"Эльфийские войны" - читать интересную книгу автора (Найлз Дуглас)

Осень, год Ворона

Лорд Квимант явился на встречу со Звездным Пророком в Приемный Зал. Кузен Герматии привел с собой еще одного эльфа – отважного с виду парня, с крепкими, жилистыми руками могучего бойца, с лицом, покрытым несмываемой сажей.

Ситас, сидя на своем изумрудном троне, наблюдал за приближающейся парой. Зеленая мантия ниспадала с плеч Пророка, собирая и рассеивая свет трона, отчего казалось, что правителя окружает мягкое сияние.

Ситас пристально смотрел на посетителей, но мысленно находился далеко – за много тысяч миль отсюда.

Несколько недель назад он получил письмо от Кенкатедруса с сообщением о пленении и предполагаемой гибели Кит-Канана. За ним, с промежутком менее чем в два дня, последовало послание от самого брата с душераздирающими подробностями спасения: схватка со стражей, кража быстроногой лошади, безумное бегство из лагеря и, наконец, преследование, закончившееся лишь тогда, когда люди и Кит-Канан оказались на расстоянии полета стрелы от могучей крепости Ситэлбек.

Ситэлбек – город, названный в честь его отца, предыдущего Звездного Пророка. Много раз Ситас размышлял об иронии судьбы – ведь отец его был убит на охоте именно там, практически в виду крепостных стен. Насколько знал Ситас, это была первая и последняя поездка отца на западные равнины. И все же из-за этих полей Ситэл готов был ввязаться в войну, поставить под угрозу будущее нации. А сейчас Ситас, первый из двойни, продолжал эту борьбу. Оправдает ли он надежды своего отца?

Неохотно Ситас заставил себя вернуться мыслями к настоящему, в то место, где он находился сейчас.

Вдоль стен зала стояла навытяжку дюжина эльфийских гвардейцев, вооруженных алебардами, в серебряных нагрудниках и высоких шлемах с плюмажами. Они бесстрастно и безмолвно наблюдали, как к трону приближается благородный господин.

Ситас взглянул на Квиманта. Высокородный эльф был облачен в длинный черный плащ и светло-зеленую шелковую тунику. Красные облегающие штаны и мягкие черные сапоги дополняли его наряд.

Лорд Квимант из клана Дубовых Листьев действительно был очень красив. Но, кроме того, он был разумен и сообразителен, внимателен ко многим опасностям и возможностям, которые без него ускользнули бы от Ситаса.

– Это мой племянник, – объяснил лорд. – Ганрок Эку, главный кузнец. Я рекомендую его, мой Пророк, на место придворного кузнеца. Он сметлив, быстро учится и очень трудолюбив.

– Но заказы дворца всегда выполнял Геррлок Алая Луна, – возразил Ситас. Затем он вспомнил: Геррлок ослеп неделю назад в результате несчастного случая, от искры из кузнечного горна. По какой-то причине уголь внезапно вспыхнул, и глаза мастера обожгло так сильно, что жрецы Сильваноста не смогли вернуть ему зрение. Проследив, чтобы за королевским кузнецом хорошо ухаживали и обеспечивали ему всевозможный комфорт, Ситас пообещал подобрать замену.

Он взглянул на стоявшего перед ним молодого эльфа. На лице Ганрока появились морщины, свидетельствующие о зрелости, а могучие мускулы его торса говорили о долгих годах труда.

– Отлично, – согласился Ситас. – Покажи ему королевскую кузницу и выясни, что ему нужно, чтобы начать работу.

Он подозвал одного из стражей и велел ему сопровождать Ганрока Эку в кузницу, которая находилась в задней части дворца Квинари.

– Благодарю тебя, Высочайший, – произнес кузнец, поклонившись. – Я постараюсь хорошо работать для тебя.

– Отлично, – повторил Пророк.

Кузнец покинул зал, но Квимант остался, и, когда он обернулся к Ситасу, его узкое лицо решительно напряглось.

– Что с тобой, лорд? Ты выглядишь расстроенным.

Ситас жестом велел Квиманту подойти.

– Гильдия плавильщиков, Высочайший, – ответил высокородный эльф. – Они отказываются – просто отказываются – работать в литейных цехах ночью. Без дополнительной стали производство орудия обескровлено, ее едва хватает для каждодневных нужд.

Ситас тихо выругался. Тем не менее, он был благодарен Квиманту за информацию. Гордый наследник клана Дубовых Листьев значительно повышал эффективность военных приготовлений в Сильваносте указанием на детали – такие, как эта, – которые без него скрылись бы от внимания Пророка.

