"В плену мое сердце" - читать интересную книгу автора (Крейг Джэсмин)

2

Тем вечером Эми совершенно выдохлась к тому времени, когда добралась до своей маленькой квартирки в Ивенстоне. Она сидела за кухонным столом и пыталась проглотить хотя бы ложку супа, но это ей никак не удавалось – мешал комок в горле. Сейчас, в тишине своей квартиры, она не могла поверить в случившееся. Неужели она и впрямь настолько сошла с ума, что согласилась стать личной секретаршей Лайама Кейна? Вероятно, шок от одного его вида оказался настолько сильным, что лишил ее разума. В конце концов, временное помрачение рассудка встречается достаточно часто. Многие нарушители закона именно этим объясняют свое поведение в момент совершения преступления.

Эми порывисто встала и вылила остатки супа в раковину. Нет смысла делать вид, что она ест. Кого она хочет этим обмануть? И что же ей теперь делать? Как выпутаться из нелепой ситуации? Ведь она не может работать бок о бок с Лайамом Кейном. Не сможет терпеть общество человека, напоминавшего ей о прошлом своими резкими жестами, насмешливым голосом. Как это несправедливо! Все четыре года она работала не покладая рук, старалась изгнать из собственного сознания чувство вины. И вот такая жестокая шутка судьбы, вновь поставившей на ее пути Лайама Кейна, и это тогда, когда она начала думать, что заслужила право забыть прошлое.

Она прошла в гостиную, включила телевизор и тупо уставилась на мелькание кадров на экране. Завтра утром она пойдет к мистеру Губерту и сообщит ему, что не сможет работать личным секретарем Лайама Кейна. Возможно, она даже приоткроет ему часть правды. Объяснит, что его предшественник был старым другом их семьи, он дал ей работу, не спрашивая рекомендаций. Она скажет… Сумбурные мысли внезапно иссякли. Так что же она скажет? «Извините меня, мистер Губерт, но я не могу работать с Лайамом Кейном, а то он рано или поздно вспомнит, что я аферистка?» Можно себе представить, как воспримет это известие добрый, но старомодный мистер Губерт.

Но ведь на самом деле она не аферистка. Это только Лайам Кейн обвинил тогда ее в мошенничестве. Она невиновна: это подтвердил и суд присяжных. Невиновна, но что это меняет?

Эми поспешила прогнать неприятные мысли, но ее по-прежнему бросало то в жар, то в холод, то в гнев, то в отчаяние. Проклятый Лайам Кейн! Один раз он уже приложил все свои силы, чтобы испортить ей жизнь. И теперь, кажется, намерен сделать это еще раз. С внезапным озарением, нахлынувшим на нее вместе с гневом, она поняла, насколько ненавидит его. И его обаятельную улыбку, и расчетливые золотисто-карие глаза, умевшие заглянуть в душу и прочесть ее мысли с такой же легкостью, словно он пользуется каким-то неведомым прибором.

Эми вскочила с кресла и принялась расхаживать по комнате, пытаясь снять напряжение, сковавшее е тело. Она жаждала мести. Ей была невыносима сама мысль о том, что человек, преследовавший ее все эти годы в кошмарных снах, даже не помнит ее. Неужели все случившееся было для него столь незначительным эпизодом? Эми захотелось оскорбить Лайама Кейна, да так, чтобы он на этот раз запомнил ее на всю жизнь.

«Он стал причиной незаслуженной обиды, мучившей меня долгих четыре года, – с горечью подумала она, – и теперь пора нам поменяться местами». Она никогда не была виновной в преступлениях, в которых он ее обвинял. Ее вина состояла лишь в том, что она была слишком юной, слишком доверчивой и влюбленной. И теперь не так уж и неразумно Желание испытать сладость возмездия. Если же она станет его личным секретарем, ей будет совсем нетрудно найти способ сокрушить его на первый взгляд мощную оборону.

У нее вдруг невыносимо заболела голова, и Эми прижалась лбом к холодному стеклу. Лихорадочно разгоряченная кожа ощутила желанную прохладу. Нет смысла вспоминать то, что давно осталось позади. Однако перед глазами у нее все время стояло жесткое лицо Лайама Кейна, напоминая о том, что как раз сегодня прошлое и будущее сплелись в неразрывное целое.

Образ Лайама Кейна стал словно ключом, открывшим дверь в прошлое, и откуда на нее внезапно хлынул поток воспоминаний, которые метались в ее сознании, требуя освобождения.

На темные улицы падал тихий дождь, фонари превратились в расплывчатые золотистые пятна, вокруг Эми тоже все стало неясным и туманным, и вот она уже находится не в своей квартире, а перенеслась назад, в то время, когда жизнь ее была наполнена радостью и счастьем. И еще в этой жизни был Джефф.

