10. 3987 ГОД НАШЕЙ ЭРЫ

Они стояли на высоком берегу над широким, размытым когда-то рекой руслом. По его дну протекала тонкая струйка, поблескивавшая алым цветом. Казалось, что в ручейке не вода, а краска. Путь русла пролегал по равнинному ландшафту и терялся в тусклой красной дымке на горизонте.

Сороковой век.

Жалобно завывал ветер. Том закашлялся. Было такое впечатление, что воздух наполовину состоял из пыли.

Их тени протянулись поперек пепелища, возникшего, похоже, на месте сгоревшей травы. И буквально над всем висел тот же грязно-красный туман.

Судя по направлению теней, они стояли лицом к востоку. А к западу уходили серовато-коричневые поля с выжженной травой. Нижний край красного солнца был виден неотчетливо, как будто он находился за большими клубами пыли.

Вокруг Том видел такую же серо-коричневую землю с пучками желтой травы. Неужели это местность, на которой когда-то располагалась Вирджиния с пышной растительностью? Что стало со всеми достижениями цивилизации? Кругом полное запустение и отсутствие признаков жизни.

Слегка покачивая руками, Сидней Сикс сказал:

— В высшей степени удивительно!

Кэл и Гордон Уайт спустились к самому руслу бывшей реки. Уайт вытащил свою миникамеру, приставил к глазу и щелкнул экспонометром.

Разговор начал Кэл:

— Или Дональд допустил грубую ошибку в своих расчетах, или мы видим то, что осталось от Потомака, и к чему привело исчезновение реки через две тысячи лет.

— Сколько градусов тепла? — спросил Том. — Пятнадцать?

— Чуть больше десяти, — ответил Уайт.

Кэл нахмурился:

— Десять? В августе?

Том взглянул на солнце. Такая низкая температура вызвана атмосферной дымкой, покрывшей всю землю?

— Ну должно же быть здесь что-то живое… — начал говорить Уайт и замолчал.

На застывшей местности не видно было ни одного живого существа — человеческого или какого-то другого. Но Том все же увидел несколько насекомых, ползающих в пучках травы. Он обратил на них внимание Кэла и Гордона, и они порадовались сделанному открытию. Значит, жизнь на Земле сохранилась.

Сидней Сикс в это время обнаружил город.

Его можно было запросто и не заметить. Видны были только верхушки каких-то строений на северном горизонте. Семь или восемь вышек были окутаны бледно-красным светом, как будто строения, чем-то похожие на башни, были сделаны из стекла. Одна башня с освещенной верхушкой была выше всех остальных.

— Миль десять отсюда, — прикинул Том.

— Пятнадцать, а то и двадцать, — покачал головой Кэл. — Пошли.

Они шли с трудом, не выбирая дороги, в направлении города, который стал для них пунктом назначения. Через полчаса они поднялись на вершину невысокого холма.

Никаких признаков человеческой жизни так и не было. Но теперь они видели значительно большую часть города. В поле зрения оказались более низкие постройки, теснившиеся под высокими. Горизонтальные соединительные сооружения — подвесные дороги? — связывали между собой некоторые башни. Однако по-прежнему настораживала абсолютная безлюдность и изолированность города. Пригородных окрестностей, как таковых, не существовало. Несмотря на свою грациозную красоту, создаваемую высоко парящими зданиями, город напоминал неприступную крепость, стоящую посреди враждебной для нее местности.

Они продолжали идти — и вот город предстал перед ними целиком. Том увидел, что даже те башни, которые на расстоянии казались низкими, были на самом деле высоченными. Парившая высоко над всеми остальными одинокая верхушка венчала сооружение, имевшее не менее трехсот этажей.

Все шли молча. Сидней Сикс иногда щелкал, жужжал и тихо говорил сам с собой, записывая впечатления от увиденного для будущего репортажа.

Было очевидно, что жители города избрали метод строительства ввысь, а не вширь. Потому что чем ближе к земле, тем труднее выжить? Такое предположение казалось логичным, если принимать во внимание выжженную растительность, пыльный туман над землей, тусклое солнце, наполовину скрывшееся к этому времени за западный горизонт.

