"Жизнь, Вселенная и все остальное" - читать интересную книгу автора (Адамс Дуглас)2 С того дня прошло уже два года. Сегодняшнее утро выдалось благоуханным и ясным – в чем лично удостоверился Артур Дент, выйдя из пещеры, которую именовал домом (за неимением как более подходящего названия для нее, так и более подходящей для этого названия пещеры). Хотя в горле у него привычно саднило от традиционного утреннего душераздирающего вопля, он внезапно пришел в великолепное расположение духа. Поплотнее запахнувшись в свой обтрепанный халат, он приветствовал доброе утро широкой улыбкой. Воздух был прозрачен и душист. Ветерок осторожно ворошил высокую траву вокруг пещеры, птицы чирикали друг с дружкой, бабочки изящно порхали туда-сюда, и вообще вся природа из кожи вон лезла, стараясь произвести благоприятное впечатление. Однако Артура воскресили не эти пасторальные радости. Ему только что пришел в голову великолепный способ победить ужас одиночества, кошмары, комплекс неполноценности из-за провала всех сельскохозяйственных начинаний и патологического отсутствия всякой будущности для него на доисторической Земле. Короче говоря, он вознамерился сойти с ума. Еще раз широко улыбнувшись, он откусил кусочек от кроличьей ноги – остатка вчерашнего ужина. Блаженно разжевав мясо, он решил официально оповестить мир о своем решении. Артур приосанился, взглянул миру прямо в поля и леса. Для вящей торжественности воткнул кроличью косточку себе в бороду. Широко развел руки. – Я сойду с ума! – возгласил он. – Недурная мысль, – заметил Форд Префект, соскальзывая с валуна, на котором сидел. Мозг Артура совершил сальто-мортале внутри черепной коробки. Его челюсти начали делать отжимания. – Я тут тоже спрыгнул с ума на время, – заявил Форд. – Пользительное занятие. Глаза Артура пошли колесом. – Знаешь, – сказал Форд, – я… – Где ты шатался? – прервал его Артур, чья голова все-таки покончила с физкультурной разминкой. – Нынче тут, завтра там и кое-где еще, – сообщил Форд. И ухмыльнулся с хорошо рассчитанной издевкой. – Я тут временно спустил свой разум с цепи, предполагая, что, если я миру дико понадоблюсь, он призовет меня обратно. Так и вышло. Форд вытащил из своей жутко обтрепавшейся и донельзя замызганной сумки субэфирный чуткомат. – По крайней мере мне так кажется. Эта штука недавно проснулась. – Форд встряхнул прибор. – Если тревога ложная, я сойду с ума, – добавил он, – еще разок. Мотнув головой, Артур сел на землю и поглядел на Форда снизу вверх. – Я думал, ты умер… – вырвалось у него. – Одно время я так тоже думал, – подхватил Форд, – а потом на пару недель решил, что я – лимон. Ужасно повеселился – все две недели только и знал, что бултыхался в джин» с тоником. Артур откашлялся. А потом откашлялся еще раз. – Где же ты… – Отыскал джин с тоником? – радостно продолжил за него Форд. – Я отыскал озерцо, которое думало, что оно джин с тоником, и стал в нем бултыхаться. По крайней мере я думаю, что оно думало, что оно джин с тоником… Есть вероятность, – добавил он с ухмылкой, от которой самые хладнокровные люди с воем полезли бы на деревья, – что мне это всего лишь примерещилось. Он подождал реакции Артура, но тот лишь благоразумно обронил: – Давай дальше. – Я, собственно, хочу сказать, – продолжал Форд, – что нет смысла доводить себя до безумия стараниями этого безумия избежать. С тем же успехом можно покориться судьбе, а здравый рассудок поберечь на потом. – А сейчас ты опять в здравом рассудке? – поинтересовался Артур. – Я просто так спрашиваю, для информации. – Я был в Африке, – заявил Форд. – Ну да? – Ну да. – Ну и как там? – А это что, твоя пещера? – спросил Форд. – Мм… да, – ответил Артур. Его раздирали противоречивые чувства. После четырех лет полного одиночества он был до слез рад видеть Форда живым и невредимым. С другой стороны, присутствие Форда, как всегда, почти немедленно начинало давить на нервы. – Мило-мило, – высказался Форд о пещере Артура. – Должно быть, она тебе донельзя обрыдла. Артур не потрудился ответить. – В Африке было очень интересно, – заявил Форд. – Я там здорово начудил. Он задумчиво уставился вдаль. – Я занялся издевательствами над животными, – проговорил он беззаботно. – Но только в порядке хобби. – Только-то? – опасливо уточнил Артур. – Только, – заверил его Форд. – Не буду беспокоить тебя подробностями, а то они… – Что «они»? – Обеспокоят тебя. Но возможно, тебе любопытно будет узнать, что твой покорный слуга единолично ответственен