"Тень сомнения" - читать интересную книгу автора (Джексон Лиза)

Глава 18

– Прекрати! Ты меня с ума сводишь! Что с тобой вообще происходит? – сварливо выбранила брата Пейдж, оторвавшись от игры в бридж. Она схватила горсть орехов из вазочки и запихнула их в рот.

– Ничего со мной не происходит, – солгал Уэстон.

Мысленно он одернул себя: надо скрывать от посторонних свое эмоциональное состояние. А он не удержался и начал метаться по гостиной, где Пейдж, Стефани, Кендалл и его отец играли в бридж. Инвалидное кресло Нила подкатили к карточному столу. Ходить он не мог после удара, но речь у него сохранилась, а левой рукой он пользовался достаточно ловко, чтобы принимать участие в еженедельной карточной игре.

– Что-то происходит, это точно, – сказал Нил, сощурив единственный живой глаз на сына. – Ты всегда места себе не находишь, когда тебя что-то тревожит.

– С папочкой все в порядке, – вступилась за отца Стефани. – Оставьте его в покое. Мам, твой ход.

Уэстон ощутил благодарное тепло в груди. Она всегда была на его стороне – эта девочка с волосами цвета спелой пшеницы и ярко-синими глазами. Стефани унаследовала от обоих родителей удачную комбинацию генов, сделавшую ее ослепительной красавицей. «Папина дочка!» – с гордостью подумал Уэстон. Но права была все-таки не она, а остальные. Он действительно сходил с ума.

Разжиревшая, вечно трясущая своим дурацким браслетом Пейдж видела его насквозь и порой доводила до смертного страха. Иногда она улыбалась ему жутковатой улыбочкой, словно намекая, что у нее против него кое-что есть: что-то смертельно опасное, некий компрометирующий материал, который она готова пустить в ход при первой же его попытке повредить ей. Она даже открыто намекала на нечто подобное.

– Смотри, как бы со мной не случилось чего-нибудь непредвиденного, Уэс, – как-то раз сказала она ему. – Если я вдруг умру от какого-нибудь «несчастного случая», полиция придет прямо к тебе. – Уэстон тогда сделал вид, что это шутка, и попросил ее выражаться яснее, но она только одарила его своей замогильной усмешкой.

– Ты мешаешь мне сосредоточиться, – Пейдж бросила на него убийственный взгляд и вновь вернулась к картам. – Или сядь, или уходи.

– Ты никуда не должен идти, папа.

Умница, Стефани! Покажи им, кто тут главный.

– Ты мечешься и всех раздражаешь, – неодобрительно заметила Кендалл.

Уэстон почувствовал, что больше ни минуты не может оставаться в четырех стенах.

– Я поеду в контору, – объявил он, и Кендалл подозрительно покосилась на него.

Уэстон знал, что она ему никогда не доверяла, считала, что он гоняется за любой юбкой. Это было не совсем правдой, хотя свою долю развлечений он, конечно, урвал.

– Новое дело? – спросил Нил, всегда интересовавшийся тем, что происходило в «Таггерт Индастриз».

– Да нет, просто подбиваю некоторые итоги.

Уэстон схватил свои ключи и вышел из дома через заднюю дверь. Ветер заметно усилился, около гаража образовалось завихрение из сломанных веток, с моря доносился запах разложенных на берегу костров.

Он отъехал от дома и попытался успокоиться. Пейдж права: он весь разваливается на куски. Но у него были на то веские причины. Во-первых, Денвер Стайлз вот уже почти неделю значился в его личной платежной ведомости, но пока не сообщил ничего нового ни про Датча, ни про любого другого из Холландов.

Ничего. Пусто. Ноль. Либо он просто бьет баклуши, либо утаивает от Уэстона информацию – наверное, хочет выманить побольше денег. Но в таком случае он совершает ошибку. Печальную ошибку.

Во-вторых, ведутся работы по расчистке участка под вторую очередь «Камня Иллахи».

И в довершение всего в ближайшие выходные Датч собирается официально объявить о своем участии в губернаторских выборах. При мысли о том, что Бенедикт Холланд сделает хотя бы попытку занять самый высокий пост в этом штате, Уэстон чувствовал себя физически больным. Нет, это не должно случиться.

