"Кратер Десперадо" - читать интересную книгу автора (Deadly. Arrow)

Глава 3. Первый день в долине

За ними пришли рано утром.

— Что за хамство? — со злой усмешкой выкрикнул Кронт, когда его грубо скинули с кровати

— Заткнись, мразь, орать на эшафоте будешь, — солдат завернул ему руки за спину и связал.

Кронта, Ральфа и еще троих заключенных выставили в коридор без лишнего шума. Сумасшедший парень, который оказался среди приговоренных, смотрел невидящими глазами в одну точку и монотонно бормотал что-то себе под нос.

Они шли гуськом по длинным коридорам, конвоиры заставляли чуть ли не бежать, одна галерея, другая — и вот приговоренные уже во внутреннем дворике щурятся от белесого утреннего света.

— Пошевеливайтесь! Ну же! Быстрее, сволочи! — кричал солдат, заставляя их залезть в телегу.

Пегий тяжеловоз с мохнатыми ногами покосился на него большим умным глазом и вздохнул — и коню не нравилось тащиться ранним утром к висельной площади, где трое из пятерых останутся навсегда. Один из солдат повел коня по еще темным улицам, остальные шли у телеги.

Ральф сидел в самой неудобной позе, слушал, как цокают копыта по мостовой, и старался не смотреть на осужденных: по неписанному обычаю клана Коэн, готовиться к смерти человеку надлежало в одиночестве.

Из оконных проемов все чаще выглядывали сонные горожане, молча провожали взглядом телегу и, позевывая, садились завтракать. Понурый конь, казалось, шел в непроницаемом для звуков и эмоций коридоре. Город оставался черно-белым, ночным, будто рассвет и не наступил. Темные громады домов с резкими бликами на мокрых стенах. Даже шлюхи, что стояли на обочине, казались бесцветными: черные волосы, белая кожа, изредка — красная ленточка, словно мазок кровью.

На висельной площади их встретила толпа любопытствующих, которые пожертвовали утренним сном, чтобы посмотреть на казнь. Ни проклятий, ни даже осуждения во взглядах — лишь праздный интерес. Только один мальчишка, восседавший на плечах отца, швырнул под колеса телеги огрызок яблока.

Троих приговоренных заставили вылезти из телеги. Кронт напутствовал их коротким "до встречи", Ральф промолчал. Сумасшедший смотрел на петлю сквозь серую морось и говорил, сначала тихо, почти шепотом, потом истерично заорал:

— Они нас ждут… Они… Проклятые! Но до моих крошек уже не доберутся, нет. Я позаботился о них, спрятал в огне от мелких демонов. Не смогут грызть их тела, ха, пусть подавятся пеплом!! Пусть подавятся, уроды! Давить их! И тех, кто с ними! Давить, давить, давить!!! — Он орал, захлебываясь криком, пока конвоир не ударил его рукоятью сабли по голове.

Безумец упал на колени в грязь и гладил камни мостовой, пока его не поволокли к эшафоту.

Смотреть на казнь изгнанникам не пришлось: один из солдат хлестнул коня, и телега покатилась дальше, к Железным воротам. Дождь пошел сильней, Ральф с Кронтом быстро вымокли, и у обоих проскользнула мыслишка, что, пожалуй, было бы куда проще остаться там, на площади и спокойно умереть.

Старые узкие улицы привели их к черному зеву арки в крепостной стене. Солдат долго отпирал ржавые ворота, ругаясь на чем свет стоит. Ральф и Кронт терпеливо ждали, разминая затекшие ноги. Наконец, замок поддался, осужденным развязали руки и подтолкнули к темному туннелю с коротким напутствием "пшли".

Ворота за ними гулко захлопнулись, ухнуло мрачное эхо.

— Ну, здесь хотя бы сверху не каплет, — пробормотал Кронт.

К счастью, кое-какой инвентарь им все-таки дали: пару охотничьих ножей, огниво, моток веревки, кожаные фляги с водой и краюху хлеба. Рассовав скудные пожитки по карманам, изгнанники пошли вперед, где их ждало серое осеннее утро долины.

Несмотря на дождь и холод, на душе у Ральфа немного полегчало: уже не было давящих авенданских стен, впереди виднелись поля, за ними — сосновый лес, мокрый и темный, лишь кое-где расцвеченный желто-красным. Хмурым был этот непогожий день, суровыми казались подернутые дымкой дали, но все же чувствовалось здесь приволье, не то, что в каменном лабиринте города. От туннеля начиналась дорога, заросшая травой и кустарником, едва заметная среди полей.

