"Червовый валет" - читать интересную книгу автора (Крейг Джэсмин)

9

Солнце зашло за горы и скрылось в пурпурно-оранжевом зареве. Мэтт перевернул на барбекю кусок мяса и уставился невидящим взором на грот и водяной каскад, сооруженные по специальному проекту хозяина дома возле его плавательного бассейна. Мэтт помассировал рукой лоб, пытаясь снять боль от напряжения и усталости. Весь день он плодотворно проработал над макетами декораций к новому бродвейскому спектаклю, однако полного удовлетворения собой не испытывал.

Он пригубил пиво и закрыл глаза, когда от холодной как лед жидкости онемело горло. Дым дразнил обоняние аппетитным ароматом шипящего соуса. Мэтт ткнул мясо вилкой, проверяя его готовность. Он поднес упаковку с замороженными овощами к жаровне, развернул пленку и достал свежий кукурузный початок и печеный картофель. Скромная закуска выглядела весьма жалкой на гигантской жаровне.

Хмурясь, Мэтт бросил стейк на тарелку, затем намазал картофель сметаной. «К черту холестерин и докторов, которые утверждают, что можно прожить на отварной рыбе, сырых овощах и спарже на пару!» – подумал он. В этот момент ему не хотелось жить в воздержании семьдесят два года, чтобы получить возможность отпраздновать свой сотый юбилей куском шоколадного торта.

«Будь здесь Линда, вечер не казался бы таким пустым», – промелькнула мысль, у Мэтт нехотя, но согласился с этим. Вообще во время работы он терпеть не мог присутствия посторонних, они раздражали его, отнимали лишние силы. Вот Линда – другое дело, он всегда ей рад. Ее присутствие согревает душу и успокаивает.

Живые воспоминания о ее теле, покрытом испариной страсти, готовом принять его, вспыхнули в памяти Мэтта, и он поморщился. Кого он пытается обмануть? Линда ему нужна не для душевного спокойствия и уравновешенного состояния. Она нужна ему, потому что он хочет ее. А еще вернее, потому что любит.

Мэтт поставил тарелку на деревянный стол, расположенный неподалеку от барбекю, и выругался про себя. К чему допускать в голову подобные мысли! Он жил до этого без любви, намерен так жить и дальше.

Из темноты, обступившей его со всех сторон, раздался насмешливый голос:

– Мистер, если у вас пропал аппетит и вам не хочется есть ужин, можете отдать его мне. Я умираю от голода.

Сначала Мэтту показалось, что голос Линды звучит из глубин его памяти. Он медленно повернулся на шум, боясь поверить в реальность происходящего.

Но Линда оказалась реальной – до боли, до блаженства. То ли улыбаясь, то ли умоляя, она облокотилась на один из деревянных столбиков беседки.

Мэтт удивился еще больше, заметив в ее позе откровенное кокетство. Легкий ветерок шевелил распущенные волосы и облеплял тонким муслином платья стройную фигуру под светом горящего над головой фонаря ее кожа нежно сияла, а в волосах мерцали серебряные огоньки.

. Мэтт никогда еще не видел более красивой женщины. И никогда не желал женщину так неистово.

– Вы так негостеприимны, мистер. Я могу... я могу уйти, если вам неприятно мое общество.

Мэтт посмотрел ей прямо в глаза.

– Мне приятно твое общество.

– Ваша еда стынет, мистер. Нехорошо так пренебрегать ею. Можно мне попробовать хотя бы кусочек?

Сверкнув глазами, Мэтт включился в ее игру. Он подвинул тарелку поближе к себе. Потом стал раскачиваться на задних ножках стула, ощущая, как желание смешивается с чувством ликования, непонятно почему охватившем его. Мэтт даже не пытался анализировать свои чувства. Отвечая Линде, он подхватил ее манеру говорить, преувеличенно растягивая гласные, характерную для Запада.

– Блюда в этом заведении очень дорогие, прекрасная леди.

Порыв ветра бросил ей в лицо прядь золотистых волос, и Мэтт глядел, завороженный, как она медленно убрала ее тонкими пальцами.

– Я могу заплатить, – заявила она. – У меня водятся деньги.

– У вас вид голодный, это точно.

– Так оно и есть, мистер. Я очень голодна.

