"Невинные убийцы" - читать интересную книгу автора (Лавик-Гудолл Джейн ван, Лавик-Гудолл Гуго...)Предисловие IРазные сюжеты, разные авторы… и все же есть общая нить, позволяющая объединить эти три столь несхожих произведения в единую книгу, собрать их «под одной крышей». Эта нить — главный «герой»: все животные, о которых идет речь, относятся к одному семейству отряда хищных — семейству собак. Исключение представляет только пятнистая гиена, но и она в экологическом плане в известном смысле близка к собакам. А все собаки — и дикие, и домашние — животные трудной судьбы. Отношение человека к волку, к гиеновым собакам, да и к нашим спутникам, домашним собакам, неоднозначно. Оно не раз менялось, причем резко, переходя из одной крайности в другую. Поэтому представляется исключительно важным абстрагироваться от эмоций, которые всегда субъективны, и попытаться разобраться в этой противоречивой оценке с научной точки зрения, с научных позиций. Вражда между человеком и волком имеет древние и глубокие корни. Начало ее следует искать в эпохе перехода человечества от собирательства и охоты к скотоводству. Уже с тех отдаленных времен до самых последних лет с волком велась беспощадная война, в которой все средства были хороши: ружья, капканы, хитроумные ловушки, яды, специально выведенные породы собак, а в наше время и авиация. Война велась на всем огромном ареале волка — в Европе, Азии, Северной Америке. На борьбу с ним истрачены колоссальные деньги. В сотнях книг рассказывается, как и где лучше истреблять волков. Скотоводы жаловались на миллионные убытки, охотники — на сокращение численности диких копытных: оленей, лосей. Популяризаторы-волконенавистники особенно подчеркивали «жестокость» волков. Один из них, охотник и торговец туристическим снаряжением, американец М. Бейтс в своей книге «Всегда кричи: «Волки!» писал, например: «Брюхо искалеченной оленухи было распорото и два эмбриона вырваны и съедены на глазах умирающей матери. Как обычно, волки заканчивали трапезу теплым телом еще живой жертвы». Именно в ответ на это произведение и была написана книга Ф. Моуэта. Человек в войне с волком победил. В Англии, например, волки были полностью уничтожены уже в начале XVI в. В XVIII — XIX вв. они практически исчезли во всех странах Западной Европы. В Северной Америке к середине XX в. небольшие изолированные популяции сохранились только на севере Канады, а в Соединенных Штатах — на Аляске. И только в нашей стране, на необъятных просторах Восточной Европы и Северной Азии, популяции волков продолжали оставаться многочисленными. Была ли оправдана война с волком с экономической, научной и моральной точек зрения? В определенном смысле — да. Волки действительно изымают значительное количество копытных животных, причиняют серьезный ущерб скотоводству и охотничьему хозяйству, служат источником заражения многими опасными заболеваниями, в первую очередь — бешенством. Правда и то, что они часто поедают свои жертвы живьем — не от «жестокости», а от поспешности, от стремления поскорее утолить голод. Однако в середине XX в. отношение к волку начинает меняться. Главной причиной этого пересмотра отношений были научные данные о роли волка в балансе экосистем, о его роли регулятора численности копытных животных, роли санитара и селекционера. Многочисленными и безупречно документированными исследованиями было показано, что волки изымают из природы преимущественно неполноценных животных, которых им легче добыть. Такие животные либо обречены на гибель, либо, что еще хуже, могут закрепить свои физические пороки в потомстве. Изымая их из популяции, волки улучшают ее генетические качества, ее жизненный уровень, способствуют поддержанию оптимальной численности, снижают конкуренцию за пищу, что особенно важно в многоснежные суровые зимы. Естественно, такая роль в экосистемах отнюдь не исключительная прерогатива волка, она характерна для всех хищников. Не случайно сейчас проблема взаимоотношений хищника и жертвы стоит в ряду наиболее актуальных проблем экологии. Второе, что серьезно подорвало веру в необходимость борьбы с волком, — это более близкое знакомство с ним как с «личностью». В определенном смысле волки исключительно привлекательны. Они красивы, сильны, обладают высокоразвитой психикой, крайне индивидуальны в проявлении чувств. Под пером талантливых писателей-анималистов волку нетрудно было стать этаким непонятым, всеми гонимым героем. Так оно по сути дела и получилось: широкая общественность резко выступила в защиту волка. Немалую роль в этом сыграла и книга Ф. Моуэта. И наконец, третье. Численность волка упала настолько, что в Европе и Америке возникла действительная угроза его