"Неотразимый бродяга" - читать интересную книгу автора (Дейли Джанет)

15

Мурлыкая, словно котенок, Диана подкатилась под его бок. Она старалась не слишком задумываться о переполнявшем ее сладком ощущении неги и удовлетворения. Она просто отдавалась ему, не желая загадывать наперед, к чему все это может в конечном итоге привести. Ее пальцы легонько постукивали по его плечу и руке. Даже когда он был полностью расслаблен, его тело оставалось твердым и упругим. Удивительно, но она никак не могла насытить свою потребность прикасаться к нему.

– У тебя есть семья? – чуть слышным голосом произнесла Диана вопрос, который ее давно интересовал. – Не могу припомнить, чтобы ты когда-нибудь покидал ранчо. Где ты вырос там, в Аризоне? – Она шевелила кончиком носа жесткие волосы на его груди, которые приятно щекотали ее кожу, и вдыхала аромат мужского тела. Так и не получив ответа, она продолжила свой маленький допрос, припоминая детали его жизни, насколько была о них осведомлена. – Твоя жена… ну, мать Гая… Я знаю, что вы расстались, когда он был совсем маленьким, но ты когда-то любил ее, так ведь?

– Обычное дело. Мужчина завлекает женщину в постель, и вот она уже считает себя вправе расспрашивать о всей его жизни.

При всем том, что голос его прозвучал издевательски, его лицо оставалось спокойным и замкнутым. Диана убедилась в этом, когда приподняла голову, чтобы взглянуть на своего малообщительного собеседника. Она только рассмеялась в ответ.

– Вижу, что тебя так и подмывает сказать, чтобы я заткнулась, как ты привык это приказывать Руби. Но учти, со мной у тебя ничего не получится. – Ее рука скользнула вверх по выпуклой продолговатой мышце на его шее и принялась поглаживать мочку уха. – Придется тебе найти для этого другой способ.

– Например, такой? – Холт сомкнул пальцы на ее шее и, довольно плотно сжав их, приподнял голову Дианы до уровня своих глаз. Сильно и с чувством он прильнул к ее губам, в молчании продолжая покрывать поцелуями ее лицо, не спеша приближаясь к нежной поверхности шеи.

– О Боже! – Диана кожей ощущала его горячее дыхание, между тем как его губы неустанно исследовали выпуклости и впадинки ее тела. – Я начинаю привыкать к запаху твоей кожи. Думаю, что смогла бы узнать тебя и в темноте.

– Сейчас как раз темно.

Диана выгнулась, теснее прижимаясь к нему и вздрагивая от толчков своей взволнованной крови. Ей только что казалось – силы ее наконец иссякли. Но его прикосновения, его поцелуи и близость вновь воспламенили в ней прежние желания.

Почувствовав ее реакцию, Холт с улыбкой заметил:

– Ты просто неутомима, Диана.

Диана потянулась, словно кошка, и, закатив глаза, промурлыкала:

– Могу вернуть тебе этот комплимент. – Быстрым движением Холт перевернул ее на спину и вжал плечи Дианы в постель. Тело его стало медленно опускаться на нее, а губы искали ее рот и наконец закрыли его жадным, ненасытным поцелуем. Взаимная страсть вновь вырвалась из-под их контроля и зажила своей жизнью, неподвластной ни разуму, ни воле.

Во второй раз за этот вечер Диана в полном изнеможении уснула у него на руках. Она чувствовала себя дома и, пожалуй, более спокойно, чем в собственной кровати, словно была в этот момент именно там, где и было теперь ее место. Даже во сне губы Дианы продолжали блаженно улыбаться.

Холт осторожно потряс ее за плечо.

– Диана, просыпайся.

Отрицательно помотав в полусне головой, она только поуютнее устроилась на своем жестковатом ложе, в которое превратила его обнаженную грудь.

– Ну же, пора вставать. – Голос Холта стал более настойчивым. – Уже почти полночь.

Протестующе ворча, Диана усилием воли открыла глаза. Холт вытащил из-под нее свою руку и откинул одеяло. Диана с трудом поднялась и закрыла ладонями глаза, когда он включил прикроватную лампу. Матрас под нею подпрыгнул, когда Холт встал с кровати и направился в ванную, где осталась лежать его одежда.

