"Англо-бурская война 1899–1902 гг." - читать интересную книгу автора (Григорьевич Дроговоз Игорь)

Глава 7 Осада Ледисмита

Одним из наиболее известных и важных эпизодов первого периода англо-бурской войны, несомненно, стала осада города Ледисмит войсками буров. Сам по себе этот городок не представлял какой-либо ценности. Как сообщал очевидец:

«Этот город, получивший такую громкую известность, представляет собой небольшую группу домиков, брошенных на берегу Зандзо. Вокруг него толпятся в беспорядке высокие горы со своими характерными, будто срезанными ножом вершинами».

Тем не менее этот город, больше похожий на деревушку, стал главным опорным пунктом британской армии в провинции Наталь. Английский генерал-лейтенант Джордж Уайт так объяснял значение Ледисмита для британской армии в своем донесении лорду Китченеру:

«В течение октября 1899 года войска свободной Оранжевой и Южно-Африканской Республик постепенно сосредоточились к Ледисмиту с запада и севера. Несмотря на удачные дела с неприятельскими отрядами у Талана, Еландслагге и Рейтфонтена, сражение 30 октября у Ломбардс-Копа доказало, что при подвижности буров и их численном превосходстве представляется мало шансов на успех при столкновениях с ними в открытом поле.

На мою долю выпала задача защищать от их вторжения большую часть Наталя, и в частности – Питермарицбург, столицу колонии и местопребывание правительства. Мне следовало обсудить, как это исполнить наилучшим образом. 31 октября генерал сэр Реверс Буллер дал мне следующую телеграмму: «Не можете ли вы в ожидании событий укрыться, если не в самом Ледисмите, то, по меньшей мере, за Тугелой, в Колензо?» В тот же день я сообщил ему о моем намерении держаться в Ледисмите».

Генерал Уайт объяснил свое намерение оборонять до последней возможности Ледисмит следующими причинами: во-первых, это самый населенный город Верхнего Наталя, поэтому захват его для противника может стать знаковым событием, способным поднять боевой дух буров; во-вторых, сдача Ледисмита могла послужить сигналом для всеобщего восстания голландских колонистов на юге Африке, чего очень опасались англичане, поскольку тем самым буры продемонстрировали бы свое превосходство над Британской империей.

А главное, как считал генерал Уайт:

«Со стратегической точки зрения город имел большое значение как место разветвления железнодорожных путей из Трансвааля и Оранжевой Республики, и пока республики не владели этим узлом, их коммуникационные линии были необходимо разделены, что лишало их возможности вполне пользоваться выгодами совместных действий. С тактической точки зрения город был уже частью приведен в оборонительное положение и сам по себе представлял достаточно сильную позицию. Хотя периметр, который нам следовало занять, был слишком велик для наличных войск, но тем не менее там была возможность долго обороняться против превосходного в числе неприятеля

С другой стороны, отступление за Тугелу с моральной точки зрения было равнозначно серьезному поражению и повлекло бы за собою отдачу большого города с английским населением, с женщинами, детьми и с большим запасом продовольствия и боевых припасов, собранных там еще до моего приезда в Южную Африку, и с тех пор еще увеличивавшегося.

Длина Тугелы от Дракенберга до реки Буффало около 80 миль; в сухое время года, в конце ноября, она переходима в брод почти повсеместно. Со своими слабыми силами я не мог надеяться на успешную оборону столь длинной линии против неприятеля втрое более подвижного и вдвое более сильного числом; всякая моя попытка воспрепятствовать охвату одного из моих флангов привела бы к ослаблению центра, а потому и вероятному прорыву его.

Отбросивши один из моих флангов на Тугелу, противник оказался бы ближе к Питермарицбургу, чем я, и я был бы вынужден поспешно отступить по железной дороге для защиты столицы. Продолжать же сопротивление там было бы невозможно, не допустивши в то же время противника занять Дурбан, через который мы ожидали подвоза припасов и наших подкреплений; поэтому мы должны бы были для защиты Дурбана отступить еще и, таким образом, уступить противнику все пространство Наталя от Ленгс-Нэка до самого моря.

