"Губы Мика Джаггера" - читать интересную книгу автора (Новаковский Доман)ДЕЙСТВИЕ IV Центральное место сцены теперь занимает большая кухня с диваном. На возвышении по-прежнему видна комнатка КАСИ. Часы на кухне показывают 11,30. Ночь. АННА и ЯН, он смотрит в окно. ЯН. Вот так, леди Энн. Мы тоже проиграли. Правда? Что-то у нас не получилось. АННА. Ты не вправе на меня обижаться. Вспомни, какую жизнь ты мне предлагал? Ну? Кем бы я стала сегодня? Что бы имела? Место в мотоцикле с коляской? Сам подумай! Разве можно так жить? Вся жизнь – как одно мгновение? Твой сын прав! ЯН. Аня, я тебя понимаю. Неужели ты думаешь, что у меня не было подобных искушений? Что я не хотел тоже попробовать? Оторваться от этого мрака? Построить себе такой же точно бункер из гэдээровских мебельных стенок, собрать весь реквизит… ( АННА, Так и нужно было ему поддаться! ( ЯН. А ты не боишься, что тот мрак, там, есть нечто более подлинное? Что какое-нибудь астральное тело не грохнет в один прекрасный момент по твоему квадратному кораблику счастья, раскроит борт спаянный из иллюзий и мрак хлынет внутрь? И все начнет тонуть том мраке, сначала ковер, потом шкафчики, стол, полки, окна, полы и потолки, все… И не будет никого, кто бы тебя спас… АННА ( ЯН. Не знаю, что бы я предпочел… Мое несчастье, или твое счастье… АННА. Перестань! Ты с чем, собственно, всю жизнь борешься, с чем? Ну, с чем? Сам даже не знаешь, правда? А что ты отвоевал, в таком случае? Ну? Хаос, Ничего другого, один только хаос! И даже не это, ведь хаос – это как-то звучит, а тут… Тут скорее… Сумбур какой-то, разве нет? ЯН. Возможно. Но ведь когда-то мы боролись вместе, ведь так? АННА. Не знаю. Знаю только, что не было мне хорошо с тобой, Ян. Прости. А со Здисеком, что бы ты о нем ни говорил, – бывало. И даже теперь порой бывает. ЯН. Потому что не знаешь дня своей смерти. Потому и строишь иллюзии. А я – знаю! АННА. Ну, скажи тогда, я охотно зайду посмотреть… Так когда же? ЯН. Сегодня. Тринадцатого августа этого года. И потому я здесь. Во так-то! АННА ( ЯН. Я ужасно глупо себя чувствую, тем более, что нет никаких признаков… Однако же… Тринадцатое августа, к сожалению… Целых тридцать лет я помню эту дату! АННА. Извини… Откуда она тебе известна? Только не говори, что от цыганки! Ха, ха, ха! Чудесно! И ты намерен уладить это дельце у меня, да? ЯН. Знаешь, немного обидно, что завтра Мик будет дальше… и Кейт… а меня уже… Возможно… Но – что делать. Впрочем, может, так оно и лучше? АННА. Осел! И ты действительно в это веришь? Хочешь, расскажу тебе про ту цыганку? ЯН. Поверь, я тогда еще рассмеялся, как она это сказала… Понимаешь? Тогда эта дата… Начала двадцать первого века… Как если бы сказала, что буду жить вечно… А я даже себе не представлял, что можно жить после сорока… Как-то быстро все прошло… Анка! У меня действительно – вплоть до сегодняшнего дня, – все, ты представляешь? Все, что мне та баба наплела – все исполнилось! АННА. Тогда – знаешь что? Тогда заключим пари, ладно? Бьюсь об заклад, что за эти четверть часа ничего не случится. Согласен? Что смерть не постучится в это окно! На что спорим? ЯН. Ты на что хочешь? На мою душу? АННА. Ну нет. Лучше на что-нибудь стоящее. На сотню? ЯН. На сотню! АННА. А после полуночи я расскажу тебе о той цыганке… КАСЯ. Оставь, что ты делаешь? БАРТЕК. Я? Ничего! КАСЯ. А эта рука? БАРТЕК. Рука? Какая рука? КАСЯ. Вот эта. Здесь. БАРТЕК. Ну, здесь. А где ей еще быть? КАСЯ. Не знаю. Где-нибудь еще… Совершенно в другом месте… Но уж наверняка не здесь! Ох! БАРТЕК. Ты уверена? КАСЯ ( БАРТЕК. Нет, с