Он мчался как безумный, не соблюдая ограничений скорости, срезая углы на двух колесах, пока впереди не замаячило помпезное здание его конторы. Этим вечером у него была назначена встреча со Стайлзом, и ждать он больше не мог. Любым способом он заставит Стайлза отработать выплаченные ему деньги. Если этот мошенник решил прикарманить денежки и ничего не дать взамен, он заплатит головой.

Уэстон свирепо стиснул челюсти и оскалил зубы. Он не любил оставаться в дураках и работал долго и упорно, чтобы подобная ситуация вообще не возникала. Если Стайлз собирается его надуть, он за это заплатит. Жизнью своей никчемной заплатит, как и те, кто раньше пытался обойти Уэстона.

В административном здании Уэстон отпер заднюю дверь и оставил ее открытой, как и было условлено, а потом поднялся на лифте в свой кабинет. Не успел он налить себе порцию бренди и ослабить узел галстука, как в кабинет вошел одетый во все черное Денвер Стайлз.

Уэстон молча кивнул в сторону бара, а Стайлз так же молча отрицательно покачал головой. Он прислонился к стеклянной стене и уставился на него неподвижным взглядом. Уэстона это всегда страшно раздражало.

– Что вы нашли?

Стайлз пожал плечами:

– Не много.

Гнев полыхнул в душе Уэстона и разлился по жилам.

– Уж за неделю-то можно было что-нибудь раскопать! Стайлз повернулся к нему лицом.

– Кое-что есть. Но не насчет той ночи, когда был убит ваш брат, хотя Датча больше всего волнует именно это.

Уэстон пытался проявить терпение, понимая, что это в его интересах. Пусть Стайлз выкладывает свои новости по порядку, с привычной для него скоростью. Но у него руки чесались схватить Стайлза за плечи и вытрясти из него ответы на свои вопросы.

– Думаете, одна из его девиц убила Харли?

– Не знаю, – ответил Стайлз. – Пока.

– А что вы вообще знаете? – Уэстон не смог скрыть издевки.

– Что Датч боится, как бы кто не обнаружил, что одна из его дочерей – убийца. Сам он, судя по всему, считает, что так и есть, хотя доказательств у него нет. И еще я знаю, что Клер Холланд была беременна, когда покинула Чинук шестнадцать лет назад.

Эта новость ошеломила Уэстона.

– Беременна? Клер?! – Но ведь это Миранда была беременна!.. Он быстро подсчитал кое-что в уме. – Вы хотите сказать, что ее сын был зачат здесь?

– Именно так. Шон Харлан Сент-Джон. Он родился не в июле, как она утверждает, а в апреле. А это означает, что она была беременна до того, как познакомилась с мужем.

– Выходит, это сын Харли?

Уэстон вдруг почувствовал, что ноги его больше не держат, ему пришлось сесть. Это было невозможно, невероятно. У него просто в голове не укладывалось, что появился еще один Таггерт. Харли не мог быть отцом ребенка! Хотя... В его памяти всплыла другая метрика – та самая, которую он сжег много лет назад. Свидетельство того, что у его отца есть незаконнорожденный сын. Уэстон ощутил болезненный спазм в желудке. Так, значит, существует еще один претендент на наследство Таггертов! Он так много работал, чтобы получить все, а теперь этот мальчишка, этот безродный выскочка, ублюдок... О, черт!

Россыпь нервной испарины выступила у него над верхней губой, ребра непроизвольно сжались и вытолкнули весь воздух из легких. Нет, нет, нет! Только не сейчас. Он был так твердо уверен, что унаследует состояние отца целиком, за вычетом небольшого процента. В завещании все было ясно сказано. Даже Пейдж знала, что, будучи всего лишь дочерью, она унаследует только старый дом, где все они выросли. Но теперь, когда на сцене появился сын Харли...

– Кому об этом известно?

– Только Клер Сент-Джон, хотя Моран, несомненно, до этого докопается.

– Будь оно все проклято!