за удлиненную форму животного, которому в будущих веках дадут имя «жираф». А еще я пробовал научиться летать. Ты мне веришь? – Расскажи, – сказал Артур. – Потом расскажу. Пока я только процитирую «Путеводитель»… – «Пу…»? – «Путеводитель». «Автостопом по Галактике». Ты, что, не помнишь? – Помню. Я его в реку выбросил. – Да, только я его выудил, – сообщил Форд. – Ты мне не сказал. – Ага, чтоб ты его опять выбросил? – Разумно, – сознался Артур. – Ну, и что «Путеводитель»? – В смысле? – Ты хотел процитировать. – В «Путеводителе» написано, что полет – это искусство, а точнее сказать, навык. Весь фокус в том, чтобы научиться швыряться своим телом в земную поверхность и при этом промахиваться. Устало улыбнувшись. Форд указал на свои брюки и воздел руки, чтобы продемонстрировать локти. Ткань в этих местах изобиловала дырами и потертостями. – Покамест я недалеко продвинулся, – сказал он и протянул Артуру руку. – Я ужасно рад вновь тебя видеть. Артур, растроганный и недоумевающий, только замотал головой. – Я столько лет никого не видел, – заговорил он, – просто ни единой души. Еще чуть-чуть – и я разучился бы разговаривать. Слова все время забываю. Вообще-то я практикуюсь. Для практики я разговариваю с этими… ну как их там… как называются эти, с которыми разговариваешь, когда с ума сходишь? Ну как Георг Третий. – Короли? – подсказал Форд. – Да нет же, – возразил Артур. – Эти самые, с которыми он разговаривал. Господи, здесь же их полным-полно. Я сам посадил сотни. И все засохли. Деревья! Я практикуюсь в разговорах с деревьями. Ты это зачем? – Форд по-прежнему протягивал Артуру руку, а тот с изумлением пялился на нее. – Пожми ее, – просуфлировал Форд. Артур последовал совету, вначале несколько нервно, словно боясь, что рука сейчас обернется скользкой рыбиной. Но тут же с безмерным чувством облегчения крепко схватился за нее обеими своими. Он тряс руку Форда и пожимал ее, пожимал и тряс. Через некоторое время Форд счел необходимым отнять у Артура свою конечность. Они взобрались на верхушку ближнего утеса и принялись обозревать окрестности. – Что сталось с голгафрингемцами? – спросил Форд. Артур пожал плечами. – Их здесь нет уже три года. Очень многие не пережили зиму, а когда пришла весна, уцелевшие заявили, что уходят в отпуск, и уплыли на плоту. История свидетельствует, что они, видимо, живы и здоровы… – Гм, – прокомментировал Форд, – ну ладно, ладно. Уперев руки в боки, он вновь обвел взором пустынный мир. Внезапно Форд начал буквально излучать энергию и целеустремленность. – Мы отправляемся в путь, – вскричал он, весь трепеща от прилива сил. – Куда? На чем? – воскликнул Артур. – Не знаю, – сказал Форд, – но я буквально чувствую, что время пришло. Лед тронулся. Наше странствие уже началось. Он перешел на шепот. – Я обнаружил, – заявил он, – аномальные протечки. Прищурившись, как Клинт Иствуд, он уставился на горизонт. Для полноты картины не хватало только, чтобы порыв ветра драматически взъерошил его волосы – но местный ветерок баловался с какими-то листьями в сторонке, а на Форда и внимания не обращал. Артур попросил его повторить только что сказанную фразу, ибо не совсем уяснил себе ее смысл. Форд повторил. – Протечки? – Протечки в пространстве-времени, – сказал Форд и поспешил подставить свое зверски ухмыляющееся лицо ветру, который как раз случайно пролетал мимо. Артур кивнул, прокашлялся. – Речь идет о каких-то неполадках космического водопровода, я так понял? – осторожно спросил он. – Ну там, вогоны не заворачивают краны… – Нет, это возмущения в континууме, – пояснил Форд. – А, – кивнул Артур, – политика, значит. Засунув руки в единственный карман своего халата, он воззрился вдаль с видом знатока. – Чего-о? – воскликнул Форд. – Э-э, так что там такое стряслось в этом континууме? Народ возмущается, что водопровод неисправен? И почему вдруг туда стоит эмигрировать? Форд чуть не испепелил его взглядом: – Ты будешь слушать или нет? – Я слушаю, – сказал Артур, – только боюсь, толку мне от этого мало. Форд сгреб его за отвороты халата и стал объяснять ему терпеливо и размеренно, с толком и с расстановкой – словом, так, будто Артур был служащим расчетного отдела телефонной компании: – Судя по всему… – произнес Форд, – …в ткани пространства-времени… – произнес Форд, – …появились… – произнес Форд, – …очаги… Артур тупо смотрел на отворот своего халата, сжимаемый пальцами Форда. Форд довел свою речь до конца, прежде чем Артур успел перейти