"Браки заключаются на небесах" - читать интересную книгу автора (Крейг Джэсмин)

11

Бен щелкнул выключателем, когда они вошли в его спальню. Зажглась лампа, осветив комнату неярким, ровным светом. Он донес Лауру до кровати и бережно опустил на мягкое пуховое одеяло. Она дрожала, больше от возбуждения, чем от вечерней прохлады, и он крепче прижал ее к себе, так что она ощутила жесткий напор его эрекции. Все, казалось, происходило слишком буднично, слишком бурно, слишком торопливо. В ее фантазиях все происходило более нежно и романтично. Желание и паника боролись в ней, но Бен не оставил ей времени для колебаний, обхватил ее лицо руками, легко поцеловал в лоб, и растерянность растаяла в волнах любви. Ей ужасно хотелось ласкать его, засунуть руки под рубашку и провести пальцами по его плечам и рукам. Но Лаура слишком робела. Ей хотелось погладить полоску волос, которая углом спускалась от груди по животу, но ее сковывали внушенные пуританским воспитанием запреты. «О Боже, — с отчаянием подумала она. — Что получится, если она может всего лишь лежать в постели, вялый комок скучной женской плоти. Может, Русс был прав? Может быть, она принадлежит к тем женщинам, которые тают от поцелуя, но потом замирают, словно на них нападает столбняк, когда мужчина пытается двинуться дальше? Может быть, она вообще фригидна? Иначе почему же тогда она прожила последние пять лет, будучи лучшим другом всех мужчин и ничьей любовницей?

По крайней мере Бен не ожидал от нее моментальной готовности принять его. Лаура по-прежнему ощущала его твердую плоть возле своих бедер, однако его синие глаза оказались неожиданно нежными, когда он легко целовал ее в губы.

— Не нужно так напрягаться, — шепнул он, проводя пальцами по ее щеке. — У нас масса времени. Вся ночь, если захочешь.

— Ну а ты? Он усмехнулся.

— Я глубоко дышу и горжусь своим превосходным самоконтролем.

Это звучало многообещающе, но не казалось ей особенно подходящим для мужчины, который, по слухам, занимался любовью с самыми роскошными женщинами в мире.

— Я надеюсь, что это пройдет, — заметила она, нервничая. — Дело в том, Бен… ну, ты уже, вероятно, догадался, что я не слишком опытная.

Он легонько поцеловал кончик ее носа.

— Тем лучше для моего ego. Ты можешь сравнивать меня всего лишь с несколькими мужчинами. Когда мы со всем покончим, я лягу на спину с самодовольным видом, а ты расскажешь мне, какой я потрясающий любовник.

Она молчала слишком долго, и он отодвинулся от нее.

— Лаура, не хочешь ли ты мне сказать… Боже милостивый, да ты случаем не девственница ли, а?

В его голосе прозвучал такой испуг, что она и вправду улыбнулась.

— Не беспокойся, Бен, даже если бы я и была ею, это незаразно. Но вообще-то, мы с Руссом были любовниками. — «Или, по крайней мере, — мысленно признала она, — мы находились в сексуальной связи несколько не слишком запоминающихся раз».

— Что, ты хочешь сказать мне, что Русс был твоим единственным любовником?

— Ну да. — Она отвернулась, смущенная тем, что во время полной сексуальной раскрепощенности какая-то женщина сумела дожить до двадцати семи лет, имея на своем счету лишь одного любовника.

— Эти денверские легавые, вероятно, ходят с закрытыми глазами, — пробормотал Бен. — Не беспокойся, Лаура, это будет замечательно для нас обоих.

Звук его голоса окончательно успокоил ее. Немного скованно она выполнила его просьбу и положила голову ему на сгиб руки. «Как это нелепо, — подумала она. — После стольких ночей, проведенных в мечтах о том, как я запылаю от страсти от первых же прикосновений Бена, вот я лежу рядом с ним, чувствительная к его ласкам не более чем лист фанеры».

— Мне было семнадцать лет, когда я впервые познал близость в женщиной, — сказал Бен, чьи пальцы беззаботно играли прядями ее волос. — Если бы рядом случайно оказалась камера, я думаю, что получился бы один из самых грандиозных фильмов о катастрофах. Она засмеялась.

— Так плохо все было, да?

— И даже еще хуже. Моя несчастная партнерша была, вероятно, единственной персоной, достигшей подходящего возраста, ктознал о том, что надо делать, еще меньше моего. Мы сталкивались носами каждый раз, когда пытались целоваться.

Лаура с улыбкой взглянула на него, и иен наклонился, взял ее лицо в ладони и стал покрывать нежными поцелуями веки и уголки рта. Тепло разлилось по всему телу Лауры, заставив ее расслабиться.

