"Маргаритки на ветру" - читать интересную книгу автора (Грегори Джил)

Глава 5

– У вас кровь!

Она хотела было подойти к нему, но он грубо прикрикнул на нее:

– Стойте там, где стоите!

– Вам нужна помощь…

– Ошибаетесь. Мне нужны ваши ответы, мисс Ролингс. Что за чертовщина происходила тут между вами и этим типом? Может, вы каким-то образом надули его и у него к вам был счет? Отвечать вам придется, а здесь или в тюрьме – выбирайте сами.

Ребекка старалась не смотреть на отвратительное нечто, лежащее на полу, иначе опять подкатит тошнота, а будь она проклята, если позволит Бодину смотреть, как ее выворачивает наизнанку.

– Вы сумасшедший! – закричала она, со злостью взглянув на шерифа. – Стреляйте, если хотите, но я не позволю, чтобы вы испачкали своей кровью мой ковер. Он единственный во всем доме, и мне очень нравится цвет, поэтому не упрямьтесь. Достаточно того, что придется отскребать с пола его кровь.

Бодин щурился, глядя на девушку.

– Ради Бога, сядьте, я должна перевязать вам плечо. И уберите свой дурацкий револьвер. Не видите, я безоружна? Если бы у меня было оружие, неужели я позволила бы этому койоту подойти ко мне?

Когда девушка проходила мимо окна, оказавшись в полоске лунного света, Бодин заметил на ее нежной щеке безобразный красный след.

– Кажется, вы сами нуждаетесь в помощи, – сухо ответил он. – Сильно вам досталось?

Она прижала руку к лицу и, вспомнив случившееся, вздрогнула.

– Он только ударил меня несколько раз. Но если бы вы не пришли, он испробовал бы на мне свой нож.

Вольфу стало не по себе при мысли о том, что могло бы произойти, не будь у его сына Билли таких зорких глаз. А привела его сюда чистая случайность… и ничего больше. Он презрительно взглянул на труп Джонса:

– Трусливый пес!.. Вам нужно чем-нибудь помазать ушиб.

– Шериф, это вы ранены, – строго напомнила Ребекка и, взяв его за здоровую руку, повела в гостиную. – Посидите здесь, а я пока согрею воду и принесу мазь. И не задавайте мне больше никаких вопросов, потому что я не в состоянии отвечать и в то же время оказывать вам первую помощь, – бросила она через плечо, удаляясь на кухню.

Вольф не знал, как ему к ней относиться. Разъяренная маленькая дикая кошка, плевавшая ему в лицо тогда в Аризоне, уже выросла и превратилась в изумительно красивую женщину с невероятным самообладанием. Пока она кипятила воду, промывала губкой двухдюймовый порез, осторожно накладывала на рану мазь и рвала на полоски чистое полотенце, чтобы перевязать ему плечо, Бодин с интересом наблюдал за ней. Его поразило серьезное выражение ее лица, торжественная сосредоточенность взгляда и прелестные линии тела под розовой ночной рубашкой. Она сидела рядом с ним на старом диване. Его плечо слегка подрагивало, но он не обращал на это внимания, очарованный тонким цветочным ароматом, исходившим от нее. «Похоже на сирень», – подумал он. Ее темные, как ночь, волосы, блестевшие в свете керосиновой лампы, роскошными волнами падали ей на плечи и спину, а ловкие пальцы нежно скользили по его руке.

Что могло связывать эту женщину с людьми, подобными Фессу Джонсу?

Вольфа одолевали сомнения, и он ничего не мог с собой поделать. Женщины, особенно хорошенькие женщины, всегда пробуждали в нем подозрительность, а Ребекка Ролингс, насколько он мог судить, попадала под обе эти категории.

Тем не менее он чувствовал в ней нечто такое, что совершенно не укладывалось в обычные рамки и сбивало с толку. Он тут же принял суровое выражение лица, когда Ребекка закончила работу и откинулась на спинку дивана, чтобы полюбоваться результатом.