Мэтт напомнил себе, что не нужно забывать про дыхание. Он откусил мясо и стал жевать с таким видом, как будто испытывал наслаждение. На самом же деле он мог бы с таким же успехом жевать древесные опилки.

– Люди, хорошо знающие меня, могут подтвердить, что у меня зверский аппетит, леди. Могу побиться об заклад, что ваш аппетит не идет ни в какое сравнение с моим.

– Вы, вероятно, удивитесь, мистер, – жалобным голосом сказала она, – но у меня два дня не было во рту ни крошки. Не дайте умереть мне с голоду, и я щедро заплачу вам за ужин.

Он задумчиво потер подбородок.

– Ну что ж, леди, все говорят, что повар я отменный. Должен предупредить вас, что многие леди добиваются права отведать мою домашнюю стряпню.

В глазах Линды светилось обещание.

– Я слышала, что вы прекрасно умеете... стряпать, мистер. Я дам вам хорошую цену. – Она понизила голос до шепота. – Более чем хорошую.

Мэтт ощутил, как напряглось его тело. Его охватило желание немедленно обнять ее и поцеловать так, чтобы у нее закружилась голова, но он решил продолжить игру. Каждый раз, когда Линда отвечала ему с кокетливой улыбкой, желание его возрастало, и это казалось ему сладкой мукой.

– Все это хорошо, леди, но, кроме мяса, на ужин есть еще кое-что. Вы обратили внимание на печеный картофель и прекрасную кукурузу? Все это будет подано на гарнир к мясу, так что ужин обойдется вам недешево.

Линда серьезно кивнула, хотя голос ее дрожал от смеха.

– Назовите вашу цену, мистер. Я просто умираю от голода. Ведь я же сказала, что двое суток ничего не ела, потому что шла два дня и две ночи по пустыне. Я готова на все ради... еды.

Мэтт опустил стакан. На губах осталась пивная пена, и он вытер рот тыльной стороной ладони.

– Тогда цена моя будет такой, леди. Каждое блюдо вы будете получать, если снимете что-нибудь из своей одежды. Нож и вилку я предоставлю бесплатно.

Он заметил, что по ее телу пробежала легкая дрожь.

– Что за странные условия! – пробормотала Линда. – Однако если ты блуждаешь двое суток по пустыне, то готов на все, только бы утолить голод, клянусь вам. Я сделаю все, что вы требуете, мистер.

– Тогда начинайте раздеваться.

Линда наклонилась и медленно расстегнула пряжку на сандалии. Смех исчез из ее глаз, когда она протянула ему обувь.

– Несите ее сюда, – грубо приказал он. Она босиком прошла по каменным плитам и покорно встала перед ним.

– Вы этого хотели, мистер?

– Это лишь начало, – хриплым голосом произнес он, взял белые сандалии и поставил перед собой. Мэтт оценил снятую ею обувь ломтиком картофеля. – Сейчас вы убедитесь, что другие предметы одежды принесут вам большее вознаграждение.

– Картофель замечательный, – зажмурилась от удовольствия Линда, съев кусочек, протянутый им.

Потом вернула ему вилку, и он погладил ее пальцы, не устояв перед искушением. Она отдернула руки, изобразив на лице преувеличенный ужас.

– Ох, нет, мистер! Вы ведь не воспользуетесь своим положением и не обидите слабую, беззащитную леди, проплутавшую в пустыне два дня, правда?

– Можете не сомневаться, я непременно воспользуюсь этим, – пробормотал он.

Она испуганно взмахнула ресницами.

– Если я готова снять с себя одежду ради того, чтобы не умереть с голода, мистер, это еще не значит, что я легкомысленная девушка.

– Легкомысленная вы или нет, меня это не интересует, леди. Главное – продолжайте и дальше так же соблазнительно покачивать бедрами.

Линда подавила приступ смеха.

– Мистер, вы очень грубый.

– Леди, вы очень сексуальная. Треск цикад оглушил их, когда Линда расстегивала пряжку пояса.

На этот раз Мэтт вознаградил ее банкой пива.

– Благодарю, мистер. Вы не дали мне умереть от жажды... – Линда вскрыла банку и сделала жадный глоток. Взялась пальцами за верхнюю пуговицу платья, затем остановилась, как бы дразня его. – Ох, никак не могу расстегнуть. Вы не поможете мне, мистер? – Могу и помочь.