— С тех пор ты достиг в общении с женщинами невероятного прогресса, — судорожно хватая ртом воздух, выговорила она.

— Поверь мне, оно просто никак уже не могло сделаться хуже.

Бен придвинул ее к себе чуть ближе и начал гладить спину, скользя ладонями то вниз к бедрам, то снова поднимаясь вверх по позвоночнику до нежных завитков на затылке.

Лаура издала тихий вздох, постепенно теряя ощущение реальности. Его знакомство с ее телом приобретало все более интимный характер, становилось более требовательным, но ей уже больше не хотелось крикнуть, чтобы он остановился. Медленное, уверенное движение его рук приводило ее в экстаз. «Наконец-то, — лениво подумала она, — наконец-то я поняла, что такое сексуальное наслаждение».

Бен посмотрел на нее и слегка улыбнулся. Словно прочитав ее мысли, он наклонил голову, чтобы поцеловать ее, раздвинул ей губы медленными сильными движениями языка, заставившими ее прильнуть к нему, тяжело дыша, дрожа и все-таки до боли желая получить еще больше. Расслабленность исчезла в жарком приливе страсти, где-то внутри свернулся тугой узел желания, слишком сильного, чтобы быть приятным.

Лаура не смогла сдержать стон, зародившийся где-то в глубине, когда он спустил блузку с ее плеч. С ловкостью, которая могла бы огорчить ее, если бы она еще была способна связно думать, он освободил от прозрачного кружевного бюстгальтера ее груди.

— Ты даже красивее, чем мне запомнилось, — пробормотал Бен, и ее тело само собой изогнулось ему навстречу, когда его губы стали ласкать тугие, чувствительные соски. Опытные руки нащупали «молнию» на ее джинсах и стащили их с ее бедер, затем он оторвался от ее тела только затем, чтобы сбросить с себя одежду.

Когда они оба оказались обнаженными, он снова обнял ее и прижал к себе. Лаура не знала, как справиться с нахлынувшими на нее неведомыми ощущениями. Она тяжело дышала, Бен тоже, пот заблестел у него на лбу, а лицо застыло от напряжения в попытке сдержать себя от желания немедленно овладеть ее телом.

— Бен… сейчас, — прошептала она.

— Не торопи меня, — пробормотал он. — Верь мне, дорогая, я сам знаю, что мне делать.

Лаура не понимала, что он имел в виду, но ее пугало, что если ощущения, терзавшие ее тело, усилятся еще хоть чуть-чуть, она просто не выдержит этой сладостной муки. Она хотела было объяснять это ему, но слова ее превратились в стон наслаждения, когда Бен скользнул пальцами в жаркую и влажную тьму между ее ног. Лаура задрожала от диких, непостижимых ощущений, которые вызвало его прикосновение, и, отбросив последние остатки ложной скромности, протянула руку, чтобы ласкать его таким же образом, как ласкал ее он.

При первом же прикосновении ее руки дыхание у Бена остановилось, потом сменилось глубокими удовлетворенными вздохами. Отбросив робость, забыв, что ничего не знала про технику занятий сексом, Лаура наклонилась над ним и припала губами к твердой плоской поверхности его живота. Затем медленно, намеренно поддразнивая, провела губами по той дорожке, по которой до этого уже проследовали ее руки.

Его тело содрогалось, словно от ударов электрического тока. Через несколько секунд Бен снова уложил ее на подушки, и на его лице появилась слабая, виноватая усмешка.

— Подожди, моя радость, наша близость может оказаться неожиданно короткой.

— Меня это вполне устраивает. Тогда мы сможем начать все сначала.

Он тихо засмеялся.

— Милая моя, не верь рассказам о моей невероятной сексуальности. В моем возрасте любовь всю ночь напролет принадлежит всего лишь к области приятных воспоминаний.

— Я буду нежно с тобой обращаться, — прошептала она.

Смех тут же затих. Его глаза потемнели от явного желания, и он обхватил ее лицо и прильнул к ее губам с внезапным яростным взрывом страсти. Не прерывая поцелуя, Бен откинул ее на подушки, схватил за запястья, закинув ей руки за голову, и припал к ее груди.

Его загорелая кожа касалась ее нежной кожи, а тело казалось еще более мускулистым рядом с ее мягкими формами. Прикосновение его языка к ее соскам принесло Лауре новые необыкновенно острые ощущения. Лаура беспомощно извивалась под его опытными манипуляциями, тело изогнулось навстречу ему, когда он, наконец, вошел в нее, сделал ее своей неотделимой частью. И это было тем взрывом всех чувств, которого она ждала, о котором мечтала в бессонные ночи.

