Айрис ДЖОАНСЕН СМЕРТЕЛЬНАЯ ИГРА

1

Скелет пролежал в земле очень долго. Джо Куинн повидал их столько, что сразу мог определить: этим костям уже много лет. Но сколько?

Он повернулся к шерифу Босуорту.

– Кто нашел кости?

– Двое туристов. Они наткнулись на скелет вчера вечером. Накануне прошли сильные дожди, почву размыло, и добрая половина холма обрушилась в водопад. – Взгляд шерифа, бесцельно блуждавший по сторонам, неожиданно сфокусировался на лице Джо. – Вы выехали из Атланты, как только прослышали об этом, верно?

– Да.

– И вы считаете, что находка может иметь отношение к одному из дел, которые расследует управление полиции Атланты?

– Может быть. – Джо помолчал. – А может быть, и нет. Это скелет взрослого человека.

– А вы сейчас ищете ребенка?

– Да…

«Каждый день. Каждую ночь. Всегда». Джо передернул плечами.

– В вашем рапорте ничего не говорилось о том, что за скелет вы нашли. Почему?

Шериф немедленно ощетинился.

– Не говорилось… Ну и что с того? – спросил он чуть ли не с вызовом. – Начать с того, что мне еще никогда не приходилось писать подобные рапорта. У нас в округе очень низкая преступность, не то что у вас, в Атланте.

– И тем не менее вы обратили внимание на царапины на ребрах скелета, похожие на отметины от ножа, – безучастно констатировал Джо. – Впрочем, я готов признать, что у вас здесь несколько иные проблемы. Сколько, вы говорите, человек живет в вашем округе?

– Не передергивайте, Куинн. У нас хорошая полиция, и городским копам совершенно незачем совать нос в наши дела.

Тем более что округ – не ваша юрисдикция.

Джо Куинн понял, что сделал ошибку. Правда, он почти сутки не спал, но это его не извиняло. Критиковать местную полицию не следовало ни при каких обстоятельствах, даже если они совершали промах за промахом. Босуорт был к тому же хорошим полицейским, а Джо начал учить его, как ему делать свою работу. Неудивительно, что шериф разозлился.

– Извините, – сказал Джо устало. – Я не хотел вас задеть.

– Однако задели, – продолжал кипятиться Босуорт. – Вы, городские копы, не имеете ни малейшего представления о том, с какими проблемами мы тут сталкиваемся. Вот вы спросили про население округа, а известно ли вам, сколько туристов приезжает к нам каждое лето? Благо бы эти парни просто бродили по окрестностям и наслаждались видами, так нет: их так и тянет заблудиться, сломать ногу или начать палить по птицам до открытия охотничьего сезона! Может быть, у нас и нет убийц, торговцев наркотиками и проституток, но я совсем об этом не жалею, сэр… нет, не жалею. Нам вполне хватает тех сотен и сотен городских хлюпиков, которые то и дело проваливаются в овраги и старые шахты, тонут в реках, забывают погасить костры и…

– О'кей, о'кей, шериф, я ведь извинился. И я вовсе не хотел сказать, будто вы тут бездельничаете. Я, можно сказать, вам позавидовал… – Джо обвел взглядом окрестности – крутобокие, поросшие густым лесом холмы, горы вдали и водопад, над которым дрожало облако мельчайших водяных брызг, и вздохнул. Красоту окружающей природы не в силах были испортить ни сновавшие по склонам сотрудники шерифской службы, ни натянутые ими желтые оградительные ленты, которые сухо шелестели и трещали на ветру.

– Я бы хотел жить здесь, шериф, – сказал Джо. – Должно быть, это прекрасно – просыпаться по утрам и видеть вокруг такую красоту.

Босуорт неопределенно хмыкнул, впрочем, довольно миролюбиво.

– Талладега – индейское название. В переводе оно значит «место, где закипает лунный свет», – сказал он. – Здесь и вправду красиво. Что касается скелета, то я почти уверен, что он не имеет к нам никакого отношения. Пожалуй, этот мертвец действительно ваш, городской. Те, кто живет в Талладеге, не убивают друг друга почем зря и не закапывают трупы в землю.

– Возможно, хотя, на мой взгляд, для того чтобы везти мертвое тело сюда из самой Атланты, у преступника должны были быть веские причины. Впрочем, в вашей глуши тело могли не найти еще бог знает сколько времени.

Босуорт кивнул.

– Если бы не ливни, которые вызвали оползень, скелет мог бы пролежать в земле еще лет тридцать-сорок.

Джо пожал плечами.

– Кто знает? Может быть, он уже лежит здесь два или три десятка лет. Как бы там ни было, я не буду больше вам мешать. Вашему судебно-медицинскому эксперту, наверное, уже не терпится добраться до этих костей.

– Обязанности судмедэксперта у нас исполняет коронер, – быстро сказал шериф. – Но Арт Поули никогда не стесняется обратиться за помощью, если она ему необходима.

Джо внимательно посмотрел на Босуорта.

– Мне кажется, помощь ему понадобится. На вашем месте, шериф, я бы уже сегодня отправил запрос в наш отдел судебных экспертиз. К подобным просьбам там обычно относятся с пониманием.

– А вы могли бы сделать это для нас?

– Нет, хотя я мог бы, конечно, замолвить за вас словечко. Все дело в том, шериф, что я здесь неофициально.

Босуорт нахмурился.

– Вы мне этого не говорили. Вы только сунули мне под нос свой значок и начали задавать вопросы. – Его глаза внезапно расширились от удивления. – Боже мой, как я не сообразил! Так вы тот самый Куинн?!

– Я не делал из этого секрета. Помнится, я сразу назвал вам свою фамилию.

– Да, но мне и в голову… Я много слышал о вас, Куинн «Охотник за скелетами» – так, кажется?.. Три года назад в округе Коуэта нашли два скелета, и вы первым примчались на место. Потом в болотах у Вальдосты нашли еще одно разложившееся тело, и там вы тоже работали. И скелет в Чаттануге, который…

– Добрая слава лежит, а худая впереди бежит… – Джо криво улыбнулся. – Может, поговорим о чем-нибудь другом, шериф?

