1. ПАМЯТЬ УВОДИТ В ТРАГИЧЕСКОЕ ПРОШЛОЕ

Событие, о котором, казалось, совсем забыли и не упоминали вот уже почти семь лет, вдруг снова выплыло на поверхность в первый день последней четверти. Роб Эдисон не ожидал этого.

Вместе со своими друзьями Байроном Винтерзом и Тэлом Эруном Роб сидел в классе. Прозвенел звонок. В светлой подземной комнате на отделении гуманитарных наук находилось приблизительно двадцать мальчиков. Они занимались регулировкой своих индивидуальных, оборудованных электроникой учебных мест, настраивая аппаратуру на автоматическую запись лекции и делая пробное испытание.

Роб нажал на белую кнопку в верхней части своего компьютерного пульта. Сразу высветилась одна из двадцати табличек рядом с большим экраном на стене. На табличке появилось «Эдисон, Р». Это означало, что данный ученик на занятиях присутствует.

— А что с Джо? — спросил Роб. — Он куда-то исчез после того, как мы вышли из кафетерия.

— Он сидит вон там с новеньким, — ответил Бай Винтерз.

— Где? А, вижу.

Пятнадцатилетний Роб был крупнее своих сверстников. Волевой подбородок, веселые голубые глаза, песочного цвета волосы и широкий, довольно заметный нос, придававший лицу внушительный вид, — такова была внешность парня. Он слегка усмехнулся и сказал:

— Джо один может заменить целую приветственную делегацию. С его общительностью и талантом быстро приобретать друзей он станет кандидатом во Всемирный совет еще до тридцати. И будет избран.

Тэл Эрун, худой паренек с острым подбородком, выдававшим его неземное происхождение, спросил:

— Кто-нибудь запомнил имя новенького?

— Я — нет, — отозвался Бай. — Я знал еще раньше, что у нас в классе появится новый ученик. Он перевелся сюда, чтобы прослушать спецкурс лекций перед тем, как сдавать вступительные экзамены в колледж. В этой четверти ни в одном из наших отечественных учебных заведений такие лекции читаться не будут.

Бай тронул руку Роба:

— Сейчас появится фамилия новенького на световом табло.

Посмотрев на табличку, Роб прочитал: «Шарки, К.»

У новичка было продолговатое лицо и коротко постриженные рыжеватые волосы. Он сидел рядом с Джо Маккэндлисом на два ряда впереди и не производил впечатления человека, любившего улыбаться. Судя по очень темному загару Шарки, он прибыл из какой-то верхней галактики. Роб решил, что подойдет к нему после урока, чтобы познакомиться.

Но через секунду он понял, что ему не придется делать каких-то особых усилий. Шарки, К. повернулся назад и через плечо разглядывал Роба. Его глаза не выражали ни малейшего дружелюбия. Отвернувшись, Шарки так же внимательно начал изучать светящиеся таблички с фамилиями присутствующих учеников. Показав на список имен, он о чем-то спросил Джо Маккэндлиса.

Джо кивнул, оглянувшись на Роба, ухмыльнулся и ответил на вопрос нового ученика. Роб был почти уверен, что Джо сказал следующее:

— Да, это Роб Эдисон.

Шарки, К. снова посмотрел на Роба. На этот раз взгляд его был откровенно враждебным. Робу стало не по себе.

А тем временем экран на стене стал бледно-перламутровым и на нем появился преподаватель.

— Доброе утро, джентльмены. Вашему вниманию предлагаются обзорные лекции по криогенике-414. Тот, кто не отметил себя в списке присутствующих, должен лучше проверить свою аппаратуру или свои глаза, а, может, и то, и другое.

По классу пробежал тихий смех. Ученики не осмеливались реагировать слишком бурно, несмотря на то, что учитель, вероятнее всего, находился на очень далекой планете, где была сделана запись этого курса.

Лектор продолжал:

— Меня зовут доктор Валлингтон. Как вам известно, первые изыскания в области науки о сверхнизких температурах начались в очень далеком двадцатом веке. В течение двух недель мы будем заниматься историческим обозрением…

Роб слышал только половину слов учителя. Его продолжал отвлекать сидящий впереди Шарки, К. Загорелый новичок оглядывался на Роба почти каждую минуту, казалось, даже не собираясь конспектировать лекцию в своем компьютерном блокноте.