– Сам мальчик ни о чем не догадывается, а его предполагаемый отец, Пол Сент-Джон, настолько увяз в собственных проблемах, что ему плевать, если правда выйдет наружу.

– Думаете, Моран это опубликует?

Мысли в голове Уэстона неслись с бешеной скоростью. Если Шона Сент-Джона признают урожденным Таггертом, Нил будет в восторге, даже несмотря на то, что мать мальчика носит фамилию Холланд. Одним из сильнейших разочарований в жизни Нила стало отсутствие наследников мужского пола, продолжателей рода Таггертов. Кендалл категорически отказалась рожать второго ребенка, даже сделала операцию, чтобы обеспечить себе бесплодие. Ее первая беременность протекала очень тяжело, и она твердо решила, что больше ни за что не обречет себя на подобные муки. Идиотка! Да и сам он тоже хорош – не смог настоять.

И вот теперь возникла эта новая проблема.

– Я полагаю, Моран напечатает все, что угодно, лишь бы забросать Датча грязью, – сказал Стайлз. – У него личные счеты с Холландом, и счеты немалые. Его отец пострадал от несчастного случая на лесоповале, и ему даже не выплатили полноценной компенсации. Отец озлобился, стал скандалистом; в конце концов мать Морана бросила его и малолетнего сына. Более того, как выясняется, она стала любовницей Датча Холланда, жила в Портленде и ни разу не навестила сына, пока он рос в убогой трущобе наедине с пьяницей-отцом.

– Сукин сын! – пробормотал Уэстон, вспомнив о своем собственном столкновении с Датчем Холландом. Мысленным взором он видел веснушчатую спину Датча, ритмично вздымающуюся и опадающую на старинном одеяле, и ноги Микки, обхватившие его, пока они спаривались как скоты.

– Пока это все, что у меня есть.

– Продолжайте искать! – приказал Уэстон, все еще не пришедший в себя после ошеломляющей новости. Что ж, по крайней мере, Стайлз вроде бы не пытается его надуть, и на том спасибо.

– Я буду искать. И прежде всего постараюсь что-нибудь выяснить насчет той ночи, когда умер Харли Таггерт. – Стайлз посмотрел ему прямо в глаза, и впервые за все время в его твердом, как кремень, взгляде промелькнуло что-то личное. – Я согласен с Мораном: что-то тут не вяжется.

Это была опасная почва. По мнению Уэстона, чем меньше люди будут копаться в событиях той ночи, когда Харли получил свое, тем лучше. Но возразить он не успел – Стайлз сунул руку в карман куртки и вытащил бумаги: копию полицейского отчета и фотографию пистолета.

– Моран прямо зациклился на этой улике, – сказал он, протягивая бумаги Уэстону. – Что вы об этом думаете?

Уэстон просмотрел бумаги.

– Понятия не имею.

– Пистолет был найден недалеко от тела.

– Знаю, но полиция решила, что он не имеет отношения к происшествию.

– И все-таки это странно, вам не кажется?

«Знал бы ты, насколько странно», – подумал Уэстон, выхватив документы из рук Стайлза. Ему было неприятно напоминание о пистолете его матери, найденном на месте преступления. В свое время никто не признал дамский пистолетик своим, он нигде не был зарегистрирован, но все в семье Таггерт знали, что именно эта игрушка пропала из ящика комода Микки Таггерт несколько недель назад.

– Пожалуй, да, – сказал Уэстон, стараясь, чтобы его голос звучал беспечно. – Это довольно странно.

– Вы хотите сказать, что Шон был рожден от Харли Таггерта? – возмутился Датч.

Его лицо побагровело, сигара так и ездила в зубах; он мрачно смотрел на Денвера Стайлза, сидя напротив него в баре отеля «Данверз», самом известном в Портленде.

– Возможно. Я еще не сравнивал группы крови.

– Господи Иисусе! И сколько времени это займет?

– Немного. Пару дней, не больше. Возможно, результат будет известен уже завтра.

– Зачем Клер было лгать?

– Об этом вам придется спросить у нее самой, – ответил Стайлз.