– Я просто любопытствую, Куинн. Вы ведь ищете тех детей, да? Ну, которых убил Фрейзер? Ведь он, кажется, так и не сказал, где спрятал трупы. – Шериф нахмурился. – Фрейзера казнили лет десять назад, так ведь? Я думал, вы давно сдались.

– Но их родители не сдались. Они все еще хотят вернуть останки, чтобы похоронить по-человечески. – Джо посмотрел на груду костей на земле. – Впрочем, каждый убитый – чей-то сын, муж, брат…

– Да. – Босуорт покачал головой. – Но дети… Это, наверное, самое страшное. Просто в голове не укладывается, как это можно – убить ребенка? Меня мутит при одной мысли об этом.

– Меня тоже.

– У меня у самого трое, мистер Куинн, и если бы с ними что-нибудь случилось, я бы, наверное, чувствовал себя так же, как те несчастные родители, которые потеряли своих малышей. Не приведи господи, конечно… – Шериф немного помолчал. – И все же я думал, что после того, как Фрейзера казнили, те старые дела были закрыты. С вашей стороны очень… благородно продолжать поиски убитых детей.

«Не детей. Только одного ребенка. Ребенка Евы…»

– Никакого благородства в этом нет, шериф. Просто я делаю то, что должен сделать. – Джо отвернулся. – Спасибо, что терпели меня так долго. Позвоните мне, если вашему коронеру понадобится помощь. Я сделаю все, что смогу.

– Был бы весьма признателен.

Джо начал спускаться с вершины холма, но вдруг остановился. Босуорт, конечно, неплохой коп, но очень уж провинциальный. Правда, он может опять обидеться, но сейчас важнее другое: сохранить в неприкосновенности все следы, все улики, если, конечно, они здесь остались.

– Хотите совет, шериф?

Босуорт настороженно покосился на него.

– Валяйте.

– Скажите своим людям, пусть доставят сюда фотографа. Он должен сфотографировать это место, прежде чем коронер начнет работать с останками.

– Это я и собирался сделать.

– Так сделайте это поскорее, пока ваши помощники здесь все не затоптали, – резко сказал Куинн, не в силах сдержать рвавшееся наружу раздражение. – У меня такое впечатление, что они уничтожат улик больше, чем найдут. Кроме того, вам не помешал бы металлоискатель на случай, если какие-то предметы остались под землей. Для правильного извлечения останков вам понадобится квалифицированный археолог и еще энтомолог, который собрал бы всех мертвых насекомых и личинки. Правда, с энтомологом мы, наверное, уже опоздали, но кто знает?

– В штате полиции округа нет ни археолога, ни этого… энтомолога. – Шериф сердито нахмурился.

– Обратитесь в университет, они пришлют вам своих специалистов. Возможно, впоследствии это поможет вам избежать обвинений в том, что вы не сделали всего, что полагалось.

Босуорт пожал плечами.

– Возможно, я так и сделаю.

– Впрочем, не настаиваю. – Джо Куинн кивнул и снова стал спускаться к своей машине, припаркованной на обочине проселочной дороги у подножия холма. Еще одна пустышка, думал он с горечью. Впрочем, Джо с самого начала знал, что надежды очень мало, и все равно он должен был проверить. Однажды ему повезет, и он найдет Бонни.

Он должен был найти ее. Иного выхода у него не было.

Босуорт смотрел Куинну вслед. Неплохой парень, решил он. Разве только излишне сдержанный, холодный, но, может быть, иначе нельзя, когда имеешь дело с городскими подонками. Слава богу, здесь, в Талладеге, шерифу не приходилось сталкиваться ни с извращенцами, ни с убийцами. В округе жили в основном спокойные, добропорядочные люди, которые чтили закон.

А этот «охотник за скелетами» определенно выбил Босуорта из колеи. Шериф сказал Куинну только половину правды: ему было не просто любопытно, а очень любопытно узнать о нем побольше. Джо Куинн был личностью поистине легендарной. Когда-то он работал в ФБР, но ушел из бюро после того, как Фрейзера отправили на электрический стул, и стал обычным детективом в управлении полиции Атланты. Нет, не совсем обычным… Наверное, он был очень хорошим детективом – чистым, как стеклышко, и крепким, как вбитый в дерево гвоздь. В наше время, рассуждал шериф, когда у городских копов служба состоит в основном из стрессов и соблазнов, чистые руки и нормальная психика – большая редкость. Именно по этой причине он сам в свое время остался шерифствовать в округе Робен, не желая впасть в цинизм или пережить разочарование, подобное тому, следы которого заметил на лице Куинна. Этому парню едва исполнилось сорок, но выглядел он так, словно побывал в аду и вернулся обратно.

Потом Босуорт перевел взгляд на лежащие на земле кости. Зрелище было не из приятных, а ведь Куинн имел дело с такими вещами постоянно! Он даже сам разыскивал их и первым приезжал на места, где из земли выкапывали истлевшие кости и полуразложившиеся трупы. Что ж, каждому свое. Да и, по правде говоря, Босуорт был только рад, что скелетом будет заниматься кто-то другой, а не он и не его люди, которым…

Додумать до конца он не успел. Рация в кармане тоненько запела, и шериф прижал ее к уху.

– Босуорт слушает, – сказал он, нажимая кнопку.

– Куинн! Подождите!..

Джо обернулся через плечо. Босуорт махал ему с вершины холма.

– В чем дело?

– Вернитесь, Куинн. Мой помощник только что передал: на соседнем холме нашли еще трупы… – Он сделал паузу и добавил:

– То есть скелеты…

Джо невольно напрягся.

– Сколько?

Круглое лицо Босуорта казалось бледным в свете зарождающегося зимнего утра.