Мэтт поднялся со стула и потянулся к пуговице, про которую говорила Линда. Его рука заметно дрожала. К тому времени, когда он расстегнул последнюю пуговицу на лифе, его прошиб пот, а тело налилось тяжестью острого желания.

Она сбросила платье с плеч, оставшись в кружевном лифчике персикового цвета. Слегка качнула бедрами, и платье соскользнуло по плоскому животу, образовав у ног бледно-голубую лужицу.

Мэтт окинул глазами ее совершенные формы и решил прекратить опасную игру.

– Хватит! – заявил он, жадно припав к ее губам. – Господи, Линда, довольно! Ты сведешь меня с ума.

Она встрепенулась и с насмешкой запротестовала:

– Мистер, я все еще голодна.

– Я утолю твой голод, – пообещал он. – Прямо сейчас.

Он приник к ее губам долгим ненасытным поцелуем, а когда растаяли последние крупицы ее сопротивления, поднял на руки и направился по выложенной плитами дорожке к бассейну.

– Ты спала прошлой ночью? – тихо поинтересовался он.

Линда покачала головой.

– Нет.

– Я тоже. Только закрою глаза и сразу же вижу, как мы с тобой занимаемся любовью.

Мэтт опустил ее на надувной матрас, лежавший на краю бассейна, и она тихонько вскрикнула, когда остывший на ночном воздухе пластик коснулся ее кожи.

– Холодно? – спросил он.

– Немножко.

– Сейчас я тебя согрею, – пообещал Мэтт, ложась рядом. – Прости, я просто не уверен, что смогу дотерпеть до спальни.

Он обнял ее, накрыл своим телом, ощущая под собой нежные груди и гладкую кожу, пальцы погрузились в ее золотистые волосы. Ему хотелось, чтобы этот миг предвкушения длился целую вечность, и в то же время он жаждал овладеть ею сию же секунду, взорваться у нее внутри со всей силой накопившейся страсти.

Мэтт покрыл поцелуями ее губы, грудь, живот. Гладил руками, желая дать ей почувствовать весь жар желания и голод страсти. Дыхание ее участилось, оно вырывалось из груди вместе с прерывистыми стонами наслаждения, и он еще тесней прижимался к нежному полукругу ее бедер. Господи, никогда еще он не испытывал такого блаженства! Такой жгучей, неодолимой потребности соединиться с другим человеческим существом и вместе с ним разделить восторг.

Линда потянулась к «молнии» на его джинсах.

– Сними их совсем, Мэтт, – шепнула она еле слышно. – Мне хочется чувствовать тебя всего.

Каким-то образом – Мэтт и сам не знал, как, – он ухитрился встать и одним движением стянуть с себя джинсы и трусы. Как хорошо, что больше на нем ничего не было!

Опустившись на колени возле Линды, он снял с нее лифчик и трусики, снял осторожно, совсем не так, как сдирал с себя джинсы.

И тут же быстрым движением бросился на нее и вошел внутрь, жестко и глубоко.

– Ах, Мэтт! Утоли мой... голод... Только ты способен сделать это...

Ее лицо горело желанием, оно покрылось потом, исказилось от страсти, а он хотел ее так, как никогда еще не хотел ни одну женщину. Ему пришлось стиснуть зубы и напрячь всю свою волю, чтобы не покончить со всем одним движением. Ведь они пренебрегли традиционной прелюдией, и Мэтт не был уверен, что Линда возбуждена так же сильно, как и он. Но как только он стал двигаться, она стремительно подалась к нему бедрами, чтобы встретить его.

Она обхватила его руками за шею и прижала к себе. Все ее тело содрогалось в ответной страсти.

– Мэтт, я люблю тебя!

Он не понял точно, расслышал ли эти слова или его тело само прочитало их по ее дрожащему телу. Мэтт ослабил контроль над собой и позволил последней волне страсти захлестнуть их обоих.

– Я тоже тебя люблю, Линда.

На несколько наполненных экстазом мгновений мир вокруг них перестал существовать.

Они плавали в черной от ночной темноты воде бассейна, а на вновь раздутых углях жарились два новых куска мяса. Когда еда наконец-то была готова, наступила полночь, однако воздух был еще теплым, и они решили поесть в саду.

