"Опасный флирт" - читать интересную книгу автора (Смит Джоан)

Голуби производят впечатление глупейших созданий. Я знала, что они моногамны, меня страшно удивляло, что эти бесформенные комочки выбирают себе супруга на всю жизнь, как люди. Мне было известно также, что самыми замечательными экспонатами в коллекции были Цезарь и Клео. Цезарь преуспевал в спортивных состязаниях, Клео была ценной производительницей. Отец обычно не использовал производителей в гонках, хотя Клео в молодости выиграла несколько состязаний. Смуглый молодой человек с засученными рукавами тщательно осматривал мешки с кормом в дальнем углу голубятни. Он повернулся к нам и отрывисто поздоровался. Мне всегда было немного не по себе в присутствии Сноуда. Он вызывал какое-то внутреннее беспокойство. Смущало хотя бы то, что он никогда не одевался, как подобало слуге, а носил поношенный голубой сюртук из тонкого сукна, словно с плеча джентльмена. В более теплые дни на нем была рубашка с засученными рукавами, а иногда и жилет. Ходил он слегка вразвалку, его проницательные черные глаза светились слишком уж большим для слуги умом. Он никогда не оказывал должных знаков почтения ни отцу, ни мне. Чтобы не встретиться с ним, я редко поднималась на голубятню. Папа говорил, что в Англии он был один из лучших знатоков голубей, видимо, поэтому он важничал не в меру.

Как обычно, Сноуд не подошел, а продолжал работу, ожидая, что мы подойдем к нему сами. Мне стало от этого неуютно, но пришлось позвать:

– Сноуд, мне нужно поговорить с вами.

– Сейчас, мисс – бросил он через плечо, продолжая заниматься кормом.

– Я спешу, – настаивала я резко, меня ужасно раздражало, что он называет меня мисс, а не «мэм», что было бы более почтительно по отношению к хозяйке дома. Особенно меня задевало, что он позволяет себе неучтивость в присутствии Банни. Просто невозможный человек. Можно было подумать, что это его собственная голубятня. Наконец, Сноуд подошел своей неторопливой походкой, расправляя на ходу плечи.

– Чем могу служить, мисс Хьюм?

Его речь была без простонародного акцента, хотя непонятно, как он мог научиться правильно говорить. Мне было известно, что до Грейсфилда он служил у герцога Прескотт в Уняжшире, ухаживал за птичником герцогини. Если бы я была герцогом, я бы этого человека не подпустила бы к жене ближе, чем на милю.

– Хочу задать вам несколько вопросов, по поводу папиной последней поездки. С кем он должен был встретиться?

– Он поехал на заседание Общества Голубеводов, – ответил он, а взгляд его дополнил – как вам самой хорошо и известно.

– Нет, тут дело не в Обществе. Он не говорил, случайно, может быть, он собирался встретиться с каким-то человеком?

– С неким мистером Джоунзом, – сказал Сноуд, при этом он не то чтобы ехидно усмехнулся, но чувствовалось, что ему стоило труда сдержать ухмылку.

– В Брайтоне или Лондоне?

– В Лондоне, мисс.

– У вас есть адрес мистера Джоунза?

– К сожалению, нет, мисс.

– Как его зовут?

– Мистер Джордж Джоунз, кажется.

После нескольких десятилетий царствования Короля Джорджа, это имя стало самым популярным в Англии, что касается фамилии Джоунз, она не уступала в популярности имени Джордж.

– На самом деле отец вовсе не был в Лондоне, – сказала я.

– Он ездил в Брайтон. Кому он продавал голубей в Брайтоне?

– Брайтон, вы говорите? – переспросил он, слегка удивившись.

– Откуда у вас эти сведения?

Я так пристально разглядывала его, что ему стало неловко.

– Можете мне поверить. Он ездил в Брайтон. Кому он продавал в Брайтоне?

– Насколько мне известно, никому.

– Вы должны быть в курсе, вам что-то известно. Вы ведь эксперт в этом деле, – я начинала злиться.

