"В полночный час" - читать интересную книгу автора (Дрейк Шеннон)

Глава 5

Войдя в отель, Джордан обнаружила, что еще не все гости отеля легли спать. Несколько полуночников все еще околачивались в баре. За столиками сидели парочки и небольшие компании. На диване у стены, завешенной персидским ковром, она увидела Джареда и Синди. На кофейном столике перед ними стояли пустые чашки из-под кофе. Даже со стороны было заметно, что парочка пребывает в самом романтичном настроении.

Джордан уже собралась напуститься на Джареда и высказать ему все, что она о нем думает, но тут взгляд ее вновь упал на его чашку. Пуста. Он сидел, обняв жену за плечи, откинувшись на спинку кушетки, и маска его упала на пол. По всему видно, что он сидит здесь уже довольно долго. Значит, ее манил за собой не Джаред?

— Джордан! — воскликнула Синди, распрямившись, и тут же встала. — Я уже начала за тебя волноваться. Мы знали, что ты ушла с ребятами из магазина Анны Марии, но бал закончился уже довольно давно.

— Я не уходила с ребятами из магазина Анны Марии, — сообщила им Джордан.

Официант оказался уже рядом и любезно улыбался.

— Если хочешь что-нибудь выпить, закажи. У них есть кофе без кофеина.

— Спасибо, я бы предпочла чай. Если можно, покрепче. Джордан села на диванчик, обтянутый роскошной тканью, напротив Джареда и Синди.

Синди смотрела на Джордан во все глаза, Джаред хмурился.

— Где ты была? — сурово спросил он, перегнувшись к ней через стол.

— Я знала, что нам не надо было уходить. Я подумала, что ты забрала свою маску и ушла. Честно говоря, я даже разозлилась на тебя: ты не сказала, что уходишь.

— Вы вместе ушли? — спросила Джордан.

— Разумеется. А почему ты спрашиваешь? Вы уже довольно давно здесь?

— Около получаса, — ответила Синди.

— Джордан, с тобой все в порядке? — спросил Джаред. Тон у него был тревожный.

— Вполне.

— Но ты разве не была с ребятами из магазина? — уточнила Синди.

Джордан покачала головой. Она переводила взгляд с Джареда на Синди и обратно.

— Они подумали, что я ушла с вами, вы — что я ушла с ними.

— Но где ты была? В зале, когда мы уходили, тебя тоже не было, — спросил Джаред.

— Я случайно наткнулась на парочку копов. Джаред сдвинул брови. Но Джордан не дала ему задать следующий вопрос.

— Не волнуйся, я никого ни в чем не обвиняла. Я прекрасно вела себя и была на удивление очаровательна и нормальна. Мы говорили лишь о том, какой сегодня замечательный бал, и о том, какая красивая Венеция. И, конечно, о том, как жарко в виниле.

— Ты просто сногсшибательна, — с улыбкой заключила Синди. Джордан улыбнулась ей в ответ. Синди все-таки чудесная подруга. Когда надо — посочувствует, когда надо — защитит. И радуется каждому твоему малейшему достижению.

— Спасибо, Синди.

— И все же твой наряд слишком смелый, — рассеянно проговорил Джаред. Он все еще хмурился. — Ты одна пришла? Я хочу сказать, в таком завлекательном красном костюме ты не могла не встретить голодного волка. Сейчас в Венеции их полно бродит по улицам.

— На самом деле, именно волка я и встретила. Вернее, увидела его на улице. Он сидел прямо посреди мостовой.

Ты видел кого-нибудь в костюме волка сегодня, Джаред? — спросила у мужа Синди. — Я — нет.

Джордан решила не говорить о том, что встреченный ею волк был настоящим.

— В костюме волка — нет, — согласился Джаред. — Но хотите верьте, хотите нет, я видел огромную мартышку. Прости, Джордан. Не надо было нам без тебя уходить. Как сказала Синди, я беспокоился и злился, решив, что ты ушла, не предупредив нас.

Джордан покачала головой.