Общую тревогу и растерянность выразил Гордон Уайт:

— Чтожеслучилось? Это полное запустение…

— Война? — предположил Сидней Сикс. — Всеобщая гибель?

— Если война, то она произошла очень-очень давно, — ответил Кэл. — Не видно никаких разрушений.

Кэл был прав. Тем не менее, город казался безлюдным. Что-то заставило обитателей этих мест отказаться от земли.

Том, весь дрожа, сказал:

— Мы надеемся найти людей в городе. А если их там нет?

— Не исключено, — подтвердил Уайт. — Возможно, мы приближаемся к надгробному памятнику.

С этой ужасающей мыслью гости из двадцатого века продолжали путь.

Пройдя следующую небольшую возвышенность, они спустились к траншее, похожей на еще одно русло, которое имело два отличия от первого. На его дне вообще не было воды, и оно все густо заросло коричневой травой. С обеих сторон были построены не очень высокие стены, чтобы предотвратить обвал берегов. Стены были выложены из серых, похожих на камень глыб.

— Искусственные, — сказал Кэл, осмотрев стены. — Но очень прочные.

Идти стало легче, потому что они шли теперь по пустому дну реки или канаве — неизвестно, чем это могло быть. Но русло, похоже, должно было вывести прямо к городу. Прошло минут десять. Стены, тянувшиеся с двух сторон, были в отличном состоянии. И вдруг они услышали тихий, непрерывный шум.

Из-за поворота показалось быстро двигавшееся непонятное транспортное средство. Обтекаемой формы, с передним капотом иссиня-черного цвета, оно суживалось к большой выхлопной трубе сзади. Из трубы вился едва заметный пар. На машине были начертаны какие-то загадочные знаки, из которых только один был знакомым — треугольник, повторенный дважды.

Транспорт необычного типа несся над грунтом канала примерно в двух футах. Но он не был похож на сухопутную машину, передвигающуюся на воздушных подушках. Сухая трава от его быстрого движения почти не колебалась.

— Оружие, — шепнул Кэл.

Он и Гордон Уайт достали пистолеты из поясов под одеждой и спрятали их в больших наружных карманах брюк. Скоростное средство передвижения начало замедлять ход, и вскоре шум от его двигательного устройства уменьшился.

Машина остановилась приблизительно в десяти футах и медленно опустилась на землю. Вращаясь на шарнирах, сверху открылся капот. В машине было двое людей, сидевших один за другим.

Когда они вышли наружу, у Тома перехватило дыхание. Оба были по меньшей мере семи футов ростом.

Они были чрезвычайно худые, как палки. Тело каждого облегало что-то вроде темного плотного чулка, а поверх него на туловище был надет толстый жилет. Их шлемы напоминали блестящие черные яйца. Один из них держал в руке прут. Оружие?

Тот, что был без оружия, начал что-то кричать громким голосом через усилитель. Понять его было невозможно.

Кэл махнул одной рукой. Другую руку он все еще держал в кармане, где лежал лазерный револьвер.

— Господа! Мы не понимаем вас.

Из-под шлема снова раздалась нечленораздельная речь скороговоркой. Уайт показывал на свой рот, двигал губами, поднимал ладони в традиционном жесте, означающем непонимание.

Безоружный быстро вернулся к машине, влез в нее и исчез в заднем отделении. Когда он снова появился, в его руке была маленькая металлическая пластина.

Человек приложил пластину к горлу и убрал от нее руку, но она не упала. Неожиданно из усилителя в шлеме послышалась знакомая речь:

— Теперь мы можем разговаривать с вами. Я офицер Клок. Кто вы?

— Ученые, — ответил Кэл. — Путешественники…

— Вы такие маленькие, — дребезжал голос Клока. — Никто из людей, которых мы до сих пор видели, не был похож на вас. Откуда вы прибыли?

— Мы поговорим об этом с тем, кто является главой.

— Главой?

— С руководителем. С начальником, — Кэл для убедительности показал рукой в сторону башен, возвышающихся над берегом канала, и добавил: — С тем, кто правит этим городом.

— Председатель! Вы хотите видеть Председателя?

На лице Кэла появилась некоторая тревога, но он спокойно ответил:

— Да.

