"Любовница бродяги" - читать интересную книгу автора (Гудмэн Джо)

Глава 7

Ренни очень устала. Воздух был таким холодным, что обжигал легкие, и таким разреженным, что каждый вдох давался с усилием. Гордость удерживала ее от жалоб, а страх — от того, чтобы слезть с лошади. Время от времени Том и Кларенс оборачивались к ней, обмениваясь взглядами, от которых Ренни цепенела и выпрямлялась в седле. Всего через несколько часов после выезда из Эхо-Фолз Ренни поняла, что допустила ошибку. Вот только не имела ни малейшего представления, что же теперь делать.

Ни разу за все время путешествия от Денвера до Эхо-Фолз в компании Даффи Седара Ренни не испугалась за себя. И в поезде, и в дикой местности Даффи относился к ней терпеливо, вежливо, но без подобострастия. Ни разу он не посмотрел на нее оскорбительным взглядом. Ренни вспомнила, что в проводники Даффи выбрала не она, выбрал Этан. Он знал характер и репутацию этого человека и поэтому отпустил ее с ним. Когда Этан и Майкл поняли, что не смогут помешать ее путешествию, Этан сделал все возможное, чтобы оно было безопасным.

Ренни не сомневалась, что Джаррет не испытывал полной ответственности. Когда он отверг Ренни, то должен был понять, что дело не закончено, и дать свою рекомендацию. Даффи Седар, заглянув на дно бутылки, был не в состоянии сопровождать ее дальше. Ренни самой пришлось искать другого проводника и защитника на пути в Джагглерс-Джамп.

Она посчитала, что нашла сразу двух.

Том Брайтон и Кларенс Вестри сначала не спешили принять ее предложение — это могло бы насторожить Ренни. Они указывали на опасности предприятия — точно так же, как Даффи и Джаррет, а до этого Этан. Они отказались путешествовать с ее чемоданами и вьючными мулами, посоветовав (конечно, исключительно в интересах дела) отправиться с меньшим количеством припасов. Ренни была готова принять все их предложения, лишь бы получить согласие отправиться в Джагглерс-Джамп.

Теперь ей было ясно, что она составила неверное мнение о своих спутниках. Джолин, возможно, отсоветовала бы ей ехать, но, когда Ренни попыталась получить ее совет, Джолин была занята с клиентом. Вместо того чтобы подождать, Ренни оставила ей записку. Теперь это ее смущало. После всего, что Джолин для нее сделала, она заслужила большего, чем поспешно нацарапанные несколько строчек благодарности и прощания.

Кончики пальцев замерзли даже в подбитых мехом кожаных перчатках. Шляпа сдвинулась вперед, и мех лез в глаза. Как и у ее спутников, шерстяной шарф закрывал Ренни уши, нос и шею, обеспечивая дополнительную защиту от ветра. У головорезов пистолеты висели на боку, Ренни держала свой в кармане.

Ее мысли витали так далеко, что она не услышала, как Том дает сигнал остановиться. Только заметив, что тот поднял руку, Ренни натянула поводья.

— Почему мы остановились здесь? — спросила она, оттянув вниз шарф.

— Я считаю, для одного дня мы прошли достаточно. Ренни нахмурилась. Том уже слезал с коня. Это был худой, жилистый мужчина с развязной походкой, которую не особенно изменил даже глубокий снег.

— Не понимаю, — сказала Ренни. — Мы отъехали совсем недалеко. Световой день еще не кончился.

Кларенс последовал примеру Тома. Он подвел свою лошадь к небольшой сосновой рощице и привязал к дереву. Кларенс был ниже Тома. Приземистый, коренастый, он передвигался медленно и неуклюже, хотя на самом деле успевал все делать одновременно со своим приятелем.

— Светового дня не хватит, чтобы добраться до следующего укрытого ущелья, — сказал он. — Мы знаем это место. Оно очень хорошо подходит для стоянки. А через полчаса мы бы оказались на открытом пространстве.

Том снял со спины лошади свою амуницию.

— Вы не сможете всю ночь провести в седле, — сказал он, обращаясь к Ренни. — Мы ведь вам говорили, что лучше подождать до завтра, но вы настояли на том, чтобы выехать сегодня.

Она действительно на этом настаивала. Но не предполагала, что они станут так рано искать ночлег.

— Вы заставили меня поверить, что мы сможем передвигаться вечером, — напомнила она.

— Не припоминаю такого, — сказал Том. Он посмотрел на Кларенса. — А ты?

— Я тоже не припоминаю.

Ренни просидела на лошади еще некоторое время, затем, поняв, что у нее нет выбора, спешилась. Ее спутники уже разгрузили и расседлали своих лошадей и теперь чистили их. Пегая кобыла Ренин проявляла беспокойство.

Ренни промерзла до костей, все тело у нее болело. Передвигаться по снегу было нелегко. Ботинки слегка заскользили по снежной корке, когда она направилась по следу Тома и Кларенса к облюбованной ее спутниками рощице. Ренни не стала просить помочь ей с седлом и припасами, а сами они своих услуг не предлагали. Даффи во время их совместного путешествия был более внимательным, помогал ей делать кое-какую тяжелую работу. К большому сожалению Ренни, Том и Кларенс, видимо, поверили, когда она сказала, что сама может о себе позаботиться. Сейчас разубеждать их в этом не стоило.

Ренни проделала необходимую работу быстро и толково, приятно удивившись тому, насколько лучше ей все удается по сравнению с началом путешествия. Терпеливые объяснения Даффи сослужили хорошую службу. Привязав и расседлав кобылу, Ренни отправилась за хворостом для растопки, в то время как Том с Кларенсом расчищали пространство для костра и место для сна. Вернувшись, она заметила, что разговор мужчин внезапно оборвался, как будто речь шла о ней. Сердце Ренни застучало сильнее. Она сбросила на землю хворост и стала складывать костер. Безотчетно сунула руку в карман и нащупала там револьвер системы «смит-и-вессон». Ощутив его тяжесть, она несколько успокоилась. Ренни использовала бы пистолет без всяких угрызений совести.

Она протянула к огню руки. Перчаток снимать не стала. Юбки волнами легли вокруг нее, и Ренни терпеливо ждала, когда высохнут промокшие оборки. Том попросил ее сварить кофе.

— Мне говорили, что у меня получается очень горький, — сказала Ренни, беря в руки котелок.

