему бы вам не искупаться?

— Мне осталось на сегодня сделать еще пару страниц, — ответила Корина.

— Хватит, хватит, дорогая. Сегодня работе конец. Мы хорошо потрудились с утра. Что-то я устала — сегодня писала до трех ночи.

Корина улыбнулась и придавила рукопись пресс-папье.

— Решено, пойду искупаюсь. Это замечательно — поплавать в прохладной воде. Интересно, девочки вернулись?

— Может быть, — сухо сказала Конни. — Ли и Джилл никогда не были близки так, как мне бы хотелось. По-видимому, из-за разницы в возрасте. Ну, отдохните, дорогая. — И она, улыбнувшись, вышла из комнаты.

Корина почти сразу последовала за ней и через двор прошла к своей комнате. Она быстро надела купальник и собрала остальные купальные принадлежности: шапочку, полотенце, очки от солнца, шляпу с полями и легкое платье-рубашку. Пруд ослепил ее блеском воды. Она бросила свои вещи у бортика и с разбега нырнула, без плеска войдя в воду, которая сомкнулась над ее головой.

Поплавав и поныряв вволю, Корина вылезла из воды и вытерлась. Ее тело, руки и ноги уже покрылись золотистым загаром, и она любовалась своим телом. Корина не боялась солнца. Кожа ее загорала быстро и без ожогов.

Растянувшись в шезлонге, девушка надела темные очки и закрыла глаза, нежась на солнце. Она чувствовала, как уходит вызванное работой напряжение, и остается только удовольствие от воды и ласковых солнечных лучей. Все-таки простые удовольствия дают самый лучший отдых и успокоение, блаженствуя, размышляла она. Глаза ее закрылись, и она задремала среди аромата цветущих тропических растений, растущих в кадках из красного дерева.

— Откройте глаза! — Корина послушалась, удивленная раздавшимся над ухом мужским голосом. Кайал сидел на полукруглой скамейке около нее и откровенно разглядывал ее обнаженное тело.

— Приветствую вас, господин Бал Бала, — немного хрипло со сна проговорила она, стараясь скрыть смущение от его дерзких глаз.

— Несомненно, вы могли бы вызвать взрыв среди мужского населения… где-нибудь у себя в городе, Корина.

— Я не понимаю, о чем вы… — Она попыталась непринужденно дотянуться до своей рубашки.

— Охотно верю. Вы — дитя безыскусное. Скажите, вы так же хорошо смотритесь в воде, как и рядом с ней? — В его глазах светилась насмешка.

— Вы подкрадываетесь бесшумно, как дикий зверь, — с тихой яростью выдавила из себя Корина, — и точно так же ведете себя.

— Большинство кошек боится воды! — дразнил он ее.

В одно мгновение Корина вспрыгнула на подкидную доску и, качнувшись несколько раз вверх-вниз, вошла в воду без единого всплеска. Вынырнув на поверхность, она сообразила, что не надела шапочку и волосы теперь намокли. Черт бы побрал этого Кайала Баллантайна! Она готова была спрыгнуть с обрыва, чем лежать под взглядом этих дьявольских насмешливых глаз.

Он протянул ей руку, но она не решилась протянуть свою. В то же время у нее возникло сумасшедшее желание затащить его в бассейн. Она все же взяла его протянутую руку и потянула ее слегка к себе, но Кайал одним сильным движением вытащил ее наверх. Каким-то сверхъестественным инстинктом он понял о ее намерениях и крепко держал Корину, не разжимая рук.

— Лучше и не пытайся вырваться, малышка, — прошептал он ей на ухо.

— Вас когда-нибудь можно застать врасплох? — вырываясь, спросила она.

— А для чего это тебе нужно? — шептал он, подавляя ее сопротивление.

— Ах, как мило! Кайал поймал русалку! — Игривый голосок Джилл заставил их обоих резко обернуться. Кайал разжал руки, Корина отошла от него и стала вытираться полотенцем.

— Рина, — произнес непринужденно Кайал, — я оставил на столе письмо, которое нужно отпечатать. Это мое согласие быть капитаном в игре в поло-кросс против Территории. Все доходы пойдут в поддержку службы «Летучий Доктор», я рад быть полезным… — Он обернулся к Джилл с присущей ему любезностью. — Я знаю, Джилл, ты тоже хочешь увидеть эту игру. Играть будем в субботу через две недели. Я приглашаю вас всех. — Он пристально посмотрел на Корину. — Это будет для вас еще одним новым впечатлением. Конни на этот раз решила остаться дома, чтобы поработать над книгой.

Джилл всем своим видом выразила радость, а Корина молча отошла в сторону. Джилл проводила Кайала в дом, но тут же вернулась, холодно оглядела Корину и ледяным тоном проговорила:

— Мне казалось, что я могу очаровать любого мужчину, но, глядя на ваши сегодняшние игры, поняла — я вам в подметки не гожусь!

Корина ошеломленно смотрела на нее, сжимая в руках полотенце.

— Ну, ну, не притворяйтесь невинной овечкой, Шехерезада. В этом костюмчике вы выглядите невыразимо сексуально. Вы ведь надели его специально?

Корина разозлилась.

— Я слышала много нелепых словосочетаний, но «невыразимая сексуальность» — это что-то новенькое! Вам надо попробовать писать для модных журналов, Джилл. У вас для этого есть способности. Если вас задел фасон моего купальника, то ваш, на мой взгляд, короче и откровеннее в сто раз!

— Ах, как мы разволновались! — Джилл помахала рукой с презрительной насмешкой. — Не пытайтесь отрицать, маленькая мисс Секретарша, за вашим невинным личиком скрывается хищница. Желаете перейти мне дорогу? Нет, девочка моя, война объявлена. Но раз я знаю, кто противник, имею шанс на победу. У меня есть тайное оружие, о котором вы пока не подозреваете.

— Да вы что, с цепи сорвались! — Корина разозлилась не на шутку и поглядела через плечо на свою собеседницу. — Вы ведь, кажется, замужем?

— Это простая формальность, — тряхнула локонами Джилл.

— Ничего себе! — покачала головой Корина. — Вот бы послушала вас тетя или ваш многострадальный муж.

— Только не играй со мной в наивность, куколка. Не пройдет. Я наблюдаю вас в действии… О, вы птица высокого полета! Между прочим, у меня такое впечатление, что я видела вас раньше. Только не припомню где. Не бойтесь, я вспомню. И не удивлюсь, если вы что-то затеваете…

— Во всяком случае я не замужем, в отличие от вас. И не пытаюсь очаровать всех подряд мужчин в округе! — Говоря это, Корина натягивала платье-рубашку и быстро застегивала молнию. — Извините, мне надо идти работать, — холодно процедила она.

— Маленькая трудолюбивая птичка, — с понимающим видом кивнула Джилл. — Иди, трудись!

Трясясь от злости, Корина вошла в боковую дверь. И тут же налетела на Кайала Баллантайна.

— Спокойно. — Он подхватил ее, с любопытством глядя на ее пылающие щеки и сверкающие глаза.

Она вырвалась из его рук.

— Опять вы!

С удивительной для себя мягкостью он поинтересовался:

— А чем, собственно говоря, я вам не угодил? Я не планировал эту встречу.

— Миссис Маркхэм другого мнения, — не сдержалась Корина. — Она только что обвинила меня в том, что я «гоняюсь за вами». Так это, кажется, называется?

Он улыбнулся во весь рот.

— А разве нет? — Его рука поймала ее руку, как раз в тот момент, когда она попыталась его ударить. Крепко держа за локоть, он прижал Корину к себе.

— Не надо так болезненно относиться к пустой женской болтовне. Нельзя так взрываться от глупых случайных замечаний. Джилл просто пошутила. Она же не может знать, как вы на самом деле ко мне относитесь, ведь так?

— Наверное, вы правы, — с горечью ответила Корина. — Не пойму, за что она так меня невзлюбила?

Его глаза опасно сузились.

Как вы любите громкие слова. Невзлюбила! Пора вам наконец повзрослеть. Иначе я перекину вас через колено и хорошенько отшлепаю. Мне не по нраву сварливые женщины.

Ее краткий взрыв ярости иссяк.

— Прошу прощения, Кайал. Пожалуйста, отпустите меня. — Она склонила голову и говорила еле слышным голосом.

Он отпустил ее.

— Надеюсь, что вы возьмете себя в руки, успокоитесь и напечатаете для меня письмо, о котором я говорил. Утром уходит почта.

— Я уже спокойна. — Корина пригладила мокрые волосы.

— Я бы за это не поручился. Почему бы вам еще разок не прохладиться в бассейне?

Корина бросила на него возмущенный взгляд, потом круто повернулась и побежала по коридору, так, как будто за ней гнался сам Люцифер.

Джилл понадобилось только получить очередные журналы, чтобы подтвердить свои подозрения. Она тщательно спланировала свое разоблачение, отложив его до того, как вся семья соберется перед обедом в гостиной.

Расположившись на диване так, что ее юбка заняла его почти целиком, Джилл стала с интересом перелистывать глянцевые страницы иллюстрированного журнала, как вдруг замерла, сдавленным восклицаньем обратив на себя общее внимание.

Господи! Не может быть! — Она, широко открыв глаза, посмотрела на Корину, потом снова перевела взгляд на журнал. — Мисс Корина Брайант! — громко и выразительно прочитала она. — Последний фотоснимок очаровательной дочери судьи Десмонда Брайанта, одной из самых ярких представительниц нашей светской молодежи… Ну и ну! — Она передала журнал своей тетке, которая с недоумением стала разглядывать занимавшую всю страницу фотографию. Довольная произведенным эффектом, Джилл рассмеялась легким рассыпчатым смехом.

— Подумать только! Да вы, Корина, оказывается, темная лошадка. Я-то считала, что ваша фамилия Брант, или ее надо так произносить? — Она наморщила свой гладкий лоб, как бы что-то вспоминая. — Судья Десмонд Брайант? Не он ли…

— Джилл! — Поднятая рука Кайала заставила ее мгновенно замолчать. В его голосе звучала угроза. Корина застыла посреди комнаты, испуганная, глаза ее наполнились слезами. Она замерла в нерешительности, как дикий лесной зверек, а потом, найдя легкий выход, выбежала из комнаты, не в силах посмотреть в глаза этим людям.

Как в тумане, она услышала жесткий голос Ли.

— А что еще новенького в журналах, Джилл? Или теперь занавес можно опустить?

В сверкающем огнями доме негде было укрыться, и Корина забилась в темный угол веранды, обняла руками столб и прижалась лбом к его прохладному полированному дереву. Ее душили рыдания, слезы лились ручьем. Как только ей начинало казаться, что она уже взяла себя в руки, как ее тут же снова начинало трясти. Кроме всего прочего, Корину поразило то, что у нее оказался настоящий враг. Поэтому слышать из уст Джилл имя отца было невыносимо… Судья Десмонт Брайант! Воспоминания нахлынули на нее, а с ними неизбежная боль.

— Корина! — позвал ее знакомый мужской голос. Она легко, как мотылек, двинулась глубже в тень.

— Ответь же мне, Корина. У меня нет настроения искать черную кошку в темноте. — В его голосе прозвучал намек и скрытая насмешка.

— Я здесь, — выдавила она из себя и вытерла слезы ладонями. Его глаза, привыкшие находить дорогу в темноте, разглядели мерцание бледно-зеленого шифона. Через мгновение он оказался рядом и повернул девушку к себе, вглядываясь в жемчужное свечение бледного лица.

