"Мэриел из Рэдволла" - читать интересную книгу автора (Джейкс Брайан)

30

За долгие годы морских странствий Флогга, капитан «Крысиной головы», нави дался всякого и привык к опасностям.

Он служил Габулу верой и правдой, но нынче приходилось быть начеку. Флогга не собирался зря рисковать шкурой, поэтому, как только корабль его бросил якорь в бухте острова Терраморт, он приказал пиратам вооружиться и не отходить от него ни на шаг. Ватага крыс направилась прямиком в форт Блейдгирт и заполнила пиршественный зал. Флогга знал: никто его не тронет, пока он среди своих головорезов.

Увидев наконец Властелина морей и океанов, капитан глазам своим не поверил. Габула было не узнать. Он явно повредился в рассудке.

Вид его наводил страх: некогда роскошное шелковое одеяние было изорвано, кольца и браслеты потускнели, и лишь золотые клыки, украшенные изумрудами, по-прежнему грозно сверкали. Налитые кровью глаза Габула слезились от бессонных ночей.

У крысиного капитана душа ушла в пятки. От этого всклокоченного безумца можно было ожидать любой выходки; к тому же Флогга никак не мог понять, действительно ли Габул не в себе или устраивает очередное представление, смысл которого понятен лишь ему одному.

Габул всегда в мгновение ока переходил от обманчивого добродушия к вспышкам дикой ярости, и недавний друг мог оказаться его злейшим врагом. Неспроста все крысы — и простые пираты, и капитаны — трепетали перед ним.

Заговорив, Габул окончательно ошарашил Флоггу:

— Харахаха, здорово, Кривоглаз. Так и знал, рано или поздно ты заявишься. Вот радость-то — мой старый приятель Кривоглаз вновь в Блейдгирте, и вся команда с ним!

Флогга затряс головой:

— Ты что, Габул, белены объелся? Какой я тебе Кривоглаз? Я Флогга, капитан «Крысиной головы».

Хитрая улыбка блуждала на губах Габула. Он махнул когтистой лапой:

— Э, приятель, хочешь провести старину Габула? Не тебе меня морочить, Кривоглаз. Я тебя знаю как облупленного. Скажи-ка лучше, где мой корабль, где «Темная королева»?

— «Темная королева»? Эта чертова лоханка попортила нам много крови, разрази меня гром! До одури мы носились по морям, выискивали ее, все хотели тебе угодить. А она, похоже, пошла на дно. Я уж думал, ты решил над нами пошутить, вот и выдумал, что ее похитили. Наплел же ты какие-то небылицы про сокровища, которых у нее полны трюмы.

Габул склонил голову; глаза его бешено бегали.

— Сокровища! Что, приятель, говорил ты с Салтаром?

— С Салтаром? С каких это пор покойники говорят?

— Разве Салтар покойник? Вот это новость! И кто же его прикончил?

— Да ты, кто ж еще! Насадил его на кинжал. Вот здесь, в этом самом зале.

— Хараха, а я и забыл, Кривоглаз, приятель. Теперь слушай. Черт с ней, с «Темной королевой». Мы ведь с тобой старые кореша, что нам ссориться из-за какой-то посудины!

— Кончай ты дурака валять! Какой я тебе Кривоглаз?

Я Флогга, не видишь, что ли?

Габул коварно подмигнул:

— Не пытайся водить меня за нос. Слушай. Не было на корабле никаких сокровищ. Я это выдумал, чтобы поймать тебя.

Флогга тяжело вздохнул. Он понял, что перечить безумному Королю бесполезно.

Габул нагнулся к его уху и прошептал:

— Вот что, Кривоглаз. Сокровища здесь. В крепости.

Я один знаю, где они спрятаны. Хочешь покажу?

— Конечно хочу, приятель.

— Тогда вели своим парням остаться здесь, а сам иди за мной.

— Дудки, Габул! Хочешь затащить меня куда-нибудь и расправиться?

— Э, Кривоглаз, а я-то думал, башка у тебя соображает. Мы что, со всем этим сбродом будем делиться сокровищами?

Флогга подозревал, что Габул хочет заманить его в ловушку, и в то же время ему не терпелось запустить лапы в сундук с сокровищами. Жадность быстро одержала верх.

— Ты прав, Габул, лишние свидетели ни к чему. Поделим все поровну, как бывало раньше. Веди меня. Но знай: если ты меня надуешь — кинжал мой вонзится тебе в глотку.

— Зачем мне тебя надувать? — В голосе Габула звучала неподдельная обида. — Это ты надул меня, Кривоглаз. Но я на тебя зла не держу. Кто старое помянет — тому глаз вон. А теперь идем. И смотри, чтоб никто из твоих болванов за нами не увязался.

Флогга повернулся к крысам и приказал ждать его в пиршественном зале. Незаметно подмигнув пиратам, он двинулся вслед за Габулом.