Пять лет назад Эми одной из лучших закончила компьютерный класс колледжа. Математика всегда давалась ей без труда, и она легко освоила компьютерную технологию. Это оказалось весьма кстати, поскольку ряд других обязательных дисциплин представлял для нее гораздо большие трудности, и над ними ей пришлось изрядно потрудиться, чтобы хорошо закончить колледж. Порой Эми жалела: что у нее остается совсем немного времени на развлечения и вечеринки, но это бывало не слишком часто, так что в итоге она проводила много часов над учебниками. Ее отец был владельцем скобяной лавки в Риверсайде, маленьком фермерском городке на юге Иллинойса. Родителям было нелегко наскрести деньги на ее учебу, хотя она и была их единственным ребенком. И своей успешной учебой Эми хотела отплатить им за годы суровой экономии. Родители матери не умели ни читать, ни писать, когда прибыли на пароходе из Европы, а отцовские родители потеряли свое маленькое дело во время великой депрессии. И Эми знала, что ею гордится вся семья, ведь она единственная из всех закончила колледж.

Эми понимала, как нелегко пришлось родителям в молодости, так что не протестовала против их строгого контроля за ее знакомствами и времяпрепровождением, хотя всем остальным ее ровесникам в семьях уже давно предоставили гораздо большую свободу. Она почти все время проводила дома, под неусыпным надзором родителей и изо всех сил старалась не спорить, когда мать заявляла ей, что все эти мальчики, вечеринки, красивые наряды и даже современная музыка не иначе как искушения со стороны нечистой силы.

Все переменилось после окончания колледжа, когда Эми устроилась на работу в региональную контору страховой компании «Вест Фарм». Восстав против отцовской воли, она перебралась в крошечную квартирку в центре Риверсайда. Жизнь, прежде казавшаяся ей немного однообразной и унылой, внезапно наполнилась яркими красками и радостью.

Платили неплохо – особенно для молодой девушки со скромными запросами, вынужденной до этого отчитываться за каждое потраченное пенни, а квартиры в захолустном Риверсайде не были дорогими.

Впервые за двадцать один год своей жизни Эми могла позволить себе модные наряды, косметику и прочие невинные удовольствия, в которых ей было отказано прежде.

Она окрасила волосы в светлый, со слегка розоватым отливом цвет и сделала завивку, превратившую ее шелковистые пряди в короткую шапку тугих модных кудряшек. Теперь она почувствовала себя заново родившейся и уж совсем не той скучной Эми Флетчер, сидевшей над книгами все четыре года учебы в колледже. Она стала экспериментировать с косметикой, подбирая такую, что подошла бы к ее новому имиджу. Теперь веки ее постоянно были покрыты блестящими тенями, а длинные ногти сверкали ярким лаком.

В ее жизни произошла и другая перемена, более важная, чем новые наряды или прическа. Эми влюбилась в своего босса, Джеффа Купера, владельца страховой компании «Вест Фарм», самого красивого мужчину, какого она видела в своей жизни. Порой ей просто не верилось, что счастливый случай привлек к ее скромной особе его внимание.

В конторе компании работало девять или десять девушек, и Джефф впервые заметил Эми, когда она пришла к нему, чтобы выяснить какие-то несоответствия в бухгалтерских цифрах, которые она обрабатывала. Джефф говорил с ней очень мягко и шутливо пожурил, объяснив, что в бумагах все правильно. Просто она сама ошиблась и неправильно ввела данные. Эми что-то смущенно забормотала, оправдываясь, хотя так и не поняла, в чем же состоит ее ошибка.

Джефф отложил в сторону бумаги, улыбкой ответил на ее извинения и неожиданно пригласил пообедать.

Эми пришла в восторг, когда он выехал за черту города и отвез ее в ночной клуб Сент-Луиса. Их отношения стремительно развивались, хотя Эми нередко удивлялась, что он в ней нашел. Что могла предложить такому красивому и умудренному жизнью мужчине робкая, неопытная провинциалка?

Ее счастье омрачалось лишь одним. Родителям Джефф не нравился. Впрочем, Эми напомнила себе, что ничего нового в этом нет. Родители не одобрили пока еще ни одного молодого человека, с которым она их знакомила.

Родители встретились с Джеффом только однажды, в то злосчастное воскресенье. Джефф тогда отказался пойти с семейством Эми в церковь. – Проповеди плохо на меня действуют, – заявил он, одарив ее самой обаятельной улыбкой. – Я приеду домой к твоим родителям после того, как вы вернетесь из церкви.

Встреча получилась удручающе неудачной с начала до конца.