— Так что теперь мы знаем, кто был самым замечательным мужчиной в твоей жизни. — Он заговорил неожиданно мягко и ласково, и она, неожиданно для себя, приникла к нему, ощутив, как его руки нежно обняли ее. Горячие слезы заливали его рубашку, но он, казалось, не замечал этого. Кайал гладил ее густые волосы и целовал соленые от слез глаза.

— Хватит, дитя. Не надо доводить себя до изнеможения.

Она выглядела совсем юной и беззащитной.

— Я думала, что ты не выносишь женских слез, Кайал!

— Не выношу. Эта истерика больше никогда не должна повториться.

— Ты как будто не очень удивлен открытием Джилл? — Губы ее дрожали.

— Ничуть. А ты думала, что меня это поразит в самое сердце? Я с самого начала чувствовал, что ты не та, за кого себя выдаешь. Конечно, я мог узнать, кто ты, но не видел в этом необходимости. Ты не искала выгоды. И потом, вы же с Ли подруги. Это ее «Рина» сразу выдало вашу игру с головой, как и твоя школьная реакция на это — «не выдавать». — Его большой палец рассеянно гладил ее ключицу. — Это же просто детская игра, ты увидишь, что Конни все прекрасно поймет. Она умная женщина, и ее нелегко сбить с толку.

— Значит, ты не сердишься? — прошептала Корина, вглядываясь в его лицо.

— Конечно же, нет. А теперь вытри слезы и пойдем обедать.

Она освободилась от него.

— Ох, нет! Мне очень жаль, Кайал, но я не могу.

— Брось дурить. — Он настойчиво тянул ее к свету. Корина отбросила рукой рассыпавшиеся волосы.

— Я, должно быть, ужасно выгляжу! — Она робко подняла на него глаза, как ребенок, нуждающийся в том, чтобы его пожалели. Он обвел пальцем ее высокие скулы.

— Ты капризная десятилетняя девчушка! Она не обратила внимания на дразнящую ласку его нежных пальцев, вглядываясь в глаза Кайала и пытаясь понять его. Тогда он добавил более твердо:

— Малышка, ты вносишь постоянную тревогу в жизнь Бал Бала, но думаю, что смогу еще вытерпеть те несколько месяцев, которые тебе осталось здесь прожить.

Почувствовав, что в нем снова просыпается враждебность к ней, она гордо вскинула голову. Слезы мгновенно высохли на ее глазах.

— Ваша прямота, мистер Баллантайн, равна вашей полной непредсказуемости.

Он коротко рассмеялся, выражение его лица скрывала темнота ночи.

— То, что ты знаешь обо мне, может быть записано на песке.

Она смотрела на него с растерянной враждебностью.

— А я для тебя, конечно, открытая книга? В ответ прозвучал резкий смешок.

— По-моему, иначе не может быть.

Она открыла было рот, чтобы возразить ему но он решительно подтолкнул ее к открытой двери дома. Было далеко за полдень, когда вся компания вылетела в Расселл Дауне. Небо на западе представляло огненную гору клубящихся облаков. При посадке Корина посмотрела вниз и увидела красно-коричневую взлетную полосу, которой, казалось, не было конца, потому что местность ровно и плоско простиралась, как море, во все стороны до горизонта.

Слегка усталая от полета, она последовала за остальными к выходу из самолета. От сухого воздуха у нее сразу запершило в горле. Белокурый молодой человек в узких, обтягивающих джинсах закрепил открытую дверцу самолета и, подхватив на руки, помог спуститься сначала Ли, потом Джилл. Он взглянул вверх на Корину, и серо-зеленые глаза его заблестели.

— Хай, Принцесса! Приятно видеть столько хорошеньких девушек сразу! — Он перевел взгляд на высокую фигуру Канала.

— Хай, мистер Баллантайн. Помните меня? Я Люк. — Кайал, мягко отстранив Корину, спрыгнул на землю и хлопнул молодого человека по плечу.

— Конечно, Помню, Люк, только теперь тебя стало гораздо больше!

Люк Расселл улыбнулся.

— Все в нашей семье перешагнули за шестифутовую отметку, мистер Баллантайн. За исключением, конечно, мамы.

Кайал приветливо улыбнулся ему и, протянув Корине руки, легко снял и поставил ее на землю.

Глаза Люка Расселла следили за ней с нескрываемым восхищением. Кайал, слегка подняв одну бровь, непринужденно представил их друг другу. Под ясным восторженным взглядом Корина уже не чувствовала себя чужой. На золотисто-коричневом лице Люка читалась простота и удовлетворение жизнью.

Недалеко от самолета стояли в окружении трех белокурых гигантов Джилл и Ли. Это были братья Расселлы — Росс, Дэвид и Гэвин.

— Вы не против, если я пригляжу за Кориной, мистер Баллантайн? — Люк в ожидании одобрения посмотрел на гостя своего отца. Кайал бросил на девушку иронический взгляд.

— Здесь на Дальнем Рубеже, малышка, через десять секунд все зовут друг друга просто по имени. Вести себя иначе значит проявить недоброжелательность.

Корина широко улыбнулась своей прелестной улыбкой.

— Я это вижу.

Поднимая тучу пыли, к самолету на всей скорости подкатил джип.

— Вот и отец! — В ухмылке Люка Расселла смешались гордость и растерянность.

Гарри Расселл оказался огромным мужчиной. Жизненная энергия, казалось, била в нем ключом.

— Кайал, старина! — Он мощно пожал протянутую ему руку. — Как приятно видеть тебя, мальчик. Какая радость, крошка Ли здесь! И Джилл, так вроде? А кто эта сногсшибательная молодая женщина?

По красивому лицу Кайала было видно, что все это забавляет его. Он представил Корину, наслаждаясь тем эффектом, который произвела ее красота на мужчин Окраины. Все направились к ожидавшим их машинам. Корина оказалась в одной машине с Люком, Ли помахала ей рукой из другой.

Всю поездку до дома Гарри Расселл взахлеб рассказывал о своих делах, а потом разговор перешел на предстоящий матч. Двое из сыновей Расселла, Гэвин и Росс, входили в команду из шести человек, и было понятно, что от Кайала Баллантайна ждали, что его участие сильно изменит шансы в пользу команды Квинслэнда.

Сама того не ожидая, Корина почувствовала себя юной и раскрепощенной. Ей захотелось получить от всего этого массу удовольствия. Пикап резко остановился перед длинным, похожим на бунгало, зданием усадьбы, и Люк помог Корине выйти из машины, задержав в своей руке ее руку чуть дольше необходимого.

— Вы чудесная девушка, Корина.

Та быстро глянула на Кайала, идущего впереди, и подумала, слышал ли он с чувством произнесенные слова Люка. Судя по его иронической улыбке, он слышал! Она обратилась к Люку голосом чуть выше обычного.

— Как мило с вашей стороны, что вы заметили это!

Когда Люк повел Корину к дому, его пальцы крепко сжали ее ладонь.

На следующее утро стали прибывать гости, игроки и зрители, собравшиеся на это представление за многие сотни миль. На взлетной полосе стояли несколько легких самолетов, в разных местах расположились палатки и спальные фургоны.

Из-за веселой импровизированной вечеринки, которую накануне организовали Расселлы, девушки проспали дольше обычного. Мужчины просто по привычке поднялись с птицами и большую часть утра провели в тренировках на поле, готовясь к предстоящему матчу.

После завтрака Корина и Ли отправились на поле, весело переговариваясь с другими женщинами. Как и следовало ожидать, обе команды были представлены отличными всадниками, но вскоре стало ясно, что Кайал Баллантайн движется быстрее всех. Он был игрок опытный и сильный.

Корина не могла отвести глаз от загорелого лица, на котором, когда он направлял своего пони через желто-зеленую площадку, забивая гол, было написано упоение игрой.

— Он изумителен, правда? — доверительным голосом прошептала Ли, украдкой оглядываясь через плечо на лица остальных женщин. — Я надеюсь, что мы выиграем и у Кайла в коллекции прибавится призов.

Корина счастливо улыбнулась, чувствуя, как по коже пробежал озноб.

— Он лучше всех!

— Ну, это довольно смелая оценка, дорогая, — ответила Ли. — Но я с тобой согласна. — Внезапно она замолчала. — О, Господи, к нам направляется крошка Джилл, в своем новом платье похожая на эскимо на палочке.

— Ну, ну, — положила руку на ее ладонь Корина.

Джилл приветливо кивая знакомым, прошествовала к ним. В своем коротком платье она выглядела немного нелепо.

— Не знаете, когда будет перерыв? Мне надо кое о чем договориться с Кайалом.

— А я тебе не подойду? — весело спросила Ли.

— Все шутишь, дорогая! — Джилл с легким смешком повернулась к ней. — Я хотела договориться насчет сегодняшнего вечера. Кайал, разумеется, будет моим кавалером.

— Почему «разумеется»? — с некоторым раздражением спросила Ли.

— Потому что вряд ли ему захочется сопровождать свою сестру, — терпеливо пояснила Джилл. Она взглянула на поле и просияла.

— О, он уходит с поля. Извините меня. Ли втянула губы.

— Иногда мне кажется, что Джилл сумасшедшая! Я не могу уследить за ее фокусами. Ты только посмотри, как она повисла на руке Кайала. Просто возмутительно. А ведь у нее где-то там есть муж. Мне жаль беднягу.

Корина промолчала и, толкнув в бок Ли, кивком головы указала ей на приближавшихся Люка и Гэвина. К тому времени, когда они подошли, обе девушки уже улыбались.

Вечером подруги с большим старанием одевались к «Балу Победы». Корина и Ли жили в одной комнате, а Джилл наслаждалась полным одиночеством. Привилегия, на которую она явно очень рассчитывала. На этот раз Корина накрутила свои волосы на бигуди, чтобы сделать их более пышными для элегантной высокой вечерней прически.

Сидя перед зеркалом, она с легким удивлением! размышляла о том, что первый раз сама причесывается перед праздником. Ей на помощь пришла Ли. Волосы Корины, освобожденные от бигуди, рассыпались блестящей пушистой волной.

— Что ты собираешься с ними делать? — поинтересовалась Ли. Корина, улыбаясь, взяла прядь и намотала на палец.

— А ты как думаешь?

— Почему бы тебе не оставить их распущенными? Это так романтично… — простодушно заметила подруга.

— Ладно, посмотрим, — неопределенно произнесла Корина, поворачиваясь к подруге лицом. — Может быть, я приму твой совет.

Ли благодарно улыбнулась в ответ и, подойдя к гардеробу, стала восторженно восклицать при виде подготовленных к вечеру платьев.

Наконец обе были готовы на выход. Ли не могла отвести восхищенных глаз от Корины. Золотые треугольники серег, усыпанные гагатом, блестели у нее в ушах. Они удивительно подходили к ее отливающему золотом платью с узором из вплетенных блестящих нитей. Обнаженные шея и плечи были прелестны. На руках блестели тонкие золотые браслеты.

Ли была похожа на воздушное облако в платье из синего шифона. Лиф поддерживали две осыпанные искусственными бриллиантами полоски. На милом округлом лице было написано радостное ожидание. Корина помогла ей с макияжем. Она сделала его более выразительным, и он придал лицу подруги необыкновенную утонченность.

Корина отступила на шаг, чтобы полюбоваться своей работой.

— Ты выглядишь, как цветочек яблони. Чем больше на тебя смотришь, тем красивей ты кажешься.

Ли вспыхнула от удовольствия.

