"Тот первый поцелуй" - читать интересную книгу автора (Джеймс Саманта)

Глава 11

Трудно сказать, кто из них был сильнее потрясен: она или Натаниель.

Его улыбка угасла, и воцарилась гнетущая тишина. Морган первым ее нарушил:

— Вижу, Натаниель, ты чувствуешь себя как дома. — Он быстро взял Элизабет за руку. — Хочу представить тебе мою жену, прежде леди Элизабет Стентон, единственную дочь графа Честера. Извини, я забыл… Вы ведь, кажется, знакомы?

Элизабет видела, как смешался Натаниель; он потряс головой, словно отгоняя наваждение.

— Элизабет, — начал он охрипшим голосом, — какими судьбами вы…

— Она приехала сюда уже почти два месяца назад, — холодным тоном пояснил Морган. — Но откуда тебе знать.

Взор Натаниеля все еще был прикован к Элизабет; наконец он поставил на стол бокал с бренди и протянул к ней руку.

— Элизабет, — начал он умоляюще, — скажите мне, что я ослышался. Скажите, что все это сон!

— Я… мы… — запинаясь, произнесла Элизабет, — это правда. Мы поженились две недели назад.

— Как вы могли, Элизабет? Черт побери, как вы посмели?

Обида в голосе Натаниеля заставила ее содрогнуться, она чуть не бросилась к нему, но Морган положил ей руку на талию и решительно притянул к себе. Его объятие было крепче железных оков. Элизабет собралась заговорить, но Морган ее опередил.

— Мы с Элизабет муж и жена, Натаниель, и ничто на свете не может этого изменить.

Лицо Натаниеля мгновенно переменилось, в глазах вспыхнула ярость, и он, не сдерживаясь, выкрикнул:

— Не лезь не в свое дело, Морган! Тебе вообще лучше отсюда убраться, я хочу поговорить с Элизабет наедине.

— Нет. — Морган произнес одно-единственное слово, но угроза, прозвучавшая в нем, была весьма реальной.

Атмосфера накалилась до предела, и Натаниель набросился на брата:

— Проклятие, Морган, мы с Элизабет будем решать…

— Поздно, Натаниель. Натаниель сжал кулаки.

— Ты подлец, — прошипел он. — Я встретил ее раньше тебя. Она моя! Она здесь из-за меня, и я имею полное право…

— У тебя нет никаких прав. И она не твоя. Видишь ли, мне все хорошо известно. Известно, как ты представлялся богатым владельцем верфей в Бостоне и собственником особняка на Бикон Хилл. Удивительно, как легко ты выдавал себя за другого. Знаю, что ты очаровал Элизабет и сделал ей предложение, не имея серьезных намерений.

Натаниель и не собирался оправдываться, хотя предательская краска залила его лицо; он в бешенстве смотрел на брата.

— Но это в прошлом, — продолжал Морган, — а теперь Элизабет моя жена, и все, что касается ее, касается и меня. Извини нас, но мы утомились за день. К тому же, надеюсь, ты понимаешь, — Морган не удержался от довольной улыбки, — нам не терпится уединиться.

Элизабет была в полном отчаянии. Тем временем Морган схватил ее за локоть, почти силой вывел из комнаты и заставил подняться вверх по лестнице. Только у дверей спальни Элизабет удалось освободиться.

— Вы вели себя непростительно грубо! — обвинила она Моргана.

— Он сам найдет парадную дверь. Элизабет задыхалась от возмущения. Чем бы это ни кончилось, она должна высказать Моргану все, что она о нем думает.

— Вы специально дразнили его!

Морган не отвечал. Молча он открыл дверь ее комнаты и пропустил ее вперед.

— Вы могли быть хотя бы вежливым! — не унималась Элизабет.

Морган изнутри затворил дверь и прислонился к ней спиной, скрестив руки на груди и хладнокровно созерцая Элизабет.

— Очень сожалею, что мои манеры вас огорчили, милая леди. — Он особо подчеркнул последнее слово. — Но известно ли вам, зачем мой брат удостоил нас сегодня своим посещением?

— А вам известно?

— Уверяю, не для того, чтобы повидаться со мной. Кстати, вы сами могли в этом убедиться.

Морган был прав. Отношения между братьями по неизвестной ей причине были до крайности натянутыми. Элизабет подошла к зеркалу над. комодом и попыталась расстегнуть замочек жемчужного ожерелья.