— Я бы никогда так не поступила.

— Но ведь ты нашла дорогу домой, так что все в порядке. Джордан вскинула руки.

— Я здесь, с вами. Ура! — Улыбкой поблагодарив официанта, принесшего ей чай, она, наклонившись к Джареду, произнесла: — На самом деле я была готова тебя убить. Я так долго добиралась, потому что пошла не за тем дотторе.

— Что? — удивленно протянул Джаред.

— В самом начале я сбилась с пути. Потом я увидела впереди дотторе. Я подумала, что это ты, и пошла следом. А ты, вернее, тот, другой дотторе все время куда-то сворачивал, меня не дождавшись. Признаться, мне хотелось тебя убить.

— Мы пошли сразу в отель. Это был не Джаред, — объяснила Синди. — Джордан, здесь каждый третий носит такой костюм. Мне так жаль. Надеюсь, ты не испугалась.

— Нет, совсем нет, — не моргнув глазом солгала Джордан. Огонь весело трещал в камине. В холле слышались приглушенные разговоры. Консьерж оставался за стойкой у парадной двери, с ним несколько дежурных. Здесь превалировало ощущение абсолютной нормальности, нет, более того, ощущение домашнего уюта. Так легко стало поверить в то, что она просто пошла на поводу у беспричинного страха. С ней явно что-то не так. Разве она не признала Стивена в манекене?

— Так, значит, ты хорошо провела время? — спросила Синди.

— Да, на славу. Ребята из магазина Анны Марии — замечательные люди.

— Ты права, — согласилась Синди.

И Джаред, и Синди продолжали смотреть на нее. Джаред несколько скептически, как будто не совсем верил в то, что она чувствует себя отдохнувшей.

Не надо было нам уходить, — пробормотал он.

Бросьте! Я здесь. А вам пора спать, — кивнула на пустыс чашки Джордан. — Идите спать.

Мы подождем тебя, — зевнул Джаред. Джордан решительно покачала головой:

— Не надо. Я в порядке. Допью чай и тоже пойду. У меня есть своя комната, я уже совершеннолетняя, и если я смогла найти дорогу в отель одна, среди темных улиц, то дорогу в свой номер я точно найду.

— Тебе не обязательно пить чай в одиночестве, — начала Синди.

— Идите к себе! Я хочу немного тут посидеть одна. Синди поднялась. Джаред нерешительно последовал за ней.

— Идите! — повторила Джордан.

— Ты уверена, что с тобой все в порядке? — спросил Джаред. Джордан раздраженно вздохнула.

— Я прекрасно себя чувствую. И время провела прекрасно. Я хочу лишь допить чай и тоже пойду к себе.

Синди чмокнула ее в щеку и потянула Джареда за руку. Он пошел за женой, оглядываясь на Джордан.

Дождавшись ухода родственников, Джордан расслабленно откинулась на спинку дивана. Она была рада тому, что они выбрали столик возле камина. После всего пережитого ее била дрожь. Тепло от открытого огня не просто согревало, а дарило чувство душевного комфорта.

Подошел официант, чтобы забрать пустые чашки. Он улыбнулся Джордан. Она улыбнулась в ответ и, наклонившись к нему поближе, спросила:

— Простите, а в Венеции есть волки?

— Волки? — переспросил он по-английски. Джордан старалась вспомнить, как это будет по-итальянски. И вспомнила.

— Да, да, понял, синьорита. Нет, волков нет. Большие собаки — да. Люди держат больших собак даже в маленьких квартирах. Но волков… Волков нет. — Молодой человек недоуменно пожал плечами. — А почему вы спрашиваете?

— Мне показалось, что я видела волка на улице. Официант глубокомысленно кивнул.

— Во время карнавала здесь много волков. Легко охотиться, спрятавшись под маской, верно?

Она улыбнулась, покачав головой.

Нет, то волки в человеческом облике. Но я говорю про настоящего волка.

— То была большая собака, синьорина.

— Да, скорее всего.

