"Знак демона" - читать интересную книгу автора (Джейкс Джон)

Руна 5 КОВЧЕГ ДУШ

Варвар ехал по извилистому, давным-давно высохшему руслу ручья, уходящему вдаль и теряющемуся у горизонта. Следуя его изгибам, он подъехал к обсидиановой скале, похожей на столб, спешился, решив отдохнуть, и только потом услышал чей-то отчаянный крик, доносившийся из-за скалы...

Брэк сидел на корточках на склоне высохшего русла, пока лошадка его отдыхала. Услышав крик, он вскочил на ноги. Когда варвар услышал этот вопль ужаса и странный звук, который за ним последовал, в животе его сжался комок.

Странный звук походил на громкий шорох, словно грубая мозолистая ладонь какого-то существа терла камень. На этом сходство и ограничивалось. Звук был очень громким. А Брэк был высоким воином.

Снова раздался шорох. Зловещий звук повторился.

Брэк заколебался. Ему не хотелось ввязываться не в свое дело. Снова кто-то застонал. Определенно это был человек. Потом наступила тишина, и снова раздался шорох. Стонал явно один и тот же человек, чей крик только что встревожил Брэка.

Варвар спустился на дно русла и похлопал свою лошадку по вспотевшему крупу.

— Хватит отдыхать. — Он вскочил в седло. — Посмотрим, кто там скребет по камням и кто этого так боится.

Варвар слегка пришпорил лошадь и положил руку на рукоять огромного меча.

Смеркалось.

Страна, по которой уже шесть дней путешествовал Брэк, представляла собой пустыню с нагромождениями блестящих камней. Казалось, что какой-то злой бог кулаками разбил огромную скалу, и та разлетелась на множество осколков, некоторые размером с валун, некоторые с небольшую гору. Но почти все осколки были глянцево-черными. Если не считать промелькнувших вдали боевых колесниц, двигавшихся в противоположную сторону (Брэк ехал на юг), то северянин уже дней шесть не видел никаких следов человека...

Когда он подъехал к тому месту, где высохшее русло делало очередной поворот, по спине у него поползли мурашки. Брэк успокоил лошадку, потянул ее за гриву, чтобы замедлить шаг.

Первый звук — изданный человеком (охваченным болью или ужасом, а может, тем и другим) низкий протяжный крик, нечленораздельный, если не считать сдавленных хрипов, являющихся, вероятно, попыткой позвать на помощь. Затем послышались шорох и скрежет, будто кто-то волочил по камням что-то огромное.

— Наверное, тащат что-то большое, — тихо сказал сам себе Брэк.

Он остановил лошадь у обсидианового столба, вынул меч из ножен. Унылый, рассеянный свет вечерней зари навевал тоску. По южной части неба тянулись огромные чернильного цвета шлейфы дыма, источник которого теперь находился ближе, чем тогда, когда варвар впервые заметил его.

Неужели где-то там идет война? Такое предположение казалось логичным, принимая во внимание грохочущие боевые колесницы, мчащиеся на север.

Брэк не имел никакого понятия о том, кто там может сражаться.

Когда колесницы пронеслись мимо Брэка, возница той колесницы, что неслась впереди остальных, истошно кричал:

— Рогатая Дева, защити меня! Рогатая Дева, возьми мою душу и отнеси ее за Темную Завесу в рай. Подари мне вечную жизнь в раю! Пусть моя душа найдет в твоем объятии вечный мир, успокоение и утешение, о Рогатая Дева...

Колесница исчезла за дюнами.

Ударив босыми пятками в бока лошадки, Брэк поскакал вперед. Теперь же возница выкрикивал слова молитвы, как человек, которому недолго осталось жить.

— Рогатая Дева, благослови меня и прими в свои объятия. — В голосе его слышался ужас.

Брэк выскочил из-за скалы. В том месте, где русло становилось шире, между светом и тенью пролегла четкая граница... Соскочив с лошади, Брэк окинул открывшуюся ему сцену одним взглядом и сразу понял, что здесь произошло.

Бронзовая колесница с огромными колесами перевернулась и выбросила седока. Из загибающейся наружу верхней кромки колесницы на расстоянии примерно в три пальца друг от друга торчали блестящие ножи. Возницу пропороли два из этих тонких кинжалов, которые должны были помешать нападающим запрыгнуть в колесницу.

На передней ее части находилось бронзовое изображение богини, красивой женщины выше пояса без одежды и украшений, если не считать тонкого кинжала, висящего между грудей на цепочке. На ее бронзовом лбу росли закрученные винтом рожки. В одной поднятой руке она держала сноп колосьев. В другой руке была раздвоенная небесная молния.

Рогатая Дева. Образ воинственной богини освещал красный свет вечерней зари. Бронзовые глаза дерзко глядели на Брэка и, казалось, бросали ему вызов.

Все эти подробности варвар разглядел в несколько мгновений. Вдруг он снова услышал шорох и скрежет, но на этот раз звук был таким громким, что причинял боль.

Брэк обернулся. На верхней части склона он увидел то, что издавало этот звук, и едва не вскрикнул. Там ползала тварь, длиной в шесть раз превышавшая рост Брэка, похожая на гигантского слизняка. Наверху в обсидиановой скале зиял черный вход в нору. Должно быть, оттуда и вылезло это чудовище.

По всей длине его цилиндрического тела торчали короткие белые рыхлые отростки — жалкое подобие ног. Передвигался этот слизняк ползком, огибая валуны. Он полз к умирающему вознице. Защищала его тело не кожа, а блестящие, как у ящерицы, пластины, будто сделанные из серого металла. Пластины соединялись между собой влажной розовой мембраной. Они скрежетали, когда терлись о камни.

Чудовище ползло к жертве, лежащей под колесницей, и пластины брони на червеобразном теле терлись о камни и крошили их в пыль.

Броня, крошащая обсидиан? Это не укладывалось у Брэка в голове.

В передней части червя светились два переливающихся разными цветами круглых глаза размером в два раза больше головы Брэка. Тварь уже почти спустилась на дно сухого русла, но половина тела чудовища еще не перевалила верхний край склона. Вдруг в нижней части головы твари открылась щель.

Брэк напряженно ждал, присев и сжав в руке меч. В его висках пульсировала кровь. Все попытки выдать себя за цивилизованного человека были забыты, лицо варвара превратилось в ужасную маску. Отсветы заката блестели на клинке. Брэк был варваром — сильным, мускулистым воином, выносливым, как те звери, за которыми он охотился в северных степях, подаривших ему жизнь. Возница продолжал в бреду бубнить свою молитву. Из похожего на прорезь рта чудовища медленно, очень медленно начал выдвигаться влажный, отвратительный, ядовито-красный язык. На поверхности длинного языка раскачивались крохотные присоски.

Тварь волной подтянула заднюю часть тела и снова стала вытягивать переднюю, перетекая через небольшой валун. Послышались скрип и скрежет крошащегося камня. Валун раскололся.

Длинный язык чудовища вытягивался все дальше и дальше. Он тянулся по дну русла ручья, словно обладал собственной жизнью. Затем тварь почувствовала присутствие Брэка, язык резко повернул в его сторону.

Мерзкие присоски стали раскачиваться еще сильнее. Язык, однако, тут же снова потянулся в сторону возницы.

Возница приподнялся на руках. Он наблюдал за этой сценой безумными от ужаса глазами. Ниже пояса тело его закрывала колесница. Он закричал, когда язык вновь направился к нему. А за языком следовало тело, защищенное крошащей камни броней.

Свободной рукой Брэк схватил небольшой, гладко скатанный камень, с силой размахнувшись, швырнул его. Глаз у северянина был верный. Камень ударил в невероятно длинный язык.

Из раздавленных присосок брызнула мерзкая жидкость. Тварь аж подпрыгнула, разбив на куски два гигантских валуна. Острые обломки посыпались на светловолосого варвара.

Переливающиеся глаза твари повернулись в сторону Брэка. Вокруг колесницы воздух был на полнен запахом крови, и Брэк заподозрил, что чудовище каким-то образом чувствует этот запах. Тварь снова нацелила свой язык на придавленного возницу.

Брэк понял, что он должен делать, помчался вперед, длинными прыжками, крича:

— Прикрой голову! Спрячь лицо и молись о том, чтобы в тебя снова не впились железные зубы!

Брэк добежал до колесницы. Он надеялся, что колесница, если ее столкнуть с места, сама докатится куда ему нужно. Обегая вокруг колеса, Брэк задел его, отчего оно начало вращаться, потом варвар уперся плечом в днище колесницы и с силой толкнул.

От усилия из горла варвара вырвался стон.

Бронзовая колесница оказалась очень тяжелой. Еще хуже было то, что возница снова начал хрипеть, не желая оказаться раздавленным или, что более вероятно, от страха перед языком, усаженным присосками, который был уже где-то рядом и готов был... к чему?

Брэк напрягся и толкнул колесницу изо всех сил. Начала болеть спина. Левая нога поскользнулась. Когда варвар попытался удержать равновесие, он порезал стопу до крови об острый осколок камня.

Колесница качнулась.

Он должен ее сдвинуть, должен перевернуть ее. Виски сдавило от боли, а Брэк толкал все сильнее и сильнее.

Грохот, такой громкий, что, казалось, звук вытеснил все остальные звуки вселенной, зловещий скрежет сообщил о том, что бронированный слизняк почти добрался до своей жертвы.

Брэк напрягся изо всех сил, пытаясь перевернуть колесницу. В голове его громко стучало. Вдруг колесница резко качнулась, но с места не сдвинулась.

Возница заорал, Брэк никогда не слышал, что бы люди так кричали. Варвар понял, что присоски чудовища коснулись тела возницы. Яростно взревев, Брэк всем телом ударил в колесницу и сам едва не потерял сознание от такого удара. Но в этот раз ему удалось задуманное.

Колесница задержалась на мгновение, еще сохраняя равновесие. Затем опрокинулась.

Брэк отпрыгнул. Возница скорчился, когда один из ножей, укрепленных по верхнему краю колесницы, полоснул его по бедру. Вот колесница с грохотом покатилась вниз по склону...

...И ряд ужасных ножей вонзился в язык с присосками, пришпилив его к дну сухого русла.

Бронированный хвост чудовища начал хлестать во все стороны и крошить попадающие под него камни. Один довольно большой осколок попал Брэку в лоб, когда варвар ухватился рукой за колесо. Он запрыгнул на опасно раскачивающуюся повозку.

Чудовище попыталось выдернуть свой пронзенный язык, и от этой попытки колесница сильно качнулась. Брэк уцепился босыми ногами за обод и нагнулся вперед. Он свесился, держась левой рукой за колесо, потянулся и вогнал меч в переливающийся правый глаз твари.

Словно обезумев, он снова и снова рубил глаза чудовища, нанося удар за ударом, пока оба глаза не превратились в две лужи кровавой грязи. Затем отступил и спрыгнул с колесницы.

Чудовище дернулось последний раз. Эта предсмертная судорога, казалось, встряхнула основание земли. Затем, когда поднятая пыль осела, тварь замерла без движения.

Тяжело дыша, Брэк поднялся. Он обтер песком меч и вложил его в ножны. Качаясь, варвар подошел туда, где лежал возница. Солнце зашло. Брэка и возницу окутала тьма.

Варвар опустился на колени рядом с умирающим.

Возница проговорил:

— Теперь меня... опозоренного... не примет Рогатая Дева.

— Ты все равно не мог драться с чудовищем, — сказал Брэк. — Тебя ранили ножи.

— Рогатая Дева... требует... достойной смерти. По крайней мере тогда, когда колесница... опрокинулась... я преследовал врагов.

— Была битва, — вздохнул Брэк. — В воздухе висит дым.

— Да, битва. — Возница с трудом дышал сквозь стиснутые от боли зубы. — Мы... народ Рогатой Девы... дети Фриксоса, у Сверкающей реки... мы обратили в бегство армию волосатых людей из Гата. Мы сражались там...

Пошевелив рукой в перчатке, он указал на юг, а потом, задыхаясь, продолжал:

— Люди Гата нам с давних пор угрожали. Фриксос — это... узкая полоса плодородной земли по обеим сторонам Сверкающей реки. Мы защищали свою землю. Людей Гата было в десять раз больше, но мы обратили их в бегство... Однако это дорого нам обошлось. Многим из нас... дорого обошлось.

