"Другое место (Понять вечность)" - читать интересную книгу автора (Долинго Борис)

Глава 1.avi: «Ты помнишь, как всё начиналось?»

Десантный бот стоял на краю огромной лесной поляны. Даже не поляна это была, а целое девственное поле, обрамлённое лесной чащей, в которой преобладали хорошо знакомые на Земле ели и сосны, только местами слегка разбавленные лиственными породами. Густая высокая трава устилала богатую почву, на которой никто никогда не сеял никаких культурных растений.

Если смотреть от крайней нижней опоры бота, казалось, что дальние предметы, находившиеся в поле зрения, периодически окутываются радужным туманным ореолом и искривляются, как отражения в плавно текущей воде, а небо вспыхивает разводами основным цветов спектра, полностью скрывая в такие моменты плывущие в вышине белоснежные кучевые облака. Это работала так называемая «невидимка», закрывавшая десант от постороннего глаза. На неподготовленного наблюдателя эти визуальные метаморфозы производили странное и неприятное впечатление, которое к тому же дополнялось мерзким звоном в ушах, негромким, но будто бы ввинчивающимся в самую сердцевину мозгов. К этому необходимо было привыкнуть.

Травяное поле тянулось почти на километр, где вдали гряда тёмно-зелёной чащи обрезала его как ножом. Когда цветные разводы «невидимки» гасли, то над зубцами елей, выделявшихся на общем фоне, голубело совершенно земное небо, однако никто из копошившихся сейчас у бота людей сделать такого сравнения не мог, поскольку на Земле никогда не был. Из всего экипажа исключение составлял один лейтенант, который вроде бы на Земле когда-то был, да и то он сейчас возился в рубке с боевыми системами наведения.

Капитан Колот Винов таких аллегорий тоже не выстраивал. Он стоял, прислонившись к посадочной опоре, и курил длинную зелёную сигарету, хотя устав строжайше запрещал курение при высадке десанта на вражеской территории даже при включённой «невидимке».

Мимо капитана взад-вперёд сновали десантники, рослые парни с Фермы. Некоторые здоровяки запросто вытаскивали на горбу ёмкости с напалмом, а в каждой было, наверное, по центнеру! То, что здоровые такие, было, конечно, хорошо, плохо было другое: все они являлись наёмниками, и потому доверия им не было никакого.

Капитан скосил глаза на десантников и послал смачный, зеленоватый плевок под ноги очередному солдату, спускавшемуся по наклонному пандусу. Фермянин поскользнулся в слюне, но устоял, балансируя с ящиком взрывчатки.

Капитан сплюнул ещё раз, теперь уже в сторону и попал на посадочную опору. Густая слюна начала медленно сползать по металлу, покрытому побежалостями от перепадов температур.

Мужичьё, деревенщина, подумал капитан. Надоело выгребать навоз быдлей из хлева, ионизировать молоко, да тискать толстых девок в стогах. (Ферма была аграрной планетой, и капитан знал, что все девки, а уж, тем более, бабы, там толстые, как обычно в таких случаях.)

Капитан разглядывал фермян с брезгливостью военного-профессионала. В наёмники подались, денег заработать, видите ли! Так-то, вроде, здоровяки, каких мало, а прижарит шкуру напалмом или кусок ягодицы срежет лазером — сразу нюни распустят. Он, капитан Колот Винов, с радостью променял бы сотни этих остолопов на дюжину своих в доску ребят с Попоя.

Променял бы, если бы не эта тварь, Профессор Хиггинс. Надо же, тоже, имечко: Профессор! Естественно, он никогда бы не доверил капитану боевой корабль с настоящими бойцами-попойцами. Боится, зная, что тогда бы ему самому не поздоровилось.

У капитана с Хиггинсом были старые счёты. Давным-давно он, как начальник контрразведки Президента Попоя выслеживал бандитов Хиггинса, замышлявшего государственный переворот. Либеральная власть бывшего Президента Нико довела ситуацию до того, что на планете Попой практически не было смертной казни. Нико был добрейший человек, но этим пользовалась любая сволочь. У капитана, предлагавшего раз и навсегда жёсткими мерами покончить с подпольщиками, были связаны руки. И чем же это кончилось…

Тем, чем и должно было кончиться. Прошло уже почти пять лет, как Профессор Хиггинс при поддержке своего пристебая Пигмалиона и молодчиков из банды Синей Бороды, именовавших себя многовиками (якобы, от того, что их было много, и они выражали интересы «многих») осуществил на Попое государственный переворот.