— Там, в конце улицы, люди держат двух овчарок. И примерно с четверть мили за мостом владелец рыбного ресторана держит маламута — эскимосскую собаку, очень большую. Ее можно принять за волка.

— Конечно, должно быть, я ее и видела, спасибо. Официант кивнул, довольный тем, что сумел помочь. Джордан встала из-за стола.

— Доброй ночи, синьорина.

— Спасибо. И вам доброй ночи, — ответила Джордан и пошла к лестнице. Зайдя в номер, Джордан тщательно закрыла дверь на засов.

Пройдясь по номеру и заметив, что ставни окна, выходящего на канал, остались открытыми, Джордан подошла к окну и уже взялась закрывать их, но помедлила.

Днем, выглянув из окна, она могла наслаждаться уличной суетой и блеском воды. Отсюда, если посмотреть вдаль, можно увидеть колонны перед Дворцом дожей и площадь Св. Марка.

Сейчас… ночь безмолвствовала.

Наверное, самые запоздалые гуляки уже пошли спать. Так и не закрыв ставни, Джордан присела у окна. Ей нравился ее номер. Кровать располагалась в дальнем углу комнаты и отделялась от прочего пространства портьерой с золотыми шнурами. Там, где стояла кровать, тоже было окно. И оттуда открывался роскошный вид. Обставленный настоящей антикварной мебелью и аксессуарами, номер содержался в идеальном порядке. Каждый вечер, возвращаясь сюда, она находила на столе блюдо со свежими фруктами и бутылку минеральной воды.

Джордан открыла бутылку с водой и вернулась к окну. Она снова села в кресло и уставилась вдаль, прислушиваясь к тихому плеску моря.

Чай был вкусен, минеральная вода еще лучше. Сегодня она выпила слишком много шампанского. Откинувшись на спинку кресла, Джордан закрыла глаза. Прохладный ветерок обвевал лицо. Совет Рагнора не выходил из головы. Может, действительно стоит уехать отсюда домой? Перед ней проплывали картины последних дпеп жизни Стивена.

Стивен Мур поступил на работу в полицию в отдел убийств как раз тогда, когда весь город всколыхнула целая серия ритуальных убийств. Всех жителей Чарлстона глубоко потрясло произошедшее не только потому, что гибли люди, но и потому, что на глазах гибла репутация города. А она была дорога всем чарлстонцам. Так уж случилось, что южане всегда стояли на страже традиций, хотя не чурались и прогресса. Чарлстон — красивый город: особняки и скверы, парки и сады, сверкающая гладь океана. Город со славной историей, город, никогда не остававшийся в стороне от ключевых событий истории нации и во времена Войны за независимость, и во времена Гражданской войны. Чарлстон — город с богатым прошлым, но к тому же устремленный в будущее. Проблемы, конечно, были и есть. Не так-то легко двигаться в будущее с таким багажом. Но традиционные южные шарм и гостеприимство не тот багаж, который следует сбрасывать за борт. Всякое происходило в истории Чарлстона, но чтобы такое…

В окрестностях города имелось немало развалин и пустошей. И там стали обнаруживать страшные находки. Расчлененный труп молодой женщины нашли в подвале заброшенного дома у реки. Одежды не осталось, да и труп успел разложиться, так что причину смерти обнаружить не удалось. ФБР дало заключение, что найденные останки принадлежали женщине от восемнадцати до двадцати четырех лет, белой. Ни одной пломбы в зубах у нее не было, так что идентифицировать останки по зубам не представлялось возможным.

Потом по городу поползли слухи о другом заброшенном особняке колониальной постройки, в ближайшем пригороде. Там видели свет, звучала странная музыка, и жители соседних ферм божились, что слышали еще смех и заклинания. Дом обследовали и пришли к выводу, что там действительно жили люди. Нашли кострища, бутылки, одеяла, даже решетку для гриля. Все выглядело так, будто там жили бездомные. Но потом нашли еще одно тело, на котором обнаружили странные следы. По зубам девушки дантист составил карту, по которой удалось идентифицировать тело. Оказалось, что о пропаже девушки несколько месяцев назад было заявлено в округе Колумбия. Как раз тогда Стивен занял свой пост. Он оказался в числе полицейских, обнаруживших останки.

