"Спасенный любовью" - читать интересную книгу автора (Джеймс Саманта)

Глава 9

Где он?

Этот вопрос неотступно вертелся у Эбби в голове, и, в который уж раз за этот вечер, она схватила подушку и стала в остервенении колотить по ней руками.

Она все время напрягала слух, чтобы услышать хоть малейший звук со стороны входной двери.

Неужели он все еще с Фанни? Ее воображение рисовало яркие картины, которые она напрасно пыталась отогнать. Даже когда Эбби закрывала глаза, перед ней неизменно возникал образ Кейна — его мощное обнаженное и напрягшееся тело склонялось над Фанни, его губы тянулись к ней. Эбби металась в кровати, проклиная себя за то, что мысли о Кейне не дают ей спокойно спать… и жить!

Почему вообще ее должно интересовать, чем он занят или с кем он? Он бабник, грубиян, а она, безмозглая, постоянно думает о нем!

Внезапно раздался глухой стук в дверь. Этот звук был настолько неожиданным, что Эбби вздрогнула.

Она всматривалась в темноту, пристально глядя на дверь, будто могла что-то увидеть сквозь нее.

Стук в дверь повторился значительно громче.

Эбби мгновенно соскочила с кровати, прижимая к груди простыню.

— Открой же эту проклятую дверь.

Кейн. Эбби охватило чувство облегчения, но за ним последовало раздражение. Сейчас наверняка уже за полночь. Как он смеет? Эбби зажгла свечу на прикроватной тумбочке и отодвинула задвижку. Немного приоткрыв дверь, она посмотрела на Кейна недоверчиво и подозрительно.

— Что тебе нужно? — Эбби вложила в эти слова все свое раздражение.

Кейн просунул обутую в сапог ногу в узкую щель.

— Позволь мне войти.

— Для чего? Сейчас полночь и…

Эбби не успела договорить, как Кейн толкнул дверь внутрь комнаты. Застигнутая врасплох, Эбби едва успела отпрянуть назад и ухватиться за спинку кровати, чтобы не упасть.

— Кейн! Ради всего святого, неужели твое дело не может подождать до утра?

— Нет, черт побери! Не может, — прохрипел он.

У Эбби едва не остановилось сердце. Рубашка на Кейне была расстегнута почти до пояса, открывая широкую, поросшую темными волосами грудь и часть плоского, как доска, живота. Он стоял в дверях, заполнив собой проем. От него исходила животная мужская сила.

— Кейн, пожалуйста! Я… я не одета!

Подчеркнуто неторопливо тот приоткрыл дверь и в мгновение ока оказался рядом с Эбби. Он увидел ее огромные, внезапно потемневшие глаза, настороженно смотревшие на него, и руку, судорожно прижатую к горлу.

Его затуманенное алкоголем сознание мгновенно прояснилось, опьянение исчезло, как исчезает роса под палящими лучами солнца. Подобно изголодавшемуся человеку, попавшему на роскошный пир, Кейн пожирал Эбби глазами. Она была в нижней сорочке и панталонах, в которых спала, и вид ее не мог, конечно, не вызвать у мужчины прилив страсти. К тому же Кейн никогда раньше не видел Эбби с распущенными волосами. Они поражали великолепием и струились красивыми густыми волнами до самых бедер.

Желание, как раскаленное добела железо, обожгло Кейну все нутро. Желание, которого он не испытал, когда был с Фанни.

Слегка пошатываясь, Кейн придвинулся ближе.

У Эбби расширились глаза.

— О, ты… ты просто нахал и болван! Ты же опять пьян!

— Недостаточно пьян, — пробормотал Кейн.

Он чувствовал, как у него кружится голова, но это было совсем не потому, что он много выпил. Он протянул руки и ухватил Эбби за талию.

Она оцепенела. Хотя запах виски был сильным, но запах дешевых духов был сильнее, и это окончательно вывело Эбби из себя.

— Боже правый! Ты просто бесподобен! Как ты смеешь приходить сюда после того, как побывал у той распутницы!

Кейн насмешливо ухмыльнулся.

— Ну и что, если и побывал? Ты могла меня нанять для работы, но я не твоя собственность. Тебя не касается, с кем я предпочитаю проводить ночи.

— А кто ты такой, чтобы подобным образом врываться в мою комнату? — воскликнула Эбби. — Убирайся вон — сию же минуту!

