"Найти родник" - читать интересную книгу автора (Федотов Дмитрий)

НАЧАЛО

Рубленый желтый конус света держал, как в кулаке, пластиковый пюпитр с рассыпанными по нему разнокалиберными листами и листочками. Временами узкая, почти женская, кисть с тонкими нервными пальцами прорывала незримую границу света и мрака, чтобы пошелестеть этой грудой обезличенных человеческих мыслей и, как бы не найдя для себя ничего достойного внимания, мягко исчезала. Размеренно-усталое «грассе» докладчика иногда прерывал щелчок проектора, и тогда невидимый хамелеон выстреливал свой сияющий длинный язык, припечатывая к экрану яркую бабочку слайда.

В гулкой темноте помещения слова китайскими мячиками рикошетировали от потолка и стен, достигая цели по точно рассчитанным докладчиком траекториям двух невидимых, но весьма внимательных слушателей.

— …Таким образом, установленная нами возможность прямого независимого психокинетического контакта позволяет осуществлять эмоционально-волевое сканирование практически любого человека, не взирая на его желание и не требуя его согласия! Благодарю за внимание.

Молочный полусвет мгновенно растворил растерявшуюся тьму. Невысокий, болезненно-аскетичный человек за пюпитром аккуратно собрал свои записи, погасил осветитель и неспеша направился к двоим, сидевшим на низком удобном диване в конце огромного кабинета. Он молча опустился в такое же низкое кресло напротив, закинул ногу на ногу и, положив на острое колено пачку листов, слегка прикрыл глаза.

Сидящие на диване быстро обменялись взглядами, и один, помоложе, чуть подавшись вперед, спросил:

— Будьте любезны, друг Доктор, поясните, что значит «любого человека»? Нас тоже?!..

— Я имел в виду любого обыкновенного человека, — тонкие губы Доктора тронула почти незаметная улыбка. — Сам «Психокон» сканирует только так называемую, оперативную память, то есть ту информацию, которой человек пользуется постоянно. И в этом смысле, чем сложнее и многообразнее деятельность мозга, тем труднее подстроиться к нему «в унисон», и, следовательно, наиболее одаренные, талантливые люди — настоящие творческие личности легкий кивок слушателям, — практически недоступны для сканирования. Но, если вы внимательно следили за моим сообщением, главное достоинство «Психокона» в другом…

Неожиданно возникшая пауза явно озадачила молодого, но тут заговорил второй. Низкий, почти бархатный, голос удачно гармонировал с его благопристойно-представительной внешностью, коей, как правило, обладают все большие официальные люди.

— Если я правильно понял, друг Доктор, ваш аппарат способен читать самые сокровенные мысли людей — то, что не выказывается даже самым близким?..

— Не совсем так, — ученый вяло прищелкнул пальцами, выпрямляясь в кресле. — С помощью «Психокона» можно внедрить в сознание человека копию сознания, точнее, матрицированную личность другого, и этот, второй, оставаясь необнаруженным, сможет узнать буквально все о жизни, связях, вкусах, чувствах, идеалах первого… Я понятно излагаю?

— Вполне. Продолжайте…

— Таким образом, например, можно будет лечить психические заболевания, за считанные часы вылавливать самых опасных и ловких преступников, не попавших под контроль при генетическом тестировании…

— Это как же? — заинтересовался молодой. — Поподробнее, пожалуйста!

Доктор устало вздохнул, достал сигареты и, не спрашивая разрешения, закурил.

— Если вы помните, в моем сообщении прозвучала мысль, впоследствии подтвердившаяся, о том, что человек живет, как личность, не в объективно существующем мире, но в мире, созданном его сознанием на основе восприятия реальности. Иными словами, как физическое тело человек живет в физическом, реальном мире, а как личность — во внутреннем, духовном. При этом сложность, протяженность, полноценность, то есть приближенность к реальности внутреннего мира тем больше, чем более образован, эрудирован, более умен, скажем, человек…

— Понятно, — снисходительно кивнул пожилой. — И все-таки, каким образом, конкретно, вы собираетесь ловить преступников?

