"Гарри Поттер и Комната Секретов" - читать интересную книгу автора (Роулинг Джоанн Кэтлин)Глава пятая Дракучая иваПо мнению Гарри, каникулы кончились что-то уж слишком быстро. Он, разумеется, очень хотел снова попасть в «Хогварц», но месяц в Пристанище оказался самым-самым счастливым во всей его жизни. Было трудно не чувствовать зависти к Рону, особенно при воспоминании о Дурслеях и при мысли о том, какого свойства прием может ожидать его на Бирючиновой аллее в следующие каникулы. В последний вечер миссис Уэсли, поколдовав, соорудила роскошный ужин, в который входили все любимые блюда Гарри. На десерт был подан пудинг из патоки, при одном взгляде на который вовсю текли слюнки. В завершение вечера Фред и Джордж развлекли публику филибустеровским фейерверком; кухня наполнилась красными и синими звездочками, скакавшими как мячики между полом и потолком как минимум в течении получаса. Затем пришло время выпить последнюю чашку горячего шоколада и — спать. На следующее утро сборы заняли целую вечность. Все встали на заре, но почему-то никак не могли завершить свои дела. Миссис Уэсли в дурном расположении духа носилась по дому в поисках то носков, то перьев; полуодетые дети с надкусанными бутербродами в руках то и дело сталкивались друг с другом на лестнице; мистер Уэсли, когда тащил сундук Джинни к машине, чуть было не сломал себе шею, споткнувшись о цыпленка. Гарри никак не мог взять в толк, каким образом восемь человек, шесть огромных сундуков, две совы и крыса способны поместиться в один-единственный маленький «Форд Англия». Разумеется, без учета специальных «функций», встроенных мистером Уэсли. — Только Молли ни слова, — прошептал он на ухо Гарри, открыл багажник и показал, что тот волшебным образом расширяется и может вместить сколько угодно багажа. Когда наконец все расселись по местам, миссис Уэсли бросила взгляд на заднее сидение, где весьма комфортно расположились Гарри, Рон, Фред, Джордж и Перси, и сказала: — Пожалуй, муглы умеют побольше, чем мы думаем, правда? — сама миссис Уэсли сидела вместе с Джинни на переднем сидении, больше похожем на садовую скамью. — Я имею в виду, со стороны никогда не скажешь, что здесь так просторно, так ведь? Мистер Уэсли завел двигатель, и машина медленно покатила со двора, а Гарри обернулся, чтобы бросить последний взгляд на дом. Он едва успел задуматься, когда же увидит этот дом в следующий раз, как они вернулись — Джордж забыл коробку с петардами. Через пять минут после этого машина снова резко затормозила, и Фред помчался за волшебной палочкой. Потом, когда они почти уже выехали на трассу, Джинни запищала, что забыла дневник. К тому моменту, когда она вновь вскарабкалась на сидение, они уже очень сильно опаздывали и очень сильно нервничали. Мистер Уэсли взглянул на часы, а затем — на жену. — Молли, дорогая… — — Никто ничего не заметит… вот эта маленькая кнопочка — исчезатель. Мы поднимемся в воздух и полетим над облаками. Через десять минут приедем, и никто-никто… — Я же сказала Они добрались до Кингс-Кросс без четверти одиннадцать. Мистер Уэсли слетал за тележками для багажа, и они поспешили на вокзал. В прошлом году Гарри уже ездил на «Хогварц-Экспрессе». Чтобы попасть на этот поезд, нужно было знать одну хитрость, а именно, способ проникнуть на платформу девять три четверти, которая была не видна из муглового мира. Пройти на эту платформу можно было сквозь барьер, разделявший платформы девять и десять. Это было совсем не страшно, но требовало соблюдения осторожности, чтобы муглы не заметили, как ты исчезаешь. — Перси первый, — сказала миссис Уэсли, нервно глянув на часы над головой. Часы показывали, что у них осталось всего лишь пять минут на то, чтобы невзначай по одному раствориться за барьером. Перси со своим обычным светским видом пошел вперед и исчез. За ним пошел мистер Уэсли, затем Фред и Джордж. — Я возьму с собой Джинни, а вы двое идите сразу же после нас, — бросила миссис Уэсли Рону и Гарри, лихорадочно схватила