"ТЕМНОЕ ПРОИСХОЖДЕНИЕ: РОЖДЕНИЕ ПСИ-КОРПУСА" - читать интересную книгу автора (Киз Дж. Грегори)

Глава 5

Сегодня представитель IPX ("Межпланетные экспедиции") Эзинма Робертс сообщила об удачном завершении строительства восьмой экспериментальной станции на Марсе, рядом с Сирийским плато. База IPX была построена для исследования марсианской вечной мерзлоты и улучшения технологии создания пахотных земель. "Это еще один шаг на пути к долговременной колонизации Марса, – заявила Робертс, – но нам еще многое нужно сделать. Создание на другой планете дома для человечества потребует поддержки всего мира".

– Что-то вроде… как это говорится… напыщенногое зануды, верно?

Кевин Вацит искоса посмотрел на говорящую – молодую женщину лет двадцати пяти, сидевшую слева от него в кресле самолета. В подходящем умонастроении он бы искренне восхитился ее бронзовыми волосами, завораживающими нефритовыми глазами и щедрыми губами. Но сейчас вместо этого он ощутил легкое раздражение.

– Агент… Давьон, верно?

– Elle-meme. note 22 Абсолютно точно. Нинон Давьон, к вашим услугам.

– Да. Итак, госпожа Нина Давьон…

– Нинон. Произносите это в нос, понимаете? Нинон.

Подавив вздох, он попробовал сменить линию поведение.

– Я пытаюсь читать, госпожа Давьон.

– А я вам мешаю?

– Вы… отвлекаете меня.

– А что вы читаете – это важно?

– Занимательно.

– А… А я не занимательна, полагаю. – Она приподняла уголок его книги и посмотрела на заголовок. – "Человек без лица". note 23 Да, звучит чрезвычайно занимательно. – Она пожала плечами, смотря в сторону. – Думаю, все верно. Мне сказали, что эта поездка будет невыносима скучна. Я сказала "нет", никто не может быть скучен абсолютно, но они…

– Кто "они", госпожа Давьон?

– А вы задаете мне вопрос? Но как столь незанимательный человек наподобие меня может дать любопытный ответ? Нет, нет, прошу вас. Возвращайтесь к своей книге. Я посижу здесь и помолчу.

Он моргнул.

– Благодарю вас.

Он попытался прочесть еще несколько строк, а затем закрыл книгу.

– Неужели про меня действительно рассказывают подобные вещи?

Она выдержала секундную паузу.

– Вы говорите со мной?

– Госпожа Давьон, вы же знаете, что с вами.

Она повернулась к нему.

– Ну, говорят, что вы очень эффективны, серьезны, преданны работе…

– И в этом что-то не так?

– Нет, конечно же, нет. – Она закатила глаза. – Но послушайте, вы бывали в Сан-Диего раньше?

– Нет, не могу сказать.

– Я тоже. А что вы собираетесь там делать?

– Я собираюсь решить проблему, которую нас с вами послали разрешить.

– И?

– И что?

– Я слышала, что Сан-Диего – прелестное местечко. Кушания. Вино. Тихуана в нескольких минутах езды…

– Я понял вас, госпожа Давьон, но мы ведь выполняем задание с участием службы безопасности Земного Содружества? Причем самого высокого уровня?

– Боюсь, уровень настолько высок, что я не имею ни малейшего представления о том, почему мы туда летим, – ответила она. – Я искренне надеюсь, что вы имеете. Я просто – как вы сказали бы – "мускулы".

– Для мускулов вы слишком много говорите.

– Отлично! Я буду молчалива, пока вы…

– Простите. Вы правы. Послушайте, я обещаю выслушать вас, когда мы доберемся до Сан-Диего.

Она приложила свою руку к груди.

– Сэр! Я приношу свои нижайшие извинения за свое мнение о вас. Право, вы крайне целеустремленны!

Он ощутил, как его лицо теплеет, – он покраснел.

Слегка нахмурившись, он вернулся к своей книге, молча проклиная Ли Кроуфорда, который осознанно устроил эту пытку.

Филлип Стоддард, глава исследовательского центра IPX, перебирал пальцами свою рыжеватую бороду и разговаривал с ними с легкой иронией.

