"Маргаритки на ветру" - читать интересную книгу автора (Грегори Джил)

Пролог

Аризона

1866 год

Долина замерла, утомленная безжалостно палящим солнцем, и только ястребы выписывали круги в горячем воздухе. Полуразвалившаяся лачуга за серыми камнями и зарослями можжевельника казалась заброшенной.

Но Вольф Бодин не привык доверять первому впечатлению. Благодаря четырехлетней службе в кавалерии Соединенных Штатов в свои двадцать два он был хитер и осмотрителен, как старый воин. Сжав револьвер с взведенным курком, он осторожно протиснулся в грубо вырубленную дверь. Каждый мускул его мощного тела был напряжен.

В таком месте, как предполагаемое убежище шайки Бэра Ролингса, за опрометчивость можно дорого поплатиться.

Но предосторожность оказалась ни к чему, разочарованно заключил Вольф, прокравшись сначала в большую переднюю, а затем в тесную спальню без окон. Если Ролингс и впрямь скрывался здесь, то давно уже покинул это место, не оставив после себя никаких следов. В хижине не было ничего, кроме ржавого ведра в углу, кровати, нескольких поленьев у старинной печи, двух стульев и немногочисленной оловянной посуды в шкафу. Видимо, уходя, обитатели тщательно прибрали лачугу. Уже направившись к выходу, Вольф неожиданно услышал за спиной шорох.

Взгляд его серых глаз стал жестким, подозрительным. Он бесшумно двинулся обратно в спальню, легко ступая по утоптанному земляному полу.

Стоя у порога, он еще раз внимательно оглядел комнату. Здесь некуда спрятаться, только под узкую кровать у стены напротив входа.

Оттуда снова донесся совсем тихий звук, вернее, едва слышный шорох. Вольф молниеносно оказался у противоположной стены, одной рукой он поднял кровать и отшвырнул ее, а другой навел револьвер на нечто, беспомощно копошившееся у ног.

– Не двигаться!

И на этот раз его опять постигло сильнейшее разочарование, ибо на земле перед ним распластался не Бэр Ролингс и даже не один из его головорезов, а какой-то тщедушный мальчишка, на вид не старше лет десяти-одиннадцати.

Вольф выругался про себя, затем осторожно убрал револьвер в кобуру и легко поставил мальчугана на ноги.

Тот ожесточенно сопротивлялся, но великану Бодину ростом шесть футов два дюйма, проворному и ловкому, все было нипочем.

– Отпустите! – Паренек отчаянно брыкался, махал кулаками и плевался.

– Успокойся, малыш. – Лицо Вольфа смягчилось, когда он зажал в ладони кисти обеих рук мальчугана. Опустившись на корточки, чтобы поближе разглядеть своего жалкого пленника, Вольф смерил его твердым оценивающим взглядом. – Я тебя не трону, если скажешь, где прячутся Бэр и его дружки.

Его вдруг охватило сомнение, и он уставился на тощую фигурку мальчика в лохмотьях, предпринимавшего отчаянные попытки вырваться из его железной хватки. Мальчика ли?

Проклятие!

На коричневом, словно орех, личике, перекошенном от злости и страха, сверкали глаза, как у загнанной в угол кошки. Вольф различил нежные скулы, которые нельзя было назвать мужскими, и темные изящные брови, выгибавшиеся тонкими дугами. Сомбреро упало с головы мальчика, освободив копну длинных, неровно обрезанных черных волос.

– Отпусти меня, грязный, подлый, мерзкий законник!

Девочка! От изумления Вольф качнулся и выпустил ее.

В тот же миг она неловко, по-девичьи, замахнулась, и ее ладошка, очертив дугу, скользнула в дюйме от его челюсти.

– Ах ты дикая кошка, – усмехнулся он. – Надо быть повежливей.

Когда Вольф хотел поймать ее руку, девчонка бросилась на него, царапая грязными ногтями, а маленький скривившийся рот извергал ругательства, которыми был бы не прочь щегольнуть любой кавалерист. Сжимая кисти ее рук, Вольф старался не причинить ей боли.

– Полегче, орешек, – успокаивающе проговорил он. – Полегче. Я хочу только поговорить.