Джинни за руку и ринулась вперед. Они исчезли в мгновение ока. — Пошли вместе, у нас всего одна минута, — предложил Рон. Гарри поправил клетку с Хедвигой, водруженную на сундук, и покатил тележку прямо на барьер. Он чувствовал себя абсолютно спокойно; это же не какая-нибудь кружаная мука. Мальчики низко наклонились над ручками тележек и очень целеустремленно шли на барьер, набирая скорость. Когда до барьера оставалось несколько метров, они прибавили шагу и… БУМ! Обе тележки с силой ударились о барьер и покатились назад; сундук Рона упал с невероятным грохотом, Гарри сбило с ног, а клетка свалилась на землю. Хедвига покатилась прочь, возмущенно вопя; люди, все без исключения, уставились на виновников беспорядка, а находившийся неподалеку служащий заорал: — Какого дьявола! — Потерял управление, — с трудом выговорил Гарри и при попытке встать схватился за ребра. Рон побежал и подобрал Хедвигу, чье поведение вызвало в собравшейся толпе множество замечаний по поводу жестокого обращения с животными. — Почему мы не смогли пройти? — прошипел Гарри. — Понятия не имею… Рон с безумным выражением на лице огляделся по сторонам. За ними все еще наблюдало десятка два любопытных. — Кажется, мы опоздаем на поезд, — зашептал Рон. — Не понимаю, почему проход закрылся… Гарри уставился на большие вокзальные часы, чувствуя, как у него от ужаса подводит живот. Десять секунд… девять секунд… Он осторожно покатил тележку вперед и, оказавшись почти вплотную с барьером, толкнул изо всех сил. Барьер оставался твердым — как и положено металлу. Три секунды… две… одна… — Всё, — ошарашено сказал Рон, — поезд ушел. А что, если мама с папой уже не могут пройти обратно к нам? У тебя есть мугловые деньги? Гарри безрадостно засмеялся. — Дурслеи не давали мне карманных денег уже лет шесть, не меньше. Рон приложил ухо к холодному барьеру. — Ни звука, — доложил он напряженным голосом. — Что же нам делать? Я не знаю, когда мама с папой смогут к нам вернуться. Ребята посмотрели вокруг. Они все еще были центром внимания, в основном из-за того, что Хедвига продолжала орать. — Думаю, нам надо пойти и подождать у машины, — решил Гарри. — Мы привлекаем к себе слишком много внима… — Гарри! — вскричал Рон, в глазах у него появился блеск. — Машина! — Что машина? — Мы же можем полететь в «Хогварц» на машине! — Но я думал… — У нас нет выхода, так? А нам надо попасть в школу, так? А несовершеннолетним колдунам разрешается пользоваться магическими средствами при чрезвычайных обстоятельствах! Раздел, кажется, девятнадцать Ограничений чего-то там… — Но твои родители,… — неуверенно проговорил Гарри, очередной раз боднув тележкой барьер в бесплодной надежде, вдруг он их пропустит, — как же они доберутся домой? — Им машина не нужна! — нетерпеливо закричал Рон. — Они умеют аппарировать — появляться из воздуха! А с машиной или, там, с кружаной мукой, им приходится связываться из-за нас, потому что мы все несовершеннолетние, нам аппарировать нельзя… Паника, которую испытывал Гарри, неожиданно сменилась радостным предвкушением. — А ты умеешь водить? — Без проблем, — ответил Рон нарочито небрежно и покатил тележку к выходу. — Давай, пошли. Если поторопимся, сможем лететь прямо за «Хогварц-Экспрессом». И они невозмутимо направились прямо сквозь толпу любопытствующих муглов к выходу, а затем в переулок, где был припаркован «Форд Англия». Рон отпер багажник с помощью сложной последовательности прикосновений волшебной палочки. Не без труда погрузив сундуки, они поставили Хедвигу на заднее сидение, а сами забрались на передние. Гарри высунул голову в окошко: по главной дороге шло весьма оживленное движение, но их улочка была пуста. — Отлично, — сказал он. Рон нажал крохотную серебряную кнопочку на панели. Машина исчезла — и ребята исчезли вместе с ней. Гарри по-прежнему чувствовал, как под ним легонько вибрирует сидение, слышал двигатель, ощущал собственные руки на собственных коленях и очки на носу, и тем не менее, насколько он мог