Возница вдруг начал кашлять. Брэк прикусил губу.

— Есть ли в вашей армии врачи? — спросил варвар.

— Они ушли, — услышал он в ответ. — Вернулись в города у Сверкающей реки. Меня послали преследовать бегущего врага... Колесница перевернулась... и ножи собственной колесницы смертельно ранили меня. В пыли, в шуме... мои товарищи не заметили случившегося... и поехали дальше. Собственные ножи! — Он сильно закашлялся. — Злая шутка, правда? Врач тут не поможет. Но ты помог мне, незнакомец. Умереть, когда ты не в силах вступить в бой с мерзкой тварью... это позорно. Скальные черви живут в этих местах с незапамятных времен. Но умереть без боя... Рогатая Дева все узнает. Она может не пожелать унести меня вниз по Сверкающей реке и дальше, сквозь Темную Завесу в рай. Прошу тебя... — Его ослабший голос вдруг зазвучал громче. — Я не могу обнажить свой меч. У меня нет сил. Помоги мне.

— Так, чтобы увидела богиня? — спросил Брэк.

Воин едва заметно кивнул. В темноте Брэк чувствовал запах крови, и теплая кровь осталась на пальцах, когда он вынул из ножен возницы небольшой меч и вложил его в уже остывающую руку.

Брэка угнетала мысль о том, что он ничем не может помочь этому человеку.

— Что еще я могу сделать? Я не могу оставить тебя здесь умирать.

— Помочь уже нельзя, — тихо ответил воин — Но это и неважно, так как теперь... Рогатая Дева узнает... Жаль, что не могу ничем отплатить тебе. Интонации твоей речи мне незнакомы. Ты чужестранец?

— Да. Имя мое Брэк.

— Если судить по виду, ты варвар, хотя лицо твое скрыто в тени.

— Я проделал долгий путь. Родился я на северных равнинах.

— Пусть Рогатая Дева хранит тебя в пути.

Возница забился в агонии. Брэк поднялся на ноги. После битвы с чудовищем все тело варвара болело. Он грустно покачал головой. Воин в блестящих доспехах умирал, и Брэк помочь ему не мог.

Варвар постоял некоторое время, глядя на воина. В это мгновение последний лучик вечерней зари, пробившийся между скал, осветил черты лица варвара.

Умирающий застонал.

— Что случилось? — спросил Брэк, перепугавшись. — На тебе лежит какое-нибудь черное заклятие?

— Не переходи Сверкающей реки, — прохрипел умирающий. — Варвар, не переходи! Я только сейчас увидел твое лицо. Возвращайся на север. Возвращайся.

«Может, умирающий воин сошел с ума?» — Брови Брэка сошлись у переносицы.

— Не понимаю, что ты хочешь сказать. Я должен ехать на юг.

— На юге лежит Фриксос, там Сверкающая река! — проговорил, задыхаясь, возница. — Поворачивай назад! Возвращайся!

— Объясни почему.

— На лице твоем знак. На лице твоем знак...

Возница захрипел и напрягся. Его ноги дернулись, и он замер...

Брэк покачал головой и пошел искать свою лошадь. Он не понял безумных слов воина. Кроме того, как он может вернуться? Ведь он отправился на поиски своей судьбы в теплый Курдистан, лежащий на юге.

Несколько недель назад Брэк с девушкой Дарит оставили развалины Чамбалора. Их путешествие по пустыне заняло много дней. Наконец они добрались до города, лежащего южнее огромной пустыни, но севернее страны, по которой ныне путешествовал варвар. В этом городе Брэк попрощался с Дарит, передав девушку на попечение ее дальнему родственнику, удачливому торговцу шкурами и кожей.

В том же городе Брэк спросил дорогу у старого гадателя, сидящего на городском базаре. Иссохшийся старик нарисовал концом своей клюки на песке карту, начертил длинную извилистую линию и объяснил, что это река, на которой лежит Фриксос, и что Брэк должен перейти ее, если путь его лежит на юг, в золотой Курдистан. Ходили слухи о жестоких народах, обитающих в тех краях. Старый гадатель сказал, что в тех землях Брэк легко может погибнуть от меча или колдовства, если его собственный клинок не окажется достаточно быстрым.

Значит, нужно переправиться через реку. Называлась она Сверкающая...

Брэк снова залез в седло. Слова возницы наверняка были предсмертным бредом.

Варвар пришпорил лошадь и поскакал по сухому руслу. Брэку хотелось скорее уехать подальше от мертвого червя и от мертвого воина, который увидел лицо Брэка в красном свете зари и пришел в ужас.

Знак на лице? Какой знак?

Неважно. Брэк понимал, что должен перейти реку. В этом нет ничего опасного.

Однако пока он ехал по зловеще черной земле под уже разгорающимися звездами. Дым, поднимавшийся из-за горизонта на юге, становился все гуще. И все острее чувствовал Брэк надвигающуюся опасность.

Весь следующий день после встречи с возницей он ехал по опаленной равнине, где армия царства Фриксос обратила в бегство волосатых людей Гата.

Брэк достиг края поля смерти на рассвете. Границу его отмечали груды трупов приземистых кривоногих людей в кожаных доспехах. Тела этих людей густо покрывала шерсть, массивная нижняя челюсть выдавалась вперед. Даже после смерти маленькие глазки этих созданий казались злобно прищуренными.

Первую кучу трупов Брэк заметил, когда лошадь выехала из-за одной из множества скал, тут и там возвышавшихся на равнине. По мере про движения вперед он встречал все меньше и меньше мертвых. Брэк выехал из обсидиановой пустыни, и теперь местность стала понижаться, словно Брэк спускался к реке.

Размеры поля брани определить было трудно. Во время боя сожгли множество обозных телег и шелковых шатров. От их все еще дымящихся останков и шел дым, который издали заметил варвар. Когда же Брэк проезжал между горами трупов, дым сделался таким густым и едким, что почти ничего не было видно. Лошадь стала часто спотыкаться.

В полдень солнце показалось северянину лишь бледным серебристым диском, свет его еле-еле пробивался сквозь мрак. Повсюду лежали людские тела, целые или расчлененные, их кровь смешивалась с более густой и темной кровью лошадей, зарубленных сотнями. Брэк видел обломки боевых машин и всевозможные детали снаряжения, оставшиеся после гигантской битвы.

Земля под копытами его лошади стала мягкой. Многие тела оказались частично засыпаны илом. Было видно, что армия Гата потерпела жестокое поражение, так как число убитых волосатых людей намного превышало число погибших воинов в металлических доспехах с изображением Рогатой Девы.

Но Фриксосу победа далась нелегко. Весь день пробираясь в дыму, Брэк время от времени слышал стоны раненых. Дважды он останавливал лошадь, дважды пытался отыскать место, откуда доносился стон. Но ему мешала полутьма, клубящийся дым и колышущиеся на ветру порванные шелковые знамена. Поэтому ни в первый, ни во второй раз он так и не смог отыскать стонавшего раненого.

Трижды Брэк замечал группы людей, бродивших, будто привидения, по полю битвы. Эти люди несли в руках длинные свечи, которые жутко мерцали среди клубов дыма. Люди перекликались друг с другом. Отряд из Фриксоса, оставленный похоронить убитых? Но Брэк избегал встречи с этими людьми и неподвижно сидел в седле, пока бродившие по полю боя не уходили за пределы слышимости.

Чем дальше ехал варвар, тем меньше нравилось ему это путешествие. Он чувствовал себя мародером вроде ужасных птиц с белыми клювами, которые кружили среди дыма, пронзительно крича, и время от времени садились выклевать у трупа глаз или оторвать кусок мяса. Но несмотря на отвращение, Брэк трезво оценивал ситуацию, в какой находился.

За время путешествия в Курдистан кошелек его бывал то полон, то пуст. В данный момент в его небольшом кошельке, привязанном ремешком к львиной шкуре, обернутой вокруг пояса, не было ни единого диншаса. Брэка деньги не интересовали, но иногда они все же были необходимы.

И поэтому Брэк внимательно смотрел по сторонам. Он решил временно отбросить предрассудки и, если, конечно, подвернется случай, поживиться, забрав у мертвых какое-нибудь украшение или какой-нибудь предмет вооружения, чтобы потом в обмен на него получить пищу и ночлег.

Но брать у мертвых было нечего. Солнце зашло. Варвар увидел за обгоревшей телегой украшенную драгоценными камнями саблю. Но когда Брэк слез с лошади и подошел ближе, то обнаружил, что замеченный им клинок торчит из спины солдата армии Фриксоса.

Брэк понимал, что, с точки зрения практичного человека, его можно было бы назвать дураком. Однако он не посмел грубо нарушить покой мертвого. Так что он поехал дальше с пустыми руками.

Небо потемнело. Подул легкий ветерок, и пламя тысяч догорающих костров заколыхалось, отбрасывая скачущие тени. Брэк уже едва мог переносить запах гари. Он надеялся, что ветер немного очистит воздух.

По мере того как темнело, ехать вперед становилось все труднее.

Вскоре Брэк понял, что необходимо остановиться на ночь. Сверкающая река оказалась много дальше, чем он предполагал.

Наконец он расположился на склоне холма, наткнувшись на остатки большого шелкового шатра. Колья, поддерживающие шатер, повалились. Сам шелк уже наполовину был засыпан летящим по воздуху пеплом. Брэк слез с лошади. Свет уже почти померк. Это было хорошо, так как в темноте не видно гор трупов.

Брэк воспользовался несколькими переломанными пополам кольями для того, чтобы соорудить себе небольшое укрытие из кусков красного и золотого шелка. Работая, Брэк заметил на земле знаки того, что здесь уже побывали мародеры. Свежие следы телеги говорили о том, что здесь погиб какой-то важный вельможа. Земля вокруг была тщательно перекопана.

Брэк при помощи меча отломал несколько спиц от колеса разбитой телеги. Он сложил спицы в небольшое углубление в земле, высек искру и дул до тех пор, пока не разгорелся небольшой костер. Сев на корточки рядом с пламенем, варвар стал жевать кусок жесткого мяса, лежавшего у него в сумке. Затем, положив руку на рукоять меча и накрывшись еще одним куском красного шелка, Брэк перекатился на бок и попытался уснуть.

Вначале он не понял, снится ему это или нет.

На покрытой туманом равнине сошлись две гигантские армии. Воины кричали. Варвар слышал мучительные стоны, погребальный плач десятков тысяч голосов. Брэк проснулся и сел.

Темнота вокруг сгустилась. Перед глазами варвара плясали горящие точки. Через некоторое время он распознал в них догорающие угли разведенного им же костра. Брэк сбросил красный шелк, быстро поднялся на ноги и прислушался.

Где-то, по другую сторону сооруженной им шелковой ширмы, что-то шевелилось, шуршало, ползая по земле. Ладонь Брэка, державшая меч, похолодела.

Небо, пока он спал, прояснилось. Было видно несколько ярких звезд, и лишь иногда по небу проплывали клочки облачков дыма. Размытый сероватый свет на востоке говорил о приближении восхода.

Ветер в этот жуткий час стал холодным. Случайные его порывы трепали шелк временного укрытия Брэка. «Ветер достаточно сильный, — заметил Брэк. — Он занесет пеплом следы мародеров».

Вдруг до него донесся голос:

— Ты где-то совсем рядом, любимый. Я издалека пришла за тобой. Я чувствую, твоя душа так близко, что я могу коснуться ее.

Женский голос!

Несомненно, звучный скорбный голос, с несколько странными интонациями. Но почему-то он показался Брэку не совсем реальным. Варвар замер недоумевая. В пустом животе его сжался холодный ком.

Что-то в этом голосе было неестественно.

Очень медленно и осторожно варвар, присев, сдвинулся влево. Он выглянул из своего укрытия, решив узнать, кто же прячется в темноте.