– Дорогая моя, смотри на вещи просто, – заявил потом Джефф, беззаботно целуя ее в щеку и извиняясь за неудачей визит. – Твои родители словно прибыли прямиком из другого столетия. Больше всего им хочется, чтобы ты сидела дома и выполняла их прихоти, пока они сами не подыщут тебе подходящего, на их взгляд, мужа.

Он взял ее за руку и усадил рядом с собой на диван. Они были одни в его квартире, куда Эми впервые согласилась прийти.

– Это не совсем так, Джефф, – запротестовала Эми. – Мои родители вовсе не эгоисты. Просто им очень хочется, чтобы я была счастлива…

– Тебе видней, дорогая. Впрочем, довольно об этом, – решительно заявил Джефф. – У нас найдутся темы и поинтересней.

– И что же, к примеру? – оживилась Эми.

– К примеру, поговорим о том, как мы съездим с тобой в следующие выходные в Чикаго, чтобы немного развеяться и выбросить из головы твоих недовольных родителей.

– В Чикаго! – с восторгом воскликнула Эми.

Она была там лишь один раз, во время короткой поездки с подругами из колледжа, и тогда ее поразил простор озера, великолепие универмагов и небоскребов. Однако остатки благоразумия заставили ее удержаться от немедленного согласия.

– Вдвоем? – спросила она. – Просто ты да я? А где мы остановимся?

С этим словами она отвернулась от Джеффа, чтобы он не заметил ее смущения, сердясь на себя за очевидную наивность своих вопросов.

Джефф рассмеялся и обнял еще крепче, покрыв ее лоб поцелуями.

– Конечно же, мы будем одни, – нежно пробормотал он. – Приятель разрешил мне воспользоваться его квартирой в Уолтер-Тауэр. Дорогая, разве тебе не хочется побыть вдвоем со мной? Ты ведь знаешь, как сильно я тебя люблю. Эми, ты знаешь, что мне можно доверять.

– Уолтер-Тауэр!

Она не смогла скрыть благоговейного трепета от перспективы остановиться в таком немыслимо роскошном месте и растаяла в объятиях Джеффа. Он в четвертый раз сказал ей о своей любви. Она бережно хранила в памяти все эти случаи. Как чудесно думать о том, что хотя ее первый настоящий парень такой обаятельный и умудренный жизнью, он без колебания говорит, что ее любит. А как ей поддержать его интерес, если она станет отказываться от всех его предложений?

Джефф покрыл ее лицо страстными поцелуями, и она нерешительно раскрыла губы, надеясь, что он не заметит ее неопытности в любовных вопросах. Всему, что она теперь знала, научил ее он. Джефф положил руку ей на грудь, привычно лаская ее, и она напряженно застыла. Он и прежде прикасался к груди, но она все еще никак не могла привыкнуть к его небрежной фамильярности.

– Расслабься, детка, – пробормотал он. – Ради Бога, не будь такой зажатой. Я не сделаю тебе ничего плохого…

Она постаралась расслабиться, хотя страшно смущалась, когда его рука скользнула за ворот ее платья и пальцы начали гладить нежную кожу. Эми испытывала странную дрожь, когда он так интимно касался ее, и догадалась, что это и есть сексуальное желание. Жаль только, что все это не очень ей нравится. Вероятно, Джефф прав. Она вся напичкана старомодными запретами и условностями. Быть может, ее реакция станет более приемлемой, когда она привыкнет к мысли о том, что ее ласкает мужчина, который не был ей мужем. Она заставила себя не протестовать, когда его пальцы стали играть ее соском.

Джефф перестал целовать ее и вздохнул.

– Ты вся полна предрассудков, детка, – заявил он. – Забудь про своих родителей, Эми, и про всю эту устаревшую мораль, которой они тебя напичкали. Жизнью нужно наслаждаться, а не превращать ее в источник тревог.

– Я знаю, – ответила она, отгоняя сомнения и тесно прижимаясь к нему.

В конце концов, про себя рассудила Эми, нет ничего страшного, если ее ласкает мужчина, который ее любит, как, впрочем, нет ничего страшного, если она поедет с ним куда-нибудь на уик-энд. Ей уже двадцать один год: уже три года она по закону совершеннолетняя. Так что она уже достаточно взрослая и может самостоятельно решить, оставаться ей девственницей или нет. Как все время повторяет Джефф, сейчас конец двадцатого столетия, а не середина девятнадцатого. И нынче целомудренность вовсе не обязательное условие для того, чтобы выйти замуж.

Они отправились в Чикаго субботним утром. Роскошная квартира в небоскребе Уолтер-Тауэр оказалась последним словом дизайнерского полета фантазии. Эми была в восторге, что набралась смелости и приняла приглашение Джеффа.