— Возможно, он хотел о чем-то с вами посоветоваться, — заметила она.

Морган остановился за спиной Элизабет и заговорил, обращаясь к ее отражению в зеркале.

— Поверьте мне, Элизабет, это не так. — В его голосе не было сомнения. — У Натаниеля всегда одна цель.

Элизабет никак не могла справиться с замочком.

— И какова же его цель, позвольте вас спросить?

Неожиданно она почувствовала его пальцы у себя на шее; некоторое время они возились там с замочком, иногда слегка касаясь ее кожи. Элизабет задержала дыхание.

— Какова его цель? Ясное дело, деньги. Морган наконец справился с замочком и положил жемчуг на комод.

Только тогда Элизабет поняла, что почти не дышит. Присутствие Моргана на таком близком расстоянии ускоряло биение ее пульса и раздражало нервы. Она поспешно отступила на шаг, чтобы их разделяло хоть какое-то пространство.

— Прискорбно, что вы такого низкого мнения о родном брате, — упорствовала она.

— Вы сказали — «прискорбно»? Что ж, это весьма подходящее слово, когда речь идет о Натаниеле. — Смех Моргана был невеселым. — Придет время, и вы поймете, что я имею в виду.

— Почему вы его не любите? — не отступала Элизабет.

— Я бы не сказал, что я его не люблю, просто я вижу его в настоящем свете. Советую вам последовать моему примеру.

Элизабет чуть не заскрежетала зубами.

— Благодарю вас, но я прекрасно разбираюсь во всем сама и начинаю понимать, почему вы двое друг друга не выносите: вы слишком похожи друг на друга.

Шурша юбками, Элизабет направилась к двери между их комнатами.

— А теперь, прошу вас, уходите. Я устала, сегодня был тяжелый день, — попросила она.

— Не смею вас больше задерживать, — сказал он с чуть заметным сарказмом в голосе и пожелал ей спокойной ночи.

Но он не воспользовался дверью, соединяющей их комнаты, а вместо этого вышел в коридор. Через несколько минут хлопнула парадная дверь, раздался стук копыт и шум отъезжающего экипажа.

Элизабет понимала, что не имеет права обижаться на мужа, но ничего не могла с собой поделать.

Морган не сомневался в намерениях Натаниеля, а она не сомневалась в намерениях Моргана.

Он опять отправился к своей любовнице.

На следующее утро Элизабет проснулась очень поздно. Ночь не принесла ей отдыха, так как она заснула лишь на рассвете. По этой причине она отказалась от завтрака и вышла только к обеду.

Она ела в одиночестве в столовой, когда Симмонс принес на серебряном подносе маленький конверт. Она было отложила его в сторону, думая, что это приглашение на обед или на концерт, но вдруг заметила, что письмо адресовано ей одной.

С недобрым предчувствием она вскрыла конверт, и ее лицо омрачилось.

Письмо было от Натаниеля; он хотел с ней увидеться сегодня после полудня и давал адрес на Хансен-стрит.

Прикусив губу и позабыв о еде, Элизабет погрузилась в раздумье. Внутренний голос предупреждал ее, что, узнай Морган о предстоящем свидании, он вряд ли будет доволен. Но разве могла она отказать Натаниелю? Вчера вечером Морган не дал им поговорить и оставил без ответа многие вопросы. И вот , теперь Натаниелю необходимо кое-что выяснить, только и всего.

У нее самой тоже были к нему вопросы.

Элизабет позвала Симмонса и попросила передать кучеру Виллису, чтобы тот заложил экипаж.

— Я решила поехать за покупками, — объяснила она.

Через час она уже была на Хансен-стрит по указанному адресу и вышла из экипажа. Придерживая шляпу, чтобы ее не сорвал ветер, она сказала Виллису, что вернется домой в наемном экипаже, чем несколько его удивила. Но Элизабет стояла на своем и даже подождала, пока экипаж с Виллисом не скроется за углом, после чего направилась по дорожке к небольшому кирпичному дому.

Ей невольно пришло в голову, что вряд ли обитатели дома богатые люди. Трава на газоне пробивалась сквозь землю чахлыми пучками, одно окно было разбито, занавески пожелтели, а молоточек на двери давно не чищен и заржавел.