чего ты взяла? Что должно удаться? Мне никогда ничего не удается, да я, впрочем, ничего и не хочу… КАСЯ. Это хорошо…А то уж я боялась… Ох! АННА. Ну, как? Все еще веришь цыганкам? ЯН. Не говори – гоп! А вдруг кто-нибудь постучит в окошко… Может, он уже подходит, может, бродит в ночной пустоте? АННА. Псих ты мой дорогой! ( Слышится далекий волчий вой. АННА и ЯН встревожены. Внезапно проносится порыв ветра. Раздается стук в окно. ЯН отскакивает как ошпаренный. Вдруг ЯН хватается за сердце, начинает задыхаться. Падет на стул. АННА пытается его спасать. Кухня затемняется, освещается комнатка КАСИ. БАРТЕК и КАСЯ занимаются любовью. Свет попеременно гаснет и включается – то над кухней, то над комнаткой КАСИ. Попеременно – близкая к кульминации КАСЯ и умирающий ЯН, смерть и зачатие. Наконец мы остаемся на кухне. ЯН умирает, АННА кричит. Через окно вваливается МАРЕК. Сделай же что-нибудь! Он умирает! МАРЕК. Какой там умирает! Дай ему по физиономии! ( БАРТЕК. Кто-то кричал!? КАСЯ. Да. Это я. Ну, видишь? Все-таки тебе удалось, правда? Получил меня… Это чудовищно, невероятно! Добился своего! БАРТЕК. Да, получил… ( КАСЯ. Не знаю… Не знаю… БАРТЕК. О чем ты думаешь? КАСЯ. Не знаю… Ты не сердись, но… Боже, что я вытворяю, что делаю? Это же не я! ( БАРТЕК. А как же, конечно! Точно, судьба. А от этого не уйти, ясно? КАСЯ. Уфф! Как хорошо! Знаешь, я уже боялась, что становлюсь распущенной… ( БАРТЕК. Прикольно? КАСЯ. Фристайльно! Супер! МАРЕК. Ну вот, и делу конец. Ему нужно всыпать как следует, и тогда все проходит. Не знала? Он всегда так… Истерик паршивый… Герой из нашей деревни… Боже, что за день! ЯН. Марек… МАРЕК. Ну?.. ЯН. Подойди ко мне. Дай руку. ( МАРЕК. Куда не успел? О чем ты? Да перестань ты… ЯН. Не беспокойся. Твоя ненависть… Это уже что-то… Пока и этого достаточно. Ну! АННА. Ну и как? ЯН. С меня сотня… ( АННА. Чаю хочешь? ( ЯН. Кто? АННА. То была совсем не цыганка. То была румынка. ЯН. В шестьдесят седьмом? Тогда еще не было никаких румынок. АННА. Надя. Моя однокурсница. А придумала все Моника, понимаешь? ЯН. Моника? Моя Моника? Мать моего сына?! Что она придумала? АННА. Все очень просто. Она хотела, чтобы ты оставил меня и вернулся к ней. Да и я тоже… Уже был Здисек… Ну и… Ну и мы все о тебе рассказали Наде. ЯН. Действительно. Она знала все… А как же будущее?! Откуда она могла знать?! А все совпало. Она же предсказала! АННА. Если бы не твой сын, ты и в самом деле умер бы сейчас, ведь так? Боже, прожить жизнь, зависящую от кретинской выходки трех студенток?! ( ЯН ( АННА. Наверное, она тоже хотела, чтобы ты жил вечно… ЯН. А четвертый концерт Роллингов? Мифический, недостижимый? АННА. Ну, тут уж не знаю. Но зато сегодня ты его получишь! А пока – гони сотню, ты, фаталист! ЯН. Ты знаешь? Кажется, у меня нет сотни… АННА. Этого я ожидала… ЯН. Зато теперь – только подумай! Зато теперь я уже на самом деле буду жить вечно, понимаешь? Я чувствую! Во всяком случае, таково мое намерение! Что скажешь? Началась новая жизнь! ( АННА. Как это – в первый раз? А тот второй концерт в Праге? ЯН. Обещаешь не смеяться? АННА. Да ты что? ( ЯН ( АННА. Погоди! Минутку! Так ты… Ты никогда не был на Роллингах?! Ты?! Никогда?! Серьезно?! ЯН. Глупая история, правда? Только не говори мальчикам… ( АННА. Боже, какое безумие! ЯН. Безумие?! Безумная ночь только еще начинается! Анулька, я живу! Понимаешь?! Новая жизнь! Новая жизнь, все сначала!!! Я останусь у тебя, будем жить вместе, наконец-то вместе! Вырастим детей, внуков, правнуков, будет чудесно! МАРЕК. Разумеется! Эту стенку