День прошел в дымке восторга. Они вместе прогулялись по магазинам, а потом Джефф повел ее в сказочный итальянский ресторан. Пообедав там, они отправились в ночной клуб, настолько элегантный и дорогой, что Эми оробела и боялась выйти на танцевальную площадку. Она впервые поняла, по-настоящему поняла, насколько провинциальными должны казаться такому мужчине, как Джефф, все развлечения в Риверсайде. Он объездил столько интересных мест, повидал столько людей, и его любовь к ней кажется тем более удивительной.

Ее ноги нетвердо ступали, хотя ей казалось, что они парили в дюйме над тротуаром, когда парочка возвращалась в Уолтер-Тауэр. В желудке у Эми творилось что-то странное, а еще она поймала себя на том, что все время смеется.

– Пожалуй, я слишком много выпила, – призналась она Джеффу. – Что это была за коричневая жидкость? Надеюсь, не виски? Я еще ни разу не пила виски.

– Это был херес. Импортный херес. Она снова хихикнула. Джефф крепко обнял ее, и когда его пальцы задержались на ее груди, Эми не стала возражать, а положила голову ему на плечо. Элегантный скоростной лифт мягко поднял их на сороковой этаж.

– Мы словно орлы! – дурашливо воскликнула она, когда Джефф открыл дверь квартиры. Сегодня мы будем спать на небе.

– Конечно. И ни о чем не тревожься, детка. Предоставь все мне.

Он пересек гостиную и повел ее прямо в спальню. Огромная кровать уже была приготовлена, а одеяло чуть откинуто и как бы приглашало прилечь. Она сбросила туфли на высоких каблуках и шлепнулась на подушки.

– Как я устала, – заявила она. Джефф чуть прищурил глаза.

– Дай-ка я помогу тебе раздеться, – вкрадчивым голосом предложил он. – Ведь у тебя новое платье, верно? И ты не хочешь, чтобы оно помялось?

Он стащил ее с кровати и очень осторожно расстегнул «молнию». Потом стал целовать затылок и шею, умелым движением стягивая с плеч платье. Прикосновение холодного воздуха к коже на мгновение рассеяло действие алкоголя, и Эми испугалась.

– Джефф… – прошептала она. – Джефф, я не готова к этому. Я боюсь.

Она ощутила его нетерпеливое раздражение, сквозившее за улыбкой.

– Престань, дорогая, сейчас не время для разговоров. Ты уже вполне взрослая… Я хочу тебе показать, как нужно заниматься любовью. Да и тебе пора становиться настоящей женщиной.

– Ты меня любишь, Джефф? – наивно спросила Эми, словно эти его слова могли служить какой-то гарантией.

– Детка, конечно, люблю, – не колеблясь заявил Джефф. – Я тебя просто обожаю.

С этими словами он снял с нее лифчик и стал быстро расстегивать на себе рубашку, ловким движением стянул галстук. Потом обнял Эми, положил на постель и начал пылко целовать. Не успела она опомниться, как уже лежала на простынях персикового цвета, придавленная сверху тяжелым телом Джеффа.

Она испытала прилив паники, когда поняла, что даже сейчас не испытывает никаких волнующих, волшебных ощущений, о которых столько читала в любовных романах. Она не видела никаких звезд, когда Джефф целовал ее. Не слышала никакой музыки, когда он гладил ее кожу.

Эми лежала, застывшая и нервная, пока он пытался вызвать в ней какое-то подобие страсти. Она изо всех сил старалась делать вид, что отвечает ему, хотя трудно изобразить то, чего ты ни разу в жизни не испытывала. Она до крови закусила губу, чтобы не закричать от боли в тот момент, когда Джефф наконец овладел ею. Она все повторяла, что боль стоит того. Такой опытный любовник, как Джефф, заслуживает не менее умелой партнерши. И не его вина, что она остается постыдно холодна и не способна отзываться на его умелые ласки.

Наутро Эми проснулась, испытывая легкую тошноту. Голова просто раскалывалась от боли, и ей пришлось принять сразу несколько таблеток аспирина.

Но она сказала себе, что жалеть ей не о чем. Поездка стоила этого, так как Джефф стал улыбаться ей с новой интимностью и бормотал слова любви, когда они возвращались из города по плоским и пустынным фермерским землям южного Иллинойса.

– С понедельника в конторе начинает работать новый парень, – небрежно сообщил Джефф, высаживая Эми возле ее квартиры в Риверсайде. – Лоуренс Кинг. Я взял его на работу по рекомендации одного из друзей. Говорят, он очень ловкий страховой агент. Будь с ним поласковей, Эми. Нам сейчас нужны такие работники. В последнее время новых поступлений почти не стало.