судить, он превратился в пару глазных яблок, плавающих в нескольких футах над землей в грязноватом переулке, забитом припаркованными автомобилями. — Поехали, — раздался справа голос Рона. И сразу же земля и грязные здания по обеим сторонам переулка будто повалились набок, исчезая из виду где-то внизу, по мере того, как машина взлетала; спустя доли секунды под ними простирался весь Лондон, дымный, поблескивающий. Затем раздался звук пробки, выскочившей из бутылки, и автомобиль, Гарри и Рон снова стали видимы. — Ой, — сказал Рон, хватаясь за исчезатель, — он не работает… Они оба стукнули по исчезателю кулаками. Машина пропала. Потом, как бы моргнув в воздухе, опять появилась. — Держись! — заорал Рон и вдавил в пол педаль газа; автомобиль взмыл в набрякшие, ватные облака, и все вокруг стало серым и мутным. — А теперь что? — спросил Гарри, щурясь из-за ползущих отовсюду струй плотного пара. — Надо увидеть, где поезд, чтобы понять, в каком направлении лететь, — ответил Рон. — Нырни на секундочку — по быстрому… Они провалились под облака и завертелись на сидениях, пристально вглядываясь в землю. — Вижу! — завопил Гарри. — Прямо впереди нас — вон там!.. «Хогварц-Экспресс», подобно малиновой змее, скользил внизу. — Направление — север, — сказал Рон, деловито проверив компас на приборной панели, — всё, теперь надо только проверять его примерно каждые полчаса — держись! И они снова взмыли над облаками. Через минуту их осветили яркие солнечные лучи. Здесь был совсем другой мир. Колеса машины взбивали пушистое море облаков под ярким, бесконечно синим небом и ослепительно белым солнцем. — Главное — не столкнуться с самолетом, — сказал Рон. Посмотрев друг на друга, мальчики расхохотались и долго-долго не могли остановиться. Их как будто неожиданно перенесли в чудесный сон. Только так, подумал Гарри, и надо путешествовать — в вихре снежно-белых облаков, в машине, залитой горячим солнцем, с большим кульком конфет в перчаточном отделении и с приятной перспективой увидеть зависть на лицах Фреда и Джорджа при блистательном приземлении на пологий склон перед замком «Хогварца». По мере продвижения на север они регулярно проверяли движение поезда, и каждый нырок под облака открывал взору отличный от предыдущего вид. Лондон очень скоро оказался далеко позади и сменился зелеными полями, уступившими, в свою очередь, место широким красноватым болотам, затем большому городу, кишевшему разноцветными муравьями-автомобильчиками, потом деревням с игрушечными церквями. Однако, когда прошло несколько небогатых событиями часов, Гарри был вынужден признать, что лететь ему прискучило. Из-за конфет во рту всё слиплось, а пить было нечего. Свитера они с Роном давно сняли, но футболка у Гарри все равно прилипала к спинке сидения, а очки постоянно съезжали на кончик потного носа. Ему надоело восхищаться причудливыми формами облаков и он с тоской думал о поезде, как тот идет по рельсам где-то далеко внизу, унося с собой ледяной тыквенный сок, который можно купить у толстушки-ведьмы, на тележке развозящей по вагонам всякую снедь. Почему же все-таки им не удалось попасть на платформу девять три четверти? — Наверно, уже близко? — ссохшимся голосом предположил Рон спустя еще несколько часов, когда солнце уже начало тонуть за горизонтом из облаков, окрашивая их розовыми пятнами. — Приготовься — надо еще раз проверить поезд! Поезд был по-прежнему прямо под ними, деловито змеясь малиновым телом мимо горы с заснеженной вершиной. Внизу, под облачным пологом, было гораздо темнее. Рон нажал на газ и снова направил машину ввысь, и в этот момент двигатель начал подвывать. Рон и Гарри обменялись обеспокоенными взглядами. — Наверное, она просто устала, — сказал Рон, — она еще ни разу не была так далеко от дома… И они оба притворились, будто не замечают, что стоны становятся всё громче, а небо неуклонно темнеет. Вскоре окружавшая путников чернота расцветилась звездами. Гарри натянул свитер, стараясь не обращать внимания на