Элизабет дважды постучала, тотчас внутри раздались шаги, и Натаниель открыл дверь.

— Элизабет, как я рад! Я так и знал, что вы приедете!

Он улыбался ей приветливой, сердечной улыбкой.

С чувством неловкости Элизабет переступила порог. Что-то переменилось в их отношениях, осторожно подумала она. Вернее, переменилось абсолютно все…

Натаниель провел ее в тесную гостиную.

Несмотря на убогий вид комнаты, Натаниель, как всегда, был безупречно одет по самой последней моде.

— Как видите, — похвалился он, широко раскинув руки, — брат не жалеет денег на моего портного.

— Брат вообще не должен тратить на вас ни гроша! — вырвались у Элизабет жалящие слова, прежде чем она успела подумать.

Натаниель перестал улыбаться.

— Он успел вас настроить против меня, правда? Он сделал из вас моего врага! Проклятие, Элизабет! Как вы могли пойти на это? Как могли меня предать?

Элизабет потеряла дар речи, сначала от неожиданности, а потом от гнева.

— Вы сказали «предать»… Но я вас не предавала! И вы это отлично знаете! Мы договорились, что, когда папе станет лучше, я к вам приеду. Так вот, Натаниель, папа умер, но я сдержала обещание и приехала к вам, как только смогла.

Натаниель имел еще достаточно совести, чтобы сконфузиться.

— Простите меня, Элизабет, я не знал о вашем отце.

— Откуда вам было знать? — не сдержалась она. — Это вы обещали, Натаниель, что будете меня ждать! Но куда там! Так что скорее не вы, а я должна требовать от вас объяснений. Ваш брат даже нанял сыщика, чтобы вас отыскать!

— Вскоре после возвращения из Лондона я уехал из Бостона в Нью-Йорк, — поспешил объяснить Натаниель, — чтобы навестить там старого друга, с которым мы не виделись сто лет.

— Тогда почему вы не известили меня об этом?

— Согласен, я должен был это сделать, Элизабет. Я очень раскаиваюсь, и все-таки я не ожидал вас так скоро. Ведь болезнь вашего отца могла затянуться на целые месяцы.

— Но, как видите, этого не случилось, — с горечью сказала Элизабет.

После продолжительного молчания Натаниель наконец спросил:

— И все же вы не объяснили, почему вышли замуж за Моргана.

— Когда я приехала в Бостон, — начала Элизабет, привычно сложив руки на коленях, — я отправилась к Моргану, думая, что это ваш дом. Но я была очень больна, а когда еще увидела вместо вас вашего брата, то совсем слегла. Они вместе с доктором Марксом выходили меня.

— Значит, вы стали его женой из чувства благодарности? — усмехнулся Натаниель.

— Нет, но по необходимости, — ответила она коротко. — У меня не было выбора. Я не могла вернуться в Англию, Натаниель, и не вернусь туда больше ни за что на свете. Вас я не нашла, и мне некого было просить о помощи. Мои деньги подходили к концу и…

— Я не понимаю, Элизабет, ведь ваш отец был очень богат. Наверняка он вам что-то оставил…

— Папа почти все оставил Клариссе, за исключением имения в Кенте, которое я получила бы только после замужества. Кстати, Клариссе также поручался выбор мужа, и она предпочла всем остальным партиям лорда Гарри Карлтона. А когда я его отвергла, она лишила меня наследства.

— Как? И вам ничего не досталось? — ужаснулся Натаниель.

От его вопроса у Элизабет похолодело в груди, но внешне она оставалась совершенно спокойной.

— Вы угадали.

— Вы хотите сказать, что поехали в Бостон, зная, что у вас ничего нет?

Так вот в чем дело, догадалась Элизабет, не она сама очаровала Натаниеля, а толстый кошелек ее отца. И, словно по иронии судьбы, брат Натаниеля женился на ней не из-за богатства, а только потому, что она леди Элизабет Стентон, дочь графа Честера.

— Значит, вы любили не меня, а мое приданое.

— Как вы можете, Элизабет! Как вы смеете даже заикаться об этом!

Его оскорбленное лицо ничуть не обмануло Элизабет.

— Не надо прикидываться жертвой, Натаниель. Не я трубила о своем богатстве, не я присваивала успехи брата, и тем более не я обещала верно ждать того, кому предложила руку и сердце.