— Так вот, — терпеливо продолжал Доктор, — «Психокон», как я уже говорил, может внедрить копию сознания, скажем, Инспектора Порядка в сознание, вернее, во внутренний мир любого из преступников, где бы он ни находился и не скрывался! С помощью, так называемого, «ключа», «Психокон» настраивается в резонанс с… исследуемым мозгом, используя данные об индивидуальных энцефалоспектрах населения Бюро Генетического Контроля. Вход в чужое сознание при этом остается незамеченным, и «копия» беспрепятственно внедряется в тот мир, становится его частью, оставаясь в то же время цельной и самостоятельной. Весь дальнейший поиск — осторожное и постепенное овладение эмоционально-информационной структурой мозга преступника и, в итоге, захват его личности там, в его внутреннем мире. После чего арест преступника не представляет никакой сложности, — Доктор небрежно помахал рукой в воздухе, разгоняя дымные струйки. — Он сам является в органы, ведомый «копией» Инспектора.

— Весьма эффектно! — не сдержал восхищения молодой и повернулся к пожилому. — И какие возможности! Не так ли, Первый Друг?

— М-мда!.. — скептически хмыкнул тот. — Ну что ж, теоретически выглядит прекрасно, а как на практике?

Доктор тщательно загасил сигарету в мраморной пепельнице на высокой ножке, стоявшей возле кресла, и поднялся.

— Ставлю вас в известность, Высокие Друзья, что у меня все готово для проведения пробной… охоты. Требуется лишь ваше благословение, — он наконец позволил себе слегка улыбнуться.

— Похвально, — Первый Друг с видимым трудом встал с дивана. — Друг Советник, поручаю вам ознакомиться с планом эксперимента и оказать Доктору всяческое содействие при возможных затруднениях, особенно в выборе кандидатуры Инспектора. Благословляю вас, друг Доктор, от имени нашего народа и во имя Будущего! — он официально улыбнулся и протянул вялую пухлую ладонь. — Желаю успеха!

Доктор с плохо скрываемым чувством брезгливости коснулся пальцами его руки и, резко повернувшись на каблуках, вышел.

Советник зло посмотрел ему вслед, но Первый, перехватив его взгляд, по-отечески похлопал по плечу:

— Остынь! Пусть работает… пока! А твоя задача, чтобы он ни о чем не догадался раньше времени.

— А вообще-то сам соображай, чай не маленький, — дед со вкусом циркнул сквозь зубы в зеленую вонючую лужу посреди дороги. — Чудной ты! Нездешный вроде.

Он еще раз, близоруко щурясь, оглядел меня, вздохнул — коротенько так, по-стариковски — и двинулся прочь. Двустволка волочилась за ним, выписывая двойные кренделя по пыльной дороге. Дед добрел до поворота и свернул в переулок. В этот момент дуло подскочило на булыжнике и плюнуло дуплетом. Картечь с поросячьим визгом набросилась на мелкую гальку вдоль обочины. Дед чертыхнулся, всердцах переломил ружье об колено, выковырял стреляные гильзы и, положив самопал на тощее плечо, удалился.

Я присел на краешек прогнившей одноногой скамейки у покосившейся воротины, зажег последнюю сигарету из пачки и попробовал подытожить то, что узнал за эти несколько часов…

Сначала все шло невероятно гладко, и я подумал, что Доктор зря так переживал и заставлял меня по десять раз повторять все наставления и инструкции. Тогда это казалось какой-то необычной игрой для взрослых, и непонятно было, почему взяли не многоопытного Инспектора, а меня новоиспеченного выпускника Школы Героев Будущего? А в общем-то все оказалось несложно.

«Ключ» сработал великолепно, я даже не почувствовал самого момента Входа. Просто открыл глаза и обнаружил, что стою посреди кривой и грязной улицы, а в трех шагах от меня изумленно застыл голый вихрастый мальчонка, вытаращив и без того круглые глазенки и завороженно ковыряя в носу. Я быстро сунул «ключ» в чехол на поясе и включил имитатор.

Теперь на карапуза смотрел рыжий облезлый пес и плебейски помахивал клочкастым обрубком в репьях. Однако реакция юного аборигена была неожиданной.

— Вовкулака! Вовкулака! — отчаянно завопил он, и через полминуты в конце улицы лишь высвечивала солнечным «зайчиком» белая попка.

