"Сезон мошкары" - читать интересную книгу автора (Блант Джайлс)

4

Полицейское управление в Алгонкин-Бей вовсе не похоже на ту помойку, какой на телевидении принято изображать нью-йоркские полицейские участки. С того времени как десять лет назад уголовная полиция Алгонкин-Бей переместилась в новое здание, обстановка здесь так и осталась холодно-стерильной, напоминавшей убранство небольшого морга. Выходившие на восток окна давали хорошее освещение, по крайней мере по утрам, и открывали прекрасный вид на парковочную площадку.

Кардинал, стоя в приемной, складывал папки с бумагами по делу, которым он плотно занимался последние шесть месяцев. Оно касалось третьего поколения семьи, известной преступными наклонностями. Возмутившись соседской жалобой на шум, парни ворвались к соседям на барбекю и учинили драку. Дело кончилось тем, что участвовавший в барбекю почтенный старец был найден лежащим лицом в вустерширском соусе. Он скончался от сердечного приступа. Скрупулезное следствие, в течение нескольких месяцев отнимавшее все силы у Кардинала, привело к заключению лишь о внезапной смерти.

Время от времени размышления Кардинала прерывались постукиванием в женских ручках молотка. Это Френсис, секретарь и подручная главы полицейского управления Кендалла, развешивала по стенам фотографии в новых рамках. В данный момент она вешала фотографию Кендалла, дающего присягу, и еще одну: Йена Маклеода, в полном обмундировании и совершенно мокрого, только что вытащившего из Форельного озера мать троих детей.

— А об этой что скажешь? — вопросила Френсис.

На черно-белом, восемь на одиннадцать снимке был запечатлен Джерри Комманда, когда он работал еще в городской полиции. На нем были солнечные очки и бейсболка и стоял он в каменных воротах, увенчанных чугунным орлом — когти подобраны, черные крылья распростерты — вот-вот взлетит.

— Это что, Игл-Парк? — спросил Кардинал.

— Угу.

— А-а, помню. Это был благотворительный матч с пожарниками.

— Вообразить невозможно, до чего худым был тогда Джерри!

— Он и теперь худой. За что, в частности, его и терпеть не могут.

— Да будет тебе! Джерри все любят!

— Еще одна причина относиться к нему с подозрением.

— Что ты такое говоришь, ей-богу…

Кардинал умолк, погрузившись в уютную тишину приемной. По сравнению с рабочими кабинетами здесь царила роскошь: пол был даже устлан ковром с пышным ворсом, и ковер этот приглушал как стук молотка Френсис, так и шумы канцелярии. Но поглотить шум, производимый Джаспером Колином Краучем, он был не в силах. Крауч, как все знали, был хорошо знаком полиции из-за своей неодолимой склонности бить жену, будучи трезвым, и давать волю рукам в отношении своего многочисленного потомства, будучи пьяным. Несколько дней назад детектив Лиз Делорм задержала его, обвинив в жестоком избиении двенадцатилетнего сына, который угодил в больницу со сломанной рукой. Мальчик и сейчас еще находился в детском отделении «Скорой помощи».

Грозный рев, похожий на громогласный клич лося, заставил Кардинала встрепенуться. Он сразу понял, откуда исходит шум. Сначала рев, а потом не менее громкий грохот.

— Господи! — воскликнула Френсис, хватаясь за сердце.

На полу разливалось настоящее море — Крауч ухитрился опрокинуть бачок с водой. Теперь ему противостояла Делорм, которая, несмотря на свои пять футов четыре дюйма, казалась крошкой по сравнению с горой мяса и жира по имени Джаспер Колин Крауч. Одно колено Делорм было в воде, бровь рассечена.

Боб Коллинвуд обхватил Крауча сзади, но тот ловким движением стряхнул с себя его руки, и Коллинвуд полетел на пол. Прежде чем Кардинал успел вмешаться, Крауч с силой пихнул ногой Делорм и нацелился ударить еще, но она, увернувшись, левой рукой схватила его за ногу и привстала.

— Прекратите немедленно, мистер Крауч, или я уроню вас на пол!

Он дернулся, но Делорм держала его крепко.

— Вот так, — сказала она и, уперев его ногу в свое плечо, встала в полный рост. Крауч треснулся головой о плиточный пол и вырубился, словно кто-то нажал кнопку на пульте. Свидетели зааплодировали.