— Вы правы, Элизабет, — торопливо согласился Натаниель; он сел, в растерянности приглаживая светлые волосы. — Просто я не ожидал вас так скоро.

— Давайте будем хотя бы честными друг с другом, Натаниель. Вы просто-напросто забыли обо мне.

Как ни странно, но вопреки ожиданиям Элизабет не испытывала никакой обиды.

Надежда озарила лицо Натаниеля.

— Что если вы вернетесь в Англию, — начал он, — и Кларисса вас простит. Тогда вы можете развестись с Морганом.

Развод… Что он придумал? Да ведь это настоящий позор!

— Нет, Натаниель, ни за что и никогда. Я не совершила никаких проступков и не собираюсь брать на себя вину. — Элизабет сделала безуспешную попытку унять растущее возмущение. — Я не стану из-за денег пресмыкаться перед Клариссой! Одним словом, какова бы ни была причина, мы с вашим братом поженились.

Натаниель встал. Он пытался поймать ее взгляд, один-единственный вопрос читался в его глазах и готов был сорваться с губ.

— Скажите, Элизабет, он… Он уже… Дальнейшие слова были напрасны. Элизабет густо покраснела: она не могла сказать «да», как и сказать «нет».

Натаниель сделал свои собственные выводы, и на его лице появилась угроза.

— Он принудил вас выйти за него замуж, правда? Тут я не ошибся, я знаю Моргана, он…

— Нет, он меня не принуждал. — Элизабет защищала мужа, чувствуя себя еще большей обманщицей из-за того, что не могла открыть Натаниелю истинное положение вещей. — Один низкий человек узнал, что я нахожусь в доме Моргана, и стал нас шантажировать. Чтобы предотвратить скандал, Морган предложил мне обвенчаться. Морган не преследовал никакой выгоды. Только так он мог спасти мое доброе имя, а я избежать бесчестья. Я сама сделала выбор, Натаниель, и по своей воле вышла замуж за вашего брата.

Но Натаниель уже не слушал ее.

— Господи, как это похоже на Моргана, — издевался он, — вечно разыгрывает спасителя, вечно навязывает помощь.

— Какова бы ни была причина, дело сделано. Я бы не могла жить в согласии с совестью, если бы пошла против своей воли. — Элизабет взглянула на дверь. — Простите, но мне надо спешить, уже поздно.

Громко стуча каблуками по голому деревянному полу, она направилась к двери, и Натаниель поспешил за ней. Как истинный джентльмен, он отворил ей дверь и уже на пороге снова заговорил:

— Элизабет, я хочу, чтобы вы знали… Поверьте мне, я действительно собирался на вас жениться. Если бы мне не пришлось так спешно уехать…

— Что же было тому причиной?

Натаниель вздохнул; он явно испытывал смущение.

— Элизабет, если бы я мог вам сказать… Но я не могу.

— Нет, Натаниель, вы не хотите мне сказать, а это большая разница.

Он молчал. Только когда она двинулась дальше, он преградил ей путь.

— Послушайте, Элизабет, вы совершаете ошибку. Я уверен, вы не будете счастливы с Морганом. Он…

— Теперь он мой муж, — мягко прервала Элизабет. — Как я уже сказала, Натаниель, дело сделано. Это окончательный выбор для всех нас, и каждый пойдет своим путем. Не надо ничего усложнять, примиритесь с этим браком… Как сделала я сама, — добавила она почти со слезами.

Все было сказано, она повернулась и вышла из дома, и тут же за нею щелкнул дверной замок.

Дома в спальне Элизабет сняла шаль и бросила ее на кровать; затем, чтобы прогнать головную боль, потерла виски. Может быть, подумала она, горячая ванна снимет усталость. Она не будет спускаться вниз, а поужинает у себя в комнате.

Скоро она уже сидела в большой деревянной ванне и наслаждалась теплом; от горячей воды клубами поднимался пар. Чтобы побыть одной, Элизабет отпустила Анни, и теперь отдыхала, откинувшись назад и положив руки на края ванны. Но покой не приходил, а торопливые мысли сменяли одна другую.

«Примиритесь с этим браком, как сделала я сама».

Элизабет вздрогнула. Как могла она произнести такие слова?

«Примиритесь с этим браком, как сделала я сама».

Если бы она сама с ним примирилась… Если бы она могла.

