"Миллион за выстрел" - читать интересную книгу автора (Джоансен Айрис)

3

— Он не сможет сесть. — Галеннаблюдал за третьим неудачным заходом Кармишеля на посадку, потом повернулся и пошел прочь от деревьев, росших у подножия горы. Он поднял Доминика и положил его на заднее сиденье джипа. — Рассаживайтесь, и говори, как добраться до той поляны.

— Надо было сразу туда ехать. — Елена подняла Барри и посадила его на пассажирское сиденье.

— Многие крепки задним умом. Я вообще-то не хотел без необходимости демонстрировать тебя всей округе.

Он громко позвал Форбза.

Но Форбз уже сам бежал к ним.

— В гору поднимаются две машины. Седан последней модели и вседорожник.

Гален выругался и повернулся к Елене:

— У нас есть хоть какой-нибудь шанс?

— В этом-то районе? Здесь народ беднее грязи. У большинства вообще нет никаких машин. Это наверняка Чавез.

— Нельзя как-нибудь объехать гору и не встречаться с ними?

— Нет, дорога кончается еще до вершины. Примерно в пяти милях отсюда.

— Черт. Значит, придется ехать. Садись и заводи мотор. Форбз, ты сядь сзади с Домиником. — Гален потянулся к радио. — Мне надо переговорить с Кармишелем.


Чавез поднял крышку ящика с игрушками и вынул детский лук, лежавший сверху. Эта дрянь покупала его сыну всю грошовую дребедень. Прятала его в этом доме и позволяла ему знать только то, что сама считала нужным.

Его сыну!

Он раскрыл почти пустой фотоальбом и увидел фотографию Елены, улыбающейся маленькому мальчику. Будь она проклята. Он разорвал фотографию пополам и положил половинку с мальчиком в карман.

— Никого нет ни в доме, ни в лесу, — доложил Гомез. — Но вертолет все еще крутится поблизости.

— И никто не проехал мимо нас по дороге. Они все еще здесь. Их только надо найти. — Чавез снова взглянул на детский лук, который держал в руке. Он так увлекся охотой, что еще не до конца осознал, что эта сука сделала.

Он разломил детский лук пополам и отбросил в сторону.

— Подожгите дом. Пусть все сгорит дотла.


Елена остановила джип.

— Дальше нет дороги.

— Здесь хотя бы нет деревьев. — Гален выпрыгнул из джипа и обежал его сзади. — Форбз, помоги мне выгрузить вещи.

— Чересчур ветрено, — сказал Форбз, — он не сможет сесть. Он разобьется о гору или о деревья.

— Тогда гора должна прийти к Магомету. — Га-лен начал разгружать машину. — Или как там, что-то в этом роде. У нас нет выбора.

— Что ты хочешь делать? — спросила подошедшая Елена.

— Надень эту упряжь. — Он бросил ей два комплекта парусиновых ремней. — И одну на Доминика. Кармишель сбросит нам трос, оттащит от горы и поднимет в вертолет. Эта упряжь надежно крепится к тросу. А они лебедкой поднимут нас на борт.

— Он поднимет нас прямо с горы?

— Ты можешь предложить что-нибудь получше? — Гален бросил ремни Форбзу. — Я не ожидал, что наберется столько народу, поэтому попросил Кар-мишеля вместе с тросом опустить еще упряжь. Это надежное приспособление. Им пользуются специальные войска в сложных ситуациях.

Елена закончила надевать ремни на священника и занялась собой.

— Ты ими раньше пользовался?

— Черт, конечно. Я никогда не рассчитываю, что все пойдет гладко. Обычно так не бывает. — Он проверил застежки на ремнях и махнул Кармишелю. — Нам надо разделиться. Вы с Домиником поднимаетесь первыми. Мы с Форбзом воспользуемся вторым тросом. Я возьму ребенка.

— Кармишель не спустит ремни для Барри?

— У нас нет подходящих креплений, поэтому я привяжу его к себе и буду крепко держать.