– Одевайся, – коротко приказал ей Холт не оборачиваясь.

Диана послушно подчинилась. Когда он вновь появился в комнате, она уже застегивала босоножки. Не считая отросшей щетины, он выглядел свежим и полным энергии, табачного цвета волосы блестели в искусственном свете лампы.

– Пойду подгоню машину и буду ждать тебя напротив отеля.

Прежде чем уйти, он повесил ключ от номера на вешалке у двери, чтобы она не забыла его на ночном столике. Дверь закрылась за ним. Диана достала из сумочки массажную расческу. Отражение своего лица в зеркале поразило Диану. Любой, кто увидит ее сейчас, без труда определит, что она только что провела в постели долгие счастливые часы. В нынешнем его выражении не было ни тени высокомерия или надменной неприступности. Диана понимала, что в этот момент она была чрезвычайно уязвимой. Утаить от посторонних глаз то, что с ней произошло, ей никак не удастся.

Воспоминание о том, что Холт ждет ее внизу, заставило Диану опять взяться за расческу. Легкий мазок губной помады – и она была готова. В коридоре слышались голоса людей, которые вернули Диану к реальности. Она подождала, пока хлопнут соседние двери, и лишь затем выскользнула из номера. К лестнице она почти бежала.

Когда Диана быстро спускалась по ступеням, у нее было ощущение, что она проходит сквозь строй чужих любопытных глаз. В вестибюлетгикто, впрочем, не обратил на нее сколь-нибудь пристального внимания. Во всяком случае, не больше, чем на любую более или менее привлекательную женщину в этот поздний час. Диану, однако, беспокоила мысль о том, что ее вполне мог заметить и узнать кто-либо из местных жителей, задержавшихся в отеле. Они наверняка зададутся вопросом: что она здесь делает? Может ли прийти им на ум мысль о том, что она провела время в одном из номеров со своим любовником? Не подогреют ли их подозрения разнесшиеся слухи о ее недавнем разводе? Дойдут ли их досужие домыслы до слуха Майора?

Диана почти вылетела из дверей, подальше от удушливой атмосферы гостиницы – в прохладу и тишину опустившейся на город ночи. Грузовичок уже ждал ее на другой стороне улицы, напротив припаркованных у отеля автомобилей его посетителей и постояльцев. Диана быстрым шагом подошла к машине и вскочила на сиденье, чувствуя, что сердце ее готово вот-вот выскочить из груди. Холт включил передачу, и они медленно тронулись с места. Диана услышала перестук копыт в прицепе позади них.

– Надеюсь, Майор не слишком беспокоится по поводу моего позднего отсутствия. – Это была неуклюжая попытка разделить с другим то ощущение вины, которое она теперь испытывала за свое не слишком целомудренное поведение.

– Он догадывается, что ты теперь уже большая девочка. Возможно, он и не ждет твоего возвращения сегодня ночью.

Его показавшийся Диане безучастным ответ не смог развеять ее тревоги.

– Надеюсь, что так.

Когда они выехали на шоссе, машина набрала скорость, которая, впрочем, не превышала пределов разумного, ведь сзади нее волочился прицеп, груженный к тому же бесценным чистокровным жеребцом арабской породы. Диана расслабленно откинулась на спинку сиденья, позволив потокам свежего ночного воздуха обдувать ее лицо и волосы. Она утомленно закрыла глаза.

Холт оставался, как обычно, сдержанным и отстраненным, и она не понимала, чем это вызвано. Возможно, он тоже переживал по поводу предстоящей встречи с Майором и пытался предугадать его реакцию в случае, если их тайна раскроется. Она повернула голову, чтобы взглянуть на его лицо, но увидела лишь суровый орлиный профиль в призрачном свете луны.

– Тебя не пугает мысль о том, что Майор может обо всем догадаться?

Холт какое-то мгновение помедлил с ответом, а затем ответил просто, так и не отведя глаз от дороги.

– Нет.

Ей бы тоже очень хотелось чувствовать себя столь же уверенно, но непросто избавиться от старых привычек.

– Тебе не кажется, что подобное открытие не очень обрадовало бы его? – Она настойчиво хотела добиться более детального ответа.