— Я что, и вправду хороша? — вертясь перед зеркалом, кокетливо спросила подружка. — Ах, если бы у меня была такая уверенность в себе, как у Джилл, и твоя красота. — Она любовно посмотрела на Корину. — Ладно, пойдем, Тигровая Лилия, убьем своей красотой всех соперниц.

Беспечно смеясь, возбужденные девушки вышли из комнаты. Это веселое настроение не покидало их всю дорогу, пока Люк вез их к огромному строению, предназначенному для хранения шерсти, которое было переоборудовано в праздничный зал. Из дверей струился свет и смех, медленные ритмичные звуки последнего модного танца кружили голову. Музыка как раз стихла и место для танцев опустело, когда девушки торжественно вошли в зал. Все головы повернулись в их сторону, раздались приветствия, несколько женщин помахали сверкающими от колец руками. Корину поразило, как модно и с большим вкусом были одеты почти все женщины, но потом она вспомнила, как Ли днем во время матча показала ей несколько человек, сказав, что они — миллионеры. Что ж, эти люди безусловно знают, как ублажать своих жен, с иронией подумала она.

Гэвин Расселл отошел от веселой группы молодежи и поспешил пригласить на танец Ли. Она с очаровательной улыбкой подала ему руку и всем своим видом показала, что делает большое одолжение, согласившись танцевать с ним. На самом деле она только об этом и мечтала. Гэвин, как и его братья, считался одним из самых заманчивых женихов.

Ли улыбнулась через плечо Люку и Корине. — Веселитесь, детки!

Спустя мгновение Корина забыла обо всем, потому что она увидела знакомую высокую фигуру. Кайал стоял в окружении своих знакомых и, весело смеясь, обсуждал прошедший матч.

У Корины замерло сердце. Первый раз она увидела его нарядно одетым и не могла отвести глаз. Боже, как он был красив! Каждое его движение приводило ее в восторг. Ей стало трудно дышать, хотелось подойти и обнять его. Вдруг справа от него Корина заметила Джилл в белом платье из вышитых французских кружев. Хрупкая и бледная, она была похожа на фарфоровую статуэтку. Ее светлые глаза неотступно следили за Каналом, она смеялась, когда смеялся он, и хмурилась, когда он замолкал.

От вида такой преданности Корину передернуло. Люк проследил за ее взглядом и настороженно спросил:

— Вам нравится этот господин? Именно таким все представляют себе скотоводческого барона. Наш отец очень высокого мнения о нем, как, впрочем, большинство в этих краях. Баллантайн — это имя, с которым принято считаться.

— В это легко поверить, — сухо ответила Корина.

— Неужели он и вас очаровал? — Люк прищурил глаза.

— Почему очаровал? Просто он человек необычный, я в своей жизни не встречала таких людей.

Люк искоса посмотрел на тяжелую массу черных волос, на лицо цвета слоновой кости, на котором отражалось только невозмутимое спокойствие. Внезапно в его глазах заиграли чертики.

— Я думаю, что Кайал Баллантайн будит в каждой девушке женщину. Ни одна не может остаться к нему равнодушной. Будь у него другой характер, он бы…

Корина рассмеялась — ей больше ничего не оставалось. Она, склонив голову, посмотрела на Люка, и легкий румянец окрасил ее щеки.

— Вы очень проницательны, Люк.

— А вы очень красивая! — Он вложил в эти слова столько простодушного восхищения, что Корина улыбнулась. — Разрешите пригласить вас на танец!

Он повел ее в центр зала, положив руку на изгиб спины.

После первого танца от кавалеров не было отбою. Корина танцевала и танцевала, чувствуя необыкновенную легкость и радость в душе. Этот бал, устроенный в простом сарае, нравился ей необыкновенно. Красоту интерьера с лихвой заменяла удивительная атмосфера дружелюбия и всеобщего веселья.

Ужин был обильным. Глядя на уставленные едой столы, Корина понять не могла, откуда все взялось, но всезнающий Люк объяснил ей, что все, включая посуду, было доставлено за сотни миль самолетом из Аделаиды, вместе с поварами и официантами.

Сидя во главе большого стола, Кайал был очень внимателен к Джилл, сидящей рядом с ним. Корина наблюдала за этой парой, глядя из-под ресниц. До сих пор Кайал не сказал ей ни слова и не подошел к ней. Она съела ножку цыпленка, стебелек спаржи, позволила Люку наполнить бокал шапманским и загрустила. Этот бал не оправдывал ее надежд. Тот, ради кого она наряжалась, не обращал на нее ровно никакого внимания.

После ужина грустную Корину повел танцевать Дэвид Расселл. Братья были очень похожи, даже тембр голоса у них был одинаков. Если закрыть глаза, то можно было подумать, что танцуешь с Люком, даже шуточки у них были одни и те же. Оркестр заиграл неизбежный сельский танец. Корину приглашали наперебой. Голова у нее кружилась. Наверное, это из-за шампанского, подумала она, ожидая, что мир вокруг перестанет плыть. Когда танец кончился, ее партнер, высокий и тонкий юноша с красивым лицом, поспешил по просьбе девушки принести стакан холодной воды. Корина поблагодарила, подошла к открытой двери и вдохнула изумительный ночной воздух, который обдал ее плечи свежестью, наполнил томной ленью. Из темноты раздался голос Кайала.

— Ты не устала танцевать? — Он нашел ее руку и потянул к себе.

Чуть дрожа, то ли от волнения, то ли от его внезапного появления, Корина ответила:

— Мне показалось, что вы вообще не обратили на мое присутствие никакого внимания, мистер Баллантайн.

Он ничего не ответил, и в темноте было трудно разглядеть выражение его лица. Внезапно из-за тучи вышла яркая луна и сказочно преобразила все вокруг. Отдаленный крик ночной птицы подчеркнул призрачность происходящего. Корина мягко рассмеялась.

— Почему вы молчите? Я рассердила вас? Право, я не хотела этого. Или вы считаете ниже своего достоинства разговаривать с такой девушкой, как я? Мне здесь рассказали так много интересного о вас. По сравнению с вами я просто кухарка.

Его рука неожиданно сильно сжала ее обнаженное плечо.

Молчи!

Она издала легкий протестующий крик: Ах, вы еще и грубиян!

— Извини. — Он успокаивающе погладил ее плечо. — Прости, что обидел тебя своим невниманием. Теперь я вижу, что вел себя не вполне по — рыцарски. Давай помиримся, хорошо?

— А я с вами не ссорилась, — натянуто ответила Корина.

— Со мной не ссорилась, а с Люком подружилась! А вы опасная штучка, мисс Брайант. Может быть, Джилл и права…

Она запрокинула головку и засмеялась.

— Так вы просто ревнуете? Какая прелесть! Вот уж не могла себе представить, что вы — и будете ревновать. А вы знаете, я ведьма! Сейчас буду напускать любовные чары. — И Корина стала нежно гладить его лицо.

Он коротко рассмеялся, забавляясь ее игрой.

— У тебя сегодня странное настроение, Корина. Это, наверное, от шампанского. Сколько ты выпила — два бокала, три? — шепча эти слова, он крепко обнял ее. Не в силах больше сдерживать себя, она прижалась щекой к его руке мягким просящим движением. Луна, ярко сияющие звезды, легкий ветерок, ночные ароматы — все это мучительно возбуждало, и ей хотелось прикоснуться к нему.

Его поцелуй опалил ее рот огнем страсти. Кайал покрывал поцелуями ее шею, плечи, грудь. Через минуту тяжело дыша, он отстранился от нее.

— Не дразни меня, малышка. Я мужчина, а не мальчик, и ты в какойто момент можешь пожалеть о своих играх.

Стыд ожег ее. Слова Кайала обидели Корину.

— Ты какой-то невероятный человек, Кайал Баллантайн! — напряженно произнесла она. — Совершенно непредсказуемый! Я абсолютно уверена, что ненавижу тебя.

Его пальцы сомкнулись у нее на подбородке и подняли вверх ее лицо.

— Я не придаю никакого значения твоим изменчивым эмоциям, а только поступкам. А они говорят сами за себя, и ошибиться тут невозможно!

Она почувствовала, что вся дрожит.

— Что ты хочешь от меня? — горько воскликнула она. — Чтобы я любила тебя или ненавидела? Ты играешь со мной как кошка с мышкой — то поймаешь, то отпустишь!

Он быстро оглянулся.

— Ты кричишь, Корина. Тише!

— Но…

— Помолчи!

Он снова нашел ее рот и прижал к себе. Корина стала отбиваться.

— Я очень сожалею, но мне бы не хотелось скомпрометировать тебя такой связью. Ты и я — это две разных вещи? Поэтому ты встречаешься со мной только в темноте, а, Кайал?

Баллантайн грубо оборвал ее, и было видно, что он рассержен.

— Если ты немедленно не прекратишь, я унесу тебя как можно дальше отсюда, там твои крики никто не услышит.

Корина вся кипела от злости. Она придвинулась к ему, в глазах сверкала насмешка.

— Черт бы побрал всех женщин. Да, Кайал Бэллантайн? Так тяжело их укрощать.

Кайал крепко сжимал ее запястья, и чувствовалось, что он из последних сил сдерживает себя. Прижав ее к себе, он прошептал ей в самое ухо:

— Однажды, дорогая, ты получишь все, что тебе так хочется. Ты замучаешь кого угодно… — Он резко повернулся на каблуках и ушел. Корина закрыла лицо руками. Горло сжалось от невыносимой тоски. Боже, что за человек… Она как-то сразу устала.

На следующее утро Корина проснулась поздно в угнетенном и кислом настроении. Она даже решила вообще не вставать с постели. Воспоминания нахлынули на нее, и она со стоном зарылась лицом в подушки. Волосы рассыпались по плечам шелковым темным туманом, и она спряталась за ними.

После мучительного разговора с Кайалом Корина вернулась в зал и попыталась изобразить веселье. Она не хотела, чтобы кто-нибудь заметил ее отсутствие и тем более печальное настроение. Девушка до изнеможения танцевала и шутила с Люком Расселлом и этим окончательно свела его с ума.

Бал продолжался почти до утра, но после полуночи Люк отказался уступать ее другим партнерам. Они кружили по залу, и Корина, тихая и мечтательная, бессознательно искала глазами надменную черноволосую голову. Она понимала, что влюблена, влюблена по самые уши и отныне всех мужчин будет сравнивать только с Кайалом, как раньше сравнивала с отцом.

Лежа в постели, она осознала, что постоянное желание нападать на него всего лишь женское неприятие его власти над ней. Она чувствовала себя больной от всех этих переживаний. Корина провела по волосам и вспомнила его ласки, горячие губы, нетерпеливые руки.

Вы можете планировать свое будущее, аккуратно строить свою жизнь, и вдруг появляется такой мужчина, и все летит в тартарары. Для общения с ним у нее просто не хватало жизненного опыта. Но ведь еще не конец, жизнь продолжается! Вспоминая, как он разозлился, она негромко рассмеялась. Первый признак безумия, подумала она и села в постели. В дверь постучали, и на пороге появилась улыбающаяся Ли, одетая для верховой езды.

— Я слышу смех. Ты замечательно начинаешь утро! Или скорее день? Уже девять часов, дорогая. — Она подошла и присела на кровать. — Господи, жизнь прекрасна! Давно я так изумительно не проводила время. Люк сражен наповал. Гэвин, хочется надеяться, тоже.

Корина, улыбаясь, глядела на нее.

