"Огненная тигрица" - читать интересную книгу автора (Ли Джейд)

Глава 16

Шарлотте не приходилось раньше бывать в Пекине. Она никогда не видела ни изображений драконов, которые украшали Запретный Город, ни огромного храма-пагоды, возвышающегося над всеми остальными строениями. Однако же девушка сразу обратила внимание на роскошь, царившую вокруг. Она поняла, что городской квартал, по которому они сейчас ехали, был одним из самых лучших в Пекине.

– Кто живет здесь, Кен Джин? – прошептала она из-под большой шляпы кули.

– Старший сын семьи Вен, – ответил он по-китайски. – Мой брат Гао Джин. – Нахмурившись, он уточнил: – Это не тот брат, который занимается иглоукалыванием.

Значит, речь идет о том, который был евнухом.

– А я думала, что евнухи живут в Запретном Городе и служат императору.

– Да, почти все. Но мой брат заслужил такую привилегию своей преданной службой.

– За то, что он убил миссионеров… – вспомнила она.

– Нет, – возразил Кен Джин бесстрастным голосом. – За то, что сообщал новости.

Она широко раскрыла от удивления глаза. Странно, всего лишь простой курьер, а его так наградили!

– Он что – боксер?* – спросила Шарлотта. Она слышала рассказы об этих революционерах.

Боксер – член тайного общества в Китае, поднявшего так называемое боксерское восстание в 1900 г.

Джоана считала их китайскими борцами за свободу, но Шарлотта не разделяла точку зрения подруги. Эти революционеры были ярыми противниками присутствия европейцев в Китае. Для нее было бы опасно…

– Я позабочусь о вашей безопасности, – тихо произнес Кен Джин, и она сразу успокоилась, не успев даже осознать, что испугалась.

Девушка улыбнулась и взяла его за руку. В ответ он сжал ее ладонь, и они продолжили свое путешествие в повозке, в которую был запряжен самый медлительный осел во всем Китае.

– Значит, твоему брату разрешили жить за пределами Запретного Города, – сказала Шарлотта, нарушив долгое молчание.

– Ему разрешили жениться на знатной девушке, и у него теперь есть сын.

От удивления она поперхнулась и закашлялась.

– У него есть сын? Но разве такое может быть? Ведь у евнуха…

– Во время его брачной ночи ему помог один его родственник.

Она изумленно посмотрела на него.

– Помог? Он что, вместо него… исполнил супружеский долг?

– Да, – произнес Кен Джин сдавленным голосом. Шарлотта задумалась. Во время путешествия у них было достаточно времени, чтобы хорошо узнать друг друга. Хотя она и осталась девственницей, они, тем не менее, позволяли друг другу все. Они до мельчайших подробностей изучили и тела, и души друг друга. Но даже после этого Кен Джин остался для нее загадкой. Шарлотте было тяжело смириться с тем, что она только что узнала.

– Ты сделал это. О Боже, – выдохнула она. – У тебя есть сын.

– У моего брата есть сын. Я просто…

– Помог ему… – Она пребывала в совершенной растерянности. Она знала Кен Джина уже десять лет и каждый день открывала в нем что-то новое. Надо же, сын! Но, несмотря ни на что, она вдруг почувствовала какую-то нежность, когда представила себе крошку Кен Джина с блестящими глазками и забавными кругленькими кулачками. – Уверена, что он чудесный ребенок, – сказала она. – Значит, у тебя есть наследник.

Кен Джин повернулся и холодно посмотрел на нее.

– Наследник, как это и полагается, есть у моего брата. Ему нужен был…

– Я не хочу больше слушать о многочисленных нуждах вашей семьи, – заявила Шарлотта, не скрывая своего раздражения. – Ты не должен всю жизнь расплачиваться за то, что случилось, когда тебе было восемь лет.

– В Китае иногда целые поколения расплачиваются за один-единственный проступок, который совершил их далекий родственник.

Шарлотта нарочито громко и шумно вздохнула.