Потом нашли еще одно тело. На заброшенной мельнице. Отпечатки пальцев на бутылке вывели полицию на след одного трудного подростка из местной школы. Бравый парень, попав к специалистам по молодежной преступности, превратился в хныкающего ребенка. Он и рассказал жуткую и странную историю о сатанинском культе, о главе общества, который побуждал паренька и других парней завлекать молодых женщин, желательно бездомных или сбежавших от семьи, в определенные места.

Парень клялся, что не имеет никакого отношения к убийствам и главу секты в лицо узнать не сможет. Но когда дело дошло до официального допроса в полиции, он как воды в рот набрал и никакие силы не могли заставить его говорить.

Его обнаружили мертвым в камере при юношеской исправительной колонии. Где-то он раздобыл лезвие и перерезал себе горло. Весь город обсуждал судьбу юноши и перипетии дела.

Джордан познакомилась со Стивеном в местном ресторане. Они разговорились за кофе. Он сразу понравился ей тем, что с глубоким сочувствием отнесся к парню, который, конечно, не был невинным ягненком, но все же оставался ребенком. Он пригласил ее на свидание, и она согласилась. Ей нравилось в нем, что он так любит свою работу, а еще больше понравилось, что он, по-видимому, умел держать равновесие между работой и личным временем. Он часто бывал на вызовах, но Джордан ничего не имела против. Ей всегда было чем заняться — работы хватало, а в свободное время она любила почитать для собственного удовольствия. В Чарлстоне она выросла, и у нее было немало друзей, с которыми можно и по городу прогуляться, и в музей сходить, и в кино. Родители оставили Джордан дом недалеко от океана, и во дворе под магнолией висел гамак, в котором она вечерами лежала с книгой в ожидании Стивена. Она слышала, как скрипела железная калитка, а потом тихо подходил он, целовал ее волосы, щеки и ложился рядом. Здесь, в гамаке, он сделал ей предложение.

Джаред и Синди устроили им классную вечеринку в честь помолвки, как раз перед Рождеством. Они уже начали строить планы на будущее. Решили завести собаку и кошку, а может, даже птичку в саду. Одного мальчика, одну девочку. Они даже стали придумывать им имена, перебирая и традиционные, и необычные. Они смеялись, дразнили друг друга, и сошлись на том, что им надо завести двух мальчиков и двух девочек, чтобы не спорить из-за имен. А если родятся только мальчики или только девочки, они назовут оставшимися именами домашних любимцев.

А потом, вскоре после Рождества, нашли еще одно тело. На заболоченной пустоши. На болоте процесс разложения значительно ускоряется, за несколько дней от тела не остается ничего, кроме нескольких костей. Все из-за животных и насекомых. На этот раз медицинские эксперты обнаружили надрез в области шеи, и полиция увидела, что культ не умер, просто затаился. ФБР настояло на продолжении изысканий.

Возле пустоши нашли следы от колес. Оказалось, что тело на болото привезли в грузовике новейшей модели, а нож, найденный неподалеку, привел полицию к владельцу грузовика.

Но и владелец грузовика, и сама машина таинственным образом исчезли, и след оборвался. Поиски продолжались.

В последний раз, когда Джордан видела Стивена живым, он заехал к ней, чтобы сказать, что напал на след. Он сказал, что вернется домой очень-очень поздно. У него был свой ключ от ее дома. Он мог приходить и уходить, когда ему захочется.

Но он не вернулся.

В ту ночь в заброшенном амбаре случился пожар. Ночью пожарные безуспешно пытались потушить огонь, но, кажется, поджигатель действовал весьма опытно.

