"Миллион за выстрел" - читать интересную книгу автора (Джоансен Айрис)

8

— Тебе было плохо? — Елена лежала, уставившись в темноту. — Все вышло не так, как надо.

— Было хорошо. — Он прижал ее покрепче к себе. — И будет еще лучше.

— Я же говорила, что надо притвориться.

— Никогда не любил фальшивок. Мне все требуется натуральное. — Он поцеловал ее в висок. — Опять это мое эго. Когда у нас действительно получится, я не хочу, чтобы были какие-то сомнения.

— Ты был… очень хорош. Я так думаю.

— Спасибо. Ценю твое мнение. — Он хмыкнул. — Хотя сравнивать меня ты можешь только с садистом — сукиным сыном да с мальчишкой.

— Хочешь еще раз?

— Обязательно, но немного погодя. Мне очень нравится тебя обнимать.

— Правда?

— Да. Я люблю ласки, и мне давно хотелось добраться до тебя. — Он гладил ей спину, от плеч до ягодиц. — У тебя замечательные мускулы, сильные и гладкие.

Она подняла голову, чтобы взглянуть на него.

— Странный комплимент.

— Люблю силу. Нахожу ее сексуальной.

— Сегодня я не очень сильная.

— Наоборот. Ты сильна своей решимостью. — Кончики его пальцев легонько пробегали по ее позвоночнику. — Ты была чертовски хороша.

— А ты врешь.

— Нет. Дело ведь не в оргазме. Есть еще доверие и правда. Это я от тебя получил. Почитаю за честь. — Он игриво ущипнул ее за ягодицу. — Разумеется, я ничего не имею против оргазма, но над этим надо поработать.

Она замерла.

— Ты говоришь так, будто настраиваешься на длительные отношения.

— Разве? Видишь ли, мне часто трудно отойти в сторону, после того как проблема решена. Но я уверен, что ты укажешь мне подобающее место, где я мог бы погасить мои собственнические инстинкты.

— Непременно. Мне придется это сделать.

— Ну, это ты зря. — Улыбка исчезла. — Кажется, мне пора получить полный отчет. Как тебе было?

— Сначала страшно. Я даже хотела тебя оттолкнуть.

— Я знаю. Почувствовал, как напряглись мускулы.

— Но мне удалось расслабиться, и стало лучше.

— Ты о нем думала?

— Да, конечно. — Она сглотнула и постаралась ничего-ничего не вспоминать, кроме того, что случилось сейчас. — Но не в конце. Тогда он ушел.

— Почему?

— Я отвлеклась.

— Аллилуйя. — Он хмыкнул. — Отвлекаться полезно. Хотя никогда не думал, что буду благодарен за такое скромное описание моих сексуальных способностей. — Он быстро и крепко поцеловал ее. — Теперь мне остается только постараться отвлечь тебя на первой стадии.

— Вдруг тебе так и не будет по-настоящему хорошо?

— Не будь пессимисткой. — Он помолчал. — Если даже впредь не будет лучше, чем сегодня, дело того стоило. Помнишь, ты говорила, что мужчины считают женщин всего лишь сосудами. Ты по-прежнему так думаешь?

Только не Гален. Это она сумела понять за сегодняшний вечер. Его терпение, его заботливость окутывали ее подобно бархатному плащу. Он потратил много времени на то, чтобы возбудить ее, и еще больше, чтобы она не испугалась, когда он в нее войдет.

— Может быть, не все, — осторожно произнесла она.

— Может быть?

— Ладно, не ты.

— Потому что я — замечательное исключение, — подсказал он.

Она внезапно улыбнулась:

— Потому что ты слишком большой эгоист, чтобы позволить женщине остаться недовольной тобой.

Он вздохнул:

— С тобой не соскучишься. Теперь говори что-нибудь хорошее, что пролило бы бальзам на мои душевные раны. Тебе мое тело нравится?

Она внимательно посмотрела на него.

— Да, нравится.

Он выглядел мужчиной на сто процентов. Ни унции жира, и мускулов больше, чем она могла себе представить. На груди — темные волосы.