– Маловероятно, что подобные мысли ни с того ни с сего придут ему в голову, если только ты сама не выложишь ему все подробности о том, как мы с тобой посвятили половину дня и целый вечер занятиям сумасшедшей и страстной любовью. – Голос его прозвучал откровенно цинично, что больно задело Диану и заставило ее пожалеть о своем вопросе. – Даже если он и узнает, что он может с этим поделать? Изобразит из себя разгневанного родителя? Однажды я уже женился, попавшись на эту удочку, и во второй раз меня не заставить.

– Он может уволить тебя.

Это было так, но подобная перспектива, похоже, ничуть не пугала Холта.

– Мы оба взрослые люди. Твой отец мужчина, как и я. В подобных обстоятельствах он, думаю, повел бы себя точно так же.

– Впрочем, нет, он тебя не уволит! – Диане и самой не нравилась та язвительность, с какой прозвучали ее слова, но иначе произнести эту фразу она просто не могла. – Ты нужен ему. Он слишком зависит теперь от тебя. К тому же в данном случае ты поступил как самый обычный американец, и упрекнуть тебя просто не в чем.

Она тут же пожалела о том, что вообще завела этот разговор. К чему бесполезные рассуждения? Она отвернулась к окну и стала смотреть на неясные очертания гор, цепь которых тянулась на горизонте параллельно дороге. Колеса машины продолжали монотонно шуршать по черному асфальту. Диана вновь закрыла глаза, зная, что задремать ей все равно не удастся, хотя от монотонности пути ее неудержимо клонило ко сну.

Через несколько миль звук мотора сменился более низким, и она открыла глаза, чтобы посмотреть налево, где ожидала увидеть появившиеся наконец огни ранчо. Однако Холт, взглянув на нее, указал рукой направо:

– Не желаешь притормозить здесь ненадолго?

Она посмотрела в указанном направлении и узнала стоянку, на которой они с Гаем провели сегодня какую-то часть утра. Ее встревоженный взгляд вновь обратился к лицу Холта:

– С какой стати?

– На пути в город мне это местечко показалось удивительно романтичным. Я подумал, может быть, и у тебя возникло вдруг желание вернуться сюда.

– Так ты видел нас! – Ей хотелось вцепиться в его лицо ногтями и выцарапать его насмешливые глаза.

– Утром я выехал с ранчо практически следом за вами, и когда увидел нашу машину, то, естественно, притормозил. Ведь вполне возможно, что у вас случилась какая-нибудь поломка. – Холт произносил слова невозмутимым и безразличным голосом, но Диана чувствовала, как раздражение начинает закипать в нем. – Только чуть позже я понял, в чем тут дело, когда заметил вас с Гаем в кабине. Из тебя вышла бы неплохая актриса, Диана. Если бы я не застал вас сегодня вдвоем, то действительно поверил бы… – он не закончил, и губы его сжались в гримасе брезгливости.

– Так именно эта сцена натолкнула тебя на мысль… о номере в гостинице? – Нервы Дианы были напряжены до предела, и она готова была разрыдаться. – Ты сделал для себя логичный вывод, что если я буду с тобой, то наверняка не смогу быть с Гаем, ведь так? К тому же оно и дешевле, чем часок-другой в борделе с девочками.

Холт окинул ее холодным и беспощадным взглядом.

– Возможно, что это действительно вариант – так затаскать тебя в постели, чтобы у тебя уже не оставалось сил на кого-то другого, в особенности на Гая.

Диана отвернулась к окну, едва сдерживая слезы. Она чувствовала безмерную усталость и опустошенность. Холт вот уже не в первый раз завлекает ее в искусно приготовленную ловушку. По крайней мере в этот момент она чувствовала себя жертвой его коварства. Оставшийся путь до ранчо показался ей нескончаемым. Диана заметила, что Холт прибавил скорости, и поняла, что и ему стала в тягость их совместная поездка.