— Нет, я возьму его сама.

— Ветер очень сильный. Когда сверху будет нависать вертолет, он станет еще резче. Ты сильная, но я сильнее. Уж так вышло, что у мужчин руки сильнее, чем у женщин, а ты к тому же ранена. Ему будет безопаснее со мной. — Он улыбнулся. — К тому же я хорошо знаю, что произойдет, если я уроню его. Мне тогда не добраться до вертолета.

Ей не хотелось признавать, что он прав. Не хотелось, чтобы безопасность Барри зависела от кого-то, кроме нее.

Но он действительно сильнее. Она это поняла, когда с ним боролась. Да еще эта рана. Ветер мог вырвать Барри из ее рук.

— Ты абсолютно прав.

Гален вернулся к джипу, где все еще сидел Барри, и сел перед ним на корточки.

— Здорово интересно, верно? — Он улыбнулся мальчику. — Ты не боишься?

— Нет. — Он взглянул на Елену. — Но мама волнуется.

— Это потому, что она не все понимает. Она думала, что мы просто прокатимся на самолете, но все куда интереснее. — Он понизил голос. — Мы полетим.

Глазенки Барри расширились.

— Как Питер Пэн?

— Ты про него знаешь? Ну разумеется. Но точно, как он, мы полететь не сможем. Нам придется держаться за веревку. Вертолет нас немного протащит, а потом поднимет. Твоя мама поднимется первой, потом мы с тобой вместе.

Взгляд Барри остановился на обрыве.

— Тут высоко. Ты уверен, что мы не упадем?

— Взгляни на меня. — Гален смотрел мальчику прямо в глаза. — Мы не упадем. Обещаю. Мама правильно сказала, это будет настоящее приключение. Ты полетишь со мной?

Барри внимательно посмотрел на него.

— А с мамой ничего не случится? Она не упадет?

— С твоей мамой ничего не случится, — твердо сказал Гален.

Внезапно лицо мальчика озарила сияющая улыбка.

— А когда мы полетим?

Гален рассмеялся, выпрямился и достал мальчика из джипа.

— Прямо сейчас. — Он показал на вертолет, у которого как раз в этот момент открывалась дверь. — Ты стой тут, а я помогу твоей маме и Доминику.

— Я могу помочь? — спросил Барри.

— Нет, но ты следи вместо меня за вертолетом.

«Гален просто загипнотизировал Барри, — с изумлением подумала Елена. — Откуда бы такое умение работать с детьми».

Он схватил ремни, которые сбросили с вертолета, надел их и прикрепил свои ремни и ремни Форбза к тросу на расстоянии примерно в двадцать футов от Елены.

— Черт, — выругался Форбз, который не сводил глаз с дороги. — Машины. Через несколько минут будут здесь.

— Может, мы успеем. — Гален махнул Кармишелю, затем схватил Барри и надежно привязал его к своему телу.

— Готов, парень?

Барри кивнул и обхватил руками шею Галена.

— Я буду держаться, ладно?

Гален поднял большой палец, подавая сигнал Кармишелю.

— Ты только держись. Видишь, мама уже полетела…

Елена пыталась все время смотреть на Барри, но ветер был слишком сильным. Он крутил ее, как куклу, а вертолет поднимал вверх и уносил подальше от горы.


Фигуры людей напоминали тряпичных кукол на конце веревки.

Гомез поднял автомат.

— Попытаюсь попасть в бензобак вертолета.

— Нет! — Чавез ударил его по руке. — Если упадет вертолет, с ним упадет и мой сын. — Он чувствовал, как кипит в нем гнев, грозя его задушить. — Попробуй попасть в женщину. Отстрели ей голову.

Гомез тщательно прицелился, потом опустил автомат.

— Слишком далеко. Она уже почти у двери вертолета. Если ты не хочешь сбивать вертолет, я рисковать не буду.

