"Пираты «Грома»" - читать интересную книгу автора (Чалкер Джек Лоуренс)

3. ОСТРОВ В ГЛУШИ

Она была воплощением мощи, могла смотреть во всех направлениях сразу, а любое движение мысли порождало всплеск информации такого объема, который не в состоянии охватить человеческий разум. И все же ей было мало. Соединяясь с кораблем, она чувствовала себя божеством, и не во сне, а наяву.

Но одновременно она была и маленьким, хрупким созданием, лежащим в командирском кресле на мостике. От громоздкого шлема у нее на голове тянулись кабели, уходящие в переднюю панель. Но Звездный Орел понимал, что это крошечное создание и есть настоящая она, без которой не было бы всего остального, и не позволял Хань слишком долго оставаться в его владениях, хотя и давал ей полную свободу, пока она была там.

Она проносилась мыслью по тысячекилометровым сетям связи и наблюдения, забавляясь своего рода подглядыванием. Особенно занятным был большой прямоугольный модуль в четвертом грузовом отсеке. Роботы-ремонтники снабдили его системами жизнеобеспечения и всеми возможными удобствами. Козодой называл его лепрозорием, хотя никто, кроме него, уже не помнил, что значит лепра и кто такие прокаженные. Модуль предназначался для Клейбена и Нейджи, а потом туда же отправили и Сабатини, чтобы убрать его с глаз долой.

Это жилище ни в коем случае нельзя было назвать уединенным местом, невзирая на уверенность его обитателей в обратном. Любое их движение, любое сказанное слово, каждый удар пульса отслеживались и регистрировались. Записи изучали Ворон и Вурдаль, а они-то знали, за чем надо следить.

Клейбен выглядел лет на пятьдесят, у него было красное лицо, жиденькие седые волосы и голубые глаза. За последние годы он здорово располнел, но все же был в удивительно хорошей форме и старался ее поддерживать. Клейбен обладал приятным глубоким баритоном, звучавшим чуть хрипловато, но дружески и доверительно. Такой голос обычно бывает у семейного врача или опытного адвоката. И к тому же Клейбен отличался поразительной остротой ума. Он мог работать над дюжиной проблем одновременно, ему была доступна любая область знаний. В этом было его величие и его проклятие. По сути дела, он руководил камерой пыток, хотя никогда не задумывался об этом. Окружающий мир и окружающие люди были для него всего лишь средствами, которые он умело использовал. Клейбен был законченным эгоцентристом, но в отличие от большинства других тщеславных людей действительно далеко превосходил остальных. Единственным, в ком он видел равного себе и кого по-настоящему боялся, была Главная Система. Ему и в голову не приходило, что он и великий компьютер стали смертельными врагами прежде всего потому, что были слишком похожи друг на друга.

Арнольд Нейджи выглядел так, словно его сильно сжали с боков и одновременно вытянули по вертикали. У него была длинная и узкая голова, посаженная на длинной тощей шее, и весь он был длинный, тощий и угловатый. Огромный ястребиный нос, худое вытянутое лицо с впалыми щеками, узко прорезанные глаза и очень маленький рот только подчеркивали своеобразие его внешности. Глаза у него были темно-карие, а волосы – черные, словно вороново крыло. Угадать его возраст было невозможно.

Таков был человек, которому и Клейбен, и Главная Система поручили заботы о безопасности Мельхиора, человек страшный и опасный. Казалось, он знаком со всеми языками мира. Сабатини часто и подолгу беседовал с ним на своем родном итальянском, и Нейджи, как оказалось, свободно владел даже диалектами и жаргоном. Он явно был прирожденным лингвистом. Безусловно, любой язык можно было до определенной степени изучить с помощью ментопринтера, но, чтобы овладеть диалектизмами и жаргоном, одного ментопринтера было недостаточно.

– Ну и скучища! – тяжело вздохнул Нейджи, усаживаясь в кресло. – Ей-богу, на Мельхиоре было повеселее.

– Терпение, Арнольд, терпение, – ответил Клейбен. – Не сомневаюсь, что сейчас они перебирают наш корабль буквально по молекулам и пытаются взломать мои коды. Наше время еще придет. Великие цели требуют величайшего терпения. Может, ты хочешь надеть скафандр, выйти отсюда и поприветствовать Риву Колль? Ты ведь знаешь, ей скоро придется кого-нибудь съесть, хочет она того или нет, а мы с тобой – наиболее вероятные кандидаты.

Нейджи забеспокоился:

– Жертвенный агнец, и не более того, так что ли, док? Вы что, только для этого хотели, чтобы я ушел с вами со "Звезды"?

– Нет, Арнольд, конечно, нет. На самом деле я сначала намеревался добраться до флибустьеров, основать где-то новую базу, а потом, опираясь на нее, создать организацию и добыть перстни. Самим нам сделать такое было бы нелегко, хотя в принципе это возможно. Но раз этим людям удалось благополучно овладеть таким огромным и сложным кораблем, стоило пойти на риск и объединиться с ними. Правда, я никак не предполагал, что мы окажемся тут на вторых ролях, и мне не будет покоя, пока эта тварь разгуливает на свободе. Самая моя большая ошибка в том, что я не уничтожил ее еще десять лет назад, когда мог это сделать. – Вздохнув, он потрепал Нейджи по плечу. – Не беспокойся, мальчик мой. Ты им нужен. Мы оба им нужны. Надо только быть начеку и не упустить удобного случая. А он рано или поздно представится.

Вошел Сабатини и остановился, слушая последние слова.

– Да, конечно, вам-то хорошо, а вот я уже все равно что покойник. Корабль потерял, пилота потерял, и мало того – сам превратился в заключенного. Я хочу наружу. Если уж на то пошло, я бы умер счастливым, если бы мог выпихнуть этих китайских стервочек через воздушный шлюз. Как они меня.