– Да, я, в самом деле, знаток. Но я только занимаюсь тренировкой птиц, мисс Хьюм. Продажа их не входит в мои обязанности, – ответил он с вызовом.

– Как жаль, – взглядом я готова была разорвать его на части.

– Я думала, что вы посоветуете, кому я могла бы выгодно продать и коллекцию. Спесь сразу слетела с него.

– Продать их?! – глаза его вспыхнули тысячами молний.

– Как можно их продать?!

– Почему же нельзя? Отец оставил имение мне вместе с голубями. Я собираюсь предать птиц и убрать с галереи эту уродливую проволоку, она портит вид дома.

– Этого нельзя делать! – повторил он громче прежнего.

– Если вы знаете хорошего покупателя, Сноуд, он, может быть, захочет нанять вас, – сказала я, наслаждаясь победой. – Когда голуби будут проданы, ваши услуги не понадобятся.

– Но птицы в другом месте будут бесполезны. Спортивных голубей специально тренируют, чтобы они возвращались в свой дом. Эта коллекция чрезвычайно ценная, мисс Хьюм. Ваш отец потратил много лет, чтобы создать эти экспонаты, – теперь тон его изменился, он говорил вполне серьезно.

– Я отлично знаю, что отец отдавал этому делу большую часть жизни и средств. Но у меня другие интересы. Я должна избавиться от птиц и вернуть дому прежний вид, – стояла я на своем.

В глазах Сноуда появилось отчаяние.

– Повремените немного – попросил он – Дайте мне несколько недель, чтобы уладить дела, пристроить птиц.

– Может, вы хотите их купить? – спросила я. Если бы не его наглое поведение, я бы отдала ему голубей даром.

– Да, я куплю их, – ответил он без колебаний.

– Вы же говорите, что вне этой голубятни они ни на что не годятся, – напомнил Банни.

– У нас несколько ценных птиц сидят на яйцах. Новых птенцов можно будет приучить к другой голубятне, – объяснил он. Но мне нужно какое-то время, чтобы найти для них пристанище, мисс Хьюм.

– Вы уверены, Сноуд, что сможете оплатить коллекцию? Ведь вы говорите, что она очень ценная, – спросила я. Этот человек всегда был для меня загадкой. Судя по его словам, у него оказывается больше денег, чем я предполагал. Я вдруг подумала, что папа платил ему слишком много.

Когда Сноуду отвели верхний этаж, мы с тетушкой были недовольны. Хотя там находились только две комнаты, но они были большие и светлые. Папа сказал, что Сноуду нужен кабинет для научной работы. Для меня было новостью, что человек, который чистит голубиный помет, может быть ученым.

– Мне перепадает иногда несколько фунтов во время состязаний, – ответил Сноуд уклончиво. – Если хотите, я могу и Грейсфилд у вас купить. Вы ведь всегда мечтали о Сезоне в Лондоне.

– В самом деле, – я приняла замечание за шутку. Но, чтобы провести Сезон в Лондоне, не обязательно предавать Грейсфилд. Завтра я уезжаю в Брайтон на несколько дней. Вы не могли бы дать мне имена клиентов, с которыми можно было бы предварительно обсудить вопрос?

Его красивое лицо стало непроницаемым.

– Зачем вам это делать, мисс Хьюм? Мы, кажется, договорились, что я покупаю всю коллекцию.

Банни сказал:

– Мистера Хьюма убили.

Я укоризненно посмотрела на кузена.

– Не вижу причин держать это в секрете. Мы занимаемся расследованием. Будем признательны, если захотите нам помочь, Сноуд.

Наблюдая за Сноудом, я инстинктивно почувствовала, что он не удивлен известию об убийстве отца. Он был расстроен, но не удивлен.

– Вы уверены? – спросил он, подняв брови. – Откуда у вас такие сведения, мистер Смайт, если вы, конечно, позволите задать этот вопрос?

– Из пробитой ткани на спине сюртука мистера Хьюма. Сноуд задумался.

– Откуда привезли сюртук? – спросил он.

– Из отеля Ройял Кресент в Брайтоне.

– Мы собираемся выяснить и это тоже – откуда это пулевое отверстие на сюртуке, – сказала я.