Они уже почти скрылись из виду. Эта сука украла у него сына, причем не единожды, а дважды. Она победила.

Нет, он не смирится. Он ее достанет.

— Выясни, кто ей помогал. Ты кого-нибудь из мужчин узнал?

— Нет, но я спрошу у ребят из другой машины. Возможно, кто-то лучше разглядел.

Чавез отвернулся, чтобы не видеть больше этого проклятого вертолета.

— Давай узнавай, кто ей помогал. Они за это поплатятся.


Когда его втаскивали в вертолет, Барри смеялся:

— Я летал, мама. — Как только Гален отвязал его, он бросился на шею Елене. — Правда, здорово? А можно еще раз?

— Когда-нибудь потом. Но по-другому. — Она прижала его к себе. — Я рада, что тебе понравилось.

— Очень. — Он повернулся к Галену. — Большое тебе спасибо.

Гален серьезно кивнул:

— Рад стараться. Мне тоже было приятно. — Он пожал руки двум мужчинам, которые стояли у лебедки. — Отличная работа. — Потом повернулся к Елене: — Тэд Пуллман и Дейв Джебб, Елена.

Она кивнула:

— Благодарю вас:

Гален повернулся к Барри.

— Хочешь познакомиться с летчиком, который нас так замечательно прокатил?

— Пожалуйста, — обрадовался мальчик. — Кар-мишель?

— Да, так его зовут. — Он взглянул на Елену. — Не возражаешь?

Она коротко кивнула. Доминик начал шевелиться, а ей не хотелось, чтобы Барри присутствовал при неизбежном и неприятном разговоре, когда Доминик очнется.

Форбз смотрел через иллюминатор вниз на землю.

— Подойдите на минутку, Елена.

Она подошла к нему.

— Что случилось? Разве…

Черный дым. Языки пламени на фоне неба.

— Дом Доминика?

— Да, — прошептала она.

Вся память о детстве Барри исчезла, сгорела в огне. Она прикрыла глаза, дожидаясь, когда боль отпустит.

— Не надо говорить Барри.

— Мне очень жаль, — сказал Форбз.

— Мне тоже. Придется сказать Доминику. Он провел шесть лет в этом доме.

Она села рядом с Домиником и прислонилась к фюзеляжу. Спиной чувствовала, как дрожит вертолет, и подвинулась, чтобы ослабить давление. Рана снова начала болеть, и немного кружилась голова.

«Держись. Скоро можно будет расслабиться».

Но пока они еще не в безопасности.

Она закрыла глаза и стала ждать, когда очнется Доминик.


— Ты не должна была позволять Галену так поступать, — сказал Доминик.

— Он сделал это раньше, чем я поняла, что происходит. — Елена немного помолчала. — Но я не стану вам лгать. Я бы сделала это сама. Я уже собиралась.

Он покачал головой:

— Ты не имеешь права лишать людей выбора, Елена.

— Имею, если от этого зависит их жизнь. В мире слишком мало людей, которые мне небезразличны. Я не позволю забрать у меня ни одного из них.

Он криво улыбнулся:

— Так и будешь собирать по одному?

— Чавез сжег ваш дом. Он бы вас убил.

— Мне не привыкать играть в прятки. Вспомни, сколько лет я провел с повстанцами. Просто я слегка потерял навык.

— Чавез не дал бы вам возможности вновь обрести утерянные навыки. Он бы вас нашел и зарезал. Он сейчас сделает все, только бы погубить нас.

— Сейчас? — Он протянул руку и ласково коснулся ее щеки. — Он и так уже пытался сделать все, чтобы разрушить твою жизнь.

— Раньше ему было наплевать. Это ничего для него не значило. Он всего лишь развлекался. — И с горечью добавила: — А вот сейчас ему не до развлечений. — Елена взяла его руку и с чувством сказала: — Я знаю, вы подумываете о том, чтобы не садиться на тот самолет в Медельине. Пожалуйста, не бросайте нас. Что будет с Барри, если со мной что-нибудь случится? Вы нам нужны.