Он так и не притронулся к своему кофе с коньяком, а Датч тем временем уже приканчивал вторую порцию спиртного.

– Так, значит, той ночью, когда Таггерт утоп, он уже знал о ребенке?

Стайлз пожал плечами:

– Ответ на этот вопрос знает только Клер. Датч залпом осушил стакан.

– Полагаю, это не самые худшие новости, – заметил он хмуро, – но радоваться тоже нечему. Люди рассчитывают, что я буду баллотироваться. Я не могу допустить, чтоб какой-нибудь старый скандал всплыл в ходе избирательной кампании. Вы должны докопаться до сути этой истории с Таггертом, Стайлз! Причем раньше, чем до нее доберется мой оппонент или Моран. Главное, если бы мы знали, с чем нам придется столкнуться! Но если мы этого не знаем, и...

Черт, об этом лучше не думать. Просто выясните поскорее, что произошло той ночью.

– Выясню, – пообещал Стайлз.

Он был твердо намерен сдержать слово, хотя его собственные планы были весьма далеки от планов Бенедикта Холланда.

По окончании рабочего дня в пятницу Миранда отправилась прямо на стройплощадку, предназначенную для возведения второй очереди курорта «Камень Иллахи». Секретарь ее отца в Портленде сообщил ей, что Датч собирается лично наблюдать за работами в течение всех выходных, а Миранда хотела поговорить с ним как можно скорее. Причем поговорить не по телефону, поскольку речь должна была пойти о Денвере Стайлзе.

Этот человек действовал ей на нервы. Четыре раза он заглядывал к ней на работу и домой, и всякий раз в его присутствии она едва не доходила до нервного срыва. И дело было не столько в задаваемых им вопросах, сколько в самом Стайлзе. Задумчивый, угрюмый, мгновенно переходящий от любезности к жестокости, он наводил на нее ужас. Миранда всегда гордилась своим умением хладнокровно оценивать любую ситуацию; ни изворотливый адвокат, ни враждебно настроенный свидетель, ни самый грозный из подозреваемых не могли ее запугать. А этот человек заставлял ее запинаться, оправдываться и путаться в собственных показаниях.

– Возьми себя в руки! – приказала она себе, проезжая через открытые настежь ворота в сетчатой изгороди, окружавшей стройплощадку.

Пыль летела из-под колес и оседала на ветровом стекле «Вольво», воздух был сух, в нем не чувствовалось привычного влажного привкуса океана. Несколько самосвалов окружали место, предназначенное для рытья котлована, ожидая своей очереди. «Кадиллак» Датча был зажат между полуторатонным грузовиком и чьим-то видавшим виды фургоном.

Самого Датча в машине не было, но Миранда приметила его почти сразу.

Жуя во рту недокуренную сигару, он стоял в группе рабочих перед бульдозером, пыхтящим на холостом ходу и через правильные промежутки времени выплевывающим в разгоряченный летний воздух облачка черного дыма. Вид у мужчин был озабоченный и мрачный, все разговаривали, понизив голос, и Миранду охватило скверное предчувствие. Выйдя из машины, она услыхала вдали вой сирены. Он приближался, становился все громче, и Миранда поняла, что скоро прибудет полиция. Охваченная растущей тревогой, она торопливо двинулась вперед прямо по грязи. В чем дело? Производственная травма? Несчастный случай?

По мере приближения к группе мужчин до нее стали долетать обрывки разговора:

– ...неизвестно, сколько лет тут пролежал, – говорил громадный, похожий на медведя мужчина в каске и комбинезоне с нагрудником.

– Да кто ж он такой, черт побери? – спросил другой рабочий, щуплый, с коротко остриженными волосами, в очках без оправы.

– Вроде в последнее время никто не пропадал, насколько я знаю, – откликнулся «медведь».

О чем они говорят? О ком?

– Никогда ничего подобного не видел, – пробормотал Датч, попыхивая своей короткой сигарой и глядя под ноги – в то место, где бульдозер выхватил крупный пласт почвы.

– Думаете, при нем есть документы?