Установившееся между ними молчание, очевидно, действовало обоим на нервы. Ей показалось, что прошла целая вечность, прежде чем между деревьями замелькали огни приближающегося ранчо. Холт подогнал машину к конюшням и хлопнул дверцей кабины еще до того, как мотор грузовичка окончательно умолк. Ноги Дианы затекли от долгого сидения, и она не могла с той же резвостью последовать его примеру. К тому моменту когда она наконец выбралась из кабины и подошла к прицепу, Холт уже откинул задний борт и выводил жеребца из его временного стойла на колесах.

Диана безразличным взглядом проводила их последнее приобретение. Жеребец серой масти в яблоках был гармонично сложен и имел отлично развитую мускулатуру крепкого и хорошо тренированного тела. Небольшая голова, маленькие продолговатые уши, по-лебединому изогнутая шея и живость движений выдавали в нем чистокровного арабского скакуна. Жеребец строптиво натягивал повод, раскатисто храпел и настороженно принюхивался к непривычным запахам своего нового дома. Его лобастая голова повернулась в сторону расположенного на достаточном удалении загона, в котором содержались кобылицы. Он, несомненно, уловил запах своего будущего гарема и издал резкое призывное ржание.

– Тихо, парень. – Холт похлопал коня по загривку. – Очень скоро ты познакомишься с ними поближе.

Со стороны загона послышался вдруг целый хор разнообразных звуков: крики людей, оружейная пальба, за которой немедленно последовало испуганное ржание и топот лошадиных копыт. Диана бросилась в направлении неожиданного шума и взобралась на перекладину изгороди, не обращая внимания на свою развевающуюся на ветру широкую юбку. Вдали она заметила едва различимый белый силуэт иноходца, который стремительно удалялся по гладкой как стол пустыне в направлении темневших на востоке гор. Их приезд совпал, таким образом, с очередным ночным визитом неуемного мустанга.

Суматоха взволновала только что прибывшего жеребца, и Холту пришлось приложить немало физических усилий, чтобы удержать его в повиновении и немного успокоить.

– Открой ворота конюшни и его стойло, – резко приказал он вернувшейся к машине Диане.

Его слова мало походили на просьбу о помощи, но Диана безропотно поспешила к конюшне и, распахнув широкие створки, подошла к просторному стойлу, ранее принадлежавшему Шетану. Уступив дорогу шедшему за ней Холту, она не стала задерживаться внутри, а быстро двинулась в направлении главного дома поместья. Ее путь через темный двор пролегал мимо амбара с запасами овса, возле которого Диана в испуге отскочила в сторону, услышав рядом с собой показавшийся ей оглушительным скрип гравия.

– Извините, что напугал вас, – раздался из темноты голос Руби. Он показался ей на глаза с поблескивавшим вороненой сталью ружьем в опущенных руках. – Опять этот проклятый бродяга заявился.

– Я уже поняла. – Она попыталась представить дело так, будто до этого мирно спала у себя в постели.

Руби перехватил ее взгляд, направленный на оружие в его руках.

– Похоже, что звук выстрелов – это единственное, что действительно вызывает в нем уважение к человеку.

– Но ты ведь не стрелял прямо в него?

– Нет, конечно! Я что, похож на полного идиота?! Я ни за что не стал бы рисковать кобылицами Майора. Он бы с меня шкуру за это содрал. Кроме того, Холт не давал указаний насчет того, чтобы пристрелить этого разбойника, а сказал только отпугивать его.

– Извини, Руби, я ничуть не сомневалась в твоем благоразумии. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи. – Он еще что-то бормотал себе под нос, пока она удалялась от него в направлении дома.

Свет в доме горел только в комнате отца, дверь в которую оказалась открытой.

– Это ты, Диана? – окликнул он, заслышав ее шаги в прихожей.

– Да, Майор. – Она замешкалась, прикрывая за собой входную дверь. Сердце ее лихорадочно забилось. Она с трудом представляла, что скажет ему, если он спросит, где она была так поздно.

– Думаю, весь этот тарарам произошел из-за нашего старого знакомого? – Голос его звучал полусонно и казался очень усталым.

– Да, это был опять он.

Майор облегченно вздохнул и потушил горевшую на его ночном столике лампу.

– Я так и подумал. Спокойной ночи.

Утром отец первым делом спросил о новом жеребце и лишь потом поинтересовался, не выразив никакой озабоченности:

– Вы, видимо, вернулись вчера довольно поздно. Никаких проблем с жеребцом не возникло, я надеюсь?