— Главное, чтобы было горячо, — проворчал Том.

— Горячо я могу сделать. — Ренни нахмурилась, увидев, что ее замечание вызвало новый многозначительный обмен взглядами.

Кларенс вытащил из сумки небольшую кастрюлю с длинной ручкой и поставил ее на огонь. Он бросил туда свиного сала, а когда оно зашипело, добавил бобы и свинину. При каждом порыве ветра аромат жареного разливался в воздухе.

У Ренни потекли слюнки. Она взяла жестяную тарелку и кружку и, после того как мужчины взяли свою долю, положила себе еды. Ее несколько удивило, что в кастрюле кое-что осталось. Кларенс приготовил больше, чем нужно. Даффи же учил ее, что лучше один раз недоесть, чем оставить хоть кусочек — ведь никто не знает, что готовит будущее.

Ренни села на свое седло и стала не спеша есть, наслаждаясь каждым куском. Кофе уже остыл, был едва теплым, но и это было хорошо.

— Мы отправимся, как только рассветет? — спросила она.

Том кивнул.

— Это будет лучше всего. Знаете, мэм, мы с Кларенсом гадаем, почему вас сначала занесло в Эхо-Фолз. Уж если вас так чертовски тянуло — извините за выражение — в Джагглерс-Джамп, то вы сделали большой крюк в сторону. Должно быть, Даффи Седар решал вас запутать.

— Нет, мистер Седар — хороший проводник. — Она попыталась вспомнить, что же говорила им раньше. — Я наняла его только для того, чтобы он нашел мне Джаррета Салливана. Вы ведь его знаете?

— Трудно было бы его не знать, — сказал Кларенс. — Не такой уж большой город Эхо-Фолз.

— Но, насколько я понимаю, он только недавно здесь обосновался. Мистер Седар сомневался, что мы вообще его найдем.

— Салливан много разъезжает. Как я догадываюсь, вы его все-таки нашли и он вам отказал.

— Это верно.

— К счастью для нас, как я полагаю, — сказал Том. — Не могу, однако, понять, почему он отказался от денег. Насколько я могу судить, в его карманах гуляет ветер.

— В самом деле? А что же он тогда сделал с… — Она пожала плечами.

— Это не имеет значения. Джолин говорит, что он много играет в покер. Вероятно, он проиграл все свои деньги.

— Это точно, — сказал Кларенс и захихикал. — Он держит карты не лучше, чем стакан с выпивкой.

Том расхохотался в ответ.

— Он не сможет подержать нам свечку, правда, Кларенс? Он ведь не может держать пистолет. — Оба веселились от души.

Ренни смотрела то на одного, то на другого, недоумевая, что могло их так рассмешить. Ясно было только, что оба не испытывали особого уважения к Джаррету Салливану. Это казалось Ренни очень странным. Как она считала, даже при мимолетном знакомстве Джаррет внушал людям уважение.

Приглушенный шарфом смех Тома продолжался до тех пор, пока Том не заметил изумленного взгляда Ренни.

— Не обращайте на нас внимания, мэм. Это всего лишь дружеская шутка. — Он подтолкнул локтем Кларенса. — Мне кажется, стоит поговорить об оплате.

Волосы на затылке у Ренни встали дыбом.

— Я ведь сказала совершенно ясно, что вы получите деньги только тогда, когда приведете меня в Джагглерс-Джамп. Я уже дала вам денег на припасы. Остального вам придется подождать.

— Дело вот в чем, — сказал Кларенс. — Мы с Томом не очень любим ждать, особенно когда речь идет о того рода деньгах, что вы нам обещали.

Ренни засунула руки в карманы.

— Вы же не думаете, что я ношу эти деньги при себе? Когда мы придем на место назначения, я выпишу вам чек. По нему вы сможете получить наличные в любом банке. Северо-Восточная компания оплатит.

— Я это понимаю, — кивнув, сказал Том. — Но мое мнение остается прежним. Я хочу сказать — будет лучше, если вы подпишете этот чек прямо сейчас. До Джагглерс-Джамп еще далеко, и с вами всякое может случиться. А если вы не сможете писать, когда мы туда придем? Руку сломаете или еще что-нибудь? Тогда мы с Кларенсом лишимся тысячи долларов. От этого мы уже начинаем немного нервничать.

Ренни попыталась успокоиться.

— Я думаю, вы оба понимаете, что если я подпишу сейчас такой чек, то поневоле сама стану нервничать. — Их добродушный смех, который должен был ее обезоружить, на самом деле оказал противоположный эффект.

— Думаю, что мне пора спать, — сказала Ренни. Она встала, подняла свое седло и спальный мешок и отодвинула их от огня.

— Вы там замерзнете, — сказал Кларенс, наблюдая за ее действиями.

— Нет.

Ренни разложила клеенку и положила сверху толстое шерстяное одеяло. Положив седло под голову вместо подушки, она легла и накрылась двумя более тонкими одеялами. Даффи учил ее потеплее одеваться на ночь и спать между слоями одежды, просушив все, что могло намокнуть. Его совет вновь сослужил ей хорошую службу. Даже вдали от огня Ренни могла меньше бояться обморожения, чем своих спутников.

Кларенс и Том некоторое время тихо разговаривали, потом добавили топлива в огонь и разложили свои одеяла. Ренни не выпускала из руки револьвер, пока не услышала, как они заснули. Даже после этого она подождала еще некоторое время, прежде чем сесть.

Ночь была тихая. Ветер успокоился, и снег скрадывал звуки от передвижения ночных животных. Далеко за пределами пространства, освещенного светом костра, изредка раздавался хруст веток или шорох деревьев. Ренни двигалась тихо, с величайшей осторожностью.

Она не была уверена, что сумеет найти дорогу назад в Эхо-Фолз, но прекрасно понимала, что ждет ее» если она останется. Лучше воспользоваться минимальными шансами, чем дожидаться неизбежной атаки проводников.

Ренни погладила Альбион, успокаивая кобылу, и набросила на нее седло. Она уже успела застегнуть подпругу, когда поняла, что лошадь беспокоится по другой причине. Ренни медленно обернулась, засунув руки в карманы.

Том стоял едва не в метре от нее с пистолетом в руке. Воротник его тяжелого пальто был поднят, но шарф приспущен. Улыбка его обнажила два передних клыка, что напомнило Ренни ядовитую змею.