– Это из-за того, что ты проводишь слишком много времени в конторе, – попеняла Эми. – Все говорят, что ты лучший страховой агент на много миль вокруг.

Он скромно пожал плечами.

– Хотелось бы, конечно, снова попрактиковаться на деле, но ведь кто-то должен вести административную работу и заполнять все эти ненужные бумаги, на которых настаивает правительство. Из-за того, что мы продаем медицинские страховые свидетельства, эти шуты гороховые в Вашингтоне думают, что мне больше нечего делать, как заполнять формуляры и отвечать на разные бессмысленные анкеты в трех экземплярах! А ведь кто-то должен думать и о том, чтобы деньги, которые мы собираем, были разумно размещены, раз уж люди доверяют нам оплату медицинских счетов. – Он снова мило и скромно улыбнулся. – Я ведь возглавляю «Вест Фарм», так что должен сам принимать и решения насчет инвестиций. Мы же не хотим, чтобы наши фонды лопнули, как многие другие.

– Как будто это возможно, – возразила она. – Цифры за последний месяц просто потрясающие… хотя я хотела спросить тебя одну вещь насчет страховых взносов. По тому, как ты вводишь их в компьютер, невозможно определить, для какого именно фонда они предназначаются, Джефф. Разве это правильно?

Он нагнулся и поцеловал ее.

– Не беспокойся насчет вещей, в которых ничего не понимаешь, дорогая. Правительство хочет, чтобы мы именно так, вели бухгалтерский учет, и нам ничего не остается, как выполнять их указания. Ну, до завтра, моя красавица. Она направилась к дому.

– Эми! – окликнул ее Джефф.

– Что?

– А что, если нам слетать в следующие выходные на Ямайку? Там состоится одно мероприятие, где я должен обязательно присутствовать. Составишь мне компанию?

У нее даже задрожали колени от восторга.

– Джефф! Ямайка! Я просто не могу в это поверить!

– Поверь, милая, – снисходительно улыбнулся он, наблюдая ее детскую радость. – Ступай и подумай, что возьмешь с собой, ведь мы пробудем целую неделю под тропическим солнцем. Да, и перестань ломать свою хорошенькую головку над цифрами, которые вводишь в компьютер. Об этом побеспокоюсь я сам.

Он снова улыбнулся ей, махнул рукой и с ревом умчался по улице, нарушив покой воскресной ночи в Риверсайде.

Лоуренс Кинг не понравился Эми с первой же минуты, как только она его увидела. Почему-то его присутствие тревожило ее. Он не был таким красивым, как Джефф, но за его суровым лицом с резкими чертами она ощущала скрытую силу. Его волосы были очень темными и густыми, но глаза не были карими в привычном уже смысле. У них был удивительный медовый оттенок, а при определенном освещении даже появлялся золотистый блеск. И когда его пронзительный взгляд задержался на ней, она вдруг почувствовала себя голой. Но голым было не тело, а мысли, как будто Лоуренс обладал способностью отбрасывать все ее уловки и заглядывать прямо в душу.

Ей становилось легче от того, что Лоуренс часто выезжал по вызовам клиентов и не торчал целыми днями в конторе, смущая ее покой. Каждый раз, когда он входил в помещение, она испытывала страшную неловкость.

Как ни старалась Эми выбросить из головы мысли о нем, ей казалось, что она наделена какой-то персональной системой радаров, предостерегающей ее, когда он оказывался поблизости. Она всегда знала, что появился он в комнате, еще не видя его. Когда же он выходил, Эми еще долго не могла перестать о нем думать.

Даже на Ямайке, лежа рядом с Джеффом на пляже, она прогоняла из головы мысли о Лоуренсе. Ей казалось, что он смотрит на нее с осуждением, уголки его твердого рта неодобрительно опускаются вниз. И поездка не принесла ей той радости, какую она предвкушала.

К несчастью, Лоуренс был, казалось, без ума от компьютеров. «Я неудавшийся компьютерный хакер», – сообщил он Эми с одной из своих улыбочек, так ее раздражавших. Поэтому если он находился в конторе, то непременно заходил к ней. Смотрел, как она вводит в программу новые цифры, задавал ей вопрос за вопросом насчет методов и процедуры обработки бухгалтерских данных с помощью современных средств. Эти вопросы раздражали Эми, и не только потому, что отрывали ее от работы. Пытаясь объяснить ему, что она делает, Эми нередко запиналась, поскольку слишком часто сознавала, что процедура, интересующая его, не согласуется ни с одной из программ, изучавшихся ею в колледже.

«Я обязательно должна поговорить об этом с Джеффом», – сказала она себе. Правительству, может, и хорошо издавать инструкции, обязательные для выполнения в «Вест Фарм», но Джефф даже не представляет, насколько неадекватны их системы. Пару раз она пыталась поговорить с ним об этом, но он все время как-то отмахивался от ее вопросов, так их и не решив.