— Что будем делать? — спросил Ральф. — Отряд наверняка поехал по дороге.

— Угу, — хмыкнул Кронт. — Здесь их следы уже исчезли, ясен пень, но в лесу могли остаться. Ветки сломанные, кострища… Пойдем, посмотрим.

Кронт сладко зевнул, потянулся и отправился к лесу по старой дороге. Ральф поплелся за ним, думая, как здорово было бы сейчас принять теплую ванну.

От ходьбы стало теплее, да и долина уже не казалась такой мрачной. Миновав пожухлые поля, изгнанники углубились в прозрачный осенний лес. Ветер срывал с березок и осин огненные листья и ронял на землю, где они постепенно чернели, будто отгорая. По краям дороги росли грибы — огромные сыроежки, яркие мухоморы и белесые поганки на тонких ножках. Пахло лесной сыростью и прелой листвой.

— Ты из пращи стрелять умеешь? — спросил Кронт, не замедляя шага.

— Да.

— Подстрелишь нам утку?

— Не знаю. Но лучше зайца. У него шкурка. Теплая…

Кронт захохотал:

— Соскучился по теплу и уюту, высокородный? Эдак нам придется друг друга сожрать…

— Что за бред! Добуду я тебе еды, не волнуйся! Можно и лук сделать. Правда, нет наконечников для стрел, разве что закалить дерево на огне… Или силки поставим. Не переживай, мной тебе давиться не придется.

— Да я спокоен, как шестидневный труп. Хотя и не пойму, с какого перепою я поперся в эту дерьмовую долину с тобой!

— Ты бы предпочел болтаться на виселице?

— О, так ты, значит, меня от смерти спас! Спасибо, благодетель!

Кронт с досадой пнул особо крупный мухомор: гриб шмякнулся на обочину и распался трухой, ударившись о череп лося… Кость ярко белела среди жухлых листьев, пустые глазницы смотрели на север.

— Знак для путников… — Кронт поддел череп носком сапога. — Кто-то хотел отметить это место.

— Но зачем?

Кронт пожал плечами, внимательно разглядывая северный лес. Там березняк редел и начинался густой ельник, за которым уже ничего невозможно было рассмотреть.

— На елки указывает. Только что там?… — вслух размышлял Кронт.

— Вон пригорок… — Ральф свернул в лес, к небольшому пригорку, намереваясь осмотреться сверху.

Он и сам не понял, в какой момент под ногами исчезла земля. Черные листья упали вниз, увлекая его за собой, в темную сырую бездну. Ральф упал на живот, да так, что от удара выбило дыхание. Несколько страшных мгновений корчился, пытаясь вдохнуть, и когда это удалось, долго втягивал ноздрями сырой воздух, напоенный горьким запахом прелых листьев.

Отдышавшись, Ральф встал и взглянул наверх. Крохотный лоскуток серого неба перечеркивали узловатые корни, торчавшие из земляных стенок ямы.

— Кронт? Эй, Кронт? — позвал Ральф и тут же вздрогнул. Будто не он кричит, а кто-то другой, хрипло и глухо, из-под земли.

Осенний лист не удержался на краю и спланировал вниз. Струйки песка с шорохом оползали на дно ямы. Ральф почувствовал себя абсолютно беззащитным, будто смотрят на него из укрытия внимательные глаза, выбирая момент для нападения.

— Кронт! Кронт! Будь ты проклят!! Кронт!

— Здесь я, здесь, не волнуйся, — послышался спокойный и чуть насмешливый голос Кронта. — Хм, должен ли я тебя спасти? А, высокородный?

Кровь колотилась в висках, повторяя равнодушные слова грабителя. Сквозь шелест и шорох прорвался странный нечеловеческий смешок. Казалось, отверстие наверху сужается, как стягиваются края заживающей раны. Чужим, отчаянным голосом Ральф закричал:

— Брось мне веревку! Слышишь? Брось мне веревку!

— Да ладно, ладно, что ты визжишь, как монашка на оргии…

Веревка поначалу запуталась в корнях, но со второго раза Ральф сумел поймать кончик. Он торопливо поднялся наверх, ободрав руки до крови о жесткие волокна. Некоторое время просто стоял, наслаждаясь светом и простором, пытаясь унять дрожь.

