"Заклинание любви" - читать интересную книгу автора (Берристер Инга)

7

События развивались совсем не так, как планировали Дженна и Саймон. Они пробыли во Франции уже неделю, но, вместо того чтобы убедить своих родственников, что не подходят друг другу, похоже, добились обратного результата. Старшие Таундсены и Хэрриет, похоже, считали их прекрасной парой.

Дженна нервничала, и даже и не столько потому, что их с Саймоном план провалился, сколько из-за того, что сама угодила в ту же ловушку. Она порой начисто забывала, что их помолвка – фиктивная. И Саймон был виноват в этом не меньше, чем их родственники.

Вместо того, чтобы постоянно затевать ссоры, которые в конце концов должны были привести к закономерному разрыву, Дженна обнаружила, что у них с Саймоном на удивление много общего. Их точки зрения очень часто совпадали, хотя она считала себя мягкосердечной и придерживалась либеральных взглядов, а Саймон был жестче и явно более консервативен. Например, когда Дженна поделилась своими опасениями, что, став новым владельцем Бридж-хауса, он может уничтожить окружавшие владение живые изгороди, в которых гнездилось множество птиц. Саймон тут же заверил, что не собирается делать ничего подобного, обнаружив при этом удивительную для такого циника чуткость..

Родственники, разумеетсй, были в восторге, что молодые поселятся так близко от них. Дженна так и не могла понять, зачем Саймону понадобилось покупать этот большой дом, явно рассчитанный на семью, – разве что он рассматривал его как средство вложения капитала или собирался поселиться там, когда на самом деле женится.

Теплыми летними днями они осматривали окрестности или сидели на берегу реки, наблюдая за рыбами и лениво обмениваясь между собой репликами. Иногда Саймон рассказывал какие-нибудь истории из адвокатской практики, и Дженна ловила себя на мысли, что с интересом вникает в проблемы, о существовании которых прежде и не подозревала.

Вопрос о собственной работе, или, точнее, об ее отсутствии, отошел в ее сознании на второй план. Девушка только надеялась, что сможет подыскать новое место.

Как-то раз за чаем миссис Таундсен спросила Саймона:

– Что ты собираешься делать с лондонским домом?

– Думаю пока его сохранить. Я могу останавливаться в нем, когда судебные дела задержат меня в городе, к тому же Дженне наверняка иногда захочется приехать, чтобы походить по магазинам.

– Надеюсь, с Сюзи все в порядке, – вздохнула мать Саймона. – Не представляю, куда она подевалась на этот раз… Она говорила, что собирается провести отпуск с другом. – Миссис Таундсен не видела, как Саймон и Дженна переглянулись. – Но ничего, ключ от дома у нее есть, и я оставила ей записку, где мы и на сколько времени уехали. – Она снова вздохнула, на этот раз мечтательно. – Ах, Дженна, ты так часто гостила у нас в детстве. Кто бы мог подумать, что вы с Саймоном поженитесь… Вы тогда все время ссорились.

– О, Дженна уже тогда меня любила, правда, милая?

Насмешливые нотки в голосе Саймона развеселили всех. Но девушка, метнув на него сердитый взгляд, пробурчала:

– Да, в детстве я была по уши влюблена в тебя.

Хэрриет Соумс дипломатично сменила тему, спросив отца Саймона, как поживают его цветы.

Джордж Таундсен хлопотал над любимыми растениями почти круглый год и очень гордился своим дельфиниумом, который не раз приносил ему призы на выставках. Он принялся подробно объяснять, как организовал уход за цветами в свое отсутствие, и Дженна, извинившись, ушла в дом.

Ее комната находилась под самой крышей, и даже при открытых окнах там было жарко. Девушка села на кровать и уронила голову на руки.

Все пошло наперекосяк. С каждым днем они с Саймоном все глубже увязали в паутине собственного обмана. Хуже всего, что, заглянув в свое сердце, Дженна вынуждена была признать: рассказать правду ей мешает не только боязнь расстроить Таундсенов и бабушку. Какая-то часть ее души не желает возвращаться к реальности, с удовольствием купаясь в мечтах о том, чтобы она и Саймон в самом деле стали женихом и невестой.