полного истребления. А сейчас мимо этого не проходят, и волк был занесен в Красную книгу Международного союза охраны природы. Со всеми вытекающими отсюда последствиями — запретами отстрела, ограничением продажи шкур, проектами реинтродукции в места былого обитания. Таково положение и сейчас. Иначе складывалась ситуация с волком в нашей стране. У нас волк никогда не был малочислен и всегда причинял значительный ущерб. Особенно много волков развелось в годы, следующие за потрясавшими страну событиями, — в периоды после гражданской и Великой Отечественной войн. Борьба с волком всегда велась интенсивно, и мы заготавливали ежегодно В конце 60-х — начале 70-х годов у нас, как и за рубежом, наметился отчетливый перелом в отношении к волку. В научной и популярной литературе все чаще стали появляться статьи в его защиту. Не последнюю роль сыграли переведенные в то время книги Л. Крайслер «Тропами карибу» (М.: Мысль, 1966) и Ф. Моуэта «Не кричи, волки!» (М.: Мир, 1968). Но главным было, что к тому времени интенсивной охотой удалось заметно снизить численность волка, и это ослабило внимание к нему со стороны охотничьих организаций. В результате родились своего рода благодушие, самоуспокоенность, поддерживаемые с одной стороны некомпетентными высказываниями популяризаторов науки, с другой — пассивной позицией охотников. Это благодушие очень скоро принесло свои плоды. К концу 70-х годов численность волка возросла в несколько раз и жалобы на него посыпались лавиной. И снова была допущена крайность: началась реклама широкой кампании против зверя. Были созданы специальные отряды истребителей-волчатников, интенсифицирована система поощрительных премий, охотничьи организации получили снегоходную технику, на помощь пришла авиация, массовым тиражом выпускались плакаты, призывающие к истреблению волка. И уже в 1979 г. слова «санитар» и «селекционер» по отношению к волку никто не произносил иначе как в кавычках, как особое издевательство над достижениями науки. Оправдано ли все это? Вопрос сложный и спорный, но мне как ученому представляется, что не оправдано. На мой взгляд, мы должны выработать свою позицию по отношению к волку раз и навсегда, и выработать ее на основе научных данных. Прежде всего мы должны твердо усвоить, что волк всегда и при любых обстоятельствах остается хищником, питающимся дикими копытными или домашним скотом, быстро приспосабливающимся к самым разным условиям, умеющим прекрасно уходить от опасности и обладающим высоким потенциалом размножения. Достаточно вспомнить, как быстро, почти на глазах, волк восстанавливает численность даже в густо заселенных людьми районах, как легко он научился уходить из оклада, игнорируя флажки, или затаиваться при отдаленном звуке самолетного мотора, как он может за одну ночь уничтожить результаты многолетних усилий по разведению в охотничьем хозяйстве или заповеднике косуль или оленей, чтобы понять всю сложность и трудоемкость мер по контролю и регулированию численности этого животного. Поэтому контроль должен быть постоянным, а регулирование численности — эффективным и жестким. Нигде на нашей территории волк в обозримом будущем не будет находиться под угрозой полного исчезновения, и контроль должен быть повсеместным, в том числе и в заповедниках. Нет и не было необходимости заносить волка в Красную книгу СССР. И еще одно, о чем мы также должны твердо помнить: о роли волка в экосистемах. Волк действительно санитар и селекционер в полном смысле этих слов. То, что мы при исследовании трупов животных, убитых волком, часто не находим видимых патологических изменений (травм, следов заболевания, признаков истощения и т. п.), еще ни о чем не говорит. Они вообще могут быть неуловимы для человеческого глаза: порок сердца, ослабление слуха, зрения или обоняния, психологические аномалии, дефекты состава крови — как их обнаружить? Но хищники из многих животных выбирают и убивают одно, наиболее для них доступное и чем-то отличающееся от других. Я не говорю, конечно, о тех случаях, когда волки в стаде домашних животных режут несколько жертв — это противоестественное действие стимулируется столь же противоестественными обстоятельствами. Обычное возражение противников признания селективной роли волка заключается в том, что человек, дескать, сам может проводить такую селекцию. Опыт показал, что пока еще не может! Оценка роли волка в экосистемах диктует нам необходимость сохранения его как компонента экосистем. Это положение не входит в противоречие с тезисом о жестком, эффективном и повсеместном регулировании его численности. Важно подчеркнуть, однако, что речь может идти именно о регулировании и контроле, а не об истреблении, не об