"Мэриел из Рэдволла" - читать интересную книгу автора (Джейкс Брайан)

7

Рассветное солнце разогнало туман над дюнами, обещая жаркий день. Мышка по имени Буря потянулась, открыла глаза и вдруг увидела, что со всех сторон окружена жирными жабами. За ночь колодец, который она вырыла, до краев наполнился водой, и теперь жабы, столпившись вокруг, стерегли драгоценную воду.

Буря торопливо прикрыла глаза, притворившись спящей. Из-под неплотно прикрытых век она наблюдала за жабами, а лапы ее сжимали узловатую веревку, с недавних пор именуемую Чайкобоем. Положение опасное, это мышка поняла сразу: жабы были вооружены острыми трезубцами. Она подождала, пока огромная жаба приблизилась к ней, и взмахнула своей веревкой.

Чайкобой со свистом рассек воздух и так крепко огрел жабу по голове, что та повалилась кверху пупырчатым брюхом. Буря, раскручивая веревку, грозно крикнула:

— Убирайтесь прочь, склизкие твари. А то так отделаю, что своих не узнаете!

Тяжело подскакивая, вперед выступила крапчатая жаба невероятных размеров. За ней следовали еще две, помоложе; сильные и крепкие, они сжимали в перепончатых лапах отточенные трезубцы. Старая жирная жаба захлопала глазами, в горле у нее заклокотало и забулькало:

— Квввак! Земля наша! Вода наша! Уходи или умрешь! Так сказал я, Ойкамон!

Но не так-то просто было взять Бурю на испуг.

— Что ты там квакаешь, грязная куча! Это моя вода.

Я сама вырыла колодец, и он мой. Так говорю я, Буря Чайкобой. Меня принесли сюда морские волны, и я не знаю, куда держу путь. Но сейчас я хочу остаться здесь, а тому, кто вздумает мне мешать, не поздоровится!

Ойкамон так раздулся, что казалось, вот-вот лопнет.

— Кррак! Слишком много на себя берешь, мышь. Нас много, мы с тобой справимся. Попробуй сунься в драку.

Умрешь!

Издав пронзительный клич, Буря взмахнула веревкой и рванулась вперед. Жабы тут же отскочили. Мышка презрительно рассмеялась:

— Будь по-твоему, трусливый слизняк, я умру! Только не одна. Уж десяточек-другой из вашей шайки я уложу обязательно. Смелее, лягухи-квакухи! Кто первый? Или будете сидеть здесь, булькать и ждать, пока я умру от старости?

По знаку, данному Ойкамоном, жабы приблизились.

Буря намочила узловатый конец веревки в колодезной воде, чтобы он стал еще тяжелее. Две жабы бросились на нее. Но Буря бесстрашно прыгнула на одну из них, так что та оторопела от неожиданности. Сокрушительный удар веревкой пришелся по выпученным глазам второй жабы. Тогда еще две кинулись на мышку сзади. Буря успела и их угостить веревкой. В это время одна из молодых жаб изловчилась и вонзила трезубец в заднюю лапу мышки. Обезумев от боли, та кинулась на врага, нанося удары и веревкой, и кулаками. Но жабы, сомкнув ряды, стали теснить ее, пытаясь повалить на землю. Мышка не сдавалась до последнего и продолжала колошматить их.

— Еуууулаааалиииииаа! — вдруг донесся с вершин песчаных холмов боевой клич.

Жабы тревожно заквакали, ряды их смешались; по песку стремительно затопало несколько пар легких лап.

В следующее мгновение жабы, словно стая диковинных птиц, одна за другой полетели по воздуху. Это три зайца, вооруженные копьями, пришли мышке на помощь. С первого взгляда в крупных рыжеватых зайцах можно было признать опытных бойцов — грозно оскалив зубы и выкатив глаза, они ловко орудовали сильными задними лапами. Уши зайцев развевались по ветру, длинные лапы раздавали мощные удары направо и налево — в мгновение ока они раскидали всех жаб, осаждавших Бурю. Им даже не понадобилось пускать в ход копья. Жабья шайка ретировалась, а Буря опустилась на песок, поглаживая раненую лапу. Старший из трех зайцев, высокий и худощавый, приблизился к колодцу:

— Красотища! Водичка твоя, насколько я понимаю?

Позволь хлебнуть?