— У тебя есть Форбз и Гален.

— Они чужие. Им Барри безразличен. Он для них лишь пешка в их большой игре. — Она сильнее сжала его руку. — Останьтесь с нами на две-три недели, на месяц. Вы отдали мне шесть лет. Отдайте еще немного.

— Елена…

— Я вас умоляю, — сказала она дрожащим голосом. — Только пока не поймают Чавеза.

Он вздохнул и медленно кивнул:

— Несколько месяцев. Потом я возвращаюсь.

— Слава богу. — Она вздохнула с облегчением. — Спасибо вам, Доминик.

— С каких это пор мы начали благодарить друг друга? А где Барри? Надо, чтобы он увидел, что я жив и здоров.

Она кивнула в сторону кабины пилота:

— Он с Галеном.

Доминик потер шею и поморщился.

— Похоже, Гален все забрал в свои руки.

— Только до Штатов. Затем мы с ним расстаемся. Форбз сказал, что он взял его, только чтобы нас вызволить.

— Я бы не стал так уж торопиться. Гален всегда появлялся очень кстати. Ты окажешься на чужой территории, и тебе понадобится помощь.

— Форбз обо всем позаботится. Мы заключили сделку, он должен выполнить свои обязательства. — Елена выглянула в иллюминатор. — Кажется, мы снижаемся. Наверное, садимся в Медельине.


— Значит, она убедила его поехать с ними. — Форбз не отрывал взора от Доминика, который играл в шахматы с Барри в переднем салоне самолета. — Я сомневался, что ей это удастся.

— Она бы землю носом рыла, но не оставила бы его там. — Гален перевел взгляд на Елену, которая сидела одна с другой стороны прохода. Она сидела, напряженно выпрямившись и уставившись перед собой. — На удивление сильная у нее воля, не понимаю, как она умудряется сидеть. — Он встал. — Но, думается, самое время выдернуть пробку.

Елена опасливо поглядела на него, когда он остановился рядом.

— Да?

— Время баиньки. — Гален взглянул на наручные часы. — До побережья нам лететь не меньше семи часов. Там, за занавеской, нечто вроде спальни, есть и ванная комната. Иди и поспи, пока мы в полете.

— Мне и здесь хорошо.

— Вранье. Ты просто боишься, что развалишься на части, если расслабишься. Иди и ложись. Я принесу тебе болеутоляющее.

— Не хочу, чтобы Барри волновался.

— Он и не будет. Я об этом позабочусь. Он испугается куда больше, если ты грохнешься в обморок. Скоро он попадет в совершенно новое окружение. Ты ему понадобишься, чтобы приспособиться.

— Я смогу.

— Конечно. — Он помог ей встать. — Если отдохнешь. Ты неважно выглядишь. — Он подтолкнул ее к занавеске. — Умойся и постарайся устроиться поудобнее. Даю тебе несколько минут.

— Какая трогательная забота.

— Это не забота. Просто вопрос профессиональной гордости. — Он пошел по проходу туда, где сидели Доминик и Барри. — Ты была моим заданием, так что я хочу быть уверенным, что ты будешь жива и относительно здорова, когда я откланяюсь.

Елена шевельнула головой на подушке, пытаясь найти прохладное место. Но такового не оказалось. Так жарко…

— Я иду. Неважно, готова ты или нет. — Гален отодвинул занавеску и вошел.

Елена быстро села на постели.

— Что тебе нужно?

— Ничего такого, о чем стоило бы волноваться. Ты забыла? Я собирался принести тебе что-нибудь против боли. Не надо на меня нападать.

«А чего он ожидает», — смутно подумала она. Каждую минуту рядом с ним она остро чувствовала, кто он такой, что собой представляет. Нет, понять этого она не могла. Она вообще сильно сомневалась, что кому-нибудь удалось проникнуть под эту оболочку, но она знала, что он опасен и может быть абсолютно безжалостным. Хотя ничего страшного в его облике не было. Он был строен, в отличной форме, темные с искорками глаза, умен, в меру насмешлив и остроумен. Некоторые женщины сочли бы его красивым. Надо хорошенько приглядеться, чтобы заметить угрозу.