– Никаких насекомых, – заметила Линда, откинувшись на спинку кресла, сытая и довольная. – Вот чем хорош Колорадо.

Мэтт усмехнулся.

– Хм, гремучие змеи и ядовитые пчелы – гораздо более приятное соседство, чем москиты.

Она поморщилась.

– По крайней мере их можно скорее заметить!

– Ты права. – Мэтт потянулся через стол и взял ее за руку.

– Выходи за меня замуж, Линда, – просто сказал он.

Внутри у нее все замерло. А когда вернулась способность дышать, в сознание хлынули сотни возражений. Линда отбросила их все. Однажды она уже вышла замуж, руководствуясь здравым смыслом, соображениями практичности. И тогда жизнь ее превратилась в сплошную муку.

На этот раз она поступит разумней и послушается голоса своего сердца.

Кровь забурлила у нее в венах, когда она взглянула на его руку, протянувшуюся к ней в таком хозяйском жесте.

– Да, – поспешно ответила она. – Да, конечно, да, Мэтт. Это просто замечательно!

Он поднес к губам ее руку и запечатлел на ладони нежный поцелуй.

– Я люблю тебя, Линда.

– Я тоже люблю тебя, Мэтт. По-моему, я всю жизнь тебя любила.

– Твои родители будут сильно огорчены этим, как ты думаешь?

– Мне уже не восемнадцать лет, Мэтт.

– Думаю, тебя тревожит перспектива жить в Нью-Йорке с близнецами...

– Вовсе нет, – поспешно ответила она. – Думаю, что нам удастся найти приемлемый выход, если мы как следует подумаем. Мы подыщем подходящий дом в пригороде за разумную цену, где-нибудь поближе к твоей работе.

– К строительной компании, где я работаю? Ты это имеешь в виду? – Казалось, его развеселила такая перспектива.

– Да.

Линда устроилась у него на коленях и положила голову ему на грудь.

– А когда эта работа будет закончена, ты получишь новую, я в этом уверена. К тому же нас будут поддерживать гонорары, которые я получу за Урчалок.

Мэтт с нежностью чмокнул ее в кончик носа.

– Не говоря уж о моих картинах. Я скоро стану знаменитым художником. Ты веришь в меня?

– Да.

Она почти поверила его словам. В эти минуты ей казалось возможным все что угодно, даже то, что Мэтту удастся пробиться в невероятно суровом мире коммерческого искусства. Господь свидетель, талант у него есть.

Линда засмеялась, и у нее закружилась голова от радужных перспектив.

– Скоро ты станешь богатым и знаменитым, и мне придется нанимать охранников, которые будут отгонять от тебя поклонниц.

Он нахмурил брови, изображая гнев.

– Поосторожней, женщина, ты задеваешь мое мужское самолюбие.

Она осознала свою ошибку и расхохоталась еще веселей.

– Ах, извини! Конечно же, я уверена, что за тобой и так уже гоняются сотни женщин! И поскольку сейчас мы еще не можем нанять охранника, мне придется самой отгонять их от тебя.

– Тебе не придется тратить на это много сил. У тебя есть непобедимое оружие.

Линда вопросительно взглянула на него.

– Когда ты рядом, я просто никого больше не замечаю, – признался он серьезно.

Линда ощутила прилив любви и обняла его.

– Как нам с тобой хорошо, верно, Мэтт? Как будто мы наконец-то опомнились после семи лет полнейшего безумия.

Мэтт поцеловал ее в макушку.

– Да, хорошо, – согласился он. Линда сонно свернулась у него на коленях.

– Мэтт, почему ты никогда не приезжал в Карсон?

– А почему ты никогда не приезжала в Нью-Йорк? – ответил он вопросом на вопрос.

– Я боялась. Родителей. Карсона. Себя. Он посмотрел куда-то вдаль.

– Пожалуй, я тоже боялся.

– Боялся? Ты? Чего же? – не поверила она.

– Того, что не смогу после этого жить в Нью-Йорке. А еще тебя и Джима Петри. Что увижу тебя рядом с ним и обнаружу, что ты и в самом деле любишь его больше, чем меня, – признался Мэтт.

– Я никогда не любила Джима.

Ее тихие слова, казалось, повисли в темноте.

Мэтт негромко произнес:

– Я сходил с ума от ревности, когда мать написала про твою помолвку, сгорал от искушения позвонить тебе и сказать, что ты дурочка. Но потом понял, что не имею на это права.