Ей могло быть одиннадцать, от силы двенадцать, этой перепачканной, оборванной принцессе, которая ругалась как сапожник. Худенькие ноги походили на два молодых деревца, груди под засаленной рубашкой еще только собирались превратиться в пышные бутоны.

Тем не менее Вольф понял, что когда-нибудь девчонка превратится в настоящую красавицу. Но какого черта она здесь делает?

– Как тебя зовут? – спросил он, когда драчунья наконец утихомирилась и посмотрела на него свирепым и презрительным взглядом.

Вместо ответа в лицо ему полетел смачный плевок.

Не выпуская ее рук, Бодин вытер лицо платком и призвал себя не терять самообладания. Он перенес все тяготы войны, видел, как враги зверски убивают его друзей, а друзья – врагов, страдал от жары и голода, пережил тоску и отчаяние. Его не выведет из себя эта сопливая замарашка.

Без сомнения, она до смерти перепугана. Несмотря на ее угрожающий вид, здравый смысл подсказал ему, что внутри у нее все дрожит от страха. Под пальцами Вольф чувствовал ее учащенный пульс и даже в полумраке спальни видел, как дико блестят темные глаза девочки.

Долг повелевал Бодину оставаться бесстрастным, но в его сердце закралась жалость. Ему не хотелось пугать малышку, и все же он не мог уйти, не выяснив, кто она и какое отношение имеет к шайке Ролингса, если вообще между ней и бандитами есть какая-нибудь связь. Вольф постарался, чтобы голос звучал тихо и спокойно, будто он разговаривал со своей младшей сестрой, которая уже никогда не станет взрослой.

– Я не сделаю тебе ничего плохого, дорогая. Обещаю. Но не отпущу, пока ты не ответишь на несколько вопросов. Я очень терпеливый человек и могу ждать целые сутки, если потребуется.

– Бэр вас убьет, если вы тронете меня хоть пальцем! Болтайте что хотите, мистер, и пошли вы к чертовой матери!

– Где Бэр? Он бросил тебя здесь одну? Ты ведь знаешь, где он. Да, орешек? Ты его дочь?

Она презрительно скривила рот:

– А кто им интересуется?

– Вольф Бодин.

Она вдруг стихла. Несмотря на сильный загар, ее лицо побелело, но взгляд оставался твердым и решительным. Так замирает, свернувшись кольцами, гремучая змея.

– Вы хотите убить моего отца. – Голос дрожал от презрения и ненависти. – Я про вас слышала. Вы наводили порядок в Медисон-Бэнд и перестреляли всю шайку Фостера. Бэра я вам убить не дам. Раньше сама вас застрелю.

– Слушай, милая, я не хочу никого убивать. Но Бэр несколько дней назад ограбил дилижанс, который вез жалованье служащим Таксона. Из-за Бэра и его бандитов люди потеряли честно заработанные деньги, ты понимаешь, детка, что это тяжкое преступление?

– Понимаю, не дура. А Бэр говорит, раз ты сумел увести деньги у людей из-под носа, значит, ты умнее их, а они заслуживают, чтобы их обокрали. Если он застанет вас здесь, вам сильно не поздоровится. Бэр терпеть не может законников. Я тоже! Отпустите меня и проваливайте отсюда, пока сами можете уйти, потому что когда они вернутся…

Значит, они придут за ней. Это все, что он хотел знать.

– Как тебя зовут, милая?

– Не ваше собачье дело. Вольф покачал головой.

– Тебе нельзя здесь оставаться, – тихо сказал он, выпуская ее запястья и поднимаясь. – Маленькой красивой девочке не годится так жить.

Больше он ничего не успел сказать, лишь заметил, как ее взгляд устремился на того, кто стоял у него за спиной – кто прокрался в комнату, пока они разговаривали. В следующий момент Вольф Бодин почувствовал удар, от которого сразу провалился в звенящую пустоту.

Реб метнулась вперед, чувствуя, как сердце в груди колотится, словно птица в клетке.

– Ты убил его! – закричала она.

Девочка испуганно опустилась на колени перед молодым чужаком с каштановыми волосами, красивым лицом и тихим, ласковым голосом. Она дотронулась до его плеча и тут вдруг поняла, что плачет, хотя не могла взять в толк почему.