Кейн не пошевельнулся.

Эбби напрасно толкала его в грудь — Кейн был неподвижен как скала.

— Убирайся, Кейн! Ты мне отвратителен!

— Неужели отвратителен? — Его горький смех прозвучал исключительно для него самого. — Знаешь, ты права. Я действительно отвратителен. Тебе удалось заставить меня почувствовать себя страшно виноватым — и будь я проклят, если я могу понять почему!

— Прости меня, но мне неинтересно выслушивать твою исповедь и интимные подробности о том, как ты провел вечер с Фанни, — презрительно бросила Эбби.

— Интимные подробности! Боже правый! Вот забавно! — Кейн так резко откинул назад голову, что на его шее явственно проступили натянутые жилы.

Кейн не понимал, почему он позволяет Эбби безнаказанно нападать на него, навязывается ей, хотя прекрасно знает, что она считает его низким и бессовестным человеком.

— Милочка, наши с тобой отношения не раз были гораздо более откровенными, чем у меня с Фанни сегодня вечером.

Признание Кейна ошеломило Эбби.

— Что? — едва слышно спросила она. — Ты хочешь сказать, что ты… что вы с ней… — Эбби запнулась, не в состоянии продолжать.

— Да, дорогая. — Выражение лица Кейна было не менее свирепым, чем его голос. — Мы не занимались любовью — но не потому, что у леди не было желания, его не было у меня.

Эбби была потрясена. Ей было трудно поверить Кейну, однако его слова звучали настолько уверенно и непререкаемо, что Эбби поверила. Но почему тогда он так зол? Она судорожно вздохнула, когда руки Кейна, подобно тискам, сжали ее талию и притянули к себе.

— Едва ли это моя вина! — дрожащим голосом воскликнула Эбби. — Может, тебе куда лучше вернуться к ней? Просто вернись и…

— Это очень великодушно с твоей стороны. Но дело в том, дорогая, что я не хочу эту женщину! В самом деле, я не смог заставить себя даже прикоснуться к ней.

Эбби попыталась было вырваться, но Кейн не отпускал ее.

— Кейн, — с отчаянием в голосе проговорила Эбби. — Я не понимаю, какое все это имеет ко мне отношение… почему ты так сердишься?

— Это имеет прямое к тебе отношение, неужели ты этого не понимаешь?

Потрясенная услышанным, Эбби судорожно сглотнула, не зная, верить ли ей его словам.

— Кейн, — в отчаянии проговорила Эбби, — тебе… тебе не следует сейчас находиться здесь. Ни один джентльмен…

— Сколько раз я должен тебе повторять, милочка, что я не джентльмен! А ты вольна притворяться кем угодно, однако и ты не леди.

Эбби была потрясена происходящим, но ей приходилось выдерживать безжалостный, горящий взгляд Кейна.

— Не гляди на меня с таким обиженным и оскорбленным видом, — усмехнулся Кейн. — Я только однажды попался на эту удочку. Ты можешь и дальше притворяться какой угодно добродетельной новобрачной, но меня ты больше не проведешь!

— Кейн, я… я не понимаю, о чем ты говоришь!

— Если тебе хотелось испортить мне ночь с Фанни, то ты очень неплохо с этим справилась. Потому что в голове у меня была только ты! — Кейн громко расхохотался. — О да, дорогая, только ты!

Господи, так это или нет, но мне кажется, что ты принадлежишь к тому типу женщин, которых не удовлетворяет только один мужчина, хотя, черт побери, может, я и не прав! Но какое-то время сегодня перед моим уходом… ба… я мог бы поклясться, что ты меня ревновала.

Ревновала! Как, уж кто-кто, а… Эбби удалось просунуть руки между их телами. Она уже открыла рот, чтобы заявить Кейну о нелепости его слов…

Но Эбби так и не успела это сделать.

Когда она с возмущением попыталась толкнуть Кейна в грудь освободившимися руками, он схватил ее за запястья и близко притянул к себе… так близко, что она почувствовала, как бешено колотится его сердце. Внезапно ее собственное сердце тоже чуть не выпрыгнуло из груди.

Потемневшие бездонные глаза всматривались в Эбби.

— Ты соблазнительница, — гневно бросил Кейн, — не важно, согласна ли ты с этим или нет. То, что ты замужем, не имеет никакого значения. Тебе нравится, когда я касаюсь тебя, не так ли, Эбигейл? Тебе нравится, когда я тебя целую.