«Так, пожалуй, в ближайшее время лучше оставаться четвероногим, слиться, так сказать, с остатками городской природы».

И я неспеша затрусил по колдобистой колее…

…Пункт для наблюдения я тоже выбрал удачный: штабель вросших в глину бетонных коробов для канализации надежно скрывал меня от посторонних глаз, а магазинчик с прилегающими подворотнями был как на ладони. У сломанного крыльца уже притаптывались страждущие. Они поминутно оглядывались на амбарную дверь магазина, снабженную пудовым замком и ловили за фалды редких добропорядочных полуразмытых граждан, обходивших «стоянку» по длинной дуге.

Я включил «щуп» и без особого труда поймал несущую частоту, благо, она у этих топотунчиков, да еще в такое время, абсолютно одинаковая. Модуляцию тоже выбрал простейшую — КОЛЮНЯ. Расчет был верный: раз Колюнчик «лег на дно», у него должен быть поставщик, который, понятно, обеспечивает его не только сухим пайком.

Все энерфаны у магазина мало отличались друг от друга, больше походя на манекены из студии какого-нибудь авангардиста, но двое из них показались мне подозрительно детализированными. Первый — мрачный, небритый, опухший мужик в строительной робе — не шатался туда-сюда как остальные, а сидел в сторонке на корточках и сосредоточенно смолил папиросу, внимательно разглядывая «бычок» после каждой затяжки. Однако, «щуп», направленный на этот энерфан, промолчал — видимо, образ был слишком отдаленным. Зато со вторым я не ошибся: индикатор «щупа» мгновенно налился густым изумрудным светом — есть!

Я внимательно пригляделся к парню: обычный «люмпен», заросший, похмельный — пустой. В руке — застиранная латаная авоська, загруженная какими-то банками, штормовка явно с чужого плеча, драные сандалии.

Ну, вот и отлично!

Я спокойно убрал «щуп» и приготовился ждать открытия магазина. Видимо, от жары я все-таки слегка закемарил, потому что грозное рычание прямо над ухом явилось полной неожиданностью. Передо мной, насупившись и уверенно расставив лапы, стоял здоровенный пес и совершенно недвусмысленно демонстрировал великолепные дюймовые клыки.

В таких трущобах чужаков не терпят и времени на размышления тоже не дают, поэтому я постарался как можно проворнее выбраться задом из-под штабеля бетона. Но пес оказался на редкость сообразительным и уже ждал меня с другой стороны. Бросок был молчаливым и стремительным. Я едва успел сделать отмашку, не целясь, и правой рукой выключил имитатор.

Получив от тощей собаки чувствительный удар по уху и тут же увидев вместо нее человека, пес явно растерялся. Он сел на хвост, помотал лобастой головой, чесанул ушибленное ухо и, озадаченно рыкнув, скрылся за углом забора. Я поспешно оглянулся и обнаружил открытую амбарную пасть, из которой тараканами разбегались страждущие, любовно прижимая к животам драгоценные емкости. Я подождал минут пять, но «люмпен» не появлялся, хотя перед открытием толкался у самого крыльца. Почуяв неладное, я решился и вошел в магазин: парень как сквозь землю провалился!

Это было плохо.

Это было очень плохо! В запасе оставалось чуть больше суток, но самое неприятное — впереди была ночь!..

…Поход к универсаму, что на Площади, тоже ничего не дал. Огромная, безликая толпа: крики, кашель, гул, бледные круги вместо лиц, отдельные носы, брови, глаза, рты, пестро-серые расплывающиеся фигуры, пятна сумок, авосек, портфелей… Я было сунулся в этот квазиживой псевдотуман, но вовремя вспомнил напутствия Доктора: избегать массовых скоплений энерфанов, так как есть риск раствориться в них несмотря на имитатор.

Я вернулся в трущобы совершенно растерянный, сидя на дамбе выкурил подряд три сигареты, и попытался сосредоточиться. Черная вода с мазутными акварелями лениво пихала насыпь, тыкала в серую гальку ветками и окурками и, кажется, была этим вполне довольна. Я щелкнул через плечо «бычком» и посмотрел вдаль: вместо противоположного берега там клубился знакомый серый, искрящийся на солнце туман.

