"Среди Йоркширских холмов" - читать интересную книгу автора (Хэрриот Джеймс)

22

В эпоху Колема я однажды начал галлюцинировать. Так мне, во всяком случае, показалось. Как-то утром я вошел в парадную дверь Скелдейл-Хауса и увидел, что по коридору ко мне вперевалку приближается Мэрилин, барсучиха Колема. Ей разрешалось бродить по всему дому, и я успел очень привязаться к симпатичному мохнатому существу.

- Привет, старушка, - сказал я и погладил красивую полосатую голову. - А ты ласкуша! Я начинаю понимать, что твой хозяин находит в вашем племени.

Я прошел в приемную и окаменел. За столом сидел Колем с Мэрилин на плече.

- Как... что... - забормотал я.

Колем поднял голову и открыл было рот, но тут в комнату широким шагом вошел Зигфрид. Несколько секунд он ошеломленно смотрел на молодого человека.

- Какого черта? Я чуть не наступил на вашего проклятого барсука в коридоре, а он уже здесь!

Колем улыбнулся.

- Видите ли, - сказал он весело, - там не Мэрилин, а Келли.

- Келли?!

- Да. Мой другой барсук. Зигфрид побагровел.

- Другой барсук?.. Я не знал, что у вас есть еще один!

- Ну, мне пришлось им обзавестись. Мэрилин страдала от одиночества - все признаки были налицо. Видите ли, - проникновенно продолжал он, - конечно, у нее есть я, но, если животное чувствует себя одиноким, заменить ему друга того же вида не может никто.

- Очень мило, - сказал Зигфрид на восходящих нотах, - только меня не слишком радовало присутствие одной такой твари, а теперь их две. Здесь, по-вашему, что? Клуб одиноких барсуков?

- Нет, что вы! Но вы же не станете отрицать, что они тихие, дружелюбные зверушки и никаких хлопот не доставляют.

- Не в том дело! Я... - Трезвон телефона прервал филиппику моего партнера. Он схватил трубку, а тем временем в комнату пробрался Келли. Через несколько секунд Зигфрид положил трубку и вскочил.

- Черт! Лошади лорда Халтона лучше не стало. А наоборот, ей хуже. Я должен ехать. - На прощание испепелив взглядом барсуков, успевших затеять на полу игру, он выскочил в коридор.

- Он не рассердился? - спросил Колем.

- Немножко, но скоро все забудет. На вашем месте я бы несколько дней подержал Келли дома.

Мой помощник кивнул, а потом показал на окно.

- Подъехал фургон Рода Милберна. Привез овцу. Думаю, гладкость шейки.

Был разгар окота, а в том году кесарево сечение у овец - прежде большая редкость - впервые стало широко применяться. Причин было несколько. Фермеры и ветеринары единодушно считали, что при затяжных родах овцу разумнее оперировать - "вынуть их через бок". Требовалось соблюдать величайшую осторожность - насильственно раскрывая шейку матки, чтобы извлечь крупного ягненка, можно было легко вызвать разрывы, - а почему-то гладкость шейки встречалась все чаще.

В подобных случаях шейка на ощупь была не складчатой, как положено, а совершенно гладким кольцом и не раскрывалась после обычных инъекций. Тогда лучше всего - незамедлительно оперировать, что избавляло овцу от лишних страданий и позволяло спасти ягненка, а то и двух.

К кесаревому сечению прибегали и при сильных токсикозах - освобождение от плода помогало овце выздороветь. Короче говоря, мы так часто делали эту операцию, что фермеры для экономии времени привозили животное к нам.

Мы проводили Рода Милберна во двор, и Колем, вымыв руку, провел исследование.

- Типичная гладкость шейки, Род, - сказал он, - так что тянуть нет смысла. Мы прокипятим инструменты, а вы пока обстригите ее.