— Нет, — возразила Эбби, покачав головой. Ее едва слышный голос походил на дуновение ветерка. — Нет… — Однако слова прозвучали довольно неуверенно.

И Кейн это почувствовал.

Он так близко, в панике подумала Эбби, слишком близко… Казалось, что даже сам воздух вокруг Кейна дрожит от его грубой мужской силы. Эбби чувствовала, как что-то темное, ужасное, непонятное охватывает, пронзает и поглощает ее.

Что-то, с чем она уже не может бороться.

Кейн нагнул голову, и его губы оказались в опасной близости от ее губ.

— Ты помнишь ту ночь с Честером и Джейком?

Я целовал тебя. И я держал тебя в своих объятиях, и Я трогал тебя… вот тут. — Большими пальцами обеих рук Кейн медленно, осторожно обвел темные вершины грудей Эбби. Ее соски немедленно бесстыдно приняли вызов, твердые и остроконечные, они просвечивали сквозь тонкую ткань ее нижней сорочки.

Пальцы Кейна скользнули к нежно-розовой ленте на сорочке. Он дернул за ленту и, когда она вдруг завязалась узлом, опустил руки к украшенному фестонами низу сорочки. Под его сильными руками тонкая ткань разорвалась пополам. Испуганная и возбужденная, Эбби вздрогнула, когда Кейн уверенно провел загрубевшими пальцами вниз и вверх по ложбинке между ее грудями — не проявляя никаких колебаний, никакой нерешительности. Кейн ни разу не спустил с Эбби безжалостного испытующего взгляда. На его губах играла тонкая удовлетворенная улыбка, очень раздражавшая Эбби. Она почти ненавидела его за эту улыбку, ненавидела за необычную смелость и раскрывавшуюся перед ней бездну, куда он ее толкал.

Кейн перехватил ее пристальный взгляд. Он рассмеялся, увидев непокорные искорки, прыгавшие в ее глазах.

— Ты такая горячая. Такая непокорная, — небрежно заметил он. — Это тоже твоя игра, дорогая?

Именно так тебе удается сводить с ума мужчин, подобных мне? Так ты заполучила своего драгоценного Диллона? Неужели женитьба на тебе — та цена, которую ему пришлось уплатить, чтобы обладать тобой?

Его насмешки задевали Эбби до глубины души, но она ничего не могла с собой поделать. Ее взгляд дрогнул. Это была капитуляция. Мысли беспорядочно проносились в голове. Следует ли ей попытаться убежать? Боже правый, но как она сможет это сделать?

Ведь она почти раздета! Эбби подняла руки, пытаясь прикрыть свою наготу.

Улыбка на губах Кейна исчезла.

— О нет, — проговорил он. — Я не позволю тебе закрываться, милочка. Я собираюсь наглядеться на тебя вволю, как ты нагляделась на меня в то первое утро у озера. — Кейн громко засмеялся, увидев растерянность Эбби.

И Кейн действительно вволю насмотрелся на нее.

Время тянулось бесконечно. Униженная тем, что стоит перед ним только в одних панталонах, в ужасе от того, что Кейн так на нее смотрит, Эбби зажмурила глаза.

Но это ничего не изменило. Она по-прежнему ощущала на себе обжигающий взгляд Кейна.

— На протяжении многих дней я только и думал об этом, — слегка заплетающимся языком проговорил Кейн. — Ты, верно, это знала? Видеть тебя такой, держать твои груди, обнаженные и теплые, в своих руках, ощущать твои соски, крепко прижатые к моей ладони, и попробовать их на вкус. — Его пальцы скользнули по вершинам обеих грудей. — Именно так. Я не спал ночами, испытывая страстное желание ощутить твое дыхание на своих губах, почувствовать, как твои ноги обвиваются вокруг моих, — шепот Кейна стал неистовым и звучал почти распутно, — в то время когда я, ощущая блаженство, нахожусь глубоко внутри тебя.

У Эбби перехватило дыхание. Она не могла произнести ни слова. Она едва стояла, борясь с желанием открыть глаза и не зная, осмелится ли это сделать.