Прошел час, а Роб никак не мог понять, почему вызывает такой интерес у новоприбывшего ученика. Роб с нетерпением ждал звонка. Но несмотря на то, что ему мешали, он все же сумел сделать запись лекции. С тех пор, как Роб прибыл учиться на Деллкарт-4, он получал только отличные оценки и не хотел сдавать позиции в последней четверти. Слишком многое было поставлено на карту.

— …пожалуйста, вытащите кассеты с текстом лекции из своих компьютеров, — доктор Валлингтон заканчивал урок. — Повторите главы с первой по четвертую к следующему занятию. Всего хорошего.

Экран погас. Прозвенел звонок. Все встали.

— Действительно, хорошо бы проработать материал прямо сейчас, — не очень уверенно предложил Тэл Эрун. — Все равно конспект не станет короче со временем.

— Вот Джо ведет нового парня, — сказал Бай Винтерз.

Роб, склонившись к записывающему устройству, аккуратно извлекал маленькую кассету. Вскоре он выпрямился. На самом деле Джо Маккэндлис вовсе не вел новенького. Все было как раз наоборот.

Именно Джо следовал за Шарки, К., который быстро лавировал между партами.

— Давайте отложим уроки до вечера, — сказал Бай. — Тогда и достанем свои записи. Почему бы нам не показать этому Шарки наш гравибольный корт? Можно поставить его на левый фланг.

Новоприбывший не проявлял интереса ни к кому, кроме Роба. Шарки протянул ему руку с довольно дружелюбным видом. Но слегка скошенный взгляд его карих глаз был холодным.

— Уже давно хотел с тобой встретиться, Эдисон. Но не думал увидеть тебя именно на Деллкарт-4, когда переводился сюда.

Роб криво усмехнулся и спросил:

— А чем же я так прославился?

— Прославишься с моей помощью. Меня зовут Керри Шарки.

— Я видел на табличке. Добро пожаловать на Деллкарт, Керри.

— Спасибо. Нам надо о многом поговорить с тобой.

Несколько юношей задержались у двери, заинтересовавшись происходящим. Тэл Эрун и Джо Маккэндлис обменялись удивленными взглядами за спиной Шарки.

— Ладно, — сказал Бай. — Можешь беседовать с Робом, Керри. Он любит говорить об учебе. А, кроме того, Роб еще знает, как можно с помощью компьютера назначить свидание девочкам, живущим в интернате на другом конце планеты.

— Девочки подождут, — отрезал Керри. — Мы с Робом поговорим о ССК.

— О сверхсветовых кораблях? — удивился Джо. — Тебя интересует космическая служба?

— Большинство здешних ребят лишились отцов из-за этой службы, — хмуро сказал Бай. — Поэтому мало у кого осталось желание учиться на капитана космического корабля. Неужели ты не знаешь этого, Шарки?

Керри ответил:

— Знаю. Но я хочу потолковать с Робом об одном конкретном ССК.

— О каком именно? — спросил Тэл.

— О четырнадцатом. Он вступил в строй лет десять назад, — Шарки выговаривал слова отрывисто, как бы вколачивая гвозди. Создавалось впечатление, что он еле сдерживает злость. — ССК, о котором я веду речь, был третьим по счету пропавшим без вести кораблем сразу после старта в гиперпространство. Он так и не вернулся, исчез навсегда с двумя тысячами человек на борту — офицерами и рядовым экипажем.

Керри замолчал. У Роба похолодели руки.

Заговоривший Джо Маккэндлис уже не казался таким компанейским, как обычно:

— Я что-то никак не пойму, почему у тебя такой большой интерес именно к этому космическому кораблю, Шарки.

— Спроси Эдисона.

— Роб, о чем это он? — заволновался Бай.

— У него какой-то личный интерес, как я понимаю, — ответил Роб.

Друзей Роба поразила внезапно появившаяся мрачность в его голосе. Керри Шарки ухмыльнулся. От этой ухмылки, от всего лица Керри, от манеры его поведения веяло чем-то тягостным, суровым и тревожным. Как рано все же взрослеют сироты!