– Мне кажется, я и сама это знала. То, что я совершаю ошибку. Однако Джима все любили, и он был таким... надежным.

– У нас с тобой никогда не будет простых и безоблачных отношений, и ты, надеюсь, это понимаешь, Линда?

– Думаю, что надежность – это не то, что мне сейчас требуется.

Мэтт приподнял ее и повернул так, что она оказалась сидящей на нем верхом. Его руки крепче обхватили ее за талию и прижали так сильно, что она ощутила, как напряглась его плоть и как он ее хочет.

Ее собственная страсть вспыхнула вновь с внезапной, пугающей силой. Линде казалось, что она слишком устала, хочет спать и поэтому не сможет ответить даже на самые искусные его ласки. Ей не хотелось обманывать его ожиданий.

Он хрипло сказал ей на ухо, почти прорычал:

– Вот так бывает всегда, когда я нахожусь рядом с тобой, Линди Бет. И так всегда было.

Она откинула назад голову, распахнула полы платья и, отбросив всякое стеснение, предложила ему себя.

– Вот так я всегда готова тебе ответить, Мэтт.

Воскресным вечером Салли и Фрэнк Дейтоны сидели на задней террасе у Оуэнов и пили охлажденный чай, когда из Гранд-Джанкшена вернулись Мэтт с Линдой.

Тут же торчала и вездесущая Грета Виттмейер с ее примечательной способностью всегда оказываться в том месте, где можно раздобыть самые свежие сплетни. Пристроившись на краешке стула, она напоминала голодного скворца, готового подхватить любую крупицу скандала, и даже притопывала от нетерпения ногой, когда Мэтт и Линда здоровались с родителями и расспрашивали их про близнецов. Гиперчувствительные антенны миссис Виттмейер буквально кричали ей, что сейчас вот-вот начнется великий вечер потрясающих новостей.

– Близнецы уже легли спать, – сообщила Нора дочери, не скрывая своего явного неодобрения. – Ты ведь знаешь, что я не люблю ломать режим детей, а сейчас уже половина девятого.

– Извини. Мы... хм... нам пришлось немного задержаться.

Линда бросила отчаянный взгляд на Мэтта. В таких ситуациях она проявляла свою неопытность, и становилось очевидно, что Линда совершенно не умеет обманывать.

Он ободряюще улыбнулся ей.

– Да, нам пришлось задержаться, – подтвердил он, обнимая ее за плечи. – Впрочем, надо сказать, что Линда очень переживала по этому поводу.

Линда почувствовала, что густо краснеет под заинтересованным взглядом миссис Виттмейер, и собралась с силами, пытаясь достойно ответить на любое едкое замечание этой особы.

– Какая сладкая парочка! По-моему, вы неплохо провели выходные дни, – процедила сквозь зубы заядлая сплетница.

Линда растерялась и не нашлась сразу, что ей сказать.

– Вы правы. – Мэтт искоса посмотрел на Линду, затем на родителей и снова на Линду. – Мы славно повеселились.

Нора ахнула, Рон Оуэн неловко заерзал, а Салли и Фрэнк Дейтоны быстро переглянулись. Не успел никто вымолвить ни словечка, как миссис Виттмейер перешла в наступление:

– Не сомневаюсь, что у вас нашлись веские причины для веселья. Ты поступил разумно, Мэтт, раз вернулся в родной город, решив наконец-то остепениться. А наша милая крошка Линди Бет как раз подходящая для тебя пара.

Линда уставилась на миссис Виттмейер, пораженная ее бесцеремонностью. Свадьбы всегда были одной из излюбленных тем этой особы, однако говорила она о них не из-за избытка благожелательности.

С точки зрения Греты Виттмейер, наибольший интерес представляли те браки, где она могла предсказать близкий крах. А сейчас она почему-то сладко улыбалась Мэтту, что для нее было весьма странно. Гораздо уместней ей было бы язвительно подколоть его вопросом о том, как же он собирается прокормить жену и двух детей, не имея ни постоянной работы, ни стабильных доходов. Впрочем, непонятно было, почему миссис Виттмейер вообще так великодушно решила, что Линда и Мэтт собираются пожениться? Ведь Мэтт даже намеком не дал этого понять, а миссис Виттмейер избегала распространения сплетен, не основанных на мало-мальски достоверных фактах.

