"Слоеный торт" - читать интересную книгу автора (Коннолли Дж. Дж.)

Вызов, истина, поцелуй, обещание и заговор

– Я же в четверг утром спрашивал тебя о пушке, и ты, черт подери, категорически опроверг, что она твоя.

Все мы немного успокоились.

– Слушай, ты был в моем доме, надрался – по правде сказать, таким пьяным я тебя еще ни разу не видел. Ты валял дурака, разыгрывал из себя Рэмбо и собирался пристрелить их всех: деревенских придурков, германских гостей, наших приятелей-северян, даже полицейских, если вдруг кто-то из них хотя бы приблизится к тебе. Ты просто вышел из себя. Я пытался положить тебя спать, но ты заявил, что хочешь проснуться дома, в собственной постели, но пистолет возвращать отказался, сказал, что привязался к нему. Я отвез тебя домой, и ты тут же вырубился, прямо как ребенок.

– Но когда я позвонил тебе на следующий день, ты сказал…

– Я, черт возьми, знаю, что я сказал, парень. Просто иногда ты так серьезно относишься к пустякам, так искренне переживаешь…

– Ладно, ладно. Мне все понятно, Джин.

– Мне показалось, что это забавно. Ты просыпаешься в собственном гнездышке и обнаруживаешь огромную пушку с глушителем. Я же не подозревал, что ты прикончишь из нее Джимми.

Они с Морти переглядываются и, словно детишки, обмениваются глупыми ухмылками.

– А ты считаешь, что подкидывать пистолеты людям в постель – удачная шутка?

Он подается вперед и предупреждающе поднимает палец. Макгуайр снова серьезен.

– Послушай меня, приятель, и послушай внимательно. Я ни хрена тебе не подбрасывал. Ты грозился вышибить мне мозги, если я попытаюсь его отнять. Где сейчас моя пушка?

– Зачем она тебе?

– Господи Иисусе! – Он вскидывает руки к небу. – Ты ведь шутишь, мать твою? Скажи, что шутишь. Если пушка находится даже за миллион миль от меня, и то это слишком близко. Эта игрушка принесет кому-то двадцать лет. Ты хоть надежно от него избавился?

– Захоронил в парке, в цветочной клумбе.

– Надеюсь, глубоко?

– На три фута.

– Сойдет. Все равно возвращаться туда сейчас слишком опасно.

Вокруг запястья я обернул пакет замороженных рыбных палочек, завернутых в чайное полотенце. В носу застыли кровавые сопли, а одна сторона лица до сих пор страшно горит. «Мне уже лучше, спасибо, что спросили», – говорю сам себе я, потому как этим двоим абсолютно на меня наплевать. Морти и Джин поднимают себе настроение ирландским виски.

– Так что, Эдди хочет купить таблетки? – уточняет Макгуайр. – Как вам нравится такая ирония судьбы?

– Интересно, что ты имеешь в виду, Джин?

– Только то, что весь этот водоворот случился по вине Эдди. Ведь это он – прости Господи его душу – втянул Джимми в сомнительное дело с гребаными чеченцами.

– Кто они такие? Краснокожие индейцы? – спрашивает Морти.

– Потом объясню. Давай еще выпьем.

– Эдди утверждает, что он предупреждал Джимми с ними не связываться. Еще он сказал, что и ты сам предостерегал босса.

– Значит, Эдди обращает на меня внимание, да? Это, конечно, вопрос спорный, но моя теория – не настаиваю на ее достоверности – заключается в том, что Эдди намеренно свел их с Джимом, чтобы сбросить его с плеч, как лишний груз.

– И это сработало.

– Сработать-то сработало, но только для самого Эдди, но никак не для Джимми. Босса кинули на тринадцать миллионов.

– Джима развели на тринадцать лимонов? – восклицает Морт. – Ни хрена себе!

– В тот момент все выглядело так правдоподобно, очень внушительно. Они самолетами доставляли бывших правительственных чиновников из Тимбукту или где там эти чеченцы живут. Ночь напролет обсуждали доли, проценты, сроки, мелкие детали, ругались, кричали. Запомните это, потому что это важно. За свои тринадцать миллионов Джимми купил только сорокадвухпроцентный пай. Доход же от предприятия обещал перевалить за сто миллионов. Крупное дельце.

– Выходит, старик намеревался загрести сорок два миллиона соверенов? Вот это искушение. А что за груз?

– Героин. Пакистанская политическая партия арестовала его, потом присвоила себе. Еще когда она находилась в правительстве. Теперь же она в оппозиции.

– Кому он предназначался? Куда?

– В Канаду. В Монреаль. Оттуда в Соединенные Штаты.

– Кто же его владелец?

– Один из итальянских кланов Нью-Йорка. Они передают товар продемократическим, антикастровским кубинцам, у которых на юге США, от Майами до Далласа, настроена развитая распределительная сеть. В свою очередь те сплавляют порошок черным общинам.

