"Игры вчетвером" - читать интересную книгу автора (Мур Джейн)

ЧАСТЬ I

ГЛАВА 1

До сих пор Джо не могла понять, что тогда побудило ее действовать. Возможно, женская интуиция. День начинался как обычно. Услышав будильник, она полежала, не открывая глаз, и прислушалась. Но из спален детей уже доносились возбужденные голоса. Джо вскочила, натянула черные легинсы прямо на футболку, в которой спала, и сунула ноги в тапочки. Быстро собрав густые русые волосы в хвост, она сбежала вниз готовить завтрак. Усадив детей за стол, Джо закрутилась, собирая их в школу. Джеф, как всегда озабоченный только своей персоной, слонялся по дому. Как обычно, он уже довел ее до белого каления утренней порцией своих дурацких вопросов. Где чистые полотенца, носки и рубашка? Есть ли в доме молоко? Работает ли отопление и почему так холодно? И дальше в таком же духе. Как будто каждую ночь муж волшебным образом превращался в маленького мальчика, впервые попавшего в дом. А ведь они прожили здесь четыре года.

Но все чудеса объяснялись просто. Джеф представлял славную породу мужчин, за которых с детства все делала мать. Раздеваясь, он скидывал вещи на пол. А утром одежда ждала его в шкафу – чистая, выглаженная и аккуратно развешанная заботливой мамочкой. Джо подозревала, что свекровь втайне гордится тем, что ей иногда удавалось расстегнуть ему брюки до их приземления на полу. Нетрудно догадаться, каким ударом стала для нее женитьба сына на Джоан, у которой домашняя работа никогда не стояла на первом месте.

Дети завтракали. Восьмилетний Томас сидел в пижамных штанах, закинув пижамную куртку за спину на манер плаща обожаемого Бэтмена. Волосы сына, как обычно по утрам, торчали в разные стороны. Он смотрел телевизор, роняя на стол кукурузные хлопья.

Как и все девочки в ее возрасте, шестилетняя Софи пребывала в розовом периоде. Барби, кумир ее грез, красовалась на ее пижаме и тапочках. Белокурые кудрявые волосы дочери, как и у любимой куклы, были зачесаны на левую сторону. Одной рукой она старательно выводила на бумаге красное сердце, пронзенное стрелой, а другой отправляла один за другим в рот тосты с джемом.

Джо торопливо делала сандвичи для детей и складывала их в коробки для завтраков. Появившийся на кухне с заклеенными в двух местах порезами после бритья, Джеф явно был не в духе.

– Где мой галстук? Ты опять брила ноги моей бритвой? Лезвие совсем затупилось, – проворчал он.

– Нет, – буркнула в ответ Джо, вытирая масленый палец о легинсы.

Это было не совсем ложью, ведь брила-то она не ноги, а кое-что повыше.

– Твои галстуки все там же, в шкафу.

Джеф вышел и вернулся при полном параде. В элегантном синем костюме с галстуком и голубой рубашке он скорее напоминал удачливого бизнесмена, нежели заурядного юриста. Поредевшие, еще влажные после душа темные волосы были зачесаны назад по моде восьмидесятых годов. Высохнув, они снова лягут непокорными прядями, делая его похожим на обаятельного мальчугана. Джеф работал в местной юридической консультации, занимаясь подготовкой документов для гражданских дел, разводов и имущественных тяжб. Эта работа не позволяла ему блеснуть на процессе в суде и стать известным адвокатом, как мечтала его мать, но зато давала возможность оплачивать семейные счета.

– Где мой...

– За дверью, – ответила Джо, предвосхищая вопрос, который слышала каждое утро.

Джеф подхватил кейс и подошел к детям поцеловать их на прощание.

– Ну, сорванцы! Ведите себя в школе хорошо, – пробормотала едва слышно Джо, зная наперед все реплики мужа.

– Ну, сорванцы! Ведите себя в школе хорошо, – бодро сказал Джеф и направился к двери.

– Папочка, посмотри! – воскликнула Софи, показывая листок с рисунком. – Это я тебе нарисовала!

Не очень довольный задержкой, Джеф вернулся к столу. Девочка протянула ему свой рисунок. «Папочке с большой любовью от Софи», – было старательно выведено на нем.

