"Наследник Осени" - читать интересную книгу автора (Карвин Джайлс, Фэнсток Тодд)ГЛАВА 16Шара моргнула. Стук повторился. Она покачала головой. Кто-то у двери? Девушка села, спустила ноги с кровати. Где сорочка? Неужели так и легла без одежды? – Шара-лани? – Стоявший за дверью добавил к ее имени почтительный титул, но она его не узнала. Посыльный? – Секундочку. – Что-то случилось. Она поднялась, потрогала между бедрами. Неужели?.. Да. Накануне к ней приходил Виктерис. Они долго разговаривали о ее детстве. Виктерис смеялся, когда она рассказывала, как спариваются свиньи. Ей это не нравилось, но отец заставлял смотреть. Говорил, что она должна привыкать к деревенской жизни. Шара и рассказала об этом только потому, что Виктерис слушал ее с интересом. Потом она сослалась на усталость, и гость ушел. Но… нет. Или все-таки да? Она сказала, что устала, но он не ушел. Они еще поговорили, а потом оказались на кровати, у стены… и еще на полу. Но так не должно быть. Мастер и ученица совокупляются только во время последнего, завершающего ритуала. Только один раз. «Тогда почему?..» – Мысль не давалась, уходила. – Шара-лани? Кто-то за дверью. Ждет. О чем она думала? О чем-то, что имеет отношение к Виктерису. Она снова попыталась ухватить мысль, но та ускользала, как угорь. Посланец опять постучал. Шара сделала глубокий вдох, настраиваясь на человека за дверью. Нетерпение, немного страха, любопытство. – Да, я здесь. Она отпустила разбегающиеся мысли. Об этом можно будет подумать потом. Сознание прояснилось… очистилось. – Войди. Посыльный открыл дверь, переступил порог и торопливо поклонился. Одеваться Шара не стала – он видел ее не нагой, а облаченной в просторное голубое платье с сапфиром Зелани на поясе. – Шара-лани, брат Осени приглашает тебя к себе. Сердце застучало быстрее. Креллис? Приглашает в свои покои? Может быть, сейчас она узнает, куда ее направят? А что, если он выбрал ее для себя? – Я не заставлю его ждать. Посыльный поклонился и вышел. Шара улыбнулась. Десять лет ожидания, и вот наконец… После ритуала она проспала полные сутки и, проснувшись, не сразу поняла, как попала сюда. Но сейчас это не имело значения – сомнения схлынули, ее переполняла радость. Ритуал остался в памяти во всех мельчайших подробностях. Стоило лишь закрыть глаза, и она снова видела перед собой обнаженного Виктериса, ощущала прикосновение его рук. Когда он вошел в нее… Меньше всего это напоминало обычное совокупление мужчины и женщины. Как будто волна ударила в берег. Он потряс ее. Рассеял, как порыв ветра дымку тумана. На мгновение она исчезла, перестала существовать сама по себе, сделалась частью всего сущего. Восхитительное, пусть и мимолетное ощущение. Пережитое изменило ее. Она стала другой, более цельной, более уверенной, знающей себе цену. Шара не понимала пока, что это значит. Что-то подсказывало ей, что на понимание всего может уйти целая жизнь. И даже не одна. Она – Зелани. Шара-лани. Костер меж свечей. И она не только пылала сама – каждый прикоснувшийся к ней вспыхивал так же ярко. Шара сделала несколько глубоких вдохов – пора вернуться с неба на землю. Нельзя забывать об осторожности. Могущество так близко. Сила, которую она прежде собирала часами, была теперь в ней постоянно и могла в любой миг вырваться из-под контроля. Ей понадобится освоить новое искусство, искусство удержания, обуздания самой себя, и первой проверкой станет встреча с Креллисом. Хорошо бы принять ванну, но надо спешить. Она надела положенное по чину платье, повесила на пояс серебряную цепь, поправила сапфир, чтобы камень лежал на левом бедре, посмотрела на себя в зеркало и вышла из дому. Дорога от школы до виллы Креллиса около Южного моста не занимала много времени, а прогулка стала приятным развлечением. Шара играла новой силой, с легкостью проникая в чувства и мысли встречных, примеривая на себя их тела. Ей ничего не стоило подключиться к жизненной силе матросов, работавших на палубе пересекающего бухту корабля. Она читала выражения лиц прохожих, оставляя на каждом отблеск света, который несла в себе, делясь собственным счастьем. Проходя мимо виллы Беландры, Шара заглянула к Брофи. Она не видела юношу, но чувствовала его присутствие за голубовато-белыми мраморными стенами. Он был чем-то расстроен, но Шара не позволила себе копаться в его чувствах, выяснять, в