Позади скрипнула дверь. Элизабет подумала, что вернулась Анни, и крикнула ей:

— Вы мне не нужны, я справлюсь сама. Ответа не последовало, а только звук шагов и шорох одежды.

— А я как раз жажду оказать вам помощь, — произнес совсем рядом хорошо знакомый насмешливый голос.

В один миг Элизабет изменила свое положение и села, обхватив руками колени и тесно прижав их к груди. Сердце начало бешеную скачку. Что же касалось ее мужа, то он присел на корточки у ванны, взял в руки губку и выжал воду на ее голое плечо. Как если бы делал это каждый божий день с полным на то правом!

Но он имел такое право, неохотно призналась она самой себе; в конце концов он был ее мужем.

— Что вы делаете? — запинаясь, спросила Элизабет.

— Хочу потереть вам спину в надежде, что когда-нибудь вы окажете мне ту же услугу.

И Морган с умением и прилежностью взялся за дело. Он снял сюртук, закатал рукава рубашки и отбросил в сторону губку, которая со всплеском упала в ванну. Щедро намылив обе ладони, Морган растер ей всю спину, не пропустив ни одного местечка, от шеи до самого низа, до ямочек над ягодицами. Его прикосновение было твердым, уверенным и разогревало сильнее самой горячей воды. Охваченная растерянностью, Элизабет не оказывала сопротивления.

К тому же она боялась противиться.

Его последние слова не шли у нее из ума: «Хочу потереть вам спину в надежде, что когда-нибудь вы окажете мне ту же услугу». Достаточно возмутительно, что Морган присутствует при ее купании, да еще трет спину. Но еще ужаснее вообразить, что она так же когда-нибудь коснется его тела, его мускулистой спины… Ведь она ни разу в жизни не видела обнаженного мужчины!

Наконец Морган, удовлетворенный, отступил назад, любуясь результатами своего труда.

Вода остыла, не пора ли выходить из ванны,

Элизабет?

Не подумав, она сказала первое, что пришло ей в голову:

— Не могу, я голая!

— Ну и что? Ведь я уже видел вас голой! Элизабет предпочла не вспоминать о том случае.

— У нас с вами особый брак, — не нашла она другого оправдания.

— Что и говорить, — согласился Морган, и в его голосе прозвучала нотка, вселившая в нее тревогу. — Две недели, как мы с вами муж и жена, а вы еще не ложились со мной.

Элизабет почувствовала в груди пустоту, но заставила себя взглянуть на Моргана через обнаженное плечо. Он строго и без улыбки наблюдал за ней.

— Пожалуйста, — попросила она, пытаясь спасти хотя бы частицу достоинства. — Вы обещали, что не будете вмешиваться в мою жизнь.

— Как же, как же, помню, обещал. — Он взял сюртук. — Я пришлю к вам Анни. И еще скажу Симмонсу, чтобы ужин подавали, скажем, через четверть часа.

Элизабет рассеянно кивнула. Значит, он остается дома, и ей придется распрощаться с мечтой спокойно поужинать одной в своей комнате. Она принялась поспешно одеваться, не затрудняя себя вы —

Бором наряда и положившись на вкус Анни. Горничная принесла ей бордовое платье, особо подчеркивавшее золото ее волос.

Морган уже ждал ее в столовой, часы показывали, что она запоздала. Ужин прошел почти в полном молчании. Морган держался подчеркнуто учтиво и не напоминал о предыдущей сцене.

Только за кофе, к которому Элизабет никак не могла привыкнуть, Морган наконец обратился к ней с пространным вопросом:

— Симмонс мне сказал, что после обеда вы ездили по магазинам. Если не секрет, то какие сделали покупки?

Элизабет замялась.

— Боюсь, я напрасно отправилась по магазинам, у меня не было настроения, — неуверенно начала она. — И вообще я жалею, что отпустила экипаж.

— Понимаю. — Холодные серые глаза внимательно изучали Элизабет. — В таком случае вам следовало бы взять в провожатые Натаниеля.

Она перехватила его взгляд, и сердце у нее ушло в пятки.

— Вы знаете, — сказала она обреченно. — Вы знаете, что я видела Натаниеля.

— Да, Элизабет, я все знаю. И, надо сказать, вам очень далеко до такого искусного лжеца, как Натаниель.