Когда его рот жадно впился в ее губы, а плоть настойчиво двигалась в ней, уже не осталось места для страха, не осталось места для сожалений. Любовь и страсть слились, поднимаясь все выше и выше, унося их обоих в заоблачные выси. Она тянулась к нему, прижималась, касалась его тела неистово, жадно. Она была нежной, невесомой, она плыла на волнах страсти. Напряжение стало невыносимым, и Лаура выкрикнула его имя, моля об освобождении.

Его руки властно сомкнулись вокруг ее талии.

— Да, дорогая моя, — пробормотал он. — Теперь ты действительно моя.

Она закрыла глаза, когда ее закружил вихрь экстаза.

Когда страсть утихла, Лаура почувствовала себя совершенно другой женщиной. Бен лежал, откинувшись на подушки и стараясь не дотрагиваться до тела спящей Лауры. Тела его жены. Он знал ее меньше двух недель.

Странно, как приятно эти слова, «моя жена», отзывались в его сознании.

Почему-то он испытывал слишком большое беспокойство, чтобы спать, хотя обычно считал секс прекрасным снотворным. Он встал с постели и прошел к холодильнику, чтобы выпить холодной минеральной воды. Пил большими глотками, почти жадно, однако вкус губ Лауры, казалось, не покидал его. Ее запах оставался на его коже, дразнил, мучил сознанием того, как сильно он все-таки хотел ее. Хотел гораздо больше, чем прежде, когда нес в кровать.

Однако он больше не будет заниматься с ней любовью, это уж точно. Слишком сильное потрясение испытал он этой ночью. Бен швырнул стаканчик из-под минеральной воды в корзинку с мусором. Он не должен накрепко привязаться к Лауре, к ее нежности, робким улыбкам, к мимолетным, недоверчивым вспышкам радости в ее глазах за миг до того, как она достигает кульминации.

Бен захлопнул дверцу холодильника и вернулся в спальню. Надо спать. Завтра у него напряженный день. И не было, конечно, никаких особых причин поворачиваться и смотреть на Лауру.

С другой стороны, не было никаких причин, почему бы и не посмотреть. Созерцание спящей женщины не накладывает на мужчину никаких обязательств.

Бен лег на бок и оперся на локоть. Лаура заурядная, обыкновенная женщина, напомнил он себе. Женщина, спящая в этот момент с выражением полного удовлетворения. Его сердце странно сжалось, когда он посмотрел на ее руку, лежащую на подушке, на длинные, безупречные ноги, согнутые в коленях и поджатые к груди в наивной детской позе. Одинокий завиток упал на влажный лоб и прилип к нему. Он боролся с неодолимым желанием протянуть руку и отвести его от ее глаз. Не было никакого смысла дотрагиваться до нее, дотрагиваться до своей жены.

С другой стороны, он мог дотронуться до нее, если хотел. Почему бы и нет? Лаура спала слишком крепко, чтобы проснуться.

Бен наконец решился коснуться ее бока или руки, где кожа не такая чувствительная. И возможно, таким путем он рассеет это безумное впечатление, что ее тело было более гибким, более живым, более любящим, чем у всех женщин, каких он когда-либо встречал.

Он легонько дотронулся до ее руки. Лаура не пошевелилась. Конечно, этого он и хотел. Он не хотел будить ее. Или хотел?

Словно наблюдая за действиями незнакомца, Бен смотрел, как его пальцы медленно движутся вверх по руке Лауры и по ее грудям. Соски ее затвердели еще до того, как она открыла глаза.

Она сонно посмотрела на него, ничего не говоря, однако ее губы разжались с еле слышным вздохом удовольствия, а щеки порозовели. Поглядев на нее, Бен увидел женщину, пробуждающуюся к страсти, совершенно доверчивую — и абсолютно ранимую. Чувства, болезненные и не поддающиеся определению, сжали его горло. Бен обнял ее без слов, спрятал лицо в шелковистых волосах с лимонным ароматом. Ее тело казалось стройным, почти хрупким, а нежность, которой он так боялся поддаться, снова нахлынула на него.

— Извини, мне не следовало будить тебя.

— Я рада, что ты это сделал.

— Тебе было хорошо со мной? — Он был удивлен, как важно ему было услышать ее ответ.

Лаура улыбнулась, нежно коснувшись его щеки.

— Это было великолепно.

— Нет, — сказал он, наклоняя голову к ее губам. — В тот раз было хорошо. Этот раз будет великолепным.

К концу первой недели замужества Лаура уже прошла через все стадии простого невроза и оказалась в состоянии, близком к настоящему безумию. Она решила, что еще несколько дней подобных отношений с Беном приведут ее к шизофрении. Ночью они были страстными любовниками. Днем же почти не встречались, а, находясь вместе, мало разговаривали, если только не было в комнате Кристи, которая всегда втягивала в беседу их обоих.

