"Лунное наваждение" - читать интересную книгу автора (Грегори Джил)

Глава 14

Анемон беспокойно расхаживала взад-вперед по своей маленькой каюте, сдвинув тонкие брови. Уже почти семь. Стивен ждет ее. Она вдруг поняла, что тянуть бесполезно. Сколько ни откладывай встречу, ее не избежать.

Девушка остановилась посреди каюты и оглядела себя. На ней было самое красивое платье из тех, которыми снабдил ее Стивен. Бархатное, с глубоким вырезом каре, сильно обнажавшим белую грудь, оно ниспадало мягкими складками почти до пола. Узкие рукава заканчивались на запястьях кружевными манжетами, а лиф с завышенной талией соблазнительно подчеркивал каждый изгиб роскошного тела. Платье так ладно сидело на стройной, точеной фигурке Анемон, что казалось, было сшито по ней. Но она отлично знала, что это не так.

Интересно, свою любовницу – ту, для которой предназначалось это платье, – он целовал так же страстно и пылко, как и ее? Эта мысль отозвалась в сердце девушки неожиданной болью. Глаза ее потемнели, а в воображении возникли мучительные образы. Когда он смотрел на ту, другую, его блестящие глаза так же лучились удивлением и нежностью? Быть может, все это для него – только приятная забава, привычное времяпрепровождение?

Анемон же воспринимала то, что между ними происходило, как некое чудо. Ее непреодолимо влекло к этому человеку. Хотелось верить, что и он чувствует магическую взаимную тягу, что она для него – не просто мимолетное развлечение. Однако до сих пор он ни словом, ни делом не выказал своих чувств, а строить догадки она не осмеливалась.

«Кажется, я люблю его», – вдруг подумала девушка, и от этой мысли сердце ее радостно забилось. Но тут в голове ее сам собой всплыл образ Эндрю Бойнтона. Когда-то она точно так же думала, что любит Эндрю. Впрочем, нет, разве можно сравнивать? Это было просто глупое юношеское увлечение шестнадцатилетней девочки. Ее теперешние чувства к Стивену были гораздо сильнее и глубже.

Стивен Берк удивительным образом воплощал в себе все качества настоящего мужчины. За его красивой внешностью и небрежными манерами скрывались волевой цельный характер и глубокий интеллект, которые не могли оставить Анемон равнодушной. Сама она редко шла на поводу у своих эмоций, но Стивен Берк, человек неистово страстный, зачастую давал волю своему темпераменту. Он был более вспыльчивым и горячим, чем она, но при желании всегда мог обуздать себя.

Исходившая от него энергия наполняла девушку трепетом. Сильный и напористый, он в то же время мог быть ласковым, добродушно-веселым и сердечным. При одной мысли об этом мужчине сердце Анемон начинало отчаянно колотиться в груди, рассылая по телу горячие токи желания. Это были совсем новые для нее ощущения.

Сомнение и надежда боролись в ее душе, когда она размышляла над его чувствами к ней. Она словно плыла в открытом море без карты, не имея понятия о подстерегавших ее опасностях. Бурные волны могли потопить ее утлую лодочку, а могли вынести к райским берегам. Девушка привыкла рисковать жизнью, но для такого путешествия, с горечью сознавала она, требовалось мужество иного рода. С тех пор как открылся гнусный обман Эндрю Бойнтона, ей больше ни разу не приходилось рисковать своим сердцем.

Да и стоит ли вообще это делать? «Может, отказаться от ужина?» – подумала Анемон, боясь собственной слабости. Но это будет лишь временной отсрочкой.

«Я ровным счетом ничего не добьюсь, если буду здесь отсиживаться», – подумала девушка, недовольно скривившись, и с обычной своей решительностью направилась к двери. В глубине души ей не терпелось поскорее встретиться со Стивеном, но она не могла признаться в этом даже самой себе. Интересно, какое у него будет лицо, когда он увидит ее в этом роскошном платье? Охваченная предвкушением встречи, Анемон отбросила прочь все сомнения и страхи и, подобрав бархатную юбку, вышла из своей каюты.