Габул спустился вниз по винтовой лестнице, снял со стены копье, просунул его в железное кольцо, прикрепленное к здоровенному камню, и перевернул его. Флогга застыл в дверях, по-прежнему остерегаясь ловушки. Габул поманил его, указывая в темное отверстие, зияющее в полу:

— Сокровища там, приятель. Сокровища, каких ты в жизни не видывал. Иди же, Кривоглаз, возьми свою долю.

Флогга не двинулся с места.

— Вот еще…

Габул подошел к нему и вцепился в его лапу:

— Раз так, давай спустимся вместе. Прыгнем разом, и все. Подумай-ка, сейчас Габул и Кривоглаз будут купаться в сокровищах!

Флогга прикусил губу:

— Прыгнем разом, говоришь?

— Конечно. Как же иначе? Раз, два, три — и мы внизу.

Габул потащил капитана к краю дыры. Флогга не упирался, решив, что рядом с Королем ему бояться нечего. Как Габул и обещал, они прыгнули разом, но Флогга оказался на дне глубокой вонючей ямы, а Габул хохотал наверху:

— Хараха, Скраббаг, привет! Я тебе говорил, жди гостей. Вот он, Кривоглаз. Встречай!

Флогга взвизгнул от ужаса. В темноте совсем рядом с ним что-то шуршало и щелкало. Габул сорвал со стены факел и осветил яму. Флогга отчаянно застонал. К нему подкрадывался черный скорпион невероятных размеров; бежать было некуда. Шурша панцирем по каменному полу и пощелкивая лапами, чудовище приближалось. Ядовитое жало на его хвосте было воинственно вздернуто вверх и готово к смертельному удару. А наверху гремели раскаты безумного хохота.

— Эй, приятель, ну как, вспомнил Скраббага? Вы с ним старые знакомые!

Густой туман спустился на море; ветер стих, и водная гладь казалась почти недвижной. Стоя у румпеля, Мэриел не могла различить, что делается на другом конце судна.

Одно было ясно: скованные штилем и непроглядной влажной мглой, они не двигались с места.

Тарквин принес мышке перекусить.

— Противная штука этот туман, ей-ей! Ну да ладно, старушка, что толку дергаться понапрасну. Рано или поздно мы опять двинем и с курса не собьемся — у нас ведь есть наша ласточка.

— Конечно, Тарквин, волноваться ни к чему. А где Дарри и Дандин?

— На носу. Кажись, именно так говорят бывалые мореходы. Нашли леску, крючки и, вишь, изображают из себя рыбаков!

— На море туман куда гуще, чем на суше. Если долго всматриваться, из мглы выступают какие-то причудливые тени.

— Ей-ей, по шкуре мурашки бегают. Я и в Саламандастроне не слишком жаловал туман. Терпеть не могу эту липкую морось!

— Ш-ш, Тарквин. Слышишь?

— Да нет, все тихо. Может, те двое шебуршат спереди, то есть, я хотел сказать, на носу?

— Ой-ой-ой! Берегись!

Обгорелое судно содрогнулось от страшного толчка.

Это «Морской бродяга», корабль крыс-пиратов, протаранил его в тумане. Поврежденная огнем обшивка оглушительно затрещала, и «Острый клык», резко накренившись, развалился на две части. Мэриел, прежде чем ее швырнуло за борт, успела схватить ласточку. С глухим всплеском мышка упала в воду. Где-то поблизости раздавались хриплые выкрики:

— Капитан Кошкодер, мы врезались в какую-то посудину!

— Так возьмите ее на абордаж, бездельники! Может, найдем там что стоящее.

— Мы налетели на эту развалюху в тумане, и она сразу треснула пополам. В этом проклятом тумане ни черта не видать!

— А что «Морской бродяга», цел?

— Да, капитан. Целехонек! А эта лохань треснула, как скорлупка. Видать, это какой-то обломок, что носится по морю после крушения.

— Капитан Кошкодер, двое за бортом!

— Так что стоите, раззявив рты? Выловить их!

— Похоже, это мышонок и этот, колючий, как их там называют, еж, что ли?

— Поднять на борт, откачать и привести ко мне в каюту.

Мэриел, зажав ласточку в зубах, отчаянно работала всеми четырьмя лапами; Чайкобой, висевший у нее на шее, казался очень тяжелым и тянул мышку ко дну. Крики, доносившиеся с пиратского корабля, постепенно заглохли в тумане, и мышка осталась совершенно одна, окруженная водой и непроглядной пеленой тумана.

Вдруг кто-то схватил ее за задние лапы, увлекая под воду. Мышка яростно пиналась, пытаясь вырваться. Лапы ее ударялись о что-то твердое. Но кем бы ни был этот неведомый враг, ей удалось от него освободиться. Она всплыла на поверхность и обнаружила, что рядом, отплевываясь и фыркая, плещется Тарквин.

— Уф! Ей-ей, похоже, я побывал на самом дне. Слышь, старушка, я, часом, не в твои лапы вцепился?

От счастья Мэриел едва не захлебнулась.

— Тарквин, это ты?!

— А кто же еще? Ты, видно, приняла меня за рыбу с длинными ушами?

— Нас протаранил корабль крыс-пиратов. Я слышала, они называли его «Морской бродяга». Представляешь, они увидели Дандина и Дарри и втащили их на борт.