– Пока еще ничего не решено, – поспешно заявила Линда.

Ей меньше всего хотелось говорить со своими родителями и Дейтонами о свадьбе в присутствии миссис Виттмейер. Ведь они с Мэттом еще не обсудили множества практических вопросов, касающихся их женитьбы, а комментарии миссис Виттмейер – даже самые благожелательные – вряд ли помогут приблизиться к приемлемому решению.

– Ну, милочка, тебе явно не хочется вытаскивать проблемы на белый свет, не так ли? – Улыбка миссис Виттмейер внезапно обрела свою обычную ядовитую окраску. – Конечно же, в наши дни нельзя забывать о практичности. А такой мужчина, как Мэтт, на дороге не валяется. Лишь раз в жизни может так повезти, да и то не каждой женщине. Ты, маленькая озорница, утаила от меня такие восхитительные новости про нашего замечательного карсонского парня. К счастью, у меня живет в Нью-Йорке кузен, который помог мне узнать про потрясающие успехи Мэтта.

Линда недоуменно уставилась на миссис Виттмейер, ничего не понимая. О чем говорит эта женщина? И почему она внезапно превратила Мэтта из неудачника в «замечательного карсонского парня»? Про какие «потрясающие успехи» идет речь?

На террасе повисло напряженное молчание. И тут заговорил Фрэнк Дейтон:

– Оказывается, творческий псевдоним Мэтта – Грант Дейтон. Я думал, что тебе это известно, Линда. – В его голосе зазвучало легкое ехидство. – Мне казалось, что об этом знает весь Карсон. По-моему, Грета в пятницу целый день распространяла эту новость по всему западному склону Скалистых гор.

Из слов Фрэнка Линда уловила лишь первую фразу.

– Грант Дейтон? – повторила она, ничего не понимая, а потом повернулась от сочувствующих лиц четы Дейтонов к виноватым улыбкам своих родителей и наконец обратилась к Мэтту. – Так ты Грант Дейтон? Ты создал все декорации для «Легенды о колдунье» и не сказал мне об этом?

Взгляд, которым он окинул ее, был полон гнева.

– Нет, я не стал этого делать. Но, по-моему, совсем недавно об этом сказал другой человек.

Линда по-прежнему воспринимала лишь одно слово из трех сказанных. Оскорбленная, пораженная, она посмотрела на мать.

– Вы с папой знали об этом?

– Мы услышали эту новость лишь в субботу.

Салли Дейтон попыталась сгладить ситуацию, которая становилась неприятной для всех, кроме Греты Виттмейер, которая, чувствуя себя в своей стихии, оживленная и возбужденная, старалась не пропустить ничего интересного.

– Видно, Линда, ты единственная в Карсоне не знала об этом, – сказала Салли. Не обращая внимания на скептически фыркнувшего Мэтта, она продолжала: – Милая моя, почему это тебя шокирует? Ведь новость неплохая, верно? Я сказала бы тебе об этом давным-давно, но только Мэтт вбил себе в голову, что жители Карсона ничего не должны знать про его успехи. Ты ведь знаешь его. По-моему, его забавляло, когда все считали его полнейшим неудачником. – Вероятно.

Линда и сама не понимала, отчего услышанная новость так ее огорчила. Ведь теперь она знает, что Мэтт знаменит и, конечно же, богат, так что решение выйти за него замуж должно казаться более практичным, чем прежде. А ее вместо этого переполняло предчувствие беды.

Она взглянула на Мэтта. Непонятно, почему, но он по-прежнему казался сердитым – на нее, а не на Грету Виттмейер, которая явно была главной виновницей сложившейся ситуации.

– Прошу прощения, но мы с Линдой покинем вас на минуту, – извинился он. – Нам необходимо поговорить.

Не дожидаясь ответа, он устремился на кухню. После секундных колебаний Линда последовала за ним.

Он повернулся к ней, как только она закрыла за собой дверь.

– Господи, какой же я осел! – воскликнул Мэтт, хлопнув себя по лбу. – Ты верна себе, послушная девочка Линди Бет...

– О чем ты? – переспросила она, все еще не в состоянии связать его презрительный тон с чем-то личным в их отношениях.