Голос становился то тише, то громче. Варвару даже стало казаться, что он слышит плач и разбирает слова: «...они мчались по полю скорби и вернулись, чтобы сказать, что звери из Гата хорошо поработали. Мне нечего с собой взять за Темную Завесу. Мне очень страшно здесь, но я должна найти тебя, любимый. Я потерплю, так как мне надо тебя найти... Иначе река будет темна, — а рай пуст... Я знаю, что священники не правы, я знаю, что тебя можно отыскать. Я почти нашла... Я чувствую твою душу, ее тепло».

Голос звучал так явственно, что Брэк уже приготовился увидеть женщину. Для этого ему надо было сделать всего один шаг влево. Он осторожно перенес вес с ноги на ногу.

И тут левая нога наткнулась на что-то твердое. Поглядев вниз, Брэк различил в темноте какой-то тусклый блеск. Налетел ветер. Ни о чем не думая, варвар протянул руку к блестящему предмету. Пальцы его ухватили загнутую закругленную кромку чего-то очень тяжелого.

Брэк потянул на себя. Из-под нанесенного ветром пепла показался огромный щит.

В тот момент, когда Брэк поднял щит, налетел новый порыв ветра. Один из кольев наспех сделанного укрытия повалился. Куски шелка один за другими упали.

Брэк стоял, пропустив левое предплечье в ремни на внутренней стороне щита, когда упал последний кусок шелка. И тогда он увидел ее...

У Брэка внезапно закололо в висках. Он был уверен, что сошел с ума.

Женщина, искавшая что-то ночью на равнине, оказалась стройной, величественной, красивой и относительно молодой. Локоны ее черных волос достигали талии. Но они плавали в воздухе за ее спиной, будто женщина находилась под водой.

Звезды уже побледнели. Рассвет был совсем близок. Но света хватило для того, чтобы Брэк увидел, что широко разведенные руки женщины мягкие и белые. Ее одежда также казалась белой, если не считать пятна на груди. Брэк похолодел, когда разглядел на груди ее черное пятно запекшейся крови, запекшейся давно. Но пятно было таким большим, что рана явно была смертельной.

Каким-то необъяснимым образом Брэк понял, что эта молодая женщина принадлежит царскому роду. Она и вела себя соответствующим образом. Но в том месте, где из-под подола должны были виднеться кончики туфель, был лишь черный размытый туман.

Сквозь ее лицо, ее тело, сквозь уставившиеся на него черные глаза Брэк видел небо и звезды.

Варвар инстинктивно поднял меч. До него долетел тихий вздох:

— Они плохо искали. Я нашла тебя. Лицо у тебя странное, но это ты. Ты держишь большой щит...

Призрак женщины поплыл к Брэку.

— Скорее, любимый! Дай мне руку. Притронься ко мне. И тогда мы вместе уйдем отсюда.

Женщина-призрак грустно улыбалась и подплывала все ближе и ближе. Все ближе и ближе.

Варвар чувствовал себя беспомощным. Как он может драться с привидением? Однако он чувствовал, что, как только эти призрачные пальцы коснутся его тела, он станет таким же, как и эта женщина... Мертвым.

— Любимый? Любимый, иди коснись меня. Гроб, стоящий рядом с моим, не будет больше пустым.

Пальцы вытянутой руки призрака уже почти касались плеча Брэка.

Брэк сглотнул. Он зажмурил глаза и покачал головой. Неожиданно подул прохладный ветерок. Призрак застонал...

Брэк открыл глаза. Он стоял на вершине холмика один, а кучи смердящих трупов освещало взошедшее на востоке розовое солнце.

Кто эта женщина? Почему он был ей нужен? Из-за щита? Варвар медленно повертел щит в руках.

И тут он с удивлением заметил, что щит вовсе и не бронзовый. Брэк потрогал богатое украшение. Золото! Чистое золото со странным чеканным узором. В середине щита находилось сверкающее рельефное изображение Рогатой Девы. Брэк видел разное оружие, валяющееся на поле боя, но ничего подобного этому щиту он не встречал.

Кому тот принадлежал? Царю? Брэку захотелось вышвырнуть этот щит. Но затем он вспомнил о своем пустом кошельке.

Возможно, этот щит является священной реликвией. Вероятно, в каком-нибудь городе Фриксоса за него можно получить ночлег и набить сумку едой. Постепенно свет все выше поднимающегося солнца помог Брэку избавиться от страха после встречи с бесплотной, мертвой и все же живой красавицей.

На земле, покрытой мягкой пылью пепла, не осталось никаких отпечатков, которые остались бы, если бы женщина была материальной.

Брэк задумался. Случившееся начинало приобретать какой-то другой, зловещий оттенок. Однако он принял случившееся как неизбежное. У него не было выбора, кроме как идти дальше и пересечь Сверкающую реку, поскольку цель его путешествия лежала в том направлении.

Затоптав последние угольки костра, Брэк сел в седло. Варвар одел лямку щита на левое плечо так, чтобы тот висел на спине, поехал дальше и вскоре, покинув поле битвы, оказался в роще.

Хотя было уже утро, среди деревьев еще царил полумрак. С жутким криком пролетела птица с красными глазами. Брэк прикусил губу. Он попытался вспомнить, что говорила ему женщина-призрак. Что-то о том, что лицо у него странное.

Странное... Он вдруг вспомнил, как возница говорил о каком-то знаке.

Благоразумие подсказывало Брэку, что стоит выкинуть щит. Но варвар был голоден, и ему очень хотелось продолжить путешествие на юг, так что он отправился дальше и вскоре выехал из рощи.

Он проехал по хорошо наезженной дороге мимо грубых хижин, стоящих среди плодородных полей. Вдалеке по правую руку от дороги заблестели шпили города. Однако варвара больше интересовало то, что лежало прямо перед ним.

На горизонте, едва различимая, сверкала на солнце серебряная полоска реки.

Брэк поехал дальше, но до реки оказалось не так уж близко. Ему пришлось ехать весь день, прежде чем он выехал на берег...

Огромная лента воды свинцового цвета выходила из-за линии горизонта слева и терялась за горизонтом справа, вокруг протянулась возделанная земля. Долина круто спускалась к реке.

У берега реки прямо перед собой Брэк увидел убогий покосившийся трактир и рядом с ним полуразвалившийся причал. У причала стояла, качаясь на волнах Сверкающей реки, пустая лодка перевозчика.

На этой лодке Брэк и решил убраться из этого непонятного, околдованного царства.

Забросив большой золотой щит за спину, варвар поспешил к трактиру на берегу. И вдруг он резко остановил лошадь.

На полдороге между ним и трактиром наезженную грунтовую колею пересекала другая широкая дорога. Она была сложена из массивных, точно подогнанных друг к другу синеватых глыб и шла вдоль берега реки. Без сомнения, эта дорога вела в город, башни которого туманно проступали вдали.

На мощеной дороге слева показался отряд — полудюжина всадников, которые скакали в сторону Брэка.

Варвар осторожно сжал коленями круп своей лошади. Он и всадники должны были достигнуть перекрестка примерно в одно и то же время. В животе Брэка сжался ком.

Это, без сомнения, были солдаты. Однако их одежда выглядела необычно: за спиной каждого воина вилась желтая с черными полосами накидка, напомнившая Брэку шкуры тигров, которые он не раз видел на базарах разных городов.

Зловещие тигровые шкуры развевались на ветру за спинами всадников. Мечи воинов позвякивали. Отряд, скакавший в сумерках на черных лоснящихся лошадях, выглядел впечатляюще. То, что лошади и темная одежда всадников были одного цвета, сказало Брэку, что он, вероятно, видит перед собой свиту какого-то представителя местной знати.

Хотя Брэк и не стал избегать встречи с этими людьми, он прекрасно понимал, что поскольку он чужеземец, то ему не очень-то выгодно привлекать к себе внимание. Так что он немного замедлил шаг своей лошади. Он собирался дать всадникам первыми пересечь перекресток.

Всадники скакали быстрым галопом. Копыта черных лошадей высекали зеленые искры на огромных камнях дороги.

Брэк, то и дело поглядывая на переправу, медленно ехал вперед.

Он хотел добраться до причала и переправиться через Сверкающую реку. Столкновений лучше избегать.

Однако что-то внутри Брэка запротестовало, когда он поглядел на отряд, лихо несущийся по дороге. Брэка и самого начала раздражать собственная необъяснимая злость. Хоть он и варвар, но его приключения научили его тому, что в некоторых ситуациях стоит вначале немного подумать и лишь потом действовать.

Так что Брэк решил слиться с тенями. Но варвару не повезло. Один из воинов посмотрел в его сторону и тут же натянул поводья. Его черная лошадь застыла на месте как вкопанная.

Всадник вытянул руку в перчатке, указывая на Брэка.

Его спутники тоже остановились. Один из них ростом был выше, чем остальные. Лицо его было бледным и очень худым. Он приложил ко рту руку и крикнул:

— Чужестранец! Подъедь-ка поближе. Мы хотим поговорить с тобой.

Брэк заколебался. Рука его опустилась к рукояти меча. Ему очень мешал висящий за спиной тяжелый щит. Он замер, решая, как ему поступить. Воины принялись оживленно беседовать, привстав в седлах и вытягивая шеи так, чтобы разглядеть Брэка получше, так как стало уже почти совсем темно.

— Это какой-то презренный бродяга, командир, — услышал Брэк голос одного из воинов. — Да и видно плохо.

— Нет, я очень хорошо разглядел его лицо, — ответил тот, который первым увидел Брэка. Он выхватил узкий блестящий меч. — Хотя сходство и не абсолютное. Однако достаточно близкое для того, чтобы... — Солдат заметил, что Брэк не собирается ехать ему навстречу. — Эй, ты! Ты слышал? Подъедь к нам сейчас же!

Другой воин толкнул локтем своего командира:

— Что это у него за спиной?

Брэк осторожно вынул меч. Он ждал, сидя на лошади.

— За спиной?

Командир приподнялся в седле и тут же сел снова, содрогнувшись всем телом. Вид у него был перепуганный. Брэк догадался, что воин разглядел рисунок на щите. Лошадь Брэка отошла в сторону и развернулась вполоборота. Теперь с мощеной дороги можно был смутно различить золотое украшение щита.

— Рогатая Дева, защити нас! — проговорил дрожащим голосом командир. — Это, наверное, просто мародер. У него боевой щит Никора.

Эти слова вызвали панику среди всадников, которые начали перешептываться и делать знаки, защищающие от сглаза.

— Если это так, хотя я и не могу ясно разглядеть этот проклятый щит, то мы должны отрубить святотатцу руку и забрать щит.

Старый воин выхватил меч:

— Стой!

Но даже после команды воин не придержал свою лошадь. Тогда командир ударил плоской стороной меча по предплечью не послушавшего его воина так, что тот вскрикнул.

— Я сказал, стой! — крикнул командир и схватил за узду лошадь слишком рьяного воина. Он дернул за узду так сильно, что всадник едва не вывалился из седла. — Я не притронусь к этому щиту, и ты тоже этого не сделаешь. — Потом командир закричал, обращаясь к Брэку: — Чужестранец! Вложи меч в ножны. Подъедь к нам. Мы не причиним тебе вреда.

Вполне естественно, Брэк не поверил обещанию. Он положил меч на колени и медленно подъехал поближе. Если он не отделается от этих всадников, то может случиться драка, погоня или что-нибудь похуже. Так что самым разумным было не нарываться.

Подъезжая к перекрестку, Брэк обратил внимание на то, с каким ужасом взирали все на большой щит, висящий у него за спиной. Всадники уважительно расступились. Все вложили мечи в ножны.

Копыта лошади Брэка громко застучали по синеватому камню дороги. Всадники пристально разглядывали варвара. Они оглядели его могучую фигуру, его косу цвета выгоревшей соломы, львиную шкуру, повязанную вокруг пояса.

— Я был прав, назвав тебя чужестранцем, — сказал командир. — Ты явился издалека.

Брэк все еще держался настороже, но не так напряженно, как несколько мгновений до того.

— Да, и я всего лишь хочу без всяких неприятностей поехать дальше.

— Куда ты держишь путь?

— На юг, в Курдистан.

Послышался шепот.

— Это далеко, — сказал командир всадников. Он помолчал. Затем осторожно спросил: — Где ты достал этот щит?