— Хорошо бы швы наложить, — сказал Кардинал, когда Делорм вернулась после умывания. Левую бровь ее рассекала царапина в четверть дюйма длиной.

— Ничего, переживу, — сказала она, усаживаясь в соседнем отсеке. — Как твоя мисс Имярек поживает?

Получив заключение баллистиков, Кардинал позвонил ей.

— Мисс Имярек все еще Имярек, — посетовал он сейчас. — Нейрохирург считает, что память восстановится, но о сроках речь не идет.

— Пуля в голову… Думаю, не стоит помещать в газетах объявление «Знаете ли вы эту женщину?».

— Конечно. Не стоит даже, чтобы стрелявшему стало известно, что мы нашли ее, а тем более что нашли живой. Насчет оружия ничего не откопала?

— Было ли задействовано в последнее время подобное оружие? — Делорм покачала головой. — Да это и не важно, — небрежно сказала она как о чем-то несущественном и не стоящем упоминания. — А вот наши рапорты об украденном оружии я просмотрела. Как это ни удивительно, три недели назад такой пистолет в рапорте упоминался.

— Шутишь! Тридцать второго калибра?

Делорм вытащила листок бумаги, на котором записала фамилию и адрес.

— Разыскивается. Пистолет калибра тридцать два. Марка — кольт. Модель: полицейский образцовый.

Род Мильчер жил в аккуратном разноуровневом домике в Пайндейле — районе, некогда очень престижном, но теперь застроенном бетонными коробками и потому населенном в основном, что называется, молодыми семьями.

В отличие от Джаспера Крауча, Мильчер был полиции плохо знаком. Вернее, совсем не знаком. И дом его с аккуратно подстриженным газоном и красивой живой изгородью из можжевельника не выглядел обиталищем преступника. По виду здесь мог обретаться зубной врач. Единственный необычный, привлекающий внимание предмет стоял на подъездной дорожке: приземистый, густо хромированный мотоцикл.

— Харлей-1400, - заметил, еще не успев вылезти из машины, Кардинал. — Серьезная штука.

— Приплати мне, я и то на них не сяду, — сказала Делорм. — У меня друг разбился на мотоцикле. В двадцать шесть лет. Столкнулся с бетоновозом.

— Мужского пола друг-то?

— Мужского. Считал, что круче его не бывает, а видно, ошибался.

Кардинал осторожно постучал в дверь черного хода. Было шесть часов — они выждали время, когда Мильчер должен был вернуться с работы. Дверь открыла женщина за тридцать, в деловом костюме. Как бы уравновешивая этот деловой облик, в руках у нее была кастрюля.

— Да не интересуюсь я религией! — сказала она через сетчатую дверь. — Сколько раз вам говорить!

Делорм показала ей свой полицейский знак.

— Род Мильчер дома? Нам надо задать ему ряд вопросов.

Женщина не шелохнулась, только чуть склонила голову набок и крикнула:

— Род! Тут полицейские! Зубную щетку тебе положить?

Она приоткрыла сетчатую дверь:

— Входите побыстрее. А не то мошкара влетит.

Дверь вела в прихожую, а оттуда в кухню. Кардинал и Делорм встали возле накрытого на две персоны кухонного стола из жаростойкого пластика, в то время как женщина азартно орудовала картофелечисткой.

— В чем дело, офицеры?

Тщедушный мужчина в клетчатой рубашке и штанах цвета хаки обратился к ним из коридора. В кухню он не вошел.

— Вы являетесь зарегистрированным владельцем пистолета тридцать второго калибра, модели «кольт полицейский образцовый», не так ли, мистер Мильчер?

— Да. Неужели нашли?

— Что вы можете сообщить нам об обстоятельствах кражи?

— Я уже все сообщил. Все записано.

— Нам хотелось бы услышать это снова, — сказала Делорм.

— Мы с женой на неделю уехали в Торонто, а когда вернулись, пистолета не было. Как и некоторых других вещей — стереосистемы и видеокамеры.

— Во-первых, почему вам разрешено иметь пистолет?

— Я работаю у Зеллера. Занимаюсь просроченными платежами. Часто приходится принимать большие суммы поздно вечером, когда бронированного фургона уже нет.

— Вы и сейчас там работаете?

— Да.

— Не покажете ли нам, где стояла стереосистема? — спросил Кардинал.

Мильчер перевел взгляд с него на Делорм и обратно. Потом сказал:

— Она находилась вот здесь.