дворники, которые обессилено размахивали перед лобовым стеклом, словно в знак протеста. — Уже близко, — сказал Рон, скорее машине, чем Гарри, — уже скоро, — и ободряюще похлопал по панели управления дрожащей рукой. Когда они снова опустились ниже облаков некоторое время спустя, им пришлось долго щуриться в поисках своего наземного ориентира. — Силуэтом на темном горизонте, высоко на скале над озером, вырисовывались многочисленные башни и башенки замка. В это время автомобиль начал сильно дрожать и терять скорость. — Ну давай, — пришпоривал машину Рон, слегка встряхивая руль, — почти приехали, давай же… Двигатель громко застонал. Из-под капота вырывались тонкие струйки дыма. На подлете к озеру Гарри вдруг поймал себя на том, что очень-очень крепко держится за сидение. Машину сотряс отвратительный спазм. Глянув в окно, Гарри увидел гладкую, черную, глянцевую поверхность воды, примерно в миле внизу. На фоне руля отчетливо выделялись побелевшие костяшки пальцев Рона. Машина снова затряслась. — Они находились прямо над озером — замок был совсем рядом — Рон вдавил педаль. Раздался громкий лязг, треск — и двигатель умер. — Мама, — громко прозвучал голос Рона в наступившей тишине. Нос автомобиля начал крениться вниз. Они падали, набирая скорость, прямо на каменную стену замка. — Неееет! — закричал Рон и вывернул руль; машина развернулась мощной дугой и просвистела в какой-нибудь паре сантиметров от стены, пронеслась над темными теплицами, над огородом и полетела вдоль черного газона, одновременно теряя высоту. Рон бросил руль и вытащил из заднего кармана волшебную палочку… — СТОЙ! СТОЙ! — вопил он, молотя по панели и по лобовому стеклу, но они продолжали с бешеной скоростью нестись вниз, а земля с такой же скоростью неслась навстречу. — ОСТОРОЖНО, ТАМ ДЕРЕВО! — прокричал Гарри, хватаясь за руль, но было слишком поздно… БУ-БУХ! Раздался оглушительный звук удара металла о дерево; влепившись в толстый ствол, машина с тяжким громом обрушилась на землю. Дым повалил из-под смятого капота; Хедвига от ужаса издавала душераздирающие вопли; шишка размером с мяч для гольфа набухала на голове у Гарри, в том месте, где он ударился о лобовое стекло; а справа вдруг донесся долгий, отчаянный стон Рона. — Что с тобой? — испуганно спросил Гарри. — Моя палочка, — дрожащим голосом выговорил Рон, — только посмотри на мою палочку… Палочка треснула, почти переломившись; ее кончик свисал безжизненно, удерживаясь лишь на нескольких щепках. Гарри открыл было рот, собираясь сказать, что не сомневается — когда они попадут в школу, то всё починят, но не успел произнести ни слова. В это самое мгновение что-то ударило с его стороны по машине с силой разъяренного буйвола, и Гарри боком впечатался в Рона, при этом еще один сокрушительный удар обрушился на крышу машины. — Что это та…? — прошептал Рон, бессмысленно глядя перед собой, Гарри обернулся, и как раз в это время толстая как питон ветка со всего маху шибанула в ветровое стекло. Дерево, о которое ребята ударились при падении, напало на них. Ствол согнулся почти пополам, ощетинившиеся сучья колотили по машине всюду, где только могли достать. — Ааааа, — с ужасом сказал Рон, когда рядом с ним на дверце выросла вмятина — очередной удар озверевшего растения; лобовое стекло дрожало под градом побоев, наносимых мелкими, шишковатыми как костяшки пальцев, ветками; а одна ветвь, как огромный молот, яростно дубасила по крыше, будто задавшись целью расплющить автомобиль, и крыша, действительно, начала прогибаться… — Бежим отсюда! — крикнул Рон, наваливаясь всей тяжестью на дверь, но в следующую же секунду был отброшен на колени к Гарри мощным апперкотом. — Мы пропали, — прорыдал Рон, глядя, как проваливается крыша, но тут завибрировал пол — это двигатель вдруг взял и завелся. — Задний ход! — отчаянно закричал Гарри, и машина резко подала назад; дерево дралось с прежней энергией; было слышно, как скрипнули корни, почти что вырвавшись из-под земли, когда оно рванулось