— Эдисон, конечно же, ничего вам не рассказывал об этой истории, да, ребята? — ехидно спросил Шарки. — Я не удивляюсь. В интернате на Ламбет-Омега я был в хороших отношениях с одним из учителей. От него я узнал, что Роб Эдисон вечно затевал драки, когда учился на Ламбет. Тогда он не делал секрета из своего прошлого. С тех пор он, как видно, стал хитрее.

В глазах Роба мелькнула злоба.

— Я ухожу, Шарки. Потом поговорим…

— Нет, сейчас! — Керри схватил его за руку. — Разговор будет о «Маджестике».

Ударом грома прозвучало это название для Роба. В одно мгновение рухнули мир и спокойствие двух последних лет жизни.

Шарки сказал правду. В своем первом интернате на Ламбет-Омега Роб ничего не скрывал о своем отце. И поэтому все мальчишки относились к Робу, как к отверженному. Он терпел все это много лет, но в конце концов решился попросить перевода в интернат на Деллкарт. Здесь он никому не рассказывал о прошлом, и с тех пор не знал неприятностей.

А теперь стряслась настоящая беда.

Бай Винтерз почувствовал, что происходит что-то неладное. В знак солидарности с Робом он стал рядом с ним и обратился к Керри:

— Надеюсь, ты не наглотался каких-нибудь запрещенных таблеток, чтобы поднять себе цену в наших глазах, а, Шарки? Что-то я совсем ничего не могу понять из того, что ты говоришь.

— Нет, я не глотал никаких таблеток. Просто вот уже почти семь лет, как я живу без отца.

— А где твоя мать? — спросил Бай.

— Умерла, когда мне было три года, — резко ответил Шарки. — А твоя?

Бай покраснел и тихо произнес слова извинения за свой слишком прямой вопрос, но Шарки почти никак на это не прореагировал.

— Ты говорил о своем отце… — напомнил Тэл Эрун.

— Мой отец был вторым пилотом на «Маджестике», — сказал Шарки. — Он был на борту корабля, стартовавшего с Далекой звезды.

— Далекой звезды? — удивленно переспросил Джо Маккэндлис.

— Это очень дальняя планета, — объяснил Роб каким-то уставшим, удрученным голосом. — Она находится в самом хвосте чечевицеобразной туманности.

— Совсем в другом конце галактики, не так ли? — заметил Бай.

— То, о чем хочет поведать Шарки — преимущественно вам, а, возможно, и мне, — продолжал Роб, — состоит в том, что семь лет назад «Маджестика» сразу же после старта с полигона на Далекой звезде в гиперкосмос бесследно исчезла. Отец Шарки был одним из двух тысяч человек, погибших вместе с кораблем.

Еле слышно Роб добавил:

— Капитаном «Маджестики» был Дункан Эдисон.

Джо Маккэндлис изумленно спросил:

— Твой отец?

Роб кивнул головой, не спуская глаз с Керри Шарки.

В наступившей тишине был слышен шум потолочных кондиционеров, фильтрующих воздух с немного сладким запахом от специальных добавок против бактерий. Возле двери так и стояла группа ребят, ставших случайными свидетелями этого разговора.

«Что ж, наверное, было наивным надеяться на то, что можно скрыть навсегда печальное событие семилетней давности», — подумал Роб.

— Расскажи своим друзьям все остальное, Эдисон, — не унимался Керри Шарки.

Роб шагнул вперед. Видя, что он пришел в ярость, Бай Винтерз взял друга за руку. Роб отбросил его руку.

— Что за удовольствие тебе от всего этого, Шарки?

— На «Маджестике» погиб мой отец! Среди остальных двух тысяч человек. А твой отец командовал кораблем.

— Мой отец не был виновен…

Керри Шарки, насмешливо фыркнув, перебил его:

— Я знаю, ты все время это повторял на Ламбет. Скажи ребятам, к какому заключению пришла комиссия по расследованию после завершения своей работы.

На горле Роба сильно дернулся один из мускулов. Шарки невозмутимо продолжал:

— Ну ладно, тогда я скажу. Следственная комиссия, изучив магнитофонную запись голоса командира Эдисона, дала такую оценку — ПКК.

Тэл Эрун, отец которого был начальником летного состава — он погиб при взрыве на пусковой площадке, — первым догадался, как расшифровывается вывод, сделанный комиссией. Тэл тихо спросил:

— Просчет в команде капитана?

— Совершенно верно, — сказал Шарки. — Что может быть хуже такой оценки? Но я считаю, что это слишком мягко сказано о нем.