Трепеща от волнения, девушка постучала. Вот сейчас дверь распахнется, и Стивен предстанет перед ней на пороге… Но к удивлению Анемон, вместо того чтобы открыть ей самолично, он отрывисто крикнул из глубины каюты:

– Входи!

Его тон был не слишком радушным. Анемон толкнула дубовую дверь и вошла, озадаченная таким нелюбезным приемом. Стивен сидел за своим письменным столом и даже не поднял головы при ее появлении.

Строгий черный костюм делал капитана неотразимо красивым, но его голова была склонена над картами и бумагами. Казалось, он вообще не заметил прихода гостьи.

– Стивен?

– Садись, я сейчас.

Все ее радостное нетерпение мигом пропало. Она опустилась на стул, крепко сцепив на коленях руки.

Постепенно на смену разочарованию пришел гнев. «Несносный, гнуснейший тип!» – подумала Анемон, зло сверкнув глазами.

– Простите мне мое вторжение, – язвительно заявила она, вскакивая со стула. – Я вижу, что мое присутствие здесь нежелательно. Можете не беспокоиться, ноги моей больше не будет в вашей каюте!

Анемон рывком распахнула дверь, но Стивен схватил ее за руку и силой втащил обратно в каюту.

– Куда ты, черт возьми? – раздраженно спросил он, глядя на девушку с сердитым прищуром. – Скоро принесут ужин!

– В самом деле? – Она метнула на него ледяной взгляд. – Что ж, приятного аппетита. Наслаждайтесь в одиночестве!

Она попыталась вырваться, но он удерживал ее с возмутительной легкостью.

– Проклятие, Анемон, что случилось? О-о!

Стивен скривился от боли. Пытаясь высвободиться, девушка случайно ударила его в грудь. Господи, как же она забыла про рану?

– Прости меня, пожалуйста!

Анемон коснулась его руки и посмотрела с раскаянием. Стивен поднес к губам ее пальцы и быстро поцеловал их. Гримаса боли сменилась кривой усмешкой.

– Нет, дорогая, это я должен просить у тебя прощения, – сказал он, виновато покачивая головой. – Я так увлекся картой, будь она проклята! Во время шторма мы здорово уклонились от курса, и… Но не важно. Это может подождать.

Девушка закусила губу, вспомнив свои глупые обиды. А чего она, собственно, ждала? Стивен не из тех мужчин, что бросаются перед дамами на колени, рассыпаясь в цветистых комплиментах и пошлых мадригалах. Да и ей совсем не по нраву подобный вздор. В любом случае он заставил ее спуститься на грешную землю.

– Теперь, когда я наконец обратил на тебя внимание, хочу честно предупредить, – сказал он, одарив ее чарующей улыбкой, – что весь вечер я буду смотреть только на тебя, потому что от тебя нельзя оторвать глаз.

Щеки девушки слегка порозовели, а по телу вдруг разлилось странное тепло.

– Боюсь, я зря погорячилась, – сказала она, стараясь казаться спокойной. – Пойдем, ты покажешь мне карту. Быть может, я помогу вернуть наше судно на курс к Нью-Брансуику.

– Так ты еще и навигатор? – удивился Стивен, не сделав ни малейшей попытки вернуться к столу. Он по-прежнему держал девушку за руку и с улыбкой смотрел сверху в ее приподнятое лицо. – Ты не только расшифровываешь сложные коды вражеских донесений, замечательно играешь в кости и пикет, но, оказывается, еще умеешь выверять по карте маршрут судна! Есть ли предел твоим талантам, Анемон Хоутон?

Его веселая ирония была заразительна.

– О, безусловно! – откликнулась девушка, озорно сверкнув глазами. – Мои таланты весьма ограниченны. Я не умею играть на фортепьяно и даже под страхом смерти не сыграю ни одной мелодии. А еще, – она на мгновение задумалась, – я не умею вышивать носовые платочки.

Стивен укоризненно покачал головой и ласково взял ее за подбородок.

– Как же так получилось: девушка благородного воспитания – и не знает самых элементарных вещей?

– Все очень просто! – Она звонко рассмеялась. – Мое воспитание было не слишком благородным!

– Да? А каким же оно было, позвольте спросить?

– В основном армейским. Я кочевала по полевым лагерям.