Дженна резко поднялась, пытаясь выкинуть из головы опасные мысли, но они упорно не желали уходить.

Случилось ужасное, – она полюбила Саймона. Это открытие поразило ее, как удар грома. Девушка обхватила себя руками, словно это могло облегчить терзающую ее боль. Она бы и хотела отмахнуться от своих чувств, сделать вид, что их нет вовсе, да было поздно. Только сейчас Дженна поняла, что все эти годы поддерживала в себе? неприязнь к Саймону именно потому, что подсознательно чувствовала свою уязвимость? И вот теперь…

– Дженна, что случилось? У тебя что-то болит?

Саймон поднялся за ней в комнату – не иначе как разыгрывая роль заботливого жениха. Дженна инстинктивно попятилась от него, не зная, что глаза ее потемнели от боли.

Он обнял ее за плечи, и девушка почувствовала на виске его теплое дыхание. Она поспешно наклонила голову, чтобы он не мог видеть ее лица.

– Что случилось? – повторил он.

Он слегка встряхнул ее, как, бывало, делал в прежние времена. В Дженне проснулась злость.

– Что случилось? И ты еще спрашиваешь? Саймон, ты что, сам не видишь, что все пошло не так, как мы планировали! Мы должны были убедить твоих родителей и мою бабушку, что из нас получилась бы ужасная пара, а добились обратного!

– Возможно, они знают нечто, чего не знаем мы, – шутливо предположил Саймон. – Может, нам стоит забыть о своих планах и согласиться с ними.

Дженна застыла. Она понимала, что он всего лишь шутит, но как же ей было больно!

Саймон почувствовал ее напряжение.

– Я понимаю, тебе тяжело, расслабься.

Она сама не заметила, как это произошло, но ее голова оказалась лежащей на плече Саймона, и ей вдруг показалось, что она обрела дом после долгих скитаний. Как было бы хорошо и вправду расслабиться, переложив тяжесть проблем на эти сильные плечи, и признаться ему в своих чувствах…

В мозгу Дженны зазвенел сигнал тревоги. Девушка снова напряглась, испугавшись, что опасно близка к тому, чтобы попасть в недопустимую зависимость от Саймона. Она слишком вошла в роль невесты, – наверное, потому, что ей в глубине души хотелось верить в реальность их выдумки.

– Успокойся. Разве дела так уж плохи? – уговаривал Саймон.

Но от его насмешливого сочувствия ее глаза заволокли слезы.

– Терпеть не могу обманывать близких, – пробормотала Дженна. Это была лишь часть правды – та часть, которую она могла без опаски открыть. – Нам придется им все объяснить.

Она же собиралась сказать совсем не это! Если Саймон согласится, ее мечтам придет конец. Дженна почувствовала, как он напрягся, словно разделяя ее отчаяние. Но затем он небрежно заметил:

– Давай пока оставим все, как есть, ладно? Вот увидишь, в конце концов все образуется.

Дженне показалось, что он легко коснулся губами ее волос, и она удивленно подняла голову. Губы ее слегка приоткрылись. Руки Саймона, державшие ее за плечи, сжались крепче.

– Ты ведь понимаешь, как наши родные истолкуют наше отсутствие? Если мы задержимся еще на несколько минут, мама придет звать нас вниз, – прошептал он изменившимся, чуть охрипшим голосом.

Эти непривычные нотки заставили Дженну затрепетать. Она посмотрела ему в глаза и открыла было рот для ответа, но Саймон поцелуем заставил ее молчать.

Дженна попыталась бороться с поднимавшимся в ней желанием, но битва была проиграна, не успев начаться. Издав тихий стон удовольствия, она прильнула к Саймону и отдалась во власть желанию, которое так долго зрело в ней. Характер поцелуя изменился, губы Саймона стали более настойчивыми…

– Саймон, Дженна, куда вы пропали?

Голос миссис Таундсен вернул Дженну к реальности. Отпрянув от Саймона, она опустила лицо, боясь выдать себя.

– Все в порядке, мама, мы уже спускаемся! – крикнул он и, не глядя на Дженну, открыл дверь, пропуская ее вперед.