Диана уже была готова к немедленному ответу:

– Нет. Просто погода задержала самолет с вылетом из Калифорнии.

Поскольку он не стал расспрашивать, ей не пришлось придумывать объяснений по поводу того, как они с Холтом развлекались в ожидании прибытия самолета. Вспомнив вчерашнее, Диана чуть не подавилась своим тостом. «Развлекались!» А ведь именно этим и занимался Холт, упиваясь своей местью и коротая время с ней наедине.

Приступ головной боли не позволил ей сопровождать отца на конюшню, чтобы осмотреть прибывшее животное, а также послужил достаточно уважительной причиной, чтобы не выйти к обеду и таким образом избавить себя от необходимости видеться сегодня с Холтом. Большую часть послеполуденного времени Диана провела в постели. Она одновременно страдала и физически, и морально, и искренне надеялась, что Холту было сейчас так же лихо, как и ей самой. Две таблетки снотворного, принятые на ночь, обеспечили ей спокойный и глубокий сон.

– Как ты себя сегодня чувствуешь? – вместо приветствия спросил ее Майор, когда на следующее утро Диана вышла к завтраку.

– Гораздо лучше. – Голова ее слегка кружилась, но Диана приписала это ощущение продолжавшемуся действию снотворного.

– Сон прекрасно лечит, в особенности если ночь проходит спокойно. – Отец протянул ей кувшин с апельсиновым соком.

– Да. – Она не услышала ничего необычного в его замечании.

– Белый мустанг не появлялся. – Диана подняла глаза от тарелки.

– Что ж, возможно, он оставил свои бесплодные попытки.

– Будем надеяться.

После завтрака Диана, как обычно, отправилась на свою ежеутреннюю верховую прогулку. Она отъехала довольно далеко в глубь пустыни, подальше от всяких признаков цивилизации. Какое-то время она преследовала дикого кролика, пока тот ловким маневром не увернулся от резвой рыси ее скакуна и не исчез в ближайшей расщелине скалы. Диана задержалась у зарослей шалфея понаблюдать за стайкой небольших пичуг с ярко-синим оперением, обычных обитателей здешних мест. Однако рано или поздно, но приходилось возвращаться назад, и она повернула коня к дому.

Казалось, двор ранчо вымер, не было видно ни одной живой души. Почти все машины были в разъездах. Поскольку для обеда было еще слишком рано, Диана отправилась к загонам, чтобы рассмотреть нового жеребца при свете дня.

Когда она увидела на площадке для выгула лошадей Гая, работавшего с серым жеребцом, она немного поколебалась, но все же снова двинулась вперед. Юноша стоял к ней спиной, и Диана уселась на перекладине изгороди. Гай медленно поворачивался, следя за шедшим по кругу конем, и наконец заметил сидящую девушку. Диана первой подала голос:

– Красив, не правда ли? – Днем жеребец выглядел еще более внушительно.

– Просто огонь! – Гай остановил коня и подошел к нему, чтобы отстегнуть повод. – На сегодня достаточно, приятель. – Жеребец потряс головой и стал отступать, легко перебирая ногами. Гай двинулся назад к изгороди, сматывая на ходу кожаный ремень. Усевшись на жердь рядом с Дианой, он вновь взглянул на своего нового питомца. – Вчера ты не выходила к столу.

– Голова болела. Софи подала мне немного супа в комнату.

– Никогда не замечал, чтобы ты страдала от головной боли. Я что-то вообще не припомню, чтобы ты когда-либо болела.

– Да, это точно. Но за последний год с Рэндом и со всеми этими неприятностями, связанными с разводом, я часто мучилась головной болью. Врач сказал, что это нервы. Правда, обычно отпускает быстро.

«Господи, так скоро стану профессиональной лгуньей», – мелькнуло в голове у Дианы.

– Хорошо провели вчера время с Пегги и вообще вечер?

– Да, все было прекрасно.

– Ты говорила, что они подбросят тебя потом до дома.

Ну наконец-то началось. Диана испытала почти что облегчение.

– Да, помню.

– Но ты не поехала с ними.

– Нет. Я вернулась с Холтом.