— Я проезжал по полю битвы, — ответил Брэк. — Я нашел его, значит, это моя добыча. Если он принадлежит какому-нибудь важному в вашей земле человеку, я готов обменять его на несколько монет.

Командир усмехнулся:

— Для варвара у тебя неплохие деловые качества.

— Кому принадлежит щит? — прямо спросил Брэк. — Человеку, убитому в бою?

Уголки рта командира напряглись.

— Это не имеет значения. Присмотревшись, я убедился, что это совсем не тот щит.

Брэк понимал, что ему солгали. Ответ прозвучал слишком быстро и показался слишком равнодушным. Взгляд маленьких черных глазок командира бегал по лицу Брэка. Командир взмахнул черной перчаткой:

— Да, мы ошиблись.

Его строгий взгляд остановил остальных воинов. Командир отъехал, почтительно, но со скрытой угрозой, которую заметил Брэк.

— Ты можешь ехать дальше, чужестранец. Прошу прощения за то, что побеспокоил тебя. Как сказал один из моих людей, сейчас слишком темно. Пусть боги дадут тебе попутный ветер.

Натянуто, неискренне улыбнувшись, командир поскакал дальше. Теперь Брэк мог свободно пересечь мощеную дорогу.

Варвар не колебался. Он чмокнул губами, и лошадка его пошла дальше.

Снова оказавшись на наезженной колее, Брэк погнал лошадь как можно быстрее вниз по склону. У причала рядом с трактиром возились несколько человек. Зажегся фонарь и осветил грязь во дворе. Брэк отъехал некоторое расстояние, затем заставил лошадь замедлить шаг и оглянулся.

На дороге, зловеще выделяясь черными силуэтами на фоне красного горизонта, стояли воины и наблюдали за ним. Брэк понял, что последние слова командира, обращенные к нему, были неискренними. И еще он понял, что на своей спине несет боевой щит, принадлежащий какому-то важному человеку. Чем скорее он избавится от щита и переправится через реку, тем лучше.

Ветер шевелил соломенную косу Брэка, когда он стоял и смотрел на всадников. Послышалась резкая команда. Отряд в тигровых плащах, высекая искры, поскакал прочь.

Брэк наблюдал за всадниками, пока они не скрылись из виду. Затем он отвернулся и направился к причалу. Вдруг он вскрикнул от отчаяния и ткнул лошадь пятками в бока.

— Перевозчик! Подожди! Эй! Послушай...

Но было уже поздно.

Пока Брэк глядел на дорогу, люди, что вышли из трактира, уселись в ветхую лодку, и теперь перевозчик уже толкал ее шестом, направляя в сторону огней, горевших на другом берегу. Наверное, это были огни какой-то деревни.

Лошадь Брэка с топотом ворвалась во двор трактира. Там жирный человек в грязной, засаленной одежде, с огромной рыжей бородой, в испачканном кожаном фартуке, держа в руке лампу, собирался войти в дом. Брэк соскочил с лошади:

— Хозяин, верни лодку, я хочу переправиться на ту сторону.

Бородатый мужчина поднял фонарь:

— Это невозможно, незнакомец. В темноте нельзя плыть через реку. На рассвете перевозчик вернется.

Свет от фонаря упал на лицо Брэка. Желтые блики вспыхнули на загнутой кромке перекинутого за спину щита. Лицо хозяина позеленело.

— Где ты взял?.. — начал было он. Затем без всякого предупреждения он сделал какой-то таинственный знак рукой. — У нас нет места. Трактир переполнен постояльцами. Тебе придется поехать дальше.

Хозяин повернулся к двери своего полуразвалившегося и явно пустого трактира.

К этому времени Брэк по-настоящему разозлился. Он подскочил к хозяину трактира, схватил его за плечо, развернул к себе и припер спиной к стене.

— Мне уже надоело, что все, кого я встречаю в этой стране, закатывают глаза, вскрикивают и дрожат. Мне нужна еда, бурдюк вина и место, где я могу выспаться. Я хочу перебраться через реку. За это ты можешь взять эту блестящую игрушку, которая, кажется, знакома каждому в этой стране.

Брэк снял со спины щит и вручил бы его хозяину трактира, если бы тот не поднял руки и не попятился боком вдоль стены, словно краб, боясь даже прикоснуться к этому золотому предмету.

— Нет, оставь его себе!.. Не могу... То есть он мне не нужен... Если хочешь, можешь лечь спать конюшне. Я распоряжусь накормить тебя. Только не оскверняй... не входи в мой трактир. Прошу тебя. — На жирном лице хозяина трактира расплылась слащавая, умоляющая улыбка. — На Фриксос и так выпало столько бед... Мы не хотим больше...

Он указал рукой на кусок черной траурной ткани, приколотой к двери трактира. Хозяин постоянно переводил взгляд то на большой золотой щит, то на лицо Брэка. При свете фонаря было видно, что хозяин обливается потом, который стекает на его рыжую бороду. У этого олуха даже сопли потекли!

Брэк попытался скрыть свое презрение.

— Хозяин?

— Что?

— Меня боятся?

— Не понимаю.

— Я какое-нибудь чудовище? Почему все пугаются, увидев мое лицо? И я слышал еще о каком-то Никоре. Кто он такой?

— Никор! Богохульство, богохульство! О боги, меня постигнет кара!

— Этот щит принадлежал Никору. Кто он такой?

Хозяин засопел носом и попытался снова скрыться.

Брэк выхватил меч:

— Ты, сопливый боров! Я разрублю тебя до пояса, если не прекратишь ныть и не ответишь мне!

Хозяин вырвался, отбежал в сторону, проскользнул в дом и захлопнул дверь. Загремел засов.

Брэк слышал, как плещется вода у гнилого причала. Хозяин смотрел сквозь глазок, не ушел ли варвар. Потом на фоне тускло освещенного окна появилась размытая тень. Хозяин делал Брэку отчаянные знаки, чтобы он отошел подальше от его дома.

Варвар тихо, но от души выругался. Он надел на плечо золотой щит и... пошел, держа в руке меч, искать конюшню для того, чтобы покормить свою лошадь.

Лампа едва освещала вонючую конюшню. Брэк покормил свою лошадь. Пока он этим занимался, хозяин трактира прокрался к дверям конюшни, а потом вернулся, и Брэк нашел у дверей глиняный кувшин, блюдо с куском мяса и ломтем хлеба.

Варвар жадно накинулся на хлеб, мясо и некрепкое кислое вино и вскоре все съел и выпил. Он вытер рот рукой. Раздражение начало постепенно проходить. Если его боятся — какова бы ни была причина страха, — это даже хорошо. Хозяин был готов накормить его, лишь бы Брэк сам не заходил в трактир.

Варвар устроился на копне душистого сена, положил меч у своих ног и задул лампу. Он начал обдумывать странные случаи, происшедшие с ним до этого. Но усталость вскоре одолела его. Вероятно, ему не терпелось дождаться рассвета и вместе с ним возвращения перевозчика; он хотел поскорее убраться из этого царства сумасшедших. Во сне время летит быстро.

Вот он зевнул и закрыл глаза.

Ночью же, когда Брэк спал, его схватили.

Он проснулся от звона доспехов, стука копыт и яркого света лампы. Неожиданно раздался крик, и могучее тело варвара опутала сеть.

Завопив, Брэк вскочил на ноги. Он принялся рубить мечом большую и тяжелую сеть, сброшенную на него людьми, тихо забравшимися на стропила.

— Отобрать у него меч! — послышалась резкая команда. — Но чтобы не было никаких ран!

Брэк бил, рвал, бушевал, дрался. Он еще не совсем проснулся. Вокруг него бегали люди и все плотнее обматывали его сетью. Варвару удалось перерубить одну из веревок сети, затем вторую, третью... Он попытался вырваться через получившееся отверстие.

И тут кто-то ударил древком копья Брэка по голове.

Удар был сильным. Брэк упал на колени. Сеть окутала его еще крепче.

Вытянутую руку Брэка неожиданно придавил сапог. Меч у него вырвали. Скрипнули блоки. Брэк упал на спину, и его вместе с сетью подняли при помощи блоков над полом конюшни.

Задыхаясь, с врезавшейся в лицо веревкой, Брэк болтался в сети прямо перед двумя всадниками, которые въехали в конюшню и, видно, не собирались спешиваться, в то время как вокруг них бегали пешие воины, сверкая клинками в свете факелов.

Брэк яростно взревел, так как веревки сети очень сильно впились в его лицо. Он разглядел четыре десятка людей, многие из которых с луками засели на стропилах. Все они были в шлемах и сапогах, черных и ярких тигровых накидках.

Человек, возглавляющий этих воинов, — один из всадников — был высоким худым, нездорового вида мужчиной. Но он был силен и быстр. Выхватив узкий меч, он приставил его к груди Брэка.

Этот всадник был одет так же, как и его подчиненные. Выделяло его единственное украшение: застежка из огромного когтя тигра. Она удерживала его плащ. Всадник слегка пошевелил рукой, и острый конец меча на полногтя впился в грудь Брэка. Клинок до середины покрывали темные, ржавого цвета пятна.

— Мы не знаем твоего имени, варвар. Меня же зовут Хел, Повелитель Тигров. Я действую от имени Ее Высочества.

Он указал на второго всадника, женщину, восседающую на белом коне. Хотя на ней и была изумрудная накидка, вуаль, и часть лица ее закрывала ткань, было видно, что она обладает явным сходством с призраком, которого Брэк повстречал на поле боя, — темные волосы, лучистые глаза. И еще она была до умопомрачения красива.

Однако дама, казалось, чувствовала себя несколько неуютно рядом с жестоким и властным повелителем Хелом, который снова заговорил:

— Я полагаю, мне необходимо кое-что объяснить тебе, скотина. — Повелитель говорил непринужденным тоном, словно привык каждый день беседовать с огромными варварами, подвешенными перед ним в сетке. — Все довольно просто. Царица Рея, присутствующая здесь, теперь правит Фриксосом, лежащим на Сверкающей реке, так как ее старшая сестра царица Жоенна погибла на поле битвы. Она погибла тогда, когда наша армия уже гнала войска Гата. Муж царицы Жоенны, принц Никор, также был убит в этом бою. К сожалению, тело его не обнаружено. Прежде чем Царица Рея официально взойдет на престол, необходимо провести определенную церемонию, во время которой тела Жоенны и Никора должны быть спущены вниз по реке так, чтобы они прошли сквозь Темную Завесу и попали в рай. В противном случае жрецы будут искать правителя в другом царствующем доме. Вот почему, когда ко мне примчались мои воины, которых ты повстречал вчера по дороге, и рассказали о чужеземце, прибывшем в наше царство по причине, мне неизвестной и мало меня интересующей, я поспешил сюда... Мои люди сказали мне, что ты направляешься в Курдистан... Точнее, направлялся...

Повелитель Хел усмехнулся. Смех его звучал холодно, злобно. Царица Рея нагнулась к Хелу:

— Если нам придется сотворить такое злодейство, то давай по крайней мере сделаем это быстро. Этот человек ни в чем не виноват. Он ничего не знает о наших обычаях.

Повелитель Хел раздраженно поерзал в седле. На плече блестела застежка из когтя тигра.

— Прости меня, если я назову твои слова не уместными, моя царица. Я полагаю, ты понимаешь, что поставлено на кон. Твое вступление на престол зависит от того, будет ли совершен ритуал и отправятся ли на священном ковчеге в рай вместе тела твоей сестры и ее мужа Никора. Труп Жоенны уже лежит набальзамированный. И вот теперь у нас есть Никор.

— Мне не нравится твой тон. Ты слишком много на себя берешь.

— Моя царица, я лишь...

— И ты проявляешь чрезмерное рвение, стараясь убедить народ в том, что мы нашли тело Никора.

— Моя царица, это все ради твоей же пользы! — уверил ее Хел раздраженно.

— И для своей, раз мы уже помолвлены!

Повелитель Тигров красноречиво пожал плечами:

— Как пожелаешь, моя царица. Я без всякого сожаления могу использовать этого чужестранца и достигнуть желанной цели. К тому же случай помог найти ему священный щит Никора, который мы безуспешно искали. Кроме того, этот человек внешне подходит для того, чтобы сыграть роль мертвого правителя. Придворным косметологам не придется много трудиться.