Когда пожар в конечном итоге удалось потушить, нашли обгорелые останки восьми человек. Несколько дней спустя останки идентифицировали. Тело Стивена оказалось первым в списке. Уцелела пряжка на ремне и полицейский значок. Среди остальных были еще два полицейских, с которыми Стивен выехал на задание, двадцатитрехлетняя проститутка, жертва оккультистов, и пятеро участников ритуала. Одного из них, водителя грузовика, смогли опознать по зубам. Собрав воедино все свидетельства, ФБР пришло к выводу, что Стивен и его коллеги решили застать оккультистов на месте преступления. Завязалась перестрелка, и керосин, который предполагалось использовать для заметания следов, загорелся раньше времени. Свечи, расставленные вокруг жертвы, довершили дело, и амбар вспыхнул, как коробок с порохом.

Джордан, как ни скорбела, знала: Стивен прожил жизнь не зря, отдав ее за то, чтобы положить конец культу, унесшему столько юных жизней…

Холодный ветер, дувший из окна, напомнил Джордан об их последней зиме. Она почти явственно слышала поскрипывание гамака в саду, где она ждала его в любую погоду.

Такой успокаивающий звук.

Джордан не заметила, как уснула. Воспоминания оформились в видения.

Она чувствовала себя легкой, как воздух. Она лежит в гамаке зимой, и повсюду снег. Но снег не холодный, он мягкий и пушистый, и струится, и влажный на ощупь. Нет, пожалуй, даже совсем не снег, а облака, внезапно догадалась Джордан. Облака, и она шла сквозь облака.

Стивен. Черные, слегка встрепанные волосы. Как обычно. Он улыбался немного виновато, как улыбался всегда, когда опаздывал не без причины. Он знал, что она его поймет. Джордан хотела встать с гамака, чтобы поприветствовать его, но дрема сковала члены. Он подойдет к ней сам. Он сам ляжет в гамак. Она чувствовала его дыхание затылком, она чувствовала прикосновение его пальцев, скользнувших под воротник свитера.

Он рядом с ней.

— Твой старый гамак, — пробормотал он.

— Слишком холодно, сейчас зима, — прошептала она. Но пальцы его были горячи, горячее, чем винил, чем тот танец акробатов…

— Там, где ты, никогда не бывает холодно, — заметил он. Ей хотелось поговорить с ним. Она хотела сказать, что увидела его черты в лице манекена.

Но вдруг он исчез. Он снова оказался где-то за снежной пеленой. Нет, то не снег, то облака. Он шел сквозь облака, шел и шел, подходил к ней, но никак не мог подойти, дотянуться.

— Я люблю тебя, Джордан.

— Я тоже тебя люблю и скучаю по тебе.

— Я вернусь к тебе, Джордан.

— Ты не можешь, Стивен, — тихо прошептала она. Она больше ничего не сказала. Во сне ей показалось слишком грубым напоминать ему о том, что он умер.

— Я могу, и я вернусь.

Она улыбнулась, потому что Стивен был упрямым и во сне не мог знать, что никогда не вернется к ней.

Сон, в котором присутствовали облака и воспоминания о тепле, о нежности, рождающей жар, способный растопить любой снег, уничтожить само представление о зиме! Джордан улыбнулась и протянула руку.

Она смотрела в странные, круглые и желтые, как медяки, глаза волка.

Волк был огромен. Он заполнял собой весь черный проем окна. Волк зарычал, оскалился, обнажив светящиеся в темноте клыки.

— Джордан, проклятый волк стоит у меня на пути.

— В Венеции нет волков, — сообщила она ему, — только большие собаки.

Облака струились, обволакивая и Стивена, и волка. Шел снег, и снег был холодный, он жег кожу.

Джордан резко проснулась и едва не закричала: рядом с ней стоял мужчина. Она все еще сидела возле окна, и мужчина низко склонился к ней. Джордан сначала не узнала его, разглядев лишь темный силуэт.

— Джаред! — воскликнула она. Он вздрогнул и выпрямился.

— Джаред! — Джордан потянулась к выключателю. Щелчок, и зажегся свет.