На какое-то время Эми перестала беспокоиться насчет несуразных программ и стала вводить в компьютер данные ежемесячных страховых операций. Тут она услышала, как открылась дверь, и поняла, что в кабинет вошел Лоуренс. От его присутствия она моментально напряглась.

– Какие у вас планы на это утро? – весело поинтересовался он.

– Никаких. То есть, разумеется, я буду работать.

Она ненавидела его манеру общения, постоянно заставлявшую ее чувствовать себя не в своей тарелке. Он был неизменно вежлив и корректен, однако почему-то от разговора с ним у нее разыгрывались нервы.

– Компьютеры прекрасная помощь бухгалтерам, – заметил он, глядя, как ее пальцы летают по клавишам. – Они совершенно не походят на прежние бухгалтерские книги, где любая финансовая операция записывалась подробнейшим образом. Компьютер же, как правило, выдает лишь конечный результат. А методы, применяющиеся для получения конечных цифр, чаще всего бесследно исчезают.

Большинство исходных данных теперь не больше, чем мгновенные вспышки света, краткие электронные импульсы, не обладающие собственной жизнью и не оставляющие после себя никаких следов.

– Мне это бросилось в глаза в первый же год учебы в колледже, – согласно кивнула Эми.

– Да, я в этом не сомневаюсь. И думаю, что ваши профессора внушали вам, насколько важно ввести в каждую систему проверочные программы, чтобы можно было проследить возможные погрешности вплоть до их источника.

– Да. Мы почти в каждом семестре изучали такие программы. Лоуренс, вообще-то у меня скопилось много неотложных дел.

Он отказался понять ее прозрачный намек и небрежно пристроился на углу ее стола. Эми твердо устремила взгляд на экран дисплея, чувствуя, как под его взглядом у нее вспыхнули на щеках яркие пятна.

– Вы здесь делаете все расчеты, Эми? – продолжал свои настойчивые расспросы Лоуренс.

– Не совсем. Я отвечаю только за балансовый отчет компании. Все расчеты для индивидуальных клиентов и прочие подобные вещи находятся в компетенции Шарон. – Почему-то против воли, словно бы оправдываясь, она добавила: – Джефф организовал систему бухгалтерского учета согласно инструкциям правительства. Может, я и именуюсь главным операционистом, но на деле я не больше, чем обычный клерк. Ведь это моя первая работа после окончания колледжа.

– Не скромничайте, дорогая, – пожурил ее Лоуренс. – У вас высокая квалификация и уже немалый опыт.

Она промолчала.

– Конечно, – продолжал он, словно не замечая ее молчания, – компьютеры открыли новую замечательную эру для разного рода мошенников. Вам приходилось читать про громкие скандалы с компьютерными аферами, имевшими место в последнее десятилетие? К примеру, в Лос-Анджелесе, где банковский клерк благополучно присвоил себе миллион долларов. Никто бы так ничего и не понял, да только он сам себя выдал, слишком быстро потратив крупную сумму. Его коллеги начали удивляться, отчего он может себе позволить два роскошных спортивных автомобиля, да еще ездит через месяц в Европу. Кстати, как ваша поездка на Ямайку, удалась?

– Да, там было здорово, – сухо ответила она, чтобы переменить тему. – Как я понимаю, вы женаты, но что-то вашей жены не видно в городе. Он встал.

– Моя жена болеет, – кратко ответил он. Наступило недолгое молчание, а потом он продолжил: – У нее тяжелая форма рака, и она прикована к постели.

Пальцы Эми замерли над клавишами. Она взглянула прямо в лицо Лоуренсу и разглядела за обычным строгим выражением следы боли.

– Я очень вам сочувствую, – мягко произнесла она. – Могу ли я чем-то быть полезной? Может, я выполню какое-то поручение или просто навещу вашу жену? Наверное, ей одиноко в нашем городе, ведь она тут никого не знает.

Их взгляды встретились, и Эми впервые заметила, что его карие глаза могут быть теплыми и заботливыми.

– Спасибо, – ответил он. – Но жена в больнице, рядом с ней ее близкие. И она не настолько хорошо себя чувствует, чтобы принимать посторонних посетителей.

– Мне искренне жаль, Лоуренс. Я надеюсь… надеюсь, что она не сильно страдает от боли? – Эми неожиданно растерялась от горького смысла его слов.

– Моя жена очень сильная женщина, – ответил он. В комнате снова повисло молчание; затем Лоуренс отошел от стола. – Не буду вам больше мешать, – сказал он. – Не сомневаюсь, что эти цифры очень важные.