– Я поговорю с плавильщиком Кериларом, – пообещал Ситас. – Это упрямый старый эльф, но он понимает, как важно оружие. Я заставлю его понять, если это окажется необходимым.

– Очень хорошо, Высочайший, – с поклоном отвечал лорд Квимант. – Есть ли новости с фронта?

– Никаких. Последнее письмо пришло неделю назад. Гончие по-прежнему осаждены в Ситэлбеке, а люди свободно разгуливают на спорных территориях. У Кита нет шансов вырваться. Его окружает стотысячная армия.

Лорд мрачно покачал головой, затем устремил тяжелый взгляд на Ситаса.

– Ему нужно помочь войсками – другого выхода нет. Ты ведь понимаешь это, не так ли?

Ситас твердо встретил взор Квиманта.

– Да, я понимаю. Но единственный источник свежих сил – новобранцы из города и прилегающих поместий кланов. Ты представляешь, какой шум поднимется по этому поводу?

– Как долго сможет твой брат удерживать крепость?

– У него достаточно провизии, чтобы протянуть до весны. В битве он, конечно, понес ужасные потери, но оставшиеся солдаты хорошо вымуштрованы, а крепость неприступна.

Новость о крушении как громом поразила эльфийскую столицу. Когда стало известно, что две тысячи молодых горожан – две пятых из тех, кто так гордо отправлялся на запад! – погибли в бою, Сильваност на неделю погрузился в траур.

Ситас получил известие о битве одновременно с сообщением о том, что его брат пропал без вести, а скорее всего, убит. На два дня его мир скрылся под черным саваном отчаяния. Новость о том, что Кит в безопасности, в некоторой степени облегчила его бремя, но перспективы одержать победу по-прежнему не было никакой. Сколько еще пройдет времени, мучительно размышлял Пророк, прежде чем оставшиеся в живых Гончие падут под натиском врага?

Затем постепенно отчаяние перешло в гнев – гнев на ограниченность его собственного народа. В Дни Правосудия толпы эльфов наполняли Приемный Зал, мешая ходу разбирательств. Негодование горожан подогревалось известиями о том, что Гончие не понесли почти никаких потерь по сравнению с отрядами из Сильваноста. Теперь обычными стали разговоры о том, что хорошо бы оставить западные земли людям и Гончим: пусть они сражаются за них, пока не перебьют друг друга.

– Очень хорошо – значит, он сможет продержаться, – Квимант говорил почтительно, но твердо. – Но он не может вырваться! Мы должны послать свежую армию, большую армию, чтобы обеспечить ему поддержку!

– Есть еще гномы. Мы сначала должны узнать их намерения! – указал Ситас.

– Фу! Если они что-нибудь и сделают, это будет слишком поздно! Мне кажется, Тан-Кар симпатизирует людям настолько же, насколько и нам. Гномы никогда ничего не предпримут, пока он остается их голосом и ушами!

Но он не их голос и уши. Мысль об этом принесла Ситасу небольшое облегчение, но он ничего не сказал Квиманту, продолжавшему свою речь, хотя про себя обдумывал тайную дипломатию. Таманьер Амбродель, все зависит от тебя!

– И все же, мне кажется, нам придется потерпеть его. Он наша единственная надежда на заключение союза.

– Как всегда, добрый кузен, твои слова – отражение моих мыслей. – Ситас выпрямился, показывая, что разговор закончен. – Но я решил пока подождать. В настоящее время Кит-Канан в безопасности, а со временем мы узнаем больше.

Он надеялся, что это правда. Крепость была неприступной, и людям, без сомнения, потребуются месяцы, чтобы подготовиться к согласованной атаке. Но что потом?

– Отлично. – Квимант смущенно кашлянул, затем добавил: – Как поживает моя кузина? Я не видел ее несколько недель.

– Роды приближаются, – ответил Ситас. – К ней из своих поместий приехали сестры, и жрицы Квенести Па велели ей оставаться в постели.

Квимант кивнул:

– Прошу, передай ей привет от меня, когда увидишь ее. Желаю ей быстро разрешиться от бремени и родить здорового ребенка.

– Благодарю.

Ситас наблюдал, как элегантный аристократ покидает зал. На него производили впечатление манеры Квиманта. Лорд знал, что нужен трону, это доказывали те полгода, что он провел в Сильваносте. Он выказал понимание желаний Пророка и, по-видимому, хорошо работал, чтобы исполнить их.