— Потрогай меня.

Она не шевельнулась.

— Коснись меня, — повторил он. — А я буду касаться тебя. Везде. В каждом потаенном местечке. Сегодня. Завтра. — Он взял ее руку и положил себе на грудь. — Каждый раз, как представится случай. Не на глазах у Барри, разумеется, но при малейшей возможности. Я буду ласкать тебя, целовать и получать от этого дикое удовольствие. — Он погладил свою грудь ее ладонью. — Я надеюсь, ты тоже будешь получать удовольствие.

— Я не привыкла к ласкам.

— Тем более. Так что тебе меня не остановить, разве что разобьешь мне нос. — Он опустил ее руку ниже, на тугие мускулы своего живота. — И каждый раз я буду думать, как это будет, когда мы займемся любовью, а ты будешь точно знать, что у меня на уме. Ну, так тебе нравится?

Он водил ее рукой по своему телу, и ей было щекотно, дыхание стало частым и прерывистым.

— Да.

— Да, — повторил он тихо и снова повел ее рукой. — До чего же мне нравится это слово.

Гален дождался, когда за Еленой закрылась дверь дома, и вошел в сарай.

Джадд стоял без рубашки, подставив голову под кран с холодной водой. Он усмехнулся, повернув голову.

— Никаких больше одолжений.

— Как она?

— Слишком хорошо. — Джадд вытер волосы полотенцем. — Лучше меня. Она могла сегодня дважды меня уложить, но не стала. Ты понимаешь, как это унизительно?

— Переживешь. Она хитрая?

Джадд кивнул.

— Она готова. Я позанимаюсь с ней еще один раз — и все. — Он помолчал. — Но сможет ли она завалить Чавеза?

— В том-то и вопрос. Я звонил Манеро и просил его порасспрашивать тех, кто остался жив после игрищ Чавеза. Их очень немного, да и выжили они лишь потому, что надоели Чавезу. Он очень, очень хорош.

— Она его ждет. Ты можешь взять его на себя.

— Я уже об этом думаю.

— Не очень-то ты надрываешься. — Джадд ухмыльнулся. — Последнюю неделю ты был занят совсем другим.

— Заткнись.

— Как прикажешь. — Джадд протянул руку за рубашкой. — Эй, я рад, что тебе так подфартило.

Гален ничего не сказал по этому поводу, но попросил:

— Ты, пожалуй, поработай с ней еше.

— Зачем?

— Я хочу, чтобы она была занята как можно дольше. Она постоянно раздумывает, прикидывает, планирует. Готов поспорить, что она старается найти способ, который поможет ей защитить Барри и Доминика и одновременно позволит раз и навсегда покончить с Чавезом.

— Она тебе об этом говорила?

— Нет.

Глаза Джадда блеснули:

— Даже в самые лучшие минуты ночи?

— Мы говорим о другом, — проворчал Гален.

— Об астрономии, серьезной литературе, клонировании? — веселился Джадд.

— Не отпускай ее пока, ладно? — Гален был настойчив и серьезен.

— Ну и придумал ты для меня наказание.

— Еще четыре дня.

— Она может сама решить прекратить занятия. — Он принялся застегивать пуговицы на рубашке. — Но, может, и нет. Я заметил, в последние дни она часто отвлекается.

Отвлекается! Забавно, что Джадд употребил именно это слово. Нет, совсем не забавно.

— Она не откажется ни от каких тренировок. Здесь дело касается Барри, и она загоняет себя до полусмерти, только бы увеличить шансы на его спасение.

— Тогда я снова за рулем. — Он сделал вид, что задумался. — Так, что же мне попросить взамен…

— Джадд.

— Ладно. Еще четыре дня. — Он заправил рубашку в джинсы. — Но я буду совсем вымотанным и не смогу заниматься здесь уборкой.

— Спасибо, Джадд. — Гален вышел из сарая и направился к дому. Он купил немного времени, но точно не знал, сколько. Предсказать поступки Елены не стоило и пытаться.

