"Беги, Четверг, беги, или Жесткий переплет" - читать интересную книгу автора (Ффорде Джаспер)

- Надо же, посетитель! - воскликнул кто-то у меня за спиной. - Какой приятный сюрприз!

Я обернулась и с изумлением обнаружила у себя за спиной огромного роскошного полосатого кота, устроившегося на самом краешке верхней полки. В его взгляде неповторимым образом сочетались безумие и благодушие. Он сохранял полную неподвижность, только время от времени подергивал кончиком хвоста. Я никогда прежде не встречала говорящих котов, но, как утверждал отец, хорошие манеры еще никого не подводили.

- Добрый день, мистер Кот.

Кот широко раскрыл глаза, и улыбка с его морды исчезла. Он несколько секунд оглядывал коридор, а затем спросил:

- Это вы мне?

Я подавила смех.

- Я больше никого здесь не вижу.

- А! - снова расплылся в улыбке Кот. - Это потому, что вы временно страдаете кошачьей слепотой.

- Никогда не слышала о такой болезни.

- Это необычная болезнь, - беззаботно ответил он, лизнув лапу и пригладив усы. - Думаю, вы слыхали о курительной слепоте, когда не видишь куриц?

- Куриной, не курительной, - поправила я его.

- Да какая разница.

- А если у меня кошачья слепота, - продолжала я, - то как же я вижу вас?

- Может, сменим тему? - парировал Кот, обводя лапой коридор. - Как вы находите библиотеку?

- Она очень большая, - прошептала я, глядя по сторонам.

- Две сотни миль в диаметре, - небрежно заметил Кот и заурчал. - Тридцать один этаж над землей и тридцать один внизу.

- Наверное, у вас тут по экземпляру всех книг, - сказала я.

- Всех книг, что когда-либо были написаны, - поправил меня Кот. - И еще некоторых.

- И сколько их?

- Ну, я сам не считал, но уж всяко больше десятка.

Кот осклабился и заморгал огромными зелеными глазами, и я вдруг сообразила, где он мне встречался.

- Вы ведь Чеширский Кот, правда?

- Я был Чеширским Котом, - чуть печально отозвался он. - Но границы графства перенесли, и теперь я, строго говоря, единственный и полномочный представитель Уоррингтонских котов, но это звучит уже не так внушительно. Вам у нас понравится, здесь все не в своем уме.

- Но мне не хочется оказаться среди сумасшедших, - возмутилась я.

- Что поделаешь, - ответил Кот. - Мы тут все такие. Я не в своем уме. Вы не в своем.

Я щелкнула пальцами.

- Минутку! Точно такой же разговор вы ведете в «Алисе в Стране чудес», сразу после того как младенец превратился в поросенка!

- А! - ответил Кот, раздраженно дернув хвостом. - Думаете, сумеете написать свой собственный диалог, да? Я вижу людей насквозь. И зрелище это не из приятных. Но пожалуйста. Кстати, младенец превратился не в поросенка, а в пол-рысенка.

- Помилуйте, в поросенка.

- Пол-рысенка, - уперся Кот. - Кто в книге был, вы или я?

- Однозначно в поросенка, - настаивала я.

- Ладно же! - воскликнул Кот. - Сейчас пойду и проверю. И вот тогда у вас будет очень глупый вид, обещаю!

С этими словами он исчез.

Я немного постояла, размышляя, может ли случиться со мной что-нибудь еще более странное. Когда я пришла к выводу, что вряд ли, начал снова появляться Кот - сначала хвост, потом тело и наконец голова и рот.

- Ну? - спросила я.

- Все верно, - проворчал Кот. - Поросенок. Слух у меня неважный, думаю, все из-за перца. Кстати, чуть не забыл. Вас направляют стажером к мисс Хэвишем.

- Мисс Хэвишем? Из «Больших надежд»?

- А что, есть другие? Все будет хорошо, только не упоминайте о свадьбе.

- Постараюсь. Ой, подождите… Вы сказали, стажером?

- Конечно. Попасть сюда - только половина дела. Если хотите стать одной из нас, вам придется учиться с нуля. Сейчас вы умеете только путешествовать. Когда немного попрактикуетесь, может быть, научитесь точно приземляться на нужную страницу. Но если пожелаете углубиться в предысторию или забраться дальше сносок, придется пройти полный курс. Когда мисс Хэвишем вас вымуштрует, вы сможете спокойно посещать наброски, вымаранных персонажей или давным-давно выброшенные главы, хотя смысла в этом мало, а то и вовсе нет. Кто знает, может, вам посчастливится отыскать сущность книги, центральный нерв энергии, который связывает роман воедино.