– Чтобы ежедневно проворачивать такие дела, у итальяшек финансы должны быть в полном порядке и всегда под рукой.

– У них там весьма суровые денежные законы, куча актов об антитеррористических мерах; чтобы раздобыть наличные доллары, им приходится покрутиться. Пакистанцы хотели только наличные, чтобы отослать половину в Антверпен и Прагу на закупку вооружения, а оставшуюся часть доставить в Цюрих и распределить между «шишками».

– Как будто итальяшки не могли расплатиться оружием. По-моему, в Штатах с этим никаких проблем. Этого добра там хоть пруд пруди.

– Видишь, что ты сделал?

– А что я сделал?

– Ты начал задавать серьезные вопросы о предприятии, хотя тебе уже известно, что оно – полная фикция, вымысел чистой воды, детально спланированный обман и надувательство. Но оно ведь осело в твоем мозгу? Повеяло интригой, запахло крупным барышом, и ты на крючке.

– Верно.

– Ты сидишь в комнате над занюханной забегаловкой в графстве Килберн, а у тебя перед глазами проплывают Майами, Канада, Пакистан, Бельгия. Признайся, ты ведь уже рассылал открытки.

– А ведь ты прав. Если уж врать, то по-крупному.

– Именно, сынок. Попытайся продать Джимми несуществующую виллу в Португалии, и это не пройдет. А вот подари ему возможность почувствовать себя крупным международным воротилой, польсти его самолюбию, и он готов. Джимми – человек падкий на величие. Это его заводит.

– И он остался без денег?

– Более или менее. Потому и задумал подставу в Амстердаме и заслал туда «Бандитос». Именно поэтому и положил глаз на твои сбережения.

– Так это Джимми все устроил? Он послал туда «деревенщин»?

Морти смотрит на меня, качая головой. Ему тоже ничего не известно.

– Я думал, ты уже и сам догадался, – немного удивляется Джин. – Такой сообразительный парень. Похоже, я слегка переоценил тебя.

В свете полученной информации все становится на свои места.

– Каким образом?

– Джимми назвал это манной небесной. Этот мудила Герцог, никчемный болван, пришел к нему без гроша в кармане, потому что его наркоманка-подружка устроила в доме стрельбу, и полиция села парню на хвост. Он хотел помощи, решил, что у Джимми есть что-нибудь на примете, какая-нибудь денежная работенка. Джимми же сказал, что здесь сейчас действовать опасно – можно нарваться на неприятности, – поэтому и предложил в качестве альтернативы Голландию. Дал ему денег на самолет, новый паспорт, и Дарен или, как он любит именоваться, Герцог заглотил наживку. Вместе с крючком.

– Получается, Джимми просто завел его и направил в нужном направлении?

Джин кивает и подмигивает.

– Послушай, сынок. Я много раз видел, как Джимми собирал команды для ограбления банка. Брал легковерных бродяг, назначал лидера, говорил, что он уже все просчитал, присматривал учреждение и разрабатывал генеральный план. У банка две двери, верно? Вбегаете в одну, размахиваете обрезами, берете бабки и выбегаете из другой. Понятно? Прыгаете в тачку и рвете когти. Только не забудьте завезти мне мою долю. Если вас схватят, называйте только имя, звание и личный номер. Сам же Джимми в банк и носа не совал. В этом он весь.

– И что, они привозили ему деньги?

– Привозили. Отдавали половину. И еще и благодарили, и в ноги кланялись.

– Почему?

– Почет, видишь ли. Они ведь купались в лучах его славы. Джимми был сильной личностью. Этого нельзя отрицать.

– Готов поспорить, иногда он прибирал к рукам всю выручку.

– В том-то и дело. До настоящего момента я как-то не задумывался об этом, – говорит Джин. Джимми не только умер физически, погибла и его репутация. – Знаешь, в словаре нет такого слова – «легковерный», это выдуманное слово.

– Правда?

– Конечно, нет, черт возьми. Разумеется, оно есть в словаре, дурень. Но, согласись, ведь ты задумался, на долю секунды усомнился в собственных знаниях. Кстати, сынок, все слова выдуманные.

– В общем, Джимми проделал с Герцогом этот номер под кодовым названием «пойди и ограбь для меня банк», только в более крупном масштабе.

– Точно. Но Герцог оказался немного из другого теста. Он и сам был капельку лидером банды. Он не видел причины делиться с Джимми добром. Он ведь всю грязную работу проделал сам.

– Тварь неблагодарная. Но немецкая фирма нашла и ликвидировала его.

– Кто это тебе сказал?

– Кларки сообщил на днях.

– Почему он считает, что это дело рук немцев?

– Мы так предположили.