уничтожении. Уместно будет добавить, что в принятом недавно в нашей стране Законе об охране и использовании животного мира нигде не используется слово «истребление», как не используются и понятия «вредное» или «полезное» животное. Это полностью соответствует одному из основных принципов Закона — принципу сохранения всего видового многообразия животного мира. Итак, сформулируем нашу окончательную позицию по отношению к волку: не идеализация, не охрана, но и не истребление, не уничтожение, а разумное регулирование численности, постоянное поддержание ее на уровне, обеспечивающем наименьший ущерб народному хозяйству и вместе с тем не снижающем экологической роли волка в естественных экосистемах. Судьба гиеновых собак в Африке очень схожа с судьбой волка в Голарктике. Долгое время они были одним из самых многочисленных «средних» хищников Африканского континента и подвергались гонению со стороны охотников и фермеров-европейцев. Причины нам уже знакомы: люди видели в гиеновых собаках конкурентов, и оскудение запасов диких копытных охотно «сваливали» на хищников, в том числе на гиеновых собак. К тому же они гораздо менее «привлекательны», чем волки, и поэтому защитников нашли гораздо позже. Только во второй половине XX в. ученые забили тревогу по поводу резкого сокращения численности этих животных, а этологи показали, что и гиеновые собаки могут быть предметом симпатии человека (Лавик-Гудолл, Дж. и Г., ван. Невинные убийцы. — М.: Мир, 1977). Вообще нетрудно заметить, что именно этологи — специалисты, изучающие поведение животных, — оказываются лучшими пропагандистами их охраны. Ничто так не связывает человека и животное, как познание его психической жизни. Если волк — один из древнейших врагов человека, то собака — самый старый его друг. О собаках написано много, так много, что, казалось бы, найти какую-то новую тему, какой-то новый аспект просто невозможно. И все же лауреат Нобелевской премии Конрад Лоренц сумел это сделать. Мне кажется, после его чудесной книги (Человек находит друга. — М.: Мир, 1971, 1977) собака нашла среди людей новые миллионы друзей. Но как раз здесь кроются серьезные сложности. «Собака — друг человека». Эта банальная фраза в последние годы перестает быть аксиомой. Рост народонаселения и его концентрация привели к появлению поистине сонма бездомных собак. Часть их живет в городах, кормясь на свалках, у мусорных ящиков или выпрашивая пищу около магазинов, столовых, больниц. Другая же часть вернулась к жизни предков, переселилась в леса и полностью порвала дружбу с человеком. Эти собаки стали настоящими дикими животными. Они объединяются в сообщества, успешно загоняют и убивают диких копытных — оленей, косуль, особенно молодняк. Постоянных нор не имеют и только для выкармливания щенков обосновываются в развалинах брошенных домов или в естественных укрытиях. Борьба с ними крайне трудна, так как они прекрасно знают «повадки» человека, умеют его избегать и извлекать пользу из соседства с ним. Да человеку порой и невдомек, что встретил он в лесу не собаку, а дикое животное, оборотня. Одичавшие собаки исключительно молчаливы и скрытны. На охоте, преследуя жертву, они никогда не подают голоса, что в общем-то характерно для собак. Некоторые собаки сделали еще больший шаг к своим предкам: в местах, где волки остались в ничтожном количестве, собаки стали образовывать с ними брачные пары. И вот в ряде областей появились волко-собачьи гибриды. По внешнему виду они ближе к волкам, но по повадкам во многом напоминают собак и, в частности, меньше, чем волки, боятся человека, хотя и очень осторожны. Кстати, в местах, где волков много, нет не только гибридов, но и одичавших собак: волки вылавливают их очень быстро. (Еще один пример, подтверждающий, как важно правильно построить отношение к волку!) Проблема бродячих собак — трудная проблема. Истребление их — дело не простое, и прежде всего по моральным соображениям. Поэтому главным здесь следует считать ответственность владельцев собак. Беря в дом щенка, нужно заранее быть уверенным, что хватит и терпения, и времени, и любви на то, чтобы его вырастить и сделать другом на всю жизнь. Иначе он может пополнить многострадальную армию бездомных собак. К сожалению, такой финал отнюдь не редкость. В заключение мне хотелось бы сказать несколько слов об авторах своеобразной «трилогии», которую вы держите в руках. Все они неоднократно переводились на русский язык и хорошо известны советскому читателю. Всех их объединяет бескорыстная любовь к животным, желание помочь им, рассказать о них правду, раскрыть глаза на их внутренний мир. Удалось это им по-разному, но во всех трех произведениях — живо и талантливо. |
||
|