– Виски есть?

– Виски? Зачем? Вам плохо?

– Нет, мэм, – терпеливо протянул он. – Просто жажда.

– Ну, – Ребекка с сомнением оглядывала здоровое, сильное тело и загорелое лицо, выражавшее абсолютное спокойствие, – виски я здесь не нашла, могу предложить кофе.

– Мне бы не хотелось вас беспокоить.

– Никакого беспокойства, шериф, – заверила она, вставая и не сводя глаз с Вольфа, сидевшего на диване. – Но в обмен вы, надеюсь, не откажете мне в любезности очистить мою спальню от… этого.

Он кивнул:

– Идет.

Ребекка вдруг заметила, что он смотрит уже не на ее лицо, а без стеснения разглядывает ее бедра, живот и грудь.

Вспомнив, что на ней только ночная рубашка, она вскрикнула от стыда и досады. Ничего удивительного, что, опасаясь быть разрезанной Фессом Джонсом на мелкие кусочки, она совершенно забыла про едва скрывавшее наготу одеяние из полупрозрачной ткани и кружев, доходившее ей до щиколоток, тогда как Вольф Бодин был полностью одет, при оружии, звезде шерифа и стетсоне.

– Боже мой! – воскликнула Ребекка, пятясь в спальню. Густая краска поднялась от шеи, залила все лицо и уши. – Как вы смеете… бессовестный… почему вы мне ничего не сказали?

– Вы считаете меня идиотом? – мягко спросил он, но в глазах было одобрение, смешанное с иронией. – Я просто восхищался вашим изысканным нарядом.

– Не смейте восхищаться или смеяться надо мной, – предупредила Ребекка, шагнув к двери спальни, но остановилась на пороге, не решаясь войти в комнату, где лежал труп, потом негодующе взглянула на человека, сидевшего в ее гостиной, и бросилась в спальню.

Ей потребовалась всего минута, чтобы натянуть штаны и сине-зеленую фланелевую рубаху, которые она приобрела в каком-то городе по дороге в Паудер-Крик, рассудив, что если ей предстоит работа на ранчо, то хорошо бы иметь и другую одежду, кроме платьев. Дрожащими пальцами она застегнула все до единой пуговицы на рубашке, но не стала заправлять ее в штаны. Собрав на затылке волосы, Ребекка стянула их зеленой лентой, после чего вернулась в гостиную, ни разу не взглянув на тело Джонса.

Она с грустной усмешкой припомнила свои детские мечты, в которых при встрече с Вольфом Бодином на ней были фантастические бледно-лиловые одеяния из тончайшего шелка и кружев, сплошные оборки, бисер, ленты… А теперь она вынуждена надеть уродливые мужские вещи, надеясь тем самым заставить Бодина забыть о ее неприличной полунаготе.

«В жизни все происходит не так, как задумано», – с досадой решила она, ступая босыми ногами по холодному полу гостиной. Она даже не взглянула на шерифа, гордо прошла в кухню, хотя каждой клеточкой ощущала на себе его взгляд. Казалось, он сейчас прожжет ей спину.

«Ну и пусть, в моей одежде придраться не к чему, так что позволим ему глядеть, сколько вздумается».

«Ей даже в голову не приходит, как изумительно она сейчас выглядит», – думал Вольф, провожая глазами девушку, которая словно не замечала его. Он решил, что она, видимо, унаследовала внешность матери. Папаша Бэр с его крупной, мощной фигурой, широким скуластым лицом и хитрыми черными глазками никак не увековечил свои черты в облике дочери. Зато с избытком наделил ее упрямством и своенравием… А возможно, и скептическим отношением к закону.

Он должен выяснить, какое дело привело к ней Фесса Джонса, почему он избил ее и хотел убить. Бодин не сомневался, что Фесс Джонс – только первый бандит из тех, кто благодаря мисс Ребекке Ролингс нагрянет в его мирный лесной уголок.