Он задернул за собой занавеску.

— У тебя лицо красное. Возможно, поднялась температура. Расстегни рубашку и дай мне взглянуть на свое рукоделие.

Елена не пошевелилась.

Гален шагнул вперед.

— Надо сменить повязку и убедиться, что швы целы. — Он достал из кармана две упаковки с лекарствами. — А потом, если ты будешь хорошей девочкой, я дам тебе пару таблеток пенициллина, чтобы справиться с инфекцией.

Она фыркнула.

— Мне не надо для этого быть хорошей девочкой. Ни Форбз, ни Доминик не позволят тебе оставить меня без лекарств.

— Да это просто выражение такое. — Он прищурился и взглянул ей в лицо. — А ты что подумала?

Она не ответила.

— Ты подумала, я имею в виду секс. — Он скривился. — Ты, видно, с ума сошла. Я не до такой степени изголодался.

— Для того чтобы хотеть трахнуть женщину, она не обязательно должна нравиться мужчине, он может даже не находить ее привлекательной. Тут все просто, они нас видят, они нас используют. Тебе это известно.

— Ничего подобного. И мне не нравится, что ты валишь меня в одну кучу с остальным человечеством. Мое эго страдает. Не надо обобщать.

— Это почему? Ты ведь обобщаешь, когда дело касается меня? Когда ты говоришь обо мне с Форбзом, ты думаешь: такая, как она. — И она резко добавила: — Так вот, я не такая, как другие, я такая, как я сама, и я ценю ту женщину, которой являюсь. Ты можешь меня обидеть, трахнуть, но я все равно останусь Еленой Кайлер. Не шлюхой или бесполезным куском дерьма…

— Ш-ш-ш, — сказал Гален. — Слушай, ты так трясешься, что все швы разойдутся. Уймись.

Он был прав. Ее трясло.

«Прекрати. Не показывай слабости. Тем более перед Галеном».

— Я не трясусь.

— Трясешься, трясешься. Что вполне понятно. Ты плохо себя чувствуешь.

— Пошел ты к черту со своим пониманием.

— Ты думаешь, оно ему нужно? А ведь это одна из моих лучших черт. Теперь, когда мы установили, что насиловать тебя я не собираюсь, расстегни рубашку. Ты мне не покажешь ничего такого, чего бы я не видел в доме Доминика. Кроме того, учитывая твое прошлое, ты не должна быть такой застенчивой.

— Какое еще прошлое? Что ты можешь знать?

— Почему тебя так беспокоит этот вопрос?

— Я знаю себе цену и не желаю, чтобы про меня говорили всякую чушь.

— А кто возражает? — Гален всмотрелся в ее лицо. — Разве кто-то повел себя неуважительно? Что случилось с тобой в тюрьме?

— Только то, на что я сама пошла. Они хотели меня сломать. Не сумели. Не смогли.

— Ты слишком много говоришь. Это лихорадка. Пожалеешь, когда почувствуешь себя лучше. — Он сел рядом и расстегнул ее рубашку. — Только взгляну и уйду.

Она сидела, напряженно выпрямившись, и смотрела поверх его плеча в стену.

— На повязке не слишком много крови, учитывая, сколько тебе пришлось двигаться. Значит, швы держатся. Хотя я другого и не ждал. — Он снова застегнул ей рубашку. — Ты говорила, что была ранена раньше. Сколько раз?

— Тяжело? — Она вспоминала, несмотря на жаркий туман, обволакивающий ее. — Пулевое ранение в ногу, когда мне было двенадцать лет. Отец сказал, что все из-за моей неосторожности. Еще пуля попала в левое предплечье. Мне тогда было шестнадцать. К тому времени я уже многому научилась, так что моей вины тут не было. Была еще штыковая рана в бок, когда мне было двадцать. Эта четвертая.