– Ох, ладно тебе, Линди Бет! Я ведь знаю тебя двадцать пять лет. Теперь мне понятно, почему ты вчера ни с того ни с сего заявилась в Гранд-Джанкшен.

У Линды все внутри похолодело.

– Что ты имеешь в виду, Мэтт? Почему ты так разозлился?

– По-моему, я испытываю то, что и любой другой на моем месте. Мне не слишком приятно, когда выходят замуж за мои деньги.

– И ты думаешь, что это так?

– Разве не ясно? – с горечью спросил он. – В четверг я был просто бедняга Мэтт Дейтон, и тогда мне не удалось тебя убедить приехать ко мне. «Я не могу. Надо думать о близнецах. У нас нет будущего, – передразнил он ее. – А в субботу ты обнаружила, что я Грант Дейтон, миллионер, и – оп-ля-ля! Вот ты уже со мной в доме Дага Хочкисса, ласковая и раскованная, какой я тебя никогда не видел. Но мне не нужно такой любви, милая моя. Такую я могу найти и в Нью-Йорке, только намного дешевле и удобней.

Онемев от ужаса, Линда уставилась на него.

– Мэтт, ты ошибаешься! Мне ничего не было известно о твоих успехах. Я весь день работала...

– Милочка, приятно смотреть, как ты разыгрываешь из себя оскорбленную невинность, но только сейчас тебе уже не удастся убедить меня. Попробуй сделать это позже, когда мне снова захочется с тобой переспать.

Линда закрыла глаза, чтобы не видеть жестокой улыбки на лице Мэтта.

– Я работала над эскизами одежды для Урчалок, – с отчаянием сказала она. – Мэтт, я не говорила ни с кем ни в пятницу, ни в субботу. Я не знала ничего о твоих проклятых успехах, когда приехала в Гранд-Джанкшен!

– Твои родители знали, и, несмотря на разыгранную только что сцену, я не верю, чтобы они не сказали тебе об этом. С какой стати они стали бы замалчивать такую потрясающую новость?

Терпение Линды лопнуло. Не обращая внимания на заинтересованное молчание, воцарившееся на террасе, где присутствовавшие оставили всякие попытки поддерживать собственную беседу и все превратились в слух, она закричала в ответ:

– Почему они мне не сказали? Вероятно, потому, что они такого же низкого мнения обо мне, как и ты. Видимо, они думали, что одного слова про твои деньги и успех будет достаточно, чтобы я помчалась в Гранд-Джанкшен и бросилась к тебе в объятия. И что я непременно попытаюсь выжать из тебя брачное предложение. Что ж, они не ошиблись. Я и на самом деле помчалась в Гранд-Джанкшен и бросилась к тебе, только это не имело ничего общего ни с деньгами, ни с желанием выскочить замуж за миллионера. Все случилось потому, что я любила тебя, черт побери! Потому что единственный раз в жизни я решила наплевать на все последствия! Наплевать на то, что могут подумать обе мне люди!

Линда оборвала крик только потому, что ей не хватило воздуха и пришлось перевести дыхание.

С испуганным видом Мэтт протянул к ней руку.

– Линда, извини. Я поторопился... Она оттолкнула его руку.

– Ты прав, черт побери, Мэтью Дейтон! – Ее гнев не только не остыл, но раскалился еще сильней. – В этом проклятом городе все делали какие-то выводы в отношении меня и обычно ошибались! Я отнюдь не совершенство! Я вовсе не милая девочка! Я вовсе не безмозглая кретинка! Я такая же думающая и чувствующая, как и все остальные, но уж одну вещь я по крайней мере хорошо усвоила. Я знаю, что единственная вещь, которая хуже брака без любви, это брак без доверия. А ты явно мне не доверяешь, Мэтт. Ты не доверяешь мне настолько, что даже не сказал о своих успехах. Не поверил, что я не смогу – не захочу – выйти за тебя замуж только из-за твоего богатства и славы.

– Может, я не доверял себе, – спокойно ответил Мэтт. – Линда, если бы ты знала, сколько женщин предлагали мне свою любовь взамен на мою поддержку их карьеры, ты бы поняла, почему я пришел к такому выводу.

– Но те были просто женщины, – ответила Линда. Ее гнев уже улетучился, сменившись горечью и усталостью. – А я это я. После той ночи в Денвере мне казалось, что мы знаем друг друга, можем делиться самыми сокровенными секретами. А теперь вижу, что не имела ни малейшего представления о том, кто ты такой и чего я добилась. Ты лгал мне, Мэтт.