Пророк услышал, как открылась одна из боковых дверей, и, оглядев просторный зал, заметил вошедшую женщину в шелковом платье. Она нежно взглянула на фигуру на сверкающем троне, усыпанном мерцающими зелеными точками.

– Матушка, – с восторгом произнес Ситас. В эти трудные дни ему нечасто приходилось видеть Ниракину во дворце, и это посещение оказалось приятной неожиданностью. Когда мать приблизилась, он был поражен тем, насколько она постарела внешне.

– Я увидела, что ты один, – тихо сказала она сыну, который поднялся и подошел к ней. – Ты так часто занят делами государства… и войной.

Он вздохнул:

– Война теперь мой образ жизни – образ жизни всего Сильваноста.

Он почувствовал сострадание к матери. Ситас часто размышлял о смерти отца как о событии, взвалившем ему на плечи бремя правления. И забывал, что одновременно эта смерть сделала его мать вдовой.

– У тебя не найдется минутки прогуляться со мной? – попросила Ниракина, взяв сына под руку.

Он кивнул, и они молча прошли через огромный зал к хрустальным дверям, предназначавшимся лишь для членов королевской семьи. Двери беззвучно распахнулись, и мать с сыном очутились в садах Астарина. Справа темнели деревянные строения королевских конюшен, а перед ними открывалась манящая красота королевских садов. Ситас сразу ощутил легкость и спокойствие на душе.

– Тебе нужно гулять здесь чаще, – мягко упрекнула его мать. – Ты стареешь раньше времени.

Она осторожно держала его под руку, позволяя выбирать тропинку.

Их окружал сад, с высокими живыми изгородями, густыми кустами, отяжелевшими от покрытых росой цветов, с прудами, бассейнами, фонтанами. Это был уголок живой природы, превращенный эльфийскими жрецами, служителями короля бардов Астарина, в выдающееся произведение искусства.

– Благодарю тебя за то, что ты привела меня сюда, – с тихим смехом сказал Ситас. – Иногда мне нужно напоминать об этом.

– Твоему отцу тоже время от времени нужны были мягкие напоминания. Я старалась дать ему это, когда наступала необходимость.

На мгновение Ситаса захлестнула волна печали.

– Мне не хватает его больше, чем когда-либо. Я чувствую, что… не готов занять его трон.

– Ты готов, – твердо заявила Ниракина. – Твоя мудрость поддерживает нас сейчас – в тяжелейший период со времен войн с драконами. Но поскольку ты готовишься стать отцом, ты должен понять, что нельзя целиком отдавать жизнь своему народу. У тебя есть еще и семья, ты должен думать о ней.

Ситас улыбнулся:

– Жрицы Квенести Па не отходят от Герматии. Они утверждают, что это произойдет со дня на день.

– Жрицы и ее сестры, – пробормотала Ниракина.

– Да, – согласился Ситас.

Сестры Герматии, Гелинна и Лиат, переехали во дворец, как только стало известно о ее беременности. Они были вполне приятными женщинами, но Ситасу стало казаться, что его покои теперь ему не принадлежат. Это было неприятное чувство, но он пытался подавить его ради Герматии.

– Она изменилась, матушка, сильно изменилась, ты должна была это заметить. Герматия стала другой женщиной еще до того, как узнала, что ждет ребенка. Она служит мне поддержкой и утешением, как когда-то.

– Это все война, – сказала Ниракина. – Я заметила перемену, о которой ты говоришь, она пришла с войной. Она и ее клан Дубовых Листьев расцвели на почве всей этой суеты. – Женщина помолчала, затем продолжила: – Прежде чем войти, я заметила, что уходит лорд Квимант. Ты часто беседуешь с ним. Он оказался полезен тебе?

– Да, очень. В этом причина твоей озабоченности?

Ниракина вздохнула и покачала головой:

– Я… Нет-нет, не в этом. Ты стараешься на благо Сильванести, и все, что служит тебе на пользу, хорошо.

Ситас остановился у каменной скамьи. Мать села, а он принялся лениво расхаживать под дрожащими ветвями серебристой осины, листья которой мерцали под легким ветерком.

– Ты не получал известий от Таманьера Амброделя?

Ситас заговорщически улыбнулся:

– Он благополучно прибыл в Торбардин и надеется связаться с кланом Хилар. Если ему повезет, он встретится с самим королем. Тогда мы выясним, добросовестно ли этот Тан-Кар выполняет свои обязанности посла.