Прямо за спиной у Миранды оглушительно завыла сирена. Она оглянулась на ходу и увидела, как патрульная машина резко затормозила рядом с ее «Вольво». Из машины вылезли два помощника шерифа и с решительным видом поспешили к месту происшествия. Миранда подошла к отцу и заглянула в зияющую в земле яму. Там – среди свежих комьев глины, камней и мусора – лежало тело. Практически голый скелет, хотя кое-где на костях еще сохранились обрывки одежды.

Миранда почувствовала, как к горлу подкатывает дурнота, и испугалась, что сейчас упадет в обморок.

– О боже, – прошептала она. Отец наконец заметил ее.

– Ранда, что ты тут делаешь? Ты должна быть...

– Мне уже приходилось видеть мертвые тела! – огрызнулась она, хотя вид именно этого почти полностью разложившегося тела чем-то ее смущал. Еще неясное, едва оформившееся подозрение зародилось у нее в душе. И тут к яме подошли представители закона.

– Так, что тут у нас? Господи, вы только посмотрите! – воскликнул один из помощников шерифа.

– Давайте огородим место, – сказал второй. – Здесь ничего нельзя трогать. – Он оглядел бульдозер, словно некое дьявольское орудие, затем окинул взглядом небольшую толпу. – Судебный эксперт должен тут все осмотреть. Ничего не трогайте.

Но Миранда не слышала приказа; ее взгляд был прикован к правой руке трупа. На одном пальце скелета сохранилось кольцо. Перстень. Нет! Этого не может быть! Голова у нее закружилась, крик вырвался из горла помимо ее воли:

– Нет! Нет! Нет!

– Какого черта?..

Колени у нее подогнулись, отец едва успел подхватить ее под мышки.

– Миранда, ради всего святого...

– Хантер, – прошептала она, и слезы дождем полились из ее глаз. – О боже, Хантер!

Она не могла отрицать очевидное – прямо у нее перед глазами на безжизненной руке трупа виднелось кольцо, которое Хантер Райли носил не снимая. Так, значит, он не сбежал в Канаду. Он был убит и закопан здесь.

Кейн отошел от окна, снова уселся за свой письменный стол и скрипнул зубами. Перед ним лежало наглядное свидетельство лжи Клер – копия выданного штатом Орегон свидетельства о рождении Шона Харлана Сент-Джона. Клер говорила, что Шон родился в июле, тогда как на самом деле он появился на свет в конце апреля, то есть примерно через девять месяцев после смерти Харли. Значит, Шон вовсе не был Сент-Джоном, он был Таггертом. Или не Таггертом?

Другая мысль, еще страшнее первой, пронзила его мозг. Поначалу он отбросил ее как невероятную, но чем больше думал, тем более правдоподобной она ему казалась.

Разве Шон не мог быть его собственным сыном? Разве он не занимался любовью с Клер перед своим уходом в армию? После той ночи, когда погиб Харли, они провели вместе все утро. Сроки совпадали идеально. Но неужели это возможно? Неужели он – отец? Какое-то странное, незнакомое ему раньше чувство охватило его. Сын! Может быть, у него есть сын.

– Черт!

Кейн прошел через весь дом и вышел на переднее крыльцо. Воды озера потемнели к вечеру, первые звезды уже начали проглядывать в небе. Впервые он осознал, что мальчик похож на него. Гораздо больше, чем на Таггерта. Но, может, в нем говорит всего лишь глупая мужская гордость? Ему страшно хотелось, чтобы сын Клер оказался его сынам – его, а не Харли Таггерта, – но он боялся выдать желаемое за действительное. Разве она не назвала сына в честь Харли? Шон Харлан Сент-Джон.

Кейн стиснул в кулаке проклятую бумагу. Что она себе думала?! Как могла выдать своего ребенка за сына другого человека, когда на самом деле... Хотя черт его знает, как обстоят дела на самом деле!

Нет, не только черт. Клер знает.