— Покидаете нас? — небрежно спросил он.

— Мне… мне было холодно, — неубедительно ответила Ренни. — Я подумала, будет лучше, если я прогуляюсь.

В его смехе не чувствовалось ничего веселого.

— Прогуляться — это одно, У вас такой вид, как будто вы собрались уезжать.

— Ведь уже скоро утро, не так ли?

— Вы прекрасно знаете, что это не так. Пройдет еще часов восемь, прежде чем можно будет ехать. Все, что вам нужно было сделать — это перебраться поближе к огню. — Он посмотрел в сторону костра. — Верно, Кларенс?

— Верно. Вот там я смогу ее разогреть.

Похожие на проволоку брови Тома вопросительно приподнялись.

— Ну, что вы об этом думаете? — сказал он, взглянув на Ренни. — Не хотите принять предложение Кларенса?

— Думаю, что нет, — ответила она с кажущимся спокойствием.

Он кивнул.

— Тогда, возможно, вы обдумаете мое предложение. Я хочу, чтобы вы сейчас подписали нам этот чек. Мне кажется…

— Я не собираюсь этого делать.

Том продолжал как ни в чем не бывало:

— Мне кажется, что вы чуть не удрали, не заплатив свой долг. А, Кларенс? Давай-ка пошарь там — может, найдешь то что нам нужно. — Он улыбнулся, глядя на Ренни. — Если он не найдет, мне придется обыскать вас.

Ренни отошла от Альбион, увидев, что Кларенс перетряхивает ее вещи в поисках чека. Он действительно нашел отороченную кожей маленькую черную чековую книжку, в которой находилось с десяток пустых бланков.

— Ого-го! — закричал он, поднимая вверх книжку, чтобы ее мог увидеть Том. — Мы нашли серебро! — Он бросил книжку Тому и продолжил поиски. В конце концов он нашел тайник, где Ренни держала монеты и наличные деньги.

— Смотри-ка, у нее здесь почти триста долларов! Ты только представь себе!

— Только представь себе! — как эхо повторил Том, опуская пистолет. — Ты нашел для нее что-нибудь, чем можно писать?

— Ручку и чернила, — сказал Кларенс, со смехом доставая то и другое. Он встряхнул бутылку. — Еще не замерзли.

— Вот и хорошо, — сказал Том. — А то пришлось бы воспользоваться ее кровью.

Ренни побледнела.

Том махнул рукой Кларенсу, чтобы тот принес ручку и чернила. Получив и то, и другое, он отдал их Ренни вместе с чековой книжкой.

— Вон там будет достаточно светло. Две тысячи долларов каждому, мэм. Мы не жадные.

Подписать чек значило подписать себе смертный приговор. Ренни это понимала. Вытащив руки из карманов, она направила на бандита «смит-и-вессон».

— Шаг назад, мистер Брайтон, — сказала она. — Иначе я воспользуюсь вот этим.

— Сделай то, что она говорит, — сказал Кларенс приятелю. — Никогда не доверяйся леди с пистолетом, особенно с такой модной маленькой игрушкой.

Том сделал широкий шаг назад и в то же мгновение метнул в Ренни чековую книжку. Ренни выстрелила, но промахнулась, так как чековая книжка ударила ее по руке. Тут же она поняла, что больше ей выстрелить не удастся.

Они схватили Ренни с двух сторон и повалили на землю. От волны воздуха, поднятой се пальто, огонь в костре взметнулся вверх и загудел. Ренни сопротивлялась, нанося сильные удары руками и ногами. Скорее случайно, чем преднамеренно, она заехала коленом в пах Тому. Он взвыл, отскакивая назад, а затем ударил ее кулаком в живот. Крик Ренни застрял у нее в горле вместе с воздухом, который она была не в состоянии выдохнуть.

Ночная тишина внезапно наполнилась звуками. Ветки над головой закачались и зашуршали, когда птицы и мелкие животные стали в панике убегать, испугавшись пронзительных криков женщины и тяжелого дыхания мужчин. Лошади заржали и беспокойно зафыркали. Стая волков в испуге шарахнулась в сторону, затем вновь подошла ближе.

Шарф сорвали с ее лица и отбросили к костру. Пламя принялось лизать бахрому на его концах. Своим ртом Кларенс пытался найти губы Ренни, в то время как Том рвал застежки ее редингота. Его руки, проскользнувшие под мех, тискали ее груди сквозь материю платья. Ренни не сознавала, что хнычущие звуки издает она сама. Когда чей-то язык стал просовываться ей между зубов, Ренни с отвращением его укусила. Она не поняла, почему на губах ощущается вкус крови, пока Кларенс не отпрянул назад, сильно ударив ее ладонью. Слезы расплывались в глазах и замерзали на щеках. Она услышала, как воротник ее платья уступил бешеному натиску рук Тома. Его кожаные перчатки царапали ей кожу, холодный воздух обжигал обнаженное тело. Стоны перешли в душераздирающий крик, когда Том обхватил своими губами сосок ее груди.

Ренни царапалась как кошка, но так как руки были в перчатках, это ничего не давало. Она схватила прядь волос Тома и дернула их. В ответ он прищемил зубами ее плоть и держал так до тех пор, пока она не отпустила его. Ренни зарыдала, когда чьи-то руки — она уже не могла понять, чьи, — задрали ей юбку и начали стаскивать панталоны.

— Я первый, — проворчал Кларенс. — Я не стану на этот раз спрашивать твоего разрешения. — Он долго возился с ширинкой на брюках, затем сбросил перчатки и расстегнул ее. — Держи ее крепче. Я не хочу тоже получить коленом между ног.

Ренни попыталась сесть, но руки Тома надавили ей на плечи. Шея ее выгнулась дугой, и она отчаянно закричала.

Ей приподняли колени и раздвинули в стороны так, что тело Кларенса оказалось между ними. Краем глаза Ренни заметила, что один конец ее шарфа горит. Она сумела схватить его и ткнуть в лицо Кларенсу.

Когда пламя ярко вспыхнуло над его широкой бровью, он закричал и ухватился за шарф, откинув назад голову и отчаянно глотая ртом воздух. Его бешеный крик эхом отдавался в близлежащих холмах. Он был таким громким, что заглушил звук, с которым Кларенса настигла смерть.