– И ты никому не рассказал о миссии лорда Амброделя? – осторожно осведомилась мать.

– Нет, – успокоил ее Ситас. – Мы с Квимантом и в самом деле обсуждали сегодня гномов, но я даже ему ничего не сказал о нашей тайной дипломатии. И все же я хотел бы узнать, почему нам необходимо соблюдать такую секретность.

– Не сейчас, прошу тебя, – отказалась Ниракина. Небо постепенно затянулось легкой дымкой, я в порыве ветра уже чувствовалось приближение зимы. Ситас заметил, что мать дрожит в своем легком шелковом платье.

– Пойдем, пора возвращаться, – сказал он, предлагая ей руку.

– А твой брат? – нерешительно начала Ниракина, когда они возвращались к хрустальным дверям. – Не можешь ли ты послать к нему еще солдат?

– Пока не знаю, – с мукой в голосе ответил Ситас. – Могу ли я рискнуть вызвать мятеж в городе?

– Возможно, тебе нужно получше разузнать обстановку.

– Кто может сообщить мне что-нибудь новое? – скептически спросил Ситас.

– Сам Кит-Канан.

Двери распахнулись, и из башни повеяло теплом. Мать остановилась и повернулась к сыну лицом.

– Верни его домой, Ситас, – настойчиво попросила она, взяв его руки в свои ладони. – Верни его домой и поговори с ним!

Ситас был удивлен собственной реакцией. В предложении оказался неожиданный здравый смысл. Оно сулило надежду, это возвращение, оно объединит его народ, которому грозит раскол. Но каким образом мог он сейчас вызвать домой брата, окруженного гигантской вражеской армией?

На следующий день Квимант снова оказался первым и самым важным посетителем Ситаса.

– Мой господин, – начал советник, – пришел ли ты к решению относительно набора новых войск? Мне не хотелось бы напоминать тебе об этом, но время уходит.

Ситас нахмурился. В мозгу его возникло непрошеное воспоминание о сцене на берегу, когда первый отряд отправлялся на войну. Теперь более половины этих эльфов мертвы. Как отнесется город к отправлению на запад еще одного, большего отряда?

– Пока нет. Я хотел бы подождать, пока… – Он осекся. Ситас чуть не проговорился о миссии Амброделя. – Я еще не готов к этому, – заключил он.

Он был избавлен от необходимости дальнейшей дискуссии – в этот момент в зал вошел Станкатан, его дворецкий. За величавым эльфом, облаченным в черный шерстяной жилет, следовал посланец, забрызганный дорожной грязью, в кожаной куртке разведчика Гончих. В руках посланца был свиток пергамента со знакомой печатью красного воска.

– Письмо от моего брата? – Ситас вскочил на ноги, узнав печать.

– Его привез курьер, который переправился через реку сегодня утром, – пояснил Станкатан. – Я немедленно проводил его в башню.

Ситаса охватил восторг, как и всегда, когда раз в две недели прибывал курьер с последними сообщениями от Кит-Канана. Но восторг этот охлаждали мрачные новости о его брате и осажденном гарнизоне.

Он взглянул на курьера – эльф приблизился и низко поклонился. Ситас заметил, кроме дорожной грязи и пыли, перевязь, поддерживающую его правую руку, и повязку с темными пятнами на левом колене.

– Благодарю тебя за старание, – произнес Ситас, оценивая кавалериста. Эльф выпрямился после этих слов, словно похвала Пророка бальзамом пролилась на его раны. – Что помешало тебе в пути?

– Обычный сторожевой патруль, Высочайший, – ответил эльф. – Но у людей нет волшебников, и они не могут скрывать тропы с помощью магии. В первый день моего пути мне помогло волшебство – я стал невидим, и заклинания спасли меня и моего коня. Затем благодаря быстроте лошади я смог ускользнуть и попал лишь в одну небольшую стычку.

Звездный Пророк взял свиток, сломал восковую печать и осторожно развернул письмо, на время забыв о Квиманте. Лорд молча ждал; если он и был раздражен, то ничем не выдал этого.

Ситас с серьезным видом читал письмо.

«Передо мною, брат мой, простирается безбрежное людское море. И, в самом деле, они окружают нас, подобно тому, как океан окружает остров, полностью отрезав нам путь наружу. Лишь с большим риском удается моим курьерам проникать через вражеские линии – и лишь заклинания моих магов дают им некоторое время, чтобы пробраться незамеченными.