— Видать, череп-то обозначал эту ямку, — сказал Кронт, швыряя сосновую шишку вниз. — А ты и провалился… Осторожней надо быть.

— Наверно, весь лес в таких западнях.

— Ну, если б я ставил ловушки — я б ставил на дороге, — ухмыльнулся Кронт.

— Угу, ты и колья бы повтыкал, чтоб уж наверняка… — пробормотал Ральф, обтирая кровь с ладоней батистовым носовым платком.

Дорога, петляя, уводила все глубже в лес. Горизонт исчез за стеной древесных стволов, небо едва проглядывало между игольчатыми ветвями сосен. Под ногами пружинила хвойная подстилка, малина, разросшаяся по краям дороги, норовила хлестнуть колючками.

Когда время подошло к полудню, решили сделать привал. Расщепив ножом ствол можжевельника, настрогали сухой смолистой древесины, которая вспыхнула от первой же искры. Вскоре тщательно питаемый огонь накинулся и на мокрый хворост. Едкий дым стлался по земле, предвещая непогоду, но изгнанники возились с костром, не обращая внимания на заслезившиеся глаза. В такой промозглый денек прежде всего хотелось согреться.

— Могли бы и побольше хлеба дать, — проворчал Кронт, отправляя в рот последний кусок. — Небось надеются, что мы здесь скоро сдохнем…

— Пусть надеются, — мрачно отозвался Ральф. — Съестное в лесу всегда найдется.

— Угу, ягоды, грибы, коренья. Волки, медведи… — Кронт чуть не поперхнулся, поскольку стоило ему заговорить о медведях, как в малиннике послышался подозрительный треск.

— Что за… — начал Ральф, но тут же умолк.

Сквозь колючие заросли шумно продирался какой-то зверь. Кронт отошел подальше и достал нож, Ральф вытащил из костра длинную жердь, которая, правда, больше дымила, чем горела.

В кустах мелькнуло что-то грязно-белое, потом ветки малины раздвинулись и на изгнанников посмотрела любопытная козлиная морда. Кончик левого рога был обломлен, шерсть свисала клочьями, но темные выпуклые глаза казались удивительно умными. Козел внимательно оглядел путников, вздохнул, обнаружив, что всю еду они уже съели, и снова скрылся в зарослях.

Изгнанники ошеломленно стояли у костра — один с ножом, другой с дымящейся палкой. Кронт опомнился первым:

— Это же мясо! — с досадой прошипел он, бросаясь вслед за козлом.

Ральф подхватил вещи и тоже углубился в малинник. Колючие ветки упрямо цеплялись за одежду, впереди слышалось издевательское блеяние. Кронт с проклятиями пробирался через заросли, козел мелькал то тут, то там, но близко не подпускал.

Кусты малины сменились порослью молодых осинок, а еще далее обнаружилась полянка. На открытом месте козел остановился, задумчиво ковыряя передним копытцем жухлую траву.

— Ну, иди ко мне, хороший мой, — ласково проворковал Кронт, поудобнее перехватывая нож.

— Так уж прям и твой!

Из-за куста шиповника вышел старик в шерстяной накидке, с корзиной из ивовых прутьев, почти до верху наполненной грибами. Он с улыбкой смотрел на козла и говорил:

— Да и не дастся он тебе. Френова сынка, вон, на яблоню загнал, рог пообломал об нее… И волка задерет, хулиган, — в голосе старика звучала неподдельная нежность, но скоро он посерьезнел и внимательно окинул взглядом изгнанников. — Вы-то не здешние. Из города, что ль? Из Авендана?

— Оттуда, — настороженно ответил Кронт.

— Да-а… Таки дела… — протянул старик. — Десятилетиями не было и весточки из города, а в нынешнем году то отряд этот проклятый, то вот вы… Что ж там у вас творится?

Старик смотрел на них неприязненно, даже с некоторой подозрительностью.

— Творится много чего, — сказал Ральф. — Империя разрастается, кланы борются за власть. Есть немало желающих править Авенданом: город большой, практически не зависит от столицы. Вот враги моего клана и постарались, чтобы я попал в долину… Я Ральф Коэн, а это — Лишер Кронт, мой, гхм, союзник.

— Вот как… Интересненько… Пожалуй, отведу-ка я вас на Форпост, там будут знать, что с вами делать.

— Старый Форпост, что ли? Где двести лет тому назад гарнизон держали? — спросил Кронт.