Они проследовали за ним в гостиную, почти сплошь выдержанную в белых тонах: белый ковер, белые шторы, белый под кожу диван и такое же кресло. Мильчер махнул рукой в сторону стеллажа — там стоял стереомагнитофон «Ямаха» с колонками.

Подойдя, Делорм разглядывала систему:

— Быстро вы восстановили пропажу.

— Это старая. Она у меня в подполе хранилась.

— А выглядит как новенькая.

— И слишком дорогая, чтоб храниться в подполе, — добавил Кардинал.

Мильчер пожал плечами:

— Не вижу связи с моим пистолетом. Так вы нашли его или нет?

— Где хранился пистолет? — спросила Делорм.

— Вот здесь, в шкатулке.

Мильчер указал рукой на стоявший на полке небольшой дубовый ящичек. Засов замка был сломан.

— Кому еще было известно местонахождение пистолета?

— Никому. Нет, жене конечно. А больше никому. Послушайте, вы так и не сказали мне, объявился мой пистолет или нет. Я ведь сделал заявление по всей форме, как положено. По-моему, я вправе знать.

— Ваш пистолет не найден, — сказал Кардинал. — Но мы подозреваем, что найдена одна из пуль к нему.

— Не понимаю, о чем вы.

— Вы и патроны хранили?

— Ах да. И их тоже украли. Надо сказать, они были очень старые и, по-моему, даже негодные.

— Вам знакома эта молодая женщина? — спросил Кардинал, показывая Мильчеру фотографию Рыжика, которую он снял утром. Пластыря на голове видно не было, и заметить, что снимок сделан в больнице, никто бы не мог. На снимке она казалась погруженной в мечтания.

— В глаза ее не видел, — сказал Мильчер. — А почему вы спрашиваете?

— Потому что пуля, которую мы обнаружили в ее голове, похоже, ваша.

— Но я не имею к этому ни малейшего отношения! Да я, господи ты боже, заявил о краже в ту же минуту, как понял, что пистолета нет на месте.

— А как можно быть уверенным, что вы не заявили, уже зная о том, как вскоре собираетесь использовать его?

— Послушайте, я никогда не видел эту женщину и совершенно непричастен ко всей этой истории. Я заявил, что пистолет мой украден, но понятия не имею о том, кто его украл. Все. Точка.

— В чем дело, Родчи? Что за ерунда такая?

Втроем они повернулись на голос миссис Мильчер, которая стояла в дверях, на этот раз в кухонной перчатке.

— Тебя это не касается, Лорейн.

Миссис Мильчер испустила театральный вздох:

— По правде говоря, господа полицейские, муж мой все никак не повзрослеет. Если вы заметили на подъездной аллее мотоцикл, так это потому, что он корчит из себя героя «Беспечного ездока» и все еще не изжил в себе желания погонять на мотоцикле в компании головорезов.

— Раньше я действительно частенько гонял с ними, — сказал Мильчер, — но уже десять лет как я это бросил. Да и тогда я к другим их делам касательства не имел, а на мотоцикле гонял — это правда.

— Так-так! А я со «Спайс герлз» когда-то пела!

— О ком это мы говорим? — вмешалась Делорм. — Кого вы называете головорезами?

— Да викинг-байкеров конечно, — сказала миссис Мильчер. — Я думала, все знают этих героев.

— Я вовсе не считаю их героями, — возразил Мильчер. — Просто кое-кто из них — мои старинные приятели.

— Вылези наконец из пеленок, Род, и протри глаза! Один из них был у нас в доме недели три назад, как раз перед тем, как пропал этот чертов пистолет. — Она с сокрушенным видом повернулась к Делорм: дескать, только женщина способна понять, каково это иметь в мужьях недоумка. — Наш умник решил пустить пыль в глаза дружку-викингу и показал ему свою игрушку.

— Полегче, Лорейн!

— Знаете, что мне приходит в голову? — Делорм повернулась к Мильчеру. — Что никто не крал вашей стереосистемы, что вы сказали так лишь для того, чтобы сделать вид, будто понятия не имеете, кто украл пистолет. Потому что, скажи вы иначе, что пропал лишь один пистолет, сразу станет ясно, что вор охотился именно за ним и знал, где он лежит. Другими словами, окажется, что вор вам знаком.

— Послушайте, вы далее представить себе не можете, что сделают со мной эти парни, если подумают, что я настучал на них!

— Какой-то неизвестный выстрелил в голову молодой женщине, мистер Мильчер. Нам надо выяснить, кто это был.