– Восемь. Помощник говорит, что один скелет меньше остальных. Похоже, это ребенок…

Полиция нашла тела, которые он закопал в Талладеге.

Дон выключил телевизор и откинулся на спинку стула, обдумывая ситуацию. Насколько ему было известно, до сих пор полиция не обнаружила ни одного человека из тех, что прошли через его руки. Дон всегда был очень осторожен, внимателен и предусмотрителен и не ленился проехать лишнюю милю, чтобы спрятать концы понадежнее. В данном случае ему пришлось проехать не одну лишнюю милю, а несколько десятков. Всех этих людей он убил в Атланте. Убил и перевез в Талладегу, которая в те времена была его любимым кладбищем.

И вот теперь их нашли, но нашли не в результате долгих и тщательных поисков, а по чистой случайности, благодаря непредсказуемому капризу природы.

Значит, он не допустил никакой ошибки.

Впрочем, Дон тут же подумал, что какой-нибудь религиозный фанатик мог бы объяснить происшедшее вмешательством господа бога, специально призвавшего мертвецов из могил в помощь человеческому правосудию, беспомощно буксовавшему среди полного отсутствия улик и следов, но и эта мысль не вызвала у него ничего, кроме улыбки. Да пошли они, все эти святоши! В бога Дон не верил, а в людское правосудие – тем более. Он сумел обмануть всех, и даже скелеты, найденные в Талладеге, ему ничем не грозили. Когда он убивал этих людей, он уже научился действовать спокойно и методично, не оставляя полиции никаких следов, никаких зацепок. Но если он даже совершил промах, то время и погода уже давно исправили его ошибку.

Лишь в начале своего пути Дон позволял себе быть беспечным, да и то лишь до определенной степени. Все дело было в наслаждении, которое он испытывал, убивая. Оно было слишком сильным, слишком всеобъемлющим и глубоким, чтобы Дон был в состоянии думать о безопасности. Будущие жертвы он подбирал без всякой системы, и два или три раза задуманное едва не сорвалось, но теперь все эти глупости остались в прошлом. Правда, и восторг, который охватывал Дона каждый раз, когда ему удавалось заманить намеченную жертву в ловушку, стал не таким всепоглощающим чувством, как прежде, и это его беспокоило. Если уйдет радость, уйдет наслаждение, для чего тогда жить?

Но он быстро прогнал от себя эту мысль. Подобное случалось с ним и раньше, и, чтобы избавиться от этого состояния, ему достаточно было только вспомнить, что наибольшее удовольствие приносит только смерть. Все остальное – выслеживание, подготовка и даже встречавшиеся на пути к цели трудности – все это служило лишь приправой к главному блюду. И если ему захочется, чтобы удовольствие стало острее, тогда он выберет жертвой кого-то, до кого трудно добраться, кто обладает известностью и связями и кого очень скоро хватятся и, несомненно, будут дольше искать.

Что касалось происшедшего в Талладеге, то это, на взгляд Дона, было сущим пустяком. Он был уверен, что копы ничего не добьются и ему останется только со снисходительной улыбкой наблюдать за тем, как они пытаются сложить вместе кусочки неразрешимой головоломки. Неразрешимой, потому что собрать ее правильно мог только тот, кто знал все то, что знал сам Дон.

Кстати, кого он похоронил в Талладеге? Дон смутно припоминал светловолосую проститутку, бездомного черномазого, подростка, торговавшего своей задницей в гостиницах Атланты… и маленькую девочку.

Странно, что он совершенно про нее забыл…

– Ребенку – девочке было лет семь или восемь. Предположительно она принадлежала к европейскому типу, – сказал Нед Бэзил, полицейский патологоанатом, откладывая в сторону заключение, присланное доктором Филом Комденом, главным полицейским антропологом Джорджии. – Это все, что нам удалось установить, Куинн.

– Как долго скелет пролежал в земле?

– Определить точно очень трудно. Надо знать состав почвы в тех местах, ее кислотность, климат и многие другие факторы.

Примерная оценка – лет восемь-двенадцать.

– Значит, надо выяснить…

– Послушай, Куинн, это не наша проблема. Скелеты были найдены в округе Робен. Нашему начальству пришлось поднапрячься, чтобы получить заключение антрополога.

– Я хочу, чтобы ты порекомендовал реконструкцию по костям черепа.

Бэзил покачал головой. Он ждал этой просьбы.

– Это не наша проблема, – повторил он.

– Послушай, Нед, в Талладеге было найдено девять скелетов. Я же прошу реконструировать только один!

– Я уверен, что начальство не разрешит. Нашей миссис Максвелл это просто не нужно – ей и без того хватает забот. Если я приду к ней с таким предложением, она пошлет меня куда подальше. Она разрешила перевезти сюда скелет девочки только потому, что знала: не сделай она этого, и все неформальные комитеты и движения по розыску пропавших детей налетят на нее, как ястребы на цыпленка.

– Почему она это сделала, меня не интересует, – отрезал Куинн. – Мне нужно знать, чьи это кости, а для этого необходима черепно-лицевая реконструкция.

«О господи!» – обреченно подумал Бэзил. Ему уже приходилось сталкиваться с Куинном, и он знал, что детектив вырвет у него печень, но своего добьется. Внешне Джо производил впечатление человека обстоятельного, неторопливого и мягкого, порой даже ленивого, но Бэзил не обманывался на его счет. Детектив Куинн не знал жалости. Ни одна мелочь не ускользала от его острого взгляда, а проницательный, живой ум постоянно находился в движении, отбирая и анализируя самую разную информацию. Кроме того. Бэзил слышал, что когда-то Куинн служил в «Морских львах» («Морские львы» – подразделение сил специальных операций ВМС США, предназначенное для ведения разведки и диверсионных операций на морских и речных побережьях и в портах. (Здесь и далее – прим. пер.)), что говорило само за себя.

– Никаких рекомендаций, Куинн, – повторил он.

– Подумай хорошенько.