Нейджи повернулся и пристально посмотрел на Сабатини:

– Знаете, капитан, на вашем месте я бы послушал доктора и прекратил подобные разговоры. Отчего бы вам не попытаться стать полезным? По крайней мере хоть живы останетесь. Этот корабль величиной с небольшой город, но тем не менее лишний груз им ни к чему. Смотрите, как бы вас не спустили в мусоропровод.

Хань прекратила прослушивание и сделала запрос:

«Рива Колль».

Ответ пришел почти мгновенно.

«Недостаточно информации. Входные данные, предоставляемые объектом исследования и Клейбеном, согласуются с возможностями трансмьютерной и психогенетической технологии, но не более того. Сканирование не показывает существенных отличий от человеческого индивида ее пола и возраста».

Анализ корабля Клейбена был более продуктивным. Как и предполагала Хань, он оказался миниатюрной лабораторией, оборудованной по последнему слову техники. И в то же время являлся весьма комфортабельным жилищем, оснащенным межзвездным двигателем. По сути, это был увеличенный и усложненный вариант истребителя Мельхиора, несущего полный комплект вооружения. Конечно, его было недостаточно, чтобы нанести хотя бы минимальный урон "Грому", но в бою с обычными кораблями оно было чрезвычайно эффективно.

Еще на борту имелась компьютерная справочная система необычной конструкции, возможно, собственноручно разработанная Клейбеном. Находящаяся в ней информация могла считываться через обычный компьютерный интерфейс, но хранилась она в сильно сжатом и зашифрованном виде, а способ расшифровки пока был неясен. На корабле не было многофункционального трансмьютера, бортовой трансмьютер использовался только для снабжения межзвездного двигателя топливом и ремонта, зато здесь имелся автономный ментопроцессор, соединенный с психохимическим модулем. Хотя оба они были подключены к системе, хранящей закодированные файлы, их конструкция оказалась достаточно простой, и Звездный Орел пытался создать дубликаты этих устройств, чтобы подключить к своим банкам данных.

К сожалению, корабль Клейбена был все же чересчур велик, чтобы продублировать его на трансмьютерах "Грома", но на нем вполне можно было летать: его пилот в отличие от Звездного Орла личностью не являлся и повиновался любому, знающему контрольный код.

Хань и Звездный Орел продолжали исследовать, подслушивать, зондировать, строить предположения, а "Гром" мчался напрямик сквозь ничто.

– Здесь, – сказал Звездный Орел. – Вторая планета.

На экране маячил громадный сверкающий шар, окруженный крошечными светящимися точками. Впрочем, экран – не окно, и это была всего лишь компьютерная графика, а не истинное изображение.

– А не слишком ли жарко будет так близко от солнца? – встревожилась Чо Май.

Они осматривали уже третью планету. Первая оказалась слишком холодной, атмосфера второй была смесью ядовитых газов.

– Расстояние от звезды действительно играет важную роль, однако существуют и другие факторы, – сказал пилот. – Вторая, третья, четвертая, а возможно и пятая, планеты этой системы лежат в пределах допустимого. Но уже на таком расстоянии ясно, что только на двух из них есть достаточно плотная атмосфера и лишь на одной имеются признаки проведенного когда-то терраформинга.

Даже в этом плохо нанесенном на карты районе они шли не вслепую. Эти места скорее никогда не использовались, чем никогда не исследовались. Главная Система, видимо, столкнулась здесь с какими-то непредвиденными сложностями, но, хотя с открытием более удобных планет эти миры были заброшены, запущенные на них процессы не прекращались. Курортов, разумеется, здесь не было, но многие планеты, развиваясь и созревая в течение столетий, в конечном счете стали по крайней мере пригодными для жизни. А размеры сектора практически исключали возможность случайной встречи как с флибустьерами, так и с Главной Системой.

– Я получаю многообещающие данные, – сообщил Звездный Орел. – Очень мощный озоновый слой и большое количество воды. Однако надо еще уточнить, какова температура на поверхности. Пока можно сказать только, что она определенно выше, чем в среднем на Земле, и там очень влажно. Посмотрим...

Несколько часов назад с борта "Грома" стартовал один из автоматических истребителей. Роботы-ремонтники модифицировали его, и теперь он мог совершать мягкую посадку на планеты.

– Показания приборов не особенно обнадеживающие, – заметил Звездный Орел. – Наклон оси вращения планеты менее восьми градусов, так что сезонные изменения минимальны. Температура на поверхности в районе экватора около шестидесяти пяти градусов по Цельсию. Обширные водные пространства и очень маленькие участки суши. Континентов нет вообще, только острова, и все чрезвычайно мелкие. Учитывая это, средняя глубина океана должна быть очень велика. Много действующих вулканов, но, судя по составу атмосферы, они, вероятно, не взрывного типа, а работают непрерывно, выбрасывая очень плотную лаву.

– И что это значит? – спросила Вурдаль с обычной своей непринужденностью.

– Это значит, что в воздухе не носятся облака пыли и пепла, – пояснил Козодой. – Но вместе с тем наше жилище в любой момент может снести поток раскаленной лавы. И вероятны частые землетрясения. Не особенно привлекательно.

– Интересно... Наиболее подходящая температура должна быть в полярных областях, – сказал Звездный Орел, – но там практически нет суши. Наилучший компромисс – тридцать градусов северной или южной широты. В этих районах множество островов, объединенных в архипелаги, а температура колеблется от тридцати до сорока градусов по Цельсию. Я сейчас посажу истребитель на этой широте в северном полушарии и проведу исследования на поверхности. Если найду что-то стоящее, я вам сообщу.

Все вопросительно уставились на Козодоя.