Кейн снова прикоснулся к ней. Нагло. Бесстыдно. Как к своей собственности. Судорожно переведя дух, Эбби широко открыла глаза, испуганная тем, что Кейн держал одну ее грудь в руке, как бы взвешивая и измеряя. Эбби хотела отвернуться, но Кейн не позволил ей сделать это. Его свободная рука, подобно железному обручу, сжала Эбби и еще крепче прижала к себе.

— Не испытывай мое терпение, Эбби. Я не причиню тебе никакого вреда. Просто сделай то, что я скажу. Сначала посмотри на меня. — Голос его звучал по-прежнему требовательно, но хватка руки на ее талии слегка ослабла.

Изо всех сил стараясь унять дрожь, Эбби судорожно сглотнула и беспомощно подняла глаза.

Кейн одобрительно посмотрел на нее:

— Вот так, умница. Теперь посмотри, как моя рука касается твоей кожи. — Кейн быстрым движением руки слегка дотронулся до мягкой, нежной кожи Эбби.

Его пальцы скользили по ее груди, они казались очень смуглыми по сравнению с молочной белизной ее тела. Контраст был потрясающим.

— Скажи мне, милочка, видишь ли ты то же, что вижу я? Смуглое на фоне белого? Отвратительное на фоне красивого?

Пальцы Кейна снова пришли в движение, действуя очень нежно. Теперь ее сосок, розовый и набухший, лежал между его пальцами. Эбби затаила дыхание, боясь пошевелиться. Глаза Кейна сузились.

— Ну пожалуйста, дорогая, — проговорил он насмешливо. — Скажи мне хоть сейчас правду. Тебя оскорбляет, когда ты видишь мою руку на своем теле, мою грязную, подлую руку? В конце концов ты дочь человека, владевшего самым большим поместьем на территории, а кто я такой, черт возьми? Просто ничтожество!

Эбби понимала, что Кейн сознательно причиняет себе боль. И тем не менее он прав. Он — отверженный.

Вероотступник. Ей следовало бы считать его прикосновения отталкивающими… омерзительными. Внезапно она почувствовала прилив странной веселости. Боже правый, если бы только она могла! Возможно, тогда она бы не чувствовала себя разбитой и униженной.

К тому же сам Кейн выглядел таким ожесточенным. Его лицо было искажено, губы напряженно сжаты. Как раз когда она взглянула на него, по его губам пробежала судорога, будто он пытался справиться с какой-то терзающей его душу тайной болью.

Непонятное волнение, как копьем, пронзило сердце Эбби. В голове промелькнула мысль, что, возможно, он пытается наказать не ее, а самого себя.

Совершенно не сознавая того, что делает, Эбби потянулась к Кейну. Он вновь одной рукой сжал ее запястья. Это движение было настолько внезапным, что Эбби вскрикнула — не столько от боли, сколько от неожиданности. Большим пальцем другой руки Кейн продолжал водить по ее груди, постоянно касаясь сосков.

— Скажи-ка мне, — хриплым голосом проговорил он, — ты чувствуешь себя униженной и испачканной грязью из-за того, что я вот так обращаюсь с тобой?

Эбби находилась в крайнем замешательстве, ощущая мрачность и ожесточенность Кейна. Она смогла лишь покачать головой.

— О, не притворяйся такой стыдливой, Эбби.

Ведь мы оба знаем правду. Ну что, разве тебе не кажется, что ты осквернена, растоптана, подобна уличной девке? Нет, подожди! Дай мне подумать. О да… я вспоминаю, как-то ты употребила слово отвратительный… Точно. Ты находишь меня отвратительным!

— Я… я не это имела в виду, — — едва слышно возразила Эбби. — Кейн, я…

— Не лги мне!

Грубые пальцы перебирали ее волосы. Он приподнял ее лицо и приблизил к своему. Эбби попыталась сопротивляться, но в тот миг, когда она отпрянула назад, стала видна ее обнаженная грудь, и она прильнула к Кейну, пытаясь скрыть свою наготу.

— Поцелуй меня, — внезапно сказал он.

Эбби, смешавшись, заморгала. Кейн положил свои руки ей на талию. В его глазах сверкал опасный огонек.

Кейн сейчас казался еще крупнее, чем всегда, и в нем чувствовалась такая непреклонная твердость, которая не позволяла Эбби противоречить ему. Она глубоко вздохнула и поднялась на цыпочки. Затем прижала свои губы к его жестко очерченному рту, при этом отчаянно стараясь не думать о том приятном ощущении, которое ей доставляет прикосновение его рубашки к ее груди. Поцелуй продолжался всего лишь мгновение: Кейн немного отстранил Эбби от себя, спокойно разглядывая ее.