Фермер достал из фургона ножницы и умело выстриг бок роженицы. Я выбрил операционное поле, продезинфицировал его и сделал местную анестезию. Тут появился Колем со стерилизованными инструментами на подносе. Асептику Колем соблюдал с величайшим тщанием - отправляясь по вызовам, он всегда вез с собой автоклав с только что прокипяченными скальпелями, щипцами и иглами, и вскоре мы убедились, что процент удачных операций у него очень высок. Когда Колем оперировал, его пациент, как правило, возвращался к нормальной жизни.

Операцию я поручил ему и с уважением наблюдал, как работают его большие руки с сильными пальцами, быстро рассекая кожу, мышцы, брюшину, а затем вскрывают матку и извлекают двух извивающихся ягнят с черными масками на мордочках. И вот он уже зашивает разрез, ухмыляясь на двух крошек, решительно засеменивших к вымени.

Род был в восторге.

- Здорово! Хорошо, что я сразу поехал. Вот пожалуйста: живая двойня и здоровая мать. - Он положил ягнят на соломенную подстилку в фургоне, и овца прыгнула за ними, словно не ее сейчас оперировали.

Я сделал множество таких операций и не переставал изумляться, как легко их переносили овцы. Однажды едва я наложил последний стежок, как овца вырвала голову из рук фермера, спрыгнула с операционного стола из тючков соломы, могучим скачком пронеслась над нижней половиной двери и галопом помчалась по лугу.

Когда я несколько дней спустя случайно встретился с ее хозяином и спросил про нее, он ответил:

- Так вернулась к ягнятам, а то одному Богу известно, когда я снова увидел бы ее.

Когда Род Милберн укатил с матерью и новорожденными, мы взялись за работу в операционной. Я сделал лапаротомию Лабрадору, который проглотил любимый мяч, а Колем с обычным апломбом убрал опухоль молочной железы у спрингер-спаниеля.

Мы мыли руки, когда он указал на три клетки с кошками у двери.

- Что с ними?

- А! Удаление яичников. Я повезу их к Гранвиллу Беннету.

- Разве сами вы этого не делаете?

- Нет. Кошек и собак стерилизует Беннет.

- Но почему вы обращаетесь к нему? - Колем с недоумением уставился на меня.

- Он великолепный специалист. Просто блистательный. Оперирует чудесно, животные потом все в отличной форме.

- Не сомневаюсь. Про Гранвилла Беннета я слышал, но, Джим, вы бы прекрасно справились и сами.

- Верно, но уж так мы привыкли. У нас и без того большая практика, а это только между прочим.

Он засмеялся.

- Я уже видел, как вы делаете лапаротомии, энтеротомии, пиометрии. В чем разница?

- Право, не могу сказать, Колем. Тут речь шла о неотложных случаях. Суть, возможно, в том, что яичники удаляют у совершенно здорового животного. Наверное, глупо.

- Я вас понимаю. Клиент приносит здоровое молодое животное, а операция не задается.

- Да, что-то в этом роде. Возможно, причина в недостатке уверенности.

Я чувствую себя сельским ветеринаром, специалистом по крупным животным, который взялся не за свое дело. Колем назидательно поднял палец.

- Со всем уважением, Джим, пора изменить свою позицию. За работой с мелкими животными - будущее, и прошли те дни, когда сельские ветеринары могли отказываться от таких будничных процедур, как удаление яичников, ссылаясь на то, что у них нет времени на пустяки.

- Возможно, вы правы. Полагаю, нам надо будет заняться и этим.

- А почему бы не прямо сейчас?

- А?

- Попробуем на этих трех. Это же проще простого. Я в клинике колледжа наудалял их великое множество.

Не слушая моих возражений, Колем водрузил клетку на стол и вытащил прелестного трехмесячного котенка.

- Приступаем! - объявил он.1- Первое удаление яичников, оно же начало новой эры в Скелдейл-Хаусе.