Размышляя об обстоятельствах, которые заставили его этой ночью вернуться на ранчо, он старался забыть про жгучую боль в плече…

Домой он ехал, радуясь предстоящему ужину в обществе Кетлин и Билли. Всю дорогу он пытался выбросить из головы раздражавшие его мысли о мисс Ролингс. Когда он наконец доскакал до ворот дома, ему навстречу выбежал возбужденный Билли:

– Пап, бабушка не разрешила к тебе приставать, она сказала, чтобы я не выходил за ворота, но я видел его… Я его видел, папа! Того человека с объявления о розыске, которое ты привез из Додж-Сити на прошлой неделе. Помнишь, Фесс Джонс?

Вольф спрыгнул с коня, опустился перед сыном на колени и внимательно посмотрел на него.

– Успокойся, Билли. Ты уверен, что не напутал?

– Уверен, уверен. Ты же знаешь, у меня зоркий глаз, пап, – напомнил мальчик.

Это была чистейшая правда. Билли часто приходил к нему в контору, где его привлекала коллекция ружей, шкаф с боеприпасами, медное кольцо с ключами от камеры, сейф и еще много разных вещей. Но самый большой интерес у него вызывали объявления с портретами преступников, вывешенные на доске у окна конторы. Для ребенка его возраста Билли обладал феноменальной памятью, мог отбарабанить наизусть таблицу умножения, написать слово «гиппопотам» без единой ошибки, а названия штатов, в которых разыскивался тот или иной преступник, и список его злодеяний помнил лучше, чем большинство людей помнят, что ели сегодня на завтрак.

– Хорошо. Давай все по порядку.

И мальчик, набрав полную грудь воздуха, выпалил:

– Я рыбачил в ручье, сидел тихо-тихо. Вдруг вижу, кто-то скачет на лошади по той стороне между деревьями. Тут он вдруг останавливается и замечает меня. Я, пап, здорово испугался, но только на минутку. Как он смотрел, просто жуть! Он был похож на голодного койота, который забрался в курятник.

Вольф поднял глаза и увидел мать, стоявшую на пороге дома. Натруженные руки Кетлин бессильно повисли, седые волосы как всегда собраны на затылке в опрятный узел, взгляд подслеповатых глаз, казалось, ничего не выражал, и только горестно сжатые губы выдавали ее озабоченность.

– Продолжай, – тихо сказал Вольф, положив руку на хрупкое плечо мальчика. – Он тебя обидел? Напугал? Что он сказал?

– Ничего не сказал, пап. Он просто смотрел и смотрел. Так, будто сейчас изжарит меня на костре и съест – вот как он смотрел. Мне было страшно до чертиков, я даже пошевелиться не мог от страха. Но тут Сэм зарычал, пригнул голову, точно вот-вот набросится на чужака, и мне даже казалось, что Фесс Джонс его сейчас пристрелит.

Как будто понимая, что говорят о нем, рыжий пес вскочил, забегал между отцом и сыном, а затем, положив голову на широкое плечо Вольфа, затих.

– Молодец, Сэм, – сказал шериф и погладил собаку. – Билли, ты закончишь свою историю или предоставишь мне строить догадки?

Мальчик улыбнулся. Он любил находиться в центре внимания, и это было единственное, чем он напоминал Вольфу свою мать.

– Так вот, как я уже говорил, Фесс Джонс все стоял и смотрел на нас, а потом пришпорил лошадь и ускакал. Ни слова не сказал.

– Куда он поехал?

– К ранчо Пистоуна. Наверно, хочет забраться в дом и подождать там своих товарищей. Может, собирается ограбить банк в Паудер-Крике. А может…

– А может, тебе лучше пойти умыться к ужину? По-моему, бабушка уже накрыла стол.