вслед убегающей машине. — Чуть было, — тяжело выдохнул Рон, — не погибли. Молодчага, машинка! Однако, терпение машины оказалось исчерпано. Распахнулись дверцы — кланк, кланк — и Гарри почувствовал, как сидение под ним поднимается и переворачивается набок, а уже в следующий момент обнаружил, что лежит распростертый на сырой земле. По звукам грузного падения на землю чего-то тяжелого он догадался, что автомобиль выбрасывает багаж; клетка с Хедвигой пролетела по воздуху, дверца распахнулась; сова вырвалась на свободу с возмущенным криком и не оглядываясь понеслась к замку. Побитая, поцарапанная, дымящаяся машина сорвалась в ночь, яростно сверкая задними фарами. — Вернись! — вопил ей вслед Рон, размахивая сломанной палочкой, — Отец меня убьет! Но «Форд Англия», с последним гневным всхрапом из выхлопной трубы, исчез из виду. — Везет нам как утопленникам, — безутешно сказал Рон, наклоняясь, чтобы подобрать Струпика. — Изо всех деревьев, об которые можно было удариться, мы, конечно же, ударились об то, которое может дать сдачи. Он оглянулся через плечо на древнее дерево, которое до сих пор угрожающе потрясало ветвями. — Пошли, — обессилено выговорил Гарри, — пошли в замок… Прибытие в школу получилось вовсе не таким триумфальным, каким рисовалось в воображении. Все в синяках, окоченевшие от холода, с плохо двигающимися руками и ногами, они взяли сундуки за ручки с одного боку и поволокли их за собой по заросшему травой склону к огромным дубовым воротам. — Наверное, пир уже давно начался, — сказал Рон, бросил сундук возле лестницы и тихо подошел к ярко освещенному окну. — Эй! Смотри-ка, Гарри! Это же сортировка! Гарри подбежал и вместе с Роном стал сосредоточенно наблюдать за происходящим в Большом Зале. Бесчисленное множество зажженных свечей парило в воздухе над четырьмя длинными столами, играя яркими и веселыми огнями на золотых блюдах и кубках. Вверху, на зачарованном потолке, всегда отражавшем настоящее небо, блистали звезды. В густом лесу остроконечных хогварцевских шляп Гарри увидел строй перепуганных первоклашек, которых запускали в Зал. Среди них легко можно было различить Джинни благодаря ее огненным уэслеевским волосам. Тем временем, профессор МакГонаголл, ведьма со строгим пучком и в очках, водружала на стул знаменитую шляпу-сортировщицу. Каждый год эта старая-престарая шляпа, залатанная, потрепанная и грязная, занималась сортировкой новичков по четырем колледжам «Хогварца» (а именно: «Гриффиндор», «Хуффльпуфф», «Равенкло» и «Слизерин»). Гарри хорошо помнил, как сам ровно год назад надевал эту шляпу и, замерев, ждал, пока она вынесет свое решение. В течение нескольких ужасных секунд он боялся, что шляпа направит его в «Слизерин», колледж, откуда вышло больше черных колдунов и ведьм, чем из какого-либо другого — но в результате он попал в «Гриффиндор», вместе с Гермионой, Роном и всеми остальными Уэсли. В последнем семестре Гарри с Роном помогли своему колледжу выиграть кубок школы, в результате чего «Гриффиндор» победил «Слизерин» впервые за семь лет. Крошечный мальчик с волосами мышиного цвета был вызван вперед. Он надел шляпу. Взгляд Гарри заскользил мимо этого мальчика, дальше, туда, где за учительским столом сидел профессор Думбльдор, директор школы, и наблюдал за сортировкой. Его длинная серебряная борода и очки со стеклами в форме полумесяца поблескивали в свете свечей. Через несколько человек от него Гарри заметил Сверкароля Чаруальда в роскошной аквамариновой мантии. В торце сидел Огрид, волосатый и огромный, и долгими глотками пил из запрокинутого над головой кубка. — Подожди-ка… — прошептал Гарри, — за учительским столом один из стульев пустой… Где Злей? Профессор Злодеус Злей был у Гарри самым нелюбимым учителем. А Гарри был у Злея самым нелюбимым учеником. Злей, жестокий, саркастичный, никому, кроме учеников собственного колледжа («Слизерина»), не нравившийся, преподавал зельеделие. — Может, заболел? — с надеждой предположил Рон. — А может, уволился, — сказал