— Мы внимательно за вами следили, господа, — сообщил им Клок. — Вы выглядите очень странно, и поэтому должны подчиняться нам беспрекословно.

— Вы из полиции? — спросил Том.

Клок кивнул утвердительно.

— Мы сначала наблюдали за вами, глядя из Центра. А потом выехали, чтобы установить, кто вы такие, ваше происхождение и цель прибытия в Вашингтаун.

— Вашингтаун! — обрадовался Уайт. — Так это Соединенные Штаты?

Клок тронул пальцем плоский прибор на горле.

— У меня нет возможности получить перевод ваших выражений. Это Федеральная Земля. Провинция Америк. Вы должны объяснить нам, с какой целью вы прибыли сюда.

Кэл покачал головой и сказал:

— Мы сообщим об этом вашему Председателю и никому больше.

Клок на время снял с горла пластину, о чем-то посоветовался со своим товарищем, тоже офицером, и снова поместил ее на горло.

— Мы, конечно, отвезем вас. Однако предупреждаю: у офицера Нэма есть… — следующее слово, сказанное неразборчиво, было непонятным. — Малейшее подозрительное движение с вашей стороны или любое сопротивление — и офицер Нэм будет вынужден применить разжижение.

— Разжижение? — с содроганием переспросил Уайт. — Ну, уж спасибо!

— Что за прибор? — спросил Клок, показывая на Сиднея Сикса.

— О, это научно-исследовательская машина, — уклончиво ответил Кэл. — Я говорил вам, что мы ученые.

— Он покачивает руками, мигает огнями. Он слышит меня?

— Конечно, слышу! — откликнулся Сикс. — И должен откровенно вам заметить, что считаю ваши запугивания чрезвычайно оскорбительными. Я — представитель свободной пр…

Быстро отреагировав на предостерегающий взгляд Кэла, ящик замолк. А офицер Клок не унимался:

— Если у нас будут затруднения с вами, ваш прибор тоже подвергнется разжижению.

— Мы будем держать наш… э-э-э… прибор под контролем, — пообещал Уайт.

Клок властно махнул рукой и приказал:

— Садитесь!

Один за другим они взобрались на транспортное средство и, согнувшись, пролезли через люк в задний отсек. В отделении без окон, таком маленьком, что им пришлось сильно сгорбиться на мягких сидениях, расположенных по обе стороны, пахло цитрусами. Запах доносился от баков, установленных в задней части отсека. Топливо?

Верх машины закрылся. Началась вибрация. Послышался уже знакомый шум. Том почувствовал, как они поднялись, развернулись и с громадной скоростью помчались над дном канала в направлении города.

Вашингтаун. Выходит, кое-что сохранилось до сих пор. Означает ли название «Федеральная Земля» то, что существует одно правительство, руководящее всем миром? Этот факт мог бы стать многообещающим.

Офицер Нэм, закрыв люк, втиснулся на переднее сидение. Из-за своего роста он вынужден был сложиться почти пополам. Но его прут, предназначенный, как видно, для избавления от всякого рода смутьянов с помощью эффекта разжижения, был наготове. Вскоре, однако, Нэм заметно расслабился. Он расстегнул застежки на черном шлеме и снял его. Его череп был совершенно лысым и слегка заостренным. Раскрытые дюйма на три в ширину карие глаза были живыми и быстрыми.

— Генетическое изменение породы? — шепотом спросил Уайт у Кэла.

Офицер Нэм насторожился. Клок отдал Нэму пластину, которую тот поместил на горло.

— Я бы попросил вас не разговаривать между собой.

— Почему нет? — вызывающе спросил Кэл.

— Мы все еще не знаем, кто вы и каковы ваши намерения. Кроме того, у вас чрезвычайно подозрительная внешность, — сказал Нэм, а потом, как бы что-то вспомнив, добавил: — В самом деле, за всю мою службу я никогда не имел дело с такими странными людьми. Если не сказать, — неправильными!

— Думаю, все зависит от того, с какой точки зрения на нас смотреть, — проворчал Уайт, чувствовавший себя явно неуютно под долгим испытующим взглядом полицейского.