Он сжал губы.

— Ну, разве не удобно иметь вехами в процессе взросления боевые ранения? Уверен, немногие женщины могут таким похвастать.

— А какие вехи были у тебя, Гален?

— Это уже лишнее. Лучше я принесу воды, чтобы запить таблетки.

— Я могу взять сама.

— Но тогда ты не сможешь получить удовольствия от моего за тобой ухаживания. — Он исчез в ванной и вернулся со стаканом воды. Открыл бутылочки с лекарствами и протянул ей таблетки. — Ну вот, все готово.

Она недовольно посмотрела на таблетки, но проглотила их и поставила стакан на столик.

Гален помедлил, прежде чем раздвинуть занавески и выйти.

— У тебя семь часов, чтобы поспать и побороть лихорадку. Ты же не захочешь, чтобы я в Сан-Франциско нес тебя по трапу на руках. Подумай только, как это будет унизительно.

— Меня сложно унизить. Я приму от тебя все, что должна принять.

Он некоторое время задумчиво смотрел на нее.

— Нет такого, чего бы ты не сделала для ребенка, верно?

— Верно.

— Мне почти что жаль Форбза. — Он не стал ждать ответа и вышел, задернув за собой занавеску.

Елена опустилась на подушку и глубоко вздохнула. Она чувствовала, что окончательно вымоталась, но не бьиа уверена, от чего устала больше — от высокой температуры или от Галена. Она сначала думала, что он такой же, как все наемники, которых ей доводилось знать раньше, но он оказался иным. Он был даже похож на человека. Странно, что он остановил ее, чтобы она не наговорила лишнего о себе, потому что понимал, что она будет стыдиться этой слабости позже. Она и стыдилась. Болтать не следовало. Температура, усталость, страх перед будущим, дрожь ужаса при воспоминании о прошлом… Ей следовало держать себя в руках.

Она отдохнет и наберется сил. Выбросит мысль о Галене из головы, побыстрее заснет и проснется бодрой и сильной, способной позаботиться о Барри. Она закрыла глаза и попробовала заснуть.

«Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы я не увидела во сне Чавеза».


— Как там Елена? — спросил Доминик, когда Гален сел с ним рядом.

— Не в лучшей форме. — Гален взглянул на Барри, который крепко спал, укрытый одеялом. — Но не хочет в этом признаться. Мне кажется, что ей в последнее время досталось больше, чем она способна выдержать.

— Вы ошибаетесь. Она выдержит, — возразил Доминик. — Я не припомню такого, из чего она не сумела бы выбраться, а я знаю ее с десяти лет. — Он немного подумал. — Ну, однажды она едва не сорвалась, но все равно нашла выход.

— Что случилось?

Доминик улыбнулся:

— Вы ее спросите.

— Куда там. Она с десяти лет была с бунтовщиками?

— Она носила записки из одной деревни в другую, когда была еще меньше. Отец стал ее тренировать чуть ли не сразу, как она научилась ходить.

— Мило.

— Как я уже говорил, он не был лучшим отцом в мире, но он обладал большим обаянием и был прекрасным солдатом. И хорошим учителем. Елена к двенадцати годам уже отлично владела приемами боевых искусств. Печально…

— Вы не могли этому помешать?

Он покачал головой:

— В их лагере я был гостем. Если бы я начал вмешиваться, повстанцы вышвырнули бы меня вон. Мне было трудно, но я научился приспосабливаться. Я не мог всегда поступать так, как хотел, но кое-что мне все-таки удавалось сделать. Я мог учить, утешать, выслушивать, а иногда и оказывать конкретную помощь.

— Например, Барри.

Доминик взглянул на спящего ребенка, и его лицо озарила улыбка.

