"Большая пайка (Часть четвертая)" - читать интересную книгу автора (Дубов Юлий)

Люди с улицы Обручева

– Так, – сказал белый от волнения Платон. – Я ничего не понял. Расскажи еще раз.

– Я думаю, они насмерть перепуганы, – медленно произнес Ларри. – Они сделали ставку на СНК, а теперь испугались. Тебя нет. Рулить некому. Они боятся, что СНК попадет в чужие руки. Тогда им всем хана. Подожди. Не хватайся за телефон. Не надо никуда звонить. Сначала послушай. От всей этой стрельбы вокруг "Инфокара" они просто с ума посходили. Это раз. Ты уехал, когда приедешь – неизвестно. Они считают, что уже никогда. И выкатывают сейчас все сорок бочек... Терьяна вспомнили. Сысоева. Петьку и Марика – само собой. Прокрутку денег СНК... У них к тебе претензии. Лично. В то, что мы поднимемся и сможем удержать ситуацию, они не верят. Это два. Поэтому Завод решил забрать СНК под себя. Любыми путями. Для этого бабки нужны, а бабок нет. Для начала их из нас будут вышибать.

– Конкретно он что сказал?

– Конкретно он предлагает нам отдать деньги добром. Распродать все. А если нет – будут банкротить. У них наших векселей на шестьдесят миллионов.

– Сколько мы сейчас стоим?

– По последнему аудиту – около миллиарда.

– Нормально, – звенящим голосом сказал Платон. – Классный бизнес. Шестьдесят миллионов – это сколько? Шесть процентов? Значит, они нас за шесть процентов решили взять...

– Решили. Ты им не нужен. Совсем. А мне он предлагал в открытую – если я деньги сам верну, то меня посадят генеральным, буду у них на каждый чих разрешения испрашивать. Бандита какого-то с собой приволок...

– Да, замминистра! Кто он? Федор Федорович, расскажите. Федор Федорович раскрыл лежащую перед ним папку и достал два листка бумаги.

– Ну, про Ассоциацию сотрудников правоохранительных органов вы уже знаете. У меня тут есть один матерьяльчик – я бы сказал, для иллюстрации. Вот, послушайте. Так... так... это опускаем... ага! "...Имеются достоверные сведения о многочисленных контактах К., – это как раз он, – с представителями одной из структур Министерства обороны и о тесном сотрудничестве К. с существовавшей нелегально безымянной группой этой же структуры, которая обеспечивала отдельные аспекты деятельности бывшего Главного управления одного из министерств РФ. Данная группа до 01.09.94 г. не входила в структуру этого управления, в ее составе были офицеры, имевшие продолжительный спецназовский опыт. Группа обладала совершенной материальной базой, не вела документирования своей деятельности, осуществляла разнообразные операции – от прикрытия определенных коммерческих и некоммерческих организаций (в том числе новозеландской золотодобывающей фирмы, скрыто принадлежащей одному из руководителей МО РФ) до запугивания и ликвидации, по заданию, неугодных лиц. Есть основания полагать, что именно этой группой осуществлена ликвидация Отари Квантришвили".

Платон и Ларри переглянулись.

– "Задача исполнителям была сформулирована так, – невозмутимо продолжал читать Федор Федорович, – акцию провести в течение месяца, при этом достичь абсолютной гарантии "зачистки" концов. Исполнителям обеспечивалась поддержка в виде целенаправленной подачи выгодной точки зрения (компрометация объекта покушения) как непосредственно через средства массовой информации, так и через свои каналы в пресс-службах силовых структур, а также через дружественные организации, в число которых входят ведущие аналитические центры страны. Как известно, до покушения и после него проводилось грамотное масштабное активное мероприятие по дезориентированию как правоохранительных органов, так и общественности. Располагая точными и надежными данными о передвижениях объекта, было принято решение использовать стрелковую схему. Оружие было передано исполнителю через упомянутую выше безымянную группу силовой структуры в одном из занимаемых ею помещений на улице Обручева". Хватит, пожалуй?