Бэзил только покачал головой.

– Послушай, Недди, неужели ты никогда не делал ничего противозаконного? – вкрадчиво спросил Джо. – Или такого, о чем ты предпочитаешь не распространяться?

– Что-то я тебя не пойму, Куинн. Что ты имеешь в виду?

– Пока не знаю. Но я узнаю.

– Ты что же, угрожаешь мне?

– Да. Я бы предложил тебе денег, но знаю – ты не возьмешь. Для этого ты слишком честен… насколько мне известно. Но даже самому честному человеку есть что скрывать. Я узнаю, что скрываешь ты, и использую это. Хотя мне очень не хочется так поступать, поверь!

– Ах ты сукин сын!..

– Просто напиши рекомендацию, Нед.

– Но я не делал ничего, что могло бы…

– Может, ты скрыл от налогообложения часть своих доходов? Или из-за перегруженности работой не обратил внимания на какой-нибудь важный документ? Где мне искать, Нед, может, сам подскажешь?

«Черт побери!» – подумал Нед Бэзил. Сокрытием доходов занимались буквально все, но муниципальных служащих могли за это уволить с «волчьим билетом». Но как Куинн узнает?..

Узнает. Этот обязательно узнает.

Бэзил сердито поджал губы.

– Наверное, мне нужно порекомендовать и специалиста, который будет заниматься реконструкцией лица девочки?

– Да.

– Это должна быть Ева Дункан?

– Хочешь побиться об заклад?

– Нет, не хочу. Все управление знает, что ты уже десять лет разыскиваешь ее дочь. И должен тебе сказать, что миссис Максвелл это тоже не понравится. После того громкого скандала Ева Дункан стала слишком большой знаменитостью. Если над реставрацией скелета станет работать она, от репортеров отбоя не будет.

– Но скандал разразился больше года назад. О Еве Дункан

Уже почти все забыли.

– Я слышал, она до сих пор живет на каком-то острове в южной части Тихого океана…

– Она вернется.

Но Нед Бэзил знал это и сам. Все полицейское управление Атланты было хорошо знакомо с ее историей. Молоденькой девушкой Ева Дункан родила внебрачного ребенка и сумела пробить себе дорогу в жизни, хотя все шансы были против нее. Она заканчивала колледж и находилась буквально в шаге от того, чтобы зажить нормальной жизнью, когда на нее обрушилось страшное несчастье. Дочь Евы, восьмилетняя Бонни, погибла от рук серийного убийцы. Ее тело так и не было найдено, а Фрейзер – сексуальный маньяк-педофил, которого в конце концов поймали, судили и приговорили к смертной казни, – так и не указал место, где он закопал труп девочки. Не были найдены также тела других двенадцати детей, в убийстве которых Фрейзер признался во время следствия.

Именно это обстоятельство и побудило Еву Дункан посвятить свою жизнь поиску пропавших детей – как мертвых, так и живых. Вернувшись в университет Джорджии, она получила степень доктора изящных искусств и вскоре стала одним из самых известных судебных скульпторов, реконструирующих человеческие лица по костям черепа. Кроме скульптуры, она добилась поистине поразительных успехов в технологии супер-импозиции и создании «возрастных прогрессий», позволявших проследить, как изменяется с возрастом лицо ребенка, похищенного или пропавшего в детстве.

– Не понимаю, что тебя останавливает? – поинтересовался Куинн. – Ты же сам знаешь, что лучше Евы нам все равно никого не найти.

Бэзил и не собирался это отрицать. Ева Дункан не раз помогала полиции и ФБР в решении самых сложных вопросов, связанных с идентификацией неопознанных останков.

– Но пресса… – начал он.

– Говорю тебе: я обо всем позабочусь, – нетерпеливо перебил Куинн. – От тебя требуется только написать бумажку.

Бэзил неохотно кивнул.

– Хорошо, я подумаю.

Джо Куинн покачал головой.

– Нет, так не пойдет. Мне нужно, чтобы ты сделал это сейчас.

– Но управление наверняка не захочет возместить ей транспортные расходы…

– Я сделаю это сам. Ты, главное, напиши рекомендацию.

– Не дави на меня, Куинн.

– Я буду на тебя давить. – Губы Джо изогнулись в сардонической усмешке. – Но ты почувствуешь это, только если будешь упрямиться.

Нед Бэзил покачал головой.

– Пустая трата времени, – проворчал он. – Все равно наша миссис Максвелл на это не пойдет. Разве только она тоже утаивает доходы…

Куинн улыбнулся одними губами.

– К ней я тоже сумею подобрать ключик, уж не сомневайся. Например, я могу сказать, что, если она не согласится, тогда я передам копию твоей рекомендации журналистам. Готов поспорить, что миссис Максвелл это не понравится – ведь именно у нее пресса будет интересоваться, почему полиция ничего не делает для раскрытия убийства маленькой девочки.

– Максвеллиха тебя с дерьмом съест.

– Что ж, возможно, но придется рискнуть.

Бэзилу было ясно, что Куинн готов рисковать чем угодно, лишь бы добиться своего, и он неохотно кивнул.

– Хорошо, я сделаю как скажешь. Будет очень забавно посмотреть, как тебя с треском вышибут из управления.

– Вот и отлично. – Куинн повернулся к дверям, но остановился. – Я заеду через час, постарайся к этому времени написать свое заключение.

– Я собирался обедать, так что приезжай через два часа. – Бэзил для убедительности поднял вверх два пальца, радуясь в душе своей маленькой и – увы! – единственной победе. – Ты ведь уверен, что это ребенок Евы Дункан, не так ли?

– Не знаю. Может быть.

Бэзил выпрямился – новая мысль пришла ему в голову.

– И ты хочешь, чтобы Ева работала с черепом дочери? Ну ты и мерзавец, Куинн! Настоящий стервятник! Что, если это действительно Бонни Дункан? Ты подумал, что будет тогда с Евой?