Элизабет не могла отвести взгляда от его лица, никогда прежде она не видела Моргана таким печальным! Ее охватил озноб, и она крепко сжала руки, чтобы унять начинающуюся дрожь.

— Надо думать, ваша встреча после долгой разлуки была очень теплой.

Его тон не предвещал ничего хорошего. Элизабет потрясла головой.

— Нет, вы… вы ошибаетесь…

— Тогда какой же она была?

— Вы, конечно, понимаете, что надо было дать ему возможность объясниться, — сказала она как можно спокойнее.

— Вы говорите, «дать возможность объясниться», это я могу понять. Но откройте мне, Элизабет, — его тон стал резким, — что еще он получил в придачу?

— Вы унижаете своего брата подобным подозрением, — сдерживаясь, сказала она.

— Моего брата нельзя унизить, у него нет чести. Элизабет собрала остатки мужества.

— Поставьте себя хотя бы раз на его место. Я была его невестой, он возвращается домой и находит меня замужем. И за кем же? За своим братом. Он должен знать, как это случилось.

Лицо Моргана выразило отвращение.

— Как вы можете, Элизабет, вы ему ничего не должны. Он вас предал, а вы перед ним винитесь! Натаниель мастер обманывать людей, жаль, что вы этого еще не поняли. Но всему свое время, вы еще поймете.

Мысль, как молния, поразила Элизабет: Морган не просто не любил Натаниеля, не просто разочаровался в нем и считал конченным человеком…

— Боже мой, — уже ничего не боясь воскликнула она, — да вы его ненавидите! Вы ненавидите Натаниеля.

В глубине души она надеялась, что Морган станет отрицать ее слова. В крайнем случае, уверять, что она ошиблась! Но он продолжал молчать тяжелым осуждающим молчанием.

Элизабет была потрясена, ужас начал закрадываться в ее душу. Как могла она выйти замуж за человека, способного отречься от собственного брата?

Она встала, гордо выпрямилась и, глядя прямо в лицо Моргану, твердо начала:

— Вы можете что хотите думать обо мне и Натаниеле. Это не имеет никакого значения, потому что я знаю правду. Да, я действительно согласилась на встречу с Натаниелем. Я не должна была вас обманывать насчет своих планов, но я знала, что вы будете против. Но не ищите здесь тайны, я только хотела объяснить Натаниелю причину нашего брака. Я не сделала ничего плохого, и это не было любовным свиданием. За мною нет вины, потому что я не сделала ничего дурного. А теперь, если позволите, я удалюсь к себе. Сейчас я определенно предпочитаю собственное общество вашему.

Элизабет не стала ждать ни его разрешения, ни согласия, а, высоко подняв голову, вышла из комнаты величественной поступью королевы.

Но когда Элизабет оказалась в спальне, гнев ее улетучился, осталось лишь ощущение поражения. Она переоделась в ночную рубашку и пеньюар и застыла перед зеркалом. Но видела в нем не свое отражение, а суровое, осуждающее лицо Моргана и его строго сжатый рот.

Элизабет почувствовала, укор совести, она искренне сожалела, что ввела в заблуждение Симмонса. Но она не заслужила ни упреков Моргана, ни его скрытых намеков.

Она металась в поисках ответов и не находила их. Отчего Морган так не сдержан в своих подозрениях? Для них нет никаких оснований. Может быть, он подозрителен по своей натуре? Или на то есть другая причина?

Элизабет была так погружена в свои догадки, что не услышала, как открылась и закрылась соединяющая их комнаты дверь. Она вскрикнула от испуга, увидев в зеркале еще одно отражение — своего мужа.

На нем был только халат, свободно подпоясанный и открывающий часть покрытой темными волосами груди. Их глаза встретились в зеркале: ее — широко открытые и полные испуга, его — спокойные и непроницаемые.

— Что вы здесь делаете? — вырвалось у нее.

Он не ответил на вопрос, а лишь покачал головой.

— Боюсь, вы ошибаетесь, Элизабет, вечер не кончился, а только начинается. — Последовала полная значения пауза. — Как для вас, так и для меня.

С его приходом атмосфера наэлектризовалась, сердце ее забилось в бешеном ритме, во рту пересохло.

— Что… Что вы хотите сказать? Что вы собираетесь делать?

Некий намек на улыбку появился на его губах.

— То, что я не сделал в нашу брачную ночь, — ответил он тихо, но полным решимости голосом.