Так и не придумав ничего, я решился на самый примитивный и в общем-то малоэффективный прием: методично обходить кварталы осторожно спрашивая встречных о какой-нибудь ерунде и одновременно зондируя их «щупом» по модуляции КОЛЮНЯ. На безрыбье, как говорится, и сам раком станешь!..

Часа через три мне встретился этот странный дед с двустволкой и все расставил на свои места заявив, что «здеся тебе никто ничево ни про кого не гавкнет, паря, поскольку тута кажный дурак другого дурака и в темноте признает, а ежели найти кого хошь — дивиндуальный подход ищи». Когда же я попробовал выяснить насчет «подхода», дед уверенно определил, что такое чудило видит впервые…

«…Да-а, Инспектор, хреновый из тебя охотник! Какого-то вшивого гопника вычислить не можешь, а еще — отличник Школы!» — я с раздражением раздавил окурок, сплюнул и распаковал рюкзак: Доктор почему-то запретил покупать или брать что-либо здесь и настоял на полной экипировке туриста-одиночки. Я так ничего и не понял из его объяснений, но теперь, вспомнив гомонящую «протоплазму» у магазина на Площади, даже порадовался упрямству хмурого ученого.

Два стакана крепкого кофе и полдесятка сэндвичей с мясом придали немного уверенности. «Ничего, ночь как-нибудь пересижу, а утром…» — мысль оборвалась внезапным напряжением: что-то изменилось вокруг. Я быстро осмотрелся, не поднимая головы.

Улица как-то странно дрожала и колыхалась. Линии предметов теряли четкость, контуры расплывались, а с неба стремительно опускалась белесая пелена, растворяя карикатурные облака и покрасневший диск солнца. Из-под меня пропала вдруг одноногая скамейка, и я полетел навзничь, автоматически сгруппировавшись в ожидании удара о забор. Однако, его тоже не оказалось, и я с лету погрузился в тот самый серый туман — или чем он там еще был? Рюкзак бесследно исчез в блеклой мути, руки не могли нащупать никакой опоры, хотя лежал я почти горизонтально, и только ноги до колен чувствовали комкастую твердость засохшей глины.

С трудом подавив подкатившую тошноту, я медленно сел в тумане и в полуметре впереди смутно разглядел собственные потрепанные «кроссы». Тогда одним рывком, сжавшись в комок, я выкатился на середину улицы, которая уже не была улицей, а лишь темной извилистой лентой, выходившей из тумана и уходившей в никуда, причем оба эти конца быстро укорачивались.

Стало холодно. Я обхватил руками колени и прижал к ним клацающий подбородок. Передо мной вдруг возникло узкое пергаментное лицо Доктора. Оно досадливо поморщилось и сказало:

— Ты должен успеть до ночи, сынок. Конечно, можно и переждать, но если сон окажется без сновидений, я тебе не завидую. Честно! Имей это в виду… Гхм-м, само собой, мы тебя вытащим, но… твой собственный рассудок… черт его знает! Ты отлично выдержал тест на сенсорное голодание, но здесь — другое, понимаешь?.. В общем, как говорится, держи хвост пистолетом и… постарайся успеть.

Я сглотнул.

Лицо исчезло.

Улица кончалась.

Холод усилился.

Я закрыл глаза и стал вспоминать…

…Комната была большая и светлая. И отец тоже был большой и светлый. От своей улыбки. И мама светилась от его улыбки. Все светилось, когда он улыбался. А я визжал, когда он подкидывал меня под потолок.

А он держал меня за плечи и спрашивал:

— Кем же ты будешь, сынок?

Не меня спрашивал, себя. А я гордо отвечал:

— Стражем Будущего! Как ты!

А отец как-то странно смаргивал при этом и снова бросал меня вверх. И все мы были счастливы.

Но однажды отец пришел домой темный и грустный. Я смотрел, как он собирается, и как мама смотрит на него — широко-широко, долго-долго — и молчит. А он встал и вдруг улыбнулся своей самой светлой в мире улыбкой.

И ушел.

Мама сказала: на задание, долгое и опасное.