В глубине души Роб понимал чувства Шарки — понимал, какую боль он испытывал все эти годы после того, как потерял отца. Все ребята, живущие в интернатах для сирот космонавтов, терпели такие же муки.

Тем не менее большинство из них не пытались кому-то мстить или искать козла отпущения. Их отцы добровольно выбирали космическую службу, хотя прекрасно знали, что подвергают себя огромному риску, отваживаясь находиться на борту больших судов, мчащихся через гиперпространство со скоростью больше ста восьмидесяти шести тысяч миль в секунду. Мужчины, которые выводили корабли в космос, чтобы разведывать и осваивать все новые и новые планеты галактики, понимали, что могут погибнуть в любой день, оставив на произвол судьбы своих жен и детей, или пополнить своими мальчиками и девочками интернаты для сирот, если у них не станет обоих родителей. Но, несмотря ни на что, космонавты продолжали служить, кто-то из них погибал, а сыновья и дочери погибших росли и становились взрослыми. Большинство детей гордились тем, что их отцы так много сделали для человечества.

Шарки тем временем подошел к Робу почти вплотную. Роб даже увидел капельки пота, заблестевшие у него на лбу.

— Нет, Эдисон, ПКК — слишком мягкий приговор для капитана, который допустил глупейшую ошибку, приведшую к гибели двух тысяч человек.

Не успел Шарки договорить, как в ход пошел правый кулак Роба.

Удар по щеке Шарки был таким сильным, что разбил ее в кровь. Шарки упал спиной на одну из парт и выдал целый поток слов, полных злобы.

— Перестань, Роб! — закричал Тэл Эрун, пытаясь стать между ним и Шарки. Роб оттолкнул Тэла в сторону. Керри Шарки поднялся и с размаху дважды ударил Роба в живот.

Роб скрючился от сильной боли. Джо Маккэндлис перехватил правую руку Шарки и оттащил его от Роба. Взбешенный, Шарки бросился с кулаками на Джо, а тот успел подставить плечо, чтобы смягчить удар. Роб кинулся на помощь Джо.

Но в это время раздался пронзительный звонок. Роб прервал атаку на полпути и остановился. Джо опустил руку и освободился от Керри Шарки, который шлепнулся на сиденье парты.

Бай Винтерз с тревогой посмотрел на вмонтированный в потолке компьютер. Открылось несколько объективов, расположенных вокруг его экрана. Металлический голос произнес:

— Студенты! Назовите свои фамилии.

Роб бросил взгляд на Шарки и сказал в монитор:

— Эдисон.

Один за другим все остальные мальчишки сообщили свои фамилии. А наблюдатели у двери мигом исчезли сразу после того, как услышали первые звуки из включившегося компьютера. Как только Бай назвал себя в завершение этой не сулящей ничего хорошего переклички, снова послышался голос робота:

— Вы все явитесь к своим уважаемым воспитателям вечером для получения дисциплинарного взыскания. А теперь освободите классную комнату. На этом все.

Экран погас. Крышки объективов стали на место. Роб поправил форменную рубашку и почистил рукой шорты коричневого цвета. Джо Маккэндлис обратился к Керри Шарки:

— Ты не очень удачно начал свою жизнь на Деллкарте, приятель. Мы все слишком озабочены летними экзаменами, и нам не до глупых драк.

— Я приму это к сведению, — саркастический тон Шарки говорил как раз об обратном.

— Не обязан что-либо объяснять тебе, — сказал Роб Шарки, — но, судя по записи, мой отец не был виноват. Я знаю это.

Шарки пренебрежительно поднял бровь:

— Да неужели? А комиссия по расследованию катастрофы сделала совсем другой вывод.

— Я слышал, но… — и Роб замолчал.

Все начиналось сначала. Перед ним была непробиваемая стена.

Керри Шарки вытер кровь с подбородка и, ехидно хихикнув, сказал:

— Ну конечно, Эдисон. Как он мог такое сделать? Он же был твоим отцом. Но авария — дело его рук. И в ней погиб мой отец, — Шарки перевел взгляд на Тэла Эруна, потом на Джо, потом на Бая. — Рад был познакомиться со всеми вами, ребята. Вы выбираете первоклассных друзей.