– И довольно поздно. Я знаю, потому что не ложился до полуночи, а вас все еще не было.

– Самолет, на котором должны были доставить жеребца, задержался из-за плохой погоды.

– И чем же вы занимались все это время?

Настойчивость его вопросов начинала раздражать Диану. Глаза ее были холодны, как две голубые льдинки, когда она, обернувшись, взглянула на Гая.

– А тебе не приходит в голову, что у тебя нет никакого права устраивать мне подобный допрос?

Он не выдержал ее колючего взгляда.

– Ну знаешь, Диана, я…

В этот момент в воздухе раздался вопль, словно кто-то пронзительно кричал от боли. Глаза Дианы метнулись в направлении загона с кобылицами. Они сбились в тесную группу, явно чем-то сильно напуганные, жеребята тонко и тревожно ржали. Среди лошадиных тел, преимущественно темной масти, за клубами поднятой копытами пыли Диана заметила белое пятно.

– О Боже! Там мустанг, он среди них! – закричала она, захлебываясь от волнения.

– Как он догадался, что днем нет ни одного охранника, который мог бы его отогнать? – Какое-то мгновение оба не двигались с места, парализованные невероятностью происходящего. Затем Гай буквально слетел с изгороди. – Побегу загоню серого в стойло. Иди возьми ружье, и встретимся у вольера. Диана бросилась к дому, единственному месту, где она наверняка могла найти оружие. Она не останавливаясь пролетела через обеденный зал к оружейной комнате и поднялась на цыпочки, чтобы достать с притолоки ключ.

– Что случилось, Диана? – Майор стоял в проеме позади нее.

– Белый мустанг прорвался к кобылам. – Она открыла замок, сняла с полки ружье и вынула из ящика упаковку патронов, задержавшись лишь на мгновение, чтобы удостовериться, что схватила патроны нужного калибра.

– Прямо сейчас?!

– Да. – Диана прошмыгнула мимо отца и бросилась со всех ног к вольеру.

Горло ее пересохло и горело, когда она сломя голову неслась через широкий двор ранчо и дальше вдоль конюшен к загону с кобылицами. Перелезая через забор, Диана почувствовала, что уставшие от неожиданной и резкой нагрузки ноги плохо ее слушаются, а мышцы икр сводит от напряжения. На другой стороне изгороди она остановилась, чтобы перевести дух и поискать глазами Гая. Он был уже внутри загона, на полпути к сбившимся в кучу лошадям в самом дальнем его конце. Она слышала доносившиеся до нее резкие хлопки и догадалась, что он успел захватить с конюшни длинный кнут.

Диана бросилась его догонять, спотыкаясь на своих уже неверных ногах. Теперь она уже могла отчетливо видеть белого жеребца. Он отбил от табуна двух кобылиц – Наширу и Кэсси, тех самых, что сумел увести за собой в прошлый раз. Он заводил их в направлении пролома в изгороди, где две жерди оказались оторванными. Однако на этот раз жеребец решил не довольствоваться своей обычной добычей, Как только обе кобылицы оказались вне загона, он вернулся к встревоженному табуну, не обращая ни малейшего внимания на человека, который бежал ему наперерез.

Следующей жертвой мустанг избрал гнедую кобылу с жеребенком, который испуганно жался к боку матери. В отчаянии лошадь пыталась ускользнуть от своего безжалостного преследователя и забиться обратно в безопасный табун, но зубы жеребца и его напиравший корпус пресекали всякую попытку лошади присоединиться к остальным ее подругам. Наконец и кобыла, и ее жеребенок перемахнули через проломленную изгородь и остановились, поводя боками около двух ранее отбитых лошадей, которые терпеливо дожидались своего похитителя.

Когда мустанг вернулся к табуну еще за одной жертвой, Диана внезапно подвернула ногу и с лету упала на колени. Гай по-прежнему был футах в пятидесяти впереди нее. У девушки уже не оставалось ни сил, ни дыхания на то, чтобы окликнуть его. Время неумолимо уходило.

Положив ружье на бедро, Диана стала лихорадочно доставать из коробки патроны и вставлять их в магазин. Она лишь раз подняла глаза вверх, чтобы увидеть, как жеребец выбрал на этот раз серую кобылицу и тоже с жеребенком. Кобылица стала опускаться на землю, чтобы избежать его притязаний, но безжалостный удар копытами по спине заставил ее вновь подняться на ноги.