Вся семья Президента Нико и он сам были расстреляны, а трупы облиты кислотой и сброшены в старые урановые шахты. Капитан с верными людьми, несмотря на жёсткое излучение, хотел найти останки, чтобы предать их земле по совести, но никто не знал, где эти самые шахты. Кроме того, длительное пребывание в зоне сильнейшей радиации наверняка делало очень спорными в принципе результаты идентификации останков президентской семьи по структуре ДНК.

Теперь всё, всё на Попое совсем иначе. Профессор Хиггинс вроде как всенародно избран Пожизненным Президентом Попоя, а Пигмалион назначен таким же пожизненным Премьером (в данном случае «пожизненный» писалось уже с маленькой буквы). Сволочь и осёл Синяя Борода дорвался до своего — заполучил в полную наследную собственность бар «Старый Альтаирский Кишлак», или просто САК в просторечии, где в былые времена при прежней власти капитан любил посидеть за бокалом «Астероидного» или отдохнуть в номерах.

Хорошее, тихое было местечко. Из окошечек виднелись зелёные аллейки с жёлтенькими песчаными дорожками, утром мадам в номера завтрак подавала. Девочки не что-нибудь вам, а нормальные: две руки, две ноги, посередине, хм… гвоздик…

Интимнейшая, почти домашняя обстановка…

А сейчас эта тварь пристроила к бару вместо уютных номеров публичный дом в сотню этажей с посадочной площадкой для орбитальных челноков на крыше. Толчётся всякий сброд с половины галактики, проходимцы, быдло разное.

Шлюх доставляют тоже всех мастей: со щупальцами, с рогами, с хвостами, есть членистоногие, прости господи, кишечно-полостные и даже червеобразные. Словом — выбирай, клиент, подругу на ночь.

Сейчас, в который раз вспомнив об этом, капитан негромко выругался и передёрнул плечами.

Эта сволочь Хиггинс даже имена людям сменил. Фамилии всех жителей Попоя, которые содержали больше восьми букв, он приказал делить пополам. Первая половина — имя, вторая — фамилия. Поэтому теперь капитана звали Колот по фамилии Винов.

Вообще, Хиггинс действовал, казалось бы, нелогично. Он не уничтожил капитана, как можно было подумать, исходя из их прежних отношений. Честно говоря, капитан сам не понимал этого. Видимо, единственным объяснением могло быть только то, что Профессор Хиггинс был прагматик, а специалистов по военному делу на Попое оставалось раз, два — и обчёлся. Поэтому он предложил капитану оставаться в строю на полном довольствии и с приличным, для находящейся в разрухе планеты, жалованием. Конечно, все возможные пути подготовки заговора постарались пресечь, так как сложно было полагать, что подобных мыслей не бродит в голове капитана.

Конечно, были ещё и политические соображения. П.Хиггинс не бросил капитана в темницу, а оставил его при деле также потому, что хотел выглядеть демократом в глазах галактической общественности. Времена, когда даже на Попое неугодных личностей забирали среди ночи из постели, швыряли в гравикар и увозили, неизвестно куда, так что ни одна живая душа ничего не знала, прошили. Капитан слышал, что последний раз так делали вроде бы на то же самой Земле в стране, которую почему-то называли одними большими буквами в период с 1917 по 1953 год, то есть очень давно…

А, может, и брехня всё это, и страны с таким названием не могло быть, тем более — на Земле? Да и кто её видел, Землю-то? Откуда-то, тем не менее, такая информация в голове капитана крутилась.

Профессор Хиггинс, конечно, и рад был бы устранить всех неугодных, да не мог: он изо всех сил играл в демократию. Он даже оставил празднование национального праздника Попоя — 25-го Жравня, перенеся его, правда, на 7-е Пивня по Новому стилю.

Но демократия, демократией, а особое внимание новый Пожизненный Президент уделял идеологической обработке населения. По Указу Хиггинса, все должны были наблюдать за каждым, а каждый, в свою очередь, за всеми.

Проверить истинное исполнение бредового Указа, естественно, было трудно, если не сказать невозможно. Ведь если просто так взять и строго спросить каждого: «Наблюдаешь ли ты за всеми?», то каждый, не будь дурак, завопит в ответ: «Так точно, наблюдаю!» Тем более, если об этом же спросить вообще у всех: толпа, вообще, хором заорёт: «Наблюдаем, да ещё как!». Одним словом, выполнялось это не ахти, как, но считалось, что выполняется.

В армии П.Хиггинс ввёл с этой же целью должность «зампоид» — заместитель командира по идеологии, в обязанности которого входило, прежде всего, воспитывать личный состав в духе преданности режиму, служить личным примером, а главное — надзирать за командиром. Конечно, подготовленных должным образом зампоидов не хватало, и приглашали офицеров, откуда только можно. Старались, правда, с культурных планет, но — где их на всех взять!