– Нет, – быстро ответил он. – Никогда. Я просто не говорил тебе всей правды.

– Но почему, скажи на милость?

– Потому что мне хотелось, чтобы ты сама проявила интерес к моему творчеству, – наконец выпалил Мэтт. – Черт побери, Линда, ведь семь лет назад мы все лето говорили о моих планах и надеждах. Неужели ты так мало веришь в мой талант, что и впрямь сочла меня неудачником, который вернулся в Карсон без гроша в кармане и без работы?

– А ты? Неужели ты так мало веришь в мою независимость, что и вправду решил, что я способна выйти за тебя замуж ради денег?

– Я уже попросил у тебя прощения, – сухо заявил он. – Линда, все это просто нелепое недоразумение.

– Мы совершили ошибку, Мэтт, и теперь придется ее признать, пока не слишком поздно. Нас тянет друг к другу настолько сильно, что мы забыли обо всем остальном. А ведь для брака мало одного только секса.

– Вообще-то мне кажется, что у нас найдется и другое.

Она горько улыбнулась.

– Мне тоже кажется. Поэтому так трудно сказать друг другу «прощай».

– Линда, такие слова хороши только в кино. Не нужно, хватит. – Он умоляюще уставился на нее.

– Я должна это сказать. – Линда прикоснулась к его губам в мимолетном поцелуе. – Прощай, Мэтт.

Не обращая внимания на его бормотание, она бросилась наверх и заперлась в своей спальне.

Несколько секунд Мэтт стоял и угрюмо смотрел ей вслед, затем вышел из кухни на террасу. Громко хлопнувшая дверь вывела пятерых слушателей из оцепенения.

Первой очнулась Грета Виттмейер, что естественно, поскольку было уже десять часов вечера, а ей еще предстояло обзвонить столько народу.

Она торопливо попрощалась со всеми и чуть ли не бегом бросилась к калитке.

Мэтт засунул руки в карманы джинсов.

– Думаю, что вы все слышали.

– Вы разговаривали отнюдь не шепотом, – ответила Салли. У нее был на удивление беззаботный вид.

– Еще ничего не было решено, – произнесла Нора, не обращаясь ни к кому в отдельности. – Вы совершенно не подходите друг другу. И хорошо, что поняли это своевременно.

Рон Оуэн прямо посмотрел в глаза жене.

– Мэтт и Линда прекрасная пара, – неожиданно возразил он. – Хватит кривить душой, Нора. Мы с тобой давно это знаем.

– Но ведь Линди Бет не хочет стать его женой, – сердито возразила она. – И прямо заявляет об этом.

– А ты не расстраивайся, Линда сейчас погорячилась. – Салли Дейтон ободряюще похлопала Нору по плечу. – Вот увидишь, все уладится. А если у них не хватит собственных мозгов, чтобы в этом разобраться, то мы им поможем.

Мэтт со стоном взглянул на свою мать, и на его лице появилась надежда, смешанная с беспокойством.

– Что еще ты задумала, мать?

– Мэтт, мальчик мой, умный человек не стал бы задавать такой вопрос. Если у Салли появляется такой блеск в глазах, остальным лучше быть начеку.

Фрэнк Дейтон поднялся со стула и отряхнул свои мешковатые брюки. Потом усмехнулся, глядя на сына.

– Я вот что тебе скажу: твоя мать уже через неделю планирует сыграть свадьбу. Я тебе это гарантирую.

Салли посмотрела куда-то вдаль.

– Двойную свадьбу, – пробормотала она. – Дженнифер и Даг, Мэтт и Линда. Что ты скажешь на это, Фрэнк? Можно устроить торжество в саду, пока еще погода хорошая.

– Любовь моя, ты же понимаешь, что мы не должны вмешиваться в дела детей. Мэтт и Линда достаточно взрослые, чтобы все решить самим. – Он затянулся трубкой и приветливо махнул рукой Рону. – Вот слово главы семьи, а? Не кажется ли тебе, что я немного сдаю позиции? Рон рассмеялся.

– Я скажу тебе, что думаю, Фрэнк. Пожалуй, пора нам начинать приготовления к двойной свадьбе.