Непослушным пальцам Дианы удалось вогнать в обойму лишь четыре патрона. Она защелкнула затвор, надеясь, что этого будет достаточно. Приподняв ствол, она выстрелила в воздух, на мгновение оглохнув от грохота. Серая кобыла с жеребенком продолжали нестись к пролому, подгоняемые неутомимым иноходцем. Диана снова и снова нажимала на курок, пока заряды в ружье не иссякли. Наконец боек щелкнул вхолостую, и Диана опустила ружье, откинув с глаз слипшиеся от пота волосы.

Четыре кобылы, два жеребенка и белый мустанг летели словно ветер в направлении далеких гор. Две из угнанных лошадей уже знали дорогу и показывали ее новичкам, впервые почуявшим воздух настоящей свободы. Белый как снег жеребец бежал иноходью, словно скользил по льду. Он действительно оказался крепким орешком.

– Господи, ты видела это?! – Гай упал на колени рядом с Дианой и недоверчиво покачал головой, продолжая следить взглядом за исчезающими в полуденном мареве лошадьми. – На этот раз он украл у нас четырех, да так, словно это была для него лишь детская игра, прямо у нас из-под носа.

– Четырех кобыл и двух жеребят, – поправила его Диана, едва шевеля губами. Она услышала шаги по траве за их спинами и обернулась. Это был Майор. Шел он покачиваясь, словно был навеселе.

– И что, больше здесь никого не было?! Неужели никто не видел, как жеребец проник в загон к кобылицам? Их что же, никто не охранял?!

– Нет. – Гай поднялся на ноги. – Кому могло прийти в голову, что мустанг совершит свой разбойный рейд средь бела дня? Это просто фантастика какая-то!

– Это верно. Я сам все прекрасно видел.

– Мы опять отправимся за ними в погоню? Можно попробовать нагнать их прямо сейчас, до того, как они доберутся до предгорий.

– Нет, – покачал головой Майор. – При той скорости, с которой они несутся, они достигнут гор раньше, чем мы оседлаем коней и выедем со двора. Для начала почините изгородь, пока какая-нибудь из оставшихся кобыл не бросилась за ними вдогонку.

– Сейчас займусь этим. – Гай отдал Диане свернутый кольцом кнут и неторопливым шагом направился к зиявшей в изгороди бреши.

Диана наконец отдышалась и встала с земли, зажав под мышкой ружье стволом вниз. Она внимательно взглянула на отца, и ей совсем не понравилась болезненная бледность его лица.

– Тебе не надо было сюда так спешить.

– Наверное, ближе мне уже не удастся рассмотреть этого красавца. – Он вновь взглянул в направлении гор, словно мог еще увидеть удаляющийся маленький табун. Разнообразные чувства без труда читались в его усталом взгляде. Восхищение великолепным созданием дикой природы перекликалось с тревогой по поводу той опасности, которую представлял для их хозяйства необузданный нрав белого жеребца.

– Пойдем назад в дом, Майор. – Диана подумала было, что отец не слышал ее, но он вдруг развернулся и двинулся в обратном направлении.

– На западе всегда существовало множество поверий, связанных с белыми лошадьми. Некоторые из них живут и поныне. – Казалось, он говорит сам с собой, не обращаясь к своей единственной слушательнице, хотя и отдавая себе отчет в ее присутствии. – Считалось, например, что белые кони не отличаются достаточной силой и выносливостью. Во время кампании Крука против индейцев племени сиу в семьдесят шестом один из его отрядов имел белых коней, которые показали себя ничуть не хуже остальных. Индейцы же не любили таких лошадей, так как их слишком легко заметить в темноте. Вероятно, по той же причине белых коней недолюбливали впоследствии ковбои да и вообще жители запада. И тем не менее, несмотря на все эти предрассудки, белая лошадь остается воплощением гордости, силы и символом царственности. Сколько великих людей и завоевателей предпочитали их лошадям любой другой масти! Странная противоположность воззрений, – пробормотал он чуть слышно. – Весьма странная.