"Похитители Плоти" - читать интересную книгу автора (Финней Джек)

Глава 7

Мы сидели на траве на обочине перед домом Джека рядом с моей машиной и курили, глядя на город внизу. Я нередко видел его таким, возвращаясь с ночных вызовов. Верхушки крыш были еще серые, бесцветные, но уже во всем городе окна отблескивали розовыми вспышками в почти прямых лучах восходящего солнца. На наших глазах матовые окна приобретали более яркий оттенок по мере того, как краешек солнца медленно поднимался из-за горизонта. Кое-где над трубами заклубились тоненькие струйки дыма.

Джек пробормотал, скорее про себя, качая головой и рассматривая игрушечные домики внизу:

– Страшно даже подумать, сколько этой гадости сейчас находится в городе, спрятанной в потайных местах…

Мэнни улыбнулся:

– Ни одной, – произнес ом, – ни единой.

Мы уставились на него.

– Послушайте, – спокойно начал он, – вы действительно держали тайну в руках – настоящую тайну. Чье это было тело? Где оно сейчас?

Мы сидели слева от него, и Мэнни повернул голову, чтобы проследить за выражением наших лиц, а потом добавил:

– Но это вполне нормальная тайна. Может, убийство, не знаю. Но, что бы это ни было, оно в пределах человеческого знания, и не нужно делать из него нечто большее.

Я раскрыл рот, чтобы возразить, но Мэнни покачал головой.

– Вот послушайте, – тихо проговорил он. Сложив руки на коленях, зажав в пальцах сигарету, дым от которой свивался колечками возле его смуглого лица, Мэнни всматривался в просыпавшийся город. – Человеческий разум – это удивительно интересная вещь, но не знаю, сможет ли он когда-нибудь познать себя. Может быть, все остальное – от атома до Вселенной, – но только не себя.

Он повел рукой, указывая на крохотный, словно из табакерки, городок, который отблескивал внизу в первых лучах утреннего солнца.

– Вон там, в Санта-Мире, неделю или десять дней назад кто-то породил манию, будто один из членов его семьи не тот, кем кажется, а самозванец.

Это не слишком распространенная мания, но временами она случается, и каждый психиатр рано или поздно сталкивается с ней. Обычно он имеет некоторое представление, как ее лечить.

Мэнни улыбнулся нам.

– Но на прошлой неделе я зашел в тупик. Это не просто мания, ведь только в одном городе наблюдалось больше дюжины таких случаев, и все на протяжении нескольких дней. Я еще никогда не встречался с таким за всю свою практику и совсем растерялся. – Мэнни последний раз затянулся сигаретой и отшвырнул ее в пыль. – Но потом я кое-что подчитал, обновил в памяти то, что не должен был забывать раньше. Вы когда-нибудь слышали о маттунском маньяке?

Мы только покачали головами.

– Так вот, – Мэнни оперся о колено сцепленными пальцами. – Маттун – это городок в Иллинойсе, с населением около двадцати тысяч человек, и там произошло такое, что попало во все учебники психиатрии.

2 сентября 1944 года среди ночи какая-то женщина позвонила в полицию: кто-то пытался задушить ее соседку ядовитым газом. Эта соседка проснулась около полуночи; ее муж работал в ночную смену. Комната была заполнена необычным, сладковатым, тошнотворным запахом. Она попыталась встать, но ноги у нее парализовало. Женщина смогла доползти до телефона и позвонить соседке, а та сообщила в полицию.

Полицейские приехали и сделали, что могли: дверь была открыта, так что попасть в комнату можно было, но в доме, естественно, никого не было. На следующую ночь полиция получила еще один вызов, и снова нашла полупарализованную женщину, которую ужасно тошнило: кто-то пытался убить ее ядовитым газом. В ту же ночь аналогичный случай произошел в противоположной части города. А когда уже более чем на дюжину женщин были совершены нападения именно таким образом, полиция поняла, что имеет дело с психопатом – маньяком, как его прозвали газеты.