– Прелестно! – Острый взгляд синих глаз Стивена спустился к глубокому декольте, открывавшему белоснежную пышную грудь. Скользнув рукой по бедрам Анемон, он сжал упругие ягодицы и прижал девушку к себе. – Позже ты расскажешь мне все подробности, – тихо проговорил он и накрыл ее мягкие губы своими. Этот поцелуй был нежным и неторопливым. Анемон затрепетала в его объятиях.

Неожиданно раздался резкий стук в дверь.

– Черт возьми! – прошептал Стивен ей в губы. – Это Ансон Миллер с нашим ужином.

Он открыл дверь и впустил корабельного кока в каюту. К этому времени Анемон уже скромно сидела за столом. Ее длинные серебристые локоны были слегка растрепаны, а губы соблазнительно алели. Ансон Миллер кивнул девушке, поблагодарил ее за помощь во время шторма и принялся выставлять на стол поистине пиршественные яства. Анемон чувствовала себя безумно счастливой. Когда Ансон Миллер ушел, оставив их за накрытым для ужина столом, Стивен заметил ее довольное лицо.

– Хочешь есть? – спросил он, нагнувшись и целуя ее в шею.

– Просто умираю с голоду!

Стивен с усмешкой заглянул в лицо девушки:

– Такая ослепительная улыбка – и все из-за каких-то жалких кусочков еды? Вот уж не знал, что ты такая чревоугодница, дорогая!

Лицо девушки раскраснелось от удовольствия, глаза сияли.

– «Батон хлеба, кувшин вина и ты», – тихо процитировала она и, засмущавшись от собственных романтических фантазий, налила в оба бокала мадеру, принесенную Ансоном Миллером.

– Ты же, кажется, велела, чтобы было без коньяка? – заметил Стивен.

– А это не коньяк. Это вино.

– Понятно.

При виде его напускной серьезности девушка засмеялась.

– Не волнуйся. Я не напьюсь до неприличия, – сказала она, – и не позволю тебе воспользоваться моим состоянием.

– Ты думаешь, я способен на подобную низость? – Низкий голос Стивена заставил ее сердце биться быстрее. – Согласись, милая: я настоящий джентльмен.

– Ты настоящий распутник!

На протяжении всего ужина Анемон кокетничала со Стивеном, очаровательно, по-женски дразнила его и вообще была весела и беспечна. Они проговорили до поздней ночи. Узнав, что корабль выдержал шторм без единой серьезной поломки и теперь главной заботой Стивена было как можно скорее добраться до Нью-Брансуика, Анемон не выдержала и спросила:

– Почему тебе так важно найти этот «Бельведер»?

Доверится ли он ей? Если он будет молчать, значит, его чувства к ней весьма поверхностны. Она ждала в напряженном молчании. Глотнув вина, Стивен поставил бокал на стол и встретился с ее взглядом.

– Мой друг – пленник на этом судне, – ответил он спокойным твердым голосом. – Я еду в Нью-Брансуик, чтобы освободить его.

И он рассказал ей о Джонни Такере и его заточении на борту английского брига. Анемон, несказанно довольная тем, что он поделился с ней своей бедой, могла посочувствовать Стивену. Неудивительно, что он пришел в ярость, когда она бросила в огонь записку с маршрутом корабля: у него на глазах сгорели надежды на спасение друга!

– Вообще-то я не одобряю политику насильной вербовки, – призналась она, когда Стивен допил свой бокал, – но мое правительство вынуждено прибегать к таким отвратительным методам укрепления армии из-за постоянной угрозы со стороны Бонапарта. Если бы можно было положить конец этой затяжной войне!

– О да, этот Маленький капрал![1] Я и сам его не люблю.

– И как ты собираешься спасать своего друга? – Анемон промокнула уголки рта льняной салфеткой и положила ее рядом со своей тарелкой. – «Бельведер» наверняка кишит людьми, а Нью-Брансуик – оплот английской армии.

Стивен остался невозмутим:

– Как только придем в порт, я осмотрюсь на месте, оценю ситуацию, а там уже что-нибудь придумаю. Тогда мы и будем действовать.

– Мы?

Он усмехнулся, подошел к девушке и, взяв ее за руку, вывел из-за стола.