– Сильно, -– сказал Платон. – Крутой мужик. И ребята у него крутые. Нам бы таких. А, Ларри?

– Хорошо бы, – согласился Ларри. – Только в отношениях с Заводом они нам не помогут. Скорее, наоборот. А так-то познакомиться было бы неплохо.

Платон встал из-за стола и потянулся.

– Ладно. На сегодня – хватит. Мне нужно подумать. Ларри искоса посмотрел на Платона.

– Над чем думать будешь?

Платон неожиданно расхохотался, запрокинув голову:

– Над жизнью. Знаешь, что? Мы их всех сделаем. Вчистую. Только немного подумать надо.

Раздумья затянулись. К вечеру третьего дня после прилета Ларри и Федора Федоровича никаких идей у Платона так и не появилось. Он сидел, запершись, в номере, непрерывно названивал по телефонам, выходил только к ужину и о делах не говорил. Но Ларри чувствовал, как что-то варится, ибо в глазах у Платона уже начинали свою пляску привычные чертики.

За ужином Платон молчал, лениво ковыряя вилкой форель. Не разговорился он и за кофе. Беседовали только Ларри и Федор Федорович – в основном, на темы гастрономические. Разошлись рано. Ларри, не привыкший спать по ночам, сел за телефон. Звонков предстояло сделать много – надо было связаться с директорами, со службой безопасности, с администраторами. Кого-то разыскивали секретарши, кого-то он сам поднимал с постели, но в подавляющем большинстве люди, покорно подчиняющиеся его режиму, находились на рабочих местах и с трепетом и восторгом дожидались, не соизволит ли выйти на связь Ларри Георгиевич.

В самый разгар переговоров в дверь забарабанили. Ларри встал, воткнул сигарету в пепельницу, прошагал к двери. На пороге стоял Платон в белом махровом халате.

– До тебя не дозвонишься, – пожаловался Платон, кося глазом. – Ты с кем треплешься?

– С директорами.

Ларри вернулся к столу и без объяснений бережно положил трубку на аппарат.

– Позвони, – сказал Платон. – Пусть коньяка принесут. И фрукты. И Федора Федоровича разбуди. Пусть зайдет.

Трое в белых халатах сидели вокруг сервировочного столика на колесах.

– Я понял, – говорил Платон. – Мне с самого начала казалось, что здесь что-то не так. Теперь я точно все понял. Смотрите. Они нас просто пытаются напугать. Так, чтобы коленки затряслись. Чтобы соображать перестали. Им вовсе не деньги нужны.

Он крутанулся вокруг столика, выпил залпом рюмку, вскочил и забегал по номеру, подгоняемый внутренним напряжением.

– Во-первых! – Платон резко повернулся, захватив большими пальцами пояс халата. – Чисто по-человечески их можно понять – и директора, и папу Гришу. Им вся эта пальба вокруг нас на дух не нужна, у них всегда имелся и имеется свой – и вполне нормальный – заработок. То, что они меня списали, считают, что я уже никогда не вернусь, – это похоже на правду. Во-вторых! Им не хуже нас известно, сколько стоит "Инфокар". И что мы всегда можем расплатиться. Без всяких этих... курбаши... без банкротств. Не сегодня – так через полгода. Если пять станций выставить на продажу сразу, мы и половины денег не соберем. А за полгода – вполне. Если так уж приперло с деньгами, вполне могут пошерстить свою систему техобслуживания, те тряхнут мошной – и нет проблем. В третьих! Почему папа Гриша к тебе поперся, да еще этого... курбаши... с собой прихватил? Что, у "Инфокара" генерального директора нет?

– Я тоже об этом подумал, – кивнул Ларри. – Но ведь Муса в больнице...