Он был в пижамных штанах, но без куртки, с обнаженной грудью. Он выглядел растерянным — так, должно быть, выглядит лунатик, которого разбудили во время ночной прогулки.

Растерянность сменилась смущением. Глядя в окно, он начал пятиться. Джордан, нахмурившись, выглянула на улицу.

В Венеции шел снег. Крохотные кристаллы снега кружились в воздухе, залетали в окно.

— Джаред, с тобой все в порядке? — спросила Джордан, тревожно посмотрев на кузена.

— Да, — быстро ответил он. — Я беспокоился за тебя.

— Почему?

— Я постучал, чтобы удостовериться, что ты поднялась к себе и у тебя все в порядке, но ты не ответила.

Джордан быстро оглянулась на закрытую дверь. Она смотрела на кузена во все глаза.

— Я заперла дверь, — сообщила она ему.

Он пожал плечами и попятился к двери.

Она была открыта.

— Клянусь, я ее запирала.

— Задвинь щеколду.

Казалось, что он не хотел находиться возле окна. Понятно, ведь холодно.

Шел снег. Снег в Венеции! Такое нечасто случается.

У Джареда была мощная грудь, высокая, стройная, широкоплечая фигура. Сложен как атлет. Но кожу его сейчас покрывали мурашки.

— У тебя к утру может начаться воспаление легких! Закрой ставни и затвори наконец окно! И заберись под одеяло! — проговорил он.

Джордан решила, что стоит последовать его совету.

— Джаред, я уверена, что заперла дверь.

— Может, ты решила, что заперла дверь, но на самом деле забыла.

Она кивнула и поежилась.

— Ложись в постель, Джордан. Я действительно очень за тебя волнуюсь. Пожалуйста, укройся потеплее. Не хватает тебе только заболеть.

Джордан улыбнулась.

— Джаред, — подошла она к нему и положила ладони на его озябшие плечи, — я в порядке. И сейчас я лягу спать. Сейчас я заберусь под одеяло и крепко-крепко усну. И буду спать допоздна. — Она поцеловала кузена в щеку. — Я хорошо провела время сегодня.

Он выглядел глубоко несчастным.

— Я рад.

Джордан отступила, нахмурившись.

— По тебе не видно, что ты рад. Почему?

— Потому что… Мне не надо было позволять тебе приезжать сюда, не надо приводить на бал к графине, не надо было…

— Со мной все в порядке.

Она солгала. Не все с ней было в порядке. Ей снился сон о покойном женихе и о волке, что встретился ей на темной улице.

Но, что бы ни происходило с ней, какие бы чудеса ей ни мерещились, она не собиралась Джареду ни о чем рассказывать.

— Я прекрасно себя чувствую и замечательно провожу время, — упреждающе взмахнула она рукой. — Да, верно, я не разделяю представлений графини о том, как следует развлекать гостей, но когда я снова ее увижу, ту буду с ней любезна и мила. Никаких проблем я больше создавать вам не буду.

Джаред покачал головой и облизнул губы.

— Мне очень жаль.

— Джаред, прекрати. Все хорошо. Иди к себе и ложись спать.

— Ты не понимаешь, мне действительно жаль.

— Джаред, ты мой кузен, мой лучший друг, мой родственник и все такое. Я люблю тебя. А теперь убирайся из моего номера и возвращайся к себе.

Он задумчиво посмотрел на нее, кивнул и пошел к двери. У порога он оглянулся, помедлив.

— Иди сюда и закрой дверь на засов.

— Слушаюсь, сэр.

Когда он ушел, Джордан заперла дверь на засов, нарочно погремев им, чтобы Джаред услышал звук.

— Иди к своей жене! — сказала она из-за закрытой двери.

— Эй, осторожнее, — шепнул он ей в ответ. — Ты знаешь, что можно подумать, когда так говорят? Джордан рассмеялась.

— Знаю, и вид у тебя тоже соответствующий! Давай торопись к себе!

— Спокойной ночи.