— Еще раз, — приказал он.

Не смея противоречить, Эбби снова уступила. Несмотря на резкость тона, его губы сейчас были мягче и нежнее, чем она могла предположить. Кейн не пошевелился, оставаясь неподвижным как статуя. Возбужденная Эбби, затаив дыхание, осмелилась снова взглянуть на него.

Она увидела, что Кейн пристально ее рассматривает. Его взгляд оставался жестким и твердым как сталь, он насмешливо улыбался.

— Целуй не плотно сжатыми губами, а так, как я тебя учил. — Кейн рассмеялся, когда лицо Эбби выразило понимание. — Я вижу, ты помнишь, дорогая.

Не сомневайся, если потребуется еще один урок, я охотно окажу тебе эту услугу…

Эбби бросало то в жар, то в холод. О, да ведь он же настоящий зверь! Она понимает, чего он хочет — ощутить под своими губами ее открытый и жаждущий поцелуев рот, как это случилось прошлой ночью, когда Кейн так страстно ее целовал. Но она не может, она не будет. Больше не будет… по собственной воле!

— Я все еще жду, дорогая. — Его голос прозвучал так же отрывисто и резко, как щелканье хлыста.

— Нет, — дрожа, проговорила Эбби. — И еще раз нет, Кейн. Я… я не могу!

— Почему, черт возьми, нет? — безжалостно насмехался над ней Кейн. — Ты же этого хочешь, Эбби, ты знаешь, что хочешь. Тебе это понравилось так же, как и мне.

— Мне… мне совсем не понравилось! — Говоря это, она испытывала жгучее чувство стыда. Господи, да ведь она ничем не лучше Фанни!

— Говори себе, что хочешь, — резко бросил Кейн. — Но на твоем месте я бы наконец покончил с этим, и прими во внимание, дорогая, что я не уйду отсюда до тех пор, пока не буду удовлетворен.

Удовлетворен? Эбби не на шутку испугалась — что он хочет этим сказать? По выражению его лица было видно, что он не потерпит отказа. С замиранием сердца Эбби поняла, что у нее нет иного выбора, кроме как уступить.

Ее руки медленно поднялись и обвились вокруг его шеи. Закрыв глаза, Эбби прижалась губами к губам Кейна.

Ею руководили лишь собственные чувства и тот ограниченный опыт, который она приобрела в объятиях этого мужчины. Не сознавая толком, что делает, Эбби пальцами перебирала черные как смоль волосы на его затылке. Как ни странно, они были приятны на ощупь, подобно плотному шелку. Эбби почувствовала, как невольно расслабляется ее тело. Ее губы стали мягкими и раскрылись. Но кажется, Кейн не был склонен отвечать взаимностью на ее поведение. Его тело было неподвижным как камень. Эбби нахмурилась и перестала перебирать пальцами его волосы. Он ведь этого хотел, не так ли? Она осторожно и нежно провела кончиком языка между его губами, наклоняя голову то в одну, то в другую сторону: так, как раньше обычно делал Кейн. Ощущение блаженства пронзило ее, но Кейн оставался напряженным, как натянутая тетива.

У нее стало тяжело на сердце, и внезапно захотелось плакать. Но как раз в тот миг, когда она была готова вырваться из его рук, Кейн до боли крепко стиснул ее талию.

Раскрыв губы, он прижался к ее губам. Эбби совсем ослабела. Она больше не владела собой. Но это не имело значения. Ничего не имело сейчас значения, кроме самого этого мгновения. Эбби прильнула к Кейну, ногтями вонзившись в его напрягшиеся плечи.

Поцелуи Кейна длились бесконечно долго. Это были жгучие, пьянящие поцелуи, которые увлекали Эбби все дальше и дальше в безрассудный, одурманивающий мир, где не существовало и не имело никакого значения ничего, кроме страстного слияния их губ.

Когда Кейн наконец оторвался от губ Эбби, она едва дышала, — Боже милостивый! — неверным языком проговорил он. — Хотя у тебя и не много опыта, но ты, безусловно, быстро приобретаешь его, не так ли? — Глаза Кейна потемнели. — Все же я хотел бы знать, ты такая же пылкая со своим драгоценным Диллоном, как со мной?