– Я была обременена заботами об Уильяме, – пробормотала она. – А ты несешь груз ответственности за целые поколения. Неудивительно, что ты никогда не улыбаешься.

Как раз в этот момент они поворачивали на другую улицу, но Кен Джин, продолжая управлять ослом, все-таки обернулся и посмотрел на нее. Еще месяц назад этот взгляд показался бы ей осуждающим, но сейчас она видела лишь то, как блестели его глаза и скривились в усмешке губы. Нет, Кен Джин не злился на нее, он был просто удивлен, хотя и не горел желанием показывать это.

– Я никогда не улыбался потому, что плохо знал тебя, – признался молодой человек.

– О-ля-ля, сэр, – пропела Шарлотта, стараясь скрыть свою растерянность. – Так вы заигрываете со мной?

На лице Кен Джина появилась широкая улыбка, и он с чувством пожал ей руку.

– Я хочу, чтобы ты знала, как безмерно я счастлив. Эти последние дни, Шар… – Он замолчал, подбирая нужные слова. – Я буду помнить их до конца своих дней.

Девушка вздохнула, не желая думать о будущем. Она решила сосредоточиться на настоящем. На том, как блестели на солнце его черные густые волосы, на лучиках морщинок, которые появлялись в уголках его глаз, когда он улыбался, на его красивых губах, сильных руках, на той радости, которая переполняла ее, когда они были вместе.

– Я люблю тебя, Кен Джин, – произнесла она, не отдавая себе отчета. Эти слова вырвались у нее прежде, чем она успела осознать, что происходит в ее душе. Но Шарлотта не жалела об этом. Что бы там ни было, теперь они оба знают о ее чувствах.

Она молчала, ожидая его ответа. Она знала, что он потрясен услышанным. Кен Джин бессильно опустил руки, его глаза потемнели. Не мигая, он смотрел вперед. Казалось, что у него остановилось дыхание.

– И то, чем мы с тобой занимаемся, тут… совсем ни при чем, – заикаясь, произнесла Шарлотта, чтобы прервать молчание. – Мне нравится то, что мы с тобой делаем. Но я не за это люблю тебя. Я люблю тебя за то, что ты есть, и еще за то, что я чувствую, когда мы вместе.

Он прищурился, а потом вдруг глубоко вздохнул.

– Я понимаю, мисс Шарлотта.

– Мисс Шарлотта? – разочарованно спросила она. – Куда же делась Шар?

Кен Джин бросил на нее пронзительный взгляд.

– Шар, – прошептал он. В его голосе было столько чувства, что она даже растерялась.

– Кен Джин…

И тут он поцеловал ее, быстро и уверенно. Прямо посреди улицы, у всех на глазах. Шарлотта сразу же растворилась в этом поцелуе и, откинув голову, крепко прижалась губами к его губам. Но Кен Джин уже отстранился от нее, и она, хватая ртом воздух, покраснела от смущения.

– Ты оказала мне большую честь, – сказал он от чистого сердца.

Однако ей почему-то стало грустно. Девушка чувствовала себя подавленной.

– Большую честь, – едва слышно повторила она. И ни слова о любви. Ни одного…

– Ты огорчилась, – с удивлением сказал он.

Она заметила, что его голос задрожал от волнения. Слава богу, что у него появились еще какие-то чувства, кроме того, что он, похоже, был сбит с толку.

– Мужчины в ответ на признание женщины тоже обычно признаются в любви. – Она грустно посмотрела на него и вздохнула. – Даже если это не соответствует истине.

Кен Джин остановил повозку перед большим домом. Когда он заговорил, его голова находилась как раз между ушами осла.

– Евнух любит только императора. И отрицать это было бы богохульством.

– Ты еще не стал евнухом, – раздраженно заметила она, понимая, что злится лишь потому, чтобы скрыть свою боль. Но остановиться уже не могла.

Когда он повернулся к ней, в его глазах было столько боли!