Гарри, — потому что ему опять не досталось поста учителя по защите от сил зла, о котором он так мечтал! — А может, — с воодушевлением подхватил Рон, — его — А может, — раздался ледяной голос прямо у ребят за спиной, — он ждет ваших объяснений, почему вы не приехали на поезде вместе со всеми. Гарри волчком развернулся назад. Перед ним, в полощущейся на ночном ветру робе, стоял Злодеус Злей. Это был худой человек с нездорового цвета кожей, крючковатым носом и сальными, до плеч, волосами. В довершение неприятной картины он в данный момент еще и улыбался не предвещающей ничего хорошего улыбкой. — Следуйте за мной, — приказал Злей. Не решаясь посмотреть даже друг на друга, Гарри и Рон поплелись вслед за Злеем вверх по ступенькам и вошли в просторный, отзывающийся эхом вестибюль, освещенный пылающими факелами. Из Большого Зала доносились вкуснейшие запахи, но Злей повел ребят прочь от тепла и уюта, вниз по узкой каменной лестнице. — Заходите! — сказал учитель, открывая дверь на полпути к подземелью и указывая внутрь. Мальчики, ёжась от холода и страха, вошли в кабинет Злея. Тонущие в темноте стены были уставлены стеллажами с огромными стеклянными банками, где плавали всевозможные гадости, названия которых Гарри не знал и, более того, не хотел знать. В камине было черно и пусто. Злей закрыл дверь и повернулся к ребятам лицом. — Итак, — произнес он тихо, — поезд недостаточно хорош для знаменитого Гарри Поттера и его верного оруженосца Уэсли. Своим прибытием надо наделать как можно больше шуму, так, господа? — Нет, сэр, мы просто не смогли пройти сквозь барьер на Кингс-Кросс, он… — Тихо! — равнодушно прикрикнул Злей. — Что вы сделали с машиной? Рон судорожно сглотнул. У Гарри уже не в первый раз создалось впечатление, что Злей способен читать мысли. Но, мгновение спустя, всё разъяснилось, так как Злей начал разворачивать последний номер «Прорицательской Вечерки». — Вас видели, — зашипел он, тыча им в нос заголовок: «МУГЛЫ ОШЕЛОМЛЕНЫ ПОЯВЛЕНИЕМ ЛЕТАЮЩЕГО „ФОРДА АНГЛИЯ“. Злей принялся зачитывать вслух: — В Лондоне двое муглов уверяют, что видели старую машину, летевшую над Почтовой башней… в полдень в Норфолке миссис Хетти Бейлисс, развешивая белье… Мистер Ангус Флит из Пибла сообщил в полицию… Всего шесть или семь муглов. Насколько мне известно, Гарри почувствовал себя так, как если бы одна из самых больших и самых бешеных ветвей дерева только что изо всей силы ударила его в живот. Если только кто-нибудь узнает, что мистер Уэсли заколдовал машину… об этом он не подумал… — При осмотре парка я заметил, что значительный ущерб был нанесен весьма ценной Дракучей иве, — продолжал Злей. — Это нам был нанесен ущерб, побольше чем иве, — выпалил Рон. — Тихо! — рявкнул Злей. — Весьма прискорбно, что вы учитесь не в моем колледже и право принимать решение о вашем исключении принадлежит не мне. Мне придется пойти и пригласить тех, кому дарована эта счастливая привилегия. А вы ждите здесь. Гарри и Рон беспомощно переглянулись. Лица у обоих были совсем белые. Гарри уже не чувствовал голода, не чувствовал вообще ничего, кроме ужасной тошноты. Он старался не смотреть на большое покрытое слизью нечто, плававшее в зеленой жидкости на полке за письменным столом Злея. Если Злей отправился за профессором МакГонаголл, завучем «Гриффиндора», то от этого совсем не легче. Она, может быть, более справедлива, чем Злей, но ничуть не менее строга. Через десять минут вернулся Злей и вместе с ним, действительно, пришла и профессор МакГонаголл. Гарри и раньше пару раз видел ее сердитой, но, либо он забыл, как сильно она способна поджимать губы, либо тогда она злилась не так сильно. Едва появившись на пороге, она взметнула вверх волшебную палочку; Гарри с Роном испуганно зажмурились, но она лишь указала на пустой камин, и там внезапно затанцевали языки пламени. — Сядьте, — сказала она, и мальчики робко попятились и сели в кресла у камина. — Объяснитесь, — приказала она со зловещим блеском в стеклах очков. Рон