Сунув смятый лист бумаги в карман джинсов, Кейн прошел по заросшей сорняками дорожке к причалу, залез в старую лодку и завел мотор, но он чихнул пару раз и заглох. Только тогда Кейн сообразил, что у него кончилось горючее. Он мог бы объехать вокруг озера на мотоцикле, но решил, что ему нужно время, чтобы остыть и успокоиться. Поэтому он пустился трусцой вокруг озера Эрроухед. На своих двоих ему понадобится не меньше часа, но к тому времени в голове у него прояснится, а гнев остынет.

Ориентируясь лишь по слабому свету луны, Кейн прыгал по камням, даже не замечая царапающих его кустов. Ему было ясно, что время лжи закончилось. С этой минуты ему была нужна лишь правда, какой бы мучительной или ужасной она ни оказалась. Скоро, очень скоро Клер придется признаться ему во всем. Он добьется этого любой ценой.

К тому времени, как в темноте впереди засветились огни старого дома, Кейн весь покрылся испариной. Миновав конюшни и загон, где лошади, почуяв его, зафыркали беспокойно, он пересек лужайку и пошел по дорожке к парадному входу. Но возле дома его внимание привлекли голоса. Он обогнул дом и приблизился к задней террасе, где все три сестры сидели за столом при скудном огоньке одной-единственной свечки.

Кейн уже собирался крикнуть: «Привет!», но вдруг заметил, что одна из женщин тихонько плачет, и замер. Его никто не заметил, так как ночь была темная, а живая изгородь из кустов туи служила ему естественным укрытием. Детей не было видно, и Кейн решил, что они давно спят: ведь было уже за полночь.

– Ты уверена, что это Хантер? – спросила Клер с таким участием, что у Кейна дрогнуло сердце. Ее голос всегда волновал его, как ничей другой.

– Да, да! – всхлипнула Миранда. – Его одежда, его перстень.

Она разрыдалась, хотя изо всех сил старалась сдержаться. У Кейна голова пошла кругом. Хантер? Неужели Хантер Райли?

– Значит, он так и не уехал в Канаду? – подала голос Тесса.

– Очевидно, нет. Я не знаю. Как бы то ни было, тот, кто его убил, надеялся, что тело никогда не найдут.

Кейн застыл, боясь пошевелиться. Он понимал, что не следует подслушивать, но прервать их разговор и объявить о своем присутствии просто не мог. Как не мог и заставить себя уйти.

– Так ты думаешь, что его убили? – недоверчиво переспросила Клер.

– Без сомнения. Он был абсолютно здоров, он не мог ни с того ни с сего умереть сам. Его убили, похоронили в нашем лесу, и никто об этом не знал целых шестнадцать лет.

– Господи, – пробормотала Тесса. Клер вздохнула:

– Ранда, мне очень жаль.

– Но один человек точно знает, что произошло, – голос Миранды окреп, в нем прозвучала уверенность. – Уэстон Таггерт солгал мне. В тот день, когда я пришла к нему, чтобы узнать, где Хантер, он сказал мне, что Хантер завербовался на лесоповал «Таггерт Индастриз» в Канаде, и даже показал платежную ведомость с его фамилией. Это была ложь.

– Ты думаешь, Уэстон его убил? – спросила Тесса, раскуривая сигарету. Пламя зажигалки на миг осветило ее лицо. Ее глаза тоже были полны слез.

– Если не он сам, то он знает, кто убийца.

– Все так запуталось! – Тесса выдохнула дым вверх, к крыше веранды, и запах табака донесся до Кейна. – Что же нам делать?

– Надо идти в полицию, – решительно сказала Клер. Сквозь ветви туи он видел ее лицо, смутно различимое в зыбком свете свечи, но все равно прекрасное.

– Ты с ума сошла! Мы не можем.

– Почему нет? Послушай, Ранда, речь идет об убийстве!

– Это еще не все, – подавленно продолжала Миранда. Кейн, мысленно проклиная себя, напряг слух. – Я заметила один предмет рядом с телом.

– Что это было? – спросила Тесса.

– Нож. Я уже видела его раньше.

– Ты хочешь сказать, что это орудие убийства? – Тесса глубоко затянулась, и кончик сигареты ярко заалел в ночном воздухе.

– Я не знаю. Но это был нож Джека Сонгберда. Помните, никто не мог его найти после смерти Джека?