Черт, да и в их отношениях тоже ничего невозможно предсказать. У него было ощущение, будто он идет по воде и в любой момент может провалиться в омут с головой.

Но, видит бог, дело того стоило.

— Мы уже подбираемся, — сообщил Гомез. — Нашли документы на дом Галена в Новом Орлеане. Проверили, но его там не оказалось, но нам удалось обнаружить человека, который прятал эти документы. Адвокат Сэмюэль Дестин. Если он заключал сделку на эту собственность, то вполне мог и на другую. Если нет, то он может знать, кто оформлял документы.

— Нашли его? — спросил Чавез.

— Он на Антигуа. Мы туда едем.

— Будь очень убедительным, Гомез.

— Он там с женой и маленьким сыном. Все пройдет быстро и легко. — Гомез повесил трубку.

«Да, наличие жены и ребенка очень облегчает получение информации», — подумал Чавез. Он сам так часто этим пользовался.

У Дестина есть сын. У какого-то ублюдка — сын!

Он неожиданно ощутил ярость. У него тоже есть сын, но нет возможности учить его. А этот тупой Дестин может. Наверное, это удивительно приятно лепить человеческое существо по своему образу и подобию. Свое продолжение, свое будущее.

Его сын…

Гален разливал кофе, и она не могла оторвать взора от его рук. Сильные кисти, ногти овальные, красивые, пальцы длинные, изящные и умелые. Она почувствовала, как ее охватил жар при воспоминании, насколько умелые.

— Десерт? — спросил Гален.

Она подняла глаза и увидела, что он улыбается. Негодяй. Он знал, о чем она думает.

— Нет, спасибо.

— Уверена? У меня яблочный пирог. Барри крошил тесто, чтобы посыпать сверху.

Она улыбнулась сыну.

— Тогда придется попробовать.

— Я помогу. — Барри вскочил и кинулся за Галеном на кухню.

Она слышала, как они болтают и смеются.

— Ему нравится Гален. — Доминик помолчал. — Но меньше, чем тебе.

Елена сидела молча. Она все время ждала, когда он выскажется. Доминик слишком хорошо ее знал, чтобы не понять, что происходит между ней и Галеном. Надо быть слепым, грустно решила она. Гален никогда не касался ее в чьем-либо присутствии, но обещание свое он сдержал. При малейшей возможности он ее трогал, и она, забыв про осторожность, уже ждала этих прикосновений. Впрочем, зачем врать самой себе? В его присутствии ее одолевала похоть.

— Не огорчайся, — заметил Доминик. — Я тебя не сужу. Знаю, через какой ад тебе пришлось пройти. Если Гален помогает тебе обрести себя, я ему благодарен. — Он поколебался. — Но должен признаться, я беспокоюсь. Ты ведь очень мало о нем знаешь. Он человек сложный и не слишком стабильный.

Она понимала, что это еще слабо сказано.

— Я не ищу в нем партнера на всю жизнь, Доминик. Возможно, мы уедем отсюда, и я больше никогда его не увижу.

Он все еще выглядел озабоченным.

— Прости меня. Это не мое дело.

— Да нет, ваше. — Она наклонилась и положила ладонь на его руку. — Мы ведь одна семья.

Он улыбнулся.

— Все правильно. — Он сжал ее руку, прежде чем отпустить — Я говорил тебе, что Барри теперь умеет играть новую мелодию?

— Господи! — Гален перевернулся вместе с ней. Он дышал с трудом, хватал воздух ртом. — Или мне правильнее будет сказать… эврика?

Господи, как же ее трясло. Елена впилась ногтями в его плечи.

— Помолчи.

— Не могу — очень счастлив, — Он теснее прижал ее к себе. — Я удивительно хорош или что?

— Не льсти себе, — ответила она дрожащим голосом. — Всего лишь оргазм.

— Так это же как первый миллион на Уолл-стрит заработать.

— И ты вне себя от радости.

— Угу. — Он снова сжал ее в объятиях. — Видишь, не так уж много потребовалось времени. Ничего с тобой нет такого, чего Гален не может исправить.

— Классный проблеморешатель. — Она перестала улыбаться. — Вызов принят. Проблема решена.