стал рассказывать, начав с того, что барьер на вокзале отказался их пропустить. — …так что у нас не было выбора, профессор, мы не смогли попасть на поезд. — Почему вы не послали записку с совой? Насколько я знаю, у Гарри разинул рот. Теперь, когда она это сказала, стало очевидно, что именно так и следовало поступить. — Я… я не подумал… — Это уж точно, — сказала профессор МакГонаголл. В дверь постучали, и Злей, счастливый как никогда, открыл ее. На пороге стоял директор Думбльдор. Гарри так и похолодел, когда увидел, насколько необычно суровый у того вид. Думбльдор уставил на провинившихся пристальный взгляд поверх крючковатого носа, и Гарри неожиданно подумалось, что лучше бы их всё еще колотила Дракучая ива. Наступило продолжительное молчание. Потом Думбльдор сказал: — Расскажите, почему вы это сделали? Лучше бы он кричал или ругался. Гарри просто не мог вынести разочарования, звучавшего в его голосе. Почему-то он не смог смотреть Думбльдору в глаза и поэтому стал говорить с его коленями. Он рассказал абсолютно всё за исключением того, что мистер Уэсли владеет заколдованной машиной, и в результате получилось, что они с Роном случайно наткнулись на припаркованную недалеко от вокзала летающую машину. Он понимал, что Думбльдор сразу обо всем догадается, но тот не задал ни единого вопроса о машине. Когда Гарри закончил свой рассказ, Думбльдор просто продолжал пристально смотреть на него сквозь очки. — Ну, мы пойдем за вещами, — безнадежно сказал Рон. — О чем это ты, Уэсли? — рыкнула профессор МакГонаголл. — Вы же нас исключаете, разве не так? — сказал Рон. Гарри коротко взглянул на Думбльдора. — Не сегодня, мистер Уэсли, — сказал Думбльдор. — Но я обязан донести до вас всю серьезность вашего проступка. Мне придется написать вашим родным. Также я должен предупредить вас, что, в случае, если опять произойдет нечто подобное, у меня не останется другого выбора, кроме как исключить вас. У Злея был такой вид, будто он узнал, что Рождество отменяется навсегда. Он прочистил горло и сказал: — Профессор Думбльдор, эти двое нарушили Декрет о разумных ограничениях колдовства среди несовершеннолетних, нанесли серьезные повреждения древнему и ценному растению — вне сомнения, деяния такого рода… — Предоставим профессору МакГонаголл решать, какое наказание следует назначить этим учащимся, Злодеус, — спокойно ответил Думбльдор. — Они из ее колледжа и являются ее подопечными. — Он повернулся к профессору МакГонаголл. — Я должен вернуться на праздник, Минерва, мне нужно сделать кое-какие объявления. Пойдемте, Злодеус, я заметил на столе потрясающий торт, неплохо бы успеть его попробовать… Злей позволил увести себя из кабинета, но при этом метнул на Гарри и Рона взгляд, полный неприкрытой ненависти. Мальчики остались наедине с профессором МакГонаголл, все еще имевшей вид разъяренного орла. — Тебе бы лучше пойти к врачу, Уэсли, у тебя кровь идет. — Не сильно, — Рон поспешно промокнул рукавом порез над бровью. — Профессор, я так хотел посмотреть сортировку, там моя сестра… — Церемония сортировки уже закончилась, — сказала профессор МакГонаголл. — Твоя сестра тоже зачислена в «Гриффиндор». — Отлично, — обрадовался Рон. — Кстати, к вопросу о «Гриффиндоре»… — резко начала профессор МакГонаголл, но Гарри перебил ее: — Профессор, мы взяли машину, когда семестр еще не начался, поэтому… «Гриффиндор» не должен терять из-за этого баллы, правда? Ведь не должен? — закончил он, обеспокоено заглядывая ей в лицо. Профессор МакГонаголл ответила пронзительным взглядом, но Гарри не сомневался, что в глубине ее глаз таилась улыбка. Да и губы были уже не так плотно сжаты. — Я не буду снимать баллы с «Гриффиндора», — сказала она, и у Гарри посветлело на душе. — Но вы оба должны будете понести наказание. Всё складывалось куда лучше, чем предполагал Гарри. А что касается письма родным, то это уж и вовсе ерунда. Гарри нисколько не сомневался, они лишь пожалеют, что Дракучая ива не сделала из него котлету. Профессор