— Он тебе действительно нравится? — Ли комически опустила уголки рта. — Нравится — не то слово! У Гэвина есть все, о чем я мечтала: характер, юмор, сила и предприимчивость. Кроме того, он, согласись, невероятно хорош собой и богат. А теперь новость! Миссис Расселл пригласила нас с тобой остаться до окончания продажи племенного скота, то есть до среды. Ей кажется, что это будет нам интересно. Она просит помочь в организации развлечений. Корина бросила расчесывать волосы.

— А ты не забыла, что я на службе? Господь видит, что это так. Я уверена, что у твоей мамы накопилось для меня много работы. Она говорила, что хочет как следует поработать в тишине без нас.

Ли беспечно разлеглась на постели.

— Не думай об этом. Я уверена, что все прекрасно обойдется. Не думай, что мама не обращала внимания на то, сколько сверхурочных часов ты провела за работой. Она страшно довольна таблицей дат, которую ты для нее составила. Мы поговорим с ней потом по радио.

— Вот оставим все до того момента. — Корина снова принялась расчесывать волосы. — А Джилл остается? — мимоходом спросила она.

Ли глянула на нее и подмигнула.

— Мне кажется, что да. Миссис Расселл ею просто очарована. Ты должна признать, что Джилл умеет быть обаятельной с теми, кого считает нужными людьми. Так что вставай и начинай блистать, дорогая. Люк весь извелся от желания увидеть тебя. Он придумал уже сто один предлог, чтобы не отлучаться из дома.

Корина поинтересовалась:

— А где Кайал?

— Уехал куда-то с мистером Расселлом. По — моему, смотреть каких-то овец. Кайал полетит домой сразу после ленча. Он никогда надолго не покидает Бал Бала.

Раздался стук в дверь, и Ли спрыгнула с кровати, чтобы ее открыть. На пороге стояла миссис Расселл, темноволосая маленькая женщина. В руках она держала поднос с завтраком.

— Кофе и тосты для нашей сони. Полагаю, это поможет ей совсем проснуться.

— Мудрое решение, — засмеялась Ли, беря у нее поднос. — Черный кофе — это то, что ей сейчас надо.

Корина слегка покраснела. Она знала, что на Дальнем Рубеже люди встают с птицами. Очень вежливо она поблагодарила хозяйку.

— Не стоило вам беспокоиться, миссис Расселл. Я собиралась сегодня пропустить завтрак.

Хозяйка дома улыбнулась.

— Этого никогда не стоит делать, моя дорогая.

Кроме того, я люблю делать такие маленькие сюрпризы, а с моими здоровыми мужчинами мне это никак не удается. — Ее улыбчивый взгляд перебегал с одного молодого цветущего личика на другое. — Иногда я очень жалею, что у меня не было дочерей.

Ли задорно улыбнулась ей.

— Не беспокойтесь, миссис Расселл. У вас еще будет столько невесток, что и не справиться.

— Если они будут похожи на тебя, дорогая, я готова, — мгновенно отозвалась Клэр Расселл.

Ли наклонилась и поцеловала ее в щеку.

— Может быть, я поймаю вас на слове. — Они заговорщически улыбнулись друг другу.

Корина медленно пила кофе. Он был как раз такой, как она любила: крепкий и горячий. Женщины, как подружки, стали обсуждать людей и события прошедшего вечера.

Если у Корины и появились мысли задержаться в Расселл Даун, то Кайал Баллантайн быстро положил им конец. Ненавязчиво и мягко он ясно дал всем понять за ленчем, что Корину ждет в Бал Бала работа и немедленно.

Никому даже в голову не пришло спорить, тем более Корине. На лице Люка, когда он узнал эту новость, отразилось такое глубокое разочарование, что его даже стало жалко.

К большому удивлению девушки, Джилл, встав на цыпочки, демонстративно поцеловала Кайала в щеку. Она злорадно взглянула на Корину, но тон прощанья был мягкий и ласковый. Корина пожала руки Расселлам, тепло и искренне их поблагодарила и попрощалась с Люком особой улыбкой.

Ли взяла подругу под руку и проводила до самолета.

Не переживай, милая. Этот праздник не последний, — утешала она. — Никогда не думала, что Канал может быть таким непреклонным. Хотя, наверное, мама обрадуется твоему приезду. А я чувствую, что мне нужно еще несколько дней, чтобы закрепить произведенное впечатление, сама знаешь, на кого.

Корина громко рассмеялась. В этот момент к ним подошел Кайал. Он обнял Ли и прижался щекой к ее кудряшкам.

— Возвращайся в джип, сестренка, нам пора лететь. Следи за фигурой и веди себя, как подобает истинным Баллантайнам, — последняя фраза была произнесена с насмешкой.

Ли с любовью улыбнулась им обоим.

— Счастливого пути!

Она пошла обратно к джипу, а Кайал помог Корине забраться в самолет. Повернувшись, он помахал рукой кучке провожающих и тоже залез в кабину. Корина выглянула в окно. Девушка улыбалась и махала оставшимся, пока не заработал мотор. Тогда она повернулась и стала смотреть, как Кайал вывел самолет на взлетную дорожку, готовясь к полету. Мышцы ее живота сжались в комок от боязни высоты. Никогда теперь ей не преодолеть несчастных мыслей, связанных с полетами, горестно подумала она.

— Не бойся, — услышала она отрывистый голос Кайала. — Я знаю, как управляться с этой игрушкой.

Она передернула плечами и отвернулась.

— Как ты думаешь, можем мы стать друзьями? — спросил он.

Она повернулась к нему.

— Я не хотела бы иметь друзей, у которых настроение меняется пять раз в день.

— Неужели мы должны быть врагами?

— Ну уж и врагами!

— Я тебе говорил, что ты мне нравишься? — спросил Кайал, не поворачивая головы и глядя вперед.

— Неужели? Тогда, может быть, нам стоит прекратить нашу вечную перебранку, по крайней мере, пока мы в самолете? — предложила Корина.

— А мы разве ругаемся? Конечно, если бы я таращился на тебя с таким обожанием, как этот парень на вечере…

Она удивленно посмотрела на него.

— Ты имеешь в виду Люка?

— А что, были и другие? — Он великолепно воспроизвел слегка растянутую речь Люка Расселла.

Корина резко выпрямилась.

— Ты не очень-то добрый человек. Он усмехнулся.

— А почему ты решила, что я обязательно должен быть добрым? Ну вот, мы опять цапаемся. Лучше закрой глаза и подреми, а то какая-то бледненькая. Я не буду мешать тебе разговорами.

— Ну, что ж. Я, пожалуй, последую твоему совету. — И она послушно подчинилась его приказу. Корина понимала, что с Каналом Баллантайном это была единственно возможная линия поведения.

Конни очень обрадовалась их возвращению. Верная своему обещанию как следует поработать, она приготовила для Корины груды страниц для перепечатки. Корина с головой ушла в подготовку рукописи и трудилась каждый день до темноты. Вечерами она отдыхала. Состояние влюбленности заставляло ее беспричинно смеяться, глаза сиять и двигаться с мягкой грацией.

Те несколько вечеров, когда Ли и Джилл отсутствовали, Кайал проводил с Кориной и Конни, развлекая их разными разговорами, вычитанными из книг. Женщины наслаждались его обществом, и вечера проходили мирно и уютно.

Иногда они пили кофе на прохладной веранде, наблюдая за работой туземцев и прислушиваясь к их речи. Слова у них были очень мелодичны, разговаривали и смеялись они высокими сильными голосами. Странный неровный ритм их речей сильно отличался от мягкого нечеткого произношения, когда они говорили по-английски. Костры из сухого кустарника освещали загадочную лиловую ночь и запомнились Корине как символ жизни древних людей. Она полюбила песни аборигенов. Строго в унисон множество голосов пели короткую песню, потом повторяли ее снова и снова, то тише, то громче. Песни эти были примитивны по рисунку мелодии, но несли такой эмоциональный заряд, что вошли в сознание Корины и она уже не представляла жизни здесь без этих песен.

Однажды Кайал показал ей пустыню — эту безводную, раскаленную плоскость, окаймленную огненно-красными песчаными холмами, которую до последнего времени не удавалось исследовать. Попытки изучить сердце пустыни окончились для великого путешественника Стерта крахом, и он отступился от этих безжизненных пустых пространств. Немецкий исследователь Лейхардт пропал в этом заколдованном месте, и до сих пор никто не знает, что с ним случилось. В пустыне пропадали скотоводы, бурильщики скважин, геологи, которые исчезали без следа. Дикая природа свято охраняла свою тайну.

Корина была хорошей слушательницей и задавала кучу вопросов. Все, что интересовало его, было для нее крайне важно.

Утром, ожидая возвращения Ли и Джилл, Корина меняла в вазах цветы. Конни, одарив ее ободряющей улыбкой, ушла работать в свой кабинет. В тот момент, когда девушка ставила в хрустальную вазу прекрасные белые розы, она увидела в окно быстро идущего к дому Кайала. Было странно видеть его в этот час. Она поставила вазу и вышла на веранду. Он шел очень быстро, прижимая руки к груди. Увидев, что вся левая сторона его рубашки разорвана и залита кровью, Корина побледнела и схватилась за столбик веранды.

— Господь Всемогущий! Что с тобой случилось?

— Ничего особенного, просто очень много крови, вот и все. Двое ребятишек тыкали палками в быков, и одному из них это очень не понравилось. Хорошо, что я услышал шум, иначе детей не было бы в живых. — Он хотел пройти мимо нее, снимая на ходу рубашку и прижимая комком к ране.

Корина не в силах отвести глаз от его груди, закусила губу.

— С тобой все в порядке? — отрывисто спросил он, увидев, что она побледнела. — Я пойду смою кровь. Мы все сделали противостолбнячные прививки, так что паниковать незачем. — Он говорил быстро и как будто слегка раздраженным тоном. Корине удалось взять себя в руки, и она вошла в дом вслед за ним.

Позволь мне помочь тебе, Кайал. Пожалуйста, я прошу тебя. — Она не отставала от него. Он прошел прямо в маленькую туалетную комнату, из которой дверь вела в ванную.

Голос ее молил.

— Не будь так суров, Кайал. Я умею оказывать первую медицинскую помощь.

Он взял из аптечки лекарство и вату и, пока Корина мыла руки, быстро наполнил водой раковину. Корина решительно подошла и осмотрела рану — след бычьего рога, а затем обработала ее лекарством. Кайалу было больно, но он не моргнул глазом. Она нежно промокнула рану насухо, раздумывая, как ей лучше перевязать его. Видя ее нерешительность, Кайал посоветовал.

— Отрежь полоску пластыря. Он лежит вон в той коробке. Пластырь стянет края гораздо лучше, чем нитка.

Корина тщательно отрезала нужной ширины полоску и прижала ее к коже, крепко придерживая пальцами края раны. Затем она положила все оставшиеся медикаменты обратно в аптечку. Он улыбнулся ей беззаботной обаятельной улыбкой.

— Да ты просто молодец! У тебя золотые ручки.

— Ты очень добр, Кайал, — робко улыбнулась она, румянец снова заиграл на ее щеках. — Но без моей помощи тебе было бы труднее?

— Не думаю, чтобы я смог справиться без тебя. — Он взял ее за подбородок и приподнял лицо. — Но ты слишком впечатлительна, чтобы стать хорошей медсестрой. Пойду переодену рубашку и снова за работу.

По дороге он на минутку остановился.