Я был убежден, что буду в состоянии держаться в Ледисмите столько времени, сколько окажется нужным; я считал, что пока я оставался там, я приковывал к себе главную массу войска буров, и они не в состоянии будут высылать к югу от Тугелы значительных сил, а лишь летучие отряды, которые без труда могут быть остановлены английскими и колониальными войсками, оставшимися там и ожидавшими в скором времени усиления. По всему этому я обратил все свое внимание на приведение Ледисмита в оборонительное положение для долгой осады».

Добившись убедительной победы над британскими войсками в сражении у Ломбардс-Копа, предводители армии буров тем не менее так и не сумели правильно распорядиться ее плодами. Переиграв противника в тактическом плане, нанеся ему серьезные потери, буры оказались никудышными стратегами, так и не развив наметившийся успех.

Временно обладая численным перевесом над англичанами, имея все шансы для окончательного разгрома противника, генерал Жубер со своими солдатами, вместо преследования разбитого врага, увлекся празднованием победы, дав возможность вражеским войскам отойти к Ледисмиту.

Как писал очевидец:

«Известие о катастрофе в тылу распространило страшную панику в остальных войсках Уайта, и они начали отступление «в порядке», то есть все, что только могло двигаться – люди, лошади, мулы, – все в страшной поспешности бросилось к Ледисмиту. Повозки обоза, перемешавшись с орудиями и вьючными животными, загородили дорогу. Солдаты бросали ружья и патроны».

Отступающие в смятении британские войска могли стать легкой добычей буров, практически не имевших потерь (не более десяти человек), но они предпочли дать противнику 48-часовую передышку, оставаясь в течение двух суток в лагере.

Генерал же Уайт времени даром не терял: «В течение 31 октября и 1 ноября я употребил все войска на организацию обороны и укрепление разных позиций на том пространстве, которое я предполагал занять».

Воспользовавшись подарком со стороны неприятеля, англичане спешно укрепили свои позиции, проходившие по вершинам окружавших город Ледисмит гор: были подготовлены каменные брустверы высотой около полутора метров, защищавшие солдат от пуль и осколков снарядов противника, из камня же выстроены редуты, соединенные между собой траншеями. Наконец, серьезным препятствием для атакующих был рельеф местности – высокие, крутые склоны гор, естественные валы, огромные валуны, за которыми могли укрыться обороняющиеся.

Тем временем буры неторопливо приближались к городу, и только 2 ноября, перерезав железные дороги, ведущие в Ледисмит, приступили к осаде города. Разместив вокруг города свои тяжелые осадные орудия, в тот же день они приступили к обстрелу позиций англичан.

Гарнизон Ледисмита к этому времени был усилен флотской бригадой с корабля Ее Величества «Powerful», прибывшей в город по железной дороге. Она состояла из 283 офицеров и матросов, двух 4,7-дюймовых орудий, четырех 12-фунтовых пушек и четырех пулеметов Максима. Командовал бригадой капитан Ламбтон.

Для понимания многих странностей англо-бурской войны надо заметить, что буры довольно легкомысленно относились к войне. Не стала в этом смысле исклюпением и осада Ледисмита. Вот как описывал очевидец события того времени:

«Решившись на блокаду, буры раскинули свои маленькие лагеря по огромной окружности, и вокруг осажденного города началась довольно мирная жизнь при военной обстановке. Англичане спокойно сидели в крепости, а буры наблюдали их. Каждой команде был отведен особый район охранения. Днем по линии постов располагались несколько человек, которые, лежа за камнем с трубкой в зубах и «Маузером» (так буры называли маузеровские винтовки), сторожили, не покажется ли где-нибудь голова англичанина. На случай вылазки неприятеля сигналом тревоги служил пастушеский рожок.

Одиночные ружейные выстрелы здесь слышались довольно часто. Иногда, впрочем, от времени до времени тяжело нагнется воздух, просвистит где-нибудь граната. Это соскучившиеся артиллеристы обеих сторон, заметив какую-нибудь цель, напоминали себе о том, что здесь война. Но если впереди кое-что напоминало собой войну, то в тылу линии обложения картина являлась уже совсем мирной. Вокруг лагерей паслись стада быков, спутанные лошади, мулы, овцы. По дороге из лагеря в лагерь разъезжали легким галопцем буры, очень часто под зонтиком и в сопровождении кафра, везшего ружье и патронташ своего «бааса» (господина)».