В этот вечер все были приглашены в гости к той самой паре, у которой Таундсены и Хэрриет Соумс обедали в день приезда Дженны и Саймона. По-видимому, Лебраны вели светский образ жизни. Мадам Лебран до замужества жила и работала в Париже и, переехав в провинцию, изо всех сил старалась не превратиться в «домашнюю клушу», как она выражалась. У них с мужем было двое детей, которые уже выросли и уехали учиться в Париж. Дженна слышала о Лебранах только хорошее, но, несмотря на это, она не очень рвалась в гости – в основном потому, что не хотела, чтобы об их помолвке узнал кто-то еще.


Одеваться не хотелось, и девушка все еще раздумывала, какое из двух привезенных с собой платьев выбрать, когда в ее спальню вошла бабушка.

Дженну всегда поражала не только женственная элегантность пожилой леди, но и ее неиссякаемая энергия. Бабушка сумела заполнить зияющий провал в жизни осиротевшей девочки и стала для нее надежной опорой, мудрым советчиком и образцом того, какой должна быть женщина. Хэрриет Соумс была творцом собственной судьбы и живым подтверждением тезиса, что женщина может не просто выжить, но и вести полноценную и счастливую жизнь без мужчины.

Подростком Дженна как-то раз спросила бабушку, почему та не вышла замуж второй раз. Хэрриет ответила, что не рассчитывала найти человека, который мог бы сравниться с романтическим образом ее молодого мужа, сохранившимся в воспоминаниях.

– Во всяком случае, Дженна, так я объясняла это себе и другим. Вероятно, на самом деле я просто стала независимой и слишком дорожила своим образом жизни, чтобы его менять.

Дженна показала бабушке два платья, висевшие рядом на вешалке.

– Не могу решить, что мне надеть.

– По-моему, вот это выглядит симпатично, и в нем не будет жарко. – Пожилая леди пощупала хлопчатобумажную ткань скромного голубого платья в белый горошек с матросским воротником и сквозной застежкой на спине. – Дженна, что-то случилось?

Девушка тут же отвернулась, чтобы бабушка не видела выражения ее лица.

– Нет, все в порядке. – Она почувствовала себя девчонкой, застигнутой за похищением конфет из буфета.

– Дорогая, я не хочу показаться любопытной или вмешиваться в твою жизнь…

– По-моему, ты была рада нашей помолвке.

– Ты знаешь, что Саймон мне нравится, и это не зависит от ваших с ним отношений, но сейчас важны не мои симпатии и антипатии, а твои. Прости, если я лезу не в свое дело, но… – Поколебавшись, миссис Соумс тихо спросила: – Ты его любишь?

По крайней мере на один вопрос Дженна могла ответить честно.

– Да, люблю.

– Я никогда не считала любовь панацеей от всех бед. Саймон – хороший человек и сильная личность, но ты тоже не слабая, только, вероятно, пока этого не осознала.

– Все произошло слишком быстро. – Это тоже была правда.

– Что ж, у вас достаточно времени… Или проблема как раз в этом? Вы вместе и при этом порознь? Я догадываюсь, что Саймон – мужчина с высокими сексуальными потребностями, должно быть, этот отпуск дается ему нелегко. А, может, и тебе тоже…

Когда дело касалось секса, бабушка не выбирала выражений, и Дженна никогда не испытывала смущения, обсуждая с ней самые щекотливые темы. Хотя их разделяло сорок лет, Хэрриет Соумс всегда была сторонницей говорить на темы морали откровенно и искренне. Она сумела внушить внучке, что самоуважение гораздо важнее мнения сверстников, и с годами Дженна все больше убеждалась в мудрости этого жизненного принципа.

– Честно говоря, меня удивляет, что Саймон решил провести с нами так много времени. Мне кажется, он должен страдать от… некоторой неудовлетворенности.

Миссис Соумс вскинула брови, словно приглашая Дженну к разговору, но не настаивая.

– Нет, бабушка, не думаю. Все произошло так быстро, что мы оба в какой-то степени потрясены. После стольких лет взаимной неприязни…

Седые брови снова поползли вверх, в ясных голубых глазах пожилой женщины заиграли огоньки.

– Полно, Дженна, пусть я старуха, но глаза-то у меня на месте. Может, ты и продолжала злиться на него, но Саймон давным-давно избавился от неприязни к тебе…

Их разговор прервал стук в дверь.