— И тебя не будут мучить угрызения совести?

— Нет, моя царица. Твое восхождение на престол зависит от нашего успеха. Кроме того, кем бы ни был этот чужестранец, он должен быть доволен. В каком бы хлеву он ни родился, но, когда это случилось, боги улыбались. Ведь не каждый деревенщина может сыграть роль трупа мужа царицы... А, варвар?

Повелитель Хел подъехал ближе к болтавшемуся в сети Брэку.

Из-под рубахи Хел вынул что-то круглое и золотое. Он поднес этот предмет к глазам разъяренного Брэка. В это мгновение Брэк о многом вспомнил.

Слова возницы. Голос царицы, разыскивающей на поле боя своего мужа-соправителя.

Брэк долго разглядывал предмет, который держал в руке Хел. Это была круглая монета с написанными по краю незнакомыми знаками — словами. Монета блеснула в свете факелов.

С той стороны, на которую смотрел Брэк, было изображено женское лицо. Эта женщина очень походила на царицу Рею. Это было лицо мертвой царицы, чей призрак Брэк встретил на поле боя.

Монета еще раз блеснула, когда Хел перевернул ее. Его темные глаза были полны злорадства.

— Посмотри внимательно, варвар.

На другой стороне монеты тоже было изображено лицо, но на этот раз мужское. Без сомнения, это был Никор, муж умершей Жоенны.

От ужаса, охватившего его, Брэк начал извиваться в сети.

Мужчина, изображенный на монете, был почти неотличим от Брака.

Туман, окутывавший сознание, начал медленно рассеиваться, и Брэк услышал какофонию жутких звуков. Самым громким из них был высокий пронзительный свист. Он вызывал невыносимую боль.

Брэк лежал неподвижно. Глаза его были закрыты, но в темноте постоянно мерцали и плавали странные огоньки. Брэк каким-то образом чувствовал, что прошло очень много времени, возможно даже несколько суток, с тех пор, как он беспомощно болтался в сети. Он начал вспоминать...

...Быстрым движением Хел, Повелитель Тигров, снова спрятал монету.

Затем, хлопнув ладонями, он подозвал к себе седого скрюченного старика. До того момента старый шаман стоял где-то в тени, ожидая сигнала. Теперь же он, шурша просторным коричневым халатом, начал совершать какие-то пасы и произносить непонятные слова, встав прямо под сеткой с варваром.

Неожиданно шаман выудил что-то из складок своей грязной одежды и забубнил, неприятно кривя губы. Сумасшедшие глаза старика вращались, и сам он походил на алхимика или юродивого.

Старик поднял руку и провел чем-то по обнаженному бедру варвара. Это оказалась ржавая кривая игла с множеством зазубрин, обмазанная густой блестящей желтой смолой. При первом же уколе иглы у Брэка зазвенело в ушах. Тело его сделалось тяжелым, словно было отлито из свинца, и он уже не мог даже пальцем пошевелить.

Последним, что запомнил Брэк, теряя сознание, были два лица, освещенные светом факелов: самодовольное лицо Хела и лицо царицы Реи, на котором отражалась неуверенность, словно царице не нравился план, задуманный ее женихом...

Когда Брэк пришел в себя, его переполнила яростная злость, перемешанная со страхом. Скорее всего, он был обречен.

Он попытался пошевелить руками. Безуспешно. Они совершенно не слушались его. Руки лежали по обе стороны его тела, словно бревна. Брэка затопила волна ужаса и отчаяния.

В ушах зазвенело. Варвар понял, что он все еще находится под действием какого-то зелья. Сердце его тяжело стучало.

«Спокойно, спокойно!» — сказал он сам себе. Казалось, что все вокруг плавно раскачивается. Брэк вдруг понял, что находится на борту какого-то медленно плывущего судна. «Спокойно, — подумал он. — У тебя хватит сил открыть глаза, стоит тебе только захотеть. Сделай хотя бы это, чтобы узнать, где ты находишься. Затем найди какой-нибудь меч, и клинок выведет тебя из этой... страны мертвецов».

Брэк чувствовал, что на бедре его больше нет меча, так как, хотя остаточное действие зелья лишало его возможности двигаться, он ощущал все свое огромное тело. Он лежал на чем-то твердом. Торс и нижняя часть тела были завернуты в шелковую и льняную ткани. На руках ощущалась тяжесть металлических украшений.

А в ноздри ему ударила вонь, подобная той, которой он вдоволь надышался в одном большом городе, через который проезжал в тот день, когда там хоронили наследника престола. Это воняли сладковатые мази, используемые для мумифицирования.

Охваченный невыносимым ужасом, Брэк открыл глаза. Он лежал и глядел на колышущуюся стену огня.

Перед ним качались яркие языки оранжевого пламени. Прошло несколько секунд, и Брэк стал смотреть на эту пылающую стену уже более спокойно. Теперь с большей ясностью он различил отдельные детали.

Оказалось, он смотрел сверху вниз под углом на ряд часто стоящих факелов. Каждый из них был установлен на белом шесте высотой в два человеческих роста.

Потом звуки... Они смутили варвара. Но постепенно Брэк разобрался и в них. Во-первых, он слышал тихий плеск волн о борта судна, идущего вниз по течению. К нему примешивались звон бубенцов, бой барабанов и завывания — панихида в исполнении жрецов-кастратов.

Эти звуки иногда заглушали взрывы хохота, разговоры и шум попойки.

Наконец Брэк расслышал еще и доносящуюся издали песню, какой-то гимн, который пело множество голосов. Вокруг варвара плавал липкий запах цветов, от кадил поднимался зеленый дым благовоний. Так же пахло его собственное набальзамированное тело.

Варвар обнаружил, что с каждым мгновением тело его все больше высвобождается из оков наркотика; неужели зелье перестает действовать?

Затратив неимоверное усилие, Брэк сумел перекатиться на левое плечо. Приглядевшись, он едва не вскрикнул и с силой прикусил нижнюю губу, чтобы окончательно очнуться. Но видение не исчезло.

Брэк лежал на золотом катафалке. Тот стоял на высокой кормовой надстройке широкого судна. Вдоль палубного ограждения на высоких шестах располагались факелы. За рядом факелов слева от себя Брэк увидел темную воду Сверкающей реки, где отражались желтые и красные огни факелов ковчега, фонарей и ламп.

Приглядевшись, Брэк увидел, что местность изменилась. Это говорило о том, что ковчег уже некоторое время находится в пути.

Несмотря на полутьму, Брэк смог разглядеть множество подробностей. Вместо низких берегов долины вокруг возвышались крутые обрывы. На краю их горели тысячи и тысячи огоньков. Факелы...

Неожиданно варвар вспомнил все. Он вспомнил, кто он, и понял, где он находится. С далекого берега он, Брэк, лежащий здесь и освещенный факелами, покажется тем самым человеком, чье тело якобы направляется сквозь Темную Завесу в рай.

Он теперь царь Никор, лежащий на похоронной ладье. С окружающих утесов на него взирают тысячи жителей Фриксоса и распевают траурный гимн.

Бежать! Бежать, вырваться из этого проклятого места, рассеять злой обман. Брэк обнаружил, что уже может пошевелить ногами. Взявшись рукой за край катафалка, он собрался слезть с него, но, когда Брэк повернул голову, его взгляд упал на собственную руку. Он в ужасе поднес ее ближе к глазам.

Кожа руки была белой, как кость. Он понюхал руку. Брэк припомнил, что Хел говорил что-то о дворцовых косметологах. Потом варвару захотелось дико расхохотаться. Теперь же он труп, наряженный в одежды мертвеца, и кожа его выкрашена в белый цвет, как у трупа.

Брэк тут же отдернул руку и положил ее на место. Он лежал неподвижно, словно окаменев, и глядел прямо вверх на канареечный полог над катафалком. Цветные боковые занавески были отодвинуты так, чтобы смотрящим с берега хорошо были видны направляющиеся в рай тела. Варвару не следовало подносить руку к лицу. Этот жест могли увидеть с берега.

Но люди не прервали пение. Брэк немного успокоился, однако по-прежнему не двигался. Не стоит сердить зрителей, устроив воскрешение из мертвых.

Мертвых... Снова по его спине пробежали холодные мурашки, значит, он изображает супруга прежде царствующей особы, а какой-то хвастливый принц, помолвленный с...

Брэк повернул голову направо. Там, на таком же катафалке, лежало тело царицы Жоенны.

Голубоватые веки ее были закрыты, руки сложены на груди, губы накрашены красным. Голову украшала простая жемчужная диадема. За телом царицы, на правом берегу реки, тоже горели факела. С этой стороны на обрывистом берегу тоже, насколько хватало глаз, стояли тысячи людей с факелами и пели.

У Брэка появилось недоброе предчувствие. Царица лежала мертвая. Та же самая царица, чей полупрозрачный образ встретил он на поле боя, когда она искала тело своего мужа.

Где же сейчас ее бродячий призрак?

Рядом, очень близко. Брэк это чувствовал. Душа царицы, возможно, притаилась в этом бледном теле, лежащем неподвижно и в то же время (или боги лишили его разума?) кажущемся живым.

Никогда Брэк не чувствовал себя более беспомощным, чем сейчас, направляясь вниз по реке на освещенном факелами судне. Все его спокойствие уже улетучилось. Он был безоружен. Как только он слезет с катафалка, тысячи людей, стоящих на берегу, заметят это и закричат.

Очень осторожно варвар приподнял голову и посмотрел вперед поверх тесных белых сапог, натянутых ему на ноги. Ему хотелось определить размеры ковчега и число находящихся на нем людей.

Брэк решил, что это судно самое большое из тех, что ему приходилось видеть за свою жизнь. Размеры он перевел в привычные для себя единицы. Длина ковчега была такой, что вдоль него могла встать сотня серых слонов один за другим, а по ширине могло поместиться двадцать пять слонов. Исполинские размеры. Завывание жрецов, музыка и шум пирующих доносились снизу, со стороны небольшой освещенной площадки, расположенной на носу судна.

Там, под шелковым пологом немного меньших размеров, собрались по крайней мере дюжины три людей. Звенели чаши с вином.

Между павильонами на носу и на корме не горело ни одного факела. Вероятно, раньше судно имело скамьи для гребцов, теперь же ковчег несло вперед лишь быстрое течение Сверкающей реки. Не было видно ни весел, ни парусов. На той палубе, где раньше сидели гребцы, стоял квадратный каменный алтарь, тускло освещенный тремя лампами странной формы, установленными на треножниках. Лампы коптили и давали мало света.

Брэку показалось, что он увидел кого-то рядом с алтарем. Тень, что-то живое, промелькнуло на краю круга тусклого света, падающего от алтаря. Брэк заморгал, не уверенный в том, что видел.

Порыв ветра пошевелил занавески дальнего павильона. Брэк заметил, что среди людей, пирующих на носу, много воинов, одетых в тигровые плащи. Когда же все они покинут ковчег? Без сомнения, перед тем как судно нырнет за Темную Завесу, чем бы та ни являлась на самом деле. Но жрецам и пирующим понадобится какая-то лодка, чтобы в нужный момент покинуть ковчег. Где же она?

Лежа абсолютно неподвижно, Брэк внимательнее прислушался к плеску воды. Он понял, что существует два отдельных источника звука. Одним был грузный корпус ковчега. Другим было какое-то судно, меньших размеров, привязанное за кормой.

Внимание Брэка привлекло что-то блестящее, находящееся сзади. Варвар выгнул шею и увидел огромный золотой боевой щит принца Никора, подвешенный на шелковых шнурках между двумя катафалками. Щит качался на ветру. Со щита на Брэка взирала Рогатая Дева, держащая трезубец молний и сноп колосьев.

— Варвар!

От этого шепота у Брэка зашевелились на голове волосы. Его длинная коса была спрятана под повязанную на голову ткань, которая неудобно съехала на сторону, когда он повернул голову на звук.

Неужели вновь появился дух мертвой царицы?