Но эти последние слова он произнес просто по инерции. Куинн уже вышел, и дверь за ним бесшумно закрылась.

Он летит сюда.

Ее сердце билось сильно и часто.

Ева Дункан глубоко вдохнула воздух и на несколько секунд задержала дыхание. Вертолет, который она заметила над океаном несколько минут назад, успел приблизиться и теперь заходил на посадку. Вот его шасси коснулись бетонной площадки, скрипнули амортизаторы, и тяжелая машина грузно осела.

О боже, как же она волнуется! Можно подумать, она ждет по меньшей мере самого архангела Гавриила, хотя это был всего-навсего Джо.

Всего-навсего? Ну уж нет. Джо значил для нее больше, чем все небесные силы. Он был ее добрым другом и верным товарищем. Он помог ей пережить кошмар, который едва ее не доконал. Джо был для Евы единственной соломинкой, за которую она могла ухватиться в поисках спасения.

Ничего удивительного, что она так волнуется.

Дверца вертолета открылась, и Джо спрыгнул на землю, не дожидаясь, пока пилоты спустят трап. Еве он показался усталым. Правда, его лицо, как и всегда, практически ничего не выражало, и посторонний человек вряд ли бы сумел прочесть по нему хоть что-нибудь, но Ева слишком хорошо знала Джо. Она отчетливо помнила, какое выражение принимало его лицо в тех или иных ситуациях, и поэтому каждый его взгляд, каждое движение губ или бровей означали для нее нечто вполне конкретное. Вот и сейчас, увидев новые морщинки в уголках сурово сжатых губ Джо, она поняла, что последние несколько дней дались ему нелегко.

Но глаза… Глаза у него были прежними.

Глаза и улыбка, которая показалась на лице Джо, как только он увидел ее.

– Джо!.. – Ева бросилась навстречу, и Джо заключил ее в объятия. Стоило его рукам сомкнуться у нее на спине, как на Еву нахлынуло до боли знакомое ощущение безопасности, надежности и дружеского тепла. Только в его объятиях Ева могла сказать себе, что в этом мире все в порядке.

Сначала Джо крепко прижал ее к себе и удерживал несколько секунд, потом слегка отстранился и поцеловал в переносицу.

– Знаешь, у тебя веснушки, – сказал он. – Тебе надо было пользоваться лосьоном от загара или носить защитный козырек.

Он всегда был таким – внимательным, заботливым, чуть-чуть властным, и Ева невольно подумала, что за эти несколько секунд они оба вернулись на несколько месяцев назад – в тот самый день, когда они расстались.

Поправив очки в тонкой металлической оправе, Ева ухмыльнулась.

– Разумеется, но я все время об этом забываю. И потом, здесь так много солнца, что оно все равно тебя подстережет.

Он внимательно разглядывал ее.

– Знаешь, в этих шортах ты похожа на попрошайку из какого-нибудь курортного городка, – сказал Джо. – Впрочем, тебе идет. Главное – тебе почти удалось победить внутреннее напряжение. Я помню, ты была натянута как струна – только что не звенела, но теперь… Нет, жизнь на острове определенно пошла тебе на пользу. Похоже, Логан неплохо о тебе заботится.

Ева кивнула.

– Он был очень добр ко мне.

– Добр? И только?

– Любопытному нос прищемили, – отшутилась она. – Тебя это не касается.

– Это означает, что ты спишь с ним?

– Я этого не говорила. Но даже если это так, что с того?

Джо пожал плечами.

– Не знаю. Наверное, ничего. Просто после той последней работы ты буквально на куски разваливалась, так что мне кажется только естественным, что тебя потянуло к Логану. Еще бы! Миллиардер, который выхватил тебя из-под носа у прессы и увез на собственный остров в Тихом океане… Поистине одно это способно сделать его совершенно неотразимым! Я был бы только удивлен, если бы ты не переспала с ним. Впрочем, и он, наверное, тоже постарался, чтобы ты не миновала его постели.

– Я же сказала: это не твое дело. Кроме того, я пока еще могу выбирать, с кем спать, а с кем – нет. – Ева покачала головой. – И перестань, пожалуйста, все время задевать Логана. Стоит вам встретиться, как вы начинаете вести себя словно два бойцовых петуха на ринге, а я… А мне это не нравится. – Она подвела его к стоявшему возле посадочной площадки джипу. – И не забудь: сегодня ты его гость, так что постарайся вести себя прилично.

– И не подумаю.

– Джо!

Он улыбнулся.

– Хорошо, постараюсь.

Ева вздохнула с явным облегчением.

– Ты видел маму перед отлетом сюда?

– Разумеется. Сандра передавала тебе привет и наилучшие пожелания. Она очень по тебе скучает.

Ева наморщила нос.

– Ну, не преувеличивай. У нее теперь есть Рон, от которого она без ума. Разве мама не говорила тебе, что через пару месяцев они планируют сочетаться законным браком?

Джо кивнул.

– И как ты к этому относишься?

– А как ты сам думаешь? Разумеется, я счастлива, что у мамы все хорошо. Рон – хороший человек, а мама давно заслужила, чтобы рядом с ней был настоящий мужчина, а не какой-нибудь подонок. У нее и без того была слишком тяжелая жизнь.

Джо кивнул. Он знал, что «тяжелая жизнь» – это еще очень мягко сказано. Мать Евы выросла в трущобах и на протяжении нескольких ужасных лет принимала героин и крэк. Еву она родила в пятнадцать, и ее дочери пришлось разделить с ней тот кошмар, каким была ее жизнь.

– Хорошо, что у нее появился кто-то постоянный, – добавила Ева, подумав. – Она всегда очень нуждалась в компании, а я в последнее время была слишком занята своими проблемами.

– Ты делала для матери все, что могла, – сказал Джо. – Порой мне даже казалось, что из вас двоих именно ты – мать, а она – дочь.