– Жарко, – сказал он. – Днем жарче, чем в самые жаркие дни в Америке или Китае, а ночью жарко, как в жаркий летний день в Европе. И так круглый год. И разумеется, никаких особых удобств.

– Атмосфера вполне приличная, – сообщил пилот. – Состав примесей иной, чем на Земле, а содержание водяного пара необычно высокое, но соотношение кислорода и азота очень близко к норме. Различия можно с уверенностью отнести на счет вулканической деятельности. Скорее всего атмосфера была изменена искусственно. Возможно, вы почувствуете непривычные запахи, но дышать, не пользуясь дополнительным оборудованием, сможете запросто.

– А как насчет растительности? – спросил Козодой. – Вообще есть ли признаки жизни?

– Весьма существенные, хотя пока я ничего не могу сказать об их природе. Большинство островов почти сплошь покрыто джунглями. Судя по всему, там водятся мелкие животные. В океане тоже есть жизнь, но сомневаюсь, чтобы там были глубоководные существа. Слой планктона на поверхности настолько толст, что должен перехватывать почти весь свет. Судя по спектрограммам, здесь живут в основном млекопитающие. Не исключено, что на этой планете терроформинг был проведен в полном объеме.

– Тогда почему же ее не заселили? – удивленно спросила Хань.

– Возможно, как раз из-за излишне активного размножения водорослей или грибковой растительности н океане, – предположил Звездный Орел. – На мой взгляд, это скорее прототип, чем конечный продукт... Вот оно! Архипелаг с одним очень большим островом. На каждом конце острова по вулкану. Длиной километров сорок, плоские, возвышаются над уровнем моря не более чем на двадцать – тридцать метров. Оба вулкана выглядят погасшими. Во всяком случае, признаков свежих лавовых потоков я не наблюдаю.

На экранах рубки появилась огромная карта: изогнутый остров с двумя высокими вулканическими пиками на каждом конце. Средняя часть острова была относительно плоской, но неровной и посередине сужалась приблизительно до километра, в то время как края достигали десяти – двадцати километров в ширину. Один из вулканов был высотой не менее двух тысяч метров, другой – чуть пониже. На обеих вершинах зияли кратеры глубиной в несколько сотен метров. Поблизости были разбросаны другие острова, и на каждом тоже торчал вулканический пик.

Маленький истребитель опустился на ровной возвышенности посреди большого острова и принялся за работу. Образцы... Измерения... Температура воздуха – тридцать шесть градусов по Цельсию. Влажность – девяносто девять процентов. Скальный грунт – обычный базальт. Уровень радиоактивности был поразительно низок, учитывая такую интенсивную вулканическую деятельность. Скальные обнажения носили следы сильного выветривания. Вероятно, здесь часто бывали штормы, что подтверждалось и прежними наблюдениями с орбиты. Доза ультрафиолета, достигающая поверхности, была в пределах нормы, однако светлокожие люди, долго оставаясь на солнце, рисковали получить ожоги. В воздухе носились споры и микроорганизмы, явно ведущие происхождение от земной микрофлоры, но не было никакой гарантии, что они окажутся безвредными для землян.

– Не хотелось бы забираться в такую даль только затем, чтобы сдохнуть от какого-нибудь вируса, – сказал Козодой. – Но надо смотреть фактам в лицо. На любой мало-мальски подходящей планете риск будет тот же самый. В конце концов, это всего лишь прототипы, бросовые остатки, а все более удобные и безопасные планеты в этом секторе наверняка уже расхватали флибустьеры. По сути дела, всерьез меня сейчас тревожит только одно. Почему здесь, именно здесь, нет флибустьеров? Капитан Колль, если вы знали об этой планете, то и они должны были знать.

– Вполне вероятно, – согласилась Рива Колль, – но у меня нет ответа. Возможно, здесь действительно есть какая-то зараза. Почему бы нам не послать туда Клейбена и не посмотреть, что с ним произойдет? Почти все усмехнулись, но Козодой покачал головой:

– И сколько же ждать? День? Неделю? Месяц? Звездный Орел, каковы наши шансы на выживание там, внизу? Я понимаю, что неизвестных много, но хотя бы приблизительно.

– Я, конечно, могу и ошибаться, но, по-моему, там не опаснее, чем на Земле, особенно учитывая, что микроорганизмы наверняка уже адаптировались к местным условиям и человеческий организм для них не является подходящей средой обитания. Что же до того, почему этот мир не используется флибустьерами, я предположил бы, что это связано с наличием здесь хищных млекопитающих. У флибустьеров огромный выбор, зачем им лишние сложности? Так что я бы не советовал отправляться туда без оружия. И еще я бы установил хороший защитный периметр и сторожевую систему. Кроме того, есть вероятность, что этот район время от времени патрулируется. Следует держать "Гром" подальше от планеты и быть готовыми к немедленному бегству при первой же необходимости.

Козодой обдумал эти слова.

– Значит, "Молния", – сказал он, называя корабль Клейбена его новым именем, – остается на борту, и наш лагерь будет, по сути дела, привязан к одному месту. Мне это не очень нравится.

– На самом деле это не имеет особого значения. Если появится патруль, вы все равно не успеете принять всех на борт и взлететь до того, как вас обнаружат, запеленгуют и, вполне возможно, уничтожат. Лучше установить там, внизу, вспомогательный компьютер и наладить хорошую систему связи. Задержка во времени неизбежна, но все же, надеюсь, я смогу в случае чего предупредить вас. В крайнем случае "Молния" может атаковать патрульный корабль, но подозреваю, что лучше просто не обращать на него внимания – и он уйдет.

– А не может ли патрульный корабль засечь нас на планете? – встревожилась Хань. Ей не хотелось надолго расставаться со Звездным Орлом.