Том и все остальные не ожидали увидеть такого захватывающего зрелища, которое открылось перед ними, когда машина мягко приземлилась, и они вышли из нее.

Офицер Нэм выбрался из люка первым. Когда Том вылез на зеркально-черную поверхность, его окружила темнота, но вокруг было много огней. Солнце уже зашло за горизонт…

Перед их взором предстало нечто поразительное.

Поднявшись на машине на огромную высоту, они увидели сверкающие башни города, некоторые отражались в прозрачной стене громадной круглой комнаты, куда их привели. Гирлянды мелких огней усыпали соединительные горизонтальные дороги, проходившие ниже. Это была верхушка самой высокой башни, в которую машина, очевидно, проникла через просторное, похожее на фрамугу отверстие в крыше. От открывшегося вида захватывало дух.

Офицер Клок жестом показал на эскалатор и сказал:

— К моему удивлению, Председатель хочет лично принять вас. Поторапливайтесь, спасибо пожалуйста.

При других обстоятельствах Том не преминул бы ухмыльнуться такому смешному переводу, осуществляемому пластиной. Сидней Сикс снова что-то бормотал, делая очередную запись своих впечатлений.

Эскалатор представлял собой наклонную ленточную полосу без ступенек. Том шагнул на ленту и влип в нее на полступни. Но постепенно он почувствовал себя уверенно на движущемся эскалаторе.

Спустившись на один этаж, они пошли за Клоком и Нэмом по светлому коридору со стенами, излучающими свет. Том никак не мог понять, где источник иллюминации. Завернув за угол, они очутились у внушительной, мощной двери, украшенной серебряным гербом, основу которого составляли изображения совы и дерева. На гербе была еще какая-то непонятная надпись — такую же Том заметил и на боку полицейской машины.

Звонок прозвенел дважды. Дверь отворилась.

Внутри было еще одно гигантское помещение с прозрачными стенами, из которых открывался вид на город сверху. Со стула с необычной инкрустацией поднялся мужчина. Он был еще выше, чем офицеры и необыкновенно худой. Добрых семь с половиной футов, на глаз определил Том. У этого далеко немолодого человека было суровое лицо и все те же, лишающие присутствия духа, широкие глаза с крапинками. На подбородке у него росли седые волосы клинышком. А голова была совершенно лысая. Его облачала одежда, скроенная из одного куска пурпурной материи.

Во взгляде старика не было ни враждебности, ни дружелюбия. Офицер Клок особым движением выразил ему почтение и начал говорить на непонятном языке.

Выслушав Клока, человек кивнул головой. А затем показал жестом, что офицеры свободны. Их это явно удивило, но они, не сказав ни слова, тут же вышли.

Высокий старик вернулся к стулу необыкновенной конструкции, на подлокотнике которого размещался настоящий пульт управления. Он нажал на прозрачную кнопку и почти одновременно заговорил:

— Эта комната теперь подключена к специальной аппаратуре, которая способна осуществлять синхронный перевод. Не нужны никакие промежуточные приборы. Мы принимаем довольно много посетителей из других провинций. Поэтому очень полезна такая большая комната, оборудованная соответствующим образом.

По всей вероятности, там техника посложнее, чем горловая пластина, отметил про себя Том. Эта более совершенная система значительно лучше справлялась с работой по переводу речи старика на понятный им язык.

А он между тем продолжал:

— Я — Председатель, доктор Флоникус. Хоть я не отношусь к вам с таким подозрением, как мои офицеры, — отличные ребята, между прочим! — должен все же предупредить, что комната оснащена всем необходимым для моей личной защиты. В случае проявления малейшего агрессивного движения автоматически появятся скрытые устройства различного типа, которые схватят и обуздают нарушителей порядка.

И вдруг он улыбнулся:

— Но я уверен, что такое предупреждение излишне. Вы не похожи на врагов. Просто — только не обижайтесь! — у вас очень странная внешность. По нашим понятиям! А теперь, пожалуйста, представьтесь вы.

— Я доктор Кэлвин Линструм. Вы Председатель этого города или какой-то территории?

— Нет, — ответил доктор Флоникус. — Я — Председатель Федеральной Земли.