– Да, я старалась, – подтвердила Ева. – Я чувствовала себя виноватой перед ней, ведь на протяжении многих лет мы были врагами и у нас обеих накопилось в душе слишком много горечи и обид. Лишь после рождения Бонни пропасть, которая нас разделяла, стала понемногу уменьшаться…

Ева покачала головой. Бонни… Рождение дочери изменило в ее жизни все. После этого она действительно начала относиться к матери намного терпимее, а со временем даже научилась понимать и жалеть ее.

– Теперь маме будет легче, – сказала она уверенно.

– А как насчет тебя? Ведь, кроме матери, у тебя никого нет…

Ева запустила двигатель.

– У меня есть моя работа. – Она улыбнулась. – И у меня есть ты, когда ты на меня не орешь.

– Ты не упомянула Логана. Пожалуй, мне это нравится…

– Не пытайся поймать меня на слове. Логан очень многое для меня сделал.

– Но тебя он так и не получил. – Джо удовлетворенно кивнул. – И, боюсь, не получит.

– Если ты не перестанешь говорить о нем в таком тоне, я высажу тебя прямо здесь. Обратно будешь добираться автостопом.

Джо хмыкнул.

– Скорее уж мне придется поселиться на берегу и выстроить себе хижину из пальмовых ветвей. Насколько я знаю, к этому острову не пристают корабли, а на личный вертолет Логана мне, вероятно, нечего и рассчитывать.

– Совершенно верно.

– Иными словами, это угроза? Что ж, я сдаюсь.

Ева фыркнула. Джо Куинн сдается?.. Невероятно!

– Как дела у твоей Дианы?

– Отлично. – Джо помолчал. – Впрочем, не знаю. Я ее давно не видел.

– Трудно быть женой полицейского, – посочувствовала Ева. – У тебя что, было сложное дело?

– Очень сложное. – Он отвернулся и посмотрел на океан, блестевший под лучами солнца. – Но работа здесь ни при чем. Мы развелись три месяца назад.

– Что-о? – Ева была потрясена. – Почему ты мне не позвонил, не написал?

– А что тут было писать? Диана так и не сумела стать женой полицейского. Надеюсь, теперь она будет счастливее.

– А почему мама ничего мне не сказала?

– Я просил ее не беспокоить тебя понапрасну.

Ева немного помолчала.

– Мне очень жаль, Джо, – сказала она наконец. – Это… не из-за меня?

– При чем тут ты?

– Ты был моим другом, ты помогал мне, постоянно был со мной. Из-за меня тебя ранили. Наверное, Диана так и не смогла забыть, что из-за меня ты чуть не погиб.

Джо не стал возражать. Вместо этого он сказал:

– Мы бы все равно развелись. Наш брак с самого начала был ошибкой… А чем ты занималась все это время? – сменил он тему. – Над чем ты сейчас работаешь?

Ева посмотрела на него с сочувствием. Она не сомневалась, что развод причинил Джо немало страданий, и ей хотелось чем-то помочь, но она не знала – как. Кроме того, Джо всегда избегал разговаривать с ней о своем браке. Что ж, может быть, потом она что-нибудь придумает.

– Да в общем-то ни над чем. Я сделала несколько возрастных прогрессий для Управления полиции Лос-Анджелеса и реконструировала два черепа доисторических индейцев для Национального географического общества. – Она состроила недовольную гримасу. – Похоже, и полиция, и археологи предпочитают иметь дело со скульпторами, которые находятся на континенте. Впрочем, я их понимаю – этот остров находится слишком далеко, и… Мне даже пришлось сделать несколько реставраций просто для собственного удовольствия. И чтобы не утратить навыки.

– Ну и как? Удалось получить удовольствие?

– В каком-то смысле да.

– Но не во всех?

– Знаешь, когда я работала над ними, у меня было какое-то странное ощущение…

– Большинство людей вообще считают, что работать с черепами и получать от этого удовольствие может только законченный психопат. Кстати, что говорит по этому поводу Логан?

– Он считает, что любая лепка для меня только полезна.

Наверное, он прав.

– А как кажется тебе?

– Тренировать пальцы нужно постоянно. Другое дело, что…

– Что?

– У меня такое ощущение, будто мне чего-то не хватает.

– Я знаю чего. Тебе не хватает цели. Ты просто не видишь смысла в том, чтобы копировать модели или лепить абстрактные головы. Я прав?

Ева кивнула. Разумеется, он был прав. Джо всегда умел понять ее как никто другой.

– Я постоянно думаю о пропавших детях. Ведь я могла бы сделать для них гораздо больше, могла бы помочь им вернуться домой… Но Логан считает, что я, наоборот, должна об этом забыть. Он сказал, что такая карьера не для меня и что мне следовало бы заниматься в основном черепами из древних индейских захоронений.

– И что ты ему на это ответила?

– Что это его не касается. – Она усмехнулась. – То же самое я говорила тебе, помнишь? Вам обоим пора понять: я буду делать то, что хочу, вне зависимости от того, что думают об этом другие.

Джо рассмеялся.

– Ну, в этом я никогда не сомневался. И Логан, думаю, тоже. Ты покажешь мне свои последние работы?

– Может быть, позже. – Ева строго посмотрела на него. – Если только ты будешь вести себя прилично и не станешь хамить Логану. – Она свернула на подъездную дорожку, ведущую к большому белому особняку в плантаторском стиле, выстроенному неподалеку от океанского берега. – Он прекрасно ко мне относится, и мне хотелось бы, чтобы ты вел себя, как полагается гостю.

– Неплохой домишко, – заметил Джо, оглядывая белоснежный мраморный портик с колоннами. – А где ты работаешь? Здесь?

– Нет, Логан построил для меня мастерскую на самом берегу, за домом. И перестань, пожалуйста, уходить в сторону. Скажи прямо: ты собираешься вести себя прилично с Логаном?

– Почему ты все время его защищаешь? Ведь я еще ничего ему не сделал. К тому же, насколько я знаю, Логан вполне способен сам о себе позаботиться.

– Я всегда защищаю своих друзей.