– Не понимаю до конца, из-за чего весь этот ажиотаж, – сказал он. – Доложив об этом инциденте наверх, мы предположили, что проездом к нам заскочит офицер из Агентства. Но получить в гости личного помощника сенатора Кроуфорда – может, вы, ребята, знаете такое, чего я не знаю?

Кевин на мгновение улыбнулся.

– Полагаю, такое всегда возможно. Но MRA всегда очень серьезно относится к гибели своих сотрудников. Этот случай вкупе со взломом системы безопасности… – Он резко оборвал фразу. – Доктор, это помещение безопасно?

– Хм… Да, конечно. Сбой в системе безопасности произошел в лаборатории 16, где хранятся артефакты. Но на самом деле ничего не случилось.

Давьон прокашлялась, и, к огромному изумлению Кевина, заговорила очень жестко и профессионально:

– Ничего? Однако сбой практически совпал с моментом гибели мистера Раскова.

– Послушайте, я знаю, что вам платят за то, что вы подозреваете все и всех, но вы говорите не всерьез, верно?

– В противном случае нас бы здесь не было, – сказала Давьон.

– Ладно, послушайте. Вскрытие показало, что Расков умер от инсульта, а что касается сбоя, то это был какой-то "глюк".

– Уверен, что так, – утешил его Кевин. – Но мы обязаны это проверить, понимаете? Приказ есть приказ. Все, связанное с артефактами…

– Конечно. Вы хотите посмотреть на них?

– Очень хотим, – ответил Кевин.

Лаборатория 16 была просторной, чистой и белоснежной – наверное, она настолько близка к идеалу "лаборатории" в учении Платона, насколько вообще возможно. Пока они шли, Стоддард рассуждал о безопасности.

– Проблемой является само проникновение в здание IPX без разрешения, – сообщил он им. – Добраться до 13-го этажа практически невозможно. Чтобы войти в эту лабораторию – и в это хранилище, – необходимо прямое вмешательство Господа всемогущего.

Пока он говорил, дверь хранилища со вздохом открылась.

Изнутри помещение смутно напомнило Кевину нору пресмыкающегося: мрачный ледяной коридор, в стенах которого были прорезаны окна, ярко освещенные изнутри.

– Когда мы не изучаем артефакты, они хранятся в вакуумных отсеках, – сказал Стоддард, указывая рукой на конец коридора и ряд запечатанных блоков. – Но вы можете увидеть несколько образчиков на столах – мы над ними работаем.

Кевин заглянул в ближайшее окно. На столе покоился предмет в форме неровного тора, усеянный выступами. В другом окне виднелся объект идеальной цилиндрической формы с небольшими шишковидными выпуклостями.

– Их нашли на Марсе? – спросила Давьон.

– Да, под Сирийским плато.

– И что вы в них обнаружили?

– Боюсь, ничего нового. Очевидно, что они искусственного происхождения, хотя способ изготовления пока неясен. Непохоже, чтобы их выплавили или соединили в одно целое при помощи сварки или заклепок. Они изготовлены из высокоорганичных сплавов, некоторые нам неизвестны. Некоторые фрагменты, несмотря на свой внешний вид, проницаемы для лучей видимого диапазона, в то время как остальные непрозрачны даже для нейтрино. – Он широко улыбнулся. – Другими словами, мы по-прежнему не знаем о них вообще ничего, кроме того, что их изготовили инопланетяне.

Кевин кивнул, пристально вглядываясь в артефакты. Он был поражен странным и невозможным ощущением от чего-то знакомого.

– А сбой…

– Как я уже сказал, это был "глюк". Ни один из артефактов не пропал – служба безопасности Земного Содружества описала их независимо и до нас, так что это я могу доказать. Потревожены они тоже не были.

– Однако система безопасности зафиксировала, что произошел взлом.

– Должно быть, призрак. Камеры ничего не зафиксировали.

– Да… – С растущим ощущением беспокойства Кевин просмотрел остальные артефакты на мониторе. – Я хотел бы осмотреть комнату мистера Раскова, и немедленно.

Они сломали пломбу службы безопасности и вошли в комнату Раскова. Она представляла собой совершенный хаос – продукт беспорядочного образа мыслей.