– За время нашего короткого знакомства, Анемон, я успел заметить в тебе восхитительное хитроумие. Мне кажется, ты будешь на редкость полезна там, где потребуются находчивость и изобретательность. – Он вскинул брови. – Мне хотелось бы избежать лишних людских потерь – как со стороны англичан, так и со стороны американцев. Так как, могу я на тебя рассчитывать?

– Конечно!

– Вот и отлично. Значит, будем работать вместе и постараемся спасти Джонни с минимальным кровопролитием. – Он вдруг усмехнулся. – Конечно, вполне вероятно, что ему уже удалось бежать. Джонни – парень не промах, – тут он покачал головой, – но скорее всего его попытки пресекли, и мы найдем его запертым в трюме.

Анемон вздрогнула.

– Если так, то мне его жаль!

Стивен обернулся к девушке. Она почувствовала на себе его испытующий взгляд.

– Почему трюм вселяет в тебя такой ужас, малышка? – наконец спросил он. – Я помню, как ты отреагировала на мою угрозу запереть тебя в трюме.

Анемон опустила глаза.

– Дело не в трюме… Я боюсь любого заточения.

Стивен присел на край письменного стола и привлек ее в свои объятия.

– Расскажи мне почему.

Это была старая история, и хотя прошло уже много лет, Анемон до сих пор помнила пережитый ею ужас.

– В то время я жила за городом, в Кенте. Незадолго до этого моя мама умерла при родах, а с ней и мой новорожденный брат. Отец уехал на особое задание в Брюссель и оставил меня на попечение своей кузины Амелии Круйе. У них с мужем было трое сыновей, все на несколько лет старше меня… – Голос Анемон зазвучал глуше. События, так долго хранившиеся в темных тайниках ее памяти, вдруг отчетливо всплыли перед глазами. – Я ходила за мальчишками как хвостик и, наверное, здорово им надоела. Мне было всего четыре года, к тому же я была девочка – какой от меня толк? Как-то в пасмурный день Уильям, самый старший из братьев, решил надо мной подшутить. Мальчики отправились к заброшенному коттеджу на границе с имением их отца, – это было их излюбленное место для игр. Там, в доме, они нашли старый сосновый сундук с тряпками, книгами и прочим хламом. Они увидели, что я подглядываю за ними в окно, позвали меня в дом и стали при мне вынимать содержимое сундука. Я не успела сообразить, в чем дело, – она на мгновение зажмурилась от жутких воспоминаний, – как они затолкали меня внутрь и закрыли крышку.

Взгляд Стивена стал суровым.

– Вот черти!

– Я думаю, они просто хотели подержать меня там несколько минут, ради шутки, но заигрались во дворе и забыли про меня.

Стивен сидел неподвижно, вглядываясь в ее побледневшее лицо. Он видел, как дрожали губы Анемон, когда она рассказывала о своих детских страхах.

– Я кричала и плакала много часов подряд и изо всех сил толкала крышку, пытаясь ее открыть. Но они заперли сундук на щеколду, и крышка не поддавалась. Я не могла пошевелить ни рукой, ни ногой и чуть было не задохнулась.

– И сколько же ты там сидела?

– Обо мне вспомнили только под вечер. Ребята занимались с домашним учителем, когда в комнату влетела их мать и спросила, не видел ли кто меня. Тут-то они и спохватились. И сразу же признались – надо отдать им должное. Все побежали в коттедж меня спасать. – Анемон глубоко вздохнула. – Конечно, мальчишки были строго наказаны. Кузина Амелия, вообще-то довольно ветреная особа, считала себя виноватой в том, что случилось, – ведь она не доглядела за мной – и, чтобы загладить свою вину, в оставшиеся дни заваливала меня сладостями и подарками. – Анемон горько усмехнулась. – Эта легкомысленная особа была по-своему мила, и даже ее муж, Казберт, который обычно мало интересовался детьми, после того случая каждый вечер за ужином гладил меня по голове и разрешал на всю ночь оставлять у кровати зажженную свечу. Но мне еще долго снились кошмары. Во сне на меня снова наваливался весь тот ужас: темнота, спертый воздух… Я просыпалась с криком, вся в холодном поту.