- Вы имеете в виду корешок? - уточнила я, еще не искушенная в тонкостях беллетриции.

Кот раздраженно хлестнул хвостом.

- Нет, глупышка, идею, мысль, искру. Стоит увидеть первый замысел книги, как все, что вы когда-либо видели или чувствовали, покажется вам не более волнующим, чем старые тапочки. Постарайтесь вообразить следующее: вы сидите на мягкой травке теплым летним вечером, глядя на восхитительный закат. Откуда-то доносится берущая за душу музыка, а в руках у вас чудесная книга. Ощутили?

- Думаю, да.

- Отлично, теперь представьте себе большую миску теплой сметаны и прочувствуйте, как вы лакаете ее медленно-медленно, пока не вымажете все усы.

Чеширский Кот сладострастно вздрогнул.

- Если проделать все это и умножить на тысячу, тогда, возможно - только возможно, - вы получите кое-какое представление о том, о чем идет речь.

- А сметану можно пропустить?

- Как угодно. В конце концов, это всего лишь мечты.

И, дернув хвостом, Кот исчез. Я обернулась, ища его взглядом, и с удивлением обнаружила собеседника на другом шкафу по другую сторону коридора.

- Для стажера вы староваты, - продолжал Кот, складывая лапы и пристально, я бы даже сказала, нахально рассматривая меня. - Мы вас ждали почти двадцать лет. И где вас носило?

- Я… я… я не знала, что умею вот так.

- То есть вы хотите сказать, знали, что не умеете? Это не одно и то же. Но как по-вашему, вы способны помочь нам здесь, в беллетриции?

- Я правда не знаю, - вполне честно ответила я, хотя в глубине души данный путь казался мне единственной надеждой вернуть Лондэна. Но я не понимала, зачем он задает мне все эти вопросы, и потому спросила: - А вы-то чем занимаетесь?

- Я библиотекарь, - горделиво ответил Кот.

- В вашем ведении находятся все эти книги?

- Конечно. Можете задать мне любой вопрос.

- «Джен Эйр», - сказала я, желая просто узнать, где она стоит, но, когда Кот начал отвечать, поняла, что быть библиотекарем здесь совсем не то, что у меня дома.

- Семьсот двадцать восьмой пункт в списке наиболее читаемых романов, - заученным тоном, как попугай, ответил Кот. - Общее число прочтений на данный момент - восемьдесят два миллиона пятьсот восемьдесят одна тысяча четыреста тридцать. Количество читающих на данный момент - восемьсот двадцать девять тысяч триста двадцать один. Из них тысяча четыреста двадцать один читают роман, пока мы с вами разговариваем. Хороший показатель. Вероятно, на количество повлияли частые упоминания романа в новостях.

- А какая книга наиболее популярна?

- На настоящий момент или вообще?

- Вообще.

Кот на мгновение задумался.

- Если говорить о прозе, то «Убить пересмешника». И не только потому, что мы от нее без ума, но еще и потому, что это единственная книга из написанных позвоночными, как следует переведенная для членистоногих. А если уж вам удалось проделать трещинку в панцире омарового рынка - пардон за каламбур, - то через миллиард лет вам действительно придется сбывать эти книги из-под полы. Для членистоногих ее название выглядит как «Ткилтликикислкикскли», или, в литературном переводе, «Прошлое несуществующее состояние морского ангела». Аттикус Финч превращается в омара по имени Тклики и защищает мечехвоста по имени Кликифлик.

- И как перевод по сравнению с оригиналом?

- Неплох. Хотя от сцены с креветками просто жуть берет. Кстати, благодаря читателям-ракообразным Дафна Фаркитт тоже попала в список лидеров.

- Дафна Фаркитт? - удивленно отозвалась я. - Эта чушь?

- Только для нас. Высокоразвитые членистоногие от чтения романов Фаркитт преисполняются благоговения, граничащего с религиозным фанатизмом. Понимаете, я не фанат Фаркитт, но ее лифчикораздирающая халтура «Сквайр из Хай Поттерньюз» вызвала одну из наиболее продолжительных и кровавых панциреломных войн, когда-либо бушевавших на планете.

Я наконец поняла.

- Значит, вы отвечаете за все эти книги?

- Вот именно, - беспечно отозвался Кот.

- А если я хочу войти в книгу, мне достаточно взять ее и прочесть?