– Комната была опечатана с момента его смерти?

– Да, за исключением времени, когда выносили тело.

Кевин задумчиво ходил по комнате, пока Давьон проводила осмотр, рассматривая под разными углами фотографии, открывая ящики.

– У вас есть представление, что вы ищите? – с сочувствием спросил Стоддард.

– Доктор Стоддард, – ответила Давьон, – неужели у вас нет других более важных дел сегодня?

Он слегка покраснел и выпрямился.

– Да. Собственно говоря, есть. Свяжитесь со мной, если я понадоблюсь.

Он вышел из комнаты.

Когда они остались наедине, Давьон улыбнулась.

– Знаете, а он что-то скрывает.

– Вы его просканировали?

– Глубинное сканирование – нет. Но его поверхностные мысли демонстрируют возбуждение и нервозность. В особенности, когда он говорит об артефактах. И сильнее всего – когда он сказал, что они не обнаружили ничего нового.

– Это интересно.

Он просмотрел бумаги на столе. Среди них был альбом для рисунков, и Кевин открыл его. На первых десяти листах были изображены пейзажи – в стиле импрессионистов, выполненные карандашами и пастелью. Но где-то посередине альбома тема и стиль резко менялись. Вначале шли многочисленные изображения насекомых – стрекоза, несколько различных жуков, другие существа, которых Кевин не узнал. На другой странице пастелью был нарисован жук – этого жука Кевин узнал, хотя и не знал его названия, – один из тех переливающихся, словно выкрашенных "металликом", зеленых жуков. Рисунок был раскрашен очень тщательно.

Оставшаяся часть альбома была заполнена подобными рисунками. Перебирая разбросанные по столу бумаги, Кевин нашел еще несколько набросков. А потом и еще один блокнот с рисунками.

– Мистер Расков был энтомологом – профессионалом или любителем? – спросил он.

Давьон пожала плечами.

– У меня нет таких подробностей, коль на то пошло. В данных, которые вы мне передали, ничто на это не указывает. – Она заглянула через его плечо, ее тело почти касалось его. – Похоже, интерес возник недавно. Видите? Он ставил даты на своих рисунках.

Кевин пролистнул альбом назад. Если пейзажи были нарисованы более трех месяцев тому назад, то зарисовки насекомых появились за три дня – с 3-го по 5-ое мая.

– Должно быть, он рисовал без остановки все три дня.

– Сбой в лаборатории произошел 5-го мая. Расков умер 5-го мая.

– Вы полагаете, что жуки настолько заполонили его разум, что его хватил удар? – спросила Давьон.

– Не знаю. Инсульт легко сымитировать.

– Вы думаете, что его убили из-за внезапной любви к жукам?

Кевин провел пальцем по альбому.

– Давайте закончим все здесь. Я хочу поговорить с начальником мистера Раскова.

– Он был одним из наших самых квалифицированных коммерческих телепатов, – сказала Фреда Ной. Ее почти круглое лицо сморщилось в попытке изобразить горе. – Это так ужасно. Вы знали его?

– Я нет, – ответил Кевин.

– И я, – добавила Давьон. – Но вы можете рассказать нам, кто были его друзьями?

– Бедняга, он мало с кем дружил. Он многое держал в себе. Сами знаете, телепат. – Ее оливковая кожа посерела. – О, боже, я не хотела… конечно же, вы знаете.

– На самом деле, – сказала Давьон, – мистер Вацит, конечно, не телепат. Я – телепат, но я не обижаюсь. Многие, кто вынужден проникать в чужие разумы, становятся замкнутыми. Иногда приходит прилагать усилия, чтобы не узнать секреты других людей.

Кевин ощутил признательность. Давьон очень хорошо играла свою роль "плохого следователя" – она виртуозно поддерживала допрашиваемых в подвешенном состоянии.

Обычные люди опасаются тэпов, и, прояснив свою роль, она выводила Кевина вперед – теперь, на контрасте, нормал мог отождествить себя с ним и даже довериться ему.