И в самом деле, единственный раз, когда Бен говорил с Лаурой, находясь наедине, был в понедельник утром вскоре после телефонного звонка из Нью-Йорка от его адвоката.

— У Аарона хорошие новости, — сказал он, позвав ее к себе в кабинет, когда она уходила на работу. — С ним встретился адвокат Рене, и они готовы обсудить сделку. Рене откажется от всех претензий на дочь в обмен на гарантированные ежемесячные выплаты. И сейчас мы уже торгуемся насчет условий.

— Это замечательно, Бен, — произнесла она почти искренне.

Радостно было услышать, что Кристи сможет постоянно жить с отцом, но Лауре неволь но хотелось, чтобы Рене проявила несговорчивость хотя бы еще на какое-то время. Лауре хотелось прожить с Беном по крайней мере два года. А теперь дело шло ктому, что их брак мог закончиться через месяц. Она подумала, что будет делать Бен, если она вдруг расплачется. Вероятно, блестяще справится с такой ситуацией. Он не из тех мужчин, когомогут выбить из равновесия женские слезы.

Но разумеется, она была взрослым, разумным и зрелым человеком, поэтому и не заплакала. Лаура попыталась придать лицу восторженное выражение и повторила, что все чудесно складывается.

Бен улыбнулся ей в ответ.

— Это настоящая победа, Лаура, и все благодаря тебе. Аарон сообщил Рене онашей свадьбе, и, как я полагаю, наши расчеты оправдались. Впервые эта хищная акула, которую она называет своим адвокатом, не стала вступать в борьбу.

Лаура изо всех сил старалась казаться безмерно довольной.

— Значит, все уладится намного скорей, чем ты предполагал?

Бен замолчал и поглядел на нее со странным выражением на лице.

— Видимо, да. Думаю, что так.

— Я уже немного опаздываю на службу, но если ты хочешь, мы можем поговорить о нашем разводе…

— Нет, не сейчас. — Он замолчал, потом продолжил после некоторой заминки: — Еще слишком рано.

Лаура не могла понять, почему он так считает, но была уверена, что, если тебе не хочется услышать неприятный ответ, лучше не задавай вопроса. Лучше не выяснять, как скоро Бен планирует покончить с их браком. Лучше — гораздо лучше — немножко подольше пожить в блаженном неведении, в раю, пусть даже этот рай существует только ночью. Вообще, Лаура весьма преуспела за это время в умении логически мыслить, просчитывать свои будущие ходы и ходы партнера, что позволяло ей спрашивать лишь то, что удобно, и запоминать лишь то, что хотелось запомнить. И она была искренне поражена, когда Бен напомнил ей, что скоро уедет в Лос-Анджелес.

Это произошло во вторник ночью, через шесть дней после их свадьбы, и они занимались любовью со своей обычной страстностью, утолить которую им все еще не удалось. После этого Бен лежал рядом с ней, глядя в потолок.

— В четверг в десять часов я улетаю в Лос-Анджелес, — отрывисто произнес он. — Съемки «Империи» возобновляются на этой неделе, и я должен быть там.

Несколько мгновений Лаура не могла даже дышать, не то что говорить.

— Кристи будет скучать без тебя, — вымолвила она наконец, гордясь своим спокойным тоном.

— Я приеду, как только смогу. Через выходные уж точно.

— Не беспокойся, Бен, я буду хорошо заботиться о Кристи. Со мной она будет в безопасности.

Он ничего не ответил. Прошло несколько секунд, затем Бен повернулся к ней, обнял и поцеловал в губы быстрым и крепким поцелуем.

— Это поможет тебе помнить обо мне, когда я уеду, — сказал он.

Как будто она могла его забыть.

Лаура поспешила на автостоянку, едва сдала в среду после полудня свою смену. Она снова опаздывала. Иногда ей казалось, будто криминальный мир изобрел декретную систему, чтобы причинять неприятности сотрудникам полиции как раз в конце смены. Сегодня ей как никогда хотелось уехать домой вовремя.

Лаура села в машину. Четыре тридцать. Это означало, что у нее оставалось пятнадцать минут до условленного времени встречи в школе, где училась Кристи, и она явно не успевала. Вчера позвонил школьный инспектор и попросил ее приехать. Он хотел обсудить результаты тестов, которые проходила Кристи, одни из них были блестящими, другие — совершенно никудышными. Кристи, вероятно, желая избежать отцовского гнева, сразу же пригласила для участия в разговоре Лауру.

Лаура ехала в сторону Черри-Крик, и настроение ее портилось по мере приближения к школе. Ее взаимоотношения с Кристи пока были светлым пятном в ее браке, и ей не хотелось их ничем омрачать. Лаура очень надеялась, что Кристи не будет злиться на нее за опоздание, хотя подростки, сами не отличаясь пунктуальностью, требуют от взрослых ее соблюдения.