– Дженна, нам пора ехать, – окликнул из коридора Джордж Таундсен.

– Я спущусь и скажу, что ты уже идешь… Но помни, детка, брак – дело серьезное, он должен быть нужен тебе самой, а не кому-то еще. Поверь мне, если всю жизнь думать только о том, что скажут другие, ты никогда не сможешь быть самой собой и когда-нибудь горько об этом пожалеешь.

Да, Хэрриет дала ей пищу для размышлений. Но беда в том, что Дженна не могла рассказать бабушке всю правду.

Дом Лебранов, стоявший на самом краю поселка, скорее можно было назвать небольшим замком, хотя окружавшие его виноградники пошли с торгов много лет назад.


Дорога поднималась в гору, и, оглянувшись, Дженна увидела позади превосходный вид на реку и протянувшиеся за ней поля. Они подъехали к увенчанным башенкой воротам, сложенным, как и все дома в поселке, из красного песчаника. Высокие старые деревья по обе стороны от аллеи придавали ей некую тевтонскую строгость. Когда Дженна поделилась своими впечатлениями с Саймоном, тот рассмеялся.

– Только вчера отец рассказал мне, что замок некоторое время принадлежал немецкому промышленнику. Он приобрел его после разгрома Наполеона, но потом потерпел неудачу с виноделием и снова продал. Вероятно, он и посадил эти деревья.

Перед замком был разбит красивый парк с миниатюрными живыми изгородями и дорожками, посыпанными все тем же красным песчаником.

Как только машины остановились, хозяева вышли встречать гостей. Мадлен Лебран оказалась невысокой, немного пухленькой женщиной с темными волосами, уложенными в гладкий пучок. Она была одета в элегантное черно-белое платье с единственным украшением в виде пары крупных жемчужных серег.

Пьер Лебран, высокий и худой, выглядел также весьма благородно. Пожалуй, именно таким она представляла себе настоящего адвоката, подумала Дженна, отвечая на приветствие хозяина.

– Так это и есть ваши жених и невеста? Должно быть, вы очень рады, – сказала Мадлен миссис Таундсен. – Признаюсь, я с нетерпением жду того дня, когда наша Мари-Клэр выйдет замуж. Мсье Лебран сказал что-то по-французски, и она, улыбнувшись, пояснила. – Пьер напоминает мне, что нашей дочери только восемнадцать лет, и, поскольку она готовится стать врачом, ей предстоит много лет учиться. Разумеется, в нынешние времена все иначе. В наши дни женщины не помышляли о работе, замужество само по себе считалось карьерой. Нужно было заниматься детьми и выполнять определенные обязанности, связанные с бизнесом мужа. – Она повернулась и пригласила гостей в дом. – Честно говоря, я немного завидую современным молодым девушкам, но никому не дано объять необъятное, а современный мир гораздо суровее, чем тот, в котором росла я. Как я ни люблю Париж, все же порой он кажется мне чужим и даже пугает.

Дженна в пол-уха слушала, как Элен Таун-дсен согласилась с хозяйкой и, в свою очередь, поделилась с ней сомнениями по поводу безопасности некоторых улиц Лондона.

Они стояли в вестибюле. Пол был выложен в шахматном порядке ромбами черно-белой кафельной плитки. Широкая мраморная лестница, обильно украшенная затейливой резьбой, вела в жилую часть дома.

Несколько затянувшийся официальный обед оказался все же не так скучен, как можно было ожидать. Кроме них присутствовало еще четверо друзей четы Лебранов. Дженну позабавило, что Саймона называли «молодым человеком». Впрочем, он вел себя безупречно и, спокойно и учтиво отвечая на вопросы хозяина, ничем не показал, что в профессиональном плане далеко обогнал сельского адвоката мсье Лебрана.

После обеда все переместились в гостиную, куда подали кофе и превосходный шоколадный бисквит домашнего изготовления. Саймон стоял рядом со стулом Дженны, и девушка буквально кожей ощущала его присутствие. Дошло до того, что, когда он наклонился, чтобы взять кофе, она инстинктивно отпрянула, покрывшись гусиной кожей.