Если бы только он мог сыграть свою роль получше…

– Госпожа Ной, – сказал он успокаивающе, – у меня есть список переговоров, за которыми наблюдал мистер Расков в начале мая, и я искренне благодарю вас за то, что вы передали его нам. Там есть кое-что, что мне не понятно – Kuchinsky-Behn?

– А. Маленькая канадская компания, занимающаяся биотехнологиями.

– Часть более крупного конгломерата Tangent?

– Полагаю, что да.

– Представители на встрече – Кухински от Kuchinsky-Behn и Роланд Хаммерштайн от вашей компании? Можно побеседовать с мистером Хаммерштайном?

– М… Нет, мне очень жаль. Мистер Хаммерштайн был переведен в филиал в Сандакане. note 24

– Тогда, возможно, позднее. Но у вас есть стенограмма?

– Да, конечно. Вы хотите получить копию?

– Буду признателен.

Повернувшись к компьютеру, она вызвала файл, распечатала его и передала бумаги Кевину.

– Благодарю вас, госпожа Ной. Пока что это все. Вероятно, я еще захочу поговорить с вами.

– Конечно, я буду рада помочь, чем смогу.

– Не нужно нас провожать, спасибо.

Когда они вернулись в холл, и рядом никого не было, Давьон вновь примерила свою улыбку.

– Я решила, что вы угостите меня ужином, мистер Вацит, – проинформировала его она.

– Госпожа Давьон, у нас много дел. Если вам нужно что-то перекусить, я уверен, здесь есть столовая, или вы можете заказать обед в номер…

– Посмотрите на часы, мистер Вацит. Шесть часов. Рабочее время закончилось, и для допроса вы здесь больше никого не найдете. А вы ведь не хотите, чтобы я подтвердила слухи в отношении вас, верно? Я надеялась, что смогу рассмеяться им в лицо – и сказать всем, что требуется лишь подобрать нужный ключик, чтобы отпереть фонтан остроумия, бьющий внутри вас.

– Госпожа Давьон, я работаю над делом, которое оказалось довольно сложным. Меня не обучали работе детектива, и, однако, меня попросили выполнить подобную работу. Я…

– Вы расстроены. Вашему разуму – и вашей плоти – нанесен чувствительный удар, вы скованы. Расслабьте одно, и другое тоже придет в норму. Так говорил мой дед, очень мудрый андоррец. Я действительно вынуждена настаивать – ради пользы дела.

Он кивнул, неожиданно осознав суть проблемы.

– Ради пользы дела.

Шагая по залитой солнцем улице, он посмотрел на нее.

– Ладно. Что вы не хотели говорить в здании?

– Иногда вы бываете просто непрошибаемым, мистер Вацит.

– Возможно. Простите, что я не сразу догадался. Итак, в чем дело?

– Я пока не в настроении для беседы. Насколько я помню, вы согласились угостить меня ужином.

– По-моему, мы пришли к выводу, что это лишь повод покинуть здание.

– О, нет, я подразумевала именно то, что сказала. Думаю, итальянская кухня подойдет.

– Госпожа Давьон, у меня нет ни малейшего представления, почему вы столь сосредоточены на задаче "раззанудить" меня, но уверяю вас – это совершенно неуместно.

Давьон продемонстрировала ямочки на щеках.

– Неплохо для итальянского вина. В нем есть некая примитивная живость.

– Мы могли бы найти французский ресторан, – ответил Кевин ровно.

Она скорчила гримасу.

– За границей я не употребляю французскую кухню. Слишком жестокое разочарование. В итальянском ресторане потенциальное разочарование значительно слабее.

– А…

– Вы не любите еду, верно?

– Я ее ем. Она поддерживает меня.

– Как я и сказала. Вы ее не любите.

В ответ он положил в рот еще кусок каннеллони.

– О, бог мой, – сказал он. – Восхитительно. Мне даже петь захотелось. – Он положил вилку на тарелку. – Ну а теперь, пожалуйста, расскажите мне, что вы там обнаружили?

Она закатила глаза – опять – и поставила бокал на стол.

– Вы так непоколебимы в своем желании не доставлять себе радость. Вот вы сидите в обществе очень красивой женщины…

– Да, сижу.

Она остановилась, искренне удивленная.

– Вот как? Вы считаете меня красивой?