– Значит, ты думаешь, это Джек убил Хантера? – поспешно заключила Тесса.

– Да нет же! Хантер был жив, когда похоронили Джека, но... Судя по всему, тот, кто убил Хантера, убил и Джека.

А кто же убил Харли Таггерта? Сам того не замечая, Кейн так сильно стискивал челюсти, что у него заныли зубы. Что, черт побери, тут происходит? Ему хотелось выбраться из своего убежища, подбежать к сестрам и потребовать у них всей правды, но они были в таком горе, что нарушить их уединение он не посмел.

Клер наклонилась над столом и положила руку на плечо Миранды. Ранда, всегда самая стойкая из трех, низко опустила голову, из ее горла вырвался тихий протяжный стон, полный глубокого отчаяния.

– Я любила его, – пробормотала она. – Я любила его больше жизни.

– Я понимаю, – прошептала Клер.

– Любовь – это фигня! – безапелляционно заявила Тесса, выпустив изо рта длинную струю дыма, и затушила окурок в пепельнице.

– Иногда, – согласилась Клер. – Но, как бы то ни было, это расследование непременно приведет к тому, что все откроется. И не только насчет Джека и Хантера, но и насчет Харли Таггерта. Ведь теперь в этом заинтересованы не только папа, Кейн и Денвер Стайлз. Люди начнут задавать вопросы. Руби и Хэнк Сонгберд обязательно поднимут шум из-за ножа. Репортеры налетят со всех сторон, съедутся оппоненты отца, и простые горожане тоже начнут вспоминать, что случилось той ночью, когда погиб Харли. Они захотят узнать правду.

– О боже, – простонала Тесса, ее начала бить дрожь.

– Мы будем придерживаться нашей истории, – голос Миранды стал тверже. Она уже овладела собой.

– Но эта история не выдерживает никакой критики! – Клер вскочила на ноги и принялась мерить шагами террасу. На фоне освещенных окон заметался ее темный силуэт. – Ая ведь даже не знаю правды о той ночи. Почему ты мне так и не рассказала, что тогда случилось?

Кейн ощутил огромное облегчение. Слава богу, о чем бы ни шла речь, Клер в этом не замешана.

– Тебе лучше было не знать, – нахмурившись, ответила Миранда.

– Ты шутишь? Да я чуть с ума не сошла! Все эти годы я ломала голову, не понимая, зачем нам нужно было врать. Пыталась сама догадаться, что же тогда произошло, но у меня ничего не получалось. Неужели ты не понимаешь, что я жила, как в аду?

– Это... это я виновата, – еле слышно произнесла Тесса.

– Нет, Тесс, не надо!

– Помолчи, Ранда. Ты слишком долго меня защищала и принимала все удары на себя.

Тесса? Тесса – убийца? У Кейна это не укладывалось в голове.

Тесса решительным жестом взлохматила свои короткие светлые волосы.

– В ту ночь Ранда застукала нас в купальне с Уэстоном. Она взвилась, прямо как ракета, пыталась нас растащить, хотела объяснить мне, какое он дерьмо. Но я очень много выпила, накурилась, и когда он пришел ко мне... О, черт, с ним я всегда вела себя как дура, ты же знаешь!

Клер ничего не сказала, только смотрела на младшую сестру во все глаза.

– Я не могла этого стерпеть, – сказала Миранда. – В тот день Уэстон уже пытался меня изнасиловать в своем кабинете. Мне чудом удалось вывернуться: я двинула ему коленом в пах. И когда я застала его с Тессой, на меня что-то нашло. Я бросилась на Уэстона, я готова была его убить! Но он, разумеется, оказался сильнее и решил преподать мне урок. Он просто взбесился и... О господи... – Голос у нее задрожал. – Клер, он изнасиловал меня так страшно, что я...

– Она потеряла ребенка, – закончила за сестру Тесса. Руки Кейна сами собой сжались в кулаки.

Клер стояла, словно окаменев.

– Потеряла ребенка?

– Я была беременна от Хантера.

– О, Ранда! – Клер обошла стул сестры, опустилась на колени и изо всех сил прижала ее к себе. – Я... мне так жаль.