– Пока население не достигнет нескольких тысяч – вряд ли. Они будут искать космические корабли, связные устройства и трансмьютерное оборудование. Это же не исследователи, а всего лишь вояки. Отключив аппаратуру, вы станете для них такими же млекопитающими, как и все местное зверье. Никто не захочет торчать здесь годы из-за подозрения, что какой-то, возможно несуществующий, корабль прячется именно на этой планете.

Козодой кивнул:

– Что ж, решено. Но все же неплохо бы сначала послать парочку человек на разведку. Нужны люди с хорошей реакцией и владеющие оружием. Есть добровольцы?

– Я пойду, – сказал Ворон. – Вурдаль останется и проследит за порядком. И по-моему, со мной должен пойти Клейбен. У меня будет огневая мощь, у него – наука. Если мы сложим головы, тогда. Манка, пойдете вы с Нейджи, и ты обеспечишь ему всю огневую поддержку, какая у тебя получится.

Айзек Клейбен не особенно обрадовался заданию, но вынужден был признать, что по своей квалификации он подходит как нельзя лучше. Дистанционно управляемый истребитель установил на планете маленький приемный трансмьютер, и было решено, что разведчики первый раз на всякий случай высадятся в скафандрах.

Ни Клейбену, ни Ворону еще никогда не приходилось путешествовать с помощью трансмьютера, и, несмотря на весь свой цинизм и эрудицию, у кроу было глубочайшее предубеждение против этого транспортного средства. Он заявил, что не видит разницы между трансмьютерной копией и воссозданием убитого человека в виде компьютера на органической основе.

– На это можно смотреть и так, – согласился Звездный Орел, – хотя энергетическая матрица, создаваемая при считывании, уникальна и замкнута. Я передаю и использую при восстановлении только то, что преобразую здесь. Другими словами, вниз отправляетесь именно вы, только в иной форме. По сути дела, если бы все происходило так, как вы себе представляете, было бы даже проще. Тогда я мог бы по желанию изменять что угодно и кого угодно до бесконечности. Но я передаю не формулу. Я передаю именно вас.

Почему-то это объяснение немного успокоило Ворона.

Трансмьютеры "Грома" – по одному в каждом грузовом отсеке – были колоссальны, но приемник внизу, переделанный из вспомогательного трансмьютера, вмещал не более одного человека. Ворон как отвечающий за безопасность шел первым.

Трансмьютер выглядел как круглый диск, сделанный из сплошного куска чего-то, похожего на красный кирпич, над которым висел второй диск, мерцающий зеркальным черным покрытием. Ворон взглянул вверх, глубоко вдохнул, ступил на круг и встал в середине. Он был в скафандре с пристегнутым шлемом, потому что загерметизировать и наполнить воздухом огромный отсек было бы слишком расточительно.

Потоптавшись в центре красного круга, Ворон нервно взглянул на остальных. Проводить добровольцев вышли все, кроме Хань, соединенной со Звездным Орлом, Молчаливой, не проявившей ни понимания, ни интереса, и Ривы Колль, которая вообще предпочитала держаться подальше от подобных штучек. Внезапно Ворон почувствовал слабую дрожь и услышал нечто вроде звонкого щелчка, а потом сразу наступила темнота и на него навалилась невероятная тяжесть. Ворон встревожился. Какого черта?

Автоматически открылся люк, и Ворон увидел незнакомую местность. Он вынул пистолет и, сдвинув брови, шагнул вперед.

– Да что же это такое? – потрясенно сказал он. – Щелк – и ты уже где-то еще?

– Я ничего не знал об этом эффекте. – Характерный тенор Звездного Орла раздавался в наушниках так четко, словно Ворон по-прежнему был на борту. – Интересная подробность. Есть проблемы?

Ворон все еще чувствовал потрясение, но он был профессионалом. Он быстро взял себя в руки и внимательно огляделся. Под ногами была черная скала с беловатыми прожилками. Кое-где из трещин выбивались зеленые узкие полоски, отдаленно напоминающие мох, а метрах в десяти начинался настоящий густой лес. Ворон поднял голову. Сквозь набежавшие облака проглядывало небо – голубое, хотя немного другого оттенка, чем на Земле.

– Скажите доку, пусть прихватит зонтик. Похоже, собирается дождь.

Меньше чем через минуту за его спиной снова открылся люк и показался Айзек Клейбен в оранжевом скафандре и с каким-то футляром в руках. Он шел медленно, согнувшись, а футляр держал так, словно тот весил не меньше тонны.

– Просто.., просто поразительно, – пропыхтел ученый, который, впрочем, не выглядел особенно пораженным. – Если поставить достаточно много таких станций на расстоянии прямой видимости, можно устроить всемирную систему почти мгновенной транспортировки.

– Я бы не очень полагался на такую систему, док, – ответил Ворон. – Рано или поздно одна из этих штуковин непременно сломается.

– Наверху еще осталось кое-какое оборудование. Подождем его, а потом, я надеюсь, вы поможете мне его установить. – Клейбен огляделся вокруг. – Что ж, довольно привлекательно. За последние двадцать лет я уже почти забыл, что такое небо, зелень, облака и дождь. Боюсь, у меня развилась агорафобия.

Ворон безразлично пожал плечами:

– Лучше вам побыстрее привыкнуть, док. Предполагается, что вы превосходите всех нас и стоите выше слабостей, присущих простым смертным. Похоже, ваше барахло уже прибыло. Пойдемте возьмем его – и начнем делать пробы... Го-о-споди! Я еще и пальцем не пошевельнул, а уже устал, как черт знает что! Мне даже ходить трудно!

– Мне тоже. И, боюсь, я не в такой хорошей форме, как вы. На Мельхиоре тяжесть была не более шести десятых земной. Я.., у меня кружится голова. Придется немного посидеть. – Он тяжело опустился на скалу и вздохнул. – Очень глупо с моей стороны. Никогда не принимал этого во внимание. Я был слишком занят другими делами.