– Конечно. Но вы работаете на меня, и…

– А. И я похожа на еду, n'est-ce pas? note 25 Очень хорошо. Две вещи. Первое: не тратьте время, чтобы прочитать стенограмму переговоров, за которыми наблюдал Расков, – это фальшивка.

– Вот как.

– Вот так. Второе: этот как его там – Хаммерштайн – на самом деле не был переведен в филиал в Сандакане. Она не знает, что именно с ним произошло, и она более чем обеспокоена тем, что будет с ней.

– С ее работой?

– Похоже, с ее жизнью.

Он подцепил вилкой кусочек, избегая вызывающего взгляда Давьон.

– Итак, у нас есть тэп, наблюдающий за сделкой. Это тайные переговоры, скорее всего, нелегальные, и его убили.

– Полагаю, что так. Но мы не можем ничего доказать. Скорее всего, мы не сумеем найти кого-то из тех представителей, чтобы вызвать их в суд, но даже если мы сделаем это, они просто повторят фразы из сфальсифицированной стенограммы. Даже легкое сканирование покажет, что они лгут, но, конечно же, такие доказательства суд не примет.

– Видения в качестве улик, – пробормотал он.

– Можно еще раз?

– Не обращайте внимания. Но какое отношение все это имеет к сбою в системе безопасности в лаборатории 16?

– Возможно, никакого. Простое совпадение.

– Я не верю в совпадения.

– Или во что-нибудь еще, – задумчиво сказала она. Ее зеленые глаза сверкали дьявольским огнем. – Кажется, после ужина мне захотелось бы прогуляться по берегу.

– Отлично. Надеюсь, вы получите удовольствие. Я буду в своем номере, попробую поработать.

– Снимите ботинки, – сказала Давьон. – Намочите ноги в прибое.

Сама она сделала то же самое и начала играть в салки с волнами, – с туфлями в руках, юбкой, задравшейся до колен.

– У меня аллергия на морскую воду.

– Конечно, не сомневаюсь.

Она подошла к нему и взяла его руку – он ощутил тревогу и дискомфорт.

– У вас интересный разум, мистер Вацит. Вы знаете об этом?

– Да, мне говорили.

– Вот как? И как ее звали? Мне следует ревновать?

Когда он не ответил, она сжала его руку.

– А… Тайна. Еще одна тайна. Вы хранилище тайн. Вы просто сотканы из них, Кевин Вацит. Я боюсь, что даже телепат не сможет вытащить их из вас.

– Вы пытались?

Она засмеялась.

– Конечно же, я прямо сейчас пытаюсь. Но я не сканировала вас. Я говорю буквально – не думаю, что у меня получится. Некоторые нормалы обладают подобием блока – ничего телепатического, просто нечто наподобие внутреннего порядка, самодисциплины. Ваш разум похож на часы, мистер Вацит. Я не осмелюсь вас просканировать из страха оказаться зажатой между шестеренками.

– Помимо факта, что подобное сканирование противозаконно, – напомнил он ей.

– Да. Я люблю свою работу и не стремлюсь потерять ее.

– Любите свою работу? И вы неплохо справляетесь с ней. Я с трудом узнавал вас во время допросов.

Она засмеялась и ударила ногой по волне.

– Я принимаю это как комплимент. Два комплимента от мистера Кевина Вацита за один день. Знаете, это настоящее достижение. – Она отпустила его руку и побежала навстречу прибою. – Я люблю море. Оно такое живое. Я люблю ощущение от него. Все его тихие голоса.

– Голоса?

– Ну, не совсем голоса, просто нечто похожее. Думаю, только телепат может ощутить их. Здесь ничего нельзя разобрать, ничего рационального – хотя мне хотелось бы как-нибудь просканировать дельфина. Нет, это что-то вроде громкой тишины.

– Но телепатически? Вы ощущаете отзвуки жизни животных?

– Не думаю, что все это мое воображение. Мне кажется, что все живое должно обладать разумом – по-своему. Конечно же, я могу ощущать животных. Конечно, я не понимаю их – если только речь не идет о простых чувствах вроде голода или страха. Океан я и вовсе не понимаю, хотя я прикасаюсь к нему и напряженно вслушиваюсь. Однако там что-то есть. Оно существует. – Она задумчиво посмотрела на него. – Бедняги нормалы. Словно жить без обоняния.