— Ничуть. — Он поцеловал ее. — Просто гигантский шаг в нужном направлении. Для достижения идеала потребуется еще очень много времени.

«Сколько?» — внезапно подумала она.

«Ты ведь очень мало о нем знаешь», — прозвучал у нее в мозгу голос Доминика.

Тем не менее, ей казалось, что она знает его хорошо. Она знала его тело, его шутки. Она смеялась с ним вместе и делила с ним опасность. Но Доминик был прав. Разве можно по-настоящему понять человека, прежде чем узнаешь, что сделало его таким, какой он есть?

Он поднял голову.

— Что-то не так? — спросил Гален.

Он, как обычно, мгновенно почувствовал ее настроение.

— Что может быть не так?

— Это ты мне скажи.

Она отвернулась.

— Хотелось бы немного больше узнать о человеке, который подарил мне мой первый оргазм.

— Да брось, таинственные мужчины всегда более сексуальны. — Он вгляделся в нее. — Ты говоришь серьезно.

— Я понимаю, что не имею права лезть…

— Заткнись, — грубо перебил он. — Ты хочешь знать. Валяй, спрашивай.

— Почему ты занимаешься такой работой? Похоже, денег у тебя хватает. Зачем рисковать?

— Привык. Я начинаю тосковать. Попытался бросить несколько лет назад, так едва не свихнулся. У меня нет никакого призвания. Я не могу рисовать, как Джадд. Я всего лишь палочка-выручалочка и, как ты говоришь, проблеморешатель.

— Ты непоседлив, — заметила она.

— А ты разве нет?

Елена покачала головой:

— У меня есть якорь. Барри.

— Я тебе завидую. — И рассеянно добавил: — Как говаривала моя матушка, нет ничего лучше влияния, помогающего остепениться.

— Она в самом деле так говорила?

Улыбка исчезла с его лица.

— Нет, я своей матери не знал. Вырос в приюте. Меня нашли в картонной коробке в переулке.

Она в шоке смотрела на него.

— Значит, все эти трогательные цитатки — сплошное вранье? Зачем?

Он пожал плечами:

— Все началось, когда я еще был подростком. Кажется, я тогда был здорово пьян. Мне показалось это забавным. Вложить этакую домашнюю мудрость в уста женщины, которой было на меня абсолютно наплевать… Позднее это вошло в привычку.

— Ты не знаешь, с чем ей пришлось столкнуться. Возможно, она вынуждена была тебя отдать.

— Нет, — резко произнес он.

— Я же едва не отдала Барри. Чего на свете не бывает.

— Ты ведь не бросила бы новорожденного ребенка на улице при минусовой температуре?

— Она так поступила?

— Да. Она хотела, чтобы я умер. Но я ее надул. Вырос в самого здорового и подлого сукиного сына, когда либо родившегося в Ливерпуле. — Он вздохнул. — Теперь я никогда уже не смогу процитировать тебе мою дорогую мамочку. Боюсь, мне будет трудно разговаривать.

— Я рада. Не желаю ничего больше о ней слышать. — Елена завернулась в простыню и встала. — Если только ты не хочешь назвать цену, о которой мы говорили раньше.

— Цену?

— Я же сказала, что сделаю все, что ты попросишь. Я бы с удовольствием прикончила твою дорогую матушку.

— Господи, ну ты и злючка. — Он засмеялся. — Так и знал, ты вся растаешь и ударишься в сентиментальность при мысли о младенце, брошенном на морозе.

— Не говори глупостей. Я не настолько чувствительна.

— Я знаю. — Он взял ее руку и поднес к губам. — Именно потому этот момент просто чудесен.

Она почувствовала, что тает.

— Черт бы тебя побрал.

Он перевернул ее руку и поцеловал ладонь.

— И у нас было немало таких чудесных моментов, верно?

— Несколько.

— Ну и скупа же ты на похвалы. — В глазах мелькали чертики. — Возвращайся в постель, прежде чем снова начнешь величать меня задницей.

— Мне пора в свою комнату.