Стивен крепче обнял девушку.

– Подумать только: я грозился тебя запереть! Теперь понятно, почему ты была так напугана.

Анемон содрогнулась и положила голову ему на плечо.

– По крайней мере мне больше не снятся кошмары! – Она вымученно улыбнулась. – Но я не могу даже думать о заточении – не важно, где и на какое время. Наверное, я сойду с ума, если мне придется снова пережить что-то подобное.

– В таком случае у тебя очень опасная работа, – задумчиво проговорил Стивен. – Ты никогда об этом не думала, Анемон? Ведь ты в любой момент можешь попасть в плен к врагам. Разоблаченных шпионов обычно сажают в тюрьму.

– Я всегда работала так, чтобы не попадаться! – легко отозвалась она, уютно устроившись на его груди. – До тех пор, пока на моем пути не появился ты.

Он ухмыльнулся и погладил ее по волосам:

– Меня можешь не бояться, милая. Я никогда тебя не обижу.

Она вдруг напряглась и отпрянула, посмотрев на его красивое лицо.

– Это правда, Стивен? – очень серьезно спросила она.

– Неужели ты все еще сомневаешься во мне?

– Я боюсь, – прошептала она и увидела, как вопросительно потемнели его блестящие глаза.

– Меня? – тихо спросил он.

Она покачала головой:

– Себя.

Наступило долгое молчание. Взгляды их встретились, и Анемон уловила в его глазах внезапную вспышку нежности и понимания. Руки девушки медленно заскользили вверх и обвились вокруг его шеи. Она прижалась к сильной груди Стивена и услышала, как он глубоко втянул в себя воздух.

– Анемон, ты даже не представляешь… как ты восхитительно красива! Я хочу тебя – сегодня, сейчас!

От этих слов по спине девушки побежали мурашки.

– Знаешь, – неожиданно усмехнулась она, – однажды ты сказал, что я не так уж и красива, и посоветовал Энтони подыскать себе кого-нибудь получше.

Стивен нахмурился.

– Неужели я так сказал? – удивленно пробормотал он. – И о чем я только думал, черт возьми? – Он обнял ее за талию и еще крепче прижал к себе. – Значит, я был слеп… и непростительно глуп!

– Не стоит говорить об этом, Стивен! – Она с улыбкой вскинула на него глаза. – Я знаю, что ты считаешь меня не такой красивой, как Сесилия… Но это не важно. Важно то, что ты чувствуешь.

– Не такой красивой, как Сесилия? – Он засмеялся и коснулся ладонью ее щеки. – Моя милая, да она и в подметки тебе не годится! А что касается моих чувств к тебе… – Его темно-синие, как ночное небо, глаза, восхищенно заблестели при виде хрупкого, изящного личика девушки, выжидательно поднятого вверх, и огромных глаз, отливавших серебром из-под длинных пушистых ресниц. Волосы, спадавшие к талии сверкающим водопадом локонов, были подобны шелку в его руках. Опьяненный красотой Анемон, он хотел вобрать ее всю в себя, обнять и овладеть ею так, как еще никогда не владел ни одной женщиной. – Разреши мне их проявить, – сказал он и припал к губам Анемон в страстном поцелуе, все крепче сжимая ее в своих объятиях.

Она сдалась в плен его губ и рук, охваченная такой же неистовой бурей эмоций. Мягкие губы девушки призывно раскрылись, и его язык проворно скользнул внутрь ее рта. Охваченная огнем желания, Анемон ответила на дразнящие, возбуждающие ласки Стивена. Ее язык вступил в игру с его языком. Наконец Стивен застонал и обеими руками сжал ее голову, удерживая девушку. Его поцелуи становились все настойчивее, вознося Анемон к пылающим небесам золотого огненного мира, наполненного светом и пьянящими ароматами любви.

Казалось, прошла целая вечность. Наконец Анемон почувствовала, что его пальцы расстегивают маленькие перламутровые пуговицы сзади на платье. В следующее мгновение тяжелый аквамариновый бархат плавно спустился с плеч девушки, скользнул по бедрам и упал на пол мягким покрывалом. Все это время губы Стивена не отрывались от ее губ. За платьем последовала тонкая сорочка.