Ворон тоже сел. Он чувствовал себя так, словно дня два вкалывал с полным напряжением, а ведь он всего-навсего отошел метра на четыре от модифицированного истребителя, стоящего на растопыренных амортизаторах у него за спиной.

– Ну, док, нам надо сделать уйму всего, и побыстрее, а сидя на месте, особенно не наработаешь. Как вы смотрите на то, чтобы первым глотнуть здешнего воздуха?

– После вас, – любезно ответил Клейбен. Ворон вздохнул, переключил управление своего скафандра на режим поддержки, прижал пластины замков и осторожно снял шлем. Он с опаской вдохнул, потом успокоился и повесил шлем на шейный ремень.

Ну и ну! Словно мокрой тряпкой по лицу! Господи, до чего же тут жарко! С ума сойти. Скафандр снабжен системой охлаждения, но лицо того и гляди изжарится. "С меня течет, как со свиньи на вертеле", – подумал Ворон.

– Ну как? Чем-нибудь особенным пахнет?

– Вроде бы нет. Чувствуется что-то, какая-то смесь... Немного тянет гнилью. Но не настолько, чтобы довести до тошноты. Может быть, это от избытка кислорода?

Клейбен, кряхтя, отстегнул свой шлем, отложил его в сторону, глубоко вдохнул и сморщил нос:

– Я понял, что вы имеете в виду. Нет, причина другая. Здесь поблизости явно есть соленая вода. Вы и представить себе не можете, как давно я не чувствовал этого запаха. И еще примешиваются запахи джунглей. – Он грустно вздохнул. – Все, чего мне сейчас хочется, это лечь и не вставать, но нам надо все установить и сделать предварительные замеры. Потом, пожалуй, можно будет разбить временный лагерь и отдыхать посменно, пока организм не привыкнет к тяжести. После этого начнем подробную разведку, – если только я и в самом деле смогу приучить себя к здешней гравитации.

– Похоже на птиц, но они никогда не подлетают настолько близко, чтобы сказать наверняка. – Теперь Ворон был в самодельной набедренной повязке из двух полотенец, заткнутых спереди и сзади за пояс с пистолетом.

– Когда-нибудь нам все равно придется войти в джунгли, – сказал Клейбен. Он был одет в шорты, тенниску и спортивные туфли. Каждое движение по-прежнему давалось ему с большим трудом, однако новый мир очаровывал и восхищал его. Даже по ночам, мучаясь судорогами во всех мышцах, он завороженно любовался густой звездной россыпью в просветах между облаками. – Насекомые и споры это, конечно, замечательно, но нам нужно что-то еще. Судя по моим наблюдениям, эти птицы, или как их еще назвать, не совсем то, что мы думаем.

Терраформинг был одной из тех технологий, которые Главной Системе пришлось создавать с нуля. Даже на Марсе, где все сводилось в основном к орошению и посадке густой растительности, для поддержания экологического равновесия приходилось модифицировать и стабилизировать различные виды растений и животных с учетом их будущего взаимодействия.

На этой планете, видимо, тоже была предпринята попытка создать экосистему по образу земной, и, хотя местные насекомые далеко ушли от земных прототипов, их роль в экологическом балансе осталась прежней. К сожалению, многие из них кусались, но, слава Богу, были неядовиты.

Труднее всего было привыкнуть к жаре и влажности, а сила тяжести порой казалась просто убийственной. К незнакомым запахам они притерпелись быстро и едва замечали их. Наконец-то Ворон без опасений мог закуривать свои половинки сигар, продублированные втихаря на продовольственном трансмьютере. Образец недокуренной сигары он предусмотрительно захватил с собой еще с Земли.

На исходе второго дня Ворон освоился достаточно хорошо, чтобы предпринять кое-какие исследования, но было очевидно, что Клейбену это пока не под силу, хотя в действительности местная сила тяжести была даже немного меньше, чем на Земле, где он родился. Не желая оставлять Клейбена наедине с истребителем и прочим оборудованием. Ворон запросил подкрепление.

– Пришлите Вурдаль и Нейджи, и поскорее, – сказал он. – Нам пора двигаться дальше.

Новички, к его удивлению, гораздо лучше справились с внезапным изменением силы тяжести. Оказалось, что, узнав о неприятностях, постигших первых разведчиков, Звездный Орел раскрутил корабль вокруг продольной оси, создав таким способом некое подобие искусственной гравитации. Поначалу Вурдаль и Нейджи двигались с некоторым напряжением, но, хорошенько выспавшись в импровизированной палатке, продемонстрировали чудеса выносливости.

День был ясный и солнечный. Вдали, над морем, горизонт заштриховал мелкий дождик, но на остров не пролилось ни капли. Ворон открыл ящик с аварийным комплектом и, к удивлению долговязого Нейджи, вручил ему пистолет.

– Возможно, тебе придется спасать свою шкуру, а то и мою тоже, – объяснил кроу. – И еще тебе нужен старый добрый нож. Звездный Орел скопировал лучший клинок, какой у меня был.

Он протянул Нейджи длинный плоский нож и пояс с ножнами.

– Здесь больше подошло бы мачете. – Взглянув на густые джунгли, Нейджи взвесил нож на руке и, сунув его в ножны, взял пистолет и прицелился в ближайшее дерево. – Я.., м-м-м.., думаю, что небольшая проверка не помешает.

Суровое лицо Манки Вурдаль осталось бесстрастным.

– Никаких проверок, – сказала она. – Если Ворон не вернется, я прикончу доктора, а потом возьмусь за тебя.

Нейджи пожал плечами, как бы говоря: "Вы это серьезно?" – и повернулся к Ворону:

– Ну что ж, пожалуй, можно начать прямо сейчас. Не то чтобы я рвался в бой, но это надо сделать, если мы хотим выжить в этой теплице.