Опешившая от изумления, Буря кивнула. Заяц утолил жажду и сплюнул песок.

— Уф! Ей-ей, водичка так себе, ну да здесь привередничать не приходится, — скривившись, заметил он. Потом со старомодной галантностью отвесил Буре поклон: — Честь имею представиться! Я — полковник Клэри. Род наш издавна носит славное имя Мидоуклэри, но ты можешь звать меня просто Клэри, так делают все мои друзья. Сей юный повеса не кто иной, как знаменитый бригадир Тим, а это наша краса и гордость, прекрасная Хонорэйбл Розмари, а для тебя просто Хон Рози. А теперь, с кем нам выпало счастье познакомиться?

Буря встала, забросив веревку за плечо и поджав раненую лапу.

— Меня зовут Буря Чайкобой. Вот он, Чайкобой, непобедимая веревка. Как вам мое оружие?

— Хм, — фыркнул бригадир Тим. — Штука неплохая, но, ей-ей, чтоб отделать жаб, нет ничего лучше старого доброго копья.

Хон Рози повернулась к Буре:

— Слышь, ты же еле ковыляешь.

Буря потрогала рану:

— Ерунда. А куда мы идем?

— Ясное дело, туда, где еды и питья вдоволь, так вот!

Да только как ты поплетешься? Поджав лапу?

Бригадир Тим опустился на корточки и внимательно осмотрел рану:

— Ей-ей, это сущие пустяки. Но так оставлять не годится.

У зайцев за спинами были рюкзаки, Хон Рози не мешкая сняла свой:

— Сейчас мы с этой лапой разберемся! Слышь, старушка, Хон Рози — лучшая в мире мастерица перевязывать раны, так вот! Угу, положим бальзам из мха и оленьего папоротника. Красотища! Теперь хоть пляши.

Ну-ка попробуй.

Буря осторожно ступила на раненую лапу. Боль и в самом деле утихла.

— Спасибо, Рози. Лапа как новенькая.

Пока Рози возилась с раной, полковник Клэри без устали ходил туда-сюда. Прикрыв глаза лапой, он то и дело поглядывал на солнце, чтобы понять, куда теперь двигаться.

— Готово? Теперь у нас полный боевой порядок. Значит, в путь. Слышь, я тут подумал, почему бы нам не двинуть прямехонько на северо-восток, к лесу. Навестим старину Паккатуга и заморим там червячка. Что скажешь, Тим?

— Хм, почему бы и нет? Ей-ей, мысль неплохая.

Буря была немного ошарашена странными присказками зайцев и их шумной манерой общения. На первый взгляд казалось, что зайцы — бесцеремонный и легкомысленный народ, но рассуждали они спокойно и здраво.

Вскоре после полудня путники пересекли равнину.

Песчаные просторы, испещренные редкими пятнами чахлой растительности, с дюнами, точно мираж колеблющимися в знойной дымке, остались позади. Но и спереди путь преграждали дюны, неприступные холмы, горы песка, в котором увязали лапы. Наконец, взобравшись на одну из вершин, путники увидели зеленую опушку соснового леса — прохладная тень деревьев так и манила скрыться от палящего солнца.

Бригадир Тим указал на высокий граб и повел своих спутников прямо к нему. Предупреждающим жестом он вскинул лапу:

— Слышь, рты держите на запоре. Старина Паккатуг, ей-ей, где-то тут. Если, конечно, усы меня не подвели.

Вдруг над самым ухом Тима просвистела стрела и вонзилась в ствол граба.

— Вы ворвались во владения Паккатуга! Кто вы такие? — проскрежетал чей-то недовольный голос.

— Клэри, Тим и Рози, дозорный отряд, охраняющий мир и порядок, к твоим услугам, — ответил полковник. — И с нами еще… как бишь ее… в общем, мышка, совсем молодая, хоть и отчаянная.

Как Буря ни вглядывалась в окружавшие их деревья, ей не удавалось различить незнакомца.

— Еще и мышь сюда притащили! — прохрипел сердитый голос. — Этого только не хватало. И почему я должен верить, что вы дозорный отряд? Назовите пароль.

Клэри нетерпеливо фыркнул:

— Слышь, Паккатуг Лесной Страж, кончай валять дурака. Нам ли тебя не знать, старый шут. Ты отлично знаешь, кто мы такие. Хотя черт с тобой, вот тебе пароль, если уж так приспичило: «К тебе гости пришли, угощенье принесли». Давай-ка, бездельник, вылезай поживее.