– Я уже считаю себя евнухом, мисс Шарлотта. Мысленно я смирился с тем, что должно произойти, – глухо произнес Кен Джин и замолчал. В какой-то момент ей показалось, что он хочет сказать ей что-то очень важное. Но Кен Джин отвернулся и сообщил, обращаясь к ослу: – Вот мы и приехали.

Она подняла голову и увидела огромные ворота с массивными красными дверями, по обеим сторонам которых возвышались колонны, увенчанные головами драконов. На противоположной стороне улицы старики играли в го и курили. Но здесь, возле дома, царила мертвая тишина. Даже деревья не шевелились от ветра. Они просто служили защитой от жаркого полуденного солнца.

Кен Джин возился, распрягая осла. Животное нужно было накормить и напоить. Шарлотта тем временем распустила волосы, пытаясь привести их в порядок. В этом не было особой необходимости, принимая во внимание то, что на ней были помятые брюки и поношенная туника. Но ей не хотелось напугать своим видом сына Кен Джина. Через пару минут девушка услышала, как за ее спиной старики, сидевшие на улице, начали злобно ворчать и ругаться. Она повернулась и увидела, что они пристально смотрят на нее и отчаянно жестикулируют, как будто хотят защититься от невидимой угрозы.

Девушка мгновенно поняла, в чем дело, и надела шляпу, чтобы прикрыть волосы. За время их путешествия ее кожа потемнела от загара, но, тем не менее, она не стала похожей на китаянку. Она по-прежнему оставалась белой женщиной, оказавшейся в самом сердце Китая, в Пекине.

Тем временем старики принялись громко и злобно кричать. Кен Джин, не медля ни секунды, подбежал к ней и заслонил своим телом, одновременно подталкивая ее к дому. Ворота открылись, впуская во двор легкий ветерок, шелестевший над их головами, и Шарлотта, проскользнув внутрь, легко взбежала по ступенькам. У входа стояла ширма, очевидно служившая для того, чтобы защитить дом от блуждающих по улице злых духов. Кен Джин почти сразу последовал за ней. У него был очень озабоченный вид.

– С Йи-тоу ничего не случится? – прошептала Шарлотта, имея в виду осла. Так ласково она называла животное.

– Я предупредил этих людей, что мы приехали сюда по делам императора.

– Думаешь, они поверили тебе? – спросила девушка, показывая на его потертые штаны и грязную рубашку.

Кен Джин покачал головой.

– Нет, но они не посмеют причинить нам вред.

Она хотела еще о чем-то спросить его, но тут появились слуги. Кроме дворецкого, импозантного мужчины довольно внушительного роста, который вышел встретить их, прибежали две горничные и кухарка. Они пялились на них во все глаза, выглядывая из-за угла. Кен Джин, опередив их, заговорил первым:

– Доложите моему брату, что приехал Кен Джин. Скажите ему, что я хочу поговорить с ним.

Дворецкий не сдвинулся с места, и Шарлотта стала с любопытством наблюдать за тем, как поведет себя дворецкий-китаец, чтобы выразить свое презрение. Дворецкий-англичанин в таком случае обычно высокомерно отворачивался и, гордо подняв голову, уходил; его китайский собрат просто плевал под ноги непрошеным гостям. Если же он не мог этого сделать – а он не посмеет вести себя так с братом хозяина, – то всем своим видом, скорее всего, даст понять, что, будь на то его воля, он обязательно бы плюнул. Дворецкий Гао Джина скривил губы и презрительно сощурился, но не сдвинулся с места, очевидно раздумывая, что же ему делать.

– Немедленно выполняй, собака, или я прикажу тебя выпороть! – громко крикнул Кен Джин. Его слышали все, кто находился во дворе. Слуги моментально исчезли, включая и горничных. Кен Джин повернулся к Шарлотте. Она заметила, что он уже не злится, но так и не успела поговорить с ним, потому что в этот самый момент из внутренних покоев во двор выбежал маленький мальчик. Он что-то громко кричал.