— Да, тот самый, — улыбнулся старик. — Раньше на башне сидели солдаты — на случай атаки из долины, а теперь местные живут. Они с вами разберутся. Да и поесть дадут, — старик подмигнул Кронту, свистом подозвал козла и зашагал вперед, по узенькой малозаметной тропинке.

Переглянувшись, изгнанники последовали за стариком. Тот мурлыкал себе под нос песенку, пробираясь через подлесок, его козел, как хороший пес, бежал впереди.

— Складно врешь, высокородный, — сказал Кронт вполголоса, когда они немного отстали от старика.

— А что, надо было рассказать про храм? И про ограбление? — огрызнулся Ральф.

— Ну не вскидывайся ты так. Это ведь был комплимент… — Кронт ухмыльнулся. — И вот еще: про Вернона особо не распространяйся. Он ублюдок редкостный и, похоже, успел этим местным какую-то подлость сделать…

— Что ж вы отстали-то? — крикнул старик впереди. — Давайте быстрей, уже недалеко.

— Идем-идем, — поспешно ответил Кронт.

Лес понемногу редел, сосны и ели уступили место ольхе и березам в ошметках желтой листвы, все чаще попадались поляны. Чем ближе они подходили к окраине леса, тем резче вырисовывались на сером небе контуры высокой башни на холме.

— Сигнальный пункт, — пояснил старик. — Первым делом его построили, и построили добротно, я вам скажу. А холм, говорят, насыпали вручную…

— Угу. Видно, что постарались, — пробормотал Кронт.

Стариковский козел, завидев башню, радостно проблеял и пустился рысью, вспомнив о теплом хлеве и вкусной еде. Быстрее пошли и люди, тем более, что к Форпосту вела широкая дорога — та самая по которой они пробирались от Железных врат. Только здесь тракт был нахоженный, ни травинки не росло. В размякшей от дождей земле отпечатались многочисленные следы — сапог, копыт, собачьих лап.

Собаки первыми почуяли незнакомцев и встретили их громким лаем. Один большой серый пес даже выбежал навстречу, но, увидев воинственно настроенного козла, предпочел спрятаться за забор.

На лай стали собираться люди, сначала появились дети, потом из каменных и бревенчатых домиков начали выглядывать взрослые.

Степенно вышла на крыльцо женщина, обтирая мыльную пену с рук, крикнула сорванцам на заборе:

— А ну, слазьте!

Подошла к старику, отпихнув ткнувшегося в передник козла:

— Кого это ты привел?

— Да вот, из города к нам пожаловали. Тарра б поговорила с ними. И перекусить надо бы…

— В храме Тарра. Иероним-то на охоте, вот и приходится ей за храмом присматривать. Я за ней пошлю, а вы поешьте пока.

Она жестом пригласила их в дом, сказала пару слов так и не слезшему с ограды мальчугану и поспешила внутрь.

Ральф с удовольствием сел на грубо сколоченную скамью, вытянул усталые ноги к огню, что весело потрескивал в сложенном из речных камней очаге. Свет почти не проникал сквозь узкие, затянутые пузырем окна, зато пламя горело ярко, освещая самые дальние уголки. Стены украшали мохнатые шкуры лис, зайцев и белок, они же лежали на соломенных тюфяках для спанья. На полках красовались глиняные кувшины и плошки, расписанные затейливым орнаментом. С потолочных балок свешивались косички лука и пучки ароматных трав — мяты, чабреца, зверобоя.

Хозяйка мигом собрала на стол: только мелькнул льняной передник да простучали каблучки по глиняным плиткам пола. Свежий хлеб, холодная козлятина, яблоки, мед, кофе из цикория — после тюремного варева все показалось изгнанникам на диво вкусным.

— А вы очень даже неплохо живете, — заметил Ральф, кидая козлу огрызок яблока.

— Человек ко всему привыкает и выживет везде… — философски ответила хозяйка. — Не так уж здесь и плохо: земля плодородная, леса богатые. Вглубь долины мы не суемся, а твари оттуда не суются к нам.

— А что за твари?

— Да всякие. Я-то их не встречала, слава святому Измаилу, а люди всякое говорят. Где правда, где сказки — не отличишь…

— Мама! — в комнату ворвался встрепанный запыхавшийся мальчишка, — Тарра идет!

Женщина быстро смахнула крошки со стола и встала навстречу гостье.