Саймон нахмурился, его глаза чуть заметно потемнели, а губы сжались в тонкую линию. Удивительно, с какой стати он так остро реагирует на какое-то незначительное движение с ее стороны, подумала Дженна, это же просто нелепо. Но сомневаться не приходилось, было ясно, что Саймон разгневан.

Около одиннадцати часов мадам Лебран тактично намекнула гостям, что пора расходиться. Мистер Таундсен с женой и бабушкой Дженны уехали первыми, Саймон и Дженна отправились вслед за ними. Эмоциональное напряжение притупило наблюдательность Дженны, и только когда они успели проехать несколько километров, она заметила, что Саймон свернул с главной дороги и сбавил скорость, готовясь остановиться на ближайшей придорожной площадке.

– Что такое… Саймон, зачем ты останавливаешься? – растерянно спросила она. – Все удивятся, куда мы подевались.

– Ничего подобного, – ровным голосом ответил он, выключая мотор. – Как раз наоборот, я уверен, они сразу догадаются, зачем мы отстали.

По внезапно изменившемуся выражению его лица Дженна поняла, что он имел в виду. Она тут же вспыхнула, глаза гневно сверкнули.

– Почему ты отшатнулась от меня за обедом?

Он начал без предисловия, лишив Дженну возможности сделать вид, что она не понимает, о чем речь. Но что она могла ответить? Не говорить же ему правду, которая состояла в том, что она ощущала его присутствие с такой невыносимой остротой, что у нее было только два пути: либо отпрянуть, либо выдать свои чувства перед всеми, включая самого Саймона. Страх придал Дженне сил защищаться.

– А что мне, по-твоему, полагалось делать? – парировала она. – С готовностью упасть в твои объятия? Кажется, мы не собирались разыгрывать влюбленную парочку, которая только о том и мечтает, чтобы остаться наедине.

После непродолжительной паузы Саймон тихо заметил:

– Но я всего лишь наклонился за чашкой кофе. Если ты усматриваешь в этом какой-то намек на поведение пылкого любовника, то у меня невольно возникает вопрос, что же за от ношения были у тебя с мужчинами?

Даже если бы Саймон прокричал эти слова, то не смог бы потрясти Дженну сильнее. Охваченная слепой паникой, она бросилась в ответную атаку, – не задумываясь, не выбирая выражений, стремясь только к тому, чтобы помешать ему узнать правду.

– Да как ты смеешь острить на мой счет? Если ты меня не возбуждаешь, это еще не означает, что я холодная женщина! Или тебе трудно смириться с тем, что я к тебе равнодушна? Что ж, очень жаль, но ничем не могу тебе помочь. Вероятно, я первая, кого не сразило наповал твое обаяние, но…

Саймон так резко рванул машину с места, что Дженну отбросило на спинку сиденья. Ей еще не доводилось видеть его таким. Девушка сама испугалась, осознав, до какой степени он разозлился. На миг у нее даже возникло трусливое желание во всем признаться, но она быстро подавила его.

В горле запершило от слез, глаза защипало. Дженна поняла, что больше не в силах терпеть эту муку. Ну почему, почему Саймон не может просто объяснить родителям, что они ошибаются?

Как только машина подъехала к коттеджу, Дженна, сославшись на головную боль, сбежала к себе в комнату. Бабушка как-то странно посмотрела на нее, но если у нее и возникли какие-то подозрения, то она оставила их при себе.

– Иди отдохни, дорогая, ты всегда плохо переносила жару, – сказала Хэрриет.

Словно в наказание за обман утром Дженна действительно проснулась с больной головой, но она знала, что причина скорее в эмоциональном напряжении и бессонной ночи, нежели в погоде. Чувствуя себя совершенно разбитой, девушка оделась и спустилась вниз. Ее ждало известие о том, что Саймон отправился в ближайший город, чтобы узнать, нельзя ли там отремонтировать проколотое колесо.

– Раз уж он будет в городе, то я поручила ему заодно купить продукты, – пояснила миссис Таундсен. – Здесь неплохие магазины, но делать покупки во французских супермаркетах так же скучно и утомительно, как и в английских. А мы сегодня поедем наконец на экскурсию по подземной реке.