Теперь Анемон стояла нагая в его объятиях. Ее нежная кожа сияла в свете фонарей. Стивен глядел жадным взором на розовые бутоны сосков девушки и начал ласкать их пальцами. Анемон стонала от этих мучительно-сладостных прикосновений. Она не заметила, как расстегнула батистовую рубашку Стивена и пробралась к темной поросли волос на его груди. Стараясь не задеть бинтов, она погладила напряженные мускулы и остановилась в том месте, где билось его сердце.

Девушка чувствовала, как оно колотится под ее ладонью, и где-то в недрах ее существа зародилось странное томление. Подхватив девушку на руки, Стивен отнес ее на кровать и нежно уложил на шелковое покрывало. Она смотрела на него из-под полуопущенных ресниц. Вот он нагнулся и замер, неотрывно глядя в ее затуманившиеся глаза. Фонари отбрасывали золотистый свет на его крепкое бронзовое тело.

– Я хочу тебя, Анемон. Я так тебя хочу!

Она притянула его к себе и коснулась его губ своими губами. Их окутало невидимое облако огня.

– Я тоже хочу тебя, Стивен. Я люблю тебя, – прошептала она слова, которые вырвались из самой глубины души.

Стивен накрыл ее своим телом и запустил руки в серебристые локоны, разметавшиеся по подушке. Он принялся жадно целовать девушку, а она все крепче прижимала его к себе. Он поднял голову, прочертил губами огненную дорожку от груди к плечу и слегка прикусил нежную кожу.

Анемон издала полувздох-полустон. Во власти нового, неподвластного разуму состояния она провела ногтями по бугристым мускулам его спины. Сила и мощь Стивена приводили ее в восторг. Его страсть передавалась ей. Он тихо пробормотал что-то низким, гортанным голосом, не прекращая целовать Анемон, и начал раздвигать ее ноги коленями. Страх прорвался сквозь растущую страсть, и она вдруг застыла. Но губы Стивена, невероятно нежные, защекотали ей ухо.

– Не бойся, Анемон. Я не сделаю тебе больно. Не бойся.

Его язык скользнул по изящному контуру ее уха, и она содрогнулась от яростного желания. Стивен почувствовал это, но продолжал свои медленные, дразнящие ласки. Он слегка прикусил мочку ее уха, потом лениво спустился к шее и прочертил пламенные круги на обеих грудях. Его руки обхватили упругие округлости, и большие пальцы начали ласкать затвердевшие соски.

Анемон извивалась и стонала под ним. Стивен довел девушку до последней черты возбуждения и нежно вошел в нее. Его трясло от желания, но он сдерживал свою страсть, чтобы не сделать ей больно и вознестись к высотам блаженства одновременно с ней.

Весь вечер его обуревали самые разные чувства. Нежность и сочувствие неразделимо сплелись с плотским вожделением, а потом превратились в нечто совершенно новое и незнакомое. Стивен знал лишь, что она не похожа на других женщин, и то, что он испытывал, выходило за рамки обычного, знакомого ему желания. Теперь, слившись с ней воедино, он отбросил прочь все другие мысли и побуждения, стремясь к одной пламенной цели: сделать ее своей.

В первый момент, когда он только вошел в нее, она вскрикнула от испуга и боли. Он вобрал ее крик своим поцелуем. Потом боль смешалась с удовольствием, и Анемон отдалась во власть этим сладостным ощущениям. Она охотно открылась, чтобы принять его в себя, сгорая в огне невыносимого, томящего желания.

Когда он погрузился глубже и задвигался быстрее, ее возбуждение достигло предела, и страсть, так долго пребывавшая в заточении, вырвалась наружу бушующим восторгом. Она двигалась в такт его движениям, так же бурно и неистово, как и он, выгибаясь и отдавая себя. Наконец Анемон вскрикнула, на этот раз от мучительного наслаждения, которое достигло самой высшей точки и потрясло девушку до самых глубин ее естества. «Как чудесно! – подумала она. – Какое невероятное ощущение!»