Значит, он все еще сердится. Не успела Эбби об этом подумать, как Кейн снова притянул ее к себе и прижался к ней губами. Так же как и в предыдущую ночь, она почувствовала, как его напрягшаяся плоть вжалась в ее живот. Эбби почувствовала в себе уже знакомое томление и теперь уже осознанное желание.

Кейн поднял голову. Эбби чуть не вскрикнула, увидев его по-прежнему злое лицо.

— Тебе именно этого хочется, Эбби? Чувствовать свою власть, всегда быть правой, всегда владеть собой?

Неужели именно то, что ты знаешь, как страстно я желаю тебя, дает тебе право считать, что ты лучше меня?

Его слова казались Эбби лишенными всякого смысла и несправедливыми. Однако она знала, что не в силах с ним бороться и что его почти невозможно заставить образумиться.

Не успела она вымолвить и слова, как его твердые, жесткие губы вновь прижались к ее губам. Неужели Кейн нарочно поступает с ней так, чтобы дать ей почувствовать, насколько он в своей жизни был обделен всем добрым и чистым? Очевидно, он хочет, чтобы она почувствовала себя такой же обделенной, каким чувствовал он себя, и такой же напуганной жизнью, каким когда-то ощущал себя.

Эбби приходилось безропотно терпеть. Она попыталась вырваться, но руки Кейна, подобно оковам, опять сомкнулись у нее на спине. Он захватил в свой огромный кулак ее волосы, затем обвил ими свою руку.

Его губы буквально пожирали ее рот с безжалостной жестокостью. Пальцы Эбби судорожно вцепились в его рубашку, не отпуская ее. Как бы то ни было, все происходящее еще больше возбуждало ее. Под его неистовыми поцелуями губы Эбби распухли и на них выступила кровь. Но Эбби была полна решимости не выдать ни своей слабости, ни охватившего ее страха.

Всеми силами она пыталась подавить рвущийся наружу крик.

Но это попытки были тщетными.

Сколь слабым и сдавленным ни был изданный ею звук, Кейн услышал его… и застыл. Он буквально оцепенел; все его тело, казалось, налилось железом, а руки напряглись так, что Эбби испугалась, как бы Кейн не раздавил ее.

В течение нескольких мгновений ни один из них не пошевельнулся. Наконец грудь Кейна, вздыбившаяся от задержанного дыхания, опустилась.

Натиск его губ немного ослабел. Эбби тоже удалось перевести дыхание. И хотя Кейн продолжал крепко удерживать ее в своих объятиях, она почувствовала, что его неистовый гнев прошел.

Теперь поцелуй Кейна был несказанно приятным, почти извиняющимся, успокаивающим нежную плоть ее истерзанных губ. Эбби ничего не могла с собой поделать. Ее губы вновь раскрылись, подобно распускающейся розе. Пальцы Кейна, лежавшие у нее на затылке, напряглись. На этот раз застонал Кейн, этот звук, казалось, вырвался из самой глубины его души.

Эбби опять задрожала, но на этот раз не от страха, не от отвращения, а… от удовольствия.

На миг Эбби испытала ощущение невесомости, почувствовала у своих ног смятое покрывало, сдернутое с кровати, и ощутила мягкость матраса. Под тяжестью тела Кейна Эбби упала на кровать; он ни разу не ослабил обжигающее слияние их губ. Поцелуй был глубоким, медленным и возбуждающим, словно Кейн пытался вернуть ей все, что отнял у нее раньше. Желание, подобно огненному вихрю, охватило Эбби.

Кейн с жадностью упивался спелой свежестью ее рта, исходившим от ее тела легким ароматом. Он отчаянно рванул на себе рубашку, стремясь еще сильнее почувствовать близость Эбби. Он неохотно отпустил ее губы, блестящие и влажные, подобно свежим сочным фруктам.

Пальцами он касался ее груди, едва дотрагиваясь до сосков, с удовлетворением замечая, как они твердеют, отвечая на его ласки. Широко открытые глаза Эбби, слегка затуманенные и удивительные, сияли от изумления и восторга. Это зрелище заставило его сердце неистово и учащенно биться. От охватившей Кейна страсти жар опалил его чресла. Он медленно ослабил тиски своих объятий, сжимавших ее торс, стремясь доставить ей и тем самым себе еще большее удовольствие.