чем дело. Друзья имеют право на частную жизнь. Вилла Креллиса располагалась рядом. С виду трехэтажный мраморный особняк ничем не отличался от соседей, но дышал он совсем по-другому. Это был дом мужчины, и мужской дух пропитывал в нем каждый камень. У входа в сад стояли двое солдат. Увидев девушку, они раздвинули копья и молча расступились. Чувствуя на себе их взгляды, она улыбнулась. Шара пересекала сад, как будто исполняла уже пройденный ритуал. Легко и неслышно поднялась по ступенькам, приведшим к приоткрытым двойным дверям. Над ними, как и рассказывал Брофи, были вырезаны шесть кинжалов – по одному на каждого из шести физендрийских наемников, пытавшихся убить Креллиса. Когда-то мысль о будущем назначении пугала Шару. Что, если тот, к кому ее приставят, ей не понравится? Как это отразится на ней самой? Теперь воспоминание о былых страхах вызвало улыбку. Тревожиться не о чем. Служить Креллису? Почему бы и нет? Она представляла брата Осени: как он ходит, как фехтует, как смотрит. Все, что Шара знала об этом человеке, сулило прекрасное будущее. И конечно, Креллис великолепный любовник. Она покачала головой – только не веди себя как млеющая от любви дурочка. Подняв руку, Шара помедлила секунду, выровняла дыхание и негромко постучала. – Войди. – Низкий голос брата Осени прошел через тяжелые деревянные створки в ее грудь. Она толкнула дверь, переступила порог и вошла. Креллис стоял за столом, заваленным свитками, листками и внушительными фолиантами. Он поднял голову, кивнул и вернулся к бумагам. Шара ждала. Просмотрев документы, Креллис обошел стол и шагнул ей навстречу. Секунду-другую они молча смотрели друг на друга. Восстановив самообладание, она успешно скрыла волнение. – Виктерис сказал, что ты его лучшая ученица. Шара кивнула и почувствовала, как к лицу прилила теплая волна. – Похвалы он раздает нечасто, – добавил хозяин особняка. Густая черная, словно посыпанная щедро солью борода, непокорная грива темных волос, горящие глаза придавали ему сходство со зверем, обуздавшим дикую натуру ради возможности жить среди цивилизованных людей. – Я старалась, брат. Он окинул ее изучающим взглядом. Шара не смутилась, не отвела глаз. Виктерис говорил, что Зелани должны быть готовы к тому, что на них все смотрят. Возможно, сейчас на нее смотрел тот, кому ей предстояло служить. – Он также упомянул, что ты убегала из школы. Дыхание слегка сбилось. – Вот как? Его усы едва заметно дрогнули. Глаза блеснули. Она откашлялась, усилием воли восстанавливая нормальный ритм. – Я не знала, что об этом кому-то известно. – И еще он сказал, что у тебя мятежный дух. Шара вдруг поняла, что это не собеседование, не экзамен, а игра. Креллис прощупывал ее. Решение уже принято, а расспрашивает ее он только из любопытства. Она могла бы понять это сразу, едва переступив порог, но не решилась настроиться на него, прикоснуться к его чувствам. Почему? Из уважения. Почтения. Может быть, по каким-то еще причинам. Она облизала губы. – Без силы духа нет силы Зелани. Усы снова дрогнули. – Конечно. Выражение лица не выдавало его эмоций. Что означает, например, прищур – неодобрение или интерес? Не в силах больше сдерживать себя, Шара направила в него свои чувства. За строгим фасадом пылал костер. В этом человеке горела сотня невидимых, скрытых от всех факелов, и жар их был таков, что она открыла рот. Дыхание сбилось, перед глазами заколыхалась непроницаемая пелена, и факелы пропали за ней. Он поднял бровь. Да, этот мужчина вовсе не был открытой книгой. И тем сильнее притягивал к себе. В дверь постучали. – Войди, – бросил Креллис за спину Шаре. К ее удивлению, в комнату вошел Трент. Выглядел он далеко не лучшим образом – бледный, с испариной на лбу, напряженный и подавленный, юноша словно прислушивался к терзающей его изнутри боли. – Отец. – Сын почтительно наклонил голову, но остался у порога, словно готовый в любой момент повернуться и бежать. – Ты хотел меня видеть? – Что-то ты сам не свой, голова болит? – спросил Креллис. Трент украдкой взглянул на Шару. – Немного выпил прошлой ночью. Креллис рассмеялся, неожиданно весело и совершенно искренне. – Неужели? Ты сообщаешь мне об этом с таким видом, словно весь город не знает о ваших похождениях. «Кровь сирены», а? Да, настоящее вино для настоящего мужчины. Говорят, островитян оно сводит с