— Варвар? — Голос послышался снова, приглушенный, искаженный, но знакомый. — Не поворачивай слишком сильно голову. Я прокралась сюда от алтаря.

Значит, он действительно видел, что там кто-то двигался.

— Где ты? — спросил Брэк шепотом.

— Я прячусь здесь, между катафалками. Очень необычная и даже унизительная поза для... для царицы.

Брэк узнал голос.

— Царица Рея?

— Да.

— Но зачем ты?..

— Не спрашивай меня! — Ответ прозвучал резко. Девушка всхлипнула, или Брэку показалось? На фоне плеска воды определить это было невозможно. — Я могу передумать и решить, что сохранить за собой царскую власть важнее, чем спасти жизнь одному безымянному чужестранцу. Однако я принесла кое-что, что поможет тебе вырваться на свободу, если ты решишь попытаться... Сейчас я должна возвращаться. Даже накидка моей служанки, надетая на меня, не сможет скрыть моего отсутствия.

— Ничего не понимаю, — удивился Брэк. Он глядел прямо вверх и старался не шевелиться. Но сердце его тревожно заколотилось, когда он сквозь шелковый полог увидел, что звездное небо быстро затягивают тучи. — Я почти ничего не знаю о том, что задумал этот негодяй. Меня ведь усыпили. Но я думаю, что, если мое тело не проделает полный путь на этом погребальном ковчеге, жрецы сочтут это дурным знаком, и трон тебе не достанется.

— Трон стремится получить Хел, Повелитель Тигров, а не я.

— Разве ты не хочешь стать царицей?

— Конечно, хочу. Безмозглый дикарь! Попридержи язык, а то я передумаю и заберу то, что принесла.

— Хорошо, — ответил Брэк. — Но я должен знать причину.

— Дело в том, что я настолько глупа, что ценю человеческую жизнь, даже твою. Предупреждаю, что если ты потратишь слишком много времени на разговоры, то не успеешь прыгнуть за борт. Мы приближаемся к тому месту, где жрецы и пирующие должны оставить ковчег. Течение тут уже довольно сильное... Ты видишь небо? В небе уже появились первые клубы Завесы.

— Что это за Завеса?

— Огромное облако, перегораживающее Сверкающую реку от берега до берега.

— А что находится за ним?

— Рай, — произнесла Рея тихо. — Или, возможно, ад. Оттуда доносится грохот. Густые облака покрывают огромное пространство земли вокруг. Это священное место, куда никто не смеет заходить. Если попытаться подойти к Завесе по земле, то упрешься в непроглядное облако. И что там находится, я не могу сказать. Это место считается священным с незапамятных времен. Возможно, за Завесой река низвергается водопадом в самые недра земли. Но жрецы утверждают, что там рай... Глупый дикарь! Ты собираешься без конца задавать мне вопросы? Мне ведь тоже грозит опасность.

Брэк задумался:

— Если я зашевелюсь, зрители, стоящие на берегу, закричат.

— Конечно, закричат. Но если ты прыгнешь в воду и у тебя хватит сил плыть против течения, если тебя не затянет за Завесу, то, возможно, ты спасешься.

— А как же ты? Как же трон?

Ответ ее прозвучал одновременно и ядовито, и грустно:

— Я бы не пришла, если бы трон был для меня важнее человеческой жизни. Мир не весь состоит из Хелов. Возможно, именно я должна это доказать. Жоенна всегда была твердой, дерзкой — царицей-воительницей. Я моложе ее. И вероятно, мягче. Однажды придворные гадатели назвали меня плаксой. Я плакала из-за козленка, которого зарезали в праздник на алтаре. Не спрашивай, почему я решила рискнуть навлечь на себя гнев Рогатой Девы и потерять трон... Я уже слишком долго здесь говорю. Я должна уходить, я...

Она всхлипнула, и послышался шорох одежды. Красивая темноволосая девушка поднялась из укрытия. Ее черты скрывала грубая накидка с капюшоном, но Брэк заметил, что на щеках блестят полоски от слез.

Теплая, слегка дрожащая рука Реи на мгновение коснулась подбородка Брэка.

— Разве я должна все это рассказывать тебе, варвар? Ты как тот козленок, по которому я плакала в детстве. Я не могу видеть, как умирает невинное существо.

Рея на мгновение приложила свои губы к его губам. Затем она исчезла. Брэк слышал, как она крадучись пробирается к алтарю. До варвара донеслось ее последнее предупреждение:

— Как только нырнешь, плыви изо всех сил. Течение здесь сильное... Но ты уже должен был оправиться. Когда тебя должны были уколоть последний раз, я пошла на обман и вытерла иглу подолом платья. Да простит меня Рогатая Дева за то, что я сделала!

Наступила тишина.

Лампы на алтаре коптили и тускло горели. Царица растаяла во мраке.

Брэк почувствовал, как к нему возвращается надежда. Ковчег набирал скорость. Сквозь тонкий шелк варвар видел, как быстро неслись мимо густые облака тумана.

Занавески вокруг катафалков трепетали на ветру, так же как занавески носового павильона. Ветер стал еще сильнее.

Губы Брэка еще хранили воспоминание о поцелуе Реи. Поцелуй красноречиво говорил о той борьбе, что шла в душе девушки, прежде чем она решилась рискнуть всем ради его спасения. Он должен постараться сделать так, чтобы смелость ее не оказалась напрасной.

Брэк осторожно спустил правую руку с катафалка, пошарил и нащупал клинок своего стального меча.

Она принесла меч! Пронесла его под накидкой. Да возблагодарят ее боги!

Шум в ушах — последствие уколов иглой — ослаб. Брэк понимал, что должен слезть с катафалка. Он крепче сжал рукоять меча, вдохнул воздух и привстал.

Он спустил ноги с левой стороны катафалка и с глухим стуком спрыгнул на палубу, освещенную факелами. Корабль сильно качало. Он несся по реке все быстрее. По глади реки пошла зыбь. В воздухе повисли холодные клочки облаков. Одно такое низкое облако налетело на Брэка, но тут же рассеялось, ударившись о грудь северянина.

Свободной рукой варвар сорвал мешающую ему украшенную драгоценностями ткань, которой была обмотана его голова. Он яростно мотнул головой и высвободил свою косу. Звук голосов, доносящийся с берегов, вдруг изменился.

Толпа заревела, закричала. Брэк зло оскалился. Зрители увидели, что мертвый ожил и спрыгнул с катафалка.

— Эй, на ковчеге! На ковчеге! Берегитесь!

Услышав этот крик, Брэк подбежал к ограждению. Голос принадлежал одетому в тигровый плащ воину, стоявшему в большой лодке, прикрепленной канатом к правому борту судна. Кричавший воин размахивал фонарем. Он вопил, обращаясь к роскошно одетым женщинам, офицерам в тигровых плащах и жрецам, которые высыпали из павильона на нос судна и осветили лампами и факелами его среднюю часть.

Воин в лодке приложил к губам руку и снова прокричал:

— Господа! Повелитель Хел! Ваше Высочество! Я прошу вас перейти в лодку. Река становится все беспокойнее. Мы уже прошли место, где следовало бы покинуть ковчег. Я боюсь... — Он выругался, поднял руку и схватился за руку товарища, иначе свалился бы в черные бурные воды Сверкающей реки.

Брэку показалось, что он заметил диадему, блеснувшую в волосах одной из женщин. Значит, первой оставит ковчег царица Рея. Брэк решил, что не станет оспаривать ее право. Он все равно их всех опередит.

Схватившись за один из шестов с факелами он лихо соскочил на палубу.

— Никор!

— Никор!

— Принц Никор ожил!

Наконец можно стало разобрать отдельные слова в громе тысяч голосов беснующейся толпы на берегу. Их услышали и собравшиеся на палубе. Они принялись кричать, выхватили мечи.

Вперед выскочил Повелитель Хел. Он отдал приказ нескольким воинам, и те направились на корму.

Их тигровые плащи развевались на ветру, в руках блестели клинки. Брэк в нерешительности остановился у борта. В сердце его бушевала дикая ярость, которая требовала хотя бы одной жизни в уплату за то, что его пытались использовать в заговоре, собираясь при этом обмануть целое царство.

У катафалка, который только что покинул Брэк, лежало ритуальное копье. Варвар нагнулся, переложил меч в левую руку и взял копье в правую. Оскалясь, он подождал, пока грудь первого воина в черных доспехах не появилась над узким трапом, ведущим на кормовою надстройку. Вот тогда Брэк с силой метнул копье. Воин вскрикнул и взмахнул в воздухе руками. Он споткнулся о последнюю ступень и упал. Его товарищи, взбиравшиеся по трапу следом, инстинктивно оттолкнули его, и пронзенный копьем воин, перевалившись через ограждение, полетел за борт.

Крики стали громче. Брэк поглядел вниз и увидел, что воин, стоявший на носу лодки, оказался сбит упавшим телом. Канат, крепивший лодку к борту ковчега, каким-то образом отвязался.

За считанные мгновения пространство черной бурной воды, разделявшее два судна, увеличилось в несколько раз. Судьба распорядилась так, что в тот момент, когда упал пронзенный копьем воин, путь к спасению оказался отрезан.

На палубе послышались крики и ругань. С досадой Брэк отошел от ограждения. Все произошло из-за его упрямого желания отомстить. Но поздно было ругать себя. Варвар принял боевую стойку, увидев, что воины Хела снова поднимаются по трапу.

С отчаянием на лице Хел сам шел по трапу следом за ними, колотя воинов кулаками в спины и крича:

— Взять его! Взять и выпотрошить его вонючие кишки! Из-за него нам придется погибнуть на этом ковчеге! Прикончить его, а потом уже прыгать за борт!

Четыре воина Хела, выставив перед собой клинки, осторожно начали приближаться к варвару. Судно качнулось. Оно все еще набирало скорость. Туман вокруг сгущался. Многотысячная толпа зрителей, кричащая на берегу от страха и гнева, была почти неразличима; свет факелов, горящих на берегу, казался расплывчатым оранжевым сиянием. Брэк поднял меч.

Теперь он готов был погибнуть. За спинами наступающих воинов Брэк увидел еще одну картину: Хел вернулся, отыскал царицу Рею, схватил ее за руку, притянул ее хрупкое тело к алтарю и принялся ругать царицу.

Неужели он догадался, что Рея помогла ему? Брэк не знал этого, но Рея безвольно болталась в руках Хела, лицо ее блестело от слез.

— Нападайте слева, — прорычал один из воинов в тигровых плащах, приближаясь к варвару.

Двое воинов перешли на лестницу, поднимавшуюся вдоль левого борта. Брэк, тяжело дыша, попятился и натолкнулся на катафалк. Он взобрался на него. В мозгу варвара появилась отчаянная мысль. Один из воинов сделал выпад.

Брэк с силой ударил мечом. Нападавший отлетел назад, сжимая руками перерубленное горло, упал и задрыгал ногами, в агонии. Брэк развернулся и сорвал с себя шелковую рубаху, мешавшую движениям. Ковчег снова качнулся, он несся все быстрее и быстрее среди нарастающего рева воды.

Брэк, пытаясь сохранить равновесие, взмахнул рукой. Он схватился за загнутый край боевого щита Никора.

С силой рванув его, Брэк сорвал огромный щит, качнулся под его весом, но все же он надел щит на левую руку. Стоя на катафалке, Брэк начал разворачиваться, чтобы лицом к лицу встретить врагов, и уже занес меч для следующего удара.

И вдруг Брэк замер.

С катафалка, на котором по-прежнему лежало тело мертвой царицы Жоенны, поднялся невесомый полупрозрачный призрак.

Сквозь тело привидения изумленный Брэк видел, как наступают воины в тигровых плащах.

Неужели они не видят ее? Неужели воины не видят обращенных на них черных, как угли, глаз? Не слышат ее голоса, заглушающего крики, ругань и рев воды.

— Любимый... любимый? Я мирно спала, пока не почувствовала, что ты рядом и шевелишься. Но сейчас ты взял щит и уходишь, я не могу позволить тебе уйти, любимый. Мы должны вместе войти за Темную Завесу. Вместе...

Она протянула призрачную руку и схватила Брэка за предплечье.