— Забыл тебе сказать. С нашими девушками приезжает Люк Расселл и. его отец. Покататься верхом. Они останутся на ленч, а потом улетят обратно. Вот на ком ты можешь оттачивать глазки, зубки и коготки. Люк — легкая добыча.

Корина с удивлением спросила:

— И вы с миссис Баллантайн об этом знали и ничего мне не сказали?

— А что тут собственно такого необычного? — Он замолчал. — Если Люк ищет предмет для романтического приключения, то, мне кажется, ему надо поискать в другом месте.

Корину задел его тон, и она вспыхнула.

— А если у меня на этот счет другие мысли, о повелитель Бал Бала?

— Может быть, ты поделишься ими со мной? — спросил он и сжал холодными пальцами ее руку.

— Если прикажешь, то обязательно. — Она смиренно опустила глазки.

Внезапно он отпустил ее и пошел к двери, бросив ей на прощанье:

— Может быть, и прикажу…

Корина отвернулась и невидящим взглядом стала смотреть на розы. Почему она так легко подчиняется ему? А ведь возможно, что легкий флирт только повысит интерес Люка.

В конце концов Корина решила пустить все на волю случая.

За столом было весело и шумно. Корина оказалась самой тихой. Пока Люк собирался отозвать ее в сторону для разговора наедине, Кайал пригласил его посмотреть хозяйственные новинки, которые он ввел в своем хозяйстве, а после этого Расселлам было пора улетать.

Люк только и успел что пожать Корине руку и пригласить навестить их поскорее.

Вечером, болтая за кофе, Ли рассказывала матери новости, а Джилл перебирала свои рисунки. Повернувшись к Конни, она протянула ей папку.

— Я сделала серию новых зарисовок и хочу, чтобы вы их посмотрели. Они предназначены для главы, в которой вы рассказываете о больших овцеводческих станциях.

Конни Баллантайн с благодарностью поглядела на нее.

— О, как это мило, дорогая… Да, и пока я не забыла, как вы полагаете, нельзя ли сделать рисунок, изображающий Бога пустыни Мункабилласа? По поверию, этот Бог нагоняет страх странным вибрирующим звуком, который иногда слышится в пустыне. Звук этот считается голосом Бога. Можно сделать прекрасную иллюстрацию.

Джилл тут же отправилась искать свой старый альбом, где она уже пыталась изобразить этого Бога. Тетя последовала за ней.

Ли поглядела на Корину.

— Ну, выкладывай. Я вижу, что с тобой что-то происходит. Я, как только приехала, сразу поняла, что твои мысли чем-то заняты.

— Тебе показалось, — улыбнулась Корина, стараясь говорить непринужденно. — Возможно, мне было немного неловко за ленчем. Твой сводный брат неодобрительно отозвался о моей дружбе с Люком Расселлом.

— Кто бы мог подумать! — огорчилась Ли. — Странно, почему его это волнует?

— Кайал — лидер. В любом обществе должен царить только он, — ответила Корина. — Он не выносит другого самца в своей стае!

Ли кинулась в защиту.

— Может быть, он считает, что должен тебя оберегать. Ты же гостья. У тебя здесь никого нет, и он чувствует свою ответственность. — Ли растерянно замолчала, не найдя лучшего объяснения.

Корина улыбнулась.

— Давай лучше поговорим о тебе. Ты добилась успехов в борьбе за любовь Гэвина Расселла?

— Определенно сказать не могу. Но я приложила все усилия, — просто призналась Ли. — Миссис Расселл хочет, чтобы мы приехали к ним в один из ближайших выходных дней. Лучше поехать в следующем месяце, тогда станет попрохладнее.

Конни Баллантайн вернулась в комнату в сопровождении Джилл.

— Девочки, подойдите поближе, я хочу знать ваше мнение.

Она разложила на низеньком столике рисунки и отступила назад, давая им возможность подойти поближе. Корине рисунки понравились.

Девушка с искренним восхищением подняла глаза, чтобы похвалить Джилл, но та ответила ей взглядом полным насмешливой иронии. Конни Баллантайн взяла рисунок, на котором был изображен вьючный верблюд. Было видно, что она обдумывает, в какой главе книги пристроить эту картинку. Она рассказала две забавные истории, услышанные от отца, который держал у себя верблюдов.

Корина слушала с большим вниманием. Ей все было в новинку, и она впитывала любые сведения, как губка. В истории Центра огромную роль играли лошади и верблюды, так что Конни Баллантайн понимала, что не упомянув этих животных, она сделает свое описание неполным.

Когда все в доме уснули, в дверь к Корине постучали. Она распахнула ее, широко улыбаясь, потому что думала увидеть Ли. На пороге стоял Кайал Баллантайн. Окинув взглядом ее ночную рубашку, он попросил:

— Я хочу пригласить тебя на ночную прогулку. Пожалуйста, переоденься.

Корина открыла рот, чтобы возразить, но он решительно вошел в комнату и прикрыл дверь.

— Не трать зря времени. Ночь коротка. Эта ночь принадлежит нам и только нам. Собирайся скорее, я жду.

Словно в тумане, Корина поспешила в спальню и переоделась.

Они вышли в душистую ночь. Кайал вскочил в седло и посадил ее впереди себя. Крепко обняв одной рукой и нежно поцеловав ее за ухом, он тронул жеребца.

Ночь залила всю равнину лунным светом, и было видно почти как днем. На черном бархате неба сверкали звезды, теплый ветерок овевал пылающие щеки Корины, нежно шевеля пряди ее распущенных волос. Очарованная и взволнованная, она чувствовала, как кровь стучит в висках, а сердце бьется часто и неровно. Чувствуя его горячую руку у себя под грудью, ей захотелось прижаться к нему всем телом. Сладкая истома охватила ее, губы пылали от желания.

Его пальцы гладили ее грудь сквозь тонкую кофточку, и эта ласка сильно возбудила Корину. Она попыталась отвести его руку, но он вернул ее и стал ласкать и целовать ее шею.

У излучины реки все замерло в тишине. Ветерок доносил отзвук песни аборигенов. Кайал спешился и протянул к ней руки. Она соскользнула в его объятия, и они прильнули друг к другу.

Привязав коня к цветущей дикой сливе, они пробирались сквозь прибрежные заросли к серебристому зеркалу воды. Кайал шел впереди, придерживая для нее ветки. Воздух был напоен сладким запахом неведомых ей цветов. От этого пряного, пьянящего запаха кружилась голова, и все казалось нереальным, как во сне. Лунный свет высветил на озере узкую мерцающую полоску.

Там призрачно бледные, зачарованные, танцевали странный танец четыре птицы, приседая и раскачиваясь в грациозном упоении, не замечая никого вокруг. Много раз она слышала о знаменитых птичьих танцах у реки, но увидеть их своими глазами даже не мечтала. Танцующие птицы отражались в зеркале воды, и это увеличивало призрачность происходящего.

Корина как зачарованная смотрела на них, забыв обо всем, как вдруг далекий жуткий вой динго, словно дьявольский плач, разрушил волшебную атмосферу этой сцены.

Скользнув по водной глади, птицы помчались прочь, быстро перебирая длинными ногами, набирая скорость для взлета. Широко расправив крылья, они взмыли в небо, с мягким шелестящим шумом, колыхнув листья акаций и наполнив воздух жалобным курлыканьем. Какое-то время Корина продолжала смотреть на опустевшую гладь воды, а потом слегка повернулась к Кайалу, молча стоявшему за ее плечом.

— О, Боже, как это прекрасно! Будто детский сон, чистый и светлый. Может быть, мне все это привиделось?

Он ничего не ответил, только крепко взял ее за руку и повел вверх по склону.

Корина шла словно в забытьи. Ее душа была околдована и смущена. Она чувствовала себя посвященной в красоту и тайну, имя которым было Бал Бала. Ночную тишь нарушали шуршание травы, в которой охотились мелкие зверьки, и доносившаяся от реки нежная и унылая песнь аборигенки. Черный бархат неба переливался яркими звездами. Корина рассмеялась, слегка задыхаясь от возбуждения.

— А ты не часть моего сна, Кайал? Может быть, ты черный колдун? Ответь мне, Кайал. Я немножко боюсь тебя.

Он посмотрел на нее и, улыбнувшись, промолчал.

— Нет, нет, я не позволю тебе говорить. Не позволю испортить такое чудо. Теперь ты не можешь быть недобрым ко мне.

Тень скрывала его лицо.

— Можно я поцелую тебя, моя лунная богиня? — Он прижал Корину к себе. Нежные поцелуи легко пробежали по ее лицу, оставляя огненный след. От этого прикосновения Корина дрогнула, как лист при первом порыве ветерка, предвестника бури. Затем, когда руки Кайала сомкнулись, крепко обхватив ее, Корина задрожала. Его губы дразняще, медленно блуждали по ее лицу, пока Корина в мучительной неудовлетворенности не поцеловала его сама.

Нежность к этому человеку, смятение и стыд разрывали ей душу. Она чувствовала желание Кайала, его руки сжимали ее крепче и крепче, и Корина в конце концов зашевелилась, протестуя против силы, которую он применял. Он мгновенно ослабил хватку, и его требовательные руки вновь стали гладить волосы, спину и бедра. Корине потребовалось огромное усилие, чтобы подавить в себе желание также ласкать его. Она только кончиком языка нежно касалась его уха. Рука Кайала расстегнула ее кофточку и нащупала грудь, в ней вспыхнули неведомые доселе ощущения. И она почувствовала, как набухли и затвердели ее соски. Его рука двинулась дальше, ниже к животу, а затем еще ниже… Пальцы оказались между ее ног и вдруг вошли в нее. Она попыталась что-то сказать ему, но Кайал не отпускал ее губ. Почувствовав ее мягкую незащищенность, он становился все настойчивей. Неожиданно он стал стягивать с нее одежду, пока не обнажились ее груди. Его рука сжимала их, а поцелуй становился все более глубоким, как будто он боялся, что новая ступень близости вызовет в ней гнев. Когда он оторвался от ее вспухших губ, она снова попыталась оттолкнуть его, но язык Кайала прикоснулся сначала к одной груди, а затем к другой, а когда он начал нежно покусывать и посасывать их, Корина застонала. Жар, возникающий в ее груди, охватывал все ее тело, вызывая томительное чувство вожделения.

Она выгнулась под ним, неосознанно требуя того, что желало все ее тело. Руки Кайала скользнули по ее обнаженным бедрам, отвечая на ее немой призыв самой чувственной из ласк. И тут она ощутила, как он прижался к ней твердым мужским достоинством, и, сама не понимая отчего, подалась к нему всем телом. Он лег между ее раздвинутых ног, а затем стал осторожно входить в нее. Корина больше не сопротивлялась, страсть овладела ей столь сильно, что она стала отвечать ему. Порвав девственную плеву, он ощутил ее на всей глубине, и удовольствие для них обоих было столь велико, что первое мгновение они не могли пошевелиться. Достигнув оргазма, он уронил голову ей на грудь, сердце его бешено колотилось. Одной рукой Корина гладила его по мокрым волосам, а другой по спине… Закрыв глаза, она расслабилась, и вскоре они оба крепко спали.

Эта ночь стала поворотным пунктом в бурных отношениях Корины и Кайала. Все в доме быстро почувствовали новую напряженность, хотя Ли и ее мать делали вид, что ничего не происходит.