– Эйе-йи-йи-йи! – Мальчик прыгал по ступенькам и при каждом прыжке издавал пронзительный вопль. За ним, задыхаясь от злости и путаясь в широких юбках, спешили две горничные и какая-то женщина. Судя по всему, они изображали свиту этого маленького повелителя.

– Эйе-йи-йи-йи! – задыхаясь, повторяла за мальчиком одна из женщин. Она была одета лучше, чем две другие женщины, и у нее были крошечные ступни. Шарлотта решила, что это мать мальчика. Горничные просто притворялись, что прыгают. Хотя их ступни были нормальных размеров, они, похоже, тоже достаточно устали и не горели желанием продолжать странную игру.

Мальчик повернулся к ним и направил в их сторону цветную игрушечную трость.

– Вы не повторяли за мной!

– Эйе-йи-йи-йи! – прозвучал в ответ недружный хор. Мальчик величественно кивнул, одобряя их действия. Такой себе прирожденный домашний тиран.

– Продолжайте кричать! И не забывайте при этом подпрыгивать!

– Но, маленький хозяин, – задыхаясь, произнесла его мать, – мне очень трудно прыгать на моих маленьких ножках. – Ей действительно было тяжело. Спускаясь по ступенькам, она держалась рукой за стену. Заметив нежданных гостей, она испуганно посмотрела на Шарлотту и Кен Джина и снова обратилась к своему сыну: – Позволь своей маме…

– Я здесь хозяин! Неужели вы не понимаете? – завопил он. – Вы должны подчиняться! Подчиняться! Подчиняться!

Шарлотта от изумления даже попятилась, увидев, как скривилось лицо ребенка. Казалось, он собирался закатить настоящую истерику. Этот мальчик, вероятно, и был единственным сыном и наследником. Он был сыном Кен Джина… Шарлотте еще никогда не приходилось встречать такого избалованного ребенка. Детей, которые бы с таким пренебрежением относились к своей матери, в Шанхае днем с огнем не сыщешь.

К ее глубокому удивлению, мать и обе горничные упали перед мальчиком на колени.

– Маленький хозяин! Маленький хозяин! – вопили они. – Не огорчайтесь! Это может плохо отразиться на вашем здоровье! Маленький хозяин!

– Хватит! – раздраженно воскликнул Кен Джин. Шарлотта никогда еще не слышала, чтобы он так кричал. Она быстро повернулась к нему и оторопела, увидев, как густо покраснело его лицо. – Ты должен вести себя как воспитанный юноша! – Его голос эхом разнесся по всему двору.

Мальчишка сразу же замолчал, прервав свой истерический крик, и все взоры обратились на Кен Джина. Тот уверенной походкой подошел к ребенку и сурово посмотрел на него с высоты своего роста. Мальчишка застыл на месте, уперев руки в бока, и, по всей видимости, пытался изобразить взрослого и сильного мужчину.

Однако у него дрожали губки, и он совершенно растерялся. Сначала мальчик посмотрел на свою мать и горничных, которые продолжали стоять на коленях, ожидая его приказаний, но затем, смекнув, что они ничем не могут помочь ему, перевел испуганный взгляд на Кен Джина. Все это выглядело довольно странно, ведь на вид мальчику было не больше пяти лет. Наконец Кен Джин сжалился над ним.

– Я – Вен Кен Джин, брат твоего отца, – объяснил он ему. Молодой человек говорил мягким, спокойным голосом, и Шарлотта поняла: он любит этого ребенка, хотя, судя по всему, они никогда не видели друг друга.

Наконец мальчик сообразил, в чем дело. Он посмотрел на Шарлотту и гордо выпрямился, – но совсем не для того, чтобы вежливо поклониться незнакомке. Его маленькое личико скривилось, и он пронзительно закричал:

– Ублюдок Кен Джин и его белая шлюха!

Потом он дважды плюнул – сначала на ноги Кен Джина, а потом на ее ноги и быстро побежал через гостиную в свои покои. За ним, шурша юбками, помчались обе горничные и его мать.