Кларенс тяжело осел вперед, повалившись поперек Ренни. Том отскочил в сторону и, упав навзничь, бешено заработал ногами, отползая в сторону в поисках укрытия. Хрипло крича, Ренни безуспешно пыталась отодвинуть от себя тело Кларенса, Ренни схватила горящий шарф, покрывающий голову мертвого, и успела отшвырнуть его прочь, прежде чем пламя обожгло ее собственное лицо. Страх тяжко сдавил грудь, дыхание было прерывистым.

Ренни видела, как Том вытащил пистолет и начал стрелять в направлении соснового леса. Внезапно она почувствовала, как что-то влажное и мокрое сочится у нее между грудей. В панике Ренни снова напрягла силы, и на этот раз сумела отодвинуть тело Кларенса. Она села и оглядела себя. Ее грудь была измазана его кровью. Она поднесла к груди дрожащую руку и попыталась вытереть кровь. Глазами Ренни выискивала в темноте своего спасителя.

Том проскользнул за ней и обхватил рукой за шею, сжимая горло до тех пор, пока не сумел уложить на землю. Прикрываясь Ренни как щитом, он держал наготове пистолет, медленно поворачивая его во все стороны в ожидании еще одного выстрела.

— Ты хочешь встать за мной в очередь? — крикнул Том. — Если нужно поделить эту женщину, я не возражаю. Черт возьми, да бери ее всю.

Руки Ренни слабо вцепились в предплечье Тома. Она задыхалась.

Он слегка ее встряхнул и несколько ослабил хватку, чтобы она могла дышать; затем снова стал взывать к скрывающемуся в лесу врагу.

— У нее есть деньги. Больше, чем ты можешь себе представить. Тебе нужно только заставить ее подписать маленькие клочки бумаги. Она это сделает, не сомневайся. Поводи ей только своей конфетой между ляжек, и она сделает все что хочешь.

Ренни безуспешно попыталась прикрыться. Она скрестила руки на груди и поджала колени. Ренни дрожала так сильно, что это мешало Тому твердо держать пистолет. Он снова надавил ей на горло.

— Ты меня слышишь? — надрывался Том. — Ты хочешь получить ее или деньги? Или хочешь и того, и другого?

Тому пришло в голову, что нападавший может обойти его сзади, прокравшись лесом. Придерживая Ренни, он стал медленно поворачиваться вместе с ней, вытянув голову в сторону сосен.

— Так приди и получи! — Он тяжело задышал Ренни в ухо. — Скажи ему, — приказал Том. — Скажи ему, что хочешь его. — Он прижал ствол пистолета к ее подбородку. — Скажи ему, черт тебя возьми!

— Я хочу тебя, — дрожащим голосом проговорила Ренни.

Том снова пошевелил пистолетом.

— Громче! Скажи ему это громче!

— Я хочу…

Почти одновременно со вспышкой света грянул выстрел. Том ответил огнем, но пуля, попавшая ему в плечо, сбила прицел. Она отбросила Тома назад, боль обожгла ему грудь. Ренни мягко осела на землю. Другая пуля, угодившая в правую руку, заставила Тома выронить пистолет. Он тихо всхлипывал, пытаясь отползти в сторону.

Джаррет вышел на леса и появился в круге света. Шляпа отбрасывала тень на его лицо, но дрожащая на подбородке жилка была хорошо видна.

Том узнал его мгновенно.

— Это ты! Чего ты хочешь?

— Я думаю, это и так ясно.

— Мы не в розыске. Проклятие, ведь ребята вокруг говорили, что ты с этим покончил. Говорят, ты теперь не можешь метко стрелять.

Джаррет выстрелил. Не причинив никому вреда, пуля попала в огонь, подняв в воздух сноп искр.

— Иногда не могу, — сказал он философски и выстрелил снова, на этот раз в грудь Тома Брайтона. — А иногда могу. — Он убрал пистолет, увидев, как тело Тома неуклюже растянулось на снегу. — Правда, так попасть нетрудно.

Встав на колени рядом с Ренни, Джаррет приподнял ее голову и откинул копну вьющихся каштановых с медно-красным отливом волос. Лицо Ренни было мертвенно-бледным, глаза закрыты.

— Ренни, — мягко позвал он. — Ренни, это я… мистер Салливан.

Она медленно открыла глаза. Под ресницами лежали тени.

— Джаррет, — удивленно прошептала Ренни. Салливан слабо улыбнулся, глаза его смотрели невесело.

— Да, — сказал он, — Джаррет. — Он взял ее за подбородок. — Ренни, я хочу забрать вас отсюда. Мы не сможем добраться в Эхо-Фолз до утра, но нужно поскорее уйти отсюда. Звери найдут тела… Вы меня понимаете?

Ренни коротко кивнула.

— Как скажете.

Он не стал спрашивать, как она себя чувствует и не пострадала АИ она. Джаррет просто занял ее работой. Ренни беспрекословно подчинялась, передвигаясь с механической аккуратностью детской игрушки. Джаррет ни на чем не настаивал, просто предлагал. Уже через пятнадцать минут они двигались вдоль хребта в сторону Эхо-Фолз.

Они ехали почти час, когда Джаррет решил остановиться. Лошадь Джаррета начала уставать, двигаясь по неровной местности с двойным грузом. Не было смысла изнурять ее еще одним подъемом. Джаррет первым соскочил на землю, поддержав Ренни, когда она сползла вниз с седла. Девушка прислонилась к нему, не в силах удержаться на ногах. Джаррет взял ее на руки, отнес к скале, отгреб в сторону снег и усадил Ренни на землю. Потом вернулся, принес одеяла, подстелил их под нее и стал разбивать лагерь.

Вбив колья в мерзлую землю, Джаррет установил маленькую армейскую палатку, затем расстелил внутри клеенки и одеяла. Когда он вернулся за Ренни, ее на месте не оказалось.

Сердце Джаррета ушло в пятки. Он тихо позвал ее. Ответа не последовало, и он позвал громче.

— Я здесь, — сказала Ренни, входя в дрожащий круг света. В руках она держала охапку хвороста. — Вы хотели разжечь огонь.

— Хорошо, я это возьму, — вздохнув, сказал Джаррет. Не было смысла ругать ее. Ренни просто старалась быть полезной. — Идите в палатку. Можете взять с собой фонарь. Чтобы разжечь огонь, мне хватит света.

Она застыла в нерешительности.

— Вы будете здесь?

— Я никуда не ухожу, — сказал он.