— Барри доставлял мне особую радость. Я не мог дать Елене, когда она была ребенком, все, в чем она нуждалась, но я мог многое сделать для Барри. Я верю, что господь находит возможность помочь нам найти свой путь. Когда Елене понадобилось оставить с кем-то Барри, я понял, что нашел свой путь. — Он вопросительно поднял брови. — Вы задаете много вопросов. Почему?

— Я жутко любопытен.

— А Елена — загадочная женщина.

— Поскольку она попыталась убить меня в первую же минуту нашей встречи, мне трудно думать о ней, как о женщине.

— Тогда почему вы так рассердились, узнав, как воспитывал ее отец?

— Я не люблю, когда детей заставляют играть во взрослые игры.

— Как, например, вас?

Гален долго молчал.

— Пытаетесь что-то вызнать?

— Уж такой характер. И призвание. — Доминик, склонив голову, внимательно смотрел на Гале-на. — Вы — интересный человек и, возможно, значительно лучше, чем считаете сами.

Гален усмехнулся.

— Такого не может быть. Разве существует нечто большее, чем идеал. — Улыбка исчезла с его лица. — Доминик, я циничный и самовлюбленный сукин сын, погрязший во стольких грехах, что хватило бы на несколько жизней. Но это не значит, что во мне все плохо. Я просто ангел на фоне таких, как Чавез.

— Это можно сказать о большинстве людей.

— Вы не хотели бы спасти его душу? Такая возможность!

Доминик покачал головой:

— Мне трудно будет просить господа простить его после того, что он сделал с людьми, которых я любил. Наверное, поэтому я больше не священник.

— Но так вы кажетесь куда более человечным. — Гален пожал плечами. — Не желаете сыграть в шахматы, пока Барри спит и не нуждается в вашем внимании? Полет предстоит длинный, а мне быстро все надоедает.

— Я заметил, что вы несколько непоседливы. — Доминик улыбнулся. — Что вы делаете, чтобы с этим справиться?

Гален улыбнулся в ответ, что случалось крайне редко.

— Не хочу вас разочаровывать, поэтому не скажу. — Он расставил фигуры. — Я буду играть черными.


— Пора просыпаться.

Елена открыла глаза и увидела стоящего над ней Галена.

— Все в порядке. У нас еще час до посадки. Помощь нужна?

Она отрицательно покачала головой и с трудом села.

— Все нормально, — произнесла она.

— Чего захотела, нормально сейчас ничего быть не может, но получше, чем было. Ты же отключилась в одно мгновение. Сколько времени ты не спала? — спросил Гален.

— Не помню. Не имеет значения. Как Барри?

— Он тоже поспал пару часов. — Гален повернулся, чтобы уйти. — Если потребуется помощь в ванной, крикни. Кстати, Форбз хотел бы с тобой поговорить.

Она отбросила простыню.

— Я тоже хочу с ним поговорить.

Через пятнадцать минут она сидела в кресле рядом с Форбзом.

— Куда вы нас везете?

— Именно об этом я и хотел с вами поговорить. К северу от Сан-Франциско есть местечко среди виноградников, которое мы уже использовали в качестве убежища. Там когда-то выращивали виноград, но сейчас все в запустении. Я договорился, что нас встретят в аэропорту и отвезут прямо туда.

Она замерла.

— Кто встретит?

— Ребята из агентства. — Форбз поспешно продолжил. — Я знаю, вы не хотели связываться с правительством, но я не смогу защитить вас самостоятельно. Я поставил свое начальство в известность по поводу ситуации, и они согласились нам помочь. Мы смогли вывезти вас из страны без их помощи, но защиту вам обеспечить самостоятельно я не смогу.

Она знала, что, скорее всего, так и будет. Ей это было не по душе, но что тут поделаешь?

— Вы знаете людей, которые приедут в аэропорт?

— Знаю руководителя, остальных троих я проверил. Вроде все чисто. Вы можете им доверять.

Она покачала головой:

— Это вы им доверяйте. Я не могу себе позволить кому-либо доверять. Права не имею. Я в ответе за Барри и Доминика.