Кен Джин не сдвинулся с места. Он словно окаменел, чего нельзя было сказать о Шарлотте. Она уже бежала вслед за горничными, которые на ходу что-то бормотали себе под нос. Девушка решила остановить мальчишку. Никто, даже избалованный донельзя единственный сын и наследник, не имеет права так вызывающе вести себя со своим отцом. Особенно здесь, в Китае, где к родителям всегда относятся с глубоким почтением. Но она остановилась, услышав раскатистый смех, доносившийся со стороны гостиной. После того как этот маленький грубиян убежал, во дворе стало тихо, и поэтому громкий смех казался оглушительным. Шарлотта повернулась. Ей еще никогда не доводилось встречать мандарина, волею судеб ставшего евнухом.

Мужчина был огромным, но не потому, что отличался высоким ростом, – просто у него был большущий живот, прикрытый широкой одеждой. У него все было круглым: лицо, руки, тело, облаченное в богато расшитые шелка. Он весело смеялся, хотя его черные, глубоко посаженные глаза, похоже, никогда не знали радости.

– Дети всегда так забавно шутят. Хонг Фа – очень сообразительный мальчик. Он ведет себя с невероятным достоинством!

– Он ведет себя грубо, и его следует наказать за это, – мрачно ответил Кен Джин. – Почему ты позволяешь…

– Я сам знаю, как мне следует воспитывать своего сына, – оборвал его мандарин. Напускное веселье мужчины вмиг сменилось гневом. – И я не намерен выслушивать советы какого-то оборванца.

На лице Кен Джина не дрогнул ни один мускул. Шарлотта наверняка бы заметила его нервозность, поскольку внимательно наблюдала за обоими мужчинами. И тут ее возлюбленный как-то выпрямился, снова превратившись в сильного и уверенного в себе мужчину. Даже его голос изменился.

– Мой крестник не должен так непристойно вести себя с гостями дома, – заявил он.

– Но ты совсем не похож на гостя. Что с него взять, ведь он еще ребенок.

– Если в этот дом кто-то заходит с добрыми намерениями, совсем не важно, кто именно – мужчина, женщина или ребенок, – он должен быть почтителен с ними.

– Ха! – произнес мандарин, плюнув на пол рядом с Кен Джином. – Ты даже разговариваешь как бледнолицый дьявол. "Мужчина, женщина или ребенок", – передразнил он Кен Джина. – Зачем ты пришел сюда, да еще вместе с этой?..

Если бы он посмел плюнуть на Шарлотту, то она бы просто вцепилась в его толстое женоподобное лицо и выцарапала бы ему поросячьи глазки. Но он не сделал этого. Скорее всего, Гао Джин считал, что она недостойна его плевка. Он даже не повернулся в ее сторону.

– Мне нужно где-нибудь переночевать, брат, – с большим трудом выдавил из себя Кен Джин. – Завтра я собираюсь пройти обряд посвящения и стать слугой императора.

Это сообщение возымело свое действие. Шарлотта даже вздрогнула, услышав его слова, хотя и знала обо всем заранее.

Удивлению Гао Джина не было предела. Его тело содрогнулось, а глаза почти выкатились из орбит. Он широко раскрыл рот и изумленно уставился на брюки Кен Джина. Оправившись от шока, мандарин начал о чем-то лихорадочно думать. Шарлотта видела, как придирчиво он рассматривает Кен Джина. Ничего не укрылось от его глаз – ни нищенское одеяние брата, ни исхудавшее лицо, ни грязные руки.

– Значит, бледнолицые дьяволы все-таки довели тебя до нищеты. У тебя много долгов? – спросил он и посмотрел в сторону ворот. – Может быть, нам стоит запереть дверь, чтобы тебя не нашли кредиторы?

– Меня никто не преследует, брат, и мне не нужны деньги, – ответил Кен Джин, внимательно рассматривая золотое шитье на халате брата. – Ты прекрасно знаешь, сколько у меня денег.