— Хорошо, — наконец сказала Ренни, взяла фонарь и нырнула в палатку.

Разожженный костер был предназначен скорее не для тепла, а для того, чтобы отпугивать зверей. Джаррет подождал, пока огонь разгорится посильнее, потом отошел к лошадям. Работая, он время от времени посматривал в сторону палатки. Силуэт Ренни ясно вырисовывался на ее стене.

Ренни сняла пальто и платье, освободила волосы от булавок. Тень прекрасно прорисовывала все изгибы ее тела. Джаррет мог различить линии плеч и рук, наклон ее грудей, изгиб талии. Он смотрел, как она судорожными движениями перебирала вещи в своем саквояже, успокоившись только тогда, когда поиски увенчались успехом. Ренни наклонилась вперед, к выходу из палатки, и на мгновение снаружи показалась ее рука, зачерпнула горсть снега и снова скрылась. Держа в одной руке мочалку, а в другой снег, Ренни стала яростно тереть себя. Джаррет отвернулся.

Когда он закончил свои дела, Ренни тоже управилась со своими. Через полог палатки он передал ей еще кое-что из ее личных вещей. Когда она надела фланелевую ночную рубашку, Джаррет уже устраивал себе постель у огня.

— Джаррет! — позвала Ренни, В голосе ее звучало беспокойство.

— Я здесь, — ответил он.

— Что вы делаете?

— Собираюсь ложиться спать.

— Снаружи?

Он улегся на одеяла и повернулся лицом к огню.

— Таков мой план.

— Тогда я тоже лягу снаружи. Он сел и выпрямился.

— Оставайтесь там, где находитесь, Ренни. Снаружи слишком холодно. Вам будет удобнее в палатке, Ренни высунула голову наружу.

— И вам тоже.

— Мне очень хорошо.

Она покачала головой, повернулась и начала собирать свои одеяла. Ренни остановилась только тогда, когда полог палатки отодвинулся и Джаррет начал забрасывать свои вещи внутрь.

— Вы все же передумали, — сказала она, когда он, опустившись на корточки, появился у входа.

— У меня не было выбора. — Джаррет пробрался внутрь, и Ренни поспешно освободила ему место. — Вы уверены, что этого хотите?

Отведя в сторону взгляд, она разглаживала под собой одеяла. Волосы свесились через плечо, закрывая половину лица.

— Я не хочу оставаться одна, — прошептала Ренни. — Я боюсь.

От этого признания у Джаррета внутри все сжалось. Своенравная, гордая Мэри Рини Деннехи признается в том, что боится! Такого он никогда не ожидал от нее услышать.

— Все в порядке, — спокойно сказал он. — Ложитесь, я вас укрою.

Ренни тихо засмеялась.

— Вы говорите совсем как Джей Мак.

Она с готовностью вытянулась на одеялах.

— Я не ваш отец, Ренни.

— Я знаю. — Пока Джаррет ее укрывал, она застегнула на ночной рубашке верхнюю пуговицу. — Я не имела в виду, что…

— Я знаю, что вы имели в виду, — сердито сказал Джаррет, Он погасил фонарь и выставил его наружу, закрыл и завязал полог, а затем занялся устройством своей постели. Между собой они положили тяжелое меховое пальто Ренни и овчинный полушубок Джаррета.

Они лежали, повернувшись лицом друг к другу, не двигаясь и едва дыша. Оба испытывали скованность и неловкость, но не представляли, как от этого избавиться. Джаррет никогда не прикоснулся бы к Ренни без ее разрешения, а Ренни не знала, как попросить, чтобы он ее успокоил.

— Как вы меня нашли? — наконец спросила она.

— Джолин сказала мне, что вы уехали. — Его хриплый шепот успокаивал, снимал напряженность, установившуюся между ними. — Мне пришлось последовать за вами.

— Я не предполагала ничего такого, — сказала она. — Никогда бы не подумала, что вы поедете следом.

— Я знаю.

Она вздрогнула и совершенно безотчетно придвинулась к нему. Их колени соприкоснулись. Оробев, Ренни стала отодвигаться.

— Нет, — сказал он. — Все в порядке. Можете остаться там, где лежите. Вас бьет дрожь.

Согретая его тоном и его близостью, Ренни постепенно расслабилась. Слезы медленно потекли из ее глаз.

— Я иногда поступаю глупо. — Она говорила очень тихо, едва шевеля губами. — Но я не дура, мистер Салливан.

Она не могла его видеть, и Джаррет улыбнулся.

— Раньше вы называли меня по имени, — сказал он. — И я никогда не считал вас дурой.

Она недоверчиво покачала головой.

— Это вы из вежливости так говорите.

— Я не особенно вежлив, Ренни, и вы должны это знать. Так что я не собираюсь щадить ваши чувства. Сегодня вы действительно вели себя безрассудно, но это не значит, что вы вообще дура.

Частично он винил в случившемся и себя — за то, что недооценил всю глубину ее отчаяния. Если бы он это понял сразу, то смог бы предугадать ее дальнейшие действия. Эксперимент с Томом Брайтоном и Кларенсом Вестри можно было бы предотвратить.

— Теперь я знаю, что для вас значат поиски отца, раз вы готовы всем рисковать. Мне следовало понять это раньше.

На какой-то момент у нее появилась надежда.

— Значит, вы мне поможете?

— Я этого не говорил, — ответил Джаррет. — Мы обсудим это позже, — добавил он, почувствовав ее разочарование. — Сейчас вам нужно спать. Вам тепло?

— Более или менее.

— При такой погоде этого недостаточно. Вы можете придвинуться поближе, если хотите.

— Я не…

— Я не сделаю вам ничего плохого, Ренни.

— Вам не нужно было это говорить. — Она стала поспешно вытирать соленые дорожки на щеках. — Вы, наверно, единственный человек, кому я могу доверять.

Ему захотелось спросить ее о Холлисе, но это было не ко времени. Сделав свое загадочное замечание, Ренни повернулась спиной к Джаррету и крепко прижалась к нему всем телом. Она вздрогнула, когда Джаррет обнял ее рукой за талию, но как только он стал убирать свою руку, схватила его за запястье и удержала, переплетя его пальцы со своими. Через несколько минут Ренни уже крепко спала.