– Вот и пойми эту женщину, – добродушно проворчал отец Саймона. – Сначала она весь год жалуется, что ей не хватает солнца, а когда наконец наступила жара, рвется под землю, чтобы плавать на лодке по темной холодной реке.

Дженна принужденно рассмеялась и отклонила предложение присоединиться к ним.

– Наверное, я разленилась, но мне никуда не хочется ехать. Лучше пойду на берег и поваляюсь на солнышке.

– Ничего, Саймон уехал ненадолго. Мы вернемся только к вечеру, так что готовить для нас не надо. Джордж обещал для разнообразия сводить нас с Хэрриет в ресторан.

Через полчала они уехали. Дженна поднялась к себе и переоделась в купальник-бикини. У нее было свое любимое местечко на берегу – уединенное, тихое, затененное деревьями, – словом, райский уголок. Взяв с собой пару яблок, солнечные очки и увлекательный толстый роман в мягком переплете, девушка ушла на реку.

Стоило ей расположиться на травке и раскрыть книгу, как она с головой углубилась в чтение, позабыв обо всем на свете. Дженна всегда спасалась таким образом от уныния, но на этот раз ей нужно было спрятаться от реальности в вымышленном мире. А почему бы и нет? В конце концов, чего плохого в том, что книга поможет ей немного снять стресс. Она так отчаянно боялась выдать себя, что каждый прожитый день только усиливал ее внутреннее напряжение.

После полудня Дженна ушла от жары в дом и приготовила себе на ланч салат. Саймон все еще не вернулся, и девушка подозревала, что он нарочно тянет время. Казалось нелепым предполагать, что он испытывает те же чувства, что и она, хотя это вполне объясняло бы вчерашнюю столь не характерную для него вспышку темперамента.

После ланча Дженна приняла прохладный душ, переоделась и, намазавшись солнцезащитным кремом, вернулась на берег. Солнце падало уже с другой стороны, деревья отбрасывали на реку густые тени. Устроившись под огромным вязом, девушка задремала под убаюкивающее журчание воды.

Ее разбудил мужской голос. В первый момент ей показалось, что это Саймон, но потом она расслышала незнакомый акцент.

Дженна открыла глаза и увидела склонившегося над ней высокого мужчину с темно-русыми волосами, чуть выгоревшими на концах. У незнакомца были добрые голубые глаза и приятная, чуть робкая улыбка.

– Извините, – начал он на ужасном французском.

Девушка улыбнулась.

– Я англичанка.

– О, замечательно! Может быть, вы сможете мне помочь. Похоже, я заблудился. Я ищу фермерский дом, в котором остановились мои знакомые, кажется, он должен быть где-то здесь, но, видимо, я свернул не в ту сторону. Вы случайно не знаете Таундсенов?

Дженна встала, отряхивая шорты.

– Вы вовсе не заблудились, а пришли как раз куда нужно. Меня зовут Дженна.

– Ну, конечно, мне следовало сразу узнать нас по описанию Саймона! – Мужчина добродушно усмехнулся. – Честно говоря, я думал, что он преувеличивает, но теперь вижу, что это не так. Позвольте представиться: Джон Камерон. Не знаю, говорил ли он вам обо мне.

Мужчина протянул руку, и Дженна машинально пожала ее. Она бы не слишком удивилась, если бы Джон узнал о ней от Сюзи, но от Саймона?..

– Да, я о вас слышала.

– Я оказался во Франции по делам и подумал, что было бы неплохо заодно устроить себе короткий отпуск. Я знал, что родственники Саймона сняли этот коттедж, вот и решил напроситься к ним в гости на несколько дней. Мы с Сюзи договаривались… – Он умолк, не договорив, и внезапно спросил: – Она здесь?

Дженна с самого начала ждала этого вопроса. Она с сожалением покачала головой.

– Нет, к сожалению, ее здесь нет.

Так вот, значит, каков он – мужчина, за которого Саймон хотел выдать свою сестру. Девушка незаметно рассматривала Джона. Под внешней застенчивостью чувствовался жесткий независимый характер. Судя по всему, этот человек умеет быть упорным в достижении своих целей, и его появление здесь – лишнее тому подтверждение. Пожалуй, такой муж подошел бы легкомысленной Сюзи, решила она. Ох, подружка, от такого не очень-то убежишь.