Он прошел через маленький кабинет, распахнул дверь и удалился. Впервые Эми уловила в нем намек на какие-то эмоции, что сразу же превратило его в нормального живого человека из того ходячего робота, каким он ей до сих пор представлялся.

Эми поморщилась от этих несвоевременных мыслей и вернулась к работе. Лоуренс Кинг не слишком приятный в общении человек, и ей явно не хочется менять свое отношение к нему, несмотря на его Умирающую жену. А еще она подсознательно чувствовала, насколько опасно позволять себе испытывать симпатию к этому мужчине.

В последний уик-энд месяца Джефф пригласил ее на вечеринку в Спрингфилд, и Эми с радостью согласилась. В последнее время она начинала замечать, что их отношения стали какими-то напряженными. Вопросы Лоуренса, относящееся к ее работе, обострили и собственные сомнения Эми насчет системы бухгалтерского учета, и она сердилась на Джеффа за то, что он не принимает всерьез ее замечания. Она уже напоминала ему, что, несмотря на небольшую практику, у нее очень хорошая теоретическая подготовка.

– Ведь ты платишь мне деньги за то, чтобы я обнаруживала недочеты и ошибки, пока они не превратились со временем во что-нибудь серьезное, – заявила она дрожащим от волнения голосом.

– Успокойся, детка, – ответил он с возмутительной снисходительностью. – Не превращайся в зануду.

Во время недолгой поездки в Спрингфилд они едва не поссорились всерьез. Вероятно, из-за этого вечер показался Эми не слишком приятным. Большинство приятелей Джеффа много пили, а она не считала это занятие самым удачным способом проводить время. И ласки Джеффа показались ей в ту ночь слишком назойливыми и грубыми. В ней все настолько кипело, что тело отказывалось что-либо воспринимать.

И Эми не стала притворяться, изображая удовлетворение, как делала это обычно, но и он никак не показал, что заметил разницу в ее реакции. «Стоило мне прежде стараться и прикидываться страстной», – кисло подумала она и уткнулась лицом в подушку. Ей не спалось. Джефф уже мирно похрапывал, поэтому не заметил, что Эми встала с кровати и подошла к окну, а потом долго сидела, глядя на опустевшую стоянку возле мотеля.

Вечером в воскресенье Джефф доставил ее до дверей квартиры, и они расстались. Эми этому обрадовалась. Поездка утомила и разочаровала ее, и ей отчаянно хотелось побыть одной и хорошенько подумать.

К несчастью, выяснилось, что задумалась она слишком поздно. Придя утром в Понедельник на работу, Эми обнаружила, что небольшое здание буквально кишит сотрудниками налоговой полиции.

– Что случилось? – поинтересовалась она у секретарши, испытывая дурноту от нахлынувших предчувствий.

На каком-то глубинном уровне подсознания она уже догадывалась, чем вызван интерес налоговых служб.

– Нам не сообщают никаких подробностей. – Пухлое лицо миссис Саймон побелело от страха, ведь в Риверсайде нелегко найти хорошую работу. – Кажется, подозревают какое-то мошенничество. Я слышала, что в одном из фондов нет денег. Клиенты посылают туда медицинские счета, а их не оплачивают.

Тошнота под ложечкой усилилась. Стараясь подавить свои опасения, Эми поспешно прошла мимо секретарши и открыла дверь в свой кабинет. Там возле компьютера сидел розоволицый молодой человек, как ей показалось, весьма смущенный своей миссией.

– Боюсь, что вы не сможете здесь ни к чему прикоснуться, мисс, – сказал он, показывая жестом на ее стол. – Все это – жесткий диск, программное обеспечение и прочее – конфисковано в качестве улик.

– Улик?

Он неловко заерзал.

– Власти штата получили много жалоб на страховые фонды, мисс. Из госпиталей сообщают, что их требования по компенсации затрат на лечение пациентов не удовлетворяются. Поступают и индивидуальные жалобы. Некоторые люди, полагавшие, что застрахованы, внезапно получают огромные счета на оплату операций и всего прочего. А в фондах, находящихся в ведении «Вест Фарм», совсем не осталось средств.

– Тут какая-то ошибка! Скорее всего, обычная задержка оплаты. Вероятно, мы не успеваем достаточно быстро обрабатывать поступающие счета. В прошлом месяце я сама проверяла цифры в операционном фонде. У нас на текущих активах, по крайней мере, полмиллиона долларов!

– Вы в этом уверены? – С этими словами в кабинет вошел Лоуренс Кинг. – Вы готовы подтвердить свои слова конкретными доказательствами, мисс Флетчер?

Эми резко повернулась на звук его голоса, чувствуя, как в спину ей врезался край стола. Его взгляд, казалось, пришпилил ее, словно пойманного мотылька.