Когда Джаред ушел, Джордан вдруг с удивлением обнаружила, что совсем не хочет спать. Она включила телевизор, гадая, показывают ли что-то по телику в такое позднее время. Она попала на какое-то игровое шоу. Она ни слова не понимала из того, что говорили воодушевленные участники, но смысл игры она поняла: при неправильном ответе на вопрос участник игры снимал с себя какой-то предмет туалета, а потом все мазали друг друга взбитыми сливками.

Оставив телевизор включенным, Джордан забралась в постель.

Свет она тоже оставила включенным. Свет прогонял тени из углов.

И спать она решила при свете.

Синди Райли проснулась внезапно. Она не знала, что ее разбудило. Какое-то время она просто вглядывалась в темноту.

Впотьмах она пошарила рукой рядом с собой. Место Джареда пустовало. Но в тот же миг она поняла, что он в комнате. Он открыл окно, несмотря на холодную погоду, и стоял около него, глядя вдаль.

— Джаред?

— Прости, что разбудил тебя.

— Нет, нет, ты меня не будил. — Синди встала с кровати и подошла к мужу, прижавшись щекой к его спине и обняв за талию.

— Ты весь заледенел! Разве можно вот так стоять у окна голым?

Какое-то время он молчал, а потом очень медленно проговорил:

— Видишь, идет снег. В Венеции не так часто идет снег.

— Ну и что? Мокрые белые крупинки. Ты уже видел их раньше.

— Но не в Венеции.

— Джаред, ты холоден как лед.

— Я знаю, — подтвердил он.

— Возвращайся в постель. Я тебя согрею. Он обернулся со стремительностью, напугавшей ее. Глаза его горели.

— Согреешь? Мне очень, очень холодно.

Он не в себе. Что-то с ним не так.

Они женаты не первый год. И все годы им было хорошо друг с другом. Она любила его, он ей нравился, ей нравилось его общество, и очень нравилась их с Джаредом сексуальная жизнь. И все же этой ночью…

Руки его казались сильнее. Он был натянут как струна. Мышцы готовы выскочить из кожи, которая оставалась странно холодной. И даже простое прикосновение его ладоней к коже воспринималось ею как нечто сверхэротичное.

Сегодня ночью они уже любили друг друга. Придя в номер после кофе, который они пили внизу, оба чувствовали себя приятно расслабленными и, забравшись в постель, начали целоваться, ласкать друг друга, и ласки естественным образом перешли в акт любви.

Но потом все пошло не так, как раньше… Ласки показались ей на грани дозволенного. Предельно острые ощущения рождались всего лишь от прикосновений, жара его ладоней у нее на плечах, от того, как он смотрел на нее. Да, все дело в его глазах…

Окно оставалось открытым. Из него тянуло холодом. Он наклонился и поцеловал ее открытым, влажным, голодным ртом, со страстью, способной растопить любые льды. Страстью, входящей в волнующее, возбуждающее противоречие с холодом его кожи. Она чувствовала, как зубы его скользят по ее зубам; язык его змеей проникал в глубину ее горла. Поцелуй подействовал на нее как вспышка молнии, от которой занялись огнем все эрогенные зоны ее тела. Секунда, и он поднял ее на руки. Оказавшись на кровати, Синди краем сознания успела отметить, что ночная рубашка разорвана от ворота до подола.

Небольшая потеря…

Его губы, язык были повсюду. Он скользил губами вдоль ее горла, к ключице. Поцелуй. Наслаждение, острое, как удар током. Синди начало трясти, но не от холода, а от возбуждения.

— Господи, что мы сегодня такое выпили? — пробормотала она.

Он не ответил. Он находился у нее между ног. У нее начались спазмы экстаза. Руки взметнулись вверх, она ничего не слышала и не видела, она пылала в огне. Он целовал ее. Он становился все напористее, поцелуи его стали почти болезненными, почти мучительными… Но и в боли ощущалось наслаждение. Болезненное наслаждение. Она захотела прошептать ему, что так не надо… Она не могла — не было голоса, ее била крупная дрожь. Волны оргазма накатывали одна за другой. Он поднялся над ней, она изо всех сил обхватила его ногами, прижимая к себе. На грани полного забытья она успела подумать, что кровать развалится, что люди внизу могут проснуться, что крыша рухнет…

Позже, она не знала, насколько позже, она не могла сказать, как долго страсть держала их в плену, несколько бешеных минут или всю ночь, она снова почувствовала холод. Она протянула руку, Джаред был рядом.