Мэнни сорвал какое-то растение и принялся обрывать с него листья.

– Как-то ночью одна женщина увидела незнакомого мужчину. Она проснулась и заметила его силуэт в раскрытом окне своей спальни. Он якобы брызгал каким-то ядохимикатом внутрь комнаты. На нее подуло запахом газа, она закричала, незнакомец убежал. Но женщина хорошо рассмотрела его со спины: он был высокий, очень худой и носил что-то вроде жокейской кепочки.

Теперь вмешалась полиция штата, потому что только за одну ночь семь женщин были отравлены газом и наполовину парализованы. В городок понаехали репортеры из «Ассошиэйтед пресс», «Юнайтед пресс» и почти всех чикагских газет; вы можете найти в их подшивках материалы об этом деле. И вот по ночам в Маттуне, штат Иллинойс, в 1944 году на улицах патрулировали машины с автоматчиками, соседи организовали отряды самообороны и по очереди охраняли свои кварталы; но нападения продолжались, а маньяка не находили.

Наконец, в одну из ночей город патрулировали восемь групп на автомашинах, оснащенных радиостанциями. В городской больнице врачи были наготове. И вот полиция получила вызов, как обычно, от женщины, едва способной говорить, ее отравил газом сумасшедший. Меньше чем за минуту патрульная группа оказалась в ее доме; потерпевшую мигом доставили в больницу. – Мэнни усмехнулся. – Врач ничего у нее не нашел, абсолютно ничего. Ее отправили домой; поступил другой вызов, вторую женщину привезли в больницу, осмотрели и тоже отослали домой. Это продолжалось целую ночь.

Поступали вызовы, женщин за две минуты осматривали в больнице, и всех без исключения возвращали домой.

Наступило долгое молчание. Мэнни внимательно всматривался в наши лица, а потом сказал:

– Случаи той ночью были последними в Маттуне. Эпидемия кончилась.

Маньяка не нашли, потому что его никогда не было. – Он удивленно покачал головой. – Массовая истерия, самовнушение, называйте как хотите – вот что произошло в Маттуне. Почему? – Мэнни пожал плечами. – Не знаю. Мы даем этим вещам названия, но не понимаем их сути: все, что мы знаем наверняка, – это то, что такие вещи имеют место.

Видимо, Мэнни понял по выражению наших лиц, что мы упорно не желаем верить тому, что он рассказывал, потому что повернулся ко мне и терпеливо продолжал:

– Майлз, ты, наверное, читал в колледже о «танцующей болезни», которая охватила Европу лет двести назад. – Он взглянул на Джека. – Удивительная вещь, – заметил он. – Поверить невозможно, что это было. Целые города вдруг начинали танцевать: сначала один человек, потом другой, за ними все мужчины, женщины и дети, пока не подали мертвыми или истощенными. Это бедствие распространилось по всей Европе. «Танцующая болезнь» – о ней можно прочесть в энциклопедии. Она продолжалась, кажется, целое лето, а потом прекратилась. Исчезла. Люди не могли понять, что же, черт побери, с ними произошло. – Мэнни сделал паузу, глядя на нас, и пожал плечами. – Вот так. В эти вещи трудно поверить, пока не увидишь собственными глазами, и даже, когда увидишь.

– Именно это и произошло в Санта-Мире, – он показал на город, раскинувшийся между холмами. – Новость распространялась, сначала тайком.

Нашептывали, как и в Маттуне: кто-то считает, что ее муж, или сестра, или тетя, или там дядя на самом деле самозванец, которого невозможно разоблачить. Странная, возбуждающая новость! А потом слухи распространяются, ширятся, появляются новые случаи, а там их уже по несколько на день. Черт возьми, охота за ведьмами, летающие тарелки – все это проявления того же самого удивительного свойства человеческого разума.

Люди живут одиноко – большинство из них, эти мании привлекают внимание и вызывают сочувствие.

Джек медленно покачал головой, и Мэнни спокойно спросил:

– Тело было настоящее; вас это волнует, правда, Джек?