Шарлотта замерла от удивления. Она знала, что Кен Джин помогает своей семье и невесте. Неужели он и брата содержит? Какая же она глупая! Почему она не догадалась об этом сразу? Конечно же, Кен Джин содержит этого евнуха! Точнее, он содержит своего сына, несмотря на то что этот ребенок – маленький злобный тиран.

– Мы специально переоделись, чтобы нас никто не узнал, – продолжал свой рассказ Кен Джин. – В целях безопасности, – добавил он. Его голос звучал с такой уверенностью, что Шарлотта наверняка бы поверила ему, если бы не знала всей правды.

– Так поступают чужеземцы, – сказал его брат и снова сплюнул. – Честные китайцы никогда не прячутся…

– Неужели мы так и будем стоять здесь, рассуждая о морали? Может быть, ты по-родственному пригласишь нас войти?

И снова Гао Джин вынужден был уступить ему. Похоже, ему не нравилось выслушивать нотации.

– Твои связи не делают тебе чести, – сердито проворчал он, нахмурившись. – Кто она такая? Подарок императору? Могу заверить тебя, что у сына Неба не такие извращенные вкусы, как у тебя. Он просто прикажет убить ее…

– Она не подарок! – резко ответил Кен Джин, начиная терять терпение. Он даже угрожающе двинулся на брата, но тут вмешалась Шарлотта. Ей совсем не хотелось, чтобы братья устроили здесь кулачные бои.

– Наверное, мне следует покинуть этот дом, – сказала девушка, хотя совершенно не представляла, куда она может пойти в чужом городе, да еще в таких лохмотьях. К тому же у нее не было ни гроша.

– Вы останетесь здесь, мисс Шарлотта, – твердо заявил Кен Джин и посмотрел на брата. – Вы останетесь, и нас будут принимать как дорогих гостей, – добавил он, оглядевшись по сторонам. Он обратил внимание на богатую резьбу, украшавшую внутренний двор, на красные и золотистые декоративные фонарики, на висевшую над дверью пластинку тай шен. Считалось, что этот священный знак отпугивал зло и болезни. Все это, без сомнения, было приобретено на его деньги. Шарлотта не верила, что евнух сам мог накопить такое богатство. – Если, конечно, мой крестник не хочет положить конец нашим родственным отношениям, – сказал он, четко произнося каждое слово. – Так ты только скажи…

– Что за ерунда! – возразил Гао Джин. – Не будь таким придирчивым. Мой сын обожает тебя! Он просто очень удивился, вот и все. И это вполне понятно, ведь ты явился сюда в таком странном виде. Не забывай, что он всего лишь ребенок. Входи, входи в дом.

Он обнял Кен Джина своей мясистой рукой, и они направились к лестнице, которая вела в комнату для гостей. Шарлотте ничего не оставалось, как последовать за ними. Ей казалось, что она, пребывая в здравом уме, добровольно заходит в логово воров и убийц. Она нисколько бы не удивилась, если бы сейчас из-за утла выскочил какой-нибудь слуга и всадил кинжал прямо в сердце Кен Джину. Или, скорее всего, в ее собственное сердце.

В какой-то момент девушку осенило. Господи, какая же она глупая, ведь Кен Джин вполне мог справиться с любым алчным подхалимом! Богатому первому помощнику часто приходилось отбиваться от всякого рода прихлебателей, продажных женщин иди нищих, которые назойливо клянчили подаяние. Она сама не раз наблюдала, как он спокойно управлялся не меньше чем с дюжиной подобных людишек.

Однако Гао Джина нельзя было назвать обыкновенной пиявкой, вымогающей деньги. Он – брат Кен Джина. И хуже всего, что именно этого брата Кен Джин путем обмана сделал евнухом. А теперь этот жирный, фанатичный, толстомордый братец-иуда превратился, что называется, в ахиллесову пяту Кен Джина. Шарлотта ни в коем случае не хотела оставлять Кен Джина одного. Даже если бы ей предложили все сокровища мира, она бы не согласилась бросить его.