— А я в ответе за вас.

— Это не одно и то же. — Она помолчала. — Везите нас в этот виноградник сами. Ни с кем другим я не поеду.

— Я и так собирался вас сопровождать.

— Нет, садитесь за руль. Сами все проверьте. Остальные пусть едут сзади.

— Мы всегда проверяем наши убежища, прежде чем везем туда кого-то. У Чавеза не было времени что-то вызнать. Не стоит беспокоиться, Елена.

«Как он во всем уверен! — подумала Елена. — Неужели он не понимает, что она не будет в безопасности, пока Чавез жив?»

— Все проверьте сами, — упрямо повторила Елена.

Он пожал плечами:

— Если это вас успокоит. Разве вы не понимаете, что вы для меня так же важны, как и я для вас?

— Нет. Это неправда. Вам нужен Чавез. А я должна спасти от него своего сына. Разве это можно сравнивать?!

Он поколебался, потом медленно кивнул:

— Вы правы. Ваш сын — самое главное. Но я не могу не думать и о других детях, которых этот негодяй убивает своими наркотиками.

— Мне не по силам спасти весь мир. Моя задача — уберечь Барри. — Она взглянула на Галена, который сидел рядом с Домиником.

— Не могли бы вы попросить его поехать с нами и проверить, все ли меры предосторожности приняты? Вы ему нравитесь. Он может согласиться.

— Удивлен, что вы ему доверяете. Он отнесся к вам не слишком тепло.

— Он профессионал. Он знает, что делает. Для меня этого достаточно. Я призвала бы дьявола, если бы это помогло обеспечить безопасность Барри.

— Со мной он будет в безопасности, Елена.

— Попросите Галена, — произнесла она, глядя в пространство.

Форбз поморщился и встал.

— Я спрошу, но сомневаюсь, чтобы он согласился. — Он вернулся через пять минут и отрицательно покачал головой. — Он сказал, что для него это задание выполнено, теперь дело за мной. Я же говорил, он откажется.

— Попытаться все равно стоило, — равнодушно сказала Елена.

Гален повернулся, и она смело встретила его взгляд. Она не будет умолять его о помощи. «Ты мне не то чтобы очень нужен, Гален. Так, только для страховки, на всякий случай. Если бы это было действительно необходимо, я бы нашла способ тебя заполучить».

Он внезапно улыбнулся, и у нее появилось странное чувство, будто он прочел ее мысли. Она быстро отвернулась. «Забудь о Галене. Думай о безопасном доме в деревне. Думай о том, как убедиться наверняка, что Чавез не дотянулся ни до одного из этих хрустально чистых агентов, о которых рассказывал Форбз».


Гален стоял и смотрел, как Форбз ведет черный седан к воротам аэропорта. Сразу же за ним следовала машина с сотрудниками Агентства по борьбе с наркотиками.

— Уехали. Работа выполнена. Пора двигаться дальше, — сказал он неизвестно кому.

Форбз умен и обладает недюжинными способностями. Эта операция слишком много для него значит, так что он будет осторожен. Елена Кайлер по своим бойцовским качествам превосходит всех, с кем Галену приходилось сталкиваться. Пусть они на пару сражаются с Чавезом. Он вытащил ее, больше с него ничего не требуется. Примерно так он размышлял, глядя вслед удалявшимся машинам, и завершил свои размышления победным аккордом:

— Пора ехать ловить рыбу!

Странно, но эта фраза, специально произнесенная вслух, не пробудила в нем энтузиазма. Хотя он часто после выполнения сложного задания бывал в плохом настроении, общение с Еленой было равносильно вливанию адреналина.

Жаль, что, скорее всего, Чавез рано или поздно убьет ее.

Он видел, как Елена наклонила голову, слушая то, что ей говорил сын.

Не его дело.

Черный седан почти исчез из виду.

Ладно, какого черта. От него не убудет, если он позвонит Манеро в Боготу…