– Какое чудесное яблоко, малышка, – произнес Джеф с улыбкой и положил рисунок на стол.

При виде огорченного лица дочери у Джо сжалось сердце.

– Какие все папы глупые, правда, котенок? – вмешалась она. – Это не яблоко, а любящее сердце! Не забудь взять рисунок с собой на работу и повесить его над своим столом.

Джеф с видом великомученика поставил кейс на стол и открыл крышку. Сверху лежала пачка фотографий.

– Черт, чуть не забыл. Я же напечатал пленку. Там есть очень хорошие снимки детей, а ты получилась просто великолепно. Это в тот уик-энд у твоих родителей и на дне рождении Софи, помнишь?

– Спасибо. Когда ты вернешься? – спросила она. Больше всего на свете она боялась превратиться в сварливую жену. Но жизнь, к сожалению, не всегда позволяла этого избежать.

– Точно не знаю. Кажется, у нас сегодня собрание. Я тебе позвоню.

Джо стояла и рассеянно смотрела на захлопнувшуюся за мужем дверь, пытаясь осознать, в какой же момент их жизнь превратилась в рутину. Когда между ними исчезла близость? Уже несколько месяцев он не целует ее по утрам на прощание, не говорит лживых слов. Похоже, что их связывают теперь только дети и общие выплаты за дом.

Отправив Томаса и Софи наверх одеваться, Джо зашла на минутку в гостиную, выходившую окнами на улочку. Она постояла у окна, наблюдая за жизнью соседей в доме напротив. С виду безмятежная жизнь посторонних людей всегда действовала на нее успокаивающе. В квартире на втором этаже жили двое мужчин-любовников, они, абсолютно не стесняясь, никогда не закрывали шторы на окнах. Они завтракали, сидя за кухонным столом. А миссис Хоббз, восьмидесятилетняя старушка с первого этажа, уже заняла наблюдательный пост у своего окна. С первых же дней после переезда Джо приложила немало усилий, чтобы подружиться с ней. Всегда лучше иметь кого-то рядом, кто может присмотреть за домом, если уезжаешь на несколько дней. Однажды, сплетничая о других обитателях дома, старушка высказалась о соседях со второго этажа:

– Вы только подумайте, они ведь гомо сапиенсы, – понизив голос, с видом заговорщицы прошептала она.

– Я тоже, – засмеявшись, ответила Джо.

Но до старушки не дошел смысл ее ответа. С тех пор миссис Хоббз всегда ухмылялась при встрече, считая Джо, видимо, особой экзотической.

На пороге дома появилась модно одетая молодая парочка с первого этажа. У каждого из них в руках был кейс и зонтик. Мужчина поспешил взять зонтик жены и, открыв его, протянул ей. Этот простой знак внимания напомнил Джо о чудесных отношениях с Джефом в самом начале семейной жизни. Такие маленькие знаки внимания очень красноречивы. Джо вспомнила, как бывает приятно, когда ты еще не успела попросить налить вино, а тебе уже протягивают наполненный бокал. Или возвращаться уставшей и продрогшей домой в холодный, дождливый день, а тебе уже наполняют горячую ванну. Или заботливо открывают над тобой зонтик на пороге. Последний раз Джеф ухаживал за ней два месяца назад, когда она свалилась в постель с жутким гриппом. «Конечно, куда бы он делся, он просто вынужден был это делать», – уныло подумала Джо. Молодые люди на улице поцеловались и разошлись в разные стороны.

Глубоко вздохнув, Джо вернулась в холл. Прислушалась к тому, что происходит наверху.

– Пошевеливайтесь, копуши. Мы уже опаздываем!

Она зашла на кухню и взяла пакет с фотографиями. Под ним на столе остался рисунок Софи. Джеф все же умудрился забыть его дома! Джо решила пока посмотреть фотографии. На первом снимке был ее отец Джим. Он вымученно улыбался на фоне старого сарая во дворе своего дома в Оксфорде. На втором снимке рядом с ним стояли внуки. В сарае была мастерская отца, а вернее, это было место, где он спасался от жены. В последние годы Джим даже не делал вид, что что-то мастерит, а просто сидел там вечерами, потягивая пиво и перечитывая старые детективы. Джо часто задумывалась над тем, почему родители до сих пор живут вместе, если у них так мало общего. Пару лет назад она осмелилась спросить об этом у отца, и ответ поразил ее горечью:

– Спасаем благополучие другой пары, – мрачно ответил он.