Но не такова была Джилл. Она воспользовалась первой же возможностью, чтобы пройти в кабинет в то время, когда тетя отдыхала. Подойдя к письменному столу Корины, она начала дружеским тоном:

— Бедняжка, вы все усердно трудитесь? — Слова ее звучали многозначительно, и Корина не могла этого не заметить.

Она перестала печатать и подняла глаза.

— Извините, я очень занята. У вас что-нибудь срочное?

Джилл уставилась на нее немигающим взглядом, как змея.

— Ваш деловой тон, моя милая, меня не обманет. Очень хорошо, что вы так увлечены работой. Но на минутку отвлекитесь. Я считаю, что нынешняя ситуация стала для вас очень неловкой. Уверена, что вы и сама это чувствуете.

Корина посмотрела ей прямо в глаза.

— Что вы имеете в виду?

— Ваше поведение, дорогая. Вы стали ужасно беспокойны и взвинчены. Вы должны понимать, что тетя Кон чувствует эту напряженность. Она не привыкла к неприятным ситуациям в своем доме.

— Я не понимаю, почему вы-то так обеспокоены? Лично вам-то какое дело? Кстати, а что там случилось у вас с мужем?

Хорошенькое личико Джилл вспыхнуло от злости.

— По-моему, это мое дело.

— Да, конечно, — успокаивающе произнесла Корина. — Но вы проявили такой интерес к моим делам, что я вежливо решила ответить тем же. — Она глубоко вздохнула. — Успокойтесь, Джилл. Еще один месяц, и я все здесь закончу.

— Приятно слышать, — просияла Джилл. — Я в любую минуту смогу вас заменить, когда вы сочтете, что больше не можете оставаться в этом доме. Я вас прекрасно понимаю. Вы и Кайал не пара, поверьте мне. Ему нужна совсем другая женщина. Кротость — главное оружие девушки. Нет мужчины, которому бы захотелось обидеть милое и ласковое создание.

— Вроде вас, Джилл? — осведомилась Корина. Джилл вспыхнула.

— Не принимайте это так близко к сердцу. Ведь не каждая победа, это победа. Бывают и победы — поражения. Но не огорчайтесь, всех покорить невозможно.

— Мне кажется, что женщина, которая «покорит» мистера Баллантайна, будет связана с самим дьяволом! — вырвалось у Корины.

— Дорогая, не будьте такой циничной. Это ведь «зелен виноград». Кайал — это мужчина не для вас. Я промахнулась в своей первой попытке завоевать его, но на ошибках учатся. Я сделала выводы.

Корина отвернулась. Каждое слово Джилл больно ранило ее.

— Что ж, Джилл, я могу только пожелать вам удачи. Сменить мужа — что может быть проще! Вы считаете, что Кайал будет сидеть и ждать, пока вы устроите себе развод? Мне кажется, что это не так, но, конечно, у меня нет вашего опыта. Взгляд Джилл был тверд и холоден.

— Перестаньте перебегать мне дорогу, девочка! Это может плохо кончиться для вас. Вы многое не учли, но у меня нет желания учить вас.

Корина пристально посмотрела ей в глаза, осознав наконец, что в лице Джилл имеет очень сильного противника.

— Может быть, вы и правы, — примирительно произнесла она. — А теперь извините меня, пожалуйста. Наш разговор закончен, мы все выяснили. Что касается меня, мне надо поскорее закончить свою работу. Думаю, что и вы желаете этого от всего сердца.

Джилл отступила назад, лицо ее было спокойно.

— Знаете, Корина, — сказала она беззлобно, — я приходила предупредить вас. У меня есть дар, которым обладают немногие. Я могу ждать столько, сколько потребуется для достижения цели.

Корина опустила глаза.

— Это очень любезно, Джилл, что вы предупреждаете меня. Думаю, что мы останемся друзьями.

Джилл коротко рассмеялась и вышла из комнаты. Корина встала и подошла к окну. Теперь, оставшись одна, она могла расслабиться. Вскоре ей придется подумать о своем будущем. Наверное, ей придется оставить Бал Бала и навсегда забыть Кайала Баллантайна. Что она будет делать дальше, как жить, не видя его… От звука голоса Кайала она вздрогнула, круто обернулась. Он вошел и прикрыл за собой дверь.

— Конни сказала мне, что ты не хочешь ехать с нами в Центр. Что случилось, малышка?

Корина слегка вздрогнула.

— Мне надо закончить работу.

В таком случае пообещай, что больше возражать не будешь. Конни считает, что работа над книгой почти закончена. Твой предлог — простая уловка, чтобы улизнуть от поездки. Ты что, не желаешь меня видеть?

Она покачала головой.

— Да ничего подобного. Просто мне неловко в компании. Кажется, что все все знают и смотрят на меня так многозначительно… Я, конечно, поеду на эту экскурсию. — Она подошла и взяла его за руку. — Наверное, скоро мне придется уехать отсюда. Работа над рукописью подошла к концу.

— Уехать? Почему ты решила уехать? — Он почти выдернул свою руку. — Это просто каприз или ты все хорошенько обдумала и решила? Прошу тебя — не торопись. — Повернувшись, он вышел.

Корина побежала к себе. В спальне она бросилась ничком на постель и дала волю слезам. Боже, ну почему ей так не везет! Невзгоды следуют одна за другой — сначала смерть отца, а теперь еще и это. Когда же это кончится? Ей так хотелось хоть капельку счастья или, может быть, ей на роду написано переживать одни трагедии? Корина всхлипнула и потерлась носом о подушку, вытирая глаза. Ладно, надо успокоиться. Будь что будет, против судьбы не пойдешь.

В дверь постучали, но она лежала тихо, не желая никого видеть.

— Я знаю, что ты здесь. — Дверь открылась, и Ли вошла. Она молча остановилась у кровати, и ее синие глаза наполнились огорчением. — Рина, дорогая, что происходит? Ты так изменилась в последние дни. Это Кайал, да? Я уже давно догадалась. — Она обошла кровать и погладила Корину по волосам. — Не плачь, мне больно это видеть. — Корина невольно улыбнулась. Желание Ли помочь успокоило ее. Она села на постели.

— Не придавай моему настроению большого значения. Через минуту я буду в порядке. Ты права, у меня сложности в отношениях с Кайалом. Я его просто не понимаю — то он очень внимателен и нежен, а иногда мне кажется, что я ужасно раздражаю его. И еще Джилл. Ода просто охотится за ним, а ведь эта женщина замужем!

Ли подняла брови.

— Что ты удивляешься поведению Джилл. Кайал для нее лакомый кусочек. Мне кажется, она сама не отдает себе отчета в своих поступках. Просто делает, что ей хочется, и все. Что касается Кайала… Я хорошо его знаю — он просто вежлив с ней и все. Поверь, она не волнует его. Иногда мне кажется, что та женщина, которая научится выводить его из себя, и будет его избранницей.

— Он попросил, чтобы я согласилась поехать на экскурсию. Как ты думаешь, это тоже вежливость с его стороны?

— Вряд ли. Кайалом управляет рассудок, а не сердце. Если бы ты была ему не нужна, зачем звать тебя с собой? В нем происходит глубокая борьба, не обращай на него сейчас внимания, он может наговорить и сделать много глупостей.

Корина рассмеялась.

— Ладно, от судьбы не убежишь. Мне пора вернуться к работе. Меня ждет глава о тайных письменах и священных рисунках.

Жизнь Корины вошла в прежнее русло. Она старалась не вспоминать ту ночь на озере и не думать о случившемся. Кайала она видела только мельком. Казалось, он избегает ее, а может быть, действительно очень занят? Надо поскорей закончить работу над книгой, решила она, и уехать отсюда. Хватит мучений и сердечных ран. Вернется в свой опустевший дом и начнет жизнь сначала. Она запомнит этот дом и этого странного, любимого человека. Эти долгие месяцы пребывания в Бал Бала были прекрасны, они дали ей новые ощущения, любовь, но ведь все когда-нибудь кончается. Вот и погода начала меняться, осень уступает место зиме. Никогда, до самой смерти, не забыть ей дрожащую голубизну миражей, красные песчаные холмы, дальние зубцы гор, жалобные и нежные песни аборигенов. Навсегда останется с ней огненное великолепие закатов на Дальнем Рубеже и утреннее пение птиц. Что ждет ее в будущем? Ах, лучше об этом не думать…

Поездка в Элис оказалась на удивление приятной. Еще не начался зимний туристический сезон, но с приходом прохладной погоды улицы заполнились веселой толпой приезжих.

Кайал наносил визиты вежливости знакомым, и первое утро женщины провели просто гуляя по городу. Элис, заметила Конни, больше не был столицей Австралии, но все-таки мог похвастать хорошей гостиницей, отличным обслуживанием туристов.

В прелестной маленькой художественной галерее Корина купила прекрасную акварель местного художника; она и Ли с упоением бродили по сувенирным лавкам, покупая безделушки и получая истинное удовольствие от этого занятия. Конни с Джилл отправились посмотреть знаменитую коллекцию опалов, находившуюся в крохотном домике под названием Ритц.

Когда туда добрались Ли и Корина, там как раз толпилась группа американцев, громко выражавших удивление, что такое богатство не охраняется. Корина невольно огляделась в поисках системы защиты от воров, но Ли объяснила ей.

— Дорога от Элис до любого обитаемого места долгая-долгая, а полицейский участок — через дорогу!

Они долго оставались там, с любопытством изучая прекрасную коллекцию. Некоторые из выставленных камней были просто бесценными, девушки понимали это, хотя и мало разбирались в камнях.

После обеда Кайал нанял машину и повез их в колонию художников аборигенов. С первого взгляда было ясно, что это не ремесленники-изготовители рыночных поделок, а настоящие, влюбленные в свое дело люди. Картины многих из них находились в больших художественных галереях, а некоторые были куплены и увезены за границу в частные коллекции.

Корина увидела, как Кайал подвел Джилл, неотступно следовавшую за ним, к картинам, разложенным под тенистым деревом. Лицо Джилл горело румянцем, она, прижимаясь, держала Канала под руку. Корина с раздражением отвела глаза, увидев, как он достает бумажник, чтобы заплатить за понравившийся ей пейзаж.

На обратном пути Кайал повел машину по дальней дороге, чтобы показать им старое поселение — несколько старых добротных беленных известью домов в четырех милях к северу от города. Все, что она видела в этой поездке, очень интересовало Корину. Кайал обращал на нее внимания не больше, чем на других, и был очень вежлив и предупредителен. Корина старалась не встречаться с ним взглядом.

К середине дня Конни уговорила пойти всех на родео.

— У каждого есть своя слабость. Моя — это родео, — объяснила она. А когда Корина сообщила, что никогда не видела ничего подобного, дело было решено!

Место, куда они приехали, кипело народом: туристы, местные жители, все поклонники этого вида спорта собрались здесь.

Заняв место на трибуне, Корина почувствовала какую-то тянущую пустоту внутри себя, как будто должна была увидеть что-то неприятное.

Ли потрепала ее по руке.

— Расслабься и попробуй получить удовольствие. Не надо ни о чем беспокоиться. Самое плохое, что может случиться, это несколько сломанных рук или ног. Но эти люди сами идут на это. Эта игра будоражит их кровь, дает ощущение силы и ловкости, им приятен восторг толпы, приветствующей победителя. — Лицо ее горело от восторга, такого же сильного, как и у матери. Только на лице Джилл читалась легкая неприязнь.

Первый наездник взобрался на скат, покрепче нахлобучил шляпу на свою ярко-рыжую голову и затем скользнул по нему и очутился в седле. Его ноги автоматически нашли стремена. Ему передали поводья, и чей-то голос крикнул:

— Порядок. Пускай!