В следующее мгновение она уже не могла ни о чем думать, только стонала и извивалась, пронзенная огненным копьем страсти. Они со Стивеном были едины, и сердце ее источало любовь. Она знала, что будет любить его вечно. Когда их восхитительное соитие завершилось, они лежали, опустошенные и измученные. Стивен уронил голову ей на плечо, а она коснулась его волос дрожащими пальцами, охваченная прекрасным чувством свободы и любви.

Прошло много времени, прежде чем девушка шевельнулась в его объятиях. Стивен приподнялся на локте и посмотрел на нее:

– В чем дело, милая?

– Ничего, я просто хотела тебе сказать.

– Что сказать?

На губах Анемон задрожала робкая улыбка.

– Я люблю тебя.

Стивен нагнулся ближе. Взгляд его был ласков и серьезен.

– Я еще никогда, – заговорил он, делая ударение на каждом слове, – не любил ни одну женщину. И думал, что так никогда и не полюблю. – Она хотела что-то сказать, но он приложил палец к ее губам и продолжил: – До сегодняшнего дня.

Казалось, он был удивлен своими словами не меньше, чем она. Радостно засмеявшись, Анемон притянула его к себе, и они вновь занялись любовью. Когда ночная тьма стала постепенно рассеиваться, они наконец заснули, усталые и счастливые, в объятиях друг друга.

Проснувшись, Анемон обнаружила, что лежит, уютно устроившись под боком у Стивена. Ее движения разбудили его.

– Ты не спишь, любимая?

– Нет, только что проснулась. Я думаю.

– О чем же?

– Не важно.

– Нет, важно! – Стивен решительно повернул девушку к себе лицом и скользнул рукой по ее бедру. – Никаких секретов! Говори.

Анемон высвободилась из его объятий и со вздохом села. Прохладный ночной воздух заставил ее вздрогнуть, и она натянула на себя простыню.

– Хорошо, раз ты настаиваешь, – мягко проговорила она и задумчиво посмотрела на Стивена. – Мне не дает покоя один вопрос – вчера вечером мы так и не обсудили его… Кто этот Де Воба, о котором писал Марсье в своем письме? Я никогда раньше о нем не слышала.

Стивен громко расхохотался:

– Только ты, моя крошка, способна думать в такой момент о подобных вещах! – Он тоже сел и, зарывшись лицом в копну ее волос, нежно, но настойчиво привлек девушку к себе. – Неужели Англия и ее безопасность никогда не выходят у тебя из головы?

– А у тебя из головы когда-нибудь выходит благополучие Америки?

Он застонал:

– Ну что мне с тобой делать?

Она начала было отвечать, но он перебил ее:

– Нет, молчи. Я покажу тебе кое-что! – Он схватил ее и страстно поцеловал – долгим, неистовым поцелуем, от которого захватывало дух и мутился разум. Только когда она начала задыхаться и прильнула к нему слабеющим телом, он прервал поцелуй и спросил: – Так что ты там говорила про Де Воба, моя милая?

– Про к-кого? – недоуменно прошептала Анемон.

Стивен засмеялся, с довольным видом отпустил девушку и встал с постели. Ничуть не смущаясь своей наготы, он подошел к письменному столу. Анемон в восхищении смотрела, как играют мускулы при каждом движении его высокой широкоплечей фигуры.

– Вино или коньяк? – спросил он, поднимая два хрустальных бокала.

Она выбрала вино. Стивен подкрутил фитиль лампы, оставив лишь маленький золотой лучик, и почти в полной темноте снова подсел на кровать к девушке. Они принялись пить мадеру из только что открытой бутылки.

– Жан-Пьер Де Воба, – сказал он, поглаживая ее тонкую руку, – блестящий аристократ, фанатично преданный Наполеону. Я виделся с ним на коронации.

– На коронации Бонапарта? Ты там был? – удивленно спросила Анемон.

– Конечно! – Он посмотрел на нее с шутливой надменностью. – Туда съехались лучшие агенты со всего мира. Кто бы упустил возможность лицезреть, как в недрах Нотрдамского собора Наполеон вырвет корону из рук кардинала и водрузит ее себе на голову? Уж конечно, не я.

Анемон засмеялась:

– Хотелось бы и мне это видеть! И что же Де Воба? Как он отнесся к этой церемонии?

Стивен задумался. Он медленно отпил вина.