Тут с ближайшей ели на землю спрыгнуло такое странное существо, что Буря прикусила губу, стараясь сдержать смех.

Паккатуг Лесной Страж оказался старой, весьма упитанной белкой. Он был в полном вооружении — огромный лук, колчан, полный стрел. К ушам, лапам и хвосту у него были привязаны зеленые ветки, так что он напоминал небольшой куст, в листве которого поблескивали маленькие недоверчивые глазки.

— Привет, земляные выдры, — проскрежетал Паккатуг сквозь зубы, которых, кстати, у него осталось всего два. — Выкладывайте быстрее, что вы притащили Паку на обед.

— Не зарывайся, приятель, — фыркнул бригадир Тим. — Какие мы тебе выдры? Ты, слышь, прекрасно знаешь, что мы зайцы. И если ты не будешь полюбезнее, ей-ей, не видать тебе славных овсяных лепешек, орехового сыра и ячменного печенья с ягодами.

— Овсяные лепешки, сыр! Вот это другой разговор! Где они, где? — И Паккатуг принялся срывать рюкзак со спины Тима.

— Слышь, старина, не пори горячку. Сперва отведи нас в свое укрытие. Ясное дело, мы устали, хотим спокойно посидеть и подкрепиться, так вот!

Паккатуг решил не спорить и повел их в глубину леса, к прозрачному ручейку. Заросли сирени и шиповника, со всех сторон окружавшие небольшую полянку, превратили ее в настоящий зеленый грот, уютный и прохладный.

Путники с наслаждением опустились в траву, а Паккатуг отправился за водой.

— Старина Паккатуг живет в лесу отшельником, — сообщил полковник Клэри на ухо Буре. — Ей-ей, малый он неплохой. Если подкармливать его и потакать его придури, с ним вполне можно ладить. Он, вишь, свихнулся на всякой ерунде вроде маскировки и паролей. Ничего, мы уломаем его проводить тебя в старый добрый Рэдволл.

— Рэдволл? — эхом повторила необычное слово Буря. — А что это такое?

— В Рэдволле живут самые лучшие мыши на свете, так вот! Ш-ш-ш, Паккатуг идет.

Паккатуг принес кипящий чайник и пять чашек:

— Шиповниковый чай. Как увидел, что вы пожаловали, мигом поставил чайник на огонь. Знайте мою доброту, земляные выдры. А теперь вытаскивайте, что там у вас.

Порывшись в своих мешках, зайцы извлекли обещанные лакомства. Никогда раньше Буре не доводилось пробовать такой вкуснятины. Паккатуг набросился на еду так, что за ушами трещало, и изголодавшаяся мышка последовала его примеру. За несколько минут они подмели все вчистую и одновременно вцепились в последний яблочный коржик. Паккатуг грозно сверкнул глазами:

— Клянусь своим роскошным хвостом, эта молодая особа не по годам нахальная.

— У-ха-ха! — расхохоталась Хон Рози, подливая себе еще чаю. — Ей-ей, старушка Буря — крепкий орешек. Слышь, когда мы ее увидели, она одной лапой задавала трепку целой жабьей шайке. Нет, нашей Буре палец в рот не клади. Эй, Буря, откуда ты взялась?

Буря засунула в рот отвоеванный у Паккатуга яблочный коржик:

— Мммм, язык можно проглотить. Откуда я, спрашиваешь? Хотела б я это знать. Но я не представляю, кто я, где родилась, где жила. Даже как зовут меня не помню.

Меня выбросило на берег бурей, вот я и выбрала себе имя Буря. Наверное, мы пришли со дна морского, я и мой верный Чайкобой.

Паккатуг, жевавший овсяную лепешку, насмешливо уставился на мышку:

— У тебя что, память отшибло? Значит, ты теперь никто и звать тебя никак?

Клэри вежливо кашлянул, словно его вдруг осенила удачная мысль:

— Ей-ей, грустная история. Потому-то мы и привели ее к тебе, старина. Думаем, уж верно, наш Паккатуг согласится проводить бедолагу в Рэдволл. Уж они там сумеют прознать, кто она и откуда. Аббатские мыши собаку съели на всяких там тайнах и загадках, так вот!