— Окно, — пробормотала она.

—Угу.

— Окно… Холодно.

Он не шевелился. Она соскочила с постели нагая и подбежала к окну, чтобы закрыть ставни и запереть их, а потом закрыть массивное окно. Ее трясло от холода. Она обхватила себя руками и тут решила, что должна заскочить в туалет, прежде чем ложиться в постель. Она закрылась в ванной — Синди не относилась к тем, кто считает, что в браке закрываться необязательно, и, когда с нуждой было покончено, она вымыла руки и ополоснула лицо водой. Взглянув в висевшее над раковиной зеркало, она заметила царапины на шее. Из крохотной ранки на груди капала кровь. И на бедре тоже ранка и след крови.

Она приняла наскоро душ. Подумаешь, царапины. Выключив в ванной свет, она юркнула в постель, под одеяло, и обняла мужа. Какое-то время он не шевелился. Он лежал на спине, но в темноте она не могла сказать, открыты у него глаза или нет.

— Джаред?

Он нежно провел рукой по ее волосам.

—Угу.

— Ты был потрясающим!

— Ну, я старался.

Ей показалось, что он делает над собой усилие, чтобы говорить непринужденным тоном.

— Совсем по-другому. Не знаю, хочу ли я такого каждую ночь.

— Почему нет?

— Ты укусил меня.

— Укусил тебя?

— Ну, ты знаешь…

— Любовные засосы.

Синди не стала говорить, что после засосов кровь обычно не течет. В конце концов, то, что было… Незабываемо.

— Джаред?

— Хм?

— Я люблю тебя.

Он долго не отвечал. Но потом повернулся к ней лицом, прижал ее к себе и стал нежно гладить по спине. Его била дрожь.

— Джаред, что случилось?

— Ничего. Я просто замерз. О, как мне холодно!

— Сам виноват, глупый ты человек! Зачем так долго стоять у открытого окна и смотреть на снег!

Он нежно поцеловал ее в лоб. Как не похож этот поцелуй на те, другие! Легок, как дыхание ветра, нежен, как лепесток цветка.

Его продолжало трясти.

Я принесу еще одно одеяло.

Она встала с постели, наткнулась на что-то в темноте, стукнулась пальцем ноги о ножку кровати и выругалась.

— Джаред, хорошо бы зажечь свет.

— Синди, иди ко мне. Просто иди ко мне.

— Я пытаюсь найти одеяло. Для тебя, — с нажимом на последнем слове сообщила она.

— Не надо одеяло. Иди полежи со мной. — Джаред нетерпеливо вздохнул. Секунда, и он был на ногах, сгреб ее в охапку. — В тебе все тепло, которое мне нужно.

Она улыбнулась. Он, наверное, и представить себе не мог, как тронул ее сказанными словами.

Но когда они вернулись в постель, прижавшись друг к другу плотно, как горошины в стручке, дрожь его так и не унялась. Но Синди больше ничего не говорила. Она просто изо всех сил старалась его согреть.

Хотелось бы, чтобы и Джордан знала, каким он может быть временами нежным. И красивым. Джаред по-настоящему красивый мужчина.

А если подумать…

Нередко в последнее время она начинала думать, что сама превращается в монстра.

Зеленоглазого монстра — воплощенную ревность.

Как могла она сомневаться в нем!

Сомневаться после того, что произошло сегодня! Синди стало стыдно за себя.

Он любил ее. Любил без всяких оговорок.

Синди заснула с блаженной улыбкой на губах.

Маленькие ранки… несколько капель крови ничего не значили.

Совсем ничего.