– Наслаждался каждой минутой. Этот человек буквально боготворит Бонапарта.

Анемон тоже погрузилась в размышления:

– И теперь он готовит какой-то заговор – несомненно, в интересах своего кумира. Таков твой вывод?

– К сожалению, да. Де Воба – человек очень хитрый и жестокий. Он способен на любое злодейство, чтобы упрочить господство Франции и империю Бонапарта. Но что, черт возьми, он замышляет в Новом Орлеане?

– И какая роль в этом замысле отводится Пауку? – Анемон выразительно посмотрела на Стивена. – Я слышала о нем, а ты?

– Конечно! – Он нахмурился. – Агент, работающий сразу на несколько стран, подозреваемый во многих убийствах, в том числе Пелхама, Марсье и Снида.

– Паук – живая легенда, – тихо сказала девушка. – Если нам удастся найти его и обезвредить…

– Ты мыслишь глобально, крошка! – усмехнулся Стивен. – И тебя не пугает его жуткая репутация? Говорят, он крайне жесток и не допускает промашек.

– Чепуха! Непогрешимых людей нет. – В уголках губ Анемон заиграла легкая улыбка. – Представляю, какая это будет удача – поймать самого Паука! Мой отец был бы очень доволен.

– Твой отец?

– Томас Карстейз. – Она пожала плечами. – Я представилась тебе вымышленной фамилией, милый Стивен.

Он уставился на нее во все глаза:

– Томас Карстейз? Ты дочь Томаса Карстейза?

Она кивнула:

– Похоже, ты о нем слышал.

– Да о нем слышали все разведчики мира! – Стивен метнул на девушку взгляд, полный веселого любопытства. – Говорят, он мастер высшего класса и слывет лучшим шифровальщиком и дешифровщиком нашего времени, гением международной дипломатии, способным выуживать самые тонкие секреты из, казалось бы, безнадежных источников информации.

– Как мило! – Анемон засмеялась, чувствуя, как по телу разливается восхитительное тепло от выпитого вина. Она сделала еще глоток. – Да, у отца неплохая репутация среди профессионалов.

Стивен покачал головой.

– Томас Карстейз… – удивленно пробормотал он. – Ты говоришь, что Паук – живая легенда? Томас Карстейз – точно такая же легенда. Я бы многое отдал за встречу с ним. – Стивен пристально посмотрел на девушку. – Я слышал о том, что он погиб – в Испании, несколько месяцев назад. Мне очень жаль, Анемон…

Она опустила ресницы и слегка отвернулась, пытаясь скрыть улыбку.

– Анемон? – окликнул Стивен, и она подняла глаза.

На этот раз ей не удалось спрятать их веселый блеск. Стивен покачал головой.

– Так вот оно что! – Его красивое лицо расплылось в улыбке. – Ну ладно, милая, и где же сейчас этот старый кудесник?

– Где же ему еще быть? – Анемон лукаво прищурилась. – В Новом Орлеане, конечно!

Стивен взял из ее руки пустой бокал и поставил на пол вместе со своим, потом повернулся к девушке, которая сидела в его постели и смотрела на него с веселым интересом. Он обнял ее и решительно уложил на подушку.

– Я вижу, Анемон Карстейз, – ласково проговорил он, – мне еще многое предстоит о тебе узнать.

Они смотрели друг другу в глаза, забыв про Томаса Карстейза. В этот момент не существовало ничего – только они двое, темная каюта и легкое покачивание корабля.

– Теперь ясно, над чем мне придется работать, – заметил Стивен.

– Да, тебе многое надо узнать… – прошептала она, ласково обхватив его лицо ладонями. – Может, лучше начать прямо сейчас?

– Сию минуту! – Он отбросил простыню в сторону и медленно оглядел ее сияющую наготу. Под его восторженным взором Анемон почувствовала легкий трепет и замерла в предвкушении. Стивен медленно склонился над ней и поцеловал ее в живот. Она задрожала. – На это потребуется время, – сказал Стивен, лаская губами ее груди, – но я намерен действовать с предельной тщательностью.

И он успешно выполнил свое намерение. К этому выводу Анемон пришла много позже, когда к ней вернулась способность думать.