– Да, – рассеянно согласился Кевин. – Должно быть. Спасибо вам, госпожа Давьон.

– За что?

– За вечер. И, возможно, за разгадку нашей головоломки.

– Я не понимаю, – заявил доктор Стоддард. – Вы уже их видели.

– Видел. И хочу увидеть их снова. Вопрос о взломе системы безопасности.

– Я уже объяснил это.

– О да, я знаю. Тогда будьте любезны объяснить, почему были уничтожены записи того часа, когда произошел взлом.

– Что? Они не были уничтожены.

– Нет, были. Все сделано очень профессионально, но когда я заставил моих людей проверить все еще раз, более тщательно, мы нашли доказательства.

– Но ничего не пропало. Никаких повреждений…

– Нет. Думаю, это так. Скажите мне, доктор Стоддард, что нужно, чтобы проникнуть в хранилище?

– Правильные коды. Нужное изображение сетчатки глаза.

– Если то-то введет правильные коды – но без подтверждения биометрической системы – что произойдет?

– Сигнал тревоги.

– И все это будет зарегистрировано как попытка взлома.

– Я… Да.

Кевин рассеянно кивнул.

– Позвольте мне рассказать вам, что произошло, доктор Стоддард. Первого мая или около того вы попросили мистера Раскова о любезности – сделать нечто, не входящее в его обязанности коммерческого телепата. У вас возникли подозрения в отношении артефактов с Сирийского плато, и почти шутки ради вы решили проверить свою гипотезу. Вы привели его туда, и он коснулся одного из артефактов.

– С какой стати? Что за бред!

Кевин проигнорировал его.

– Двумя днями позднее мистера Раскова снова вызвали – на этот раз для наблюдения за деловыми переговорами. Он был выбран потому, что сделка касалась артефактов и того, что ему самому удалось о них узнать. Не стоит демонстрировать свое открытие другому телепату, и вы предпочли использовать уже посвященного. Эта встреча была конфиденциальной – возможно, чтобы продать технологии, может, чтобы представить новый товар, который может поступить в ближайшее время. Под словом "вы" я подразумеваю как вас, так и IPX, доктор Стоддард.

Стоддарт бледнел на глазах. Подобные дела явно не были его стихией.

– Это было непросто, но зная, что нужно искать, я сумел отследить денежные потоки, так что смогу доказать и эту часть истории.

Когда мистер Расков выполнял свою задачу наблюдателя, видимо, кто-то встревожился. Может быть, он выглядел усталым и отрешенным, словно не спал несколько ночей. Может, он говорил странные вещи. Возможно, он даже потребовал разрешения еще раз прикоснуться к артефактам. Наши архивы говорят, что у него была склонность ко всему творческому – и к романтичному. Он получил коды доступа из вашей головы и попытался проникнуть в лабораторию ночью 5 мая. Конечно, он не добился своего, но этого было достаточно, чтобы кто-то здесь – возможно, вы, а может, ваш начальник, – подумал, что ему лучше тихо скончаться. Что он и сделал.

Стоддард был по-прежнему бледен, но смог вымученно улыбнуться.

– Не верю, что вы сможете доказать хоть что-нибудь.

– Меня не волнует, смогу ли. Откройте дверь. Я хочу видеть один из этих артефактов.

– У вас нет доступа…

– Конечно же, есть. У меня есть разрешение президента. Я уже показывал его вам. Вы хотите снова его увидеть?

– Нет.

– Тогда откройте хранилище.

С очевидным нежеланием он открыл и жестом предложил им войти.

– Нет, после вас.

Стоддард вошел, и они последовали за ним.

По его кивку Давьон сняла свои перчатки. Она подошла к странному тору, поколебалась несколько мгновений и затем слегка прикоснулась к нему кончиками пальцев.

Она отпрыгнула назад.

– Бог мой, да!

Ее зеленые глаза расшились до размера монетки. Она снова сделала шаг вперед и прикоснулась к тору. На ее лице сменились самые различные ощущения.