– Хорошо. Если всех устраивает думать, что с теми двумя разделались немцы, это отлично. Будем надеяться, что шайка иногородних считает так же.

– Ведь это ты их убрал, верно? – допытывается моя дерзкая половина.

Ансамбль внизу мучительно затягивает «Всем бывает больно». Джин умолкает и закуривает сигарету. Смотрит на меня, переводит взгляд на Морта, словно не может поверить тому, что только что услышал. Сейчас раздастся барабанная дробь.

– Ты наглеешь прямо на глазах, сынок. Но, учитывая то, что мы все сейчас разоткровенничались, а показания, основанные на слухах, особенно если их будут давать негодяи вроде вас, в суде не примут, я вам расскажу.

– Нет, Джин, если не хочешь, не говори. Я спросил не к месту.

Помни: будь осторожен, выслушивая людей. Не позволяй им болтать лишнего.

– Нет, ты спросил сейчас, – угрюмо произносит Джин, крутя в пальцах «Данхилл», – сейчас и расскажу. Они без предупреждения появились на набережной Паддингтон во вторник, на следующий день после того, как ты заявил Джею Ди, что их таблетки ни хрена не стоят. Он и его Шмара. Требовали отдать им деньги здесь и сейчас. Она стала угрожать полицией, он заорал, чтобы она заткнулась, начал лупить ее, бил так, что у чертовой бабы искры сыпались из глаз. И тут Микки-Железяка решил первый раз в жизни проявить инициативу и вынес Герцогу мозги в тот момент, когда он стоял над ней и кричал, чтобы та поднималась. Что? Что вы ржете? Два трупа – это ни хрена не смешно.

– Просто ты смешно рассказываешь, Джин. – Морти плюхается на диван и устраивается поудобнее со стаканом виски. – Я начинаю чувствовать себя среди вас изгоем. Я ведь уже никого не убивал многие годы.

– И ее тоже пришлось убрать? – спрашиваю я.

– Ну, сам понимаешь, в таких делах нужно быть практичным. Мне не по душе убивать дамочек, так что Микки… ну, понятно.

Когда этот джентльмен Джин разделывал недавно ночью деликатесные свиные яйца из китайского ресторанчика, он, буркнув: «Извиняюсь», принялся делать это пальцами. Этими же пальцами он отрезал трупам головы и руки. Одному дьяволу известно, где они теперь. И знать этого не хочу.

– Думаю, нам нужно взять таблетки, продать их Эдди, поделить между собой два с половиной миллиона, навсегда закрыть лавочку и разбежаться в разные стороны, – объявляю я.

– И кинуть их с долей? – уточняет Морт.

– Называй это как хочешь. Я предлагаю поступить с ними так, как они поступили бы с нами.

– Мы можем привлечь страшную огневую мощь. Молодой мистер Кларк полагает, что обнаружил место, где они скрываются со всем добром, – распрямившись, сообщает мистер Мортимер и, оживившись, потирает руки.

– Никакой резни или актов возмездия. Шкуру с медведя можно снять разными способами.

– Не понимаю, – хмурится Джин.

– Медленно-медленно, по-обезьяньи.

– Одно меня раздражает, – говорит Морти. – Это Эдди или кто-то из его людей убил моего кузена Тревора?

– Я специально спросил его об этом, но он категорически отверг какую-либо причастность к делу Кинки, выразил по этому факту сожаление и высказал надежду, что те две «штуки» не посодействовали кончине парня.

– Ну, тогда ладно, потому что… ну, знаете.

Тебе пришлось бы что-то предпринимать, так что я сэкономил тебе кучу времени и уберег от неприятностей, таких, как, к примеру, пуля в висок от мистера Бойца. Последнее время мне как-то легко врать людям. В начале следующей недели хочу убраться из Лондона. Здесь становится слишком душно и опасно. И от этих двоих не мешало бы удрать так далеко, как только может позволить мне моя человеческая природа. Ничего личного, мне всего лишь необходим голубой океан, морепродукты и подтянутые девочки, никаких старых ворчунов, никаких пистолетов и угрюмых лондонцев.

Музыка внизу резко прерывается на середине песни «Величайшая любовь на свете». На смену ей приходят крики и вопли, звон разбивающегося стекла и гул в панике разбегающейся толпы. Кажется, Джин и Морти ничего не замечают. Я подхожу к окну и с выгодной позиции второго этажа вижу, что на переднем дворике завязалась масштабная уличная драка в стиле вестернов. С одной стороны в ней участвует владелец пивнушки с группой вышибал в черных бабочках и черных кожаных перчатках, с другой – двадцать подвыпивших разухабистых молодчиков. Вот они сходятся в рукопашном бою. Передышка. Призыв к атаке и снова битва. Ребята набрасываются друг на друга с бутылками, битами, инструментами и обломками мебели. Должно быть, внизу никого нет, потому как весь народ вывалил на улицу.