В пакете оказались и две фотографии матери с внуками на крыльце дома. На лице Пэм застыло напряженное выражение, а ее сутулая фигурка казалась скованной. Холодной и строгой матери трудно было ладить с озорными внуками. Томас не любил бывать у стариков, отговариваясь теснотой маленького дома. Но Джо подозревала, что истинная причина его нежелания ехать к деду и бабушке – старый телевизор, к которому невозможно подключить игровую приставку. Джо улыбнулась, представив, что случилось бы, если бы мать увидела игру «Мортал Комбат». Она бы наверняка затеяла общенациональную кампанию по ее запрещению. Что касается Софи, то девочка была такой непоседой, что Джо даже боялась, как бы дочь чего-нибудь не разбила в кукольном домике родителей, полном хрустальных вазочек, сувениров и фарфоровых статуэток на кружевных салфетках.

Чувство профессиональной гордости Джо, работавшей дизайнером по интерьеру, всегда страдало, когда она попадала в дом, столько лет обходившийся без ремонта. Но на все ее предложения заняться им она встречала дружный отпор родителей.

– Вечно ты приезжаешь сюда со своими безумными идеями, – сердилась мать. – Нас вполне устраивает наш дом.

Остальные фотографии запечатлели шестой день рождения Софи, состоявшийся через две недели после поездки в Оксфорд.

Джо и Джеф пригласили тогда много друзей дочери, заказав в агентстве организатора детских праздников. Но в последний момент им сообщили, что тот заболел, и Джефу пришлось взять эту роль на себя. Он достал с чердака старую гитару, собираясь развлечь детей пением шлягеров восьмидесятых годов. Но стоило ему затянуть первую песню, как Джон, лучший друг Софи, громко заявил, что терпеть не может, когда поют подвыпившие взрослые. Джеф очень обиделся и приготовился серьезно доказывать, что он вовсе не пьян, но дети уже не обращали на него внимания. Они включили на всю катушку магнитофон и принялись отплясывать под своих любимых «Спайс герлз». На снимках были запечатлены счастливые, возбужденные лица танцующих детей.

Джо стала складывать фотографии назад в пакет и вдруг насторожилась. У нее создалось впечатление, что фотографий меньше, чем кадров на проявленной пленке. Джо пересчитала снимки – их оказалось девятнадцать вместо двадцати четырех! Странно! В пакете лежала только кассета с проявленной пленкой, но отсутствовала оплаченная квитанция с указанием количества оттисков. Она хотела пересчитать кадры на пленке, но не успела.

– Мама, я тоже хочу! Можно мне посмотреть фотографии, – уже канючил сын, пытаясь протиснуться ей под руку, чтобы увидеть снимки.

Софи, стоявшая рядом, явно готовилась присоединиться к брату. Джо посмотрела на часы.

– Нет, вы уже не успеете. Посмотрите, когда вернетесь из школы. Нам пора, – решительно заявила она, засовывая пакет в свою сумку и направляясь к выходу.

Но мысли о недостающих снимках крутились в голове, когда она везла детей в школу, и не покидали ее, когда она подъезжала к магазину. Может быть, из-за срочности заказа они пропустили какие-то кадры? Или пять кадров засветились? Большинство людей махнуло бы рукой на такой пустяк. Но только не Джо. Она была очень дотошным человеком и не любила неразгаданных загадок. Рози, лучшая подруга, в шутку называла ее доморощенной «мисс Марпл».

Поэтому через пятнадцать минут, купив овощи и молочные продукты, она подошла к прилавку супермаркета, где продавали фототовары и обслуживали фотолюбителей. Здесь еще не было очереди, и продавщица сразу приняла заказ. Джо решила напечатать пленку еще раз. А двойные снимки можно будет отослать родителям.

– Когда вы хотите получить снимки? – спросила продавщица.

– Через час не будет слишком рано?

– Оплачивайте заказ, – равнодушно кивнула та в ответ.

– Прекрасно, значит, я вернусь к десяти тридцати, – объявила Джо, посмотрев на часы и заплатив нужную сумму.