Сноуд очень пристально посмотрел мне в глаза. Было что-то гипнотизирующее в его взгляде. Глаза его были настолько черны, что белки казались серыми.

– На вашем месте я был бы крайне осторожен, мисс Хьюм. Возможно, лучше вообще оставить это депо. Я очень уважал вашего отца, но согласитесь, не всякого человека, который отлучается по делу, убивают в отеле.

– Вы хотите сказать, что мой отец был замешан в нечестном занятии?

– Я только сказал, что ему следовало заниматься своим делом. Это не значит, что я обвиняю его в неблаговидных поступках. Просто могу предположить, что поездки вашего отца были связаны не только с голубями, если не понимаете меня правильно.

Что-то в его голосе, жестах наводило на мысль о том, что он имел ввиду любовные интересы отца. У Сноуда всегда был такой вид, словно он только этим и озабочен. Это усиливало ощущение напряженности. Он явно смотрел на тебя, как на женщину.

– Вы намекаете, что здесь не обошлось без женщины? Я тоже так думаю.

– Мистер Хьюм никогда не говорил на эту тему, но всегда брал с собой черный костюм и бальные туфли, когда отправлялся в Лондон.

– Но его убили в Брайтоне, – сказала я.

– Это вы говорите. Если бы я убил любовника жены, я бы постарался замести следы. Один из способов – перевезти тело в другое место.

Как просто он сказал это. «Если бы я убил любовника жены». Убийство для этого человека – ничто. Равно как и извести чужую жену. Я заметила, что он забавляется в душе шокирующим впечатлением, которое на меня производили его слова.

– Думаю, что если бы убила бы, то позаботились хотя бы, чтобы чемодан с личными вещами покойного был доставлен вместе с телом, – съязвила я.

– Именно так и бы и поступил. Кто-то дал осечку там. И вы едете в Брайтон?

– Да. Завтра утром.

– Вам понадобится провожатый.

Мне вдруг пришла в голову абсурдная мысль, что Сноуд собирается предложить и провожатые себя.

– С дамами еду я, – сказал Банни.

Легкая усмешка пробежала по лицу Сноуда.

– Превосходно, мистер Смайт. Раз вы с ними, они в полной безопасности.

В тоне Сноуда звучало прямое оскорбление, но простодушный Смайт удовлетворенно улыбался.

– Кто-то же должен обращаться в полицию и вести переговоры с полицейскими, – заметил он.

– Будьте осторожны, мисс Хьюм. Не забывайте, что я вам сказал.

Это он произнес серьезно, без тени улыбки или лукавства.

– Вам известно имя дамы, Сноуд.?

– Не могу даже утверждать, что замешана дама, мэм. Я теперь прошу извинить меня – голубей время кормить.

Он отвесил грациозный поклон и вернулся к своим пакетам, не дожидаясь разрешения. Не желая получать дальнейшие проявления непочтительного к себе отношения в присутствии Банни, я не стала возражать. В глубине души я спрашивала себя, уж не побочный ли он отпрыск Его Светлости герцога Прескотта. В его манере держать себя была надменность и высокомерие аристократа. Герцог не стал бы терпеть его в доме, если бы Сноуд не имел над ним какой-то тайной власти. Стоило Сноуду кончить разговор, как голубятня зашевелилась. Розовогрудая голубка слетела с перекладины и устроилась у него на плече.

– Ну, ну, Тесс, – проворковал он ей, поглаживая ее крылышки.

Было так странно наблюдать грубоватого Сноуда в этой роли.

– Ничего мы не добились, – проворчала я разочарованно, и мы начали спускаться.

– Сноуду нельзя доверять, Банни.

– Скользкий, – заметил Банни. – Выглядит как иностранец. Темные волосы, черные глаза. Похож на цыгана.

– Да, очень себе на уме и хитрый. Если бы он не находился неотлучно в доме во время отъезда папы, я бы легко поверила, что он приложил руку и убийству. Не может быть, что ему ничего не известно о папиных партнерах. Они были очень близки, как ниточка с иголочкой, друг без друга не обходились.