- Это не так-то просто, - ответил Кот. - Вы можете войти только в ту книгу, в которую кто-то уже проложил дорогу. Все книги, как вы, наверное, заметили, имеют либо красные, либо зеленые обложки. Зеленые означают, что путь проложен, красные - что нет. Очень просто - вы же не дальтоник, верно?

- Нет. Значит, если я хочу попасть в книгу… не знаю, давайте возьмем навскидку… Например, в «Ворона» По, то…

Но когда я назвала книгу, Кот поморщился.

- Есть места, куда лучше не соваться, - укоризненно изрек он, хлеща хвостом по бокам. - Одно из таких мест - произведения Эдгара Аллана По. Его книгам свойственна некая неуравновешенность. В них есть что-то пугающее и непонятное. То же самое можно сказать и о большинстве авторов готических романов - о де Саде, Уэбстере, Уитли, Кинге. Если вы попадете туда, то рискуете и не вернуться. Они могут втянуть вас в повествование, и вы застрянете там, даже не успев сообразить, в чем дело. Давайте я вам кое-что покажу.

И внезапно мы оказались в большом гулком зале, сводчатый потолок которого поддерживали дорические колонны, а пол и стены были облицованы красным мрамором. Помещение напоминало холл в старинном отеле - только раз в сорок больше. Здесь вполне мог уместиться дирижабль, и еще осталось бы место для воздушных гонок. От высоких дверей шла красная ковровая дорожка, бронза сверкала как золото.

- Здесь мы высекаем имена убуджумленных[15],- тихо произнес Кот.

Он показал лапой на большую гранитную стелу высотой в две машины, поставленные вертикально друг на друга. Памятник изображал открытую книгу. С левой стороны был высечен входящий в страницу человек, прямо поверх него по странице шел текст, а справа виднелись ряды фамилий. Каменщик с резцом и молотком осторожно высекал очередную фамилию. При нашем появлении он чуть приподнял шляпу и вернулся к работе.

- Погибшие или пропавшие без вести во время исполнения служебных обязанностей оперативники прозоресурса, - объяснил Кот, усевшись на монументе. - Мы зовем его Буджуммориалом.

Я ткнула пальцем в имя на гранитной странице.

- Эмброуз Бирс[16] был агентом беллетриции?

- Одним из лучших. Добрый, милый Эмброуз! Блестящий писатель, но слишком уж импульсивен. Был. Он в одиночку (!) направился в «Литературную жизнь Каквас Тама» - рассказ По, где вроде бы нет никаких ужасов.

Кот вздохнул, затем продолжил.

- Он пытался найти черный ход в стихотворения По. Как известно, из «Каквас Тама» можно попасть в «Черного кота» сквозь не совсем понятный глагол в третьем абзаце, а из «Черного кота» в «Падение дома Ашеров» путем простой уловки - взять лошадь в Никейских конюшнях. Оттуда Бирс надеялся попасть в поэзию через стихотворение, цитируемое в «Ашерах», - «Обитель привидений», чтобы как с трамплина прыгнуть оттуда в остальные стихи По.

- И что случилось?

- Больше мы о нем не слышали. За ним последовали двое его коллег-книгошественников. Один задохнулся, а другой, бедный Ахав, сошел с ума. Ему все казалось, будто его преследует белый кит. Мы думаем, Эмброуз замурован вместе с бочонком амонтильядо или похоронен заживо либо его постигла какая-то иная печальная участь. Тогда-то и приняли решение закрыть По для посещений.

- Значит, Антуан де Сент-Экзюпери тоже погиб на задании?

- Вовсе нет. Он не вернулся из разведывательного полета.

- Трагично.

- Конечно, - ответил Кот. - Он задолжал мне сорок франков и обещал научить играть Дебюсси на рояле, жонглируя апельсинами.

- Жонглируя апельсинами?

- Ну да. Ладно. Мне пора. Мисс Хэвишем все вам объяснит. Вот через эти двери вы попадете в библиотеку, там на лифте доедете до пятого этажа, первый поворот направо. Книгу найдете где-то через сто ярдов слева. «Большие надежды» в зеленом переплете, так что трудностей возникнуть не должно.

- Спасибо.

- О, не за что, - сказал Кот, махнул лапой и очень медленно стал таять, начиная с кончика хвоста.

Он успел еще попросить меня захватить в следующий раз кошачий корм с запахом тунца, и я осталась наедине с гранитным Буджуммориалом. Под высоким потолком библиотечного зала негромко постукивал молоток.