– А ты идешь, пап?

– Нет. Оставь мне кусок бабушкиного пирога. – Вольф придержал мальчика за рукав: – Ты молодец, Билли. Действительно молодец. Я тобой горжусь.

И сын зарделся от удовольствия.

«Если бы он не видел Фесса Джонса или не узнал бы его, меня бы здесь сейчас не было, – размышлял Вольф и, случайно шевельнув плечом, вздрогнул. – А мисс Ребекка Ролингс скорее всего была бы мертва».

Уже было слишком темно, чтобы искать след Фесса Джонса на берегу ручья, поэтому Вольф поскакал к ранчо Пистоуна по никому не известной дороге, которая начиналась у границ его собственного участка. Приехав на место, он спешился неподалеку от дома, затем, прячась за деревьями и кустами, а где-то ползком, подобрался к дому и занял удобную для наблюдения позицию.

Он видел, как Ребекка Ролингс выходила, глупая женщина, чтобы набрать воды из ручья. Видел, как она тащила ведро в дом. Иногда ее силуэт мелькал в окнах, когда она со щеткой в руках ходила из комнаты в комнату. Но никаких признаков того, что Фесс Джонс тоже здесь, Вольф так и не обнаружил. Потом у дома появилась человеческая фигура, и Вольф предположил, что Джонс спрятал лошадь где-нибудь в кустах у дороги. Бандит тихо подкрался к одному из окон и пролез внутрь.

Вольф подполз ближе, но торопиться не стал, ждал, что будет. И вдруг услышал крик…

– Вам с молоком или сахаром, шериф?

– Ни того, ни другого.

Ребекка протянула ему чашку. В ее жесте было столько женской грации и столько целомудрия. Такими же сдержанными и стыдливыми были ее движения, когда она села в противоположном углу дивана. Это очень устраивало Вольфа Бодина. Цель его приезда ограничивалась служебными обязанностями, он не собирался завязывать хотя бы отдаленно дружеские отношения с дочерью Бэра Ролингса.

Она, конечно, сунула свой хорошенький носик в какое-то дерьмо, только Вольф еще не понимал, что у нее на уме.

Кофе был превосходный, крепкий и горячий. Выпив, Бодин отставил чашку и откинулся на спинку дивана.

– Пришло время поговорить, мисс Ролингс. Мы отдали должное всем условностям и правилам этикета, а теперь я хочу получить ответы на несколько вопросов.

– В жизни не всегда получаешь то, чего хочешь, шериф, не так ли? – ответила Ребекка. Ее руки лежали на коленях, пальцы нервно переплелись. Кофе нетронутым стоял рядом на ящике, от него исходил густой ароматный пар. – Я, например, хотела спокойно выспаться в тишине, привыкнуть к своему новому дому, но у меня ничего не вышло. Этот человек ворвался среди ночи и напал на меня. Что творится на вашей территории, шериф Бодин? Злодеи нарушают сон невинных граждан, пугают беззащитных женщин…

Вольф вскочил на ноги с проворством, которого нельзя было ожидать от такого огромного человека, подошел к Ребекке и здоровой рукой поднял ее с дивана. Не обращая внимания на возгласы изумления и ужаса, он притянул девушку к себе так близко, что ощущал биение ее сердца и видел дрожащие губы. Вольф дал ей почувствовать свою силу, не причиняя боли, но позволяя убедиться, что в случае необходимости ей будет по-настоящему плохо.

– Ну, хватит играть, мисс Ролингс. Не старайтесь обвести меня вокруг пальца. Вы далеко не столь невинны, как хотите казаться. Фесс Джонс приехал не случайно, он искал здесь вас, и я хочу узнать зачем. Какие пакости вы замыслили и чьего появления в городе я могу ожидать в ближайшее время?