По воскресеньям никаких боевых действий под Ледисмитом, по негласной договоренности враждующих сторон, вообще не велось – противники, еще накануне днем ловившие друг друга в перекрестье прицела своих винтовок, мирно встречались на нейтральной полосе, беседовали и даже обменивались сувенирами.

Естественно, что английские войска, запертые в Ледисмите, не преминули воспользоваться подобным легкомыслием противника. Однажды ночью британская диверсионная группа незамеченной пробралась на артиллерийские позиции буров и взорвала дальнобойное осадное орудие Крезо. Еще через несколько дней небольшой отряд натальских буров, действовавший на стороне англичан и подошедший для дружеской (!) беседы к осаждавшим, внезапно напал на потерявших бдительность артиллеристов и привел в негодность несколько пушек Круппа и Максима.

Потеря значительной части осадной артиллерии отрезвляюще подействовала на буров. Они, наконец, осознали, что война требует серьезного к себе отношения. Оставшиеся пушки были отведены подальше от позиций англичан, была значительно усилена их охрана, особенно в ночное время. Через каждые сто шагов стали выставляться часовые, сменявшиеся после двух часов пребывания на посту.

Попытка же организовать патрулирование нейтральной полосы закончилась трагически: сначала часовые расстреляли свой же интернациональный патруль (в него входили американец и испанец), когда тот, возвращаясь к своим войскам, не успел ответить пароль, а еще через несколько дней оранжевые буры по ошибке пристрелили собственного капрала.

Англичане время от времени предпринимали вылазки, причинявшие много беспокойства бурам. Генерал-лейтенант Уайт в одном из своих донесений лорду Китченеру описывал такой рейд:

«Около 4 часов утра 5-й полк гвардейских драгун, 5-й уланский полк, 18-й гусарский полк, конные Натальские волонтеры и 69-я ездящая батарея выступили для обрекогносцирования противника и чтобы попытаться захватить какой-нибудь его лагерь в направлении Ондерброка.

Генерал Френч, командовавший этим отрядом, оставил часть его – конных Натальских волонтеров с двумя орудиями, под начальством полковника Ройстона, в проход между Вагон-Гиллем и Миддле-Гиллем, а с остальною частью обошел с юга Энд-Лилль (где он оставил один смешанный эскадрон 5-го уланского полка), подошел к противнику приблизительно на 3000 ярдов и открыл оттуда сильный огонь по лагерю буров.

Противник очистил лагерь и занял позицию на одной из высот, выставив там свою полевую артиллерию. Генерал Френч, выполнивши свою задачу, отступил и вернулся в лагерь в 10 часов утра. У нас был ранен один человек».

После победы под Колензо, у буров немедленно началось «головокружение от успехов», часто принимавшее уродливые формы. Европейские офицеры-добровольцы, которых было немало в их рядах, неоднократно предлагали вместо ежедневных и абсолютно бесполезных обстрелов Ледисмита из одиночных орудий, имевших следствием лишь напрасный расход драгоценных боеприпасов, организовать мощную бомбардировку города, а затем его решительный штурм. Командование же буров посчитало неразумным разрушать Ледисмит, и вялотекущая осада продолжалась без каких-либо намеков на успех.

Только после того, как на южноафриканский театр военных действий стали, во все более возрастающем количестве, прибывать свежие британские войска, а центр тяжести вооруженной борьбы стал смещаться на запад, командование буров осознало необходимость быстрейшего высвобождения значительных сил своей армии, застрявших под Ледисмитом и оказавшихся в стороне от главных событий. Поэтому собравшиеся на военный совет в начале нового, 1900 года командиры буров после недолгого обсуждения решили разрубить, наконец, «гордиев узел» и на следующий день, 6 января, провести общую атаку Ледисмита.

Надо заметить, что военные советы буров в тот период представляли собой весьма живописное зрелище, от которого любой европейский военный стратег заплакал бы горькими слезами. На нем, как правило, присутствовали жены генералов, имевшие наравне с ними право голоса при принятии решений, все распоряжения подчиненным войскам отдавались устно, никаких карт и планов не существовало. Завершалось же подобное мероприятие хоровым пением псалмов.

Вечером 5 января фельдкорнетам сообщили план завтрашнего штурма, разделив коммандо на две группы – атакующую и резервную, причем первая должна была ночью занять позицию в 1000 шагов от противника, дабы утром ружейным огнем отвлечь внимание противника и поддержать атаку с юго-западного направления. Однако в реальности все пошло по-иному.