Она отправилась в маленькое французское кафе на углу, предварительно купив в киоске экземпляр воскресной газеты. Джо любила спокойно посидеть в кафе с газетой в руках, это были редкие минуты в ее жизни, когда она была предоставлена самой себе.

До появления Томаса и Софи они с Джефом очень любили воскресные утра – можно долго нежиться в постели. Затем кто-нибудь из них спускался готовить завтрак – кофе с круассанами, яйца и копченый лосось. Ели неторопливо и молча, уткнувшись каждый в свою часть «Санди таймс», лишь иногда обмениваясь репликами.

В прошлое воскресенье их разбудили дерущиеся из-за игрушки дети, влетевшие к ним в спальню. Джо конфисковала «яблоко раздора» и, оставив Джефа разбирать конфликт, спустилась на кухню готовить завтрак. Пока дети ели, она попыталась прочесть позавчерашнюю газету, валявшуюся на столе. Но не тут-то было. Разобиженная Софи раз десять взывала к ней, требуя наказать старшего брата.

Официант в кафе, заметив, что Джо с газетой, посадил ее за свободный столик у окна. Она заказала кофе с пирожными и погрузилась в чтение. Когда Джо очнулась, на часах было уже двадцать минут одиннадцатого. Расплатившись, она поспешила в магазин в отдел замороженных продуктов. Джеф начал часто задерживаться на работе допоздна, и стало это скорее правилом, чем исключением, Джо перестала готовить по вечерам. Вместо этого она теперь загружала морозилку полуфабрикатами, доставая и ставя в микроволновку, как только слышала поворот ключа в замке. Замороженные продукты для охладевших отношений.

Чуть опоздав, Джо вернулась за фотографиями. Она заранее решила на месте проверить их количество, чтобы сразу устранить все недоразумения. Открыв пакет, торопливо пересчитала снимки. Все оказались на месте. Тогда она стала внимательно их просматривать. Два снимка отца у сарая, два – матери с детьми, она с детьми и Джефом. Несколько фотографий с дня рождения Софи, а между ними лежали пять фотографий незнакомой девушки. На вид ей было чуть больше двадцати лет. Карие глаза, белокурые вьющиеся волосы до плеч. На трех фотографиях она лежала на кровати, застеленной белым покрывалом. Над ее головой на стене висела репродукция «Обнаженной» Дега. У девушки, одетой в короткое вечернее платье зеленого цвета на тонких бретельках, были длинные стройные ноги. Только на пальцах матово поблескивал нежно-розовый лак. Она опиралась локтем на подушки и улыбалась прямо в объектив. На четвертом снимке одна из бретелек спустилась, обнажив красивую полную грудь. Этот снимок немного отличался ракурсом, захватывая часть тумбочки, где лежали мужские часы. Точно такие же она подарила Джефу на тридцатилетие. На пятом снимке девушка лежала полностью обнаженной, изящно скрестив ноги и закинув руки за голову. Полные груди стояли торчком, влажные губы припухли, а глаза сияли, как у кошки, вдоволь наевшейся сливок. Откинутые назад волосы у корней были чуть темнее. Разомлевшая, голая, крашеная блондиночка.

Джо не имела понятия, кто эта девушка. Но одно было ясно с первого взгляда: последний снимок сделан сразу после страстного секса с тем, кто так творчески отснял эти кадры. Интимный фоторепортаж о любовном свидании. Она поняла, что увидела нечто, не предназначенное для посторонних глаз. Но как все это могло оказаться в пакете с их семейными фотографиями? Джо в панике прикидывала, могли ли ошибиться в фотолаборатории. Ей очень хотелось в это верить. Она решительно вернулась к прилавку выяснить правду.

– Не волнуйтесь, мисс, – промямлила продавщица, почему-то краснея. – Ваш муж мог дать другу отщелкать несколько кадров. Вы ведь не думаете, что это его любовница? В таком случае он не дал бы вам эту пленку. Всего хорошего, удачного дня, – решила завершить неприятный разговор продавщица.

Тут Джо вспомнила о пленке и дрожащими пальцами достала ее из пакета. Развернув, стала внимательно ее изучать. Кадры с девушкой вклинились точно между семейными снимками. В пакете лежала заполненная квитанция. Джо прикрыла глаза и, покачнувшись, схватилась рукой за прилавок.

– С вами все в порядке? – раздался за спиной мужской голос.