Какова будет теперь судьба нашего дела? Атакует ли нас армия Эргота и возьмет приступом крепость?

Лошади их кружат под нашими стенами, но достать нас они не могут. Два других крыла присоединились к генералу Гиарне еще прежде, чем он достиг Ситэлбека, и число вражеских солдат поистине поражает воображение.

Генерал Гиарна, как я узнал, – имя врага, с которым мы столкнулись этой весной, того, кто оттеснил нас с равнин. Мы захватили нескольких пленных из его войск, и они говорят о нем с преданностью и уверены, что настанет день, когда он разгромит нас! Я наблюдал за ним несколько часов, когда находился в плену. Этот человек наводит страх. В нем есть что-то мрачное и жестокое, что отличает его от всех врагов, которых я встречал когда-либо.

Собираются ли гномы выступить из Торбардина и прорвать кольцо с юга? Это, брат мой, был бы воистину подвиг дипломатии с твоей стороны. Если ты обеспечишь их поддержку, моя благодарность будет безгранична!

А может быть, эльфы Сильваноста вступят в бой, объединившись против угрозы, нависшей над нацией? Это, боюсь, наименее вероятно – по крайней мере, судя по тому, что ты пишешь об апатии и беспечности нашего народа. Как протекает дипломатическая битва, брат?

Надеюсь, что тебя развлечет рассказ об одном событии, которое принесло нам немало беспокойства, даже нагнало на нас страха. Я уже писал тебе о лавовой пушке, которую выстроили карлики, – сооружении размером с гору, ее тащит сотня быков; ее каменная глотка обращена к небу и изрыгает дым и огонь. Вскоре после того, как я написал тебе последнее письмо, орудие установили в виду Ситэлбека. Оно стояло на расстоянии около трех миль от города, но возвышалось так угрожающе и громыхало так яростно, что мы воистину обезумели от страха!

В течение трех дней карлики суетились вокруг чудовищного сооружения. Они взбирались по его стенкам, сыпали уголь в его чрево, загружали в жерло огромное количество навоза, пыли и красного пороха. Все это время орудие шипело и пыхтело, и на третий день равнина скрылась под облаком.

Потом карлики вскарабкались по стенкам орудия и начали копошиться на его верхушке, словно на вершине небольшой горы. Должен признаться, что мы с немалой тревогой наблюдали за тем, как одно из крошечных существ размешивало что-то в котле у самого края жерла. Наконец карлик вылил содержимое котла в орудие. Все остальные разбежались, на расстояние в добрых полмили.

Целый день солдаты Эргота испуганно жались друг к другу, взирая на ужасное орудие. Наконец мы поняли, что, по-видимому, оно отказалось стрелять, но лишь на следующее утро карлики подползли к нему выяснить, в чем дело.

Внезапно пушка начала пыхтеть, хрипеть и дымить. Карлики стремглав кинулись в укрытие, и мы ждали и смотрели еще целый день. И лишь на третье утро мы увидели орудие в действии.

Оно выстрелило с ужасающей силой на расстояние многих миль. К счастью, мы, ее цель, оказались в безопасности. Основной, сокрушительный удар дождя пылающих камней приняла на себя людская армия, разбежавшаяся по равнине.

Мы увидели, как тысячи вражеских лошадей (к сожалению, лишь небольшая часть от общего числа), обезумев, понеслись через поля. Целые полки исчезали в смертоносном шквале, прокатившемся по армии.

На мгновение я подумал было, что у нас появилась возможность произвести неожиданную атаку и прорвать кольцо. Но когда я отдавал приказ, ряды армии генерала Гиарны уже сомкнулись, прикрывая брешь. Его всадники доказали, что ловушка по-прежнему надежно заперта.

Тем не менее, происшествие нанесло армии Эргота ущерб. Мы возблагодарили богов за то, что враги промахнулись; если бы удар пришелся по Ситэлбеку, то мое предыдущее письмо к тебе оказалось бы последним. Пушка превратилась в груду камней, и мы каждый день молимся, чтобы враги не смогли восстановить ее.

Передавай мои наилучшие пожелания моему будущему племяннику или племяннице. Кто это будет? Возможно, читая это письмо, ты уже знаешь ответ. Я могу лишь надеяться, что когда-нибудь сам это узнаю. Надеюсь, Герматия чувствует себя хорошо.

Мне, как всегда, не хватает твоего совета и присутствия, брат. Я тешу себя мыслью, что если бы мы смогли объединить наши усилия, то нашли бы выход из этого тупика. Но, увы, челюсти капкана крепко держат меня, и я понимаю, что там, в столице, ты в такой же ловушке, как и я.