МакГонаголл снова подняла волшебную палочку и указала ею на письменный стол. С еле слышным «пххх» на столе появилось большое блюдо бутербродов, два серебряных кубка и кувшин охлажденного тыквенного сока. — Поешьте здесь и отправляйтесь в спальню, — велела она. — А мне тоже нужно вернуться на праздник. Когда дверь за ней закрылась, Рон издал тихий протяжный свист. — А я думал, нам конец, — признался он, хватая бутерброд. — Я тоже, — согласился Гарри, тоже взяв бутерброд. — Но подумай только, как нам «везет»? — невнятно продолжил свою речь Рон сквозь курицу с ветчиной. — Фред с Джорджем летали на этой машине раз пять, а то и шесть, и Гарри пожал плечами. — Теперь нам придется быть осторожными, — сказал он, с наслаждением отхлебывая тыквенного сока. — Жалко, нельзя пойти на пир… — Она не хотела, чтобы все видели, что нас простили, — проницательно сказал Рон, — не хотела, чтобы все думали, что это так здорово, прилетать на машине… Наевшись до отвала (блюдо периодически само собой пополнялось новыми бутербродами), они встали, вышли из кабинета и пошли знакомой дорогой в гриффиндорскую башню. В замке было тихо, пир, судя по всему, закончился. Мальчики шли мимо бормочущих себе под нос портретов и скрипящих рыцарских доспехов, карабкались по узким пролетам каменных лестниц, пока, наконец, не добрались до секретного перехода, в котором за старым портретом весьма дородной дамы в розовых шелках прятался вход в гриффиндорскую башню. — Пароль? — спросила дама при их приближении. — Эээ… — протянул Гарри. Поскольку они еще не виделись со старостой «Гриффиндора», новый пароль этого года был им не известен, но помощь не замедлила прийти; позади себя они услышали торопливо приближающиеся шаги, обернулись и увидели подбегающую Гермиону. — Вот вы где! Куда это вы пропали? Ходят такие — Исключить-то нас не исключили, — заверил ее Гарри. — Не хочешь же ты сказать, что вы и вправду — Давай ты обойдешься без нотаций, — нагловато заявил Рон, — и скажешь пароль. — Пароль «индюк», — нетерпеливо сказала Гермиона, — но не в этом дело… Речь ее, однако, была прервана, потому что портрет Толстой Тети отъехал вверх, перевернувшись вниз головой, и раздался гром аплодисментов. Оказалось, никто в «Гриффиндоре» еще не спал. Народ столпился в круглой гостиной колледжа и даже забрался на кривобокие столики и на продавленные кресла, чтобы лучше видеть героев дня. В отверстие, открывшееся за портретом, протянулись чьи-то руки и втащили Гарри с Роном внутрь. Гермионе пришлось карабкаться самой. — Ве-ли-ко-леп-но! — орал Ли Джордан. — Классно! Какой полет! Приземление на Дракучую иву! Об этом будут вспоминать потомки!.. — Молодец, — сказал Гарри какой-то пятиклассник, Гарри с ним никогда раньше не разговаривал; кто-то одобрительно хлопал его по спине, как будто он только что выиграл марафон; Фред с Джорджем протиснулись сквозь толпу и хором спросили: «Почему же — Мы пойдем наверх — очень устали, — сказал он, и оба героя стали пробираться к боковой двери, которая выходила к спиральной лестнице, ведущей в спальни. — Пока! — крикнул Гарри Гермионе, у которой было укоризненное, не хуже чем у Перси, выражение лица. Несмотря на продолжавшееся хлопанье по спине, им удалось добраться до боковой двери и обрести покой на лестнице. Они поспешили на самый верх и вскоре оказались у двери своей прошлогодней спальни, на которой теперь была вывеска «ВТОРОЙ КЛАСС». Они вошли в знакомую круглую комнату с высокими узкими окнами, где стояло пять кроватей под балдахинами из красного бархата. Сундуки уже принесли и поставили у изножья кроватей. Рон виновато улыбнулся: — Я знаю, что не должен гордится и всё такое… Дверь спальни распахнулась и вбежали еще трое второклассников «Гриффиндора»: Симус Финниган, Дин Томас и Невилль Длиннопопп. — Невероятно! — сиял Симус. — Клёво, — сказал Дин. — Потрясающе, — с благоговением прошептал Невилль. Гарри ничего не смог с собой поделать. Он, как и Рон, расплылся в широченной улыбке. |
||
|