Она добралась до Каньон-стрит, что означало, что до школы осталось лишь полкилометра. Лаура резко перестроилась и ухитрилась вклиниться в самый скоростной ряд. Со вздохом облегчения она свернула на школьную автостоянку. Четыре пятьдесят. Опоздала всего на пять минут. Могло быть и намного хуже.

Заперев дверцу «пинто», она нашарила в сумочке записочку Кристи. «Боковой вход А, рядом с гимнастическим залом. Главная лестница на второй этаж. Повернуть налево, третья дверь с правой стороны. Мистер Перкинс, комната 203».

«Нам следовало бы сразу предупредить мистера Перкинса, что Кристи не посещала школу почти шесть месяцев, — подумала Лаура, бегом преодолевая последние ступеньки. — Ее отметки по некоторым предметам оказались действительно хорошими, если учесть, как много времени прошло с тех пор, когда она занималась по-настоящему».

Навстречу Лауре из какого-то кабинета вышла, пошатываясь, женщина небольшого роста, средних лет. Она держалась рукой за голову, и кровь капала сквозь ее пальцы, оставляя пятна на светлой блузке.

— Полиция! Слава Богу, вы уже здесь! — воскликнула она, хватая Лауру за руку. — А я всего лишь пару минут назад позвонила спасателям. Это все Скотт! Вы должны задержать его, он залез на крышу и пьяный как свинья.

— На крыше? — быстро повторила Лаура. — Один из ваших учащихся?

— Да. А там нет ограждения по краям. Мы предупреждали школьный комитет, но они сказали, что на это нет средств… — Она замолкла и покачнулась; Лаура подбежала к ней и поддержала за талию.

— Я сержант Форбс из денверской полиции, но приехала сюда не по вашему вызову, а для разговора с инспектором по личному делу. Но вам требуется медицинская помощь. Пожалуйста, позвольте вам помочь.

Женщина оперлась о руку Лауры.

— На это нет времени. Скотт может упасть. О Господи, он всего лишь глупый мальчишка, и мы должны поймать его!

Они стояли возле комнаты 212. Лаура мгновенно приняла решение и быстро направилась по коридору, таща за собой маленькую женщину.

— Как мне выбраться на крышу? — спросила она.

Женщина с трудом держалась на ногах.

— Пожарная лестница возле моего кабинета. Скотт побежал туда, когда увидел, что я упала. Он выкрикивал дикие угрозы, но не собирался применять силу. Я споткнулась о телефонный провод и ударилась головой о шкаф с картотекой. — Она попыталась улыбнуться. — Вот что бывает, когда в тебе росту всего пять футов.

Они подошли к комнате 203. Лаура постучала в дверь и открыла ее, не дожидаясь разрешения. Бен и Кристи сидели на ученических местах, а за столом сидел мужчина, вероятно, инспектор Кристи.

— Простите, что опоздала и извините за такое вторжение, — сказала она, — но тут кое-что произошло. — Бен вскочил при ее появлении, и Лаура передала в его руки теряющую сознание женщину. — Эта леди нуждается в срочной медицинской помощи. На крыше ученик вашей школы в нетрезвом состоянии, и я полезу за ним. Не пускай больше никого на пожарную лестницу. От этого будет зависеть жизнь мальчика, он может испугаться при виде людей.

Не дожидаясь от Бена ответа, она бросилась по коридору и стала подниматься по узким металлическим ступенькам пожарной лестницы с головокружительной скоростью. Как звали мальчика? Боже, она никак не может вспомнить. Скотт. Да, кажется, так.

Люк, ведущий на крышу, был открыт, и Лаура на последних ступеньках замедлила подъем. Если мальчик настолько пьян, как сказала инспекторша, она должна вести себя крайне осмотрительно, чтобы его не напугать.

Лаура осторожно высунула голову из люка и осмотрела крышу. Да, вот он, зажав в руке литровую бутылку водки, еле стоит на ногах рядом с трубой. Она позабыла спросить консультанта, сколько ему лет, но раз он все еще учится в старшем классе средней ступени, ему не больше пятнадцати. Однако парень был достаточно высоким и крупным и справиться с ним было бы нелегко.

Медленно, спокойно Лаура выбралась из люка на крышу и сразу неподвижно застыла. Она опасалась, что полицейская форма может испугать его.

— Привет, Скотт, — спокойно сказала Лаура. — Инспектор твоего класса попросила меня слазить за тобой. Я пришла, чтобы помочь тебе спуститься.

— Вы арестуете меня?

— Нет, что ты!. — Она сделала шаг по направлению к нему. Ей не хотелось, чтобы парень впадал в панику, да и вообще, она предпочла бы не арестовывать его, если это удастся.