Джо открыла глаза и поймала сочувственные взгляды молодого человека, видимо фотомастера, и продавщицы. Она круто развернулась и поспешила к выходу.

Джо не имела представления, сколько времени простояла на углу улицы. Мимо шли люди, тормозили машины на перекрестке. У Джо возникло такое ощущение, что она попала в параллельный мир и все вокруг скользит мимо ее сознания. Видит бог, она отчаянно пыталась найти какое-то спасительное объяснение этим снимкам. Но такого объяснения не было. Обманывать себя было невозможно.

«У Джефа есть любовница», – стучало в голове Джо.

Несколько следующих часов Джо провела, словно в забытьи. Забрала детей из школы, помогла сделать уроки, накормила, искупала и, наконец, в девять часов вечера уложила спать. Джеф еще не пришел и даже не позвонил. Обычно он все же звонил и лепетал что-то о деловых переговорах. На этот раз даже это поленился сделать. Видимо, решил, что она уже привыкла к его задержкам, и так оно и было. Более того, до сегодняшнего вечера ее не слишком беспокоило – дома Джеф или нет. Все равно все вечера у них проходили одинаково скучно. Единственное разнообразие вносили телевизионные программы. Если муж появлялся, когда она еще не легла, то на вопрос, как прошел день, он устало отвечал, что все в порядке. Затем ужинал и садился рядом смотреть телевизор. Очень скоро он начинал зевать и часто засыпал прямо на диване перед светящимся экраном. Тогда Джо выключала телевизор, накрывала мужа пледом, гасила свет и уходила наверх, в спальню. Иногда ночью Джеф просыпался и приходил к ней, но чаще оставался до утра на диване или шел в комнату для гостей, чтобы не будить ее.

Но так было не всегда. Джо прекрасно помнила те времена, когда они страстно занимались любовью всю ночь, а утром пользовались любым предлогом, чтобы прикоснуться друг к другу. Они даже прибегали домой на ленч, чтобы успеть провести немного времени в постели. Затем появились дети. Теперь их сексуальная жизнь напоминала анекдот о вымирающих динозаврах. В редкие моменты близости Джеф шептал ей на ухо: «Что, если мы сумеем с этим быстро справиться?» «Справиться с чем?» – думала она про себя, пока он торопливо справлялся «с этим».

– Мне кажется, у меня все там скоро зарастет, – жаловалась она недавно Рози, своей лучшей подруге.

Теперь причина охлаждения Джефа стала ей понятна. Джо посмотрела десятичасовые новости, ничего не запомнила. Совсем другое занимало ее мысли. Еще бы – Джо Майлз обнаружила фотографии! А на них – любовница мужа! Так бы и кастрировала его! Джо снова и снова представляла момент возвращения Джефа домой и свои первые слова. Она выключила телевизор после новостей, спустилась вниз и зажгла на кухне свет. На столе валялись книги, газеты, проспекты и письма. Одним взмахом Джо смела все это на пол. Ей нужно было место для задуманного. Одну за другой она разложила пять фотографий в центре стола. Последней положив ту, где девушка была обнаженной. Затем села за стол и приготовилась ждать. Следующие полчаса только тиканье часов на стене да ее дыхание нарушали тишину. И, наконец, в одиннадцать часов в замке повернулся ключ.

Джо услышала осторожные шаги мужа в холле и напряглась. Затем Джеф возник на пороге кухни. От удивления у него вытянулось лицо, он пребывал в полной уверенности, что жена давно спит. Выглядел Джеф несколько необычно: темные волосы растрепаны, без галстука, пиджак расстегнут. «Ясно, прямо от любовницы», – подумала она, чувствуя, как в ней поднимается горячая волна ярости.

– Привет! Я думал, ты рано ляжешь спать, и не стал звонить, чтобы не разбудить тебя. Что ты... – Джеф замолчал, увидев фотографии на столе. – Что это такое?

Лицо его побледнело, глаза округлились. Джо презрительно смотрела на мужа, сдерживаясь из последних сил и пытаясь сохранять спокойствие.

Но, как она отметила про себя, его оторопевший, испуганный вид даже доставлял ей удовольствие. Она посмотрела еще раз на фотографии, потом на Джефа.

– А вот это, надеюсь, именно ты мне сейчас объяснишь!