С воем сирен, мигая синим маячком, в рекордное время прибывает полицейский патруль. Легавые стремительно выскакивают из передних и задних дверей с дубинками наперевес, готовые тут же вступить в схватку. Вскоре все смешивается и перерастает во всеобщую драку. Полицейские пытаются арестовать зачинщиков, но их подружки-истерички прыгают на спины ребятам в форме, царапают лица и получают от их коллег легкий удар по губам. Прибывает еще один наряд патрульных. Какой-то молоденький местный абориген, пьяный и не замечающий ничего вокруг, пошатываясь, пристраивается помочиться к первому полицейскому фургону. Проходящий мимо легавый шарахает ему дубинкой прямиком по голове. Тот валится и удерживается на ногах лишь благодаря тому, что вклинивается головой между дверцами машины. Он, не прекращая, мочится на штанину. Это забавляет полицейского. Начинают прибывать кареты «скорой помощи», как будто какая-то добрая душа заблаговременно заказала их. Через неделю в это же время я хочу быть в Мексике или на Шри-Ланке.

Начинаю ощущать себя каким-то добровольцем из тех, что вступают в армию с целью увидеть мир. Им обещают здоровый образ жизни, катание на лыжах, скалолазание и мореплавание, а в итоге все заканчивается проживанием в бараках где-нибудь в Эссене, ежедневными пьянками и поеданием гор жареной пищи. Я не нанимался на работу в качестве официального наблюдателя мини-бунта в Килберне, намеченного на субботний вечер.

Мне просто необходимо уехать из города. Официальный траур по Джеймсу Лайонелу Прайсу можно считать официально оконченным. Прошло уже ровно двадцать четыре часа с момента его смерти. Однако это только разгорячит полицейское расследование. Надеюсь, похороны Джимми состоятся еще не скоро, потому как законники не выпустят тело, пока не найдут подозреваемых или обвиняемых. Джин и Морти в качестве выражения соболезнований пошлют для виду большие венки, указав на карточках лишь свои инициалы. Всем хорошо известно, что парни из уголовной полиции любят сновать на кладбищах. Но вряд ли эти двое туда явятся лично, потому, как полиция наверняка установит слежку и везде понатыкает своих ребят с телеобъективами. Несомненно, огромный венок придет и от Эдди: мол, «Покойся с миром, мой непонятый друг».

– Знаешь, куда метит твой дружок, мистер Мортимер? – с идиотской ухмылкой школьника спрашивает Джин.

– Куда же, мистер Макгуайр? – интересуется Морти.

– Прямо в гангстеры. У него есть задатки дона, – отвечает Джин.

– Ну и каков же наш следующий ход, гений? – подкалывает Морт.

– Да, что будем делать, киллер ты наш? – стараясь не рассмеяться, допытывается мистер Морти.

Оба посмеиваются и, воздев руки ладонями вверх, смотрят на меня в ожидании ответа. Очевидно, их комический дуэт действительно веселит их самих. Запястье убивает меня. Оно распухло и сильно болит. Рыбные палочки растаяли и капают пахнущими рыбой, солеными каплями прямо на ковер. Придется окинуть этих двоих шутников неодобрительным взглядом. Тут, щелкнув пальцами здоровой руки, я вспоминаю, что действительно есть одно срочное дельце.

– Вот что, Морти. Пока я не забыл. Объясни Шанксу, что груз ушел, передай, чтобы в следующий раз не валял дурака, а прислал к нам кого-нибудь из своих стрелков. Хочу спровоцировать Клауса, главаря немцев, на решающий ход. Мне не хочется, чтобы он запорол нам все дело на этой стадии операции.

– Сначала нужно найти его, – замечает Морти.

– Он звонил мне на днях.

– Звонил тебе? Что за хрень? Почему же ты не сказал? – возмущается Морт.

– Мы ведь не виделись. Мой номер был у Ван Така. Хоть бы он перезвонил.

– Разберусь с этим поутру. У нас на сей счет есть договоренности и наработки.

– И предупреди мистера Шанкса, что мне не нужен болван, который станет тратить наше время и наличные на экипировку и выпивку и слоняться по местности, изображая охоту на кроликов.

– Нет-нет. У Шанкса и Большого Тревора есть в фирме серьезные, но очень благоразумные люди.

– Нужен человек, способный произвести выстрел в голову, – уточняю я.

– Ясно.

– С расстояния. С первого раза. Прямо в череп. Как в Дж. Ф. Кеннеди.

Засекаю, как Джин едва заметно поводит правой бровью.

– Знаете, кто нам поможет, умники щеголеватые? Билли Фальшивка. Подумайте об этом. Завтра увидимся. Пойду узнаю, подбросит ли меня какая-нибудь «скорая» до больницы.