— Тогда отвали, — заявил Скотт, делая еще глоток из бутылки. — Мне здесь нравится.

— Тут станет неуютно, когда стемнеет. Лаура осторожно приблизилась к нему еще немного. Скотт не пошевелился. Она сделала еще один шаг. Снова никакой реакции. Он был слишком пьян, чтобы заметить это. Лаура попыталась уговорить его по-хорошему.

— Если ты спустишься вниз, мы сможем спокойно поговорить.

— Нам не о чем разговаривать, леди из полиции. Я тут еще немножко постою, а когда придет время, совершу маленькую прогулку за край. Мне хочется узнать, что ты чувствуешь, когда летаешь.

Дымоход находился не более чем в двух метрах от края крыши. Если Скотт сделает хотя бы пару неосторожных шагов назад, в его состоянии он может потерять равновесие и сорваться вниз.

— Многие люди станут несчастными, если ты это сделаешь, Скотт. — Ее рубашка намокла от пота и липла к спине, когда она бочком подбиралась ближе к трубе. — Твои друзья, учителя из этой школы. Я уверена, что множество людей тебя любят, Скотт.

— А как насчет моих родителей, леди из полиции? Не забудь сказать мне, как им будет жалко, если я умру.

«У него проблемы с родителями!» Мысль эта вспыхнула быстрее молнии в мозгу у Лауры.

— Что бы ты сейчас ни думал, Скотт, я уверена, что твои родители будут горевать. — Лаура сделала еще один шаг к трубе. Еще три, и она будет рядом.

— Точно, мой отец будет очень сильно горевать. Видимо, предвидя подобный поворот событий, он усвистел из города двенадцать лет назад.

Лаура вздрогнула, когда Скотт ударил бутылкой о трубу и отбил у нее половину. Он угрожающе выставил перед собой острые края.

— Не подходи ближе! — воскликнул он. — Я вижу, чего ты собираешься сделать. Лучше оставайся на месте, леди из полиции.

В отдалении раздался тревожный вой сирен. Господи, если бы ей только удалось удержать его, пока не прибудет отряд спасателей!

— Мне нужно сесть, — сказала Лаура, надеясь, что он слишком пьян и не заметит страха в ее голосе. — Я приехала сюда после смены и очень устала. Мне бы хотелось сесть и прислониться спиной к трубе.

— Не делай этого! — завопил Скотт, но его рука, державшая разбитую бутылку, дрожала, и он больше не делал попытки остановить Лауру.

Она сделала последний шаг и прижалась на мгновение к трубе, дрожа от облегчения. Потом отпихнула ногой бутылочные осколки.

— Что так расстроило тебя, Скотт? — спокойно поинтересовалась она, усаживаясь и прижимаясь спиной к трубе. Чем менее угрожающей будет казаться ее поза, тем больше останется шансов справиться с ним.

Мальчишка заворчал и пьяно пошатнулся, когда поворачивался к ней лицом. Лаура затаила дыхание, боясь, что он направится к краю крыши, и лихорадочно соображая, что можно предпринять, но он, наоборот, отошел по крайней мере еще на метр от опасной черты.

— Моя сексуальная жизнь не оправдывает ожиданий, — вдруг заявил Скотт с намеренной грубостью. — Вот что выбило меня из колеи. А как у тебя обстоят дела с этим, леди из полиции?

— А я только что переехала в новый дом, — сказала она, оставляя без внимания его слова. — А ты всегда жил в Денвере?

— То в одном месте, то в другом. В зависимости от того, как много мы задолжали. Мать никогда не любила платить по счетам.

— Твоей матери, видимо, жилось нелегко, если отец совсем вам не помогал. — Лаура старалась втянуть его в разговор, чтобы отвлечь от рискованных действий. — Женщине не так-то просто заработать столько, чтобы содержать семью.

Скотт хрипло засмеялся.

— Не беспокойся, сержант, моя мать легко решила все проблемы. Она обзавелась новеньким домом и новеньким мужем. Беда в том, что мой новенький папаша решил, что мне нет места в их красивом новом доме. В последнее воскресенье он велел мне убираться и больше не показываться.

Лаура почувствовала прилив сочувствия к этому мальчику. Скольких же, подобных ему, насчастных девочек и мальчиков она перевидала за время работы в полиции. Однако сирены были уже совсем близко, и сейчас было не время расслабляться. Она ясно слышала, как машины спасателей скрежещут тормозами, останавливаясь внизу на стоянке. Ей требовалось отвлечь внимание Скотта, пока отряд спасателей подготовит лестницы и другое оборудование.

— Есть люди, которые могут тебе помочь, Скотт. — Она поднялась на ноги, каждый нерв у нее напрягся. — Инспектора вашей школы, психологи либо социальные служащие, если ситуация оказывается слишком трудной. Ты удивишься, когда узнаешь, что даже самые тяжелые семейные проблемы можно уладить, если тебе помогают профессионалы.