Паккатуг поднялся и отряхнул лапы:

— Ха-ха-ха, нашли дурака! Ишь что выдумал — чтобы я тащился в такую даль из-за какой-то мышки!

Буря тоже вскочила, задыхаясь от возмущения:

— Не больно-то и хотелось с тобой идти! И с чего это вам взбрело в голову, что я отправлюсь незнамо куда! Очень мне нужен такой провожатый-придурок. Видно же, что у него ум за разум зашел, сам не знает, белка он или куст.

Хон Рози дернула мышку за лапу:

— Слышь, старушка, не лезь в бутылку. Ей-ей, мы уже поняли, что ты не робкого десятка. Только намотай себе на ус — сейчас ты в чужой стране, так вот! Звери здесь водятся всякие. И мы не хотим, чтобы ты опять попала в переделку. Мы тебе добра желаем. А для мыши самое лучшее — оказаться среди своих собратьев, так ведь?

Паккатуг принялся собирать чашки.

— Ух! Если хочешь со мной идти, приведи себя в порядок. Охота мне позориться с такой неряхой.

Не помня себя от обиды, Буря выскочила из укрытия Паккатуга.

— Мы с Чайкобоем без вас обойдемся! — прокричала она, размахивая веревкой. — Не пропадем, не волнуйтесь!

Бригадир Тим смерил белку холодным взглядом:

— Вишь, невежа, чего натворил!

Паккатуг перебросил хвост через голову и в задумчивости пожевал его облезлый кончик.

— Ладно уж, будь по-вашему! Вечно вы, земляные выдры, суетесь не в свое дело, житья от вас нет! — Он приложил лапы ко рту и громко окликнул: — Эй, ты, мышь, как бишь тебя, дуй сюда. На твое счастье, у старины Паккатуга доброе сердце. Отведу тебя в Рэдволл, радуйся. Только у меня есть свои условия.

Буря немного приблизилась:

— Какие еще условия?

Паккатуг повернулся к зайцам:

— Условие первое — еда! Дорога предстоит длинная, а я и так совсем отощал. Словом, хотите, чтобы я проводил вашу ненаглядную мышь, — отдавайте мне все, что у вас в мешках, до последней крошки.

Клэри подкрутил усы:

— Ей-ей, старина, ты загнул! А мы что будем есть, по-твоему?

— Ой, Клэри, пусть его обожрется, — перебила Хон Рози. — Уж мы по дороге в Саламандастрон отыщем чем заморить червячка. А то потуже затянем пояса. Не впервой.

Бригадир Тим вывалил на землю содержимое своего мешка:

— Будь по-твоему, белка! Что еще?

— Я не желаю, чтобы кто-то знал, как меня найти.

Так что, когда поведу эту мышь в Рэдволл, я завяжу ей глаза, а то потом еще отыщет дорогу обратно.

Хон Рози обеспокоенно взглянула на Бурю:

— Ничего страшного, старушка. Завяжешь глаза, и все!

Буря согласно кивнула. В глубине души ей страшно хотелось попасть в аббатство Рэдволл, неведомое и загадочное.

Паккатуг изрек свое последнее условие:

— И наконец, до утра я лапой не шевельну. Не молоденький по ночам таскаться.

Клэри бросил взгляд на Бурю; мышка опять кивнула.

— Ну, старый бродяга, ясное дело, мы согласны. Только, слышь, не подкачай, сделай все в лучшем виде. Хоть Буря и не велика ростом, из нее вышел бы славный воин, так вот!

Разговор был окончен. Паккатуг улегся на мягкий мох и оглушительно захрапел. Клэри тоже стал устраиваться на ночь.

— Старый разбойник нашел себе неплохое местечко.

Только, ей-ей, старина Паккатуг соврет — недорого возьмет. Если он сказал, что здесь его укрытие, бьюсь об заклад, он нам глаза отводит. Уж верно, у него есть другое логово. Ладно, хорошо всхрапнуть нам всем не мешает. Завтра мы отправимся назад, в Саламандастрон. Слышь, Буря, ты теперь будешь жить в аббатстве Рэдволл, среди мышей. Ты рада?

Но ответа не последовало. Свернувшись на мху калачиком, Буря крепко спала, обеими лапами прижимая к себе Чайкобой.