– Друзей? – Джо прищурился. – Или любовников?

Ева отвела взгляд.

– Любовники тоже могут быть друзьями. И перестань цепляться к словам.

– Но я просто хочу выяснить… Или ты сама не знаешь? Может быть, Логан слишком навязчив?

– Это ты слишком навязчив, – ответила Ева, останавливая джип и соскакивая на землю. – Так что, будь добр, попридержи язык.

– Что ж, ответ не хуже всякого другого, – пофилософствовал Джо. – Ладно, клянусь, я буду нем как рыба. – Он достал из багажника свою сумку с вещами. – Во всяком случае, я сразу стану менее навязчивым, как только приму душ и поем. Ну что, пойдем к Логану сейчас или ты сначала покажешь мне комнату, где я мог бы дать отдых моим усталым членам?

Обещание «молчать как рыба» вполне устраивало Еву, хотя она и сомневалась, что Джо сдержит слово.

– Разумеется, сначала я покажу тебе твою комнату. Можешь переодеться и принять душ. У тебя есть часа два, потом мы будем обедать. Приходи прямо в главную гостиную, она находится на первом этаже рядом с…

– Может, мне лучше поесть на кухне вместе с прислугой? – перебил ее Джо. – Я, видишь ли, не захватил с собой ни смокинга, ни лаковых туфель.

Ева сделала большие глаза.

– Ты что, с ума сошел? Какой смокинг?! Я сама переодеваюсь трижды в день только потому, что здесь слишком жарко.

– Я просто так спросил, на всякий случай, – с серьезной миной пояснил Джо. – Кто знает, какие у вас тут порядки. Ведь ты теперь вращаешься в высшем обществе.

Ева нахмурилась.

– Ты опять?.. – сказала она почти с угрозой. – Если хочешь знать, Логан никогда не настаивает на формальностях. Во всяком случае, не здесь, не на острове.

– Как умно с его стороны!

– Мы живем совсем просто, почти как в Атланте, – продолжила Ева, пропустив последние слова Джо мимо ушей. – Правда, Логан по-прежнему очень много работает. Он только рад тому, что ему не нужно каждый день напяливать костюм и галстук.

Она поднялась на крыльцо, но, взявшись за ручку двери, остановилась.

– Зачем ты приехал, Джо? У тебя что, отпуск?

– Да. То есть не совсем.

– Что это значит?

– Вообще-то управление должно мне пару-тройку недель. Пока ты здесь наслаждалась тропическим солнцем, я неделями вкалывал сверхурочно и теперь тоже имею полное право поваляться на пляже.

– Но ты сказал «не совсем». Почему? Зачем ты приехал, Джо?

– Повидаться с тобой.

– Врешь.

– Хорошо, я скажу. – Он немного помедлил. – Я приехал за тобой, Ева.

Когда Ева вошла в кабинет, Логан стоял у окна.

– Где он? – спросил он, обернувшись.

– Я проводила его в гостевую спальню. К обеду он спустится. – Она наморщила нос. – Тебе что, не терпится его увидеть?

– Джо негодяй.

Ева вздохнула. Ей никак не удавалось примирить этих двух мужчин, и это ее раздражало.

– Ты обещал держать себя в руках. Только поэтому я пригласила его сюда. Иначе мы бы встретились на Таити.

– Я буду держать себя в руках до тех пор, пока твой Джо будет вести себя прилично. – Логан протянул руку. – Подойди. Я хочу прикоснуться к тебе. У меня предчувствие, что…

Ева подошла и взяла его за руку.

– Какое?

Логан не ответил. Вместо этого он сказал:

– Мы оба знаем, зачем Джо здесь. Он еще не говорил с тобой?

– Он сказал только, что приехал за мной.

Логан вполголоса выругался.

– И что ты ему ответила?

– Ничего.

– Ты не можешь уехать, Ева! Иначе ты снова окажешься там, откуда я с таким трудом тебя вытащил. Во тьме. В беспросветной тьме…

– Почему «беспросветной»? У меня была работа. У меня была цель. Ты никогда этого не понимал, Логан.

– Я понимаю только одно: я могу потерять тебя. И очень скоро… – Его пальцы, лежавшие на ее запястье, сжались сильнее. – Ведь ты была счастлива здесь, Ева? Скажи, была?

– Да.

– Со мной?

– Да.

– Тогда не допусти, чтобы это случилось. Не слушай этого Крысолова, что бы он ни наигрывал тебе на своей дудочке. Ты можешь увлечься… поначалу, но ничего хорошего из этого не выйдет.

Ева беспомощно смотрела на него. Меньше всего она хотела причинить ему боль. Ему – загадочному и могущественному Джону Логану, умному, жесткому, волевому, сказочно богатому. Ей и в голову не приходило, что его так легко ранить.

– Я никогда не обещала, что буду жить на твоем острове вечно, – промолвила она тихо.

– Но я хочу, чтобы ты жила здесь всегда, – с нажимом сказал Логан. – На меньшее я не согласен.

– Ты никогда мне этого не говорил.

– Не говорил, потому что знал: одно слово, одно неловкое движение с моей стороны – и ты исчезнешь. Но теперь я могу сказать. Это мой последний и главный аргумент.

Ева опустила голову. Она жалела, что Логан сказал ей все это. Теперь ей было еще труднее что-либо решить.

– Хорошо, поговорим об этом позже, – вздохнула она.

– Ты уже все решила.

– Нет. – Она успела привыкнуть к этому тихому, безмятежному, солнечному острову, успела привыкнуть к самому Логану. Здесь ее дни были заполнены нежностью, покоем, привязанностью. Лишь изредка она испытывала беспокойство, но оно всегда проходило. Пройдет ли на этот раз?

– Я не знаю, – добавила она тихо.

– Он станет уговаривать тебя.

– Я сама решу, как мне поступить. Если я чего-то не хочу, Джо не удастся меня заставить.