И, как бы давая возможность своим собеседникам осмыслить это сообщение, он замолчал. Сев на стул, Флоникус продолжил свой рассказ:

— В соответствии со своими полномочиями я провожу по году в каждой из столиц различных провинций, откуда управляю работой всемирного правительства. Два месяца назад мы с дочерью приехали сюда из нашей резиденции в Европе, где мы жили весь прошлый год. Вообще-то вы бы не попали на прием ко мне лично. Принять вас я решил из-за вашей необычной внешности, когда услышал ее описание. Могу я спросить, откуда вы прибыли?

— Из прошлого, которое было ровно две тысячи лет назад.

Доктор Флоникус полузакрыл свои серые глаза.

Том начал проникаться атмосферой этой комнаты, всего города: везде порядок, все под контролем и в равновесии — полный контраст жалкому запустению окружающей местности.

Ошеломленный доктор Флоникус просто попросил:

— Объясните.

И Кэл начал рассказывать.

Когда Кэл закончил, Флоникус сказал:

— Ваш рассказ поражает воображение. Пожалуйста, дайте мне несколько секунд, чтобы прийти в себя.

— А я был склонен думать, что ваше общество владеет механизмом путешествий во времени, — удивился Уайт.

— Мне встречались упоминания об этом в литературе, — отвечал Председатель. — В одной или двух невразумительных сносках, если мне не изменяет память. Мы не располагаем знаниями о том, как осуществляются такие путешествия.

Кэл удивленно поднял брови:

— Вы хотите сказать, что секрет утерян?

— Наряду со многими другими технологическими достижениями прошлого.

Доктор Флоникус шагнул к наружной стене и продолжал говорить, повернувшись к гостям спиной:

— Вид этого прекрасного города не должен вводить вас в заблуждение. Таких городов, разбросанных по всему миру, только девятнадцать. Все вместе они и называются Федеральной Землей. Девяносто девять процентов поверхности земного шара непригодно для человеческой жизни.

Путешественники из двадцатого века не могли проронить ни слова, услышав эту оглушительную новость.

Флоникус продолжал:

— Вы говорите, что вам нужна помощь в поисках одного из ваших коллег, который отправился в наше время. Для этого я должен убедиться, что вы прибыли именно из двадцатого века.

— Мы даже не предполагали, что нам когда-то придется это доказывать, — признался Кэл.

— Самым убедительным доказательством является ваше собственное удивительное телосложение. Вы такого низкого роста! Неужели человеческая порода могла так сильно измениться за какие-то две тысячи лет? По книгам, конечно, известно, что такие изменения действительно произошли. Но встретиться с живыми существами… — Флоникус покачал головой. — Я считаю, что намного легче иметь дело с абстрактными фактами. Однако в настоящий момент вы, вероятно, нуждаетесь в отдыхе и подкреплении…

Неожиданно двустворчатая дверь распахнулась, и в нее вбежала девушка.

— Отец, можно мне поработать в главном вычислительном центре? У меня не получаются расчеты на этих…

И она замолчала, увидев вдруг посторонних.

Девушка была примерно такого же возраста, как Том. Хорошо сложена. И выше Тома всего лишь на дюйм. Наверное, женщины этого далекого будущего не подверглись таким резким эволюционным изменениям, как мужчины.

У девушки было хорошенькое лицо и ясные серые с крапинками глаза, похожие на глаза доктора Флоникуса, но не такие широкие. Судя по тому, как выглядела ее голова, плотно обтянутая матерчатым головным убором, оставив открытым только овал лица, она была лысой.

С нетерпением в голосе Флоникус сказал ей:

— Мэри, я занят переговорами с этими редкостными посетителями…

— Я слышала о них. Но сказать, что они просто редкостные… — И тут же спохватилась: — Нас переводят?

— Они не говорят на нашем языке по причинам, о которых я расскажу тебе позже. Пожалуйста, изложи свои проблемы, Мэри. Только кратко!

— В мои вычисления постоянно вкрадываются грубые ошибки. Работа всей группы остановилась на мертвой точке. Если я не смогу воспользоваться вычислительным центром сегодня ночью…

Флоникус разъяснил гостям:

— Моя дочь занимается конструированием новой пешеходной дороги на двенадцатом уровне.