Ворон включил портативную рацию, извлеченную из скафандра и помещенную в отдельный корпус.

– "Гром", слышите меня?

– Превосходно, – отозвался Звездный Орел. – Я буду на связи. Как там наш доктор?

– Отлично, – буркнул Клейбен и взглянул на уходящих. – Принесите побольше образцов. Растения, насекомые, морская вода... Может, вам удастся поймать одну из этих птиц, или как их там. И еще, Арнольд... Ты уж постарайся, чтобы вы вернулись вдвоем.

Нейджи снова пожал плечами:

– Итак, куда мы направимся, о бесстрашный первопроходец?

– Туда, – лаконично сообщил Ворон, указывая ножом в пространство между двумя укутанными в облака вулканическими пиками. – Это кратчайший путь к морю, если карта не врет.

На границе застывшего лавового потока они в нерешительности остановились.

– Не думаю, что здесь водятся по-настоящему опасные растения или животные, – сказал Ворон, – хотя и неизвестно, что именно Главная Система взяла за образец. Но в конце концов она должна была спасти человечество, а не уморить его.

Путь с самого начала оказался нелегким. Встречаясь с джунглями, лавовый поток отнюдь не кончался, и под густой растительностью часто скрывались трещины и расщелины, словно нарочно сделанные для того, чтобы неосторожный путешественник сломал себе ногу. Ворон и Нейджи без остановки работали ножами, радуясь, что догадались надеть прочные, на толстой подошве ботинки от скафандров.

Наконец они наткнулись на совсем древние скалы, покрытые слоем мягкой, пружинящей под ногой почвы. Но едва они ступили на нее, в воздух поднялась целая туча разнокалиберных крылатых созданий. Те, что были побольше, жужжали довольно грозно.

– Если Клейбену так нужна его коллекция, пускай идет сам, – отмахиваясь, сердито проворчал Ворон.

Наконец они достигли невысокого, но довольно крутого откоса, за которым растительность кончалась и начинался гладкий плотный песок. Песчаный пляж, густо усеянный плавниками. Песок был серовато-коричневым, а море...

– Первый раз вижу кроваво-красную воду, – изумился Ворон.

Спрыгнув с откоса, Нейджи подошел к кромке прибоя и опустился на колени.

– Не кровь и не красная, – через минуту сообщил он. – И вообще вода тут ни при чем. Тонкий слой мельчайших животных или растений. По-моему, все-таки растений. Видимо, какой-то планктон. Десять к одному, что он не затянул весь океан только из-за ветра и штормов. Приливы здесь невысокие, большой луны у этой планеты нет.

Ворон удивленно уставился на него:

– Ты что, астроном?

– Нет, я, как и вы. Хватаю что где придется. Никогда не знаешь заранее, что и когда пригодится.

Ворон посмотрел на него с уважением. По роду деятельности, да и по складу характера, они с Нейджи были очень схожи, хотя кроу действовал в основном наобум, а Нейджи предпочитал более продуманный подход. Ворон подозревал, что в джунглях от Нейджи толку маловато, но в сколько-нибудь цивилизованной обстановке он может оказаться даже опаснее Клейбена.

– Вот что, Нейджи. Я знаю, зачем я здесь, а вот зачем ты?

– Возможно, нам стоит обменяться информацией, – отозвался тот. – Строго говоря, я как раз собирался задать вам тот же самый вопрос. Что касается меня, то это очень просто – затем, чтобы остаться в живых. Мы с вами прошли одну и ту же школу. Выживание есть непременное условие успешных действий. Я проворонил Мельхиор. Благодаря вам, между прочим. Администраторы такого не прощают, а побег обратил на нас внимание Главной Системы. Я заранее знал, что так получится, и поэтому решил лично возглавить погоню. Мне не хотелось быть там, когда Валы начнут ломиться в двери. На нас с Клейбеном навесили бы всех собак. Выход был один – бежать, а бежать оставалось только к звездам. Так что, когда Клейбен смотался на своем форсированном межзвездном драндулете и прихватил меня с собой-, у меня не было особых возражений. А вот вас я понять не могу. В чем дело? Жажда власти? Эти перстни могут кого угодно свести с ума на почве мании величия.

– Нет, – спокойно ответил Ворон. – Я здесь не по ошибке, я никого не предавал, и я не в бегах. Я просто делаю свое дело.

– Какое? Разогнать Мельхиор? Сколотить эту пеструю команду? Затащить нас всех сюда? Разъярить Главную Систему настолько, насколько вообще можно разъярить компьютер? На кого же вы работаете, если вытворяете такое?

– Хочешь знать правду?

– Черт подери! Конечно!

– Так вот, понятия не имею. Чен – верховный администратор на Земле и сам носит один из перстней, – но, как бы высоко ни стоял Чен, он тоже на кого-то работает. В некотором смысле его положение опаснее, чем мое. Разумеется, я не должен был знать никого, кроме Чена. Чего не знаешь, того не разболтаешь. А я подозреваю, что у него тоже есть запасной выход, как у Клейбена, на случай, если вокруг станет слишком горячо.

Нейджи, нахмурившись, уставился на Ворона:

– Но выше этих администраторов никого нет! Они получают приказы прямо от Главной Системы. Чтобы вклиниться в эту цепочку, нужны компьютеры, и притом такие, которые Главная Система не может ни проконтролировать, ни перепрограммировать. Значит, за Ченом должен стоять компьютерный мозг, а это же невозможно!