Внизу на стоянке какой-то идиот с мегафоном подал команду посторонним очистить место и отойти за ограждение. Скотт резко повернулся, его глаза расширились от страха.

— Они ведь не собираются запрятать меня в заведение для малолетних преступников? — испуганно спросил он. — Они ведь не собираются сделать это со мной?

Скотт сделал несколько неверных шагов, качаясь из стороны в сторону и пытаясь удержаться на неровной поверхности крыши. Лаура бросилась к нему, без труда догнала и схватила за руку. Разбитую бутылку она пинком отшвырнула к дальнему краю крыши.

Однако Скотт был сильным парнем, а отчаяние добавило ему энергии. Он вывернулся из цепких рук Лауры и метнулся по направлению к краю крыши, где надеялся обрести свободу.

Она поймала его меньше чем в метре от края и увлекла назад в безопасное место единственно доступным способом — упав на спину и потянув его за собой. Воспользовавшись его растерянностью, она перевернула парнишку силовым приемом, освоенным в полиции, лицом вниз и сковала руки наручниками за его спиной. Идиот с мегафоном все еще выкрикивал внизу какие-то команды, но теперь Лаура уже слышала, как переговариваются поднимающиеся по лестнице спасатели.

— Прости, Скотт, но я не собираюсь дать тебе умереть только из-за того, что тебе стало себя жалко. Кто-нибудь свяжется с твоей матерью, и завтра утром мир будет казаться тебе гораздо более приятным местом, чем сегодня. Я даю тебе гарантию, что ты будешь вспоминать все это, как страшный сон.

Он сел и угрюмо наблюдал, как на крыше один за другим появляются сильные тренированные мужчины.

Лаура встала, отряхивая мелкие стекла и пыль с формы.

— Ему требуется опытный психолог и социальный работник, — спокойно сказала она первому из спасателей, который подбежал к ним.

— У вас все в порядке, сержант? — спросил тот. — Судя по всему, у вас были неприятности.

— У меня все хорошо. Вернее, будет хорошо после того, как я приму ванну.

Лаура подошла к Скотту, стоящему в окружении спасателей с понурым видом, и легонько дотронулась до его руки.

— Держись, парень, — сказала она. — Я надеюсь, что у тебя все уладится.

Он не глядел на нее, пока не дошел до пожарного люка. Тогда он повернулся.

— Вообще-то я совсем не хотел умирать, — тихо произнес Скотт. — Мне повезло, что вы оказались рядом. Спасибо, леди.

Ее колени тряслись так сильно, что ей понадобилась посторонняя помощь, когда она спускалась по пожарной лестнице. Уже оказавшись внизу, в здании школы, Лаура взяла предложенный ей пластиковый стаканчик с водой и спросила, как чувствует себя женщина-инспектор.

— Ей оказывают помощь медики, — ответил пожарный, — Все в порядке.

— А где мой муж? Они с дочерью были в кабинете у другого инспектора, когда я полезла на крышу.

— Директор на всякий случай распорядился очистить здание, мисс. Вероятно, он ждет вас во дворе школы.

Лаура пробиралась сквозь цепь полиции, спасателей и обычную толпу зевак. Не успела она пройти через полицейский кордон, как оказалась в объятиях Бена, который крепко прижал ее к себе.

— Ох, Боже мой, Лаура, с тобой все в порядке? Ты не ранена? Я чуть не сошел с ума, пока ты была там, на крыше. Я хотел броситься за тобой, но мне надо было позаботиться о пожилой леди, а когда я смог передать ее в руки медиков, директор распорядился, чтобы все покинули здание.

— У меня все в порядке, кроме того, что я грязная, мне жарко, а еще жаль бедного парня.

— Жаль этого подонка? Боже мой, Лаура!

Я только сейчас осознал, как сильно люблю тебя. Когда я увидел тебя там, на крыше, один на один с обалдевшим мальчишкой, размахивающим разбитой бутылкой, то внезапно понял, каким полнейшим дураком был, отказываясь признаться в том, что я чувствую. Ч. люблю тебя, Лаура. И могу повторить это миллион раз.

Лаура замерла от радости и с глубоким вздохом облегчения прижалась к нему. Его губы нашли ее рот, припали к нему с бесконечным поцелуем. Она закрыла глаза, блаженно вслушиваясь в его лихорадочные признания.

Когда Бен, наконец, перестал ее целовать, Лаура обхватила его лицо своими все еще грязными руками и уткнулась носом ему в щеку.

— Я тоже тебя люблю, — нежно произнесла она. — Но я думаю, что ты скорее всего давно это знаешь.

Он усмехнулся.