от тупого взгляда к тупым замечаниям. – …нестабильности… – завершил Форд. – А, вот как, – сказал Артур. – Да уж вот так, – подтвердил Форд. Они стояли одни-одинешеньки на вершине утеса где-то на доисторической Земле и решительно смотрели друг другу в глаза. – И что же с ней стало? – спросил Артур. – Очаги нестабильности в ней возникли, – ответил Форд. – На самом деле? – спросил Артур, ни на миг не отводя глаз от Форда. – Вне всяких сомнений, – ответил Форд с не меньшей непреклонностью. – Ну и хорошо, – сказал Артур. – Теперь понял? – Нет, – признался Артур. Последовала немая сцена. – Вот в чем беда с этим разговором, – заявил Артур после того, как озадаченность медленно, точно альпинист по трудному склону, вскарабкалась по его лицу и уселась на бровях, – он очень не похож на те, что мне приходилось вести в последнее время. Я уже пояснил, что в основном беседовал с деревьями. А это совсем другой коленкор. Если не считать разговоров с некоторыми дубами – этим хоть в лоб, хоть по лбу. – Артур, – сказал Форд. – Алло? Да? – пробормотал Артур. – Просто прими на веру все, что я тебе скажу, и сразу все станет совсем, совсем ясно. – Хм, что-то не верится. Они уселись на камень и впали в глубокую задумчивость. Форд вытащил свой субэфирный чуткомат. Прибор едва слышно жужжал, подмигивая крохотной тусклой лампочкой. – Батарейка села? – поинтересовался Артур. – Нет, – сказал Форд, – он чувствует мобильную аномалию в ткани пространства-времени, локальное возмущение, очаг нестабильности. Протечку. И это где-то недалеко. – Где? Слегка дрожащей рукой Форд очертил чуткоматом дугу в воздухе. Внезапно лампочка ярко вспыхнула. – Вон там! – вскричал Форд, дико взмахнув рукой. – Вон за тем диваном! Артур взглянул в указанную сторону. К его немалому удивлению, на поле перед ними находился мягкий диван, так называемый честерфильдский, обитый бархатом веселенького оттенка. Он уставился на диван умными глазами. В его голове родился целый рой глубокомысленных вопросов. – Откуда на этом поле диван? – вскричал он. – Я же сказал! – заорал Форд, вскочив на ноги. – Возмущения в континууме! – А, это они мебельные магазины громят! – воскликнул Артур, с трудом вернувшись в вертикальное положение и – как он смел надеяться – в здравый рассудок. – Артур! – заорал на него Форд. – Этот диван попал сюда из-за нестабильности пространства-времени, про которую я уже устал толковать тебе с твоим перманентным склерозом. Он просочился через протечку континуума, по воле парусных волн эфира и, я не знаю еще, чьей – какая на фиг разница, мы должны его поймать, а то так здесь и застрянем! Он съехал на пятках по скале и стремглав понесся по полю. – Поймать? – пробормотал Артур и тут же вытаращил глаза – диван, вальяжно покачиваясь, уплывал в глубь поля. С кличем внезапного восторга он спрыгнул с утеса и весело помчался вдогонку за Фордом Префектом и своенравным предметом мебели. Они бежали, не разбирая дороги, через траву, подпрыгивали, хохотали, кричали друг другу: «Загоняй его сюда!», «Перехватывай!» Солнце мечтательно освещало травяное море, крохотные полевые животные сломя голову разбегались из-под их ног. Артур был совершенно счастлив. Его ужасно умиляло, что в этот день все его планы сами собой сбывались. Только двадцать минут назад он решил сойти с ума – и вот уже гоняется по лугам доисторической Земли за честерфильдским диваном. Диван все время заваливался то на один, то на другой бок. Он одновременно казался твердым, как деревья, и бесплотным, как сон русалки. Одни вязы он огибал, сквозь другие просачивался с ловкостью призрака. Форд с Артуром, пыхтя, бежали за ним, но диван увертывался и петлял, точно пространство имело для него иную, сложную математическую топографию – как оно и было в действительности. И все же они продолжали погоню, а диван вальсировал и вертелся, а потом вдруг развернулся и вошел в пике, словно сорвавшись с порога графика, изображающего кризис, причем Форд с Артуром оказались буквально над ним. Со вздохом облегчения и возгласом триумфа они вскочили на диван, солнце, моргнув, погасло, и, провалившись сквозь головокружительное ничто, они выбрались на свет божий в самом неожиданном месте – посреди поля крикетной площадки «Лордз», (что расположена в лондонском районе Сент-Джонс-Вуд) незадолго до окончания последнего матча международного турнира на Приз Австралии 198.., года, причем команде Англии требовалось лишь двадцать восемь перебежек для победы. |
||
|