Девушка шла за мужчинами, пока они не оказались во внутреннем дворе. На какое-то мгновение ей показалось, что она похожа на одинокое дерево акации, стоящее среди многочисленных игрушек. Потом Гао Джин, щелкнув пальцами, подозвал к себе горничную и заговорил с ней на мандаринском диалекте. Они говорили так быстро, что Шарлотта ничего не смогла понять. Потом, щелкая пальцами, хозяин дома громко позвал жену и сына, и слуги тут же забегали вокруг. Вскоре его маленький сын с почтением кланялся Кен Джину. Похоже, что его упрямый нрав укротили отцовские кулаки. Жена Гао Джина стояла чуть поодаль и суетилась возле ребенка.

Внезапно Шарлотта почувствовала, что кто-то тянет ее за рукав. Она повернулась и увидела горничную, которая испуганно кланялась ей.

– Пожалуйста, пойдемте, – очень медленно произнесла она по-китайски.

Шарлотта улыбнулась и покачала головой, пытаясь вежливо выразить свой отказ. Она никуда не пойдет без Кен Джина. Горничная кивнула и поклонилась еще ниже. Она широко улыбалась и, нервно жестикулируя, показывала куда-то в сторону.

– Пожалуйста, пойдемте.

– Нет, мне и здесь хорошо, – по-китайски ответила Шарлотта.

Женщина от изумления едва не поперхнулась. Она не могла даже предположить, что эта белая женщина говорит на мандаринском диалекте. Во время их путешествия Кен Джин обучал девушку этому диалекту, и, учитывая, что Шарлотта знала шанхайский диалект, она теперь довольно бегло говорила по-мандарински.

– Я останусь здесь… – начала было девушка, но горничная перебила ее:

– Ванна. Одежда. Пойдемте…

Горничная разговаривала с ней как с маленьким упрямым ребенком, но Шарлотта просто качала в ответ головой. Ей, конечно, не мешало бы принять ванну и переодеться, однако она не хотела разлучаться с Кен Джином ни на минуту.

– Но вы должны пойти, – убеждала ее горничная.

– Нет, я останусь.

– Ванна очень хорошая.

– Я останусь здесь…

– Что случилось, мисс Шарлотта? – услышала она голос Кен Джина.

Шарлотта вздрогнула. Ей не хотелось привлекать внимание к этому небольшому недоразумению. Она уже открыла рот, собираясь ответить, но Гао Джин опередил ее.

– Она просто не решается принять ванну, – усмехаясь, сказал он. – Ты же знаешь, как эти бледнолицые боятся воды.

– Я не боюсь воды, – сердито возразила Шарлотта, и ей тут же пришлось пожалеть о том, что она позволила себе такую вольность. В китайских семьях женщины не имеют права голоса. И уж тем более не смеют перечить хозяину дома.

Но Кен Джин так радостно улыбнулся, как будто нашел сокровище.

– Великолепная мысль! Путешествие было долгим. Ванна с ароматическими маслами, чистая одежда и сладкая дыня будут как раз кстати. А мы подождем вас, – сказал он, повернувшись к брату. – Вы здесь самый дорогой гость, мисс Шарлотта. – Он протянул ей руку, демонстрируя утонченные манеры. – Пожалуйста, позвольте мне проводить вас в предоставленную вам комнату, мисс Шарлотта, – продолжал он. Затем, метнув взгляд на брата, добавил: – Надеюсь, у тебя очень хорошие слуги, Гао Джин. Я уверен, что мы будем довольны.

Было понятно, что Гао Джину все это совсем не нравилось, но он был вынужден улыбаться.

– Ты очень любезен, Кен Джин, – сказал мандарин. – Иди отдыхай. А об остальном я позабочусь сам.

И Кен Джин с Шарлоттой отправились в комнату для гостей. Они слышали, как Гао Джин громко отдавал какие-то распоряжения своим до ужаса напуганным и неуклюжим слугам.