— Я думаю, что скоро об этом узнают все Соединенные Штаты.

— Что ты имеешь в виду? — Лаура внимательно взглянула на него, не пытаясь высвободиться из его объятий.

Лаура поняла, что он имел в виду, когда оглянулась и заметила, что на них с Беном направлены объективы нескольких телекамер. Лаура догадалась, что телевизионщики были направлены к школе вслед за командой спасателей.

— Как ты думаешь, мы дадим им возможность снять интересные кадры? — спросил Бен, улыбаясь при виде ее испуганного лица.

Пять самых бойких репортеров с микрофонами в руках пробились вперед в надежде получить интервью. По совпадению — Лаура и не знала, хорошо это или плохо — первой к ним приблизилась Тесса Ренье, представляющая восьмой канал.

— Ну, ну, ну, — протянула она, глядя то на Бена, то на Лауру с нескрываемым удовлетворением. — Подумать только, а я-то сетовала, что меня отправили снимать рядовой случай. — Она включила микрофон. — Какая радость встретить вас снова, мисс Форбс. В последний раз мы виделись с Вейле. Бен объяснил, что вы просто добрые друзья. Можете ли вы сейчас что-нибудь добавить к этому?

Не успела Лаура ничего сказать, как Бен взял ее руку и поднес к губам.

— Мы с Лаурой и сейчас добрые друзья, — заявил он. — Но неделю назад мы к тому же еще и сыграли свадьбу.

На какую-то долю секунды Тесс и остальные репортеры просто онемели, но затем к ним вернулись нормальные журналистские инстинкты, и на Бена с Лаурой со всех сторон посыпались вопросы.

Привычный к напористым репортерам, Бен отбивал большинство вопросов с непринужденной грацией. Примерно минут через десять он попросил минутку внимания.

— Моя жена только что провела ужасные полчаса, удерживая молодого человека от самоубийства. Как вы можете видеть, она нуждается в покое. Нам пора ехать домой.

Вежливо, но твердо Бен расчистил путь мимо телекамер и представителей прессы, крепко прижимая Лауру к себе.

Ее затуманенный мозг наконец-то заработал снова, когда они оказались в сравнительной тишине перед зданием школы за линией ограждения.

— Где Кристи? — спросила она. — Я уверена, что видела ее вместе с тобой в кабинете у инспектора.

— Директор попросил кого-то из учителей отвезти ее домой. Он решил, что ей не стоит смотреть, как ты воюешь с ее одноклассником, склонным к самоубийству. Как только спасатели взяли Скотта на свое попечение, я позвонил домой и сообщил, что с тобой все в порядке.

Он открыл дверцу «мерседеса».

— Прыгай внутрь. Скоро мы будем дома. Лаура уже поставила одну ногу внутрь салона, но потом остановилась.

— «Пинто»! Я только сейчас вспомнила, что он на другой стоянке.

— Завтра я пошлю Хуана забрать его. Залезай в машину, милая. Ты просто падаешь с ног от усталости.

— Бывают минуты, когда приятно подчиниться властному мужу, — призналась она, залезая в машину и откидываясь на кожаную спинку. Лаура зевнула. — Можешь разбудить меня после того, как я приму душ. Я слишком устала и не в состоянии проделать такую трудную вещь, как самостоятельно помыться.

Бен усмехнулся.

— В данной ситуации появляются весьма Интересные возможности.

— Только в том случае, если ты мужчина, Неравнодушный к бесчувственным телам. Лаура действительно сильно устала физически и была измотана морально, когда они вернулись домой, однако искренняя радость Кристи при их встрече мгновенно вернула ее к жизни.

— Ты настоящая героиня! — воскликнула девочка, восторженно приплясывая в коридоре. — Как я горжусь тобой! И мне тоже повезло сегодня. Папа так о тебе беспокоился, что забыл отругать меня за результаты теста.

— Ну, раз ты мне напомнила, это никогда не поздно сделать… — Бен начал с угрожающим видом надвигаться на нее.

Кристи засмеялась, затем изобразила на лице покорную почтительность.

— Тебе ничего не надо говорить, папа. Я удаляюсь в свою комнату и сажусь за уроки.

Бен нахмурился.

— Ты не больна ли? Откуда это внезапное и неестественное увлечение учебой?

Кристи озорно улыбнулась.

— Вовсе никакого увлечения. Это просто повод. Я решила, что мне неплохо было бы обзавестись в ближайшем будущем сестренкой или братиком, и мне хочется, чтобы у вас было побольше времени поработать над этим проектом. Ведь время идет, и вы не становитесь моложе.

Бен растерянно поглядел на жену, впервые в жизни потеряв дар речи.

Лаура безмятежно поглядела на него.

— Иногда у твоей дочери появляются просто великолепные идеи.