Она разжала губы, не уверенная, что сможет что-то сказать.

– А вы какое отношение имеете ко всей этой истории, мистер Кинг? Ведь вы страховой агент. И совсем недавно работаете в компании.

Он молча полез в карман и извлек оттуда пластиковое удостоверение.

– Вы федеральный агент… – упавшим тоном произнесла Эми. Голос не слушался ее, и она с трудом узнавала его. – Но на вашей карточке нет имени, только фотография, – зачем-то добавила она.

– По понятным причинам я не пользуюсь своим подлинным именем, когда работаю по заданию, – жестко ответил Лоуренс Кинг. – Мне разрешается давать показания в суде, не называя себя.

– Так вы работали в «Вест Фарм» по заданию?! И все те вопросы, что вы мне задавали… – Ее голос оборвался, и она замолчала, потрясенная происходящим.

– Я был послан федеральным правительством для расследования мошенничества с помощью компьютерной сети, хотя этот случай и не требовал на самом деле высокого профессионализма от агентства. Мистер Купер даже не потрудился запутать свои программы.

– Мистер Купер? Не может быть! Джефф не способен на мошенничество! – Она произнесла эти слова с большой горячностью. Хотя сама не была уверена в своей правоте.

Кинг холодно поглядел на нее.

– По нашим оценкам, мистер Купер использовал страховые фонды как источник личного обогащения, по крайней мере, в течение последних двух лет. Он уже арестован.

– Я вам не верю! – возмущенно воскликнула Эми. – Он не мог манипулировать чужими деньгами. Он не стал бы делать такие вещи. Ведь от «Вест Фарм» зависит множество людей, чье лечение должна оплачивать фирма. Бедный Джефф! Почему вы его выбрали в качестве козла отпущения?

Она не поняла, что за странное выражение промелькнуло на миг на суровом лице Лоуренса. Он резко повернулся и направился к двери.

– На вашем месте, – сказал он, остановившись пред Эми и глядя на нее сверху вниз, отчего она почувствовала себя совсем маленькой и беззащитной, – я бы оставил при себе подобные симпатии. Думаю, они вам еще пригодятся.

На следующий день Лоуренс Кинг явился к ней домой в сопровождении двух полицейских. Те знали Эми еще с детских лет и избегали смотреть ей в глаза. Лоуренс же, наоборот, смотрел на нее в упор, и в его золотисто-карих глазах отсутствовали всякие эмоции. Его голос прозвучал четко, сухо и механически бесстрастно, когда он сообщил ей, что она арестована за пособничество в мошеннических операциях со страховыми фондами компании. Тем же ледяным тоном он сообщил ей, что она имеет право хранить молчание до прибытия адвоката.

После этого Лоуренс Кинг говорил с ней лишь один раз. Он подошел к ней, когда она сидела в местном полицейском участке, пытаясь отмыть руки от специальной краски, после того как у нее взяли отпечатки пальцев.

– Вы хотите, чтобы я позвонил вашим родителям? – спросил он.

Она не могла смотреть на него без отвращения.

– Нет, благодарю вас.

Он вышел, не проронив больше ни слова.

Больше она не видела «Лоуренса Кинга» вплоть до начала суда. Он появился в качестве свидетеля со стороны обвинения и с обезоруживающей точностью пересказал беседы, которые вел с Эми по поводу компьютерных программ «Вест Фарм». И когда закончил показания, она почти явственно услышала, как за ней захлопнулась дверь тюремной камеры.

Но Эми пребывала в таком ужасном состоянии, когда даже тюрьма стала казаться ей предпочтительней, чем наполненный людьми зал суда. Ей были ненавистны сотни любопытных глаз, устремленных на нее. Она испытывала нестерпимую вину всякий раз, когда видела согнувшиеся, поникшие фигуры родителей, сидевших неподалеку.

Эми была слишком парализована ужасом и не испытала ничего, кроме легкого удивления, когда после перекрестного допроса ее защитник убедил Кинга признать, что Эми вела себя как неопытная дурочка, а не как преступница. При сложившихся обстоятельствах Эми должна была радоваться, что присяжные согласились считать ее глупой. И, посовещавшись меньше часа, они вынесли оправдательный вердикт «Невиновна».

Суд закончился. По закону она, Эми Флетчер, могла идти на все четыре стороны. Лоуренс Кинг покинул помещение, даже не взглянув в ее сторону. Но она глядела именно на него, когда суд объявлял свое решение, и знала, что никогда не забудет выражение его лица – сурово сжатые губы, сузившиеся глаза, желваки на скулах, – когда председательствующий объявил ее невиновной. К какому бы мнению ни пришли присяжные, Лоуренс Кинг, несомненно, придерживался иного мнения.