Джаррета разбудил крик раненого зверя. Снаружи лошади беспокойно били копытами о землю. Джаррет протянул руку, нащупывая пистолет, и стал ждать, когда крик повторится. Он особенно не задумывался о том, что будет делать. Обезумевшее от боли животное может не испугаться огня и атаковать лошадей или палатку. Единственный способ положить этому конец — это убить животное, и Джаррет был готов к такому повороту событий.

Пока до него не дошло, что это было не животное, а человек.

Когда Репин закричала снова, Джаррет отложил в сторону пистолет. Ночные страхи заставили девушку сжаться в тугой комок. Свернувшись под одеялами, она придвинула колени к груди и охватила их руками. Шея была согнута и вместе со спиной представляла собой одну непрерывную дугу.

На этот раз Джаррет не стал спрашивать у нее разрешения. Он обнял Ренни и привлек к себе. Его объятия были скорее сильными, чем нежными, давая ощущение спокойствия и надежности. Джаррет продолжал убаюкивать ее даже тогда, когда его правая рука полностью онемела — от плеча до кончиков пальцев. Ренни просыпалась, ощущая ужас и боль, и вновь проваливалась в замкнутую пустоту.

Она глотала ртом воздух, тело ее сотрясалось от рыданий. Слезы лились из глаз, пальцы вцепились в рубашку Джаррета так крепко, будто это был спасательный трос. Ренни прижалась головой к его плечу. Плач неудержимо вырывался из нее — плач раненой души и сломленной гордости.

Он гладил волосы девушки непослушными пальцами, прижав свой подбородок к ее макушке. Джаррет много раз повторял ее имя, называя сначала Ренни, затем Мэри Рини, подозревая, что в подобные минуты родные могут звать ее именно этим именем. Так или иначе, но наконец Ренте все же услышала его. Она захныкала и засопела. Джаррет вытащил из своего кармана носовой платок и вложил ей в руку. Она не сразу поняла, что с ним делать.

— Это вместо моей рубашки, — тихо сказал Джаррет. Слова скользили мимо нее, и Ренни понадобилось некоторое время, чтобы понять, что они означают. Она поняла, что тесно прижимается к Джаррету — настолько тесно, словно срослась с ним. Смущенная, Ренни стала отодвигаться.

— Нет, — сказал он, — с вами все в порядке. Возьмите носовой платок и вытрите лицо.

Она с трудом разжала пальцы, освобождая его рубашку, промокнула глаза и осторожно высморкалась.

— Сморкайтесь, — сказал Джаррет, — Ну же, сильнее — так, как вам хочется.

Глаза Ренни снова наполнились слезами, теперь из-за этой своеобразной грубоватой любезности. Она застенчиво улыбнулась невидимой улыбкой, подняла платок и высморкалась что есть силы.

Когда Ренни попыталась вернуть ему платок, грудь Джаррета затряслась от сдерживаемого смеха.

— Нет, оставьте его себе, — сказал Джаррет. — До утра еще далеко, — добавил он, побоявшись, что ей не понравится этот смех. — Он может вам снова понадобиться.

Мысль о том, что ночной кошмар может повториться, заставила Ренни сжаться.

— Тогда я совсем не буду спать.

Джаррет подумал, что лучше бы он вообще ничего не говорил.

— Вы меня совсем не беспокоите, — сказал он, когда Ренни попыталась отстраниться. — Разве что вам это неудобно.

Она осталась там, где была.

— Нет, мне хорошо. Я думала, вы захотите от меня избавиться.

«И постоянно хотел», — подумал Джаррет. Причины этого, однако, ему самому теперь были не ясны.

— Нет, я не возражаю, чтобы вы были рядом. Успокоенная, Ренни кивнула. Она взяла пальто и разложила так, чтобы оно грело их обоих.

— Мне снились эти люди, — сказала она.

— Я догадался об этом.

— Мне хотелось их убить.

Джаррет ничего не ответил, гладя ее по волосам. Его радовало, что напряжение постепенно покидает Ренни. — У меня был пистолет.

— Я знаю. Карманный револьвер системы «смит-и-вессон». Я нашел его.

— Я хотела им воспользоваться.

— Я это тоже знаю.

Она прижалась щекой к его плечу. Он чувствовал на шее ее горячее дыхание.

— Вы жалеете о том, что убили их?

— Убивая, никакого удовольствия не испытываешь. Но что касается их… Я был почти рад. Нет, я об этом не жалею… и я рад, что этого не сделали вы.

Джаррет повернулся, сдвинув вместе с собой и Ренни.

— Давайте ложиться. Кто знает — может быть, вы сможете заснуть.

Он уже давно чувствовал некоторые затруднения в неподходящем месте и надеялся, что успел отодвинуть ее прежде, чем она почувствовала, что с ним происходит.

Даже в толстых шерстяных носках ступни Ренни закоченели. Когда Джаррет вытянулся рядом, она придвинула к нему свои ноги, слишком занятая поисками удобного положения, чтобы расслышать его хриплое дыхание.

Удобно? — стиснув зубы, спросил он, когда Ренни угомонилась. Он выругался про себя, а она замурлыкала. Мало того, что она использует его ноги, чтобы точить когти, что с кошачьей грацией сворачивается около него клубком, что смотрит на него изумрудными кошачьими глазами. Она еще и мурлыкает!

— Постарайтесь немного поспать.

Время шло, а они не смыкали глаз и даже не думали о сне.

— Ренни, что случилось? Вы сейчас совсем проснулись и стали бодрее, чем раньше.

Это было действительно так, но Ренни не могла понять, как он догадался. Она честно старалась не двигаться, дышать ровно, лежать расслабленно.

— Я все еще чувствую на себе их руки, — прошептала она.

Джаррет не знал, что сказать. Если бы он мог, то вобрал бы в себя ее боль.

— Я помылась, прямо-таки скребла себя. Не помогло. Я все еще чувствую прикосновение их пальцев, их ртов.

— Что же я могу с этим сделать?

— Убрать их.

Он покачал головой.

— Я не могу этого сделать, Ренни. Я не знаю как.

— Тогда замените их.

— Что? — Он едва мог дышать.

— Замените их, — сказала она. — Поместите ваши руки туда, где были их руки, ваши губы туда, где они касались меня.

— Вы не понимаете, о чем говорите. — «Или о чем просите», — подумал Джаррет. Если он прикоснется к ней так, как она предлагает, то этим дело не кончится. — А как насчет Холлиса Бэнкса? — спросил он.

— Холлиса здесь нет, — упрямо сказала она. — А вы есть.