Дверцы открылись, и толпа взревела. Глаза Корины с напряжением смотрели на арену, на которую вылетели конь и всадник. Секундой позже наездник пролетел по воздуху и плюхнулся в пыль.

Брыкающуюся лошадь отвели в сторону. Молодой человек, шатаясь, поднялся на ноги и был награжден дикими ободряющими воплями толпы. Вновь раздался голос служителя.

— Второй готов!

Все началось сначала. Корина почувствовала легкое головокружение.

Кайал поймал ее взгляд.

— Судя по твоему виду, это зрелище тебя не привлекает?

Она покачала головой.

— Наверное, в этом есть какой-то интерес, но мне он непонятен.

— Ты права. Эта забава только для настоящих мужчин.

— Сумасшествие, — добавила она.

— Ты не права. Почувствовать себя на волосок от гибели — это будоражит кровь!

— А ты мог бы рискнуть своей драгоценной шеей ради пары минут этого удовольствия?

За его плечом раздался слегка раздраженный голос Джилл, и он повернулся к ней. Корина снова стала смотреть на арену, всю в клубах красной пыли. Толпа зрителей ревела.

Десять минут спустя из громкоговорителя послышался голос комментатора.

— А теперь, леди и джентльмены, приятный сюрприз! Наш следующий участник — всем известный мистер Кайал Баллантайн из Бал Бала. Итак мы ждем следующего участника — Кайал Баллантайн!

Ли вцепилась в руку Корины.

— Святые небеса! С чего бы это? Он никогда раньше этого не делал. Я и не видела, как он ушел.

Раздалась команда «Выпускай!», и конь с всадником вырвался на арену. У Корины упало сердце. Толпа с новым азартом свистела и топала ногами, приготовившись к новому удовольствию.

Конь, едва оказавшись на арене, встал на дыбы, но всадник отпустил повод и дал ему волю, держа при этом свободную руку высоко в воздухе для равновесия. Все обратили на это внимание. Человек был все время хозяином положения. Шли секунды, а всадник оставался в седле. Ни на мгновенье не ослабевала узда, и конь не получал преимущества. Толпа, затаив дыхание, замерла в ожидании, пока не истекли десять секунд и судья не щелкнул бичом, показывая, что человек победил.

Толпа взорвалась криком и рукоплесканием.

— Чудесный наездник! — донесся до них откуда-то сзади девичий голос.

— Этот человек родился в седле, — ответил ей мужской голос.

Ли, наклонившись вперед, пожала руку Корине, и они улыбнулись друг другу. Конни о чем-то рассказывала сидевшей рядом женщине, на ее лице были написаны гордость и удовлетворение.

Когда закончилось представление, женщины поспешили в отель, чтобы смыть с себя красную пыль. Утром они должны были отправиться к главной цели своей экскурсии — к Утесу!

Величие Утеса потрясло Корину. Он поднимался среди огромной безграничной пустыни на одиннадцать тысяч футов, как гигантский символ этой страны. Утес был чудовищно велик и казался сказочным исполином, будоражащим воображение.

Корина даже слышать не захотела о том, чтобы сначала устроиться на отдых в домике, а потом уже идти к Утесу. Ли, снисходительная к ее восторгу, предложила отправиться к нему немедленно и заняться увлекательным делом — фотографированием этого чуда природы.

Одетые в легкие брюки и тонкие рубашки, вооружившись фотоаппаратами, они на выходе почти столкнулись с Каналом. Он окинул взглядом сияющее лицо Корины и повернулся к сводной сестре.

— Если вы задержитесь на несколько минут, я пойду с вами. Мне только надо сказать несколько слов Конни.

— Замечательно! — Ли чмокнула его в щеку и потянула Корину за руку на улицу.

Через пять минут Кайал догнал их, и они отправились к подножью Утеса. Он почти отвесно поднимался к небу, темно-красный, светящийся, как тлеющие угли. Корину покорила его высота и величие, она трогала ладонью его зеркальную поверхность, отполированную временем.

Влажный соленый ветер овевал их поднятые вверх лица. Свежий и прохладный, он прилетал с озера Амадеус, находящегося в десяти милях к северу. Они прошли уже около мили вокруг основания Утеса, осматривая пещеры. Стены пещер были покрыты примитивными картинами.

Выйдя снова на солнечный свет, Корина задала вопрос, который очень занимал ее.

— А откуда взялся Утес на этой равнине? Ей ответил Кайал, его загорелое лицо оживилось, глаза смотрели на Корину нежно.

— Общепринятая точка зрения такова, что Утес — часть остатков доисторических хребтов.

— Фантастично, правда? — Ли заслонила ладонью глаза и посмотрела вверх. — Птеродактили касались своими крыльями его вершины.

— В двадцати километрах отсюда находятся еще два утеса — Ольги. Увидеть закат солнца за Ольгами — одно из самых изумительных зрелищ в мире. Оба исполина ярко-красные, сверкающие на солнце, но чуть поменьше, чем Утес. Тот сложен из мелкозернистой породы, напоминающей гранит, а Ольги из более рыхлого камня. То, что они находятся недалеко друг от друга, заставляет задуматься об их взаимосвязи. Эта проблема волнует воображение и возбуждает любопытство. Он повернулся к Корине и продолжил:

— Мой отец был одним из немногих, кому довелось увидеть грозу на Утесе. Эти вертикальные слои, там, наверху, служат стоками. Я помню его лицо, когда он мне это рассказывал. Он заново переживал все: оглушительные звуки грома, взрывавшие тишину, блеск молний, шум, производимый огромными массами воды, стремительно несущимися вниз по почти вертикальным склонам.

Это удивительно! Пенные водопады, высотой в тысячу футов. Корина представила себе это зрелище.

Корина потрогала камень рукой.

— Эта скала обладает каким-то удивительным свойством. Я чувствую почти религиозный страх.

— Так и должно быть, — улыбнулся он. — Для местных жителей это священное место. Теперь и ты здесь побывала и сможешь гордо сказать: «Я видела Утес! Мы любовались на него вместе… с Каналом Баллантайном», — добавил он, насмешливо улыбаясь.

— Шутник! — улыбнулась ему Ли, в голубых глазах ее прыгали чертики. Она обернулась и замахала рукой: — Это мама и Джилл. Эй, идите сюда! Мы здесь!

Следующее утро началось как обычно. Владелец туристических домиков настоял, чтобы Кайал взял его джип, так что он повез всю компанию за десять мил в пустыню. Джилл ухитрилась оставаться около него весь день. Ее тонкое лицо было все время обращено к нему, глаза сияли. Она выглядела изящной и хорошенькой. Чувствовалось, что она приложила к этому немало усилий.

Корине понадобилась вся ее сила воли, чтобы постоянно не смотреть в их сторону. Она твердо решила, что не даст испортить себе этот день.

После прошедшего дождя расцвели многочисленные цветы и воздух был наполнен их ароматом. Дожди, как уже знала Корина, были здесь очень редки, но пустыне было достаточно даже намека на влагу, чтобы ожить. Около разросшихся кустов акаций стояли пустынные дубы. Какие красивые деревья, подумала Корина. Эти плакучие ветви, темные перистые листья и блестящий черный ствол, резко выделяющийся на фоне красной земли. Великолепно!

Один раз Кайал остановил машину и нарвал пучок травы, росшей у дороги. Вернувшись в машину, он передал ее Корине, которая сидела с Ли на заднем сиденье.

— Понюхай! Ну, что скажешь?

Она нагнула голову и почувствовала резковатый запах розовой герани. Он улыбнулся, увидев ее удивление.

— Неожиданно, не правда ли? Эту траву скот не трогает даже в засуху.

Джилл осторожно взяла у Корины остролистную траву и с интересом стала ее разглядывать. Секундой позже, когда никто не видел, она уронила ее из окошка джипа и изящно отряхнула чистенькие пальчики.

Было уже почти четыре часа, когда они возвратились домой. Магия этой земли зачаровала Корину, наполняя душу какой-то томительной тоской, от которой она никак не могла отделаться.

Когда все после дороги пошли принимать душ и переодеваться, Корина снова отправилась к Утесу. Было еще светло, и она немного прошлась вокруг подножия прежде, чем решилась забраться повыше. Солнце уже погасло, и пустыня быстро остывала. Прямо над ней располагались большие пещеры — глубокие расщелины, уходящие вглубь скалы, стены которых были разрисованы аборигенами. Первая пещера оказалась совершенно неинтересной, и она по скалистому склону перебралась ко входу во вторую. Корина решила быстро глянуть одним глазком и тут же спускаться вниз. Ли уже, наверное, приняла душ и ищет ее. Корина остановилась на пороге пещеры и заглянула внутрь. Изображения персонажей страны Мертвых светились на потолке белым, оранжевым и красным. Она заколебалась — входить или нет, но только на секунду.

На полу пещеры были следы животных, а вдоль одной стены лежали сложенные связки травы, похожей на туземный табак. Она направилась к ним, чтобы рассмотреть получше.

Корина наклонилась, чтобы лучше рассмотреть траву, и тут же в страхе отшатнулась: прямо на нее из темной глубины пещеры с шумом вылетела летучая мышь. Девушка резко отшатнулась и закрыла лицо руками. От этого она упала, сильно ударившись затылком об камень. Удар был не очень сильный, но от боли у нее искры посыпались из глаз.

Она услышала свой слабый крик и провалилась в черную клубящуюся бездну.

Когда Корина очнулась, уже наступила ночь и звезды высыпали на небе, чистые и яркие, как бриллианты. Она открыла глаза и сразу все вспомнила. Корина села, прижавшись спиной к скале, и схватилась за голову. Перед глазами была мутная пелена, плыли яркие круги. Она снова прилегла, борясь с приступом тошноты, чувствуя себя настолько плохо, что казалось, все происходит во сне. Постепенно глаза ее привыкли к темноте, но взгляд не мог проникнуть в чернильную глубину пещеры. Луна не светила, и Корину окружала полная темнота. Она окутывала ее со всех сторон огромным черным одеялом, готовым в любое мгновение упасть на нее и задушить.

Подул ветер. Он залетал порывами в широкое отверстие пещеры. Корина опустила голову на колени и зарыдала от страха. Ну почему ее понесло в эти пещеры! Слезы лились рекой, ей показалось, что начинается истерика. Она протянула вперед руку, но схватила пустой воздух. Очередной резкий порыв ветра больно ударил ее по лиц}'. Голова раскалывалась от боли, зубы стучали. Корина коснулась рукой волос и почувствовала, что они слиплись от крови.

Вдруг ей показалось, что она слышит свое имя. Девушка привстала и обратилась в слух. Снова порыв ветра донес до нее и на этот раз ближе: «Корина!»

Этот голос она бы узнала где угодно. Корина поползла на зов, но у нее тут же застучало в висках и ей стало плохо. На ощупь девушка постаралась подобраться к выходу из пещеры.

— Я здесь, Кайал. Прямо над тобой! — еле слышно прошептала она. — Я здесь! — прокричала она громче, и этот крик отдался в ее голове ударом колокола. Он здесь! Она спасена!

Корина снова отодвинулась внутрь и села ждать, закрыв глаза. Все ее тело болело, голова гудела. Спустя десять минут темноту прорезал мощный луч фонаря. Она встала и пошла навстречу. Корина замерзла, но теперь не чувствовала этого. Голова кружилась, девушка остановилась, держась за стенку.

— Корина! — Его голос дрогнул.