— Еще чуть-чуть, — уговаривал он. — Никакого секса, одни ласки.

Она немного покапризничала и снова легла.

Он обнял ее.

— Как здорово, — прошептал он. — Неужели ты прикончила бы для меня мою дорогую старую матушку? Нет, ты явно в меня влюблена.

— Помолчи. — Она положила руку ему на плечо. — Это так, мимолетный импульс. Даже младенцем ты, скорее всего, заслуживал, чтобы тебя выбросили на мороз.

— Опять ужалила. — Он погладил ее по волосам. — И вообще, мне не нравится мысль о том, чтобы ты меня защищала. Я чувствую себя ущербным. — Он помолчал. — Я был бы рад взять инициативу в свои руки.

— Насчет твоей матушки?

— Нет, насчет Чавеза.

Она застыла.

— Ш-ш-ш. — Он начал ласково массировать ее шею. — Я и об этом не хочу сейчас говорить. Но не хочу, чтобы ты что-то делала, предварительно не обсудив со мной.

— Что тут обсуждать?

— Ты же знаешь, что рано или поздно Чавез появится.

— Ты сказал, тебя предупредят, если он возникнет на горизонте.

— Обязательно. Но зачем делать из себя подсадных уток? Почему бы мне не отправиться на охоту и не прикончить Чавеза?

— Нет!

— Почему нет? Было бы вполне разумно. Не пришлось бы втягивать в битву тебя и Барри. — Он сделал паузу. — Ты ведь не собираешься впутывать сюда Барри?

— Еще чего!

— Ну вот, значит, куда умнее было бы позволить мне все сделать, прежде чем он узнает, где ты находишься. Тогда, если ему повезет больше, вы с Барри сможете сбежать.

— Получается, что я не очень-то разумна. — Голос ее дрожал. — Или совершенно бессердечна.

— Ты подумай, — тихо уговаривал ее Гален. — Я хотел сделать это, ничего тебе не говоря, но будет безопаснее, если мы скоординируем наши планы и…

— Я не собираюсь об этом думать. Это моя жизнь и моя битва.

— Как насчет Барри?

— Я защищу Барри. Никогда не стану им рисковать. Я найду способ сделать и то, и другое.

Он немного помолчал.

— Я могу это сделать, Елена. Я очень много умею и, слава богу, в хорошей форме. Оставайся с Барри и позволь мне разобраться с Чавезом.

— Ты полагаешь, что мне не хочется согласиться? — с яростью спросила она. — Я хочу, чтобы он умер. Для меня не должно иметь значения, кто его прикончит. Но, черт побери, имеет. Имеет!

— Почему?

— Потому что я… Неважно. Имеет — и все.

— Ясно. — Он хмыкнул. — Не потому ли, что ты начала понемногу в меня влюбляться? Да, наверное, так оно и есть.

— Почему я должна влюбляться в такую задницу, как ты?

— Ну, скорее всего, потому, что ты чувствуешь, что я готов вырвать свое сердце, швырнуть его на землю и позволить тебе его растоптать.

— Прекрати свои дурацкие шуточки.

— Кто шутит? — Он поцеловал ее в висок. — Я сам не перестаю удивляться, но с тобой я чувствую себя чертовски беспомощным. Но ты не волнуйся. Я парень терпеливый, к тому же я знаю, что ты не все еще свои проблемы решила.

— Не волноваться? Какой же ты добрый. Но ты мне говоришь, что…

— Я думаю, тебе лучше это знать. Неизвестно, что будет дальше и куда нас это заведет, но я не считаю, что нужно скрывать свои чувства.

— Особенно когда ты собираешься сбежать и подставиться под пулю.

— Что за глупости? Я не из тех, кто кричит «ура» и лезет на амбразуру. Я только…

— Не хочу больше разговаривать. — Она обхватила руками его шею. — И мне надоели ласки.

— Секс? Рад стараться. — Он мгновенно оказался сверху. — Секс хорош, даже когда пытаешься с его помощью от чего-то спрятаться. — Он улыбнулся. — Но должен тебя предупредить, что наступит время, когда он будет нужен не только для этого.