Я ждал. Отец так и не вернулся. Потом тяжело заболела мама. А потом я попал в Школу Героев Будущего.

Как сын Героя…

…А-аа!.. Бабах!.. Гррр!.. У-и-у!.. Ла-ла-ла!.. Бумм!.. — дикая какофония почти физически ощутимо ударила по ушам.

Я сидел, ошалелый, на тротуаре перед шикарной сверкающей витриной с хохочущими разодетыми манекенами, а мимо шли люди! Веселые и озабоченные, сердитые и рассеянные, полуголые и полупьяные, но — люди!

Я вскочил. Рядом по лоснящейся магистрали в несколько рядов проносились суперсовременные машины. Улица купалась в неоновом коктейле реклам. Высотные дома перемигивались бесчисленными квадратными глазами и улыбались широкими и светлыми порталами входов.

Лишь через минуту до меня дошло, что все это значит: Колюня видел сны!

Метрах в десяти от меня резко тормознула низкая длинная машина, из нее высыпали пятеро юнцов и бросились ко входу в магазин. В дверях они выхватили из-под курток короткие толстенькие автоматы «мини-узи» и вломились внутрь. Послышался истошный вопль, фанерой треснула автоматная очередь, жалобно запело рассекаемое стекло…

Я не стал смотреть дальше, повернулся и пошел прочь. Дойдя до перекрестка, я увидел, как на крыльце бара напротив невысокий, жилистый парень профессионально обрабатывает приемами кунгфу трех верзил. Мгновения спустя вся троица в крови с головы до пят тихой кучкой лежала возле мусорного бака, а парень гордо и независимо вошел в бар. Оттуда сразу же понеслись вопли, визги, звон разбиваемой посуды и треск раскалываемых нун-чакой голов…

Я спустился в подземный переход, но просчитался: его не было, только ступени, дальше — серый клубящийся монолит. Выйдя обратно, я двинулся вдоль поперечной улицы, но впереди, метрах в ста, колыхался все тот же треклятый туман.

«Ясно!.. Что ж, погуляем по авеню — все же лучше, чем ничего».

Но когда я вышел из-за угла, то почему-то оказался в большом дымном зале, ворчащем, хихикающем и плотоядно причмокивающем в полумраке. За десятками круглых столиков сидели одни мужики самой фантастической наружности. Они что-то дружно пили из пузатых амфор, стоявших посередине каждого стола, из индивидуальных носиков, как у чайника. Вдруг впереди вспыхнула светомузыкой площадка, и на ней принялись кувыркаться, валяться и заниматься любовью худющие парни и девки. Публика взвыла в экстазе, откуда-то выскочили голые грудастые бабенки и взялись за зрителей. Началась скучная примитивная «групповуха». Тут же со всех сторон, через окна и двери, в зал полезли мрачные личности в черных трико с дубьем и принялись лупить всех подряд…

Я шагнул назад и очутился в модерновой спальне. На «аэродроме», в просторечии именуемом кроватью, возлежала невероятно длинноногая мулатка и курила кальян. Рядом на серебряном подносе стояла ваза с апельсинами, разобранными на дольки, а в ведерке со льдом — бутылка шампанского…

Я смотрел на ноги мулатки и чувствовал, как усталость питоном обвивает тело. Из кальяна вдруг пошел густой синий дым, превращаясь в смутно знакомую скрюченную бородатую фигуру. Я шагнул к кровати и рухнул ничком прямо поперек мулатки…

— Эгей, мил человек, ты чево это?

Дед с двустволкой озабоченно тряс меня за плечо. Оказалось, что спал я под кустом жухлой пыльной акации с рюкзаком под головой.

— Паря, ты, часом, не того, а? — дед близоруко разглядывал мою помятую физиономию. — Иль дома у тебя нету?

— Дай лучше закурить! — хрипло, со сна, попросил я, но тут же вспомнил Доктора и поправился. — Хотя нет, не надо. Голова трещит.

Я развязал рюкзак и достал термос.

— Ну-ну, попей! — как-то загадочно покивал дед, свернул цигарку и поковылял прочь.

Холодный кофе и подсохшие сэндвичи настроения отнюдь не прибавили. Курить хотелось зверски, и я повернулся, оглядывая улицу в поисках раннего прохожего: плевал я теперь на запреты!