Я заразился его энтузиазмом, и через несколько минут малышка уже заснула, а операционное поле было подготовлено. Колем нацелил скальпель и сделал крохотный надрез.

- Оперирование сквозь замочную скважину - вот в чем секрет. Все так просто, что для работы простора не требуется. Вытаскиваем матку. Вот так. - Он вставил пинцет в разрез. - И никаких хлопот.

Он выудил пинцетом тонкую жилку.

- Видите? Детская забава... - Его голос замер. - Нет, это что-то другое. - Он убрал жилку на место и пошарил поглубже. Однако в пинцете вновь оказалась зажата не матка, а тот же таинственный бело-розовый шнурочек.

- Черт! Со мной такого еще не случалось, - буркнул он, продолжая копаться в маленькой брюшной полости. И снова вытянул не то, и тут зазвонил телефон.

- Мастит. Сильно опухло, так что откладывать нельзя. Боюсь, Колем, мне надо ехать. Вы без меня справитесь?

- Конечно. Все будет в порядке. Но куда, черт дери, девалась матка? Когда мы снова встретились днем, он виновато мне улыбнулся.

- Извините, Джим, что я так по-дурацки начал операцию. Но едва вы ушли, как я нашел матку и закончил через пять минут. А потом прооперировал и остальных двух. Без сучка, без задоринки.

Я легко ему поверил. Колем был хирург Божьей милостью. Однако история на этом не кончилась. Несколько дней спустя мы приняли еще четырех кошек для стерилизации, а поскольку на месте был только Колем, он усыпил их нембуталом, а не с помощью эфирно-кислородного аппарата и приступил к операции в одиночку. Когда я вошел в операционную, он как раз взялся за последнюю.

- Хорошо, что вы вернулись, Джим, - сказал он, кивая на трех спящих кошек. - Справился с ними быстрее быстрого. Одно удовольствие. А теперь покажу вам наглядно, как и что.

Он ввел пинцет в надрез и извлек... не матку, а тот же шнурочек. Тупо посмотрел на него, потом попробовал снова, потом в третий раз - все с тем же результатом.

- Не понимаю! - вскипел он. - Просто колдовство какое-то! Я засмеялся и погладил его по плечу.

- К сожалению, Колем, мне пора. Я просто забежал на минутку между вызовами проведать, как вы тут.

- До вашего прихода не жаловался! - завопил он мне вслед. Задним числом я понимаю, что этот небольшой эпизод принадлежит к тем загадочным случаям в моей жизни, для которых так и не нашлось объяснения. Ведь примерно неделю спустя, войдя в операционную, я снова застал молодого коллегу, склоняющимся над спящей кошкой. Он обернулся ко мне с сияющей улыбкой.

- Это вы, Джим? Как удачно: как раз в два счета провел две стерилизации и только что взялся за эту. Смотрите, я вам покажу, в чем вся хитрость.

Он быстрым уверенным движением ввел пинцет - и вновь вместо ожидаемой матки с яичниками я увидел шнурочек неведомого назначения. Колем запихнул его внутрь, попробовал еще раз, а потом еще и еще - без малейшего успеха.

- Черт возьми! - вскрикнул он. - Да что же это такое? Тогда я подумал, что слишком поторопился, но теперь знаю: это вы, вы! - Он бросил на меня безумный взгляд. - У вас дурной глаз! Вы на меня заклятие наложили.

- Господи, Колем! Простите меня, пожалуйста! (Я давился смехом.) Просто несчастное стечение обстоятельств. Но в любом случае, что вы такое вытаскиваете? У него есть название?

- Теперь есть! - рыкнул мой коллега. - Он называется хэрриотов проток!

Термин этот прижился, и еще долго после того, как стерилизаций полностью утратила новизну и стала простенькой будничной процедурой, стоило этой блуждающей жилке выглянуть в разрезе, как раздавался крик:

- Ага! Вот и хэрриотов проток!