Великан варвар с ужасом заметил, что в том месте, где рука привидения коснулась его плоти, кожа превращается в красную слизь. По всему телу варвара начал растекаться холод, сковывающий движения, холод могилы, холод застывших тысячелетий, холод смерти, затягивающий, отнимающий жизнь.

Брэк попытался поднять меч, попытался пронзить тень царицы. Но его правая рука не слушалась, не могла освободиться от сжавших ее бесплотных пальцев.

Царица подбиралась все ближе... Все ближе.

Правая рука Брэка, покрытая белой краской, стала краснеть. Воины в тигровых плащах приготовились к последнему броску, но их растолкал разъяренный от отчаяния Хел.

Все это Брэк видел очень смутно. Качаясь, извиваясь, пытаясь вырваться из рук призрака мертвой царицы, варвар решил, что воины действительно не видят призрака. Им варвар, вероятно, кажется одержимым какой-то болезнью, заставляющей его тело дергаться и извиваться. Хел топал ногами:

— Взять его! Заколоть! Бей мечом в спину, подонок!

— Это священная болезнь, — крикнул в ответ Хелу один из офицеров в тигровом плаще. — Смотри, как он извивается и корчится.

Рука Хела в черной перчатке ударила по скуле возражавшего ему воина. У того из носа потекла кровь.

— Не подчиняетесь?! — заорал Хел. — Взять его, больного или здорового! Ты, Фидор! Заколи его, ты стоишь ближе всех к нему!

Все это Брэк наблюдал, словно сквозь качающуюся полупрозрачную шелковую занавеску. Происходящее казалось варвару нереальным. Истинной, ужасной реальностью были лишь голос призрака и образ мертвой царицы, подступающей все ближе.

— Я не отпущу тебя от себя. Не отпущу!

В голове варвара гудело. Казалось, что у призрака сотня рук и он касается ими плеч Брэка, лица, ног, замораживает его льдом смерти.

— Бей, Фидор, бей! — орал, заглушая ветер, Хел.

Офицер, к которому обращался Хел, отстранил своих товарищей и нанес удар, метя Брэку в ребра.

Светловолосый варвар лишь краем глаза увидел блеск меча. Он дернулся изо всех сил, пытаясь вырваться из объятий мертвой царицы, шагнул в сторону, и удар, который мог бы убить Брэка, пришелся в пустоту.

Острие клинка, казалось, скрылось в тумане. Офицер в тигровом плаще отшатнулся назад, выронил меч и стиснул от боли зубы. Затем, будто в кривом зеркале, Брэк увидел, как кожа на руке этого воина разжижается и стекает с костей, будто багровый речной ил.

Воин побежал к ограждению. Он повис на нем. Изо рта у него пошла пена, он стал выть, как собака.

Брэк никогда не участвовал в более необычном поединке, чем этот.

Одна часть его уже помутненного сознания говорила, что ему следует остерегаться десятка клинков воинов, стоящих слева и сзади него в свете факелов. Он понимал, почему воины расступились, ведь он казался им корчащимся безумцем. Но он должен был продолжать борьбу с тенью царицы.

Лицо царицы Жоенны пододвинулось еще ближе. Сквозь него Брэк видел факелы, туман, ковчег, и все это, будто во сне, становилось все более тусклым и расплывчатым. Грустные, тоскливые глаза привидения, казалось, росли, делались ощутимее, реальнее, и наконец Брэку показалось, что его окутала жемчужная дымка. Он начал терять силы. Тело больше не повиновалось ему... А губы царицы все приближались. Еще мгновение — и они коснутся его рта, вытянут остатки жизни из его тела...

Тигровые плащи снова закричали. Лица воинов казались Брэку бесплотными, так же как и закреп ленные на шестах факелы.

— Повелитель, прикоснуться к этому человеку — верная смерть, — крикнул один воин.

— Ты умрешь от моей руки, если не прикоснешься к нему! — закричал Хел, проталкиваясь вперед. — Молокососы! — В свете факелов показалось болезненное лицо Хела, он сыпал проклятиями. — Я сам его заколю. Не мешайте мне!

На пути Хела оказался один из воинов. Он споткнулся и упал. Повелитель пнул его сапогом в лицо, и из глаза несчастного брызнула кровь.

Прилагая нечеловеческое усилие, Брэк попытался проследить за мечом, который выхватил Хел из богато украшенных ножен. Однако тень царицы все плотнее обнимала Брэка, так что теперь все его бронзовое тело, обмазанное белой краской, покрылось влажными багровыми пятнами.

Когда повелитель Хел уже начал делать выпад, Брэк увидел то, что он заметил еще в конюшне, когда висел в сетке.

Клинок Хела был больше чем наполовину длины покрыт пятнами почерневшей крови какого-то давно убитого врага.

В последнее мгновение, когда все чувства разом обострились, Брэку показалось, что на пятнах крови блестят маленькие серебряные крупинки. Опилки точильного камня, которым пытались счистить кровь, но который все же не смог этого сделать.

— Любимый, любимый, любимый, — шептала мертвая царица.

Повелитель Хел вложил в удар всю силу. Словно серебряная молния, клинок его устремился к широкой спине Брэка.

«Я не Никор! — Брэк пытался заставить свой не ворочающийся язык произнести эти слова. — Я не...»

Но говорить он не мог. Он был нем.

Он попытался мысленно отчетливо произнести каждый слог. От натуги у него едва не раскалывался череп.

«Я не Никор».

Время словно остановилось, и агония Брэка длилась вечность; клинок Хела медленно плыл в воздухе, ярко блестя там, где не было пятен крови. Брэк же безуспешно пытался увернуться. На нем висел призрак царицы, и кричал он так, что варвару казалось, словно в мозг его вгоняют кинжал за кинжалом:

— Любимый. Темная Завеса ждет...

Голос призрака звучал как гром, как нежный рев, наполняя собой все сознание и тело Брэка. Царица касалась варвара в сотне мест, была рядом с ним и внутри него — ведь она была душой умершего человека. А теперь она пыталась вытянуть душу из варвара.

Виски Брэка ломило от боли, но варвар запрокинул голову, набрал в грудь воздух и прокричал:

— Я не принц Никор!

Ночь наполнилась воплями.

Брэк увидел, что между факелами летят клубы облаков. Сверкающая река бушевала. Ковчег вошел во мрак, погрузился в Темную Завесу, и теперь его несли черные бурлящие волны. Все это Брэк успел заметить в те мгновения, пока клинок Хела приближался к его спине, но вдруг направление удара резко изменилось из-за того, что ковчег качнулся. Время, текшее мучительно медленно снова побежало быстрее. Из последних сил Брэк вырвался из рук тени мертвой царицы и закричал:

— Я... не... принц...

Загремел гром! Еще раз! Еще один раз!

Вокруг все грохотало. И тут Брэк услышал, как жуткий, загробный голос заканчивает начатую им фразу:

— Никор...

Повернув голову, Брэк увидел лицо Хела. Повелитель Тигров стоял рядом с варваром. Глаза Хела выпучились, будто виноградины. Его выпад не достиг цели, меч, едва не задев Брэка, ударил лишь темноту. И тут ярко, так что Брэк вынужден был, чтобы не ослепнуть, прикрыть глаза, вспыхнули, словно огненные письмена, следы крови на клинке Хела.

Сквозь гром зазвучал голос:

— Никор, Никор, Никор, Никор...

Вспышка, клубы светящегося тумана...

Казалось, что-то переливающееся разными цветами и вполне ощутимое поднимается с клинка Хела, наполовину погрузившегося в тень царицы.

Хел попытался отшвырнуть меч. У него не хватило сил это сделать. Он начал корчиться, извиваться всем телом.

— Никор, Никор... — грохотал клубящийся туман, поднимающийся от пятен крови на клинке. Брэк увидел, что его рука начала снова белеть. Багровые пятна начали исчезать. И пока Хел стоял, полностью выполнив выпад и еще не способный выдернуть назад клинок, с которого не смог окончательно счистить следы крови, Брэк понял: вот он — убийца Никора.

Брэк прокричал это слово:

— Убийца! — Варвар уже мог немного двигаться и выдернул левую руку из ремней щита. — Вот он — Никор. Все, что от него осталось! Пятно на твоем мече. — Брэк судорожно вдохнул воздух, захохотал, схватил обеими руками свой меч, поднял его над головой и снова крикнул: — Убийца!

Офицеры в тигровых плащах почувствовали, что им тоже грозит опасность. Они разом бросились вперед, метя мечами в незащищенный живот Брэка. А варвар все кричал:

— Убийца! Ты убил принца! Ты убил его, что бы получить Рею и трон!

Брэк с силой опустил меч, и из расколотого черепа Хела во все стороны полетели красные и серые брызги.

Преображение произошло мгновенно.

Призрак царицы Жоенны потерял форму. Он сделался частью клубящегося облачка, в котором смешались душа мертвой царицы и то призрачное вещество, которое поднималось от следов крови Никора на мече Хела.

Облачко делалось все больше и тянулось вверх, а ковчег начало раскачивать и кидать из стороны в сторону. Через палубное ограждение стали перелетать вода и пена. Брэк, стоя на катафалке, принялся размахивать мечом, отсекая руки и головы нападающих.

Один из нападающих рассек мечом икру варвара. Вскоре Брэк уже стоял в луже собственной крови, то и дело поскальзываясь и с трудом сохраняя равновесие. Однако он сумел вогнать меч в грудь воину, ранившему его.

Ломая кости, Брэк выдернул меч из грудной клетки противника. Косу варвара трепал за спиной ветер. Вдруг налетевший порыв ветра заставил варвара опуститься на колени. Этот порыв, этот вихрь сопровождал возносящиеся души мертвой царицы и принца Никора. Душа Никора представляла собой некую сверхъестественную жизненную силу и сохранилась в запекшейся крови, которую никак нельзя было счистить с клинка Хела, пока не свершилась месть.

Внизу, столпившись у катафалка, собрались воины в тигровых плащах. Они пытались нанести удар по ногам Брэка. Варвар отрубил еще одну голову. Затем нанес еще один удар и отсек руку другого нападавшего. Но сознание его по-прежнему было затуманено. Брэк подозревал, что приближается его смерть. Он мысленно повторял только одно: «Душа в пятнах крови на мече... Душа Никора. Тело уничтожили, но душа принца осталась, и Жоенна нашла ее, прикоснувшись к ней, она освободила ее и наконец увидела, что я не Никор».

Эти странные мысли кружились в голове варвара, словно песня, все то время, пока он сражался с людьми Хела. Текли потоки крови, один труп падал на другой, а Брэк все еще сражался с тигровыми плащами. Ковчег несся все быстрее. Шелковые павильоны сдуло ветром, унесло в клубящийся туман. По обеим сторонам ковчега показались мокрые черные валуны. Ковчег все быстрее несся по темному ущелью.

Брэк рассек щеку одному нападавшему, придавил ногой руку другого, который пытался подкрасться сзади и повалить варвара. Вдруг Брэк услышал сквозь звон стали иной звук.

Это священное, по мнению жителей Фриксоса, место представляло собой не что иное, как окутанное туманом ущелье, где большая река бежала по пенным порогам и, если слух не обманывал Брэка, обрушивалась в бездну исполинским водопадом.

Брэк убедился в истинности своих подозрений, когда ковчег снова качнулся, ударился о скалу и едва не перевернулся. Огромная волна погасила почти все факелы, вырвала шесты, державшие их, по левому борту. Последние тигровые плащи побежали к ограждению, перепрыгнули через него и, крича, скрылись в бурлящей пене.

— Варвар? Варвар! Огни погасли, где ты?

Перекрывая рев ветра и воды, вопли жрецов и придворных льстецов, бегущих с обреченного судна, будто игрушка несущегося через все более бурные пороги, до Брэка донесся тоненький голосок. Изо всех сил варвар закричал в ответ:

— Я здесь! Царица Рея, иди сюда! Я на корме. Держись за ограждение и смотри, чтобы тебя не сбили катающиеся по палубе трупы.

— Я боюсь, варвар. Мы зашли за Темную Завесу.