— Хорошенькое дело! Сцапали наших ребят. Вот шельмы! Слышь, нам-то как теперь быть?

— Ну а что мы, по-твоему, можем сделать?

— Ты, часом, не приметила, куда он пошел, этот «Морской бродяга»?

— В ту сторону, кажется. В тумане ничего толком не разглядишь.

— Поплывем за ними, что ж еще? Там посмотрим, как вызволить наших.

И Мэриел что есть мочи стала бить по воде лапами.

Через некоторое время Тарквин остановился и распластался на спине, тихонько покачиваясь.

— Ох, погоди, старушка. Дай дух перевести.

— Я тоже запыхалась. Наверняка мы плаваем кругами, ничего ж не видать.

— Ей-ей, лучше погодить, пока этот проклятый туман не развеется. Слышь, возьми-ка мою харолину. Она ведь как поплавок, не тонет. Ее нам обоим хватит.

Мышка и заяц оперлись на инструмент. Он слегка колыхался, а они тихонько шевелили задними лапами, чтобы остаться на плаву.

Казалось, время тянется бесконечно. Тарквин и Мэриел уже совершенно не представляли, сколько они проплыли и сдвинулись ли вообще с места. Постепенно туман рассеялся, сменившись легкой дымкой; ветер с каждой минутой крепчал. Теперь друзья могли оглядеться вокруг, но это их отнюдь не утешило. Корабля крыс-пиратов и след простыл, берега тоже было не видать. Их окружали лишь разыгравшиеся волны. Мэриел подняла глаза к небу; близились сумерки.

— В море ночью, наверное, страшно холодно.

— Понятное дело. Ей-ей, у меня и сейчас зуб на зуб не попадает.

— У меня тоже. Тарквин, я хотела тебе сказать — мне очень жаль, что я втянула тебя в такую передрягу.

Я должна была идти одна, а теперь видишь, что получилось, — Дандин и Дарри в плену у крыс, а мы…

— Что за чушь ты говоришь? Слишком ты о себе воображаешь, так вот! Стали бы мы у тебя разрешения спрашивать.

— Ты настоящий друг, Тарквин. Никогда не забуду, как ты меня поддерживал.

— Спасибо, старушка. Я тронут. Хон Рози, слышь, тоже наверняка меня не забудет. Вспомнит иногда старину Тарквина, что пошел на корм рыбам, и смахнет слезу лапой. Ах, Рози, Рози, не сыскать тебе больше такого красавца и умницы, ни в жисть не сыскать!

Вода попала мышке в рот, и она закашлялась.

— Слышь, старушка, ей-ей, будет удобнее, если ты вынешь пичугу изо рта и привяжешь на шею.

Они покачивались на воде, тесно прижавшись друг к другу; вечернее солнце расцветило небо и море самыми причудливыми оттенками, но мышка и заяц не замечали красоты заката. Вскоре на море опустилась тьма. Вдруг две исполинские лапы мелькнули над водой, сгребли Мэриел и Тарквина и с легкостью подняли их на палубу корабля.

— Тарквин, это ты, бродяга!

Дрожащий заяц, чуть не теряя сознание, оторопело уставился в полосатую морду владыки Ронблейда:

— Мм… милорд! А я и не знал, что ты тоже пустился в плавание!

— Бьюсь об заклад, повеса, ты решил довести бедную мышку до погибели. Потому и потащил ее в море!

— Вовсе нет… наоборот!

— Ладно, мы все обсудим потом, когда вы оба немного очухаетесь.

Мэриел пришла в себя в одной из кают «Стального клинка». В маленьком очаге уютно горели угли. Мышка с удивлением обнаружила, что на ней надеты пестрые обноски крыс-пиратов. Ронблейд, увидев, что она открыла глаза, заставил ее глотнуть крепкого вина и съесть немного сушеных фруктов.

Тарквин уже совершенно оправился. Мэриел так и прыснула со смеху, увидев, что тот вырядился в шелковое тряпье крыс и накинул желтый пиратский плащ. Мечи и кинжалы всегда были настоящей страстью зайца, и он уже успел заткнуть с полдюжины за широкий атласный пояс; стоило ему пошевелиться, бесчисленные серьги и браслеты, которые он нацепил, принимались дребезжать.

— Харахаха, что, испугалась?! — дурашливо завопил заяц. — Это я, Тарквин Грозный!

Ронблейд фыркнул, пытаясь скрыть улыбку:

— На мой взгляд, скорее Жуткий, чем Грозный. — Барсук повернулся к Мэриел: — Расскажи мне, мышка, куда ты направлялась по морю на какой-то бандуре вместо корабля, да еще и в компании с этим пустоголовым малым?

— Это длинная история, и я начну издалека…

Снаружи ветер рыскал по морю, ревел и стонал в кромешной тьме. Косые струи дождя яростно молотили по палубе, а «Стальной клинок», рассекая волны, шел на север, туда, куда указывала металлическая ласточка; к румпелю корабля был привязан Чайкобой.