– Так когда вы ее ждете? – не унимался Джон.

Дженна снова покачала головой и, стараясь смягчить удар, добавила:

– Она может объявиться в любой момент, вы же ее знаете.

Девушка не собиралась объяснять, что Сюзи, возможно, уже вышла замуж за другого. Эту неприятную миссию она решила оставить для Саймона.

– Вы проголодались?

– О, я не хочу вас затруднять.

– Вы и не затрудните, я все равно собиралась приготовить ужин для себя. Все остальные разъехались, но думаю, ждать осталось не долго. А Саймону уже давно пора было бы вернуться.

Только сказав это, Дженна вдруг поняла, каким длинным и одиноким показался ей день без Саймона. Если бы их помолвка была настоящей, если бы они любили друг друга, они могли бы провести этот день наедине…

Испугавшись интимного направления, которое приняли ее мысли, Дженна заспешила к дому.

Интересно, Джон Камерон забронировал номер в отеле или собирается остановиться в доме? В коттедже оставалось еще две пустых спальни.

Сообразить небольшой ужин для двоих оказалось не сложно. Взяв подносы с едой, они устроились в патио, ведя непринужденный разговор. Джон не спросил, что она делает на ферме с Таундсенами, а Дженна не стала проявлять инициативу. Незачем вовлекать в эту историю еще одного человека, и без того все слишком запуталось.

С дороги послышался знакомый гул мотора «астон-мартина». Дженна словно окаменела, залившись краской, и тут же разозлилась на себя. Какая глупость, она реагирует как подросток, у которого вдруг появился шанс увидеть своего кумира.

Хлопнула дверь автомобиля, и неподвижность Дженны сменилась лихорадочной активностью. Она встала так поспешно, что потеряла равновесие и чуть не упала. Джон Камерон, как истинный джентльмен, вскочил и успел вовремя поддержать ее. Дженна смущенно поблагодарила и уже собиралась отойти от него, когда из-за угла дома вышел Саймон.

– Привет! – окликнул его Камерон.

Тот помедлил, прежде чем ответить на приветствие, и ей стало интересно, заметил ли Джон, как Саймон внезапно помрачнел, переводя взгляд с друга на Дженну и обратно. Будь это любой другой мужчина, она бы приписала этот недобрый взгляд из-под прищуренных век ревности, вполне естественной реакции любовника-собственника, заставшего свою женщину буквально в объятиях другого мужчины. Но ведь это Саймон…

Отвергнув свое нелепое предположение, Дженна отступила в сторонку, давая мужчинам возможность поздороваться. Как ни странно, Саймон словно не заметил протянутой руки Джона. Вместо этого он подошел к Дженне и обнял ее за талию.

– Прошу прощения, что задержался. Ремонт проколотой шины занял больше времени, чем я рассчитывал.

Он стоял так близко, что Дженна ощущала запах его пота, который подействовал на нее так возбуждающе, что ей вдруг захотелось развернуться и прижаться к Саймону всем телом. Да что с ней такое?! Стараясь сохранять хотя бы видимость хладнокровия, она сказала:

– Джон приехал около часа назад, он думал, что заблудился, а потом наткнулся на меня…

– Мы с Дженной решили пожить здесь с родными в преддверии нашей свадьбы, – перебил ее Саймон.

В его тоне слышалось такое откровенное предостережение, что Дженна удивленно заморгала. Неужели он вообразил, что она и Джон… Должно быть, Саймон слишком вошел в роль жениха, которую сам же себе и навязал, кисло подумала девушка, отстраняясь от него.

– Вам, наверное, о многом нужно поговорить. Я пойду к себе, – сказала она.

В детстве Дженна испытывала нечто вроде благоговения перед мужественностью Саймона, но никогда не представляла его в роли ревнивого мужа. А сейчас он вел себя, как любой влюбленный мужчина… Впрочем, никакой он не влюбленный, все это не более чем игра.

И все же остаток дня она провалялась на кровати, самым постыдным образом грезя о том, что Саймон ее любовник, что он ревнует…

Услышав, что подъехала машина Таундсенов, Дженна встала. Все тело ныло, но она решила, что нечего жалеть себя. Сама виновата, не нужно было предаваться глупым фантазиям.