— Это эгоистично, Ренни. Даже для вас это чересчур. Его замечание попало в цель и больно ранило.

— Наверно, вы никогда не станете делать то что нужно, — сказала Ренни.

— Давайте спать. Сейчас это как раз то, что нужно.

Ее запах напоминал крепкое вино. Ароматы мускуса и лаванды смешивались, дразня ложными надеждами и обещаниями. Губы ее были мягкими, податливыми и подвижными, они возвращали ему поцелуи и сами искали его губы. Он провел языком по ее зубам, и рот Ренни раскрылся. Если у желания есть свой вкус, теперь он имел о нем представление.

Его голова покоилась у нее на руках, ее пальцы шевелили его волосы. Своими губами, зубами, языком Ренни исследовала его лицо, совершая набеги на щеки, подбородок, шею. Она чувствовала, как в ней разгорается могучее желание, заставляющее замолчать голос рассудка. Стремление обладать им поглощало все.

Сила собственных эмоций разбудила Ренни. Она проснулась, дрожа и хватая ртом воздух. Джаррет спал рядом. Его рука лежала у нее на груди поверх ночной рубашки. Под его пальцами плоть Ренни странно вздулась, сосок отвердел. Ренни медленно выпрямила колени, смутно ощущая между бедер тянущее чувство. Внезапно ей пришла в голову отчетливая мысль о том, что там пустота. Мышцы покалывало необычное, постепенно ослабевающее напряжение — и нельзя сказать, что все это было неприятно.

Что с ней только что случилось?

— Джаррет!

Он не пошевелился.

— Ммм?

Ренни повернулась к нему. Рука Джаррета соскользнула, большой палец задел ее сосок. Незнакомое ощущение искрой пробежало от ее груди к лону. Ренни придвинулась ближе и перебросила ногу через Джаррета, прижавшись к его бедру. Тупая боль внутри нее на время затихла. Ренни осторожно сделала выдох, напоминающий слабый вздох. И мгновенно желание чего-то большего мстительно вернулось к ней, вызывая почти физическую боль.

Ренни прижала свое лицо к лицу Джаррета и начала тереться о него. Ее губы касались его рта, бедро касалось затвердевшей плоти.

Теперь она полностью завладела вниманием Джаррета. Его глаза широко открылись, затем вновь закрылись. Минутой позже Джаррет обеими руками обхватил ее голову и резко отстранил от себя, позволяя прикасаться к своему лицу только дыханием. Голос его был резким — как железом по стеклу.

— Ты действительно этого хочешь?

Она не знала, чего хочет, но понимала, что он это знает. Она хотела, чтобы он научил ее.

— Так должно произойти, — сказала Ренни. — Мне больно, когда я тебя не касаюсь.

Вся решимость Джаррета испарилась, когда он услышал это тихое признание.

— Тогда давай, — прошептал он, прижимая губы к ее. — Прикасайся ко мне.

Ее поцелуй показался Джаррету странно знакомым, как то вкус Ренни был уже где-то на кончике его языка и просто возобновлял знакомство с его особенностями. Рот слился с его ртом, она то покусывала его нижнюю губу, проводила языком по чувствительной внутренней стороне верхней губы. Джаррет попытался поймать ее губу зубами, но Ренни увернулась, жадно целуя его брови и виски.

Лежавшие между ними одеяла сбились в клубок, но по сравнению с его рубашкой представляли не самое большое неудобство. Ренни начала бороться с пуговицами, но он прижал ее руки своими пальцами. — Я все сделаю сам, — сказал он.

Ее губы слегка касались его двигающихся пальцев. Она помогла ему вытащить рубашку из джинсов и стала гладить его грудь, изучая напряженные мышцы, повторяя пальцами изгиб ребер. Кончики ее пальцев заскользили по его животу, и неровное, хриплое дыхание Джаррета застало ее врасплох. Ренни снова слегка дотронулась до него и почувствовала, как твердый живот сжимается в ожидании прикосновения ее пальцев.

Рука Джаррета легла на ее талию, остановив незаметное продвижение ее пальцев за край джинсов. Он приподнял Ренни вверх, так, чтобы дотянуться до ее рта. Она услужливо подставила ему рот, вступая в сладкую битву с его языком и губами.

Обхватив руками ягодицы Ренни, Джаррет прижал чашу ее бедер к твердой выпуклости своих джинсов. Поцелуй повторял их скользящие движения. Он развернул Ренни так, что теперь она лежала под ним, и поднял ее ночную рубашку. Когда его руки стали ласкать ее груди, у Джаррета перехватило дыхание.

— Ты хочешь, чтобы я остановился? — спросил он, уткнувшись лицом в ее шею, и скорее почувствовал, чем услышал, отрицательный ответ. Он провел языком по ее шее и крепко, до боли, поцеловал в ямочку на горле.

Его пальцы терзали налившиеся груди и твердые как камни соски. Джаррет оставил их не скоро и только для того, чтобы провести ладонями по ребрам к изгибу ее талии.

Ренни беспокойно двигалась под ним, впиваясь ногтями ему в спину. Когда рука Джаррета спустилась ниже, ее бедра раздвинулись, и его пальцы нащупали мягкий холмик. Там было тепло и влажно, и Джаррет понял, что она готова принять его.

И все же не готова.

От этой ласки все ее тело сжалось. Он не стал убирать свою руку, но перестал двигать пальцами.

— Ренни, я все еще могу остановиться.

Она с трудом услышала собственный голос. Она хотела, чтобы он понял.

— Ты обязательно должен здесь ко мне прикасаться?

— Нет, сейчас нет, — сказал он, прижимаясь лбом к ее лицу. Их носы столкнулись. Он поцеловал ее с мучительной страстностью, и, когда закончил, его рука спокойно лежала на ее бедре. — Скажи мне, где, — промолвил он. — Скажи мне, где ты хочешь, чтобы я к тебе прикасался.

Какое-то время она не могла ничего сказать, пытаясь разглядеть в темноте его лицо. Выражение его было эротичным и одновременно каким-то угрожающим. Ренни подняла руку, нащупала его щеку и погладила ее. Она затаила дыхание, когда Джаррет поднес ее ладонь ко рту и осторожно прикусил зубами большой палец.

— Вот так? — спросил он, представляя себе в темноте ее загадочную улыбку.

Ренни взяла руку, лежавшую на ее бедре, и поднесла ее к груди.