– Очень даже возможно. Только я не знаю, как именно. Но даже если сведения о перстнях уцелели случайно и случайно всплыли, дальнейшее никак нельзя списать на случайность. Я не уверен даже, что та авария, которая заставила курьера от Вурдаль к Чену упасть чуть ли не у дверей Козодоя, была случайной. Оч-ч-чень удобно... Сопоставь-ка это с тем, что одновременно в Китае у технологистов обнаружили полные планы корабля класса "Грома". Как им управлять, как установить интерфейс... Сразу возникает вопрос о редкостном совпадении. Может быть, оно и так. Может, конечно, раз в девять сотен лет все сойтись. Только мне не верится. За девятьсот миллионов лет – куда ни шло, но и тут я скажу – натяжка. А что касается меня, то я просто довесок. Вурдаль нужно было выследить Козодоя на незнакомой территории, я как раз оказался под рукой. Потом еще эта Сон Чин, которая совершенно случайно оказалась дочерью регионального администратора и знала все секретные коды и перекрытия команд. И она – вот ведь как – получает доступ ко всей информации технологистов. Черт побери, да она сама участвовала в налете – с каких это пор родственников таких шишек допускают к таким делам? А потом ей дают ровно столько времени, сколько нужно, чтобы разобраться во всем, и начинают так на нее давить, что ей остается только пуститься в бега.

– Продолжайте. Я, кажется, начинаю понимать ход ваших мыслей.

– Так вот, наша китаяночка бежит и случайно, совершенно случайно, оказывается на только что переукомплектованном корабле, командный модуль которого модифицирован и перепрограммирован для независимых действий. Теперь-то мы знаем, как легко это сделать в космосе, но кому удалось бы провернуть это на Земле, под самым носом Главной Системы? А ведь кто-то это сделал. Поганец Сабатини взял с нее свое, но все же она прибыла на Мельхиор, а благодаря Чену там же оказались Козодой, Вурдаль и я с подробным списком – кому устроить побег, как и на каком корабле. Но это еще не все. От Чена я узнал, где находятся три из четырех недостающих перстней. Откуда ему было знать об этом?

Нейджи немного поразмыслил:

– Может быть, он договорился с флибустьерами? Большая награда за сведения о любом перстне...

– Это мы еще проверим, но ты бы рискнул на его месте? Я – нет. Они бы сразу задумались, зачем ему эти перстни, и не успел бы он оглянуться, как флибустьеры ограбили бы и его, и Главную Систему, точь-в-точь как надеемся сделать мы. Вот так. Когда я разговаривал с Ченом, он еще не знал, где остальные перстни, – голову даю на отсечение. А вот когда я получил на Мельхиоре послание, закодированное его личным кодом, эти сведения были там. Я думаю, что это послание и список тех, кому надо устроить побег, отправил не он. Это был кто-то еще.

– Кстати о списке. Почему именно Козодой? И почему вы так уверены, что та авария была не случайной?

– Может быть, я и ошибаюсь, хотя скорее всего нет. А Козодой... Чен говорил, что Козодой – ключ ко всему делу. Он не боец, хотя и достаточно храбр. Он интеллектуал. Историк. Специалист по последнему столетию домашинной цивилизации. Мне приказали – Чен приказал – защищать его любой ценой. Такие вещи не происходят случайно, даже если согласиться с тем, что все остальное – совпадения. Так что я здесь на службе и исполняю приказы. Я пока не знаю чьи, но думаю, это выяснится, когда самая трудная часть дела будет позади, – если только у нас что-то получится. Козодой прав в одном – Главной Системе нелегко помешать нам добыть перстни. Но она не беспомощна, и пока что большинство шансов против нас.

Нейджи задумчиво поскреб свой длинный подбородок:

– Ну что ж, мне приходят в голову два варианта. Я вынужден согласиться, что все эти совпадения выглядят чересчур надуманно, и возникает вопрос, кто это затеял. Возможно, что нас забросила сюда сама Главная Система для проверки безопасности.

– Я думал об этом, но это чушь. Кольца – единственное, что может ее прикончить, и просто невероятно, чтобы столь логически мыслящая тварь могла выпустить такую информацию на свет, а особенно – дать ей уйти за пределы Солнечной системы. Раз уж сведения вышли наружу, они уже не вернутся. Рано или поздно кто-то воспользуется ими, и глупо надеяться, что удастся вовремя прихлопнуть крышку. Нет-нет, по любой логике это не имеет смысла. Одно лишь известие, что Главную Систему можно не только повредить, но и уничтожить, подхлестнуло бы людей. Она это знает. Она слишком хорошо знает нас всех.

Нейджи кивнул:

– Отсюда вытекает второй вариант. Вы уже слышали, что Главная Система утверждает, будто идет война. Она, мол, непрерывно сражается, удерживает свои позиции, но не более того. Никто не знает, с кем она воюет, но противник чертовски силен, если сумел добиться с Главной Системой хотя бы ничьей. Может быть, дело именно в этом. Поставьте себя на его место, вы воевали с нашей Системой и зашли в тупик, что бы вы предприняли? Занялись бы поиском информации, организацией пятой колонны – так? И если бы вы наткнулись на сведения, что где-то есть оружие, способное вышибить мозги из Главной Системы, вы бы обязательно попробовали его добыть.

Ворону такая мысль еще не приходила в голову, и он заинтересовался:

– Но.., если это так, то зачем такие сложности? Не проще ли было послать своих агентов? Нейджи пожал плечами:

– Почему именно мы – не знаю, а что касается своих агентов, то тут действительно есть кое-какие основания для простого ответа. Вы сами говорили – в ядре Главной Системы существуют некие директивы, согласно которым мы как люди имеем право попытаться добыть перстни. Негуманоиды, я хочу сказать, люди, не происходящие от землян, этого преимущества не имеют. Возможно, там все как следует прикинули и решили, что у людей получится лучше.

– Но в таком случае, добыв перстни, мы покончим с чем-то большим, чем Главная Система, Чен и прочие любители повластвовать... Нейджи, подумай, что будет, когда мы соберем их и вырубим Главную Систему?