прокроем розовым, ту – оранжевым, здесь протянем бордюр из пацификов, в гостиной на потолке напишем «freedom», а ванную… ЯН. Замолчи! МАРЕК. А ванная у нас будет вся в цветочках. ЯН. Умолкни! МАРЕК. Ах да, что касается цветочков, сделаем так: в огороде будут две грядки, на одной посадим гашиш, а на другой – грибки, разумеется, галлюциногенные, правда? А в палисаднике, на самом видном месте, – марихуану, она же красиво выглядит. ЯН. Ты заткнешься?! МАРЕК. А по утрам, ежедневно, будем с корзиночкой бегать в лавочку за ЛСД, чтобы мило начать день… ЯН ( АННА. Нет. ЯН. Что «нет»? АННА. Не остаешься. Мне в самом деле хорошо. Без тебя. И я… и я не хочу иметь в этом доме другого мужчину… Потому что Здисек… Он был добрым человеком и… Нет. ЯН. Вот и прекрасно. Послушай! А сейчас сделаем так: выпьем водки, вина, пива, забьем по косячку, нюхнем коки, кинем кислоты под язык! Что скажешь, Аня? Какое меню, да? Specialite de la maison! Только ширяться не станем, потому что брезгаем, правда? Живем, Анулька, живем! Ну, что ты так? Не хмурься, Анулька! Что с того, что утром я уеду? У нас тысяча лет впереди!!! КАСЯ. Интересно, какие мы будем. Например, через двадцать лет. БАРТЕК. Или через двести… КАСЯ. Знаешь, а у меня есть кузина в Варшаве. БАРТЕК. Или через триста. В пятнадцатом воплощении. Может, я буду бактерией? КАСЯ. Она тоже отсюда, училась в том же лицее, что и я. Окончила юридический, у нее своя фирма. Как-то раз приезжала сюда, таком обалденном костюме. БАРТЕК. Ну и что? КАСЯ. Ничего. ( БАРТЕК. Ну и что? КАСЯ. Ничего. Ходит в тренажерный зал, понятно? И в солярий. И на банкеты с актерами, с телевидения, вот. БАРТЕК. Ну и что? КАСЯ. Ничего. А ты иногда думаешь каким ты станешь? БАРТЕК. Таким же, как они. КАСЯ. Кто? БАРТЕК. Дед и отец. Но оба они. Одновременно. КАСЯ. То есть – как? БАРТЕК. Потому что они, я считаю, оба идут в правильном направлении, только как-то так, не слишком элегантно, Дед изо всех сил стремится быть свободным, легковесным, каким-то таким нереальным… А мой старик – наоборот: ненавидит легковесность, для него самое важное – чувствовать землю под ногами, быть на якоре, а все остальное – как получится. Делает деньги и думает только об этом… КАСЯ. А ты не любишь? Деньги? БАРТЕК. Конечно же, люблю. Но не намерен посвящать всю свою жизнь их добыванию. КАСЯ. Как же тогда? БАРТЕК. А зачем добывать деньги? КАСЯ. Ну, не знаю… БАРТЕК. Деньги надо иметь, разве не так? И все! И свободу тоже не стану искать с таким отчаянием. Я буду свободен. Просто так. Уже сейчас точно знаю. Потому что все это и в самом деле очень просто, а они только усложняют. Врубаешься? И следующие сто лет принадлежат нам! КАСЯ. Обещаешь? ( БАРТЕК. Будь спокойна! ЯН. Пошли! Через окно, пойдем! АННА. Господи, Янек, такое чувство, словно ты был здесь всегда! ЯН. А я и был всегда, вот тебе еще кислоты ( АННА. Чудесно! Знаешь, Ян, я всегда была с тобой! Всегда! А что теперь не могу, то… Не обижайся, просто… ЯН. Тссс! Все понятно! И не переживай! Ну что с того, что получился хаос? Зато мы разрушили Вавилон, понимаешь? Наверное, не получится, чтобы вот так сразу получилось нечто новое, прекрасное… Наверное, какое время должен быть хаос, ничего не поделаешь. Но ведь в конце концов что-то возникнет, разве нет? Только мы еще не знаем – что! Но что-то же должно! Может, оно уже возникает! Только мы не видим, потому что сами находимся внутри этого. Что ж, подождем. Подождем и увидим! Незачем смотреть вспять. Позади – мертвый народ! Dying nation! АННА. …of moving paper fantasy… ЯН ( АННА ( |
|
|