– Он слишком хитер. Джо хорошо тебя изучил. Я уверен, он сделает все, что только будет в его силах, чтобы ты уехала с ним. Не слушай его, Ева!

– Я не могу не слушать его. Он мой друг.

– Разве? – Он нежно погладил ее по щеке. – Тогда почему он так хочет заставить тебя вернуться в мир, который может уничтожить тебя? Как долго ты продержишься? Эти черепа, кости, убийства… В конце концов ты сорвешься.

– Кто-то должен этим заниматься. К тому же моя работа – это не просто опознавание трупов и поиск преступников. Я возвращаю родителям их детей.

– Пусть этим занимается кто-то другой, а не ты, – упрямо возразил Логан. – Кто-то, кого это не коснулось.

– Ты хочешь сказать – из-за Бонни? Нет, Джон, благодаря ей я только лучше работаю. Я вспоминаю о ней и забываю обо всем, кроме одного: в мире есть еще много отцов и матерей, которые продолжают разыскивать своего пропавшего ребенка, несмотря ни на что. И я одна могу помочь им вернуть домой сына или дочь.

– Ты говоришь, как настоящий трудоголик.

Ева поморщилась.

– На этом острове трудно стать трудоголиком. Ты же сам знаешь, что все это время у меня почти не было работы.

– Если проблема только в этом, мы могли бы вернуться на континент и поселиться у меня в Монтерее.

– Давай поговорим об этом потом, – снова предложила она.

– Хорошо. – Логан крепко поцеловал ее. – Мне просто хотелось рассказать, что я могу тебе предложить, до того, как Куинн начнет тебя обрабатывать… Чтобы у тебя было из чего выбирать. Если мое предложение тебе чем-то не нравится, я постараюсь придумать что-нибудь еще.

Ева обняла его.

– Хорошо. Увидимся за обедом.

Он покачал головой.

– Подумай как следует, Ева. Не спеши.

Ева кивнула и поспешно вышла из кабинета. Разумеется, она подумает, и подумает очень хорошо. Как же иначе? Логан был ей очень дорог. Она… она почти любила его.

«Но что такое любовь?» – спросила себя Ева. Что она вообще знает о любви между мужчиной и женщиной? Когда-то ей казалось, что она любит отца Бонни, но тогда ей было всего пятнадцать. Впоследствии Ева поняла, что ее чувство имело совсем иную природу. Это была не любовь, а просто примитивное животное желание, на него накладывался страх перед грубым и жестоким миром, от которого ее некому было защитить.

Были у нее и другие встречи с мужчинами, но все они были мимолетными, ничего не значащими и быстро забывались, заслоненные работой. И только встреча с Логаном была чем-то совсем иным. В жизни Евы он сразу занял важное место, к тому же Логан был не из тех людей, которых можно легко забыть. Он умел разбудить в ней страсть, он окружал ее нежностью и заботой, и Еве не хотелось его терять.

Может быть, это и есть любовь?

Разбираться в этом Ева не имела никакого желания. Ни сейчас, ни после разговора с Джо. Сейчас ей необходимо было как-то отвлечься, и она поспешила в мастерскую, чтобы до обеда поработать над возрастной прогрессией Либби Крэндалл, похищенной родным отцом в возрасте восьми лет.

Пройдя по коридору первого этажа, Ева приблизилась к высоким французским окнам, выходящим на террасу позади дома. Ее мастерская находилась чуть дальше – в нескольких десятках метров, и к ней надо было идти через сад – аккуратный и солнечный, как и все на этом острове. Так хотел Логан. Он вырвал ее из мрака и ужаса и окружил солнечным светом, белым песком, безоблачным небом и океаном. Он сделал это, чтобы ее боль поскорее утихла. Может быть, он прав? Пусть успокоится память, пусть затянутся кровоточащие раны, и пусть кто-то другой помогает детям, которые затерялись где-то в другом, мрачном и враждебном мире.

Нет, это невозможно, поняла Ева. Она не сможет забыть Бонни. Никогда. Ни Бонни, ни других детей, которые отныне навсегда вплетены в ткань ее жизни и ее снов. Эти мертвые дети стали важной частью ее существа. Быть может, лучшей частью.

И Логан не мог этого не понимать. Во всяком случае, Еве не верилось, что он до сих пор не понял и не смирился.

Она должна вернуться во тьму. Это ее путь, и она должна его пройти.

Темнота.

Дон всегда любил ночь, и вовсе не потому, что в темноте чувствовал себя в большей безопасности, а потому, что в ночном мраке была своя недосказанность, своя тайна и вечный восторг неизвестности. Ночью все казалось иным, не таким, как днем. В темноте Дон видел предметы даже яснее, чем при свете. Кажется, Сент-Экзюпери писал: quot;Когда закончен деструктивный анализ дня, все действительно важное снова обретает целостность и становится разумным и правильным. Когда человек снова собирает из кусочков свое раздробленное quot;яquot;, он снова начинает расти спокойно и прямо, как растут только деревьяquot;.

Дон никогда не считал свое quot;яquot; раздробленным, фрагментарным, и все же темнота действовала на него благотворно. Ночью он чувствовал себя спокойным и сильным. Правда, подумал он, спокойствие скоро пройдет, но сила будет звенеть и петь в нем, словно могучий, тысячеголосый хор.

Хор… Дон улыбнулся тому, как одна мысль цеплялась за другую. Все к одному… и так и должно быть.

Он снова улыбнулся и выпрямился на водительском сиденье машины. Она выходила из дома. Он выбирал ее очень тщательно, надеясь, что она подарит ему больше удовольствия, чем предыдущая жертва. Дебби Джордан, крупная тридцатилетняя блондинка, мать двоих детей. Она работала казначеем в ассоциации учителей и родителей ближайшей школы, обладала приятным, мягким сопрано и пела по воскресеньям в хоре методистской церкви на Хилл-стрит. Сейчас она как раз направлялась на спевку.

Но Дон знал, что Дебби туда не попадет.