– Это еще не все, – мрачно добавила Тесса. – Я ведь присутствовала при этом – просто стояла и смотрела, что он с ней вытворяет. Я была такая обкуренная, что ничего не могла поделать, меня как будто оглушили. А он бил ее, пинал ногами, он порвал на ней одежду, а сам спустил штаны и... и... Ох, Ранда, меня убить мало!

– Не говори так.

У Кейна закружилась голова, он даже испугался, что его сейчас стошнит. Если только ему удастся первым добраться до Уэстона Таггерта, он своими руками кастрирует подонка, а потом задушит!

– Как только я сумела подняться на ноги, – продолжала Тесса, – я бросилась вслед за Уэстоном. Но, добравшись до дома Таггертов, я увидела, что он уезжает. Мне показалось, что он направляется к яхт-клубу, и я последовала за ним.

– О боже...

– Тесса, не надо, – сказала Миранда, открывая глаза. – Это глупо.

– Но это правда, черт возьми! Я поднялась на яхту Таггертов и увидела Уэстона, он стоял ко мне спиной. Было темно, а я была пьяна, совсем ничего не соображала. Я не сомневалась, что это он! И я ударила его камнем, который подобрала где-то по дороге. А он повернулся и я увидела, что это Харли... и он... он упал за борт. О господи, я не хотела! Я бы ни за что... – Она истерически разрыдалась.

– Нет, – прошептала Клер охрипшим от боли голосом. – Нет! Нет! Нет!

– Я нашла ее, когда она возвращалась домой, – негромко сказала Миранда. – Тесса была в шоке и все еще держала в руке камень. Она рассказала мне, что произошло. Я анонимно позвонила 911 из автомата, но оказалось, что полицию уже известили: кто-то с другой яхты увидел тело в воде. Тогда мы поехали домой и нашли тебя.

– А кровь у тебя на юбке? Это была кровь ребенка?

– Да, – прошептала Миранда. – Это был ребенок Хантера.

Клер вдруг вскочила на ноги, отбежала к дальнему краю террасы, перегнулась через перила, и ее вырвало. Она рыдала с таким отчаянием, что Кейну стоило больших усилий удержаться и остаться в тени. Ему хотелось подбежать к ней, обнять ее, утешить. Но он не мог.

И написать книгу о смерти Харли Таггерта он тоже не мог. Слишком много невинных жизней пострадало бы от его разоблачений. Кейн дал себе слово, что с этой ночи его личная вендетта против Датча Холланда закончилась. Стоя в тени живой изгороди, он уже знал, что уничтожит все свои записи. Если сестры решат во всем сознаться – так тому и быть. Но он не станет их разоблачать, не потащит Тессу в суд. А Уэстон Таггерт, если он и впрямь убийца Хантера и Джека, все равно вскоре будет изобличен.

Кейн увидел, как Миранда отодвинула свой стул и подошла к Клер.

– Все будет хорошо, – прошептала она. Сестры крепко обнялись.

– А как же быть с Уэстоном? – спросила Тесса. – Мы же не можем просто отпустить его на все четыре стороны!

Лицо Миранды снова стало суровым.

– Полиция узнает, что он солгал насчет найма Хантера на работу. Они все сопоставят и поймут, что к чему. К тому же я провела свое собственное расследование с помощью моего друга Фрэнка Петрильо – это детектив, который работает на наш департамент. Уэстон замешан во многих темных делах. У него будет столько неприятностей с законом, сколько ему и не снилось. Хотя это все равно ничего не меняет.

– Нет, меняет! – горячо возразила Тесса. – Он должен заплатить.

– Тихо, тихо, – остановила ее Миранда. – Он за все заплатит, даже если мы ни слова не скажем о гибели Харли. И верь мне, все еще обернется к лучшему.

– Нет, я в это не верю, – спокойно сказала Тесса. – Я думаю, мы обречены. Все до единой.

Чувствуя себя последним подонком из-за подслушанного разговора, Кейн повернулся и пошел в обратном направлении по дорожке, огибавшей озеро.