ума. Трент осторожно улыбнулся. – Я, наверно, и сам чуточку свихнулся. – Вино как шлюха. Чем больше ей платишь, тем больше она из тебя вытягивает. – Тогда я ей задолжал. Креллис шагнул к сыну и похлопал его по плечу. Трент пошатнулся. – Раз уж страдаешь, страдай достойно. Мужчина проверяется не только на поле брани, но и тем, как справляется с похмельем. – Все в порядке, отец. – Рад слышать. Юноша ухмыльнулся. – Знаешь, я однажды так упился в Палерском порту – а было мне тогда не больше, чем тебе сейчас, – что кто-то стянул с меня сапоги. Чтобы понять, сколько в мире дерьма, надо пройтись через город босым. Креллис рассмеялся собственной шутке. Трент тоже хохотнул. – Ладно. – Брат Осени махнул рукой. – Перейдем к делу. Я позвал вас потому, что хочу сообщить нечто, касающееся вас обоих. Трент, у меня проблема, и мне нужен твой совет. Юноша дернулся, будто ужаленный, но уже в следующую секунду вытянул шею и подался вперед, как ожидающий косточки пес. Никогда в жизни Креллис не просил сына ни о чем и уж меньше всего интересовался его мнением. – Дело трудное и рискованное. Нужен человек, на которого я могу полностью положиться и который сумеет выполнить задачу. Надежный человек. Кого мне следует послать? Трент задумался. По виску его стекала струйка пота. Похмелье? «Нет, тут что-то другое», – решила Шара. – Я бы выбрал мастера Горлима. Смелый, сообразительный и отлично владеет как копьем, так и мечом. Креллис шевельнул бровями и одобрительно кивнул. – Хороший выбор. Но мастер Горлим нужен в Цитадели. – Тогда… Как насчет… – Трент взглянул на Шару. – Как насчет магистра Зелани? Виктериса? Брат Осени покачал головой. – Вообще-то, я думал о тебе. По лицу юноши растеклась улыбка. – Правда? – Да. Я бы послал Селидона, если бы он прошел испытание, но… Радость растаяла. – А мне… – Он откашлялся. – Мне нужно будет проходить испытание? – Нет. Думаю, мы обойдемся без этого. Но если ты справишься с поручением, я порекомендую тебя Совету. Напряжение ослабло, хотя и не прошло совсем. – Что надо сделать? – Я хочу, чтобы ты нашел пропавших братьев. Трент открыл рот, но на том и остановился. Шара взглянула на Креллиса – уж не шутит ли брат Осени? Нет. Отец испытующее смотрел на сына, как смотрит на противника фехтовальщик, только что нанесший точный удар. Впервые за все время по губам Трента скользнула привычная легкомысленная, самоуверенная усмешка. Шару она не обманула. – Хочешь избавиться от меня, а, пап? Креллис рассмеялся. – Задача не такая невыполнимая, как может показаться на первый взгляд. К тому же я посылаю тебя не одного. – Он кивнул в сторону Шары, и у нее екнуло сердце. – Ты знаешь Шару. Она только что закончила школу. Виктерис уверяет, что более талантливой ученицы у него не было. Вы отправитесь вместе. Только не Трент! Кто угодно, кроме Трента! Шара удержала бесстрастное выражение, но дыхание снова сбилось. Свет померк. Она уже не чувствовала ни отца, ни сына. Трент. Тщеславный, высокомерный, порой жестокий. Шара знала его с детства. Знала слишком хорошо. Мелочный, жадный, он не умел даже притворяться щедрым. Шара сконцентрировалась на дыхании. Если она не сможет контролировать себя, они увидят ее насквозь. Она пришла сюда не просто так, а с вполне определенной целью. Трент, при всех своих недостатках, обладает несомненными достоинствами. Ее задача в том и состоит, чтобы ограничить его слабости и расширить силу. Долг Зелани, смысл их существования в том, чтобы, взяв заурядного человека, возвести его на вершину величия и, взяв великого человека, сделать из него легенду. В основе жестокости Трента лежала его неуверенность в себе. Устранив причину, она избавится и от следствия. Может быть, Тренту не хватало именно Зелани. Шара поймала на себе взгляд юноши. Он смотрел на нее так, так смотрит на ценный приз случайный, еще не верящий в свою удачу победитель. Его нескрываемое желание льстило ей, но к страсти примешивалось что-то еще. Что-то темное. Гнев? Она посмотрела ему в глаза. В школе приходилось преодолевать и не такие препятствия. – В путь отправитесь в конце недели, – деловито продолжал Креллис, – так что времени на подготовку вполне достаточно. У меня есть свежие данные, которые помогут вам сориентироваться. Мигон поработал с картами и в архивах и поделится результатами своих изысканий. Все необходимые инструкции