Тот утвердительно кивнул, и Мэнни добавил:

– Да, и вы все его видели. Но только это и было настоящим. Джек, если бы вы нашли это тело месяц назад, вы признали бы находку тем, чем она и была, – головоломной, весьма странной, но вполне естественной загадкой. То же сделали бы Теодора, Бекки и Майлз. Сейчас увидите, к чему я веду.

Представьте себе, что в августе 1944 года в Маттуне, штат Иллинойс, ночью по улице шел бы человек с опрыскивателем. Кто угодно, увидев его, сделал бы совершенно разумный вывод, что этот человек собирается с утра опрыскивать свои розы или что там у него. Но через месяц, в сентябре этого человека с опрыскивателем пристрелили бы прежде, чем он смог подать голос.

А вы, Джек, нашли тело приблизительно вашего роста и комплекции, что никак не удивительно: ведь вы человек среднего строения. Лицо, как часто случается после смерти, было гладким и невыразительным. Что ж, вы писатель, человек с воображением, и вы находились под воздействием мании, которая охватила Санта-Миру. Майлз, Теодора, и Бекки тоже. Несомненно, и я поддался бы этому, если бы жил там. И вы сделали поспешный вывод, объяснив одну загадку другой. Человеческий разум всегда ищет причину и следствие; и все мы отдаем предпочтение сверхъестественному и поразительному ответу перед простым и скучным.

– Но, Мэнни, Теодора действительно видела…

– Именно то, что она ожидала увидеть! Чего она до смерти боялась увидеть! Что она была совершенно уверена, что увидит в этих обстоятельствах. Я бы действительно удивился, если бы она этого не увидела. Вы же вдвоем и она сама подготовили ее к тому, что она увидит.

Я попытался вмешаться, но Мэнни насмешливо улыбнулся мне:

– Ты же ничего не видел, Майлз. Разве что свернутый коврик в подвале у Бекки. Или кучу выстиранного белья: что угодно подходило. Ты к тому времени был настолько напряжен, настолько перевозбужден этим бегом по улицам, Майлз, что, как ты сам говоришь, был уверен, что найдешь – и, конечно же, нашел. Иначе и быть не могло. – Он поднял руку, не давая мне говорить. – О да, ты его видел. В мельчайших деталях. Точно так, как ты описал. Ты видел его так живо и реально, как сейчас видишь меня. Но только в своем воображении. – Мэнни улыбнулся. – Черт побери, ты же врач, Майлз, ты же знаешь динамику этого процесса.

Он был прав. Еще на подготовительном курсе я однажды сидел в аудитории и слушал спокойную лекцию преподавателя психологии; теперь здесь, на обочине дороги под теплым утренним солнцем, я вспомним, как вдруг отворилась дверь, и в аудиторию ворвались двое дерущихся мужчин. Один, словно безумный, выхватил из кармана банан, направил его на другого и завопил: «Ба-бах!» Другой схватился за бок, вытащил из кармана американский флажок, бешено замахал им перед носом противника, после чего оба выбежали из помещения.

Преподаватель сказал:

– Это управляемый опыт. Пусть каждый из вас возьмет бумагу и карандаш, полностью запишет все, что он сейчас увидел, и положит отчет мне на стол.

На следующий день он зачитал вслух наши отчеты. Нас было больше двадцати, и ни одно описание не походило на другое. Некоторые студенты видели трех человек, а то и четырех, а одна девушка даже пятерых. Одни видели белых людей, другие негров или азиатов, а то и женщин. Один студент подробно описал, как мужчину ударили кинжалом, как брызнула кровь, как раненый приложил к боку платок и тот мгновенно покраснел; он не поверил своим глазам, не обнаружив на полу ни единой капли крови. И так далее, и тому подобное. Ни в одном отчете не упоминались ни американский флажок, ни банан; эти вещи не вязались с внезапной жестокой сценой, которая промелькнула перед нашим сознанием; поэтому наше воображение исключило их, просто вычеркнуло и заменило более подходящими вещами – пистолетами, ножами, окровавленными тряпками и другим. Каждый из нас был абсолютно уверен, что видел их. Мы действительно их видели, но только в воображении, в поисках какого-то объяснения.