– Есть – очень слабый, вы понимаете. Моя реакция – от своеобразия, а не от интенсивности. Но да. Эта штука – я могу чувствовать ее, словно она живая.

Казалось, что Стоддард вот-вот заплачет.

– Сюда идут люди, с оружием, – неожиданно сказала Давьон. – Он как-то переслал им сигнал тревоги через свой коммуникатор.

– Они далеко?

Она пристально смотрела на Стоддарда, пока на ее лице не выступили капли пота.

– Несколько этажей.

– Пять минут или около того? – Он пожал плечами. – Доктор Стоддард, к этому моменту наша группа возьмет под контроль все здание. Неужели вы думаете, что я стал бы выдвигать обвинения против вас без соответствующей подготовки? Вы разыгрываете карту насилия без каких бы то ни было веских причин.

Теперь Стоддард действительно начал плакать. Слезы потекли по его лицу.

– Тихо, тихо, – сказал Кевин без какой-либо симпатии в голосе. – Все не так плохо, как вы думаете. Скажите своим людям разойтись, чтобы мы смогли избежать неприятных стычек, и я объясню вам, как вы не только избежите преследования, но и сможете сохранить свою должность. Вы поняли? До вас дошли мои слова? Единственное различие будет заключаться в том, что вы больше не станете сотрудничать с Kuchinsky-Behn или кем-то вне IPX. С кем-либо, кроме нас.

Глаза Стоддарда начали светлеть.

– Но Расков…

– Умер от естественных причин. Хотя я буду настаивать на том, чтобы Агентство получило очень хорошую компенсацию за этот несчастный случай, по всей очевидности связанный с работой. Я ясно выразился?

– Да.

– Остановите их.

Стоддард подошел к телефону, висящему на стене, набрал номер.

– Код 4. Отбой.

– Итак, – сказал Кевин. – Вы видите, что происходит, когда вы делаете поспешные выводы? – Он снова посмотрел на артефакт. – Органическая технология. Веками пытались склепать что-то подобное, и безрезультатно. Вы действительно считаете, что можете воссоздать это?

– Я… если честно, то не знаю.

– Но она стоит риска.

– Да.

– В следующий раз – когда вы захотите рискнуть – приходите к нам. Думаю, вы обнаружите, что этот путь намного менее опасен – и значительно более выгоден, нежели любой другой. Вы все поняли?

– Да, мистер Вацит.

– Госпожа Давьон, вы проводите доктора Стоддарда из хранилища?

– С удовольствием, мистер Вацит.

Когда они ушли, Вацит долго смотрел на артефакт.

– Кто сотворил тебя? – пробормотал он. Он протянул руку и кончиками пальцев дотронулся до поверхности артефакта. На мгновение он испытал величайшее удивление из всего, что ему пришлось пережить, всплеск, сопровождаемый ноющим ощущением чего-то знакомого и близкого. И насекомые, прекрасные творения сияния звезд и тумана, стрелой промчались перед его глазами.

Он отдернул руку и последовал за остальными.

Только он снял ботинки, как раздался стук в дверь. Конечно же, это была Давьон.

– Госпожа Давьон…

– Тихо, тихо, мистер Вацит. Я пришла поздравить вас.

– Нет необходимости. Именно вы подарили мне разгадку.

– А, oui, note 26 но вы очень красиво сложили все вместе. Компанию с биотехнологиями. Рисунки. Чудесно сделано – а я уже начинала думать, что вы совершенно лишены воображения. А ваш блеф – о наших отрядах, уже захвативших здание, – просто великолепен.

Говоря все это, она каким-то образом проскользнула в дверь и стояла очень близко к нему. Он мог ощутить ее дыхание на своем лице.

– Госпожа Давьон, – сказал он мягко, – я действительно…

Но она встала на цыпочки и поцеловала его, очень легко, но от этого поцелуя на них словно обрушилась молния.

– Что действительно?

– Я действительно не думаю, что вы знаете, во что вы ввязываетесь – из-за меня.

Ее улыбка погасла, и ее взгляд застыл на его лице.

– Я очень люблю тайны, мистер Вацит, – прошептала она. – Очень-очень люблю тайны.

– Тем лучше, – пробормотал он, привлекая ее к себе и легким толчком закрывая дверь.