вы получите от него. – Да, отец. – Значит, решено. Деталями займись сам. – Спасибо, отец. Я не подведу. – Не сомневаюсь. – Он положил руку на плечо сына. Помолчал, подбирая слова. – Я хотел сказать… Хотел извиниться перед тобой, сын. За то, что был холоден. Мой отец всегда был строг с нами. Мне бы не следовало брать с него пример, но… Шара взглянула на него и уловила мелькнувший за четко выстроенной защитой образ. Она вытеснила картинку, заставляя себя сосредоточиться на настоящем. Креллис заглянул сыну в глаза. – Мы такие, какими нас воспитали, но я хотел сказать, что горжусь тобой. Ты вырос настоящим мужчиной. Трент даже раздулся от важности. Выдвинул челюсть – получилось внушительно. И даже как будто повзрослел лет на десять. – Спасибо, отец. Другой образ возник у нее в голове. Брат Осени закрыл глаза и, крепко обняв сына, притянул его к себе. Трент вскрикнул от боли. Креллис резко отстранился и, удивленно сдвинув брови, уставился на сына. – Что с тобой? Тебе больно? Юноша покачал головой, закашлялся и пошатнулся. На ладонь упала капля крови. Креллис выругался. Шара шагнула к Тренту. – Отведи его к стулу, – распорядился брат Осени и, решительно распахнув двери, крикнул, чтобы стража привела лекаря. Через секунду он вернулся. – Что случилось? Шара усадила Трента на стул и впилась в его мысли. Картина прояснилась, но только отчасти. У юноши начался жар. Лицо посерело, веки опустились. – Я… я упал, – пробормотал он, облизывая перепачканные кровью губы. – Упал? Откуда ж ты мог так упасть? – Я… со Шпиля. – Что? «Если Трент упал со Шпиля, – подумала Шара, – то чудо уже то, что он до сих пор жив». – Что ты там делал? И как упал? – Я… мы были там с Брофи… – И что Брофи? – Ничего. Это… это не его вина. – Что ты имеешь в виду? Что произошло? Каждый вдох давался юноше с очевидным трудом. – С нами была девушка… Брофи не виноват… Он не хотел… – Что он не хотел? – Толкать меня. Мы подрались, вот и все. Не всерьез. Так… И мы… мы были пьяные. Пили «Кровь сирены». Брофи… Он решил, что Фемера выбрала его, а не меня. А она хотела… меня. Не его. Она просила его уйти. Он не уходил. Я встал между ними, и он меня толкнул. Я упал. Неудачно. – Трент закрыл и снова открыл глаза. – Все в порядке. Я справлюсь… – Он снова закашлялся, выхаркивая кровь. Шара взглянула на Креллиса. Лицо брата Осени походило на каменную маску. – Брат, лекарь… – доложил от порога стражник. – Пусть войдет. Стражник кивнул. В комнату вошла целительница – пожилая, костлявая, с редкими волосами женщина из Дома Зимы. Быстро подойдя к Тренту, она наклонилась над ним и, быстро осмотрев, ткнула пальцем в бок. Юноша вскрикнул. Целительница ничем не выдала своих чувств, но Шара ощутила исходящее от нее отчаяние. Женщина выпрямилась и, кивнув Креллису, отошла к стене. Шара осталась рядом с Трентом, но навострила уши. – Живот наполнен кровью. – Она покачала головой. – Я ничего… – Ты вылечишь его или будешь висеть на веревке, – прохрипел Креллис. Целительница гордо вскинула голову. – Брат, положение слишком серьезное. Потеряно много времени. Я могла бы дать ему мясо сушеной акулы, чтобы сгустить кровь, но сейчас уже поздно. То, что он еще жив, доказывает его силу, но этого мало. Вопрос лишь во времени. Креллис ударил ее по лицу, и старуха, вскрикнув не столько от боли, сколько от удивления, упала на пол. – Вылечи его. – Брат Осени шагнул к ней. Шара поспешила к Креллису. – Нет, брат, – прошептала она, настраиваясь на успокоительный цикл. Бурные эмоции разгневанного отца вырвались из него и вошли в нее. Девушка вдохнула злость, гнев, ярость, остудила их и выдохнула плавной рекой покоя. – Идем со мной. Идем к твоему сыну. Креллис последовал за ней. Целительница поднялась и поспешно выбежала из комнаты. – Больно… – пробормотал Трент. – Больно все утро. – Все в порядке, – сказала Шара. – Ты поправишься. Мы поможем тебе. – Спасибо, Шара. Ты такая… красивая… – Веки задрожали, как крылья бабочки. – Отец… – Да? – с трудом отозвался Креллис, беря сына за руку. Глаза его блестели от подступивших слез. – Извини, что не смог тебе помочь… Брат Осени покачал головой. – Не волнуйся. Это не важно. – И… не вини Брофи. Это… не его… ви… – Трент не договорил. Голова его завалилась назад, а из открывшегося рта хлынула кровь. Несколько минут он еще боролся за жизнь. Потом умер. |
||
|