— Конструированием? — удивился Том. — Сколько же ей лет?

— Календарных? Семнадцать. А почему вы спрашиваете?

— Семнадцать — и уже работает над строительным проектом?

— Возглавляет работу, — внес поправку Флоникус.

А его дочь в это время рассматривала Тома с явной неприязнью. Он был, хоть и ненамного, но ниже ростом. И у него были волосы.

Председатель сказал своей дочери:

— Этого молодого человека зовут Томас Линструм. Он брат другого нашего гостя. Им непонятен наш образ жизни, Мэри. Почему так, я объясню тебе позже.

— Вычислительный центр…

— Тебе придется побеспокоить оператора. Но раз твоя команда зашла в тупик, я даю тебе разрешение. В следующий раз будь более внимательной при подготовке теоретической базы.

— Совет принят. Спасибо, отец.

Она собралась уходить, все еще с любопытством поглядывая на незнакомцев.

— Добрый вечер вам всем — кто бы вы ни были! — сказала она.

Когда Мэри ушла, Флоникус вздохнул:

— Она нетерпелива и импульсивна. Как все молодые. Но я уверяю вас, что она обладает достаточными способностями, чтобы руководить конструкторской работой. Ее индекс по результатам тестирования — три-десять, что причисляет ее к разряду гениев.

— Гений! — воскликнул Кэл, явно не желая согласиться с мыслью о том, что семнадцатилетняя девочка может быть умнее его.

— В этом нет ничего сверхъестественного, — отвечал Флоникус. — Фактически восемьдесят пять процентов детей, рожденных на Федеральной Земле, достигают такой же оценки. Как я уже говорил, мы утеряли целый ряд технологических секретов прошлого. Но не все. Некоторые продолжают существовать и поныне. Как, например, применение химических средств для стимулирования человеческого эмбриона и ограждения его от пагубных эмоциональных факторов, которые могут потенциально задержать развитие зародыша и лишить его генетических свойств в максимальном объеме. Короче говоря, мы все еще знаем, как помочь человеческому мозгу использовать весь свой потенциал.

В ответ на изумленные взгляды своих гостей Флоникус, взмахнув рукой, добавил:

— Химия, джентльмены, обыкновенная химия! Этой технологии пятьсот лет! На сегодняшний день она еще приносит пользу всему обществу. А если подумать о будущем… — медленно направляясь к прозрачной стене, он не отрывал взгляда от моря огней внизу. — …то это тщетные упражнения.

Доктор Флоникус снова повернулся к ним. Под его глазами лежали мрачные тени. Может быть, такой эффект давало освещение, но скорее всего они были результатом его горестных раздумий.

— Не принимайте мои проценты насчет гениальных детей за благополучное положение дел. Мы располагаем другой, намного более красноречивой статистикой. Стопроцентная рождаемость детей наблюдается только у четырех процентов мирового населения. Остальная часть человеческого рода неспособна к воспроизводству. В результате — количество человеческих существ на земле неуклонно сокращается от века к веку. Гении в конце концов ничего не будут стоить, если лучшим умам Федеральной Земли не удастся найти ключ к решению проблемы возрождения человечества. В качестве исторической справки могу добавить, что такие поиски ведутся непрерывно уже много столетий. Безуспешно.

С отчаянием в голосе Председатель продолжал:

— Попросту говоря, человеческая раса умирает. Еще две или три сотни лет… — он передернул плечами. — Весьма вероятно, что исчезнут и нынешние девятнадцать городов. Искусственное производство детей — не выход. Мы уже пробовали это делать. То же самое соотношение между бесплодием и способностью к оплодотворению — девяносто шесть против четырех — сохраняется и среди тех, кто был рожден в лаборатории. К сожалению, процент рождаемости имеет тенденцию к дальнейшему снижению, судя по последним данным. Некогда после вашей эпохи, такой сравнительно недолгой, и около одной тысячи девятисот лет до моей…

Флоникус сделал красноречивый печальный жест.

— …в катастрофе, размеры которой невозможно выразить словами, человечество уничтожило себя.