Эбби задыхалась от острого ощущения, соприкасаясь с густыми курчавыми волосами на груди Кейна, и беспокойно извивалась в предвкушении чего-то еще большего и пока ей неизвестного…

Рука Кейна скользнула к ее груди, обвеваемой теплой струйкой его дыхания.

Затем он прикоснулся языком к ее соску, крепко и уверенно взяв его в плен своего рта с тем, чтобы снова освободить из сладкого плена и успокоить причиненную боль. Это повторялось много раз, Эбби испытывала неведомые дотоле ощущения — восторг на грани исступления. Ее шея изогнулась, все тело напряглось и подалось навстречу Кейну, как бы полностью отдаваясь в его власть. В ответ Кейн с той же тщательностью и рвением отдал должное другой напрягшейся и жаждущей ласк вершинке ее груди. Пальцы Эбби судорожно блуждали в полночной тьме волос Кейна, как бы пытаясь навсегда удержать его возле себя.

— Кейн! — не отдавая себе отчета, воскликнула Эбби. — О Господи, Кейн!

Кейн поднял голову, его глаза сверкали. От дрожащего огонька свечи кожа Эбби отливала перламутром. Соски были темно-розового цвета, такие же блестящие и влажные, какими прежде были ее губы. Грудь учащенно вздымалась, доводя Кейна до неистовства.

«Действуй! — настаивало его тело. — Возьми ее.

Она хочет этого. Она просит тебя. И ты так страстно ее желаешь и испытываешь такой трепет, какого никогда не чувствовал с Фанни».

Желание, подобно неистовому урагану, яростно бушевало в крови Кейна. Его могучая плоть, набухшая и пульсирующая, была напряжена до предела. Одна мысль о том, что он может глубоко погрузиться в это горячее и нежное женское тело, почувствовать, как ее трепетное тепло плотно охватывает его пылающее страстью мужское естество, еще больше возбуждала Кейна. Но где-то в отдаленном уголке его мозга еще жила какая-то крупица здравого смысла, предостерегавшая от того, чтобы не поддаваться зову плоти. И все-таки Эбби такая пленительная, а он никогда раньше не испытывал такого сильного желания, такой отчаянной потребности… Должен же быть какой-то способ потушить пожар, бушующий в его теле. Должен быть…

Кейн повернулся на бок, увлекая за собой Эбби.

Она взглянула на него.

— Кейн! — Его имя прозвучало в ее устах как истерический крик.

— Молчи, — с трудом прохрипел он. — Ничего не говори. — Он накрыл губы Эбби своими губами.

Затем, расстегнув брюки, схватил свою возбужденную плоть и вложил в ее руку.

Эбби едва успела перевести дыхание и, потрясенная до мозга костей, оторвала свои губы от его губ.

Боже, что он делает… что делает она! И в тот момент когда ее глаза широко открылись, а глаза Кейна закрывались, Эбби успела за короткое мгновение уловить в них нестерпимую муку. , Рука Кейна сжимала ее руку, которая оказалась крепко прижатой к его могучей плоти, именно в том месте, где ему хотелось и где ее присутствие, как он надеялся, принесет наконец облегчение его мукам…

— Господи, — вдруг резко произнес Кейн и затем снова:

— Господи!

Его дыхание стало прерывистым и хриплым. Он откинул назад голову, черты его лица исказились, на шее резко выступили напряженные жилы. Внезапно с громким стоном он крепко прижал бедра Эбби к себе, как бы вжав ее в себя. Не вполне осознавая, что происходит, Эбби скорее чувствовала, чем понимала, что не должна отталкивать Кейна, иначе она потеряет его навсегда, и обвила руками его шею.

Руки Кейна крепко сомкнулись на ее спине. Сильная дрожь сотрясала все его тело. Каким-то шестым чувством Эбби ощутила, что все кончилось, что страсть, овладевшая Кейном, иссякла и напряжение медленно оставляет его тело. Эбби немного отодвинулась, чтобы освободиться от тяжести его тела.

Кейн вскочил на ноги. Чувствуя себя смущенной, по-прежнему ошеломленная, Эбби изумленно посмотрела на него.

— Кейн? — тихо окликнула она.

В мгновение ока он оказался уже у двери.

Эбби с трудом приподнялась на постели:

— Кейн!

Не сказав ни слова, он вышел из комнаты, захлопнув за собой дверь.