Он спал.

Елена осторожно сняла руку Галена со своего плеча и соскользнула с кровати.

Остановилась на мгновение, чтобы взглянуть на него. Он лежал на боку, даже во сне сохраняя кошачью грацию. Большинство людей во сне кажутся беззащитными, но только не Гален. Он выглядел так, будто прилег отдохнуть и в любую минуту может вскочить и снова кинуться в драку.

Так, перестать немедленно на него глазеть и быстро убираться отсюда. Сегодня он ее смутил и испугал. Она так погрузилась в наслаждение, что не могла ни о чем другом думать. Ей не верилось, что Гален все это время думал как раз о другом.

Может быть, чувства Галена к ней неотделимы от его усилий ей помочь? Через полгода он займется чем-нибудь другим и забудет о ее существовании.

А как насчет ее отношения к нему? Она сразу же попыталась выбросить эту мысль из головы. Она не может позволить себе размякнуть, находясь рядом с ним. У нее Барри и Доминик, она должна о них беспокоиться. Она и так уже дала изрядную слабину. Почему она не позволила ему пойти за Чавезом? Самое важное для нее — Барри, и не имеет значения, кто с ним покончит.

Но она не смогла позволить Галену выйти на охоту.

Это означало, что скоро наступит время, когда на охоту придется идти ей самой.

— Твой пилот, Кармишель, мертв, — сказал Манеро. — И он тяжело умирал. Если он знал что-то, чего Чавезу знать не следует, тебе лучше перегруппироваться.

— Он не знал, — ответил Гален. — А то, что это я вытащил Елену и Барри из Колумбии, Чавез узнал бы все равно, рано или поздно. Когда его убили?

— Не могу сказать точно. Примерно недели четыре назад. Он исчез из Рио. Тело нашли в деревне недалеко от города.

Месяц. У Чавеза было полно времени, чтобы организовать широкий поиск Галена. Он надеялся получить предупреждение раньше.

— Чавез все еще в Колумбии?

— Сидит, как толстый кот, на своем холме. Я же говорил, сообщу, как только он тронется с места.

— Ладно, ладно. — Гален предполагал такую возможность. Требовалось срочно все проверить. — Есть несколько людей, знающих, где меня найти. Джон Логан, Сэм Дестин и Поль Рассел. Мне надо знать, где они и нет ли у них проблем. Скажи им про Чавеза. Предупреди Дестина и Рассела, пусть на время уйдут в подполье. Логан может сам о себе позаботиться. Скорее всего, они его побоятся тронуть.

— Обычно я не действую вне Латинской Америки. У каждого должна быть специализация.

— Но у тебя везде есть связи. У меня нет времени обращаться к кому-то еще. Заплачу вдвойне.

— Почему ты не поговорил с Дестином и Расселом раньше?

— Если есть много денег, то даже честного человека можно купить. Я не хотел, чтобы у них было время прикинуть, а не продать ли меня.

— Я тоже люблю деньги.

— Но ты по-своему честен. Плохо для тебя, хорошо для меня.

Манеро вздохнул:

— Двойная плата?

— Двойная.

— Дай мне необходимые сведения.

— Про Логана ты знаешь. Поль Рассел спрятал все документы, касающиеся того места, где я сейчас. Порекомендовал мне его Сэм Дестин. Сэм живет в Новом Орлеане. Рассел в основном обретается в Сан-Франциско. Дестина найти будет нетрудно, но у Рассела были неприятности с налоговой службой, и он на одном месте не задерживается. Его, как правило, можно найти через мать, Клару Рассел, она работает в универмаге «Мейси».

— Понял. Сделаю.

— Спасибо, Манеро. — Гален повесил трубку.

Черт. Ему нравился Кармишель. Когда он доставил его в Медельин, Гален предупредил его, что будет лучше убраться из Латинской Америки. Какого черта его понесло в Рио? Он должен был… Стоп. Прекрати о нем думать. Кармишель знал, во что он впутывается, когда соглашался работать с ним. Гален ничего от него не скрывал. Он знал, насколько большую власть имеет Чавез в Латинской Америке, сделал ошибку и за нее поплатился. Не время сокрушаться по поводу ошибок Кармишеля. Надо постараться не наделать своих собственных.