Ребекка понимала, что ей не вырваться, даже с одной рукой он был вдесятеро сильнее ее. Но она скорее умрет, чем посвятит законника в свои проблемы. И уж тем более не станет просить его о помощи. Пусть думает о ней что угодно, ей наплевать. Лучше сразиться с тремя врагами, как Фесс Джонс, чем обратиться за поддержкой к Вольфу Бодину.

– Для человека, которому нечем доказать свою правоту, вы бросаете слишком много обвинений! – отпарировала она, гордо задрав подбородок. – Насколько мне известно, необходимы доказательства, чтобы упрятать кого-то за решетку. Доказательство виновности в преступлении или по крайней мере в намерении совершить преступление. Судя по всему, у вас нет ни того, ни другого, шериф Бодин! К тому же вы нарушили границы частной собственности. Уходите.

От гнева он еще крепче сжал ее. Каждый мускул напрягся от внутреннего усилия, которое он делал над собой, чтобы не поддаться ярости. Все же он невольно вынужден был отдать должное твердости ее характера. Девушка такой же крепкий орешек, как и ее отец. И так же неразборчива в средствах.

– Уходите, – повторила Ребекка, не дождавшись от него ответа, и лишь едва заметная дрожь в голосе выдавала ее волнение. – И заберите с собой мертвеца.

На миг Бодину показалось, что она готова уступить, когда встретила его суровый взгляд, но это впечатление моментально рассеялось, из-под взлетевших ресниц на него смотрели глаза, полные холодной ярости, по силе не уступавшей его собственной.

– Я заберу его, мисс Ролингс. – Неприятная улыбка скривила губы Вольфа. Он выпустил девушку так резко, что она рухнула на диван, и холодно кивнул: – Завтра.

– Завтра? Но вы… Повернувшись, он направился к выходу.

– Я обещал и сдержу слово, освобожу ваш дом от тела. Завтра. А вы тем временем можете провести ночь в его присутствии и подумать над тем, что произошло бы, не окажись я поблизости. В здешних местах тот, кто живет не по закону, обычно умирает раньше положенного срока. Как ваш отец. Как тип в вашей спальне. Как многие другие, кого я знал… и убил. Подумайте об этом.

Бодин ушел, даже не взглянув на нее. Звериная плавность движений не утратила грациозности из-за раны в плече, раны, которая, Ребекка была уверена, мучила его, хотя он не подавал виду, что ему больно.

Как только дверь за ним захлопнулась, девушка вскочила с дивана, едва сдержавшись, чтобы не швырнуть ему что-нибудь в спину, хоть кофейную чашку. Оставить ее на всю ночь с… этим! Да как он может? А вдруг Джонс не умер? Вдруг он встанет, когда она заснет, и притащится к ней в спальню, оставляя за собой кровавый след?..

«Хватит!» Она зашагала по комнате, пытаясь взять себя в руки. «Пойди и удостоверься, что он действительно мертв, ты, дура. Принеси одеяло и подушку, ложись здесь на диване. Не хнычь, как маленькая. Докажи, что тебя не могут запугать типы вроде Вольфа Бодина или Фесса Джонса. Живые или мертвые».

Но Ребекка долго не могла уснуть, а проснулась на рассвете, чувствуя себя разбитой. В окно гостиной проникали лучи восходящего солнца, утренняя свежесть манила выйти из дома. Но в ее спальне лежал мертвый человек, Нил Стоунер знал, где она находится, и обязательно здесь появится. Рано или поздно.

Кажется, ее неприятности, вместо того чтобы кончиться, только начинаются. В довершение всех бед еще предстоит снова встретиться с шерифом Бодином.

Вздыхая, она поставила на огонь кофейник, потом выложила на стол несколько галет. Ей необходимо получить место учительницы, иначе через месяц у нее кончатся и продукты, и деньги. Грызя сухое печенье, она старалась не вспоминать про блинчики, сосиски и бисквиты и думала о том, как скоро Вольф Бодин раструбит всему городу, кто она такая.