Она бросилась к нему и услышала биение его сердца.

— О, Кайал!

Он обнял ее, и Корина почувствовала, как он задрожал. Его руки гладили ее, ощущая холод тонкого свитерка.

— Ты продрогла. Подожди минутку. Я сейчас разложу костер.

— Пожалуйста, Кайал, не сердись на меня. У меня болит голова, — пожаловалась она.

— У тебя болит голова? Ради всего святого, что случилось? Как ты вообще оказалась в этом месте? Не молчи, отвечай!

Корина молча стояла около него на коленях и держала фонарик, пока он собирал топливо для костра.

— Я ударилась головой, потеряла сознание… Это очень больно, — сказала она наконец.

— Через минуту я посмотрю, что там у тебя. А сейчас постарайся согреться. — Он взял у нее фонарик и пошел внутрь пещеры. Луч света выхватил из темноты аккуратную кучу ветвей. Через минуту пламя заплясало посреди пещеры, и она волшебно преобразилась. Яркие оранжевые языки отгоняли темноту, бросая отблески на их лица. Он снял с себя черный свитер с круглым воротом и надел на нее. Свитер хранил тепло его тела. Он был огромен. Кайал ловко отвернул рукава.

Корина почувствовала себя лучше, она согрелась, и рядом с ней был Кайал — ее защитник и любимый. Она спрятала лицо в высокий валик воротника.

Он протянул к ней руку.

— Дай-ка мне взглянуть на твою голову.

Она повернулась к нему спиной, он с удивительной нежностью осторожно осмотрел ее parfy.

— Да, ты хорошо упала! Как ты сейчас себя чувствуешь? Голова не кружится? Не тошнит?

— Сейчас я в порядке, — ответила она. — А как мы доберемся домой? Снаружи темно, хоть глаз выколи.

— Никак. Я бы рискнул, если бы был один, но не желаю, чтобы ты еще сломала руку или ногу. Нет, дорогая, мы останемся здесь, пока не рассветет.

Она устало откинула голову. Первое возбуждение прошло, и ей снова становилось плохо.

— У меня утром будет жутко болеть голова. — Она подняла руку к затылку.

— А что бы ты хотела после такого удара? Подойди ко мне. Ты не можешь там сидеть одна, у тебя зубы стучат от холода. Пустыня, может, днем и золотая, но ночью в ней холод собачий.

Она подошла к нему ближе, глядя, как он укладывает вдоль стены ветви. Кайал сел на них и повелительно протянул к ней руку. Она села и положила голову ему на колени. Он обнял и прижал ее к себе. Дыхание у Корины выровнялось, она закрыла глаза и затихла.

Он смотрел на ее нежное лицо, освещаемое угасающим костром, так как он не мог подбрасывать в него ветки, не потревожив ее.

Кайал тоже закрыл глаза, чувствуя, как от входа в пещеру медленно сочится холод. Явь смешалась со сном — он тоже задремал.

Жемчужный свет раннего утра заставил его пошевелиться. Теперь было самое время уходить. Снаружи было прохладно, небо спокойного нежно-серого цвета.

Корина спала. Судя по ее лицу, ей снились путаные тревожные сны. Такого рода сны обычно сопутствуют болезням. Ночью у нее поднялась температура и она бредила.

Он легко коснулся ее губ, и она сразу проснулась и открыла свои ясные большие глаза.

— Пора, дорогая, — прошептал он и тут же поцеловал ее снова.

Корина с любовью всматривалась в его загорелое лицо.

— Ты красив как бог! Ты мой любимый. — От боли в голове она закусила обветренную губу.

Он рассмеялся и погладил ей волосы.

— Неужели тебе требуется стукнуться головой, чтобы понять, что я люблю тебя? Ты ночью много разговаривала.

— О чем? — широко открыв глаза, она уставилась на него.

— О своей любви ко мне, — пошутил он. — Нам пора двигаться в путь, Корина. Тебе нужен врач. Ты сильно простудилась и у тебя, наверное, сотрясение мозга. Не самое лучшее сочетание, так что нам надо торопиться.

Он наклонился и надел ей туфли. Она положила руку ему на плечо, борясь с желанием прижаться к нему всем телом.

— Пора, дорогая. Надо идти.

Первые розовые полосы блеснули на небе, когда они достигли домика, в котором жили Корина и Ли. Ли открыла дверь еще до того, как брат взялся за ручку. По лицу было видно, что она провела ночь в тревоге.

— Оба целы, слава Богу! — Глаза Ли остановились на подруге, которая стояла, пошатываясь.

— Рина, дорогая, ты вся горишь! Кайал, где она была, что случилось?

— Я нашел ее на Утесе, в пещере. Она стукнулась головой и, по-видимому, у нее сотрясение мозга. Ко всему прочему, в пещере был ледяной холод и она простудилась. Прошу тебя, не говори никому об этом происшествии. Мы немедленно вылетаем домой. Конни и Джилл скажи, что Корина просто простужена.

Лицо Корины горело неестественным румянцем.

— Я никогда не проводила времени лучше. — Она слегка шаталась. — Я ни о чем не жалею и ни за что не променяла бы… — Она сделала легкое движение головой и… упала вперед в его протянутые к ней руки.

Чтобы добраться до крохотной комнатушки, где лежала Корина, Ли пришлось пройти через большую женскую палату. Там жужжали голоса, раздавались смех и хихиканье. Корина сидела в постели и небрежно листала книжку, даже не притворяясь, что читает. Она радостно улыбнулась Ли.

— Врачи не собираются держать тебя здесь ни единой лишней секунды. На мой взгляд, ты выглядишь прекрасно.

— Ой ли? — В голосе Корины звучало отчаянье. — Два дня я скучаю до слез. Хорошо, что Кайал не главный врач, а то я бы никогда не вышла из этой больницы. Мне было бы лучше в общей палате, — добавила она, — но Кайал настоял на отдельной — с ним трудно спорить.

— Ну, полагаю, что теперь у него есть на это право, — пробормотала Ли и стала разбирать гостинцы. Она принесла несколько женских журналов, мандарины и коробку конфет. Корина принимала подарки и радовалась как ребенок. Они мило болтали, когда дверь распахнулась и вошел Кайал.

— Есть хорошие новости. С тобой все в порядке, малышка. Я только что говорил с главным врачом. — Он провел рукой по пушистым кудряшкам Ли. — Мы летим сегодня днем домой, дорогая. Пойди скажи Конни. Она очень волнуется. А я привезу Корину. Врачи отпускают ее.

— Что ж, это замечательно, — счастливо улыбнулась Ли и выбежала из палаты.

Кайал сел на освободившийся стул. Длинными сильными пальцами он взял ее лежащую на покрывале бледную руку и поцеловал.

— Вездесущая Джилл как-то прознала о нашей с тобой ночной прогулке. Мало того, она разболтала об этом приключении местному репортеру из самой скандальной газеты. Этот довольно нахальный молодой человек уже имел наглость обратиться ко мне за подробностями. Мне хотелось пересчитать ему зубы, но потом я передумал и предложил ему заменить одну историю на другую: через несколько дней он сможет объявить о нашей помолвке. Как вам это нравится, мисс Брайант?

Рука Корины напряглась, но глаза полыхнули таким счастливым огнем, что он невольно улыбнулся. Она не смогла сдержать своей радости и только тихо проговорила:

— О, Кайал…

Раздавшийся стук заставил их оторвать глаза друг от друга. В комнату заглянула старшая медсестра. На ее худом загорелом лице играла улыбка.

— Готовы идти домой, мисс? — Она вошла в комнату и кивнула в ответ на вежливое приветствие Канала.

— Мы очень благодарны вам, мистер Баллантайн, за ваши пожертвования нашей больнице, — сказала она почтительно. — Ваша щедрость…

Он жестом руки прервал ее и улыбнулся:

— Не стоит благодарности. Это мой долг. Она повернулась с улыбкой к Корине:

— В таком случае я помогу вам одеться, мисс Брайант.

Обед после возвращения Корины в Бал Бала проходил довольно напряженно. Корина совершенно не хотела есть. Она ждала, что Кайал объявит о их помолвке, но за столом шел общий разговор, прерываемый смехом, а Кайал, словно забавляясь, бросал на нее редкие взгляды.

Корина отвечала на его шутки столь остроумно, что сидящая рядом Конни обратилась к ней с теплой улыбкой:

— Ты прелесть, Корина. Я просто не представляю, как мы сможем с тобой расстаться.

Сердце Корины упало в предчувствии неизбежного, но Кайал невозмутимо заметил:

— Такого и не случится, Конни, дорогая. Я собирался отложить свое известие до шампанского, но чувствую, что настал подходящий момент. Мы с Кориной помолвлены.

От этого сюрприза все замерли. Корина невольно посмотрела на Джилл. Бледно-голубые глаза ее были широко раскрыты, рот гневно сжат.

— Это так неожиданно, — протянула Конни. — Впрочем, я очень, очень рада. Поздравляю вас!

Казалось, Джилл застыла и онемела. Когда она подняла опущенные глаза на Кайала, в них билась ярость.

— Никогда в жизни не слышала большей глупости! Ты и эта… эта… — Она не могла продолжать.

— Ну что ж ты, договаривай, — предложил Кайал.

Конни в растерянности смотрела на племянницу.

— Джилл, дорогая, что на тебя нашло? Я не могу понять, почему ты так рассердилась.

— Ах, тетя Кон, не говорите чепухи! — оборвала ее Джилл. Губы ее кривились в горькой усмешке. — Разве вы не видите, что делается? — Ее рука судорожно сжала ножку бокала.

— Ты ведешь себя глупо, — прервала ее Ли и отняла у нее бокал, от греха подальше. — Почему ты из всего делаешь трагедию? Кайал и Корина любят друг друга, что в этом плохого?

— Ты всегда была на ее стороне, и вот к чему это привело. — Джилл все еще не могла успокоиться.

Конни не в силах понять, что происходит, только переводила взгляд с одной на другую. Наконец она обратилась к дочери:

— Что происходит, в самом деле! Почему Джилл так раздражена?

В ответ Ли просто рассмеялась. Джилл побелела, как изящный шарфик у нее на шее.

— Ноги моей не будет в этом доме! — Она оттолкнула ногой стул и вылетела из комнаты.

— Ну, знаете ли! — Конни Баллантайн наконец стала кое-что понимать.

— Хорошенькое у нее настроеньице, — сухо заметила Ли.

— Она, наверное, нездорова. Я должна пойти к ней. — Конни встала из-за стола. — Давайте не портить такой день. Я скоро вернусь, и мы откроем шампанское!

Ли рассмеялась.

— Мама неподражаема. Если она составит себе мнение о человеке, то это уже раз и навсегда.

Корина встала.

— Извините, я пойду к себе.

Около двери, ведущей к ней в комнату, ее догнал Кайал.

— Не наделай снова глупостей, любимая. — Он обнял ее. Она попыталась вырваться, но он не отпускал.

— Ты что, снова собираешься воевать со мной, а, малышка?

— О, Кайал… — прошептала она. — С тобой я каждый раз оказываюсь побежденной. — Она прижалась к нему, и он нашел ее губы.

Его губы были волнующе настойчивы. Они блуждали по ее лицу и шее, снова вернулись к ее рту и приникли к нему с невыразимой нежностью. — Никто никогда не отнимет у меня этой минуты, — прошептала Корина и подняла к нему свое лицо. Оно светилось такой тихой прелестью, что у него перехватило дыхание.