Рано утром 6 января 1900 года трансваальские буры в мертвой тишине ждали сигнала к открытию огня, как вдруг

«…откуда-то издалека, словно тяжелый протяжный вздох, пронесся звук орудийного выстрела и эхом раздался по горам. За ним другой, третий, все чаще и чаще, яснее и яснее – «так», «так-так-так», «так-так» сухо затрещали маузеровские винтовки вперемешку с глухими звуками английского Ли-Метфорда. Это оранжевые буры, не дождавшись демонстративной атаки, повели главную.

Команда встрепенулась, все посмотрели на ассистента фельдкорнета, но угрюмый старик, все время молча сидевший с закрытыми глазами, заявил, что он не получил определенных приказаний и поэтому, если бюргеры желают(!), то они могут атаковать английские укрепления. После минутного совещания решено было наступать…

Но лишь только показались головы буров, так моментально по всей линии английских траншей вспыхнули огоньки и рой пуль, со свистом и жалобным пением, пронзился и взрыл песок, кто-то ахнул, все быстро скатились с насыпи и залегли за камнями, из-за которых сейчас же началась редкая одиночная стрельба. Артиллерия обеих сторон открыла яростный огонь, и гранаты, злобно шипя, заносились в воздухе, скрещиваясь над головами атакующих».

Лишившись фактора внезапности, буры вынуждены были ползком, укрываясь за крупными камнями, медленно продвигаться к английским позициям, пока не оказались в двухстах шагов от них. Дальше начиналось голое пространство, с которого обороняющимися заблаговременно были собраны все камни (их пустили на постройку брустверов). Поскольку двигаться дальше было чистой воды самоубийством, буры застыли на месте. Никто не знал, что делать дальше.

Пролежав два часа, атакующие поползли назад, найдя себе укрытие за железнодорожной насыпью. Поскольку вся местность простреливалась англичанами, бурам пришлось весь день провести за насыпью, ожидая спасительной темноты, под прикрытием которой они могли бы добраться до своего лагеря. Неожиданно само небо сжалилось над бурами, и в пять часов вечера пошел страшный ливень с градом. Воспользовавшись тем, что уже на расстоянии трех метров, за струями дождя, было ничего не видно, буры отошли, потеряв во время атаки около десяти человек.

Более серьезные потери понесли оранжевые буры, атаковавшие Ледисмит с юго-запада. Решительно пойдя на штурм, они под сильным огнем противника сумели выбить англичан с позиции, захватили артиллерийское орудие и оказались на вершине горы, с которой уже открывался прекрасный вид на город.

Однако, не получив поддержки от трансваальских буров (те в этот момент отлеживались, не предпринимая активных действий), они вынуждены были отойти под натиском контратаковавших англичан, потеряв убитыми и ранеными около 200 человек.

Так полной неудачей закончилась попытка взять Ледисмит штурмом. Причинами этого стали, в первую очередь, несогласованность действий подразделений армии буров, численное превосходство англичан, а главное, совершенно неудовлетворительная организация атаки. К примеру, резервные части не получили никаких определенных указаний и пролежали весь день на своих позициях, наблюдая за тем, как гибнут их товарищи.

После провала штурма, с отчаяния, буры решили затопить Ледисмит, начав строительство плотины на реке Занд-ривер. Как и следовало ожидать, плотину смыло в самом начале строительства, поэтому неудачливые гидростроители вынуждены были вернуться к привычному для них занятию – осаде города, только теперь уже без особой надежды на успех.

Вялотекущая осада Ледисмита, без сомнения, сыграла не последнюю роль в дальнейших неудачах армии буров. Вместо того чтобы, оставив небольшие отряды для обозначения осады, основными силами двигаться в направлении Питермарицбурга и далее на Дурбан, пока англичане не перебросили на театр военных действий подкрепления, буры и их командир генерал Жубер продолжали стоять лагерем вокруг города, теряя драгоценное время.

Подобное поведение буров можно объяснить одним обстоятельством – у них просто не было стратегического плана кампании и отсутствовало ясное понимание того, что надо делать дальше. Выигрывая на первых порах одно за другим отдельные сражения, буры тут же отдавали инициативу в руки противника, переходя к пассивным действиям, вроде осады британских гарнизонов в городах Наталя и Капской колонии.