— И здесь, — сказала она. Она хотела, чтобы здесь оказалась не только его рука, но и губы, и, казалось, он понял эту невысказанную просьбу. Ее кожа ощутила его горячее дыхание, но его рот был еще горячей. Когда его губы сомкнулись вокруг ее плоти. Ренни почувствовала влажность и нежную теплоту их присутствия. Их прикосновение отдавалось не только в груди, но глубже, глубже — в ее грохочущем сердце, в бешеном движении крови по жилам. Это ощущение пробежало по всему ее телу и заставило вновь ощутить горячую, болезненную пустоту между ног.

Ренни чуть было не попросила его прикоснуться там снова, но Джаррет перенес свое внимание на другую грудь. Пальцы Ренни перебирали его волосы, гладили его затылок.

Ничего из того, что он с ней делал, она не испытывала раньше, но его ласки казались до боли знакомыми. Ренни вспоминала сон, который направил ее в объятия Джаррета, и гадала, не снится ли ей все происходящее. Может быть, ничего этого нет? Может быть, все это только ее фантазии?

Джаррет языком провел дорожку между ее грудями вниз, к животу. От прикосновения к пупку стало щекотно.

— В самом деле? — спросил Джаррет, когда она сказала ему об этом. — Докажи.

Когда она стала меняться с ним местами, Джаррету показалось, что сейчас сердце выскочит у него из груди. Он позволил Ренни положить себя на спину и взобраться наверх. Она возбужденно дышала ему в грудь, дотрагиваясь кончиком языка до его сосков и стараясь возбудить их так, как он возбудил ее. Она скользила вниз по телу Джаррета, в то время как он просеивал сквозь пальцы шелковый водопад ее рыжих волос. Рот Ренни прошелся вдоль его плоского живота и стал щипать кожу вокруг пупка.

— Это не щекотно, — сказал он. Она поцеловала его.

— Должно быть, я сделала что-нибудь не так, Джаррет взял Ренни под мышки и подтянул вверх так, чтобы она полностью лежала на нем, лицом против его лица. Ночная рубашка соскользнула вниз и закрыла ее груди. Джинсы Джаррета царапали ее обнаженные ноги.

— Ренни! — позвал он тихим, серьезным голосом, не много сдавленным от сдерживаемой страсти. — Ты знаешь, что последует дальше. Если хочешь, чтобы я остановился, скажи об этом сейчас.

— Я не хочу, чтобы ты останавливался.

— Надеюсь, ты понимаешь, о чем говоришь, — прошептал он, прижимаясь губами к ее рту. Он поцеловал ее, поворачивая на спину. Рука Джаррета скользнула вниз, костяшки пальцев легко касались ее бедер, когда он расстегивал джинсы и освобождался от них. В то время как он передвигался между ее ногами, Ренни слегка подняла колени вверх. Ее начала бить мелкая дрожь, дыхание стало неровным.

— Обними меня ногами, — сказал Джаррет, просовывая руки под ее ягодицы, чтобы приподнять вверх.

Ренни хотела его. До этого момента. Но когда он вошел в нее, она попыталась выскользнуть и выгнулась, отчего он вошел еще глубже. Джаррет неподвижно застыл, ощущай вокруг себя ее тело, которое пытается его вытолкнуть. От прикосновения этих сжавшихся бархатных стенок он был на вершине блаженства. Джаррет наклонился над ней и оперся на предплечья, коснувшись ртом ее губ.

— Ты должна была предупредить меня, что была девственницей, — сказал он.

— Я думала, ты знаешь. — Она чувствовала, как ее тело растягивается, давая ему пристанище. — Эти люди… они не…

— Шшш! — прошептал он. Движение ее тела прекратилось. — Я знаю, что случилось вечером. Последние девять месяцев я думал, что Холлис… — Он теснее прижался к ней, продвинувшись немного глубже. — Что ты и Холлис были…

Она снова подвинулась, на этот раз чтобы принять его.

— Нет, мы никогда… Я…

Джаррет оборвал ее, прижавшись ртом к ее губам. Его бедра поднимались и опускались. Он почувствовал, как ее ноги сильнее обхватили его с боков, и в следующий раз Ренни уже поднималась вместе с ним.

Ритм их слияния грозил вырваться из-под контроля. Желание переполняло их. Ногти Ренни царапали спину Джаррета. Его рот опалял ее губы. Их дыхание было прерывистым, слова звучали хрипло и обрывались недосказанными. Ренни чувствовала себя так, как будто ее несет огромная упругая волна, поднимая, вытягивая… Пальцы тянулись вверх, шея выгибалась. Все ее существо рвалось прочь из тела, расширяясь до границ, которые сознание не могло охватить.

Это случилось неожиданно. Он был с ней, направляя их движения, задавая неистовый, жадный ритм их соитию, и вдруг почувствовал изнеможение. Не от любовного истощения, а тогда, когда его плечо и рука отказались ему служить.

Его тело неудобно лежало на ней, давя своим весом. Разрывающее сердце унижение сменил ослепляющий гнев. Джаррет вышел из женщины и сел, злобно ругаясь. Он в ярости отшвырнул одеяла и стал возиться с джинсами, застегивая ширинку. Почувствовав осторожное прикосновение Ренни к своему плечу, Джаррет резко отодвинулся.

Ренни в изумлении опустила руку.

— Что такое, Джаррет? Что случилось? Он не ответил.

— Я что-нибудь не так сделала? — спросила она.

— Ты сделала слишком много, — резко ответил он. — Это была с самого начала идиотская затея. Я был дурак, что думал иначе.

— Я не понимаю.

Он обернулся и взглянул на нее через плечо, но различил только смутный силуэт.

— В общем, прошу прошения, что не смог доставить тебе удовольствие, но теперь этому конец. В следующий раз, когда захочешь порезвиться, найди кого-нибудь другого, чтобы скакать на тебе. Мне это не интересно.

Ошеломленная, она отпрянула.

Молчание Ренни раздражало его. Он снова стал ругаться, на этот раз грубыми, безобразными словами, которые, однако, ничуть не исцелили его раненую гордость. Схватив левой рукой горсть одеял, Джаррет вышел наружу, направляясь к огню.

— Будьте готовы отправиться, как только рассветет.

Он отбросил на место клапан палатки и повернулся спиной, не обращая внимания на ее безудержные рыдания.