В полусотне метров от меня возмущенно вякнула разбуженная калитка и на дорогу, почесываясь и зевая, выполз взлохмаченный парень в трико и застиранной майке. Гремя мятым ведром, он доплелся до водоразборной колонки, сунул посудину под кран и ногой нажал рычаг. В утренней тишине тугая струя крупнокалиберной очередью ударила в днище. Парень посмотрел в мою сторону и… я мгновенно напрягся и подобрался: это был тот самый «люмпен» из магазина!

Стараясь не привлекать к себе внимания, я быстро упаковал рюкзак, отряхнулся и направился к парню, рассеянно вертя головой по сторонам.

«Господи, как все просто! Как теперь все просто!..»

«Люмпен» снял ведро и, покряхтывая, засеменил к калитке. Я прибавил шагу и вошел во двор следом за ним. Парень удивленно обернулся, но на словах этого выразить не успел. Я ударил его ногой в висок и подхватил падающее ведро. Потом коснулся пальцами шеи «люмпена» — порядок! Змейки сонных артерий исправно вели свой ритмичный танец.

Колюню я обнаружил в горнице за утренней трапезой: банка килек и бутылка «белого». Мутный взгляд уперся мне в лицо, медленно сполз по фигуре, вернулся и замер на круглом красном значке Службы Порядка на отвороте куртки.

Глядя, как светлеет его взор, как наполняются смыслом желтые кошачьи глаза, я испытал что-то вроде облегчения, какое бывает после глубокого затяжного погружения без акваланга — ни злости, ни радости, легкость безмерная и пустота. Губы сами заученно произнесли бесстрастную и жесткую формулу:

— Именем Закона и Народа!..

— Итак, друг Доктор, чем обрадуете?

Советник поудобнее устроился в предложенном хозяином кресле, достал серебряную табакерку и вересковую трубку с затейливым резным орнаментом.

— Не возражаете?

— Здесь медицинская лаборатория, — поморщился ученый, продолжая методично разбирать груду рабочих бумаг, графиков, энцефалограмм, громоздившуюся перед ним на столе.

— Извините, — оскалился в улыбке Советник, пряча аксессуары в боковой карман переливающегося как мыльный пузырь свободного пиджака. — Я весь внимание.

— «Психокон» сработал прекрасно, — Доктор встал и принялся расхаживать по кабинету. — Вход матрицы в «реципиента» прошел без помех, я бы сказал, слишком гладко. Предварительные результаты, даже без подробного анализа, можно назвать удовлетворительными. А именно, рецидивист-налетчик по кличке, — он заглянул в листок, зажатый в руке, — «Колюня», объявленный в государственный розыск пять месяцев назад, пойман нашим «волонтером» за восемнадцать часов!

— Мда?!.. Что ж, поздравляю, друг Доктор, как говорят у нас в народе, от всей души! — Советник снова дежурно улыбнулся. — Но, я вижу, вас что-то смущает?

— Два момента, — ученый остановился перед ним. — Во-первых, малоэффективность примененного нами способа защиты, а во-вторых, сновидения.

— Что значит «малоэффективность защиты»? — насторожился Советник. Когда мы с вами разрабатывали план Охоты, вы уверили меня в достаточности экипировки Инспектора?! Будьте любезны объясниться!

— Извольте, — Доктор, засунув руки в карманы, качнулся с пяток на носки, изобразив полупоклон. — Когда мы с вами обсуждали эксперимент, я и сам так думал, теперь — иначе, — он вернулся к столу, выдернул из кучи бумаг листок с разноцветными графиками. — Смотрите! Этот, красный психоэмоциональной напряжение «охотника», а этот, синий — энергетический порог частотной модуляции мозга «дичи»… Улавливаете связь?

Советник взял листок и с минуту внимательно изучал его, постукивая по подлокотнику вновь извлеченной из кармана трубкой.

— Ну что ж, всплески обоих показателей почти совпадают, и, если я прав, то это может означать, что «дичь» обнаружила «охотника»?