Поэтому я сейчас размышлял, не прав ли Мэнни, и это было непонятно: я испытывал какую-то неудовлетворенность, разочарование при этой мысли и понимал, что сопротивляюсь его аргументации. Мы действительно отдаем предпочтение сверхъестественному и поразительному перед простым и скучным, как сформулировал Мэнни. Хотя я все еще видел перед собой с ужасающей реальностью предмет из подвала Бекки, разумом я воспринимал возможную правоту Мэнни. Однако эмоционально его доводы оставались почти неприемлемыми; видимо, это было написано на моем лице, да и на лице Джека.

Наверное поэтому Мэнни встал и некоторое время посматривал на нас сверху. Потом мягко заговорил:

– Хочешь доказательств? Ты их получишь, Майлз. Поезжай к дому Бекки, и в спокойном состоянии не увидишь никакого тела в подвале – это я тебе гарантирую. Было только одно тело, в подвале Джека, и с него все и началось. Нужны еще доказательства? Вот, пожалуйста. Это безумие исчезнет в Санта-Мире, как это было и в Маттуне, и в Европе, и везде. Те люди, которые приходили к тебе – Вильма Ленц и другие, – явятся снова; по крайней мере, некоторые из них. Остальные будут избегать тебя, хотя бы из чувства стыда. Но если ты разыщешь их, они тебе скажут то же, что и другие: что мания исчезла, что они просто не понимают, как и почему она постигла их. Вот тут и наступит конец: новых случаев не будет. Это я тебе тоже гарантирую.

Потом Мэнни улыбнулся, посмотрел на небо, которое уже стало голубым и чистым, и произнес:

– Я не против позавтракать.

Джек и я улыбнулись в ответ.

– Я тоже, – сказал я. – Поехали ко мне, посмотрим, что там девушки приготовили.

Джек прошелся по своему дому, выключая свет и запирая двери. Он вышел с коричневой картонной папкой, которая состояла из секций в виде гармошки и была плотно заполнена какими-то бумагами.

– Мой кабинет, – показал он на папку. – Незаконченная работа, заметки, справки, всякий мусор. Очень ценная вещь, я всегда ее держу при себе.

Мы поехали вниз, в город. У дома Бекки я остановил машину и вышел, не выключая двигателя. Было еще очень рано, улица выглядела удивительно чистой в свете нового дня, вокруг не было ни души. Я смело приблизился к дому по траве, которая заглушала шаги. Возле выбитого окна подвала я постоял, присматриваясь к соседним окнам: нигде ничего подозрительного. Я быстро нагнулся, проскользнул в окно и пошел на цыпочках по цементному полу. Сейчас в подвале было светло и очень тихо, и я был спокоен, хотя и боялся, что меня могут застать здесь и спросить, что мне нужно.

Двери стенного шкафа были полуоткрыты, как я их оставил. Теперь я распахнул их настежь и бросил взгляд на нижнюю полку. Свет из ближнего окна залил ее полностью; полка была пуста. Я раскрыл все двери многочисленных отделений шкафа и не нашел ничего необычного: только консервы, инструменты, пустые банки, старые газеты. На пустой полке насыпалась масса какого-то серого пуха. Присев рядом с ней, я только пожал плечами: то была просто пыль с грязью, которая накапливается в подвалах и которую мои извращенные истерией ощущения превратили в тело.

Я больше не хотел оставаться в подвале ни минуты, поэтому закрыл шкаф и выбрался через окно на газон. Что подумает отец Бекки об этом выбитом стекле, когда увидит, я не знал, но давать объяснения не собирался.

В машине, трогаясь с места, я повернулся к Мэнни со слегка дурацкой ухмылкой:

– Ты был прав, – сказал я, посматривая на Джека, и пожал плечами.