Такой же вот соглядатай был, естественно, приставлен к капитану Колоту Винову. Это был какой-то выскочка, искатель приключений с Земли — Хиггинс уважал наёмников. Вот и этот: без году неделя на Попое, а уже получил звание лейтенанта, проходимец!

По всей видимости, был он французишка, так как фамилия у него была такая — д'Олонго. Что такое «французишка», капитан не знал, но крутилось, почему-то в голове.

Изредка, когда он очень напрягал память, у него возникали странные галлюцинации. Попытки вспомнить что-то могли привести к появлению вверху справа перед глазами зеленоватых полупрозрачных непонятных надписей. Например, пытаясь увязать слова «французишка», «Франция» и «Земля» иногда могли вызывали тексты вроде: «Кamp;М: Франция (France), Французская Республика (Republique Franciase), гос-во в Зап. Европе, на З. И С. омывается водами Атлантич. ок….», и так далее, в том же духе — такая же белиберда.

Что это значило, капитан не понимал, никому о таких штучках не рассказывал, а то ещё за сумасшедшего примут, и каждый раз, когда галлюцинации возникали, старался пропустить стаканчик-другой, чтобы снять стресс. Надо сказать, помогало.

Видимо, всё это было результатом нервных потрясений, связанных с переворотом Хиггинса. К счастью, у капитана была здоровая натура, как он сам считал, и такие видения посещали его всё реже и реже.

Паршивый соглядатай, подумал капитан, ненавидевший скакавших через очередные звания службистов и, тем более, соглядатаев.

Правда, был случай, благодаря которому д'Олонго сумел завоевать некоторое расположение капитана. После очередной диверсионной операции против дисов с планеты Идента, когда почти вся команда наёмников была перебита, и капитан со своим зампоидом едва уносили ноги на подбитом корабле, д'Олинго, находясь в развороченной гиперонным снарядом рубке, в два присеста высосал из горлышка бутылку трофейного коньяка «Пять Звёздных Скоплений». При этом он вальяжно опирался на обнажившийся кожух реактора. Капитан, бывший изрядным пьянчугой, и тоже бравировавший своей устойчивостью к ионизирующим излучениям, это оценил.

Но всё равно он испытывал к д'Олонго неприязнь, какую только может испытывать арестант к своему тюремщику.

Капитан глубоко затянулся, выпустил отливающий изумрудом на солнце дым и заорал на двух наёмников, присевших, было, на ёмкость с ОВ передохнуть:

— А ну-ка, вы, остолопы, пошевеливайтесь! Чего расселись, протухшие урановые стержни! В порошок сотру и, ветры пустив, развею по Вселенной!

Из грузового люка вылез д'Олонго, подал ногой зазевавшемуся не его пути фермянину, осмотрелся и, увидев капитана, направился к нему.

— Поразительная бестолочь попалась в этот раз, — сказал зампоид вместо приветствия. — Копаются как врачи скорой помощи, принимающие роды в зале суда у подсудимой.

Он тоже смачно сплюнул и вытащил сигареты. Капитан хотел спросить, причём тут роды в зале суда, но, увидев настоящую «Приму», потянулся к пачке, далеко отшвырнув свой зелёный окурок. Они закурили.

— Как вы полагаете, — спросил д'Олонго, — закончим закладку фугасов до полуночи?

— С этими скотами? — Капитан ткнул сигаретой в сторону копошащихся десантников. — На этот раз нас точно ухлопают, если не дисы, то эти бегемоты. У меня нехорошее предчувствие. Им бы только жрать, да спать, да на бабу свою с Фермы залезть. Когда этого не получают, могут очень даже пустить тебе пулю в затылок. Советую быть настороже, если жить хочется.

Д'Олонго понимающе покивал, а капитан глубоко с наслаждением затянулся и спросил, как ни в чём ни бывало:

— Послушайте, лейтенант, где это вам удаётся доставать такие сигареты?

— Надо иметь связи, — ухмыльнулся д'Олонго. — Вернёмся целыми, могу и вам подтянуть пару блоков.

— Был бы весьма признателен, — искренне сказал капитан и, посмотрев на часы, добавил: — Ну, пора выезжать, отсюда ещё часа два пути. Половину идиотов оставляю вам, займите круговую оборону и ждите моего возвращения. Помните про затылок!

— О'кей! — ответил зампоид.

Капитан давно уже подметил, что хоть д'Олонго и был французишка, но явно предпочитал английский. Что такое «английский», капитан тоже не знал, а мозги напрягать не хотел: на чёрта нужны лишние галлюцинации?