— Не совсем так, — Доктор впервые заинтересованно посмотрел на молодого человека. — За обнаружением незамедлительно последовал бы насильственный Выход. Проще говоря, сознание «Колюни» мгновенно вышвырнуло бы матрицу нашего сыщика — это в лучшем случае! — либо наоборот, полностью заблокировало его в себе, а потом — постепенно растворило, что означало бы духовную смерть для Инспектора, как личности. В этом случае наш «волонтер» скорее всего сошел бы с ума и потерял память.

— Что же тогда произошло? — Советник был явно заинтригован, даже про трубку забыл, подавшись вперед.

— По всей видимости, сознание преступника лишь, скажем, заподозрило неладное. Имитатор образа трижды спасал Инспектора. Однако, сие вовсе не означает, что наш герой выбран неудачно! — Доктор снова ходил по кабинету, постепенно распаляясь. — Все дело в защите! Имитатор образа позволяет только мимикрировать, не более! И то лишь в простых, примитивных сознаниях. К тому же он совершенно бессилен перед сновидениями!.. Знаете, Советник, положа руку на сердце, нам просто повезло: у этого парня, Инспектора, потрясающая коммуникабельность и железные нервы!

— Но где же выход? — Советник нетерпеливо дернулся.

— Необходимо применение адаптера, — уверенно заявил ученый. — Прибор уже прошел стендовые испытания, он позволит «охотнику» остаться самим собой и одновременно стать своим во внутреннем мире «реципиента».

— А дальше?..

— Адаптер защитит «охотника» и от ночных кошмаров, и от опознания, а значит позволит избежать преждевременного, насильственного Выхода, да и растворения, пожалуй, тоже.

— Почему же адаптер не был применен на Охоте? Ведь мы бы имели сейчас ценнейший материал! — Советник теперь сидел очень прямо, и голос по-мальчишески позванивал.

— Адаптер — следующий этап, — Доктор, казалось, не замечал его клокочущего напряжения, как-то отрешенно наблюдая за пальцами Советника нервно вертевшими трубку.

— Что же вы хотите? — молодой политик вытащил табакерку и принялся набивать трубку, забыв о предупреждении ученого.

Дорогой табак золотыми былинками садился на модные брюки.

— Видите ли, — мягко сказал Доктор, — уголовник — это очень просто. Я хочу опробовать метод на больном шизофренией. Вот где без адаптера и шагу не ступишь! — глаза его азартно блеснули. — Представьте: сумеречное, расщепленное сознание, которое уже само не знает, кем же является в действительности, почти полный отрыв от физической реальности — какой материал!..

— А как насчет иностранных агентов? — хрипло спросил Советник, пытаясь раскурить трубку. — Помните?..

— Естественно. Но больные…

— Э, нет, дорогой друг! — трубка выпустила первые ароматные клубки сиреневого дыма, успокаивая владельца. — В контракте сказано: «…до окончания отработки метода все эксперименты согласуются и проводятся исключительно в интересах спонсора…» — то есть, нас, Правительства. К тому же для больных потребуется другой «волонтер», а мы еще полностью не использовали этого… Говорите, способный парень?.. Отлично! Друг Доктор, я настоятельно предлагаю вам провести с ним еще один опыт в интересах заказчика, после чего вам предоставится полная свобода творчества! Согласны?..

Ученый долго, будто бы впервые разглядывал своего молодого, в меру упитанного и не в меру самоуверенного собеседника, и на лице его отразилась вся гамма чувств от научного любопытства до человеческого презрения, которые он и не подумал скрыть. Советник тоже пристально смотрел сквозь легкую дымчатую завесу: сухие решительные губы, тонкий прямой нос, глубокие горящие глаза, чистый светлый лоб, — и в течение этой долгой минуты в мозгу его пронеслась целая вереница мыслей на предмет варианта расправы с этим заносчивым докторишкой, опасным умником, гениальным психофизиком — черт бы его побрал!..

Наконец Доктор отвернулся, подошел к окну, включил вентилятор и закурил сигарету.

— Кого же вы намерены вывести на чистую воду? — безразлично спросил он.

Тогда и Советник встал, набрал побольше воздуху и напыщенно-значительным тоном произнес:

— Надеюсь, вы кое-что слышали о так называемом Колдуне?..