— Я вижу тебя, — прокричал Брэк, хотя на самом деле он едва ли что-то видел. Волны постоянно грозили смыть его со скользкого катафалка. Тогда он опустился на колени и начал вглядываться в темноту, пытаясь отыскать царицу Рею. Его с ног до головы окатила большая волна.

По правому борту еще горели несколько факелов. В их свете Брэк увидел ужасный призрак. На варвара мстительно глядела из темноты женщина с золотыми грудями и блестящими рогами.

Женщина, изображенная на щите!

— Иди сюда! Иди на мой голос, Рея. Сюда!

Брэк кричал, надрывая горло. Одновременно он нагнулся и схватил огромный щит, пока его не смыла вода. Этот трофей Брэк решил сохранить, если спасется сам и спасет царицу, которая вдруг появилась перед ним в мокрой накидке служанки. Она пробралась между трупами и устало опустилась на палубу возле катафалка.

— Мы совершили кощунство, — стонала она и мотала головой.

— Перестань причитать и держись за мою руку, — приказал ей Брэк. Он слез с катафалка и тут же обнял Рею обеими руками, так как налетела волна, подхватила их и с силой швырнула на палубное ограждение. Ковчег кружил в темноте, словно пробка. Рев водопада оглушал.

Рея всхлипывала, пинала варвара ногами, царапалась и кричала в ужасе:

— Мы прогневали Рогатую Деву! Мы живыми вошли в рай. Мы заслуживаем...

Брэк, разозлившись, запустил руку ей в волосы и запрокинул ее голову так, чтобы она смотрела ему в глаза.

— Слушай, Рея, — закричал он. — Мы погибнем, заслуживаем ли мы того или нет, если только сейчас же не прыгнем за борт. Эта райская река водопадом низвергается в бездну. Держись за меня!

И, теряя силы, он подхватил девушку левой рукой, на которой уже висел щит. Брэк вложил меч в ножны, освободившейся правой рукой схватился за один из шестов и, таща на себе двойной груз, перегнулся через ограждение.

Он прыгнул в бурлящую, грохочущую пену.

Их подхватил бурный поток и стал швырять из стороны в сторону. От этого сознание Брэка затуманилось. Позднее, когда он пришел в себя и почувствовал боль в раненой ноге, из которой все еще текла кровь, он не мог понять, как они оказались в этом месте.

Их временным убежищем стал большой гранитный валун, один из нескольких камней, торчащих из потока там, где Сверкающая река вскипала, перед тем как водопадом обрушиться в бездну, скрытую медленно клубящимся туманом.

Теперь Брэк вспомнил, что, барахтаясь в воде, в какой-то миг почувствовал сильный удар, словно волна сама выбросила их на камень. Брэк обнаружил, что руки его от кончиков пальцев до локтей в крови, хотя вода постоянно омывала его тело.

Он посмотрел на царицу Рею, всю мокрую, прижимавшуюся к его могучей груди. Брэк понял, что они просидели, вцепившись в эту скалу, всю ночь. Сквозь туман уже начал просачиваться тусклый свет восходящего солнца.

— Мне кажется, что светлее здесь не бывает, — проговорил Брэк. Он оглядел пороги. Им предстояло проделать долгий и опасный путь, чтобы выбраться из этого места. Но выбора у них не было.

— Царица? Царица, мы должны...

Брэк вдруг рассмеялся. Он вспомнил, что в то мгновение, когда они, оставаясь еще на ковчеге, находились ближе всего к смерти, он отбросил все притворства и крикнул ей просто «Рея».

— Рея? Слушай.

— Рогатая Дева нас погубит, — пробормотала Рея. — Мы совершили кощунство.

— Кощунство совершил Повелитель Тигров, — сказал ей Брэк. — Он предательски убил Никора и уничтожил его тело, надеясь на то, что, когда он женится на тебе, ему достанется трон. Но он не смог уничтожить душу Никора. Она продолжала жить.

Голос варвара затих. Брэк понял, что разговаривает сам с собой. Царица от страха не могла ни слушать его, ни тем более понимать.

Брэк обнимал царицу и мысленно удивлялся. За время своего долгого путешествия он повидал много чудес: и ужасных зверей, и фокусы колдунов. Но он никогда не встречал любви такой силы, как любовь мертвой царицы Жоенны к Никору. Это была любовь, неподвластная смерти; любовь заставившая душу царицы искать душу Никора до тех пор, пока она таки не нашла ее или то, что от нее осталось, — то, что было сокрыто в мече убийцы. Брэк сомневался, что сможет когда-либо забыть, как над ковчегом в облачном столбе возносились на небо две души, поднимались в рай, который уготовили им их боги.

Налетела волна и окатила спину Брэка. Он поглядел на грустное, мокрое, но все же красивое существо, дрожащее рядом с ним, накрытое побитым золотым щитом. Брэк продрог, устал, у него почти не осталось сил. Однако лицо девушки по казалось ему необычайно трогательным.

— Вообще-то, — сказал он сам себе (или, возможно, только подумал), — помни, что она царица.

Наконец Брэк собрался с силами и отправился в медленное, мучительное путешествие по омываемым волнами и пеной камням. И сумел вместе с царицей переправиться на сырой каменистый берег. Добравшись до берега, Брэк опустился на четвереньки. Золотой щит откатился в сторону. В глазах варвара потемнело, и он потерял сознание.

Далеко к югу от Фриксоса варвар Брэк на лошади проехал мимо фиговой рощи. Вдали сверкали позолоченные луковицы куполов большого города, куда он и царица Рея прибыли несколько месяцев назад.

С момента их спасения прошло много времени. Брэк направился в этот город, отсоветовав Рее до поры до времени возвращаться во Фриксос. Варвар напомнил ей о тех тысячах людей, что стояли по берегам реки той ночью, когда ковчег вошел туда, где, как считалось, находится рай.

Зрители видели, как труп Никора встал и вступил в бой. Таким образом, если царица Рея захочет занять трон, она должна сослаться на знак или символ, который оказался бы более значительным, чем дурное предзнаменование, которое жрецы могли прочесть в том, что случилось на ковчеге.

Вместе варвар и царица придумали, что должно явиться нужным им знаком и символом.

Брэк на шесть лун нанялся на работу в лежащий рядом с городом пыльный карьер, где добывают гранит. Он и Рея сняли убогое жилище в грязном квартале. Они спали на матрасах, отделенные друг от друга соломенной ширмой, и жили все эти месяцы как брат и сестра, хотя несколько раз ночью, когда спина варвара болела после тяжелой работы, ему очень хотелось поговорить с царицей по душам.

Но он так и не поговорил с ней, так как понимал, что, если он поговорит, слова свяжут его навсегда.

Однако он был благодарен Рее за то, что остался жив. И по этой причине Брэк терпел десятихвостые плети надсмотрщиков в карьере. Он терпел ухмылки и издевательства рабочих, которым не нравилась его варварская внешность и привычки. Каждую неделю он и Рея добавляли небольшую кучку блестящих диншасов к тем, что уже находились в кожаном кошельке, который день и ночь охраняла Рея.

Наконец денег оказалось достаточно.

Прошли еще недели, пока работали чеканщики. Брэк спал у них в мастерской, положив меч на колени и следя за тем, чтобы не было обмана. Наконец он и девушка пришли в караван-сарай, наняли двух верблюдов и одного подозрительного на вид, но надежного погонщика. Этот человек ждал их теперь, стоя недалеко от рощи. Погонщик задумчиво ловил блох в шерсти верблюдов и в своей грязной одежде.

Волосы Рея покрыла простым небесно-голубым платком. Халат ее был из дешевой льняной материи, но был новым и чистым. В глазах Реи блестели отражающиеся от позолоченных и посеребренных куполов лучи заходящего солнца. Брэку царица казалась до умопомрачения красивой.

— Брэк, нет слов... — начала она.

— Слов все равно не хватит, — негромко ответил варвар и скрыл свое смущение за улыбкой. Лошади, на которой он сидел, не терпелось отправиться в путь. — Ты спасла мне жизнь. За это я даю тебе гораздо меньше. Всего лишь один металлический предмет.

Он снял его со спины и передал Рее. Она чуть не вскрикнула, не ожидая, что большой золотой щит окажется таким тяжелым, но сумела удержать его в руках.

— Помни, — предупредил варвар, — ничего никому не рассказывай. Повторяй, что тебя унесли за Темную Завесу в рай, но затем послали назад для того, чтобы ты правила своим народом. Покажи им этот знак как свидетельство того, что твоя богиня, Рогатая Дева, спасла тебя от смерти и будет теперь покровительствовать тебе в твоих деяниях. Этот знак должен их убедить.

Брэк указал могучей рукой на поверхность щита. Она блестела. На ней не осталось ни вмятин, ни царапин. Освещенная красным вечерним светом Рогатая Дева воинственно взирала на мир, держа в руках молнии и колосья. Но чеканщики умело подправили лицо богини. Мысль сделать это пришла Брэку тогда, когда он вспомнил монету, которую держал в руке Хел.

Рогатая Дева, изображенная на щите, имела теперь лицо Реи.

Девушка коснулась руки варвара. На ее щеке заблестела слеза. Брэк изо всех сил напрягся. Боль, которую он чувствовал сейчас, превосходила всю ту боль, что он испытал в своей жизни.

— Брэк, поедем со мной на север. Вместе мы...

Брэк заставил себя улыбнуться:

— Но Курдистан ведь на юге...

— Эти месяцы в каменоломне, они были невыносимы для тебя, правда?

— Я был в долгу перед тобой, — ответил он, хотя Рея сказала абсолютную правду.

— Ты... ты должен ехать на юг?

— Да, там лежит Курдистан, Ре... моя царица. Я должен ехать туда.

— Это очень трудное и опасное путешествие.

— Да, это так. — Брэк вдруг вспомнил и темные глаза Арианы, и лицо Септенгундуса, наместника Зла на земле. Септенгундус никогда не простит его. Он знает о том, что Брэк направляется в Курдистан и когда-нибудь преградит варвару путь. «Я последую за тобой», — пообещал Септенгундус Брэку в Ледяном крае. Варвар, однако, не собирался сворачивать с намеченной дороги. — Я просто должен идти дальше, вот и все, — сказал он.

— Почему? — тихо спросила царица, но в голосе ее слышалась мольба.

— Если бы я это сам знал наверняка, — медленно заговорил Брэк, размышляя вслух, — тогда мне не надо было бы никуда ехать. Отчасти я должен ехать туда потому, что меня изгнал собственный народ; отчасти потому, что легенды о Курдистане не дают мне покоя с того времени, как я их услышал. Но самую важную причину я не понимаю и сам... назови это Жребием Судьбы. Сложилось так, что моя дорога лежит в том на правлении, и спрашивать больше нечего.

Девушка вдруг прижалась к нему. Рея поцеловала толстую мускулистую шею Брэка. Погонщик, успокоив позвякивающих колокольчиками верблюдов, громко кашлянул.

— Когда поедешь обратно, заверни во Фриксос, — прошептала Рея. — Пусть даже вернешься через десять лет. Или через сто. На троне Фриксоса будет одинокая женщина, без мужчины рядом. Без мужчины, всегда... если только ты не вернешься.

— Возможно, я и вернусь. Но до этого еще далеко. И я... — У варвара с такой силой сжалось сердце, что он вынужден был говорить так, будто отдает приказ: — Царица, погонщику не терпится отправиться в путь. Солнце заходит. Возьми щит и хорошо правь своим царством. Прощай.

— Брэк!

Он поехал мимо фиговой рощи, и Рея пробежала следом за ним несколько шагов. Голос ее был полон нежности, но варвар так и не обернулся. Он не посмел.

Когда же он спустился с поросшего фиговыми деревьями холма и решил оглянуться, Рея, погонщик верблюдов и сами верблюды уже исчезли за освещенной солнцем вершиной холма.

Варвар похлопал по шее свою лошадь.

— Надеюсь, ты поторопишься, подружка. Мы потеряли слишком много времени. И не только времени. Только тебе, и никому больше, скажу что я едва не поехал с ней... Едва не... Ладно, хватит...

Сказав это, варвар поскакал к оживленной дороге, ведущей в город. А оказавшись в городе, стал наводить справки о тех землях, что лежат на юге.