Нейджи зловеще ухмыльнулся:

– Тогда они выиграют, не так ли? – Он вздохнул. – Но почему бы не перейти этот мост, раз мы уже на него ступили? Черт побери, ведь мы пока еще даже не начинали.

Он взглянул на алые волны:

– Там есть острова. Надо будет соорудить лодку и проведать соседей. – Он оглядел пляж. – Здесь есть какой-то природный волнолом. Видите, там, дальше? Наверное, лавовый язык, или риф, или еще что-то. Я бы предложил устроиться прямо здесь, только подальше от берега, у границы джунглей. Выжечь хорошую тропу и следить, чтобы не зарастала. Джунгли постоянно будут ее отвоевывать. – Нейджи перевел взгляд на более высокий из двух вулканических пиков. – Туда тоже придется забираться: надо будет устроить убежище на высоте, на случай сильной бури. – Он вздохнул и задумчиво покачал головой. – Вулканы похожи на земные, значит, почва должна быть плодородной. Если выжечь подходящий участок, можно будет попробовать заняться земледелием. Я...

За его спиной внезапно раздался громкий всплеск, и он резко повернулся, с поразительным проворством выхватив пистолет. Ворон среагировал точно так же, хотя и чуть медленнее. Окинув взглядом пустынные волны, кроу нахмурился:

– Что-то упало? Или кто-то прыгнул в воду?

– Не знаю... Пилот говорил, что океан обитаем... Возможно, это какой-нибудь кит. Пожалуй, придется это выяснить, прежде чем начать строить лодку.

Ворон полез в свой рюкзак и достал маленький бинокль, с которым никогда не расставался. Сунув пистолет в кобуру, он поднес бинокль к глазам и внимательно осмотрел океанскую гладь.

– Там что-то черное. И довольно большое, – сообщил он. – Не могу сказать точно. Вроде тех здоровенных осетров, которых мы ловили в Миссури и Миссисипи, а то и побольше. – Он смахнул со лба пот и вновь поднял бинокль. В поле его зрения попал ближайший остров, километрах в четырех, и кроу, внезапно вздрогнув, стал пристально рассматривать его. – Нейджи, я хочу, чтобы ты тоже взглянул на это. И думаю, пока нам лучше держать эту новость при себе.

– А? Что? – Нейджи тоже сунул пистолет в кобуру и взял протянутый бинокль.

– Вон тот остров. На пару градусов правее, где берег сужается. Прямо над этим местом.

Арнольд Нейджи быстро нашел то, о чем говорил кроу, и тоже непроизвольно вздрогнул.

– Этот ряд деревьев слишком ровный, – негромко пробормотал он. – За девятьсот лет такой порядок едва ли сохранился бы. Их явно сажали недавно, и кто-то ухаживает за посадками, но это не Главная Система.

– Флибустьеры? – предположил Ворон. Нейджи вздохнул:

– Возможно, хотя и сомнительно. У них другие обычаи. Может быть, потерпевшие крушение, но такое совпадение уже за пределами реальности. Здесь же тысячи островов. Так, так... Похоже, у флибустьеров были свои причины держаться подальше от этой планеты. Кажется, это гораздо более развитый прототип, чем мы думали.

– Ты хочешь сказать, населенный?

– Похоже на то. Вот только кем?

– Или чем? – добавил Ворон. Они сообщили на корабль.

– Час от часу не легче, – с досадой заметил Козодой. – Возможно.., даже скорее всего нам придется пересмотреть наши планы насчет этой планеты. Вокруг достаточно места.

– Нет, – возразил Звездный Орел. – Идеально подходящих планет не существует, кроме той, на которой вы родились, а корабль не приспособлен для длительного проживания. Я намерен провести серьезную модификацию, а это требует времени и отсутствия на борту людей. И потом, он не годится для того, чтобы в нем рождались дети. Состояние невесомости неплохо, пока ребенок находится в утробе матери, но появиться на свет он должен там, где будет с самого начала чувствовать силу тяжести.

Козодою пришло в голову, что Звездный Орел намного больше беспокоится о Хань, чем обо всех остальных, но он понимал, что настаивать не стоит. Пилот имел свободную волю в полном смысле этого слова, а поскольку он один контролировал доступ к обширным банкам данных и межзвездным двигателям, его мнение было решающим. Козодой впервые с удивлением осознал, что между маленькой беременной женщиной, которой через несколько дней или недель предстояло рожать, и машинным разумом, к которому она подсоединялась, установились свои, удивительные отношения. Чувствовал ли – мог ли чувствовать – Звездный Орел то, что чувствуют люди? И сейчас – оберегал ли он ее или, наоборот, себя, опасаясь изменений в ее психике? Козодой вздохнул. Узнать это было невозможно.

– Ладно, но лагерь нужно разбить подальше от воды и поближе к трансмьютеру. Было бы неразумно вторгаться в чужие владения. И надо наконец позаботиться о периметре. Нас слишком мало, чтобы нести круглосуточную вахту.

– Согласен, ремонтники займутся этим в ближайшее время, но все же вам всем необходимо постоянно носить оружие. А если это все же окажутся люди, в любом смысле слова, надо установить с ними контакт и попробовать договориться.

– Если это люди, то они, возможно, не настроены первыми начинать переговоры, – ответил Козодой. – А если мы пожалуем в гости без приглашения, они могут запросто расценить это как нарушение территориальных прав. А это означает войну и...

Его перебил скрипучий голос Ривы Колль:

– Если мы не сможем одолеть даже их, то какого черта нам браться за Главную Систему?

Козодой поморщился, чувствуя себя во главе кавалерийского отряда, атакующего стойбище индейского племени. Он хлопнул себя по колену:

– Ну что ж, идем!