Время поджимало.

Возможно, его вообще не осталось.

— Проблемы?

Он повернулся и заметил стоящую в дверях Елену.

— Пока нет. — Он встал. — Иди сюда, помоги мне готовить ужин. Барри меня бросил, Доминик учит его новым мелодиям. Ужасно трудно в наше время найти надежную прислугу.

— Ты что-то скрываешь.

— Кармишель мертв, скорее всего, убит Гомезом. — Он пошел в кухню. — Но он не знал ничего существенного. Пока мы в безопасности.

— Где Чавез?

— Все еще в Колумбии. Фартук нравится? Джадд купил его в городе. — Гален надел кричащий зеленый фартук, по которому танцевали красные перцы в балетных пачках и синих кроссовках. — Он решил, что я его ни за что не надену.

— Ужасно нелепый.

— Ну да, но мне это неважно. Я такой мужчина весь из себя, мне ничего не страшно. Кроме того, я улыбаюсь, глядя на него. — Он вытащил сковородку. — А улыбка мне сейчас не помешает. Мне нравился Кармишель.

— Мне очень жаль. Вы были хорошими друзьями?

— Нет. Но я знал его с давних времен.

Она немного помолчала.

— Он умер из-за меня.

— Он умер, потому что вовремя не унес ноги. Ты тут ни при чем.

— Но я чувствую себя виноватой. — Она посмотрела ему прямо в глаза. — Но я все равно бы все повторила, если понадобится. Я не могу всерьез беспокоиться ни о ком, кроме Барри. Не могу допустить, чтобы что-то еще имело значение.

— Ты имеешь в виду не Кармишеля. Я ведь тебя испугал прошлой ночью? Я знал, что так будет. — Он достал из ящика нож. — Достань красный картофель из коробки, пожалуйста.

— Ты меня слышишь?

— Разумеется, слышу. Ты боишься, что можешь испытывать ко мне какие-то чувства, поэтому предупреждаешь, что способна принести меня в жертву на алтарь Барри. — Он сам достал картошку. — Не имеет значения. Я это всегда знал. Пройдет. Переживем. Барри, конечно, главное, но дай мне полгода — удивишься, как глубоко я сумею пробраться.

— Гален, я не хочу…

— Ты хочешь сказать, что мы не должны больше спать вместе. Не спеши. Последнее время тебе очень нравилось. Ты меня не оттолкнешь, как бы ни старалась, так что мы вполне можем получать удовольствие и дальше. Я прав?

— Нет.

— Ладно, согласен на компромисс. До тех пор, пока мы не узнаем, что Чавез тронулся с места.

— Это нечестно.

— Ты волнуешься по поводу моих нежных чувств? — Он усмехнулся. — Без проблем. Может, ты мне надоешь. Ты же знаешь, насколько я непоседлив.

Елена несколько секунд молчала, потом с трудом улыбнулась:

— Ты и в самом деле выглядишь забавно в этом фартуке.

— За это тебе придется чистить картошку. — Он передал ей картофелину и нож. — Садись за стол, чтобы я мог тебя видеть.

— Ты боишься, что я не умею чистить картошку?

— Не в этом дело, — тихо ответил он. — Мне просто приятно поднять голову и увидеть тебя. Мне от этого… теплее.

— Будь ты проклят, Гален.

— Не очень-то расстраивайся. Ничего не могу с собой поделать. Матушка всегда говаривала, что я оптимист, который… Приехали.

— Именно, приехали.

— Я предупреждал, что мне будет трудно не полагаться больше на старенькую мамочку.

— Которая знала, что ты — оптимист.

Он кивнул и продолжил:

— И я считаю, что всегда следует пользоваться моментом. Поэтому садись там и дай мне возможность насладиться этим зрелищем. Ладно?

Она смотрела на него со странным выражением, потом медленно подошла и села на указанный стул.

— Неси сюда картошку.