– Ну и что! Хоть десять раз в больнице! Ты что, можешь такие решения сам принимать? Ты ведь все равно к нему побежишь, правда? Так в сто раз логичнее с ним и разговаривать. А он примет решение и тебя потом озадачит. Правильно?

Федор Федорович неожиданно встал, подошел к Платону, вгляделся ему в лицо, отошел к окну и отвернулся.

– Хорошо, – сказал Ларри. – Допустим. Что из этого следует? Платон кивнул в спину Федору Федоровичу.

– А ты еще не понял? Федор Федорович, вы поняли?

– Понял, – глухо ответил Федор Федорович.

– Надо рассчитываться с Заводом?

– Обязательно. И чем быстрее, тем лучше.

– Мне объясни, – потребовал Ларри, – Я еще не понял.

– Они нас еще немного попугают, – сказал Платон. – В газетах шум поднимут. Счета будут наши арестовывать. А потом к тебе благодетель заявится.

– Какой еще благодетель?

– Я откуда знаю? Специально подготовленного человечка пришлют, гниду бесцветную. Он придет, когда тебя уже достанут, и скажет, будто знает, как проблему решить.

– И ты знаешь, что он скажет?

– Федор Федорович. – Платон тоже подошел к окну и обнял Эф-Эф за плечи. – Скажите ему.

Тем же бесцветным голосом Федор Федорович произнес:

– Он вам скажет, что сможет договориться... Если вы согласитесь обменять инфокаровскую долю в СНК на долги Заводу, то все уладится.

– Теперь понял? – Платон снова повернулся к Ларри. – Кто владеет СНК, тот владеет Заводом. Реально владеет! И мы, с нашими разборками, им в качестве совладельцев совсем не нужны.

– И сколько же этот человек с нас запросит за то, что он спишет долги? – задумчиво промурлыкал Ларри, выпустив, одно за другим, три синих кольца дыма.

– Откуда я знаю?! Тысяч сто. А вы как думаете, Федор Федорович?

Федор Федорович отошел от окна, встал напротив Ларри, помолчал немного, потом поднял голову.

– Может так случиться, что и ничего не попросит, – сказал он. – Может такое быть, Ларри Георгиевич?

Ларри посмотрел в глаза Федору Федоровичу – словно тонкая огненная ниточка на мгновение натянулась между ними и сразу же погасла.

– Может такое быть, Федор Федорович, – ласково сказал он. – Вполне такое может быть.

– Вы про что это? – нетерпеливо спросил Платон. – Я вот о чем сейчас думаю. Они ведь могли по-нормальному... Прилетел бы кто-нибудь сюда... А они... Не по-людски. Короче, Они с нами, как не знаю с кем. И мы тоже так будем. Я предлагаю сделать вот что. Долги заплатить, и немедленно. Но так, чтобы живых денег они никогда не увидели.

– Интересно, – пробормотал Ларри, продолжая о чем-то думать. – Очень интересно. Деньги отдать. Но так, чтобы не отдать. Слушай, это как же?

– Я потом скажу. – Бурлившая внутри Платона энергия будто погасла, он широко зевнул и потер лоб. – Давайте допьем и будем расходиться. Завтра вылетайте обратно. А на следующей неделе я позвоню и скажу, что надо делать.

Уже от двери он повернулся и сказал:

– Ларри, слушай, у меня к тебе просьба... Ты этого... благодетеля... когда он заявится... ты его сразу не отшивай, ты его поманежь. Пусть походит. Бумаги готовь, документы... Пусть они думают, что мы лапки подняли...

– Уж как-нибудь, – недовольно пробормотал Ларри. – А то я сам до этого не додумаюсь. Обязательно просить надо?

– Я не об этом. Просьба в другом. Когда рассчитаемся, а он еще не будет знать и придет в последний раз, возьми его за шиворот, выведи на лестницу и дай ему ботинком в жопу. Как следует. Чтобы до входной двери летел. Обещаешь?

Ларри снова поймал взгляд Федора Федоровича и кивнул:

– Обещаю. Будет лететь.