Ну а пока молись за нас! Передавай привет матушке.

Кит».

Ситас остановился, осознав, что стражники и Квимант пристально наблюдают за тем, как он читает. Он знал, что все чувства отражались на его лице, и от этого внезапно почувствовал себя уязвимым.

– Оставьте меня, все! – рявкнул Ситас, возможно, более грубо, чем хотел. Все же он был благодарен им за то, что они немедленно покинули зал.

Пророк принялся расхаживать взад-вперед перед изумрудным троном. Письмо брата взволновало его больше обычного – теперь стало ясно, что необходимо что-то предпринять. Он дольше не мог отгонять от себя мысли о безвыходном положении Ситэлбека. Мать и брат правы. Ему необходимо увидеть Кит-Канана, поговорить с ним. Они смогут разработать план – план, который, возможно, принесет им успех!

Вспомнив прогулку с Ниракиной, он повернулся к хрустальным королевским дверям. За ними лежали сады – и конюшни.

Ситас решительно зашагал к дверям, и створки бесшумно распахнулись перед ним. Он покинул башню и оказался в саду, освещенном скудным солнечным светом, но окружающее не интересовало его. Ситас направился прямо к королевской конюшне.

Конюшня представляла собой скопление строение и загонов. Там были стойла для лошадей, домики конюхов и дрессировщиков, склады корма. За главным зданием тянулось поле, заросшее невысокой травой, отгораживавшее Звездную Башню от домов гильдий.

Здесь содержалось несколько дюжин лошадей, принадлежавших королевской семье, а также повозки и кареты. Но не это интересовало сейчас Пророка.

Ситас прошел через главную конюшню, небрежно кивая конюхам, которые чистили лоснящихся жеребцов. Он миновал дальнюю дверь и пересек небольшой загон, приблизившись к строению, стоявшему отдельно от других. Дверь его состояла из двух створок, верхней и нижней; верхняя была открыта.

Внутри что-то зашевелилось, затем в дверях показалась огромная голова. Блестящие золотые глаза рассматривали Ситаса недоверчиво и подозрительно.

Голову украшал длинный, зловещего вида клюв, похожий на ястребиный. Ситас увидел, что существо в тесной каморке задвигало широкими крыльями, и понял, что Аркубаллис хочет полетать.

– Ты должен отправиться к Кит-Канану, – велел Ситас могучему животному. – Вытащи его из крепости и принеси обратно ко мне. Сделай это, Аркубаллис, и я выпущу тебя на волю!

Огромные глаза грифона сверкнули; он изучающе разглядывал Звездного Пророка. Аркубаллис служил Кит-Канану всю его жизнь, пока обязанности командующего не заставили принца сменить его на обыкновенного коня. Ситас знал, что грифон полетит и принесет его брата домой.

Ситас медленно приблизился и открыл нижнюю створку двери. Аркубаллис нерешительно выступил вперед, перешагнув через наполовину съеденную тушу оленя, лежавшую в конюшне.

Раскрыв могучие крылья, Аркубаллис сделал сильный прыжок. Еще несколько прыжков по загону, и он поднялся в воздух. Заработали гигантские крылья, и животное начало набирать высоту, пролетело над крышей конюшни, затем повернуло, минуя Звездную Башню.

– Лети! – крикнул Ситас. – Лети к Кит-Канану!

Словно услыхав эти слова, грифон развернулся и пронесся мимо. Постепенно поднимаясь все выше, Аркубаллис, взмахивая мощными крыльями, направился на запад.

Ситасу показалось, что с плеч его свалилось тяжкое бремя, словно грифон унес его с собой. Он знал, что брат все поймет. Когда Аркубаллис прилетит в Ситэлбек – а Ситас был уверен в этом, – Кит-Канан, не тратя времени зря, вскочит на верного грифона и поспешит в Сильваност. Он знал, что вдвоем они смогут решить, как дальше бороться за дело эльфов.

– Высочайший?

Ситас круто обернулся, выведенный из задумчивости раздавшимся за спиной голосом. Он увидел Станкатана, дворецкого, который выглядел неуместно среди грязи и навоза конюшен. На лице эльфа отражалась глубокая озабоченность.

– В чем дело? – быстро спросил Ситас.

– Твоя супруга, госпожа Герматия, – ответил Станкатан. – У нее начались схватки. Жрицы сказали мне, что пришло время родов.