Он выхватил свой ролик с конспектом и вышел.

Наступившую затем неловкую тишину прервал Бай:

— Роб, ты мог бы рассказать нам кое-что раньше.

— Не было никакой необходимости о чем-то рассказывать!

— Не сходи с ума, — вмешался Тэл. — Ты что, забыл, кто мы? У нас у всех одинаковая судьба, мы все товарищи. Слушаем тебя.

Роб никак не мог успокоиться:

— Мне нечего говорить. Все равно вы не поверите.

— Послушай, Роб, — сказал Джо. — Чем же ты виноват, если следственная комиссия написала в заключении ПКК? Даже если Шарки сказал правду, речь ведь не о тебе, это твой отец допустил…

— Запомни раз и навсегда, Джо! Мой отец не имеет никакого отношения к ПКК.

Не скрывая раздражения от тона Роба, Бай тихо спросил:

— Только по той причине, что он твой отец?

— Да, для меня этого достаточно.

Роб повернулся и выбежал из класса.

Поднимавшиеся на эскалаторе из подземных помещений вместе с Робом ученики о чем-то спрашивали его. Но он так погрузился в свои мысли, что ничего не ответил им, чем вызвал их удивленные взгляды. Автоматическая лестница освещалась тонким лучом солнечного света сверху. Лифт поднял Роба на поверхность земли. Здесь, на большой площадке, было много ребят, спешащих на занятия по своим классам. Площадку закрывал прозрачный купол, укрепленный в горных скалах. С восточной стороны возвышались белые утесы, похожие на раскрошившиеся стены из мела. Между школьным городком и двумя туннелями, пробитыми в горах, пролегла крытая магистраль. По другую сторону туннелей находился город, невидимый из городка. Деллкарт-4 была бесцветной, холодной планетой под тусклым солнцем.

Если бы все шло, как прежде, Роб пошел бы сейчас в хранилище и забрал все свои учебные кассеты за четверть. Перед следующим уроком он заскочил бы в кафе под землей, чтобы выпить чашку питательного бульона за угловым столом, который Роб, Тэл и остальные их друзья считали своим по праву старших школьников. Но в это утро все было иначе.

Роб опять отправился вниз на другом эскалаторе — в общежитие. Войдя в свою комнату, он сел и начал пристально смотреть на небольшую, обрамленную платиновой рамкой фотографию отца, которая стояла в уголке его учебного стола рядом с читающим устройством.

Черты лица сына и отца имели большое сходство, включая и крупный нос, придававший мужчине на фотоснимке властный вид, который только начинал проявляться во внешности Роба. Капитан Дункан Эдисон погиб в возрасте сорока одного года. Волосы отца были с небольшой проседью. На воротнике его военной формы поблескивали летные знаки различия, сделанные из золота.

— Верь в меня! — Робу казалось, что отец говорит с ним со снимка.

— Я верю, — подумал Роб. — Ты мой отец — и этим все сказано.

Но все ли?

Роб даже мысли не допускал, что можно согласиться с выводом комиссии о ПКК. Но когда у него возникал конфликт наподобие того, как сейчас с Шарки, Роб не находил убедительных доказательств, чтобы заставить и других поверить в невиновность отца. Мысль об отсутствии веских доводов, постоянно мучившая Роба на Ламбет-Омега, но оставившая его в покое с тех пор, как он уехал из того интерната, снова начала терзать душу.

Тень от погибшего ССК как бы пролегла из прошлого в настоящее, всколыхнув в памяти минувшее событие, происшедшее в том другом космосе, на расстоянии многих световых лет.

Прозвенел звонок. Роб вскочил. Он опаздывал на следующее занятие.

Роб даже не сразу вспомнил, какой сейчас будет урок. А, да. Семинар, посвященный ранней галактической форме правления, 2175-2250 годы нашей эры. Занятие будет вести учитель, о котором известно, что он проваливает на экзамене половину учеников из каждого класса. Роб тряхнул головой, чтобы прийти в себя, и вышел из комнаты.

На пути Робу встретился еще какой-то студент и заговорил с ним о гравибольном соревновании, которое должно состояться сегодня днем. Роб не обращал на него внимания.

Он думал о предстоящей встрече со своим воспитателем вечером. Отметки по поведению испортят ему весь табель. Все говорило о том, что последняя четверть закончится неудачно.