Расс Гэглин поглаживал рукоятку своего пистолета, которой только что саданул Вольфа Бодина по голове. Он внимательно осмотрел глубокую рану на виске поверженного врага, из которой хлестала кровь.

– Он не умер, Реб. Посмотри на грудь, дышит. Жаль, конечно, что не убил его, – проворчал Расс. – Уж не знаю, что меня остановило. Надо было пальнуть ему в спину, и дело с концом. Вообще-то хорошо бы прикончить его прямо сейчас…

– Нет! – Девочка бросилась на Расса и оттолкнула его. – Ему уже и так досталось! Оставь его в покое!

Тот раздраженно хмыкнул, досадуя, что малышка так переполошилась из-за Бодина. Дочь Бэра и впрямь странный ребенок, может целыми днями жить незаметно, как паучок в своем уголке, а потом ни с того ни с сего взорваться, точно маленький вулкан, и наговорить тебе всякой дряни. Расс сунул пистолет в кобуру и поднял руки вверх, словно прося о пощаде:

– Хорошо-хорошо, Реб. Никогда не убивайся по вшивому законнику. Бэр ждет нас.

– Убиваться… О чем ты говоришь? – Она поспешно вытерла слезы грязными ладошками. – Кто убивается? Только не я.

– Вот и молодец. Пошли.

Он шагнул к выходу и остановился, чтобы пропустить ее вперед, ожидая, что она тотчас же вскочит и побежит за ним. Но Реб задержалась. Кусая губы, она смотрела на человека, лежавшего перед ней без сознания, на кровь, растекшуюся по полу.

– Может, что-нибудь сделаем для него…

– Ты в своем уме, детка? Бэр ждет нас. Поехали! «Простите, мистер Вольф Бодин», – сказала про себя Реб, прыгая на спину крепкого пятнистого мустанга, которого Расс пригнал для нее и спрятал в долине. «Не нужно вам было идти против Бэра. Не нужно было нас выслеживать».

Все время, пока она скакала по раскаленной аризонской пустыне вслед за Рассом, ее не покидали мысли о чужаке. Он не похож ни на одного знакомого ей взрослого мужчину. Даже на Бэра.

Когда она смотрела в его лицо, превозмогая страх, ослепленная гневом, что-то вдруг произошло в ее душе, перевернув все с ног на голову. Ей даже стало трудно дышать.

«Не потому, что он красив», – думала Реб, спускаясь по каменистому склону, заросшему кустарником. Вольф Бодин был так добр к ней, а когда он смотрел на нее, в его глазах светилось искреннее сочувствие.

«Не думай о нем, – предупреждал тоненький сердитый голосок. – Он законник. Он плохой. Лучше вспомни о том, что он собирался посадить Бэра в тюрьму».

Но и вечером, уже после того как они с Рассом добрались до места, где их ждал Бэр, у нее никак не получалось забыть чужака с серыми глазами. Пока мужчины играли в карты, пили виски и бранились между собой, Реб сидела у костра, обхватив руками колени, и, удивляясь себе, выискивала в небе падающую звезду. Ей хотелось загадать желание, только она не знала какое, поэтому в конце концов, отбросив со лба пышные волосы, решила, что гадать по звездам – детская забава.

А она уже не ребенок.

Она не понимала, что с ней происходит. Ее тело странным образом меняется, это раздражало, пугало ее, заставляло испытывать неловкость и стыд. Реб знала, что все меняется, но ей хотелось, чтобы все оставалось по-прежнему.

Красные языки пламени плясали в прохладном ночном воздухе, напоенном ароматом хвои. Она угрюмо смотрела на огонь, а видела худощавое скуластое лицо, которое должна забыть навсегда.

– Отвяжись, – прошептала девочка, крепче обхватывая колени руками.

Но лицо не исчезало, только еще ярче проступало на фоне пламени, вызывая в сердце Реб неведомую прежде боль.

Она внезапно почувствовала острую, мучительную и вместе с тем сладостную тоску.

– Вольф Бодин, – зачарованно выговорила она в безмолвную черноту аризонской ночи.

Этот порыв был вызван одиночеством и страстным желанием чего-то непонятного. В тот момент Ребекка Ролингс даже не догадывалась, что за годы своего взросления еще не раз произнесет имя чужака.