– Он назвал Джорджа Джоунза.

– Никакого Джорджа Джоунза не существует, Банни.

– Не существует? Как так? – Банни не понимал.

– Дело и том, что только в Лондоне не меньше сотни Джорджей Джоунзов, если не значительно больше. Он специально придумал это имя, зная, что мы не сможем найти такого человека. Хитрая бестия!

– Ха-ха! Вы, наверное, правы. Какой стервец!

– Вот именно. Надо поискать в папиных бумагах. Возможно, у него есть список компаньонов. Давайте зайдем и кабинет. Банни взглянул на часы.

– Мне пора двигаться к дому. К обеду ждем викария, слава Богу. В его присутствии сестрицы не будут ругаться, подождут, когда он уйдет, потом вцепятся друг другу в горло. Бет и Мэри обе к нему неравнодушны.

– Вы приедете завтра к отъезду?

– Буду здесь в восемь тридцать. Мы поедем в вашем экипаже. У вашего отца мировые лошади. Приближалось время обеда, пришлось отложить осмотр кабинета. После обеда миссис Ловат пошла к себе собираться в дорогу, а я отправилась в кабинет отца, хотя теперь он становился моим кабинетом. Мне приходилось оформлять много бумаг, улаживая детали по завещанию. Скоро мне предстояло вместо отца обсуждать дела с управляющим имения, изучить вспашку полей и проведение севооборотов, а также разбираться со счетами арендаторов. Мне такая перспектива вовсе не улыбалась, я понимала теперь, почему леди с богатым приданым спешат обзавестись мужем.

Папа держал деловые книги по поместью в небольшой конторке в углу. Бумаги, связанные с голубятней, занимали почетное место в огромном дубовом письменном столе в середине комнаты. Гроссбух лежал там же на столе, открытый на последней из заполненных страниц. Колонки цифр аккуратно тянулись вдоль листов, но в них было мало толку – просто перечисление случек птиц, предполагаемые срока появления птенцов. Многие слова я не понимала. Мне даже не совсем понятно было слово, стоявшее в названии Общества – Колумбида. Отец объяснял, что это означало «голубь», фактически – название семейства, к которому относились голуби, «семейство голубиных». После этого разговора я совсем разлюбила наших питомцев, оказалось, что это обычный вид хищных птиц, обитающий в скалистых местах и хорошо поддающихся тренировке. Никакой романтики. В записях я вычитала, что папа скрестил тип под названием Треронина с другим, носящим имя Дукула Энса.

Примерно через пятнадцать-девятнадцать дней после случки появились птенцы. Обычно высиживались два яйца. Но одно часто пропадало, выживал только один птенец. В другой тетради содержались данные о рационе – семена, злаки, зелень, добавлялся также песок.

Он аккуратно записывал эксперименты с питанием и отмечал, на каких рационах птицы лучше росли и какие показатели скорости давали при этом.

В этих записях было все и даже больше того, что должен был знать любитель, кроме фамилий тех, кому голуби продавались. Это казалось странным. Должна же была существовать тетрадь с этими данными. Ни в одном из ящиков ее не оказалось, хотя я пересмотрела все очень тщательно. В глубине нижнего ящика лежал пистолет, отец всегда держал его там. Если бы он прихватил его с собой, он, возможно, был бы жив сейчас. Очевидно, у него не было оснований опасаться за свою безопасность. После получасового осмотра кабинета, я поняла, что не найду того, что мне нужно. Не успела я начать гасить лампу, как открылась дверь и появился Сноуд. Увидев меня, он вздрогнул от неожиданности.

– Что вы здесь делаете? – властно спросил он.

– Это я должна задать вам подобный вопрос, Сноуд. Джентльмен обычно стучит перед тем, как зайти в комнату, принадлежащую даме.

Замечание прозвучало глупо, Сноуд не был джентльменом.

– Запомню ваш совет на будущее, мисс. $Но открытая дверь – приглашение войти.

– Как вы сказали?

– Дверь